Да, и гербоведение (геральдика) находится в арсенале историка. Будучи принадлежностью государства, города или области, знатного рода, герб многое может поведать, если заставить его «заговорить».
      Гербы развивались в тесной связи с другим символическим изображением - печатями. Нередко герб и печать повторяли друг друга или содержали сходные элементы. Поэтому геральдику изучают одновременно со сфрагистикой - наукой о печатях.
      Гербы и печати - это отличительные знаки. Прежде чем герб и печать стали тем, как мы их сегодня представляем, прошло много времени. Ученые считают, что родоначальниками гербов и печатей были знаки собственности, метки на предметах, свидетельствующие об их принадлежности тому или иному лицу.
      Средневековые ремесленники ставили свои клейма на металлических, гончарных и иных изделиях, крестьяне делали зарубки («рубежи») на деревьях, отмечая границы земельных участков. Владельцы скота подчас выжигали на шкурах животных «тавро», «пятно». Кстати, отсюда пошло слово «запятнать».
      Княжеские знаки можно встретить на монетах, оружии, поясах дружинников и на воинских знаменах.
      Купец, отправляя свой товар за границу, подвешивал в нему свинцовую пломбу, нередко со знаком князя, которому подчинялся.
      Жалованные грамоты на вотчины, звания и привилегии правители удостоверяли подвешиванием свинцовых (реже золотых и серебряных) или восковых печатей с соответствующими изображениями.
      Прикладные печати стали применяться с конца XIV века. Церковнослужители пользовались печатями, па которых обычно изображалась Богоматерь с младенцем на лицевой стороне и благословляющая рука на оборотной.
      Разновидностью печатей являлись личные перстни - печати, весьма распространенные на протяжении нескольких веков.
      У князя Д. М. Пожарского на перстне-печати изображены два льва, стоящие друг против друга на задних лапах и вступившие в схватку. Гордился своей родовой печатью А. С. Пушкин. На ней изображена рука с поднятым мечом, что символизировало верную службу его предков России.
      Несмотря на малую сохранность дошедших до нас старинных печатей, исследователи считают, что они были исключительно разнообразны в свое время. Изучать их бывает чрезвычайно сложно.
      Многие печати не датированы, являются «глухими», иные столь загадочны, что порождают противоречивые толкования при попытках расшифровать рисунки и надписи.
      При всем этом наблюдается некая закономерность в развитии печатей, скажем, времен становления Российского централизованного государства. Символы борьбы с внешними врагами - изображения вооруженного всадника - перешли от Александра Невского на печати московских князей. И в дальнейшем закрепились в государственных знаках Руси - в печати и гербе. Правда, какое-то время на московских печатях можно было видеть вполне мирного всадника с соколом. Но после Куликовской битвы все более утверждалось изображение в виде воина, восседающего на коне и поражающего копьем змея-дракона.
      После захвата Константинополя турками в середине XV века московские великие князья приняли византийскую гербовую эмблему - двуглавого орла. Иван III женился на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог, что явно повлияло на государственную эмблематику России.
      С тех пор официально признанным изображением на гербе и печати Руси стало сочетание двуглавого орла и всадника-копьеносца.
      В борьбе за первенство на Руси, за право ее объединения под своей властью московские князья столкнулись с тверскими. И это своеобразно отразилось на печатях последних великих князей тверских: на них виден всадник, вооруженный мечом, под ногами коня извивается змей. Но Твери не суждено было превратиться в столицу Российского государства, а «заявка» на это была…
      Появление гербов связывают с необходимостью различать рыцарей разных орденов в эпоху крестовых походов. На щитах, плащах, доспехах помещали символические изображения. Иначе закованные с ног до головы в железо воины не могли распознать, где свои, а где чужие.
      Составление гербов подчинялось некоторым общим правилам. Определились различные типы гербов - французские, испанские, итальянские и другие. На Руси использовались в основном гербы французского типа - щит четырехугольной формы с заострением в нижней части.
