Глава 3

Уоррен Барр сидел на стуле с матерчатой спинкой, курил и читал газету.

Неподалеку рабочие сцены двигали камеры, устанавливали юпитеры, перешагивая через провода, сплошь устилавшие пол. Мужчина в бермудах и полосатой майке стоял возле крана с огромной кинокамерой, извергая потоки затейливой брани.

Декорации изображали давно знакомую пыльную улицу захолустного городка на Западе. По обеим ее сторонам тянулись деревянные строения: салуны, лавки, кузница, кабинет местного врача – "старого доброго дока", меблированные комнаты, заведение, совмещающее в себе трактир, игорный дом и бордель, где пропыленные парни пили все – от сивухи до шипучки, проигрывали пройдохам с черными усиками свои ранчо и золотые прииски, а девицы усердно занимались своим ремеслом. В фильме это выражалось в энергичных отплясываниях с клиентами.

– Здравствуйте, мистер Барр.

Он поднял голову, но, видно не признав во мне важную персону, перевел взгляд на суету съемочной площадки.

– Меня зовут Шелл Скотт. Если не возражаете, я хотел бы с вами поговорить.

– Возражаю. Проваливайте. – Барр снова уткнулся в газету, предоставив мне разглядывать его шевелюру.

А посмотреть было на что. Такую прическу лысые разглядели бы за полмили в туманный день. Густые, роскошные, сияющие здоровьем и слегка вьющиеся волосы – великолепие, которое не осталось бы незамеченным даже среди моря голов. Увы... это был всего лишь парик.

Я не видел еще его зубов, но не сомневался, что все они закованы в фарфоровые коронки. Я знал также, что подошвы его ковбойских сапог имеют толщину два дюйма, чтобы создать иллюзию шестифутового роста.

– Я просто хотел задать вам пару вопросов, мистер Барр.

– О чем? – отозвался он наконец.

– Об Уилфреде Джелликоу.

Эти простые слова вызвали странную реакцию Уоррена Барра. Руки его дернулись так, что даже газета надорвалась. Помолчав немного, он спросил:

– Об Уилли? А что с ним?

– Я знаю, в пятницу он здесь с вами беседовал.

Барр все еще смотрел в газету. Потом провел рукой по своему заросшему щетиной, как требовалось по роли, подбородку и сказал:

– Ну, беседовал. И что?

– Он ваш друг, мистер Барр?

– Не сказал бы. – Он немного помолчал. – А какое, черт возьми, вам до этого дело?

– Я частный сыщик. Бывшая жена Джелликоу уже несколько дней не может ему дозвониться. Вот она и наняла меня, чтобы я разузнал, не случилось ли с ним чего. Узнав, что вы виделись с ним в пятницу, я надеялся, что вы сможете сказать, где он сейчас.

Барр снова поднял голову и взглянул на меня. Потом встал. Возможно, я ошибся, но мне показалось, что он вдруг немного расслабился. И все-таки даже сильный загар не мог скрыть его бледность, а кожа выглядела блеклой и увядшей.

Он был широкоплеч, с мускулистыми руками, голубыми глазами на квадратной физиономии и эффектной ямкой на подбородке. Он снова провел рукой по щетине.

– Насколько мне известно, он у себя в отеле, – сказал он. – Последний раз я его видел в пятницу.

– С ним было все в порядке? Он не делился с вами какими-либо планами? Может, собирался уехать из города, отправиться в путешествие?

Барр покачал головой:

– Этого я не знаю. Он вправе здесь появляться, ведь он работает на Чейма. Гидеон снимает сейчас киноэпопею об Америке. Я исполняю главную роль в этом фильме. Мы немного превысили смету, а кроме того, отстаем от графика. Вот и стараемся закончить картину побыстрее. Уилли суетится, как старая дева. Приходил поторопить нас, выражал недовольство.

Я оставил Барру свою визитку и попросил позвонить, если он увидит Джелликоу.

– Все? – не очень любезно спросил он. – Через минуту мне предстоит пересчитать ребра тем опасным преступникам.

– Всем трем сразу? – улыбнулся я.

Но Барр ответил без улыбки:

– Я всегда разделываюсь с тремя, а то и с четырьмя. Не могу разочаровывать своих поклонников. Я ведь звезда.

