- Ну что касается грехов, то говорите за себя, милая девушка. Я, например, за свою жизнь ничего такого не совершал! Я даже жене ни разу не изменил! - похвастался профессор.
      - Только потому, что я этого не захотела! - презрительно хмыкнула Лера.
      - Что вы имеете в виду!
      - А то! Помните тогда на экзамене, вы положили мне руку коленку и начали двигать ее вверх! Скажите честно, если бы я не убрала вашу руку, то вы бы мне пару не поставили бы?!
      - По-моему, у вас слишком буйная фантазия! - ответил профессор, смущенно теребя пуговицу на рубашке.
      - Фантазия у меня нормальная, то, что надо! А руку вашу я убрала, потому что вы мне формулу закрыли, у меня же там, на ноге формула была написана!
      - Как же я сразу не догадался? - обрадовался профессор - Теперь понятно, почему вы все время юбку задирали. Понимаете, Андрей, она то задерет так юбку, то опустит. А я то, старый дурак, подумал... Ну, вы меня понимаете?
      - Я вас отлично понимаю профессор, - ответил Андрей, - Но, по-моему, вы отвлеклись. Мы сейчас выясняем, куда же мы попали? У вас есть хоть какая-нибудь гипотеза?
      - Честно говоря - никакой. А у вас?
      - Я считаю, - сказал Андрей - Что вследствие искривления пространственно-временного континуума, произошел квантовый скачек, и мы оказались в другом мире.
      - Ага, - подхватила Лера, - На том свете!
      - Ну, я бы не стал этого утверждать, хотя, если рассматривать загробный мир как одну из параллельных вселенных...
      Но развить свою мысль Андрей не успел, появился знакомый охранник, но на этот раз он выглядел несколько странно. Он обмотал бедра какой-то клетчатой тряпкой, отчего сделался похожим на непомерно волосатого шотландца.
      - Ой, - сказала Лера, - Он понял, что я сказала про трусы! Значит, он понимает по-русски!
      - Конечно, понимает! - ответила обезьяна с сильным то ли кавказским, то ли среднеазиатским акцентом, - Ыытых все понимает! Ыытых не дурак!
      - Ой, как здорово! - обрадовалась Лера, - Его зовут Ыытых. А я Лера! сказала она и протянула обезьяне руку.
      Ыытых взял руку девушки и склонился над ней словно галантный кавалер XIX-го века, казалось, что он хочет ее поцеловать, но он лишь тщательно обнюхал ее и сладострастно почмокав губами, отпустил.
      - А это мои друзья, - продолжала между тем Лера, - Профессор и Андрей, молодой ученый.
      - Ыытых тоже ученый, - проговорил Ыытых, впрочем, даже не посмотрев в сторону представленных ему людей. Все свое внимание он сосредоточил на девушке. Он принялся щупать и мять ее бедра и ягодицы, словно работорговец осматривающий товар.
      На этот раз девушка не сопротивлялась, а терпеливо смотрела, как толстые волосатые пальцы теребят ее плоть.
      - Очень вкусно, - проговорил, наконец, охранник, - Надо обмазать аджикой и запечь. Моя жена очень хорошо готовит запеченную ляжку.
      Услышав такое, девушка с визгом отскочила в глубину клетки.
      - Ты что хочешь меня съесть, урод волосатый?
      - Почему нет? - удивился Ыытых, - Ты очень сочная и мягкая. Ыытых любит мясо. А разве люди не едят мясо?..."
      - Да Лера, а что в этом странного? Родители назвали меня Валерией, в честь Валерии Новодворской, они у меня были диссидентами. А друзья называют Лерой.
      - А я Комаров, - ответил Комаров, - то есть Андрей. Вы где живете, куда вас отвезти?
      - Но ведь я же еду к вам, вы что забыли, Андрей? - удивилась Лена, Помните, я спросила "Можно с вами?" и вы сказали "Можно!"
      "А что, - подумал Комаров, - Пусть едет, квартира у меня пустая, сын у бабушки, жена укатила на Канары, со своим шефом. Можно сказать, бросила, вернется теперь или нет, не известно, скорее всего, нет, разве что за вещами".