      Для изображений на гербах употреблялись золото и серебро. Если гербы воспроизводились на бумаге, употреблялись условные обозначения (золото - черные точки, серебро - белое поле без штриховки). В ходу была при изготовлении гербов разноцветная эмаль, что также передавалось в упрощенном виде посредством красок и особой штриховки.
      На поле герба наносились всевозможные рисунки. Это были животные (реальные и фантастические), небесные светила, рукотворные предметы (лук, стрелы, меч), растения и, конечно, люди.
      Над щитом помещалась лента с девизом, выражающим в кратком изречении правила жизни и деятельности владельца герба.
      На печатях-гербах отдельных княжеств и земель изображения сложились во времена феодальной раздробленности. Затем они вошли составной частью в общегосударственные знаки.
      Изменения изображений на гербах и печатях нередко отражали большие политические перемены. Так, владимиро-суздальские князья сначала имели общий для всех русских князей знак герба - трезубец. Но уже в конце XII века появляется в их гербе лев - символ силы и власти.
      В 1672 году искусные художники роскошно оформили книгу «Ти-тулярник». Здесь сведены воедино зарисовки гербов-печатей России того времени. Наряду с общегосударственным гербом тут приведены знаки городов и земель, отражающие подчас характерные местные признаки.
      Так, герб Ярославля - стоящий на задних лапах медведь с протазаном (родом копья). Медведь, но уже в естественном положении, на четырех лапах, запечатлен на гербе Перми Великой (Средний Урал). На гербе Смоленска можно видеть пушку, на которой сидит птица. Оленем-лосем представлен символ Нижнего Новгорода. Почти на всех гербах сибирских городов - пушные звери. Старинный город Владимир олицетворял золотой лев в короне.
      Иногда достаточно взглянуть на герб города, чтобы сказать, чем знаменита эта местность с точки зрения хозяйственных занятий населения.
      Кострома издавна была крупной пристанью на Волге. На ее гербе - серебристая река и на ней ладья с гребцами. В гербе Кинешмы отражено ткацкое дело. Горнорудная промышленность запечатлелась в символах городов Екатеринбурга, Петрозаводска, Бийска, Кузнецка, Алапаевска. Набор оружия представляет герб Тулы. Хлебные колосья сыплются из рога изобилия - так представлен герб Кунгура. Белоозе-ро, Осташков и другие пункты славились рыбным промыслом, что и отразили гербы этих городов.
      Настоящее развитие русское гербоведение получило в XVIII столетии. Разработкой гербов занималось специальное государственное учреждение - Герольдмейптерская контора, основанная еще при Петре I. В это время широко распространилась практика герботворчества для дворянских родов и городов. Царь распорядился, чтобы расквартированные по разным городам полки русской армии на своих знаменах имели изображения гербов этих городов. Кстати, старинные знамена - тоже исторический источник, связанный с эмблемами геральдики.
      Во время проведения реформ Екатерины II (губернской, городской) предполагалось, что каждый город должен иметь свой герб. На рубеже XVIII-XIX веков был издан указ о создании «Общего гербовника Российской империи». Но работу не закончили.
      Ныне мы наблюдаем возвращение к историческим символам наших городов, что выражается в знаках на изделиях промышленности той или иной местности. Известны и сувенирные значки, охотно приобретаемые туристами. Дорожить историческими символами своей местности - значит поддерживать добрые дела предков.
      Чрезвычайно важно знание гербов, чтобы разобраться в предметах быта прошлых веков. Особенно тех, которые имеют особую художественную ценность. Знатные дворяне считали признаком хорошего тона, если на посуде из золота, серебра и фарфора, на столовых приборах, даже на пуговицах одежды можно было узреть родовой герб. А для историка это хороший путеводитель для определения принадлежности таких вещей, их датировки, установления исторической ценности.
      Нельзя не сказать о том, что гербами украшались дворцы и дома, их каменные и металлические ограды. Благодаря этому выяснена застройка старых кварталов - например, Ленинграда.