– Еще один вопрос, мистер Барр. Как выглядел Джелликоу в пятницу днем? Я знаю, он немного перебрал накануне. Ездил с мисс Ардент в "Клетку пантеры".

– С кем, с кем?

– С мисс Ардент. Сильвией Ардент.

Он стоял ко мне лицом, держа руки на поясе и чуть наклонив вперед голову с поднятой бровью. Несколько долгих секунд он не шевелился, застыв как изваяние.

– Сильвия Ардент? С Уилли? С этим ничтожеством Уилли? – произнес он наконец, едва шевеля губами.

– Да, в четверг вечером они были в клубе "Клетка пантеры", и Джелликоу, видно, здорово кутнул...

– Вы шутите.

Фотография, сделанная в клубе, все еще была у меня в кармане. Я вытащил ее и показал Барру:

– Вот. Это Сильвия Ардент. А этот тип, в состоянии крайней эйфории, я думаю, Уилфред Джефферсон Джелликоу.

Барр наконец сдвинулся с места. Протянув руку, выхватил у меня фото и впился в него взглядом. Теперь обе брови у него полезли вверх.

– Вот сука! – вымолвил он. – Сука! – О моем присутствии он, видимо, забыл, хотя стоял почти рядом. Его широкое мускулистое лицо выражало крайнее недоумение. – Но как, как это может быть? Зачем она...

Он умолк. В нем опять произошла странная перемена. Безмерное удивление сменилось выражением, какое бывает у человека, глаза которого слепит яркий свет. Он стоял стиснув зубы, из раздувающихся ноздрей вырывалось шумное дыхание, на щеках заходили желваки.

Подо всем этим что-то скрывалось, но я пока не понимал, что именно. Поэтому попытался прощупать почву и вызвать Барра на откровенность.

– Вы, кажется, удивлены?

Но у меня ничего не вышло. Он вернул мне снимок, разжал челюсти, подвигал ими и сказал:

– Сожалею, Скотт, но помочь вам не могу. А теперь проваливайте. Мне некогда.

– И все же интересно...

– Убирайтесь! – Он пытался скрыть раздражение. – Я должен разобраться с тремя-четырьмя типами. – Он помолчал, а потом многозначительно, как мне показалось, добавил: – А то и с пятью.

Я улыбнулся:

– Пятью? Надеюсь, вы шутите. Учтите, я не считаю вас священным ковбоем, Барр. До сих пор я был с вами любезен, не так ли? Может, мне и не следовало бы это говорить, но терпение мне иногда изменяет. Я не лезу на рожон, но, если мне бросают вызов, я отвечаю.

– Согласен, вы были любезны, – сказал Барр. – А теперь уматывайте. Ходят тут всякие, портят только настроение. Вам этого не понять. Я и в перерывах не должен выходить из образа.

– А чтобы войти в образ, вам требуется накостылять трем-четырем типам? Или пяти?

У него снова угрожающе заходили желваки.

– Вам лучше не появляться здесь, Скотт. Не раздражайте меня. А то увидите, что я говорю серьезно.

– Спасибо, что уделили мне время, – сказал я. – Увижу вас в картине.

Он смерил меня взглядом и отошел.

Ассистент режиссера потребовал тишины, а затем раздались команды: "Включить камеры... Быстрее... Начали!"

Тем временем я отыскал Лусиллу Мендес. У нее было около часа свободного времени до начала сцены, где ее должны были изнасиловать двое бандитов. Съемки этого эпизода, наверное, займут все утро и часть дня. А пока она сидела за длинным столом под парусиновым тентом и пила кофе.

Лусилла оказалась миловидной мексиканкой с нежным ртом, горящими как угли глазами и черными волосами. Я представился и сказал, что меня направила к ней Хейзл.

– А, Хейзл! Она много о вас рассказывала, мистер Скотт.

– Много? Тогда зовите меня просто Шелл, идет? – Она сверкнула белыми зубами и кивнула. – Я хочу узнать, что произошло между Джелликоу и Уорреном Барром. Хейзл говорила, что после разговора с ним Барр вроде был расстроен.