      Глава третья ГОЛУБОЙ ТУННЕЛЬ
      Лера вышла из ванной совершенно голая, с полотенцем намотанным вокруг головы на манер тюрбана и сигаретой в зубах.
      - Вас не шокирует, что я курю? - спросила она, у Комарова затягиваясь тонкой и длинной, какой-то специальной дамской сигаретой. - А то я могу выйти на балкон.
      - Нет, лучше здесь, - ответил он, вспомнив, что сосед, отставной майор, тоже имеет привычку курить по ночам на балконе.
      - Тогда у меня будет к вам одна просьба! - сказа девушка, усаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу. Комаров хотел ответить, но она его перебила:
      - Нет, это не то, что вы подумали, хотя это тоже можно, только потом, попозже.
      Она прикрыла глаза, явно наслаждаясь своей сигаретой. Комаров сам не курил и обычно табачный дым вызывал у него отвращение, но у ее сигареты был какой-то особенный аромат, Комарову он показался даже приятным. Девушка докурила, раздавила окурок в блюдце, легла на диван и протянула Комарову белый шелковый шарфик.
      - А теперь возьмите вот это и затяните у меня на шее как можно туже, и медленно считайте до двадцати, после чего отпустите. Только смотрите, не переусердствуйте и не сверните мне шею, а то я так и останусь на всю жизнь с кривой шеей!
      - Но ведь ты же задохнешься? - сказал Комаров, от удивления переходя, на ты.
      - Ну и что? - ответила девушка, - А если я сама этого хочу!
      - Нет! - сказал Комаров, - Я не собираюсь убивать ни в чем не повинную девушку, к тому же такую симпатичную!
      - Я что, в самом деле, тебе так нравлюсь? - спросила Лера.
      - Конечно, - ответил Комаров - И поэтому я не собираюсь тебя убивать.
      - Да какое убийство? Разве тебе кто-нибудь говорил про убийство? Просто такая маленькая, небольшая клиническая смерть. Ты что, никогда не слышал про жизнь после жизни, голубой туннель и все такое?
      - Слышал, конечно, - ответил Комаров, - Но только как-то смутно.
      - Оно и видно, что смутно! Ты что, думаешь, что все это настоящее? спросила она, обводя рукой его убогое жилище. Андрей невольно проследил за рукой девушки и увидел свою видавшую виды, драную котом стенку, из ДСП оклеенную пленкой под мореный дуб.
      - Нет, разумеется. Я, конечно, знаю, что это ДСП, подделка.
      - Да я не про мебель, - досадливо поморщилась девушка, - Я хочу сказать, неужели ты думаешь, что все это: комната, вещи, я, улица, машины, короче, весь мир вокруг тебя, все это существует на самом деле?
      - Откровенно говоря - не знаю, - пожал плечами Комаров, - но похоже на то. Во всяком случае, нас всегда этому учили - материя первична и так далее.
      - То-то и оно, что всегда учили. А знаешь почему? Потому что им это не выгодно. Ведь если все узнают что это сон, то никто не захочет работать, служить в армии, воевать и совершать прочие бессмысленные действия. А как тогда управлять всем этим огромным количеством лунатиков? Кстати, какое самое главное отличие сна? Главное отличие - что во сне, как правило, никогда не знаешь, что это сон.
      - Как правило? - переспросил Комаров.
      - Да, как правило, - подтвердила девушка, - Разумеется, есть и исключения, не много, но есть. Есть люди, которые знают что жизнь это сон, а смерть - пробуждение.
      - Хорошо, допустим, жизнь это сон, но нельзя не признать, на редкость логичный сон.
      - Логичный? - Лера удивленно подняла брови, - это логика сна, не более. Пока ты спишь, это кажется, тебе логичным, но стоит тебе проснуться... Допустим, ты во сне обнимаешь свою жену, и вдруг, прямо у тебя в руках она превращается в анаконду. Причем все это даже не вызывает у тебя никакого удивления, тебе кажется совершенно логичным, что и бразильский удав и твоя жена это одно и то же лицо - такова логика сна.
      "Господи, - удивился про себя Комаров - Откуда она так хорошо знает мою жену? Может быть это ее подруга?"
