Глава 15

Дождь лил как из ведра и сопровождался грохочущими раскатами грома, а когда сверкнула молния, я заметил, что вокруг меня грязь. Я был совершенно мокрым, тело все болело, а кругом была темнота.

Вместе с болями вернулось и воспоминание. И когда вновь сверкнула молния, я убедился, что лежу на животе в грязи, а по спине у меня барабанит дождь. Я присел, хотел опереться на правую руку и тут же содрогнулся: боль была такая, словно у меня были перебиты все кости на руке, и эта боль стрелой отражалась в голове. Вместе с каждым ударом сердца казалось, что в меня вонзается тупой нож.

Память постепенно возвращалась ко мне. Я вспомнил, что нахожусь в штате Аризона, живу в отеле, я видел перед собой Лукрецию Бризант, а потом... Снова молния надо мной и в моей голове... Блютгетт, лазерный луч и его надвигающиеся кулаки, три других гангстера...

Больше я ничего вспомнить не мог. И конечно же, я не мог представить себе, как из номера отеля попал под открытое небо, где успел весь промокнуть.

Я поднялся. По крайней мере я хоть мог стоять прямо. Мои руки ощупали тело – нет, пули во мне, кажется, нет. Где-то вдали я заметил огоньки и пошел в том направлении.

Это была бензоколонка. Я стер грязь со стекла своих часов. К моему удивлению они шли. Было шестнадцать минут десятого. От работника бензоколонки я узнал, что нахожусь между Виллой и Скоттсдейлом, приблизительно в пяти милях от своего отеля. У меня были мелкие деньги в кармане и был бумажник в куртке. У меня было все, включая пистолет.

Я позвонил в отель, но найти Пола Энсона не смог. Вместо этого я добрался до Арти Каца. Когда я ему объяснил, где я нахожусь, и попросил заехать за мной, он обещал примчаться немедленно.

Я повесил трубку и улыбнулся – вероятно, впервые после многих часов – и пошел в туалет. Но когда я увидел себя в большом зеркале, которое висело над раковиной, я сразу перестал улыбаться. Казалось, что я весь состою из грязи. Лишь когда я присмотрелся внимательнее, я обнаружил сочную шишку на лбу и рваную рану над правым глазом.

Я вымыл руки и лицо и встал у первой колонки. Вскоре я услышал шум подъезжающего Арти Каца. Я его еще не видел, но уже знал, что это он.

Шины заскрипели и заскользили по мокрому асфальту. Ужасно скрежеща тормозами, его драндулет остановился в десяти сантиметрах от меня.

– Ну, что вы на это скажете? – ухмыльнулся он.

Но я ничего не сказал, я только посмотрел на это чудище и занял место рядом с водителем.

– О, как вы выглядите? – удивился он. – Что с вами случилось?

– Все одна и та же старая песнь, – ответил я. – Большое спасибо за то, что ты так скоро приехал, Арти.

– Мне понадобилось только десять минут, – сказал он с гордостью.

Еще через десять минут мы были у отеля.

– Еще раз спасибо, Арти. Мокрым деньгам ты найдешь применение?

– Их же можно высушить! – философски заметил он.

Я ухмыльнулся и сунул ему вынутую из бумажника купюру, потом прошел через стеклянные двери в ярко освещенный холл.

– Если кто-нибудь осмелится задать мне глупый вопрос, то ему не поздоровится, – подумал я.

Не успел я сделать и первого шага по красивому оранжевому ковру, как заметил девушку, с которой Пол вчера сидел в баре. Куколка как раз направлялась в ресторан. Она увидела меня и остановилась, как вкопанная, но поскольку она была умной девушкой, уже в следующий момент сделала вид, что не заметила меня.

– Послушайте, мисс! – окликнул я ее.

Она снова остановилась и посмотрела на меня через плечо. Я мог видеть только один ее глаз, но этого было достаточно, чтобы определить, что вид у нее отнюдь не счастливый.

– Вы не знаете, где Пол?

– Пол?

– Да, доктор Пол Энсон?

В ее глазах что-то блеснуло. Возможно, она лишь сейчас узнала меня.

– Несколько минут назад он звонил мне из города, – сказала она.

Поэтому я и не мог найти его – был в городе и звонил оттуда этой куколке! Какую он все-таки вел жизнь, друзья!

– Мы договорились встретиться в ресторане, – сказала она. – Возможно, он уже там.

Я быстро прошел мимо нее в ресторан. В этот час там было мало народу: несколько человек стояло в баре, а занятых столиков было всего пять или шесть. А один человек сидел за столом в одиночестве. Нет, он не сидел.