– Еще как! Они поговорили в сторонке, и мистер Джелликоу ушел. А мистер Барр, когда вернулся на площадку, все хмурился, подавал реплики невпопад, забывал текст. Казалось, его одолевают какие-то неприятные мысли. Так продолжалось с полчаса. Все заметили, что он был не в себе.

– А вы не знаете, о чем они говорили?

Лусилла покачала головой:

– Они далеко стояли.

– Барр ничего не говорил?

– Нет.

– Они не скандалили?

– Нет, просто разговаривали. Мистер Барр, вы знаете, человек несдержанный. Один раз он сжал кулаки и готов был броситься на мистера Джелликоу. Но все обошлось. – Лусилла замолчала, а потом добавила: – Правда, как-то он ему все-таки влепил.

– Барр влепил Джелликоу?

– Ой, да еще как! Тот полчаса не мог очухаться. Пластом лежал.

– Это было в пятницу?

Лусилла удивленно раскрыла глаза:

– Нет, давно. Года три, может, тому назад.

– И вы видели, как это произошло?

– И я, и еще добрая сотня людей. Это случилось, когда на студии "Премьер" снимали фильм "Любовницы Джесса Джеймса". Мистер Чейм тогда был еще там боссом. Мистер Барр исполнял роль главного героя – Джесса Джеймса. И вот в присутствии всех участвовавших в съемках мистер Джелликоу стал отчитывать Барра.

– Что, наорал на него?

– Ну да. Мистер Барр... ведь он иногда выпивает. Несколько раз приходил на съемки навеселе. Мистер Джелликоу сказал, что больше этого не потерпит, потому что картина обходится слишком дорого. Говорил он резко. А мистер Барр все больше и больше злился и вдруг как ударит его! И ушел с площадки.

– А Джелликоу что?

– Он просто лежал пластом.

– А когда пришел в себя?

– Встал, подержался руками за лицо, потом оглядел всех и ушел.

Забавная девчонка была эта крошка Лусилла Мендес! Но меня ждала работа. И работы этой было невпроворот. Надо было вкалывать. И прежде всего, ехать к Сильвии Ардент.

Я встал:

– Спасибо, Лусилла. Вы мне здорово помогли.

Она улыбнулась. А я пошел тянуть свою лямку.

Как мне доложила Хейзл, Сильвия Ардент была сегодня свободна и предположительно находилась дома.

Жила она в одном из шестикомнатных вигвамов, сдаваемых за полторы тысячи долларов в месяц, на территории всемирно известного "Индейского ранчо", в сотне ярдов от улочки с поэтическим названием Лесная тропа. Место это находилось к северу от границы, разделявшей Беверли-Хиллз и Бель-Эйр. Каждый вигвам имел свое название: "Ирокез", "Могаук", "Апач", "Сиу" и другие столь же выразительные. В основном здании отеля помещения именовались еще более экзотично: "Столовая буйвола", бар "Последнее прибежище Кастера"[1].

Вскоре после полудня я уже стоял перед вигвамом "Кри" и нажимал на черный железный наконечник стрелы, который выполнял роль кнопки звонка, о чем я не сразу догадался.

В ожидании дальнейших волнующих событий я мысленно перебрал в памяти все, что мне было известно о мисс Ардент. Она, кажется, начинала свою карьеру как модель. Я хорошо помнил то время, когда она впервые предстала перед восторженными взорами публики преимущественно мужского пола.

Она снялась для шестистраничной гармошки-вклейки одного престижного журнала для мужчин, который молниеносно приобрел еще большую популярность. Позировала она в тени яблонь. На ней были лишь облегающие светло-голубые, закатанные до колен джинсы, открывавшие стройные ноги. Она стояла на цыпочках и тянулась за сочным красным яблоком. Солнечные блики играли на ее юном цветущем лице и полунагой фигуре. И только на одну ослепительно белую обнаженную грудь падал яркий сноп солнечного света.

Сравнение с Евой напрашивалось само собой. Его постоянно приводили с экранов телевизора и со страниц журналов, и конечно же оно жило в воспаленном воображении мужчин, в душах которых этот снимок пробудил старину Адама. Вскоре она была приглашена в Голливуд, где снялась в нескольких фильмах. В последнем, принесшем киностудии огромные прибыли и благосклонно встреченном даже критикой, Сильвия сыграла главную роль. Затем последовал телесериал "Девичья спальня" и слава телезвезды.