      - А теперь допустим, ты вышел на балкон, - продолжала между тем девушка, - У тебя какой этаж?
      - Двенадцатый, - ответил Комаров.
      - Отлично! - непонятно чему обрадовалась Лера. - Итак, ты вышел на балкон, неосторожно перегнулся через перила, упал на асфальт и превратился из нормального живого человека в безжизненную груду мяса и костей, которая к тому же тут же начнет разлагаться. Логично?
      - Разумеется, закон Ньютона, всемирное тяготение, и все такое... ответил Комаров.
      - Та же логика сна! Стоит тебе проснуться, то есть умереть, и все это покажется тебе полным бредом! - Понимаешь, когда ты меня слегка придушишь, я попаду в великолепный сверкающий голубой туннель, и полечу по нему со страшной скоростью вперед, к свету. Ты даже представить себе не можешь, какой это кайф! С героином или морфием глупо даже сравнивать! А потом, когда ты отпустишь шарфик, я очнусь и в благодарность устрою тебе такую восхитительную ночь любви, что ты запомнишь ее на всю жизнь.
      - Нет, ты что?! Клиническая смерть это не насморк, она сама не проходит, надо реанимацию делать, массаж сердца, искусственное дыхание, а я не умею. А вдруг ты не очнешься? Вдруг ты умрешь по настоящему? Ты об этом подумала?
      - Да не бойся ты, все будет хорошо, вот увидишь, я же не в первый раз. Всегда все получалось, и теперь тоже получится.
      - А ты на сто процентов уверена, что очнешься?
      - В конце концов, когда я перехожу улицу, я далеко не на сто процентов уверена, что дойду до противоположного тротуара живой и невредимой. Так что же мне теперь на улицу не выходить? - и девушка испытующе посмотрела на Комарова. Андрей молчал.
      - Ладно, - вдруг неожиданно сдалась Лера, - это потом. А пока, расскажи мне что-нибудь о себе. Ты чем вообще занимаешься?
      - Я пишу, - ответил Андрей и неожиданно для себя вдруг смутился.
      - Как интересно! - обрадовалась Лера, - Надо же, ты тоже оказывается, пишешь! Получается что мы с тобой коллеги. По-моему, за это следует выпить! У тебя есть что-нибудь?
      - Я сейчас посмотрю, - сказал Андрей и убежал на кухню.
      Он вернулся через минуту с двумя банками.
      - Вот, только пиво!
      - Ладно, сойдет! - сказала Лера, чуть сморщив носик.
      Комаров разлил пиво по бокалам.
      - Итак, мы остановились на том, что ты тоже пишешь, - сказала девушка, поднося свой бокал ко рту, - И что, если не секрет? Диссертацию?
      При слове "диссертация" Андрей чуть не поперхнулся пивом. Его диссертация уже шестой год валялась под диваном, причем он смог вымучить из себя только вступление.
      - Понятно, - сказала Лера, похлопывая его по спине, - Значит не диссертацию. Тогда, наверное, стихи, у тебя такой поэтический беспорядок в квартире!
      - Нет, не стихи.
      - Тогда прозу, - догадалась девушка, - И о чем, если не секрет?
      - Да нет, никакого секрета здесь нет. Просто трудно так сразу сформулировать. Обо всем понемногу. Короче о жизни.
      - Может быть, ты лучше просто дашь мне что-нибудь почитать? предложила Лера, - Из неопубликованного.
      "Издевается" - подумал Андрей, но все-таки полез под диван, где по старой привычке хранил свои распечатки.
      - Вот, - сказал он, протягивая девушке толстую пачку листков, - Тут у меня молодой физик в ходе эксперимента по преодолению светового барьера искривляет пространство, и попадает в другой мир... Ну, ты сама разберешься.
      - Угу - сказала Лера, кивнув головой, взяла листки и начала читать.
      "...А разве люди не едят мясо? - спросил Ыытых. - Раньше, когда Ыытых жил среди людей, Ыытых видел - люди едят много мяса!
      - Но люди едят только животных, - возразил профессор, - Они никогда не едят других разумных существ!
      - Ыытых тоже не ест разумных существ! Ыытых ест только людей!