      В «родственных отношениях» с гербами находятся книжные знаки (экслибрисы), указывающие на владельцев книг. Иногда экслибрисы совпадали с гербами, но далеко не всегда. Зная книжные знаки, кому они принадлежали, ученые восстановили состав некогда разрозненных библиотек видных исторических деятелей прошлого. Экслибрисы в ходу и сейчас. Один остроумный владелец библиотеки, в назидание любителям не возвращать взятую литературу, включил в книжный знак слова: «Эта книга украдена из библиотеки такого-то»…
        

        

      Эти слова мы находим в одном из призывов князя Дмитрия Михайловича Пожарского и его соратников по народному ополчению 1612 года. Патриотические чувства подняли тогда народ на борьбу с интервентами, захватившими Москву.
      Любовь к Родине всегда была присуща нашим соотечественникам. Кто не знает имен славных воителей за землю Русскую - Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского! Беем нам дороги ратные подвиги соотечественников под знаменами Александра Васильевича Суворова и Михаила Илларионовича Кутузова. Об этих героях нашей истории пишут во всех школьных учебниках, о них создаются книги, им посвящаются кинофильмы, произведения изобразительного и музыкального искусства, их увековечивают в памятниках.
      В дни тяжких испытаний, когда коричневая чума германского фашизма грозила затопить весь мир, образ наших великих предков звал на беспощадную борьбу во имя спасения нашего многонационального государства рабочих и крестьян, во имя будущего всего человечества. Славные патриотические традиции русского народа помогали нам на фронте и в тылу, вселяли новые силы и уверенность в победе.
      На первый взгляд может показаться, будто тема патриотических традиций настолько изучена и освещена, что вряд ли есть возможность сказать здесь нечто новое. Вследствие скудости дошедших до нас исторических источников (по крайней мере, до начала XVII века) мы не питаем особых надежд, что откроются новые факты о.Невской битье, Ледовом побоище, о Куликовской битве и Смутном времени первых лет XVII века. Конечно, начисто исключать возможности находок новых источников нельзя.
      Но есть и другой подход к разработке проблемы патриотических традиций на базе уже известных источников и заключенных в них фактических данных. Многое зависит от угла зрения.
      Задумаемся над тем, как мы воспринимаем эти традиции, как они укладываются в нашем сознании.
      С высоты нынешнего дня освободительная борьба народа за независимость Отчизны предстает в виде последовательного ряда ярких, но не связанных между собой эпизодов. Соединительным началом обычно служит наше собственное сознание.
      А если поставить вопрос в иной плоскости: была ли эта связь
      действительно исторической? К примеру, что знали во времена Куликовской битвы об Александре Невском и вспоминали ли его подвиг? Какое влияние на освободительную борьбу в дальнейшем оказала Куликовская битва? Кого из выдающихся предков особенно ценили современники иностранной интервенции начала XVII столетия? А как обстояло дело потом?
      Иначе говоря, существовала ли живая связь времен в памяти народа?
      Трудовые массы города и деревни были в течение веков самой прочной и глубокой основой патриотических традиций, ее создателями и носителями. Мы уже говорили о былинном эпосе, в котором запечатлелась борьба наших предков за независимость родной страны против тех, кто приходил к нам, чтобы силой оружия утвердить свое господство.
      Советские историки заметили одну очень важную черту нашего прошлого. Народ никогда не воспевал захват чужих земель, порабощение других народов. Не было и чувства превосходства перед иными народами. Но защита родной страны считалась делом святым.
      А теперь по ступеням времени, опираясь на разнообразные источники, попытаемся пройти от средних веков до Отечественной войны 1812 года, чтобы проследить преемственность патриотических традиций.