Дверь неожиданно отворилась, хотя изнутри приземистого здания до меня не донеслось ни жужжания зуммера, ни треньканья колокольчика, и я увидел Сильвию. Тут же все зажужжало и зазвенело у меня в голове. А может, мне это только показалось. Передо мной стояла знаменитая звезда телеэкрана, женщина, которую природа щедро одарила красотой, сама Сильвия Ардент во плоти.

Впрочем, не совсем во плоти.

На ней был светло-желтый вязаный свитер и – в более ярких тонах желтого – юбка, шифоновый шарф вокруг шеи и домашние туфли на высоком каблуке. Пушистый свитер был перехвачен узким пояском. Талия, казавшаяся на снимках неестественно тонкой, и на самом деле оказалась именно такой.

Она стояла в проеме двери и улыбалась.

– Привет! – произнесла она.

– Привет! – ответил я, пожалуй, с чрезмерной пылкостью.

Но ведь не каждый день выпадает счастье лицезреть такую красотку, как Сильвия Ардент. Она выглядела даже привлекательнее, чем на цветном телеэкране: светло-кремовая кожа, глаза словно из расплавленного изумруда, золотисто-рыжие волосы, яркие губы. На гладком лбу появилась едва заметная складочка.

– Я... мы с вами знакомы?

– Нет... пока. – Я улыбнулся. – Но вас я, конечно, знаю. Вы – мисс Ардент.

"Кто же может ее не знать", – подумал я.

Она облизнула губы, напоминавшие цветом плащ матадора, и снова улыбнулась:

– Вы ко мне по делу?

– Конечно по делу.

Я вспомнил две фотографии, которые нашел в номере Джелликоу. На одной Сильвия с откровенным сладострастием во взоре смотрела влево, на другой – с тем же сладострастием смотрела вправо. Сейчас ее взор был устремлен прямо на меня, но сладострастия в нем не было.

– По какому делу вы хотели меня видеть?

Я чувствовал, как моя вначале дружеская улыбка превращается в дружескую ухмылку старого знакомого, хотя срок для такой метаморфозы был явно мал. Но трудно было не вспомнить ту давнюю шестистраничную вклейку, которая как бы положила начало моему с ней знакомству. В моей памяти вновь возник образ новоявленной Евы с яблоком. А потом мелькнула мысль, что Уилфреда Джелликоу, может быть, уже нет в живых. Не здесь ли он нашел свою сладкую погибель?

Резкие нотки, прозвучавшие в голосе Сильвии, вернули меня к действительности. Я вдруг забыл, о чем она меня спросила. Ах да, она хотела знать, по какому делу я хотел ее видеть? Конечно, именно так.

Я стер с лица улыбку и строгим деловым тоном сказал:

– Уилфред Джелликоу. Мне известно, что...

Я умолк на половине фразы, потому что Сильвия сделала глубокий вдох и задержала его, отчего ее пышная грудь стала... вы не поверите какой!

Но я все же сделал попытку продолжить.

– В четверг вечером... – выдавил я из себя, – вы и Уилфред были в "Клетке пантеры". И после этого... – Я забормотал что-то невразумительное.

Сильвия наконец выдохнула.

– Так вы здесь из-за Уилфреда? – спросила она.

– Да. Уилфред Джелликоу. – Я постарался коротко изложить суть дела. – Видите ли, я знаю, что в четверг вечером вы были с ним в "Клетке пантеры", и хотел бы узнать, что произошло в клубе после того, как вы ушли оттуда.

Она снова заставила меня умолкнуть. Но не глубоким вдохом. Лицо Сильвии застыло. Улыбка потухла. Глаза уже не походили на расплавленный изумруд, превратившись в зеленоватый лед. Она смерила меня взглядом этих ледяных глаз и спросила:

– Это он вас сюда прислал?

– Никто меня сюда не присылал. Я просто расследую, чем он занимался последнее время, где бывал. Пытаюсь пройти, так сказать, по его следам.

– По его следам? Ха! Мило сказано!

Я удивленно смотрел на нее, ничего не понимая.

– Может быть, я не ясно выразился, – сказал я, тщательно выбирая слова. – Мне известно, что вы и Уилфред Джелликоу в четверг вечером были вместе. И я просто хочу узнать, о чем вы говорили, что делали в "Клетке пантеры" и что случилось с Джелликоу потом...