      - Но ведь люди разумные существа! - возмутился профессор - Самое ценное в человеке это разум, его мозг!
      - Неправда, - ответил Ыытых - самое ценное в человеке - филейная задняя часть. А мозги у человека дрянь. Ыытых пробовал человечьи мозги, совсем невкусно.
      Люди на несколько секунд потеряли дар речи, пораженные страшным признанием, и молча смотрели на людоеда. Первой пришла в себя Лера.
      - Ыытых, а как ты попал к людям? - спросила она.
      - Люди нашли Ыытыха в горах, когда Ыытых был совсем маленький. Люди кормили Ыытыха и называли его Етти. Но потом, когда Ыытых вырос, и ему пришло время жениться, люди не захотели отдать за него красавицу Гюльчатай. И тогда Ыытых ушел к своим, в горы. Теперь у Ыытыха есть жена, и скоро появится маленький Ыытых.
      - Вот видишь! Люди не съели тебя, они к тебе хорошо относились, вырастили тебя, выкормили. А ты хочешь нас съесть! - упрекнула стражника Лера.
      - Ыытых ничего не решает. Все решает Великий Совет, хотя итак все уже известно: самцов съедят, а самку оставят для размножения. С сегодняшнего дня к ней будут подпускать самых отборных самцов из нашего стада.
      - Какого стада? - спросила Лера.
      - У нас есть небольшое стадо мясных людей, голов триста. Но нам не хватает мяса. Поэтому самок мы оставляем на племя. Но если через три месяца ты не забеременеешь, тебя тоже съедят, - обратился Ыытых к девушке.
      - Не надо никого ко мне подпускать! - ответила Лера, - уж лучше сразу сожрите!
      Людоед неопределенно дернул шерстью на спине, вроде как пожал плечами, и молча удалился.
      - Ну вот, - сказал Профессор, обращаясь к девушке, - По крайней мере, хоть у вас есть надежда остаться в живых.
      - Да уж, удовольствие огромное! Вот вы профессор согласились бы, чтобы вас каждый день трахало целое стадо мясных самцов? - спросила девушка.
      Профессор промолчал, а Лера между тем продолжала:
      - Уж лучше пусть сожрут, так хоть меньше мучений.
      - Не говорите, - возразил профессор - Еще не известно, что лучше, а что хуже. Хотя, похоже, выбора вам они все равно не оставили. И, кстати говоря, вы могли бы воспользоваться своим положением. У меня появилась одна идея...
      Но изложить идею профессор не успел, вернулся Ыытых. На этот раз он привел с собой здоровенного мужика, нечто среднее меду Шварцнегером и Майком Тайсоном. Мужик был совершенно голый и как-то глуповато улыбался.
      - Это Сварл, наш лучший производитель, - сказал Ыытых, обращаясь к Лере - Он тебе понравится. Он очень сильный.
      Охранник открыл клетку и впустил к девушке Сварла. Сварл подошел к Лере все, также глуповато улыбаясь, и положил свою огромную руку ей на плечо. Потом он резким и сильным движением сорвал с нее платье. От неожиданности девушка вскрикнула, но производитель не обратил на это никакого внимания. Другой рукой он сдернул со своей жертвы трусики и затем уже совершенно голую девушку взял на руки, словно маленького ребенка. Он начал укладывать ее на пол, но Лера выскользнула из его рук и неожиданно прижалась лицом к животу своего кавалера. На секунду Сварл замер и глуповатая улыбка еще больше расползлась по его лицу. От удовольствия он даже прикрыл глаза.
      Но через секунду он заорал диким голосом и как ошпаренный отскочил от девушки.
      - Ты что наделала? - удивился Ыытых, - Ты зачем укусила нашего лучшего производителя? Он же теперь целых две недели работать не сможет!
      - Будет знать, как лапы распускать! - ответила Лера, собирая с пола обрывки своей одежды.
      Сварл между тем уже выскочил из клетки и стоял возле охранника, прикрыв руками свой укушенный орган и жалобно, как-то по собачьи подвывал.
      - Ну, теперь тебя точно съедят, - сказал Ыытых, закрывая клетку девушки, - Завтра.