        

        

      В течение веков Русь вынуждена была обороняться от натиска степных кочевников, предводители которых стремились подчинить своей власти русские земли. Память о борьбе с печенегами и половцами долго сохранялась в народе. Даже тогда, когда над Русью пронесся истребительный смерч монголо-татарского нашествия и установилось долгое и мучительное ордынское иго, об этом не забывали. Напротив, иной раз ордынцев именовали то половцами, то печенегами. В кратком летописном рассказе о Куликовской битве противниками русской рати наряду с татарами названы и половцы. Поэтическая «Задонщина», посвященная Куликовской битве, как давно заметили ученые, последовала за шедевром нашей древней литературы-«Словом о полку Игореве». А широко распространенное историко-художественное повествование о победе на Куликовом поле - «Сказание о Мамаевом побоище» - не раз именует ордынцев печенегами.
      Источники средневековья донесли до нас атмосферу времен Куликовской битвы, тот накал народной ненависти к притеснителям Руси, который обеспечил высокий моральный дух русских ратников на поле боя. Горячее стремление скинуть вековой гнет, освободить Родину, не пожалеть во имя этого жизни - такие настроения царили тогда в городах и селах во всей земле Русской. Решительного противоборства с вековым врагом ожидали задолго до Куликовской битвы. Она явилась ответом на чаяния и надежды русских людей. По словам*Сказания* князь Дмитрий Иванович перед началом сражения говорил, что этого подвига «на Руси жадали за многа дни».
      Излагая монолог-молитву Дмитрия Донского перед сражением, «Сказание» упоминает Ярослава Мудрого и Александра Невского. Причем образ*прадеда», князя Александра, неоднократно встречается в этом памятнике. При решении вопроса о переправе русского войска через Дон для сражения с Мамаем некоторые военачальники напомнили Дмитрию Ивановичу о Невском: «Александр, Неву реку пе-решед, короля победи». Итак, «Сказание* осеняет именем Александра Невского рать князя Дмитрия, вступающую в смертельный бой с заклятым врагом Руси.
      Но вот одержана победа над полчищами Мамая на Куликовом поле. Князья и воеводы, разыскав раненого Дмитрия Ивановича, обращаются к нему со словами: «Радуйся, о вседрагии наш княже, вто-рый Александр и Ярослав новый, победитель врагом нашим».
      В одном иллюстрированном экземпляре «Сказания» эти слова переданы так: «Радуйся, княже наш, первый еси Ярослав, новый Александр, победитель врагом».
      Есть еще один эпизод в этом источнике, опять-таки (-вязанный с именем Александра Невского. После разгрома рати Мамая, согласно обычаю, Дмитрий Донской благодарит небесные силы за победу и при этом упоминает Александра Невского, который нанес поражение «хвалящемуся Римскому королю Магнушу».
      Между прочим, в многочисленных русских летописях встречается весьма интересный документ под названием «Рукописание Магну-ша, короля Свейскаго» (то есть шведского). Это как бы завещание потомкам, и завещание знаменательное. Магнус Эриксон (лицо реальное) вспоминает о неоднократных попытках шведских правителей вторгнуться в русские пределы. Все эти войны завершались печально для шведской стороны. Князь Александр Ярославич разбил Биргера на Неве и Ижоре, его сын, Андрей Александрович, также нанес поражение шведам, а сам Магнус был побит новгородцами. В начале и в заключение документа Магнус пишет о том, чтобы шведы никогда больше не дерзали наступать на Русскуьо землю, «а хто наступит, на того огнь и вода».
      Вряд ли есть основания относить данное «рукописание^ к подлинным документам шведского короля. Но это литературное произведение в качестве самостоятельного имело широкое хождение в тогдашнем обществе, будучи отражением реальных исторических событий. Его появление связывают с Новгородом, который наряду с Псковом стоял на страже северных и северо-западных пределов Руси.* Рукописание» вошло также в состав многочисленных списков «Хронографов»-своеобразных руководств по всеобщей истории
      Рассказывая об эпохе Куликовской битвы, упомянем об одном немаловажном факте церковной истории, прямо относящемся к нашей теме.
      Церковные власти в 1380-1381 годах объявили мощи Александра Невского во Владимире, то есть произвели князя в святые. Приобщение князя-победителя к лику святых, как видим, совпало по времени с Куликовской битвой. Такое совпадение трудно считать простой случайностью. Для людей той эпохи было знаменательно и то, что Куликовская битва произошла в день праздника Рождества Богородицы.