– Ладно, ладно! – воскликнула она. – Незачем вдаваться в подробности!

Мое удивление продолжало расти.

– Мисс Ардент, вы не возражаете, если мы пройдем в дом? Мне хотелось бы продолжить наш разговор, но, поскольку он у нас продвигается медленно, неудобно вести его в дверях.

Она как-то странно улыбнулась:

– Где уж тут возражать?

Она отступила в сторону, и я прошел внутрь. Сильвия закрыла за мной дверь и почему-то заперла ее на ключ. Затем проследовала по толстому белому ковру к большой кушетке под голубовато-серым покрывалом, на котором были разбросаны разноцветные подушки, и села.

Идя следом, я заметил и другие яркие пятна: абстрактная живопись на стенах, стилизованный под старину грубоватый бар из дерева, четыре стула справа от него. Я сел на другой конец кушетки и выжидающе взглянул на Сильвию, недоумевая, почему наш разговор зашел в тупик.

– Пожалуй, мне следует объяснить цель моего визита, – сказал я.

– Я бы не хотела говорить об этом.

– Но я бы хотел. Ради этого я и пришел. Черт...

– Пожалуйста, не обзывайте меня.

– Я вас не обзываю, просто я чертыхнулся, потому что несколько озадачен. Только и всего.

– Все вы, мужчины, одинаковы! – Сильвия наклонилась в мою сторону, уставилась мне в лицо своими огромными зелеными глазами и сказала: – Вы и вправду все знаете?

– Что все? – удивился я. Красавица все больше меня озадачивала. – О чем вы? – Я легонько постучал себя по лбу. – Что вы имеете в виду?

Она вздохнула:

– Ну ладно.

– Что "ну ладно"? – в недоумении спросил я.

Она будто отвечала на вопросы, которых я не задавал. На мгновение у меня даже мелькнула мысль, уж не является ли она умственно отсталой при всем своем физическом совершенстве. А может, она слышит мистические голоса...

– Я же сказала, что не возражаю, разве не так? – Сильвия пристально на меня взглянула. – Может, я ошибаюсь, но... вы ведь не денег пришли просить?

– Денег? От вас? Ну конечно же мне не нужны ваши деньги.

– Я так и думала. Уилфред тоже не хотел денег... изверг проклятый! И вы об этом знаете, так ведь? Вы чудовище!

Одно было ясно. Разговор с первого момента пошел не по тому руслу, и сейчас опять впереди был тупик.

Я задумался, что же сказать, чтобы внести ясность, но Сильвия успела опередить меня:

– Как вас зовут?

– Шелл Скотт.

– Все же до того хотелось бы знать ваше имя.

– До того?

Пока я раздумывал, что она имеет в виду, Сильвия грациозно поднялась с кушетки и сняла с шеи желтую косынку. Потом расстегнула поясок и бросила все это на ковер. Не спуская с меня взгляда, скрестила на тонкой талии руки, ухватилась за нижний край желтого свитера и одним ловким дразнящим движением стянула его с себя и тоже швырнула на ковер.

Я по-прежнему не имел ни малейшего представления, какой бес вселился в Сильвию Ардент и что означают ее слова и поступки, но признаюсь откровенно: меня это уже переставало интересовать.

Даже в полном одеянии Сильвия Ардент возбуждала не меньше, чем эротичные статуи в индийских храмах Конорака, Белура и Кажурао. Но сейчас, стоя в нескольких шагах от меня в совершенно не отвечающем своему назначению что-то прикрывать желтом кружевном лифчике, она будто телепортировала в мою кровь тонны тестостерона. Теперь она расстегивала "молнию" на юбке.

– Силь... Сильвия! – воскликнул я в полном замешательстве.

– Ни к чему так громко выражать свое ликование, – сказала она и со злостью добавила: – Не думала, что после наших поцелуев Уилфред будет трепаться на каждом шагу. Но вы, без сомнения, поступите так же.

– Как я поступлю?

– Сначала будете целоваться, а потом растреплете об этом.

– Но я не собираюсь делать ничего, о чем можно было бы трепаться.

– Ха! Все так говорят. И Уилфред говорил. И все-таки все вам рассказал. Разве нет?