      - Зря вы так, - сказал профессор, когда производитель и людоед удалились, - Ведь я же сказал, что у меня есть план!
      Но девушка ничего не ответила. Она сидела к углу клетки, закутавшись в обрывки своего платья, и молчала..."
      Лера оторвалась от чтения, посмотрела Комарову в глаза и прошептала тихо, едва слышно:
      - Восхитительно!
      Польщенный автор смущенно опустил глаза, и в этот момент девушка обняла его и горячо зашептала в самое ухо:
      - Ну, Андрюшенька, ну миленький, лапочка, сделай то, о чем я тебя прошу...
      Она принялась целовать Комарова в губы, в нос в глаза, гладить по волосам, ласкать тело и при этом она повторяла как заведенная: "Скажи да, пожалуйста, ну скажи да!"
      Комаров не выдержал и сказал "Да!"
      Девушка тут же замолчала, отстранилась от него и все так же молча протянула ему белый шарфик. Он знал, что этого делать ни в коем случае нельзя, что он будет жалеть об этом до конца своей жизни, и все-таки он взял у нее шарф. Как правило, он всегда знал, как ему нужно поступить в той или иной критической ситуации, но почему-то делал все всегда наоборот.
      Не доверяя себе, он взял часы и положил их перед глазами на тумбочку. Но стоило ему сдавить белым шарфом горло девушки, как с секундной стрелкой что-то произошло, она словно прилипла к цифре 12 и никак не желала отлипать. Он уже хотел схватить часы и потрясти их, но в этот момент ленивая стрелка как бы нехотя сдвинулась со своего места, и переместилась на соседнее деление.
      Тогда он понял, что со стрелкой все в порядке, просто само время вдруг стало медленным и тягучим, словно мед из холодильника.
      Выдержать двадцать секунд он не смог, уже на восемнадцатой он отпустил шарф и впервые посмотрел в лицо своей добровольной жертве. Девушка была бледна как простыня и не дышала. Он приложил ухо к ее груди - сердце не билось.
      "Все, это конец!" - подумал Комаров, и холодные мурашки побежали у него по спине. Он принялся делать массаж сердца и искусственное дыхание, как он это видел в передаче 911.
      - Какой же я идиот! - думал он, изо всех сил надавливая на тонкую грудную клетку девушки, - Поверил во все эти глупости! Как я сразу не догадался, что все это было подстроено, чтобы снова засадить меня за решетку, на этот раз, навсегда! Нашли маньячку-мазохистку с наклонностью к суициду, и подсунули мне. Сейчас нагрянет милиция, как бы случайно, а у меня на диване труп!
      Стоп, ведь это же ситуация из "Кровавых похорон", опять! Как же я мог забыть! Там на одного лоха мафия пытается повесить убийство, совершенное киллером Вованом, и подбрасывает ментам улики, но менты, по халатности теряют эти улики. Лоха отпускают, и тогда мафия подсовывает ему психическую девицу, которая его провоцирует. Она доводит бедного парня до такого состояния, что тот бросается на нее и душит голыми руками. И тут приезжает милиция! Постой, а что же там дальше? Я совершенно ничего не помню!"
      Он кинулся искать рукопись, но ее на обычном месте, под диваном не оказалось. Комаров перевернул вверх дном всю квартиру, но бумаг нигде не было. Он не стал терять время на дальнейшие поиски, а просто включил компьютер и загрузил в редактор файл с "Кровавыми похоронами". Несколько минут он тупо смотрел на монитор и ничего не мог понять. Он не узнавал свое творение! Было такое впечатление, что кто-то смелой, но бездарной рукой лихо прошелся по всему тексту. Но кто мог это сделать? Девица? Он покосился на безжизненное тело, изящно развалившееся на диване, и вдруг острое чувство жалости к самому себе иглой пронзило все его существо. И вслед за жалостью пришла злоба, на этого наглого жлоба Вована. Он припомнил ему все, и бесконечное вождение за нос с публикацией, и грабительский контракт, и самое главное, эту ненормальную девицу. Комаров ни на секунду не сомневался, что девицу подсунул ему Вован. "Ну, ты у меня еще попляшешь!" - подумал Комаров и начал набирать текст.