Этим человеком был Пол. Он уже стоял, держа в вытянутой руке бокал с коктейлем.

– Что это значит?! – вскричал он. – Что это значит, черт побери!

Я подошел к нему.

– Ты выглядишь, как статуя Свободы! – сказал я. – Не ерепенься и пей, как все умные люди. На тебя это подействует благотворно.

– Это ты, несчастный, все подстроил! – выкрикнул он. – Я тебя обязан за это благодарить... Нет, только не отпирайся, я знаю, это твоих рук дело!

– Конечно, нет, я имею в виду, что не буду отпираться. Это как раз то, чего ты заслуживаешь.

– Что это за дрянь такая?

– Она тормозит сексуальное влечение.

– О-о! – он тяжело упал на свой стул. – Нет, ты бы этого никогда не посмел бы сделать, ты, несчастный... – Лишь теперь его взгляд упал на мое лицо, потом на одежду, потом снова на лицо. – Черт возьми! – вырвалось у него. – Что с тобой приключилось?

– И ты еще спрашиваешь? Я тебя искал, потому что ты врач и обязан помочь больному и тяжело раненому человеку...

Внезапно мы почувствовали, что мы не одни. Справа от нас стояла куколка, которую я встретил в холле, а слева – Вера, которая очень мило спросила:

– Вам не понравился напиток, доктор Энсон?

Он улыбнулся.

– Нет, все в порядке, – сказал он, – просто я не хочу пить.

Он отдал ей бокал, и она отнесла его назад.

Пол поднялся.

– Пойдем, я тебя "заштопаю".

Его куколка сказала:

– Пол, Пол!

Пол нагнулся и шепнул ей что-то на ухо. Я не слышал, что он сказал, но увидел, что она улыбнулась. А потом мы направились ко мне в номер. Когда я начал совать ключ в замочную скважину, дверь упала. Упала с большим шумом. Я зажег свет, и мы вошли.

Пол взглянул на дверь, валявшуюся на ковре, и сказал:

– Какой ты все-таки жмот – снял самый дешевый номер.

– Просто я совсем забыл, – сказал я, сразу вспомнив, каким манером Блютгетт оповестил меня о своем прибытии. Позднее, чтобы не возбуждать лишнего любопытства, они просто прислонили дверь к проему. – Я тебе все объясню. Подожди, я тут все соберу.

Пол прошел в свой номер и вскоре вернулся, неся свою походную аптечку. Я рассказал ему о событиях, начиная со вчерашнего вечера, и он раскрыл рот и уши от удивления, так как действительно было невероятно, что за такой короткий срок произошло такое множество вещей.

– А мисс Бризант была у тебя сегодня вечером? – напоследок спросил он.

– О, об этом я еще и не рассказывал, – ответил я, ощупывая шишку у себя на лбу. – Дело в том, что...

– Дай я тебе сперва сам скажу, что знаю, – перебил Пол. – Собственно, я должен был сказать тебе еще внизу, в ресторане. Около семи часов мисс Бризант старалась связаться с тобой, а поскольку тебя не было, она попросила соединить ее со мной. Она мне сказала, что знает о том, что мы с тобой друзья, и попросила передать тебе, что она знает, что Генри Ярроу живет не в том доме, в который, как видел ее отец, он вошел. И она знает, кто живет в этом доме.

Я кивнул. Это не было новостью, так как Тони уже сказал мне об этом.

– А она сказала, кто живет в доме?

– Нет, она только сказала, что знает этого человека. Мне показалось, что она хотела назвать этого человека, но потом сказала, что дело очень важное и она сама приедет в отель. Но как же она не встретила тебя, Шелл?

Он взглянул на Меня и закусил губу.

– О, Пол... она...

Я замолчал, а Пол озабоченно спросил меня:

– Что с тобой, Шелл? Тебе плохо?

– Ее убили... – наконец выдавил я.

Глава 16

– Ты просто осел, – проворчал Пол. – Видимо кулаки Блютгетта травмировали твои мозговые центры.

– Нет, Пол, ты просто не знаешь всей истории. И я рассказал ему о своем телефонном разговоре с Тони Бризантом. – Они похитили Лулу, а потом убили ее.

– Самые грязные и отчаянные гангстеры, Шелл, не отважатся убить Лукрецию Бризант. Ведь ее знает каждый человек в стране.

– Да, я тоже об этом думал. На первых порах они боялись иметь дело с ее отцом. Но они должны... Подожди, дай мне немного подумать.