      «Житие» Александра Невского стало одним из самых читаемых произведений русской литературы средневековья. Этот интерес пережил века. В науке есть мнение, что первоначально возникло жизнеописание Александра Невского в светских кругах общества, где подробно рассказывалось о подвигах князя и его товарищей по оружию на Неве и на льду Чудского озера. И лишь потом это сказание было переработано в духе церковного «жития», из него исключили многие гражданские мотивы, добавили материал религиозного характера, причем со временем последний усиливается в «Житии» Александра Невского.
      Религиозная идеология эпохи наложила свой отпечаток и на трактовку личности Дмитрия Донского. А недавно, в связи с празднованием 1000-летия крещения Руси, православная церковь провозгласила Дмитрия Донского святым.
      В княжеской среде издавна было популярно имя Дмитрий - в честь Дмитрия Солунского, согласно церковной истории, причисленного к лику хорошо известных на Руси святых. Поэтому вполне закономерен тот факт, что именно в 1380 году икона Дмитрия Солунского была перенесена из Владимира в Москву. Духовный стих о Дмитрии Солунском рассказывает о победе над Мамаем, приписывая исход битвы неземным силам. В дальнейшем, после Куликовской битвы, имя Дмитрий приобретает еще большее значение в московском великокняжеском (позже царском) доме. Оно обычно присваивалось первенцу.
      Во многих списках распространилось произведение под названием «Слово о житии и преставлении» Дмитрия Донского.
      Автор «Задонщины», произведения, возникшего вскоре после великого сражения, обращаясь к своим читателям, пишет проникнутые трепетной любовью к Родине строки: «Сойдемся, братья и друзья, сыновья русские, составим слово к слову и возвеличим землю Русскую*.
      Память о павших в сражениях на Воже и на Куликовом поле отражали синодики (помянники), которые известны с конца XIV века. К сожалению, время не донесло до нас синодиков рядовых церквей, где, без сомнения, были записаны сотни и тысячи оставшихся безымянными героев.
      В честь бойцов Куликова поля были построены церкви в Москве, Новгороде и других местах.
      Углубленное изучение источников открывает перед нами некоторые новые грани Куликовской битвы, ее отражения в сознании современников и последующих поколений русских людей.
      В 1792 году был издан один из первых путеводителей по Москве, подготовленный Львом Максимовичем. Эту редкую книгу напечатала типография Московского университета. В первой части книги описаны достопримечательности Кремля, во второй - Китай-города, в третьей - Белого города. Последняя часть посвящена Земляному городу.
      Чем интересна эта книга для нашего рассказа? Прежде всего тем, что в ней воспроизведены разнообразные надписи, которые находились на стенах зданий, гробницах, пушках, колоколах, сосудах, книгах.
        

        

      Начало XVII столетия ознаменовалось не только мощной крестьянской войной в России, возглавленной Иваном Болотниковым, но и внутриполитическими неурядицами. Шла ожесточенная борьба за власть, охватившая верхи общества. От скрытой интервенции времен лжедмитриев Речь Посполитая, а за ней и Швеция перешли к открытому захвату русских земель на севере и западе.
      Казалось, в эти годы, когда столь животрепещущими, бурными, быстро сменяющими друг друга событиями был заполнен каждый день современников, мало кому приходило в голову вспоминать о предках. Как говорили некогда, «довлеет дневи злоба его».
      И тем не менее факты обращения к образам героев отечественной истории известны и для этих лет.
      Описывая события той эпохи, их участник Авраамий Палицын, келарь Троице-Сергиева монастыря, автор знаменитого «Сказания», взывает к памяти Александра Невского и Дмитрия Донского, хотя его слова окутаны религиозными мотивами и откровенной заботой о материальных интересах обители.