      "...Вован вылез из своего любимого, темно-вишневого БМВ и направился к подъезду, но в этот момент из кустов выскочила какая-то черная тень, и прежде чем он успел просто поднять руку, он почувствовал, как разгоряченные кусочки свинца пронзают его тело. Он хотел что-то сказать, или крикнуть, но изо рта вырвались лишь какие-то булькающие звуки, и он понял, что это конец.
      Он упал возле своего любимого автомобиля, и темно-красная лужа начала медленно растекаться по асфальту..."
      И тут в дверь позвонили. Комаров замер, и даже, кажется, перестал дышать, надеясь, что это просто кто-то ошибся дверью и сейчас уйдет. Но звонок повторился.
      "Ну, все, конец. Это милиция!" - подумал он и потихоньку, на цыпочках двинулся к двери.
      Глава четвертая КЛОН
      У порога стоял молодой парень в джинсах и черной рубашке с лицом, на которое Комарову почему-то сразу расхотелось смотреть. Такие лица бывают у молодых людей, которые пачками вылезают из БМВ возле оптового рынка. Откуда эти люди берутся, всегда было для Комарова загадкой. Порой ему казалось, что их специально клонируют зловредные инопланетяне.
      Он успел заметить, что в глубине лестничной площадки, возле лифта, маячат еще двое таких же клонов в черных рубашках, но ему сразу стало не до них, потому что первый клон произнес вдруг: "Из уголовного розыска" - и протянул Комарову какую-то книжечку. В развернутом виде.
      "Ну, все, допрыгался!" - пронеслось у Комарова в голове. Он тупо смотрел в раскрытую книжечку. Там была фотокарточка, какие-то печати и надписи, но воспринял он своим расстроенным умом только одно: "Управление Министерства внутренних дел". Крупными буквами.
      - Да-да... - пролепетал он. - Конечно. Прошу. А в чем дело?
      - Здравствуйте, - произнес клон почти вежливо. - Вы - Комаров Андрей Алексеевич
      - Я...
      - Несколько вопросов с вашего разрешения.
      - Пожалуйста, пожалуйста... - сказал Комаров. - Подождите, здесь у меня не убрано... Только что встал... Может быть, на кухню?.. Хотя там тоже бардак... Но ничего, я сейчас уберу.
      Клон прошел на кухню и скромно остановился посередине, откровенно озираясь, а Комаров бросился убирать со стола грязную посуду, сваливая ее горкой в раковину.
      - Вы садитесь вот сюда, за стол. А что, собственно, случилось?
      Осторожно перешагнув через устроенную Чубайсом лужу (вредный кот разлил свое молоко), клон уселся на стул, и положил перед собой папку.
      - Ваш паспорт, пожалуйста, - сказал он. Комаров сбегал в комнату, принес паспорт и передал ему.
      - Кто еще здесь живет? - спросил клон, разглядывая паспорт.
      - Жена... Но ее сейчас нет. Она сейчас на Канарах, в отпуске... А может и на Багамах. И сын, он у бабушки
      Клон положил паспорт на свою папку и посмотрел на Комарова.
      - Давайте познакомимся, - сказал он. - Я - старший следователь уголовного розыска, зовут меня Игорь Иванович Серин.
      - Очень приятно, - сказал Комаров.
      Игорь Иванович приподнял свою папку двумя руками, положил ногу на ногу и, опустив папку на колено, спросил:
      - Вы Кобылкина Владимира Степановича знаете?
      Кобылкин, - это была фамилия Вована. Отпираться было глупо, и Комаров откровенно признался:
      - Да. С Кобылкиным я знаком.
      - А вам известно, какими делами он занимался? - поинтересовался Игорь Иванович.
      - Ну, как вам сказать... - проговорил Комаров уклончиво, - Кажется что-то связанное с издательским бизнесом.
      Игорь Иванович саркастически хмыкнул и пометил что-то у себя в блокноте.
      - Как давно вы знакомы?
      - Н-ну... месяцев пять, наверное...
      - А при каких обстоятельствах вы познакомились? Комаров стал вспоминать. Действительно, при каких обстоятельствах? Ч-черт... Когда я принес ему "Месть компьютера", что ли?.. Нет, мы тогда уже были знакомы...