У гангстеров было вполне достаточно причин, чтобы убить Лулу. Они подслушали ее разговор с Полом Энсоном и пришли к заключению, что она слишком много знает. Но они также отлично знали, что они не могут причинить Лулу вреда, пока на свете жив один человек. И этот человек – я. Пока я жив, я смогу доказать, что убили ее они. Да, значит я буду чем-то вроде страховки для мисс Бризант – пока я жив.

Но я не из тех, кто отсиживается в своем номере в отеле. Будь я проклят, но я сделаю все, чтобы вызволить ее из опасности.

Я прошел в спальню и достал пистолет 45-го калибра, который я спрятал под матрацем. Это был пистолет Счастливчика Райана, и я сунул его к себе как дополнительное оружие.

После этого я бросился к двери.

Пол сказал:

– Ты даже не хочешь попрощаться?

Я остановился.

– Всего хорошего. Пожелай мне удачи. И до встречи.

– Куда ты собрался?

– Нанести ответный визит мальчикам, которые меня избили. А если мне еще попадется Блютгетт, я буду его пугать не лазерными лучами, а пулями. И тогда я быстрее узнаю, куда они дели Лукрецию...

– Я уже давно перестал лелеять надежду, что ты когда-нибудь образумишься, Шелл! Ты снова на пути к своей могиле!

– Иди к дьяволу! У меня свои методы обхождения с гангстерами.

– Пора бы тебе и одуматься.

– Глупая ты голова, доктор Энсон. Теперь я знаю, как обращаться с Блютгеттом. Раньше я его недооценивал, а теперь я буду во всеоружии...

Я уже стоял в дверях.

– Во всяком случае, я разговаривал с тобой не напрасно. Ты запомнишь мои слова. – А потом добавил: – Не забывай, что я врач и что я очень много знаю о гипнозе. Но если тебя это не интересует...

Я повернулся и сказал:

– Ты это серьезно?

– Совершенно серьезно. – Пол поднялся и продолжил: – Давай пойдем ко мне!

Когда мы вошли в его комнату, он указал мне на стул, а сам сел напротив меня.

– Если мне удастся загипнотизировать тебя, ты вспомнишь каждое слово, которое было сказано всеми участниками, и, причем, намного яснее, как если бы ты не был под гипнозом. Ты услышишь каждое слово, почувствуешь каждое движение.

– Я не верю ни одному твоему слову.

– Другого я и не надеялся услышать, но ты ничего не потеряешь, если отдашься мне минут на пять, договорились?

– Ну...

– Ты должен выражаться ясно, Шелл. В США запрещено гипнотизировать людей без их согласия. И такого постановления не было бы, если бы на гипноз смотрели, как на детскую игру. Ты не думаешь?

Я посмотрел на часы. Было четыре минуты одиннадцатого.

– Ладно, валяй! – согласился я. – Валяй, валяй! – сказал я Полу. – Начинай свой великий эксперимент.

– Начинать? – спросил Пол. – Да я уже начал и кончил.

– Ты хочешь сказать, что уже загипнотизировал меня?

– Да.

Рядом стоял маленький магнитофон, а рядом со мной находился микрофон.

– Ты отличный медиум, – сказал Пол и рассмеялся.

Я взглянул на часы. Была половина одиннадцатого. Действительно прошло двадцать восемь минут, а мне они показались считанными секундами.

– Хочешь послушать? – спросил Пол. – Я записал каждое твое слово:

"... – О, боже ты мой! Я думаю, ты его убил!

– Нет, он еще не мертв, Флипо. Я его не окончательно отделал. Поднимите-ка его, я влеплю ему еще раз. Я покажу этому выродку... Ведь он хотел меня этим проклятым лазерным лучом...

– Нет, стой! Он не должен выглядеть слишком плохо, когда его найдут.

– Почему нет, Эйс? Мы же можем его убить или нет?

– Да, конечно, но это должно выглядеть, как будто он убит в перестрелке, Флипо. Кроме того, нам надо убираться отсюда. Лекки, должно быть, совсем сошел с ума, послав нас сюда. Блютгетт, подними его. Счастливчик, подгони машину к черному ходу. Флипо, смотри, чтобы никто не пришел..."

И пока я слушал свой голос на магнитофоне, я казался себе артистом, выступающим сразу в четырех ролях. Потом я буквально почувствовал, как меня подняли, и услышал шум подъезжающей машины. Потом увидел, как меня бросили между сидениями.