      От имени избранного на царство боярской верхушкой непопулярного в народе Василия Шуйского, грамота 21 мая 1606 года говорила, что новый царь «от корени великих государей Российских, от великого государя Александра Ярославича Невского». Наказывалось грамоту читать перед всеми людьми, в том числе и перед «черными» (то есть крестьянами и горожанами). Обращение к авторитету Александра Невского здесь показательно.
      Своекорыстные династические интересы представители господствующих верхов прикрывали славными именами героев прошлого и в это время и позже. Но строгий судья - история поставила все на свои места.
      Как вы, вероятно, помните, интервентам удалось захватить Москву. В этом им помогали русские бояре-изменники.
      Освобождение Москвы, изгнание захватчиков из пределов России, сохранение независимости страша - к этому стремились тогда патриоты.
      Вполне естественно возникала мысль о единстве действий против общего врага. Эта идея нашла свое выражение в интереснейших документах тех лет - переписке жителей разных городов и районов государства. Нам почти ничего не известно о частной переписке, но письма-грамоты от имени больших групп населения сохранились.
      Одно из них в 1611 году жители Казани и Казанского края отправили на Урал, в Пермь Великую. От имени «всяких людей Казанского государства прозвучал призыв к объединению сил против интервентов. И что особенно знаменательно: призыв исходил как от русских людей, так и от татар, чувашей, марийцев и удмуртов.
      Значит, защита от общей беды стала делом многих народов. И Россия выдержала тяжкое испытание - интервенты были изгнаны, государственность сохранена. Казалось, страну тогда удалось вытащить из пропасти. Нужно ли удивляться, что Смутное время надолго завладело умами, стало памятной страницей истории.
      Через все летописи этого века проходит патриотический сюжет о борьбе с интервентами в начале XVII столетия. Создаются такие летописи не только в Москве. Составленный тогда «Нижегородский летописец» среди особо примечательных событий под 1612 годом указал: «…пришел князь Дмитрий Михайлович Пожарский и… нижегородские жители, всяких чинов люди, выбрали нижегородца посадского человека добраго Кузьму Минина и… собрали ратных людей много… из Нижняго пошли к Москве для очищения московского».
      Народные исторические песни восславили дела патриотов начала XVII столетия. В одной из них Кузьма Минин призывает жителей Нижнего Новгорода ополчиться на врагов, захвативших Москву:
      Пойдем-ко мы сражатися
      За матушку, за родну землю,
      За родну чемлю, ла славный город Москву.
      По предложению Минина нижегородцы выбирают «удалова молодца воеводушку… князя Димитрия по прозванию Пожарского. В песне описывается поход ополчения к Москве и освобождение столицы. На штурм Кремля ратников вдохновляет обращение Пожарского «помолиться на святые на врата на Спасския» и идти в бой.
      Среди литературных произведений XVII столетия был популярен «Плач» по случаю смерти воеводы М. В. Скопина-Шуйского. Этот молодой талантливый полководец внезапно заболел после званого пира и вскоре скончался. Молва обвиняла его дядю, царя Василия Шуйского, в том, что он отравил племянника из зависти.*Плач» был составлен от лица вдовы полководца и выражал горестные чувства ее. Исследователи обратили внимание на один примечательный признак этого произведения. Оно оказалось очень созвучным и близким по стилю другому «Плачу» более чем двухсотлетней давности - вдовы Дмитрия Донского Евдокии. Налицо перекличка веков.
      В XVII столетии народ не забывает и героев минувших веков, широко распространяются списки произведений, связанных с именами Александра Невского и Дмитрия Донского. «Житие» Александра Невского, летописные рассказы о нем передавались из поколения в поколение. Уже знакомое нам «Сказание о Мамаевом побоище» было не менее популярно тогда. Оно ходило в многочисленных списках, о чем можно судить по сохранившимся до нас сотням рукописей.
      Именно в XVII веке появляются иллюстрированные («лицевые*) рукописи «Сказания о Мамаевом побоище».
      И в книгах назидательного чтения («прологах»), опубликованных Печатным двором в Москве, выдержавших несколько изданий, присутствуют Александр Невский и Дмитрий Донской, описаны их подвиги.