      - Гм... - сказал он, снял ногу с ноги и поскреб в затылке.
      - Вы знаете, не помню.
      - Ну, а приходилось вам с ним говорить о работе?
      Опять о работе...
      - О чьей работе? - мрачно спросил Комаров.
      - О его, конечно. Ведь он, как вы говорите, был издателем...
      - Я этого не утверждал, просто мне показалось...
      Он еще не успел договорить, как его обдало холодом. То есть как это БЫЛ? Почему - БЫЛ? Господи, да что же случилось, наконец? Он уже готов был заорать во весь голос: "То есть, в каком это смысле БЫЛ?", но тут Игорь Иванович совершенно сбил его с панталыку. Стремительным движением фехтовальщика он выбросил в сторону руку и выхватил у него из-под носа какой-то черновик.
      - А это откуда у вас? - спросил он резко, и лицо его вдруг хищно осунулось. - Откуда у вас это?
      - По... позвольте... - проговорил Комаров, приподнимаясь.
      - Сидеть! - прикрикнул Игорь Иванович. Сизые его глазки бегали по лицу Комарова. - Как к вам попали материалы следствия?
      - Какие материалы? - прошептал Комаров. - Какого к черту следствия? заревел он. - Это моя рукопись!
      - Это не ваша рукопись, - холодно возразил Игорь Иванович, тоже повышая голос. - Вот это - откуда он у вас?
      Он издали показал листок и постучал по нему ногтем.
      - Ведь это же протокол допроса Васьки Сыча!
      "Опять! - подумал Комаров - То план убийства, то протокол допроса. Они там в своей милиции, похоже, совсем ошизели!"
      А Игорь Иванович, брезгливо оттопырив губы, продолжал: - Даже списать толком не сумели... Не так на самом деле там было написано, а вот как... - С этими словами он взял карандаш Комарова вскочил и, положив листок на стол, принялся, сильно надавливая, что-то черкать и исправлять в рукописи, приговаривая при этом:
      - Вот так... А здесь вот так, а не так... Закончив и сломав грифель, он отшвырнул карандаш, снова уселся, и посмотрел на Комарова с сожалением.
      - Эх, Комаров, Комаров, - произнес он, - Квалификация у вас высокая, опытный преступник, а действуете, как последняя сявка...
      Комаров обалдело переводил взгляд с бумаги на его лицо и обратно. Это не лезло, ни в какие ворота. То есть до такой степени не лезло, что не имело смысла ни говорить, ни кричать, ни молчать. Собственно, строго говоря, в этой ситуации следовало бы попросту проснуться. Впрочем, проснуться нужно было еще тогда, в милиции.
      - Ну, а жена ваша была в хороших отношениях с Кобылкиным? - спросил Игорь Иванович прежним вежливым до бесцветности голосом.
      - В хороших? - переспросил Комаров тупо, - Да вообще, какие у нее могли быть отношения с этим жлобом? Вы это о чем?
      - Она с ним на "ты"? - продолжал спрашивать Игорь Иванович, - Впрочем, это не существенно. Кобылкин часто заходил в гости, когда вас не было дома?
      - Вы на что намекаете? Вы что, хотите сказать, что моя жена с этим... Комаров запнулся не в силах подобрать нужного слова.
      - Ясно, - сказал Игорь Иванович - Значит часто. Вот и мотивчик, наконец, прояснился!
      - Какой мотивчик?! Вы что плетете?! - попытался защититься Комаров.
      - Мотивчик самый банальный. У вашей жены была связь с Кобылкиным. Это понятно, он молодой, богатый вилла, яхта, "мерседес", дорогие рестораны. Женщины это любят, можете мне поверить, уж я то знаю! Вы об этом узнали и убили соперника.
      - Я? Как?!
      - Очень просто, из пистолета ТТ. Вот, смотрите! - и Игорь Иванович разложил перед Комаровым цветные фотографии, на которых Вован лежал в луже крови возле своего любимого БМВ.
      - Ну, ладно, - сказал вдруг Игорь Иванович, захлопывая блокнот. Значит, пиво у вас здесь... - Он указал на холодильник.
      - Выпьете со мной за компанию?