"... – Почему нам его просто не прикончить и не выбросить?

– Следи за дорогой, Счастливчик! У меня нет желания оказаться в кювете. Лекки сказал, что мы должны выждать, пока не будем в пяти-шести милях от Виллы.

– Почему?

– Потому что так сказал Лекки, Счастливчик. Уитон что-то запланировал. Нужно сделать так, чтобы его нашли только через несколько дней, чтобы не узнали, когда его убили. А Уитон потом скажет, что его убили в тот вечер, когда он продырявил Франкенштейна.

– Эйс, ты должен называть его Фрэнки.

– Я и говорю: Фрэнки. Прости меня, Блютгетт. Просто сорвалось с языка..."

Я усмехнулся. Даже его компаньоны не очень-то хотели связываться с Блютгеттом.

"... – А что если это не удастся? Ведь вы же знаете, что у Скотта есть друзья среди копов Лос-Анджелеса.

– Ну и что, Счастливчик? Тогда мы все спрячемся у Кинга, пока история не порастет травой. Там столько выпивки, что мы сможем выдержать несколько месяцев. И консервов там в подвале хоть отбавляй, так что с нами ничего не случится. И куколка будет с нами... Представляете, ребятки, мы одни с куколкой.

– Я уже с нетерпением жду этого, Эйс. Если Лекки скажет, что мы должны убить ее, то ему будет безразлично, что мы сперва с ней сделаем, до того, как убьем.

– Я тоже с нетерпением жду этого, Эйс..."

Я скривил лицо от боли. Разговор о том, что они сделают с куколкой, прежде чем убьют ее, длился еще некоторое время. Я закусил губы и посмотрел в окно. Дождь все шел. Магнитофон замолчал, а я в своем мозгу мысленно проделывал эту поездку, причем так ясно, словно она происходила прямо сейчас. Я казался человеком, только что рожденным, птицей Феникс, воскресшей из пепла. Я украдкой посмотрел на Пола Энсона и, сознаюсь честно, друзья, стало мне немного страшно.

"... – О'кей, Счастливчик, сворачивай направо! Мы уже достаточно далеко отъехали. Блютгетт, вытаскивай его!

– Почему здесь? Почему не отвезти его на площадку для гольфа?

– Потому что это слишком близко от Виллы и там есть народ. А здесь нас никто не услышит. Давай, вытаскивай его, мы всадим в него пулю, а потом отвезем на площадку для гольфа.

Я почувствовал на себе руки Блютгетта, почувствовал, как меня подняли, и услышал, как Счастливчик удивленно спросил:

– А какая у тебя пушка, Эйс? С коротким стволом? Она похожа на пушку Скотта.

– Ты что, спятил? И давай быстрее, нечего рассусоливать!

И пока я чувствовал, как Блютгетт выволакивал меня из машины, у меня словно пелена спала с глаз. Пушка, которую Эйс держал в руке, действительно была моей, а так как мафиози должны были рассчитаться и со Счастливчиком, то они собирались убить сразу двух зайцев. Видимо, Райан заподозрил неладное. Он должен был меня убить здесь, а Эйс рассчитается со Счастливчиком и сунет мне в руку мой пистолет, чтобы лейтенант Уитон мог вынести вердикт: Скотт и Райан убили друг друга.

Я неподвижно лежал на земле, но чувствовал, как ко мне возвращается жизнь. Я подтянул ноги. Может быть, у меня и не было шанса выкарабкаться отсюда, но попытаться надо было.

– Я все еще не понимаю, почему именно я должен убить Скотта? – услышал я голос Счастливчика. – Если бы по крайней мере Франкенштейн...

– Дьявол тебя возьми, Счастливчик, ты должен говорить Фрэнки! Я тебе сотни раз говорил...

– Дай мне посмотреть на пушку, Эйс! Готов поспорить, что это пушка Скотта...

– Несчастный трус! Что, в штаны наделал? Боишься убить Скотта, который тебя в Лос-Анджелесе...

– Дай посмотреть! Вы что же, меня за такого дурака считаете, как Франкенштейн...

– Фрэнки! Черт бы тебя побрал, его звали Фрэнки! С меня достаточно... В этот момент я шевельнулся, спотыкнулся, снова упал, опять поднялся, почувствовав на себе дождь и грязь, в которую я соскальзывал. Позади меня – выстрелы, ругательства, крики...