      - Я?
      - Да. Вы.
      - Выпью... - произнес Комаров хрипло и глотнул. В горле у него было сухо.
      - Вот и прекрасно! - бодренько сказал Игорь Иванович, Та-ак! - Он уже вытаскивал из холодильника банки с пивом.
      " Откуда он узнал про пиво?" - думал Комаров глядя, как бесцеремонный следователь открывает банки.
      - Вы знаете, - говорил он, - если откровенно - дело ваше дрянь. Разумеется, все решает суд, но я как-никак десять лет работаю, кое-какой опыт имею. Всегда, знаете ли, можно представить себе, какое дело на что тянет. Вышки вам не дадут, но лет пятнадцать я вам, можно сказать, гарантирую... - Привычным движением он открыл свою банку и тут же опрокинул себе в рот - Разумеется, всегда могут открыться смягчающие обстоятельства, но пока я их, откровенно говоря, не вижу... Не вижу, не вижу и не вижу, Андрей Алексеевич!
      - Но я-то, я-то здесь при чем? - спрашивал Комаров, истово ударяя себя в грудь.
      - Но вам его жалко? - спрашивал Игорь Иванович. - Жалко его вам?
      - Жалко, конечно... Хотя он и был полным дерьмом... Но я-то! Меня-то вы почему? Я и пистолета сроду в руках не держал! Я же невоеннообязанный... по зрению...
      Игорь Петрович его не слушал. Он подробно рассказывал, как следствию удалось в короткие сроки выяснить, что покойный Кобылкин занимался отмыванием грязных денег, а так же и другими дурно пахнущими делами.
      - Ну да, ну да! - согласился Комаров. - Возможно, Вован действительно занимался какими-то темными делами, Но я-то... Я здесь совсем ни при чем, я ведь спал всю ночь! И потом, зачем я его буду убивать, сами посудите!
      - Ну а кто же? Кто? - ласково спросил Игорь Иванович.
      - Откуда мне знать? Это вы должны знать, кто!
      - Вы-с! - гнусно-вкрадчивым голосом Порфирия произнес Игорь Иванович, Вы и убили-с, Андрей Алексеевич!..
      - Кошмар какой-то... - пробормотал Комаров беспомощно. Ему хотелось заплакать от отчаяния.
      И тут легкий сквознячок потянул по комнате, шевельнул сдвинутую штору, и первые лучи утреннего солнца, ворвавшись в окно, ударили Игоря Ивановича прямо по лицу. Он зажмурился, заслонился растопыренной пятерней, подвинулся в кресле и торопливо поставил банку на стол. Что-то с ним случилось. Глаза часто замигали, на щеки набежала краска, подбородок дрогнул.
      "Простите... - прошептал он с совершенно человеческой интонацией. Простите, Андрей Алексеевич... Может быть, вы... Как-то здесь..."
      Он замолчал, потому что в комнате что-то грохнуло и разлетелось с длинным дребезгом.
      - Это что такое? - спросил Игорь Иванович, насторожившись.
      Души человеческой снова не было в его голосе. - Это там... один человек... - проговорил Комаров, так и не успев понять, что же произошло с Игорем Ивановичем. Совсем другая мысль вдруг осенила его. Это могла быть только Лера, и, судя по производимому ей шуму, она была жива!
      - Слушайте! - вскричал он, вскакивая. - Пойдемте! Вот, пожалуйста, там одна э... подруга жены! Она подтвердит!.. Всю ночь спал, никуда не выходил...
      Толкаясь плечами, они устремились в прихожую.
      - Интересно, интересно... - приговаривал Игорь Иванович, - Подруга жены... Посмотрим!
      - Она подтвердит... - бормотал Комаров. - Сейчас увидите... Подтвердит...
      Они одновременно ворвались в комнату и остановились. Комната была прибрана и пуста. Леры не было, но самое странное, исчезли также и следы пребывания девушки: скомканная одежда, полотенце, окурок в пепельнице, бокал со следами губной помады.
      Впрочем, что касается бокала, то с ним, похоже, было все ясно. Его осколки валялись на полу, а рядом с осколками сидел Чубайс с необыкновенно невинным видом.