Я побежал дальше. Казалось, что я только и делаю, что бегу, спотыкаюсь и падаю, встаю, бегу и падаю. В голове моей сверкала молния и грохотал гром, вокруг меня – полная темнота. Я все бежал и бежал целую вечность, пока, наконец, не упал в изнеможении в грязь, а дождь продолжал барабанить по моей спине..."

Прошло, наверное, минут десять, в которые я напряженно думал. Одна мысль сменяла другую, другая – третью, пока они, наконец, не были прерваны Полом Энсоном.

– Ну как, хорошее доказательство? – спросил он.

– Ничего, Пол. Совершенно ничего. Любой защитник разорвет это обвинение, которое будет опираться на эту запись. Нет, Пол, у меня в руках ничего нет.

– И что ты собираешься делать?

– У меня есть один факт, исходя из которого я и должен действовать: эти гангстеры похитили Лукрецию Бризант. И я знаю, где она находится. Я должен вызволить ее оттуда, лишь тогда я смогу доказать, что преступление действительно совершено.

– И как ты собираешься ее вызволить?

Я рассказал ему самое необходимое, но поскольку мне нужна была его помощь, пришлось в общих чертах посвятить его в дело. И действительно, через двадцать минут он сделал все, что нужно.

Когда я поднялся, чтобы идти, он спросил:

– И ты действительно знаешь, где она?

– Да. Кинг, о котором шла речь, имеет двухэтажный дом в Вилле. Должно быть, в нем и спрятались гангстеры.

– Ты думаешь, что и твои... твои друзья тоже там?

– Те четверо типов, которые собирались убить меня? Конечно! Если они уже не рассчитались со Счастливчиком Райаном. Вместо него там все равно найдется парочка других. Но одним больше, одним меньше – дела не меняет.

Он покачал головой.

– Послушай, Шелл, и как это тебе удалось дожить до такого возраста?

Я усмехнулся.

– За это я должен благодарить мой бравый дух, мое точное планирование, мою необыкновенную способность предвидеть факты, мои знания в области криминологии, мои знания людей, а также умение разгадывать кроссворды, а также...

– Хватит, хватит! Теперь я знаю все.

Когда я уже держался за ручку двери, Пол сказал:

– Шелл... – Он замолчал, потом начал снова: – Скажи мне, ты не можешь разбудить меня завтра в восемь? А то я порой не слышу будильника.

Глава 17

Когда я направил луч лазера на цоколь высокой каменной стены, окружающей дом Кинга, была уже полночь.

Я не стал спрашивать позволения у доктора Фредзиндера, можно ли мне использовать лазер или нет – мне почему-то казалось, что он ответит отказом. Некоторые маловерующие читатели сейчас скажут, что я его выкрал, но это не соответствовало действительности. Я собирался все вернуть. И лазер, и автомашину.

Да, мне пришлось забрать и машину, так как не исключалась возможность, что Уитон и его друзья опознают мой "кадиллак". А позади взятого взаймы автомобиля красовался взятый взаймы прицеп, на котором размещалась аппаратура, воспроизводившая лазерный луч.

У олеандровой изгороди я отцепил прицеп и собственноручно стал тащить его к стене. Лужайка была – насколько я помню – легко простреливаемая, но я был начеку.

Тащить прицеп было очень трудно, и я не пожелал бы, чтобы его тащил запряженный в повозку бык, но поскольку быка не было, пришлось эту работу выполнять Шеллу Скотту. Правда, для этого мне понадобилось больше времени, чем быку, но ведь и я вам не настоящий бык.

Я нагнулся и направил трубку, из которой должен вылетать луч, все превращающий в песок, на цоколь стены. Потом включил! Это было опьяняющее чувство! Дело пошло даже лучше, чем во время моей первой лекции, которую я давал Блютгетту. Я направлял луч несколько выше, и через несколько секунд уже образовалось отверстие в пятьдесят сантиметров высотой и тридцать шириной.

Я нагнулся, просунул голову и, не увидев никого, пролез в отверстие.

Первая часть плана прошла блестяще.

Я с осторожностью обошел дом вокруг. Я не ожидал встретить часового – и из-за высокой стены, и из-за погоды. Тем не менее я не выпускал пистолета 45-го калибра из правой руки.

На первом этаже в одной из комнат горел свет. Если смотреть с улицы, то окно находилось слева. Оно было довольно широкое, и с внутренней стороны на нем висели занавески. Я простоял у окна минуты две-три, я слышал голоса людей, но не смог понять ни слова.

Я выискал себе окно, которое было достаточно удалено от освещенного, потом достал из кармана ролик изоленты, специально предназначенной для этой цели, и заклеил крест-накрест стекла окна.