Я встал.

– Мисс Ардент, – строго сказал я. – Мне кажется, между нами возникло какое-то недоразумение, которое мешает нам понять друг друга.

Но тут ее юбка поползла вниз. Медленно открыла таз, длинные белые бедра, стройные икры, тонкие лодыжки.

Сильвия переступила через снятую желтую материю и отшвырнула ее ногой в сторону.

– О-о-о! – произнес я, вскакивая. – Ну, дело ваше, раз вы не внемлете голосу рассудка. – Я снова сел. – М-м... но вы не можете сказать, что я не пытался вас остановить. – Я говорил совсем не то, что хотел, но в данных обстоятельствах было трудно изъясняться более вразумительно.

Трудно, потому что Сильвия стояла передо мной, опираясь на левую ногу и положив одну руку на сверхженственное округлое бедро, а ее груди были едва прикрыты узкой полоской кружевного лифчика. Еще одна крохотная полоска желтых кружев опоясывала пышные бедра.

По-прежнему держа одну руку на бедре, Сильвия завела другую за спину. Я догадался, что она собралась сделать, и не ошибся. Она расстегнула застежку лифчика, и он почти упал, обнажив одну высокую тяжелую грудь и зацепившись за другое белое полушарие.

Сильвия стояла неподвижно, не спуская с меня глаз.

– Лучше бы я оставалась девушкой по вызову, – запальчиво сказала она. – Это было по крайней мере честнее, чем так.

Она тряхнула плечами, лифчик упал и лег желтым пятнышком у ее ног.

Ее прелестное лицо, на которое я отважился взглянуть, горело гневом. Так мне, во всяком случае, показалось, потому что она продолжала говорить все громче и злее:

– Сначала Гидеон, потом Уилфред, а теперь вы. Интересно, кто будет следующим?

– Вы совсем спятили! – воскликнул я. – При чем здесь Гидеон и...

– Могла бы и шлюхой остаться! Какая разница? – кричала Сильвия. – Меня все равно вынуждают этим заниматься. Гидеон! Уилфред! Вы! Всю жизнь будет висеть надо мной этот дамоклов меч!

– Постойте! Вас вынуждают? Гидеон? Понятия не имею, о чем вы говорите.

Но Сильвия ничего не слышала и не слушала. Поддев пальцами трусики, она собралась было снять и их. Потом остановилась и шагнула ко мне ближе. Теперь она была совсем рядом. Я ощущал тепло ее обнаженного тела, чувствовал нежный запах лосьона, духов, ароматических масел.

– Значит, вас зовут Шелл Скотт, да? Вы не похожи на тех типов, Шелл Скотт. Совсем не похожи. Обстоятельства другие. Я могла бы пойти на это по доброй воле, а не по принуждению.

Руки ее вновь заскользили вниз по бедрам, стягивая большими пальцами треугольник желтой ткани.

"Ну нет! Сейчас или никогда", – подумал я. Молниеносно выбросив вперед руку, я схватил Сильвию за запястье.

– Постойте!

– Что? – Она явно была озадачена.

– Подождите немного! Не снимайте трусов.

– Что?

– Не снимайте трусов.

– Нет уж, сниму!

– Нет, не снимете!

– Сниму!

Она опять пыталась вырваться, но я изо всех сил держал ее запястье, потом свободной рукой схватился за второе. Между нами завязалась борьба. Сильвия оказалась очень сильной. У меня была невыгодная позиция – я сидел, подавшись вперед, а она стояла и с маниакальным упорством тянула вниз трусы.

Несколько мгновений исход нашей борьбы оставался под вопросом. Но я, разумеется, не хотел проигрывать женщине.

И тут, будто бабочка на огонек, в голову мне впорхнула крамольная мысль: "Вот я здесь, с красивейшей женщиной, соблазнительной, божественно сложенной. И она стремится снять трусики. А что же делаю я?"

Глава 4

"Что же делаю я?" – сверлила меня мысль.

Однако в следующий момент я решительно сказал:

– Послушай, детка, давай все же объяснимся. Оставь в покое свои трусики.

– Ты что, чокнутый? – взвизгнула Сильвия. – С приветом, да?

– Сильвия, меня очень заинтересовало то, что вы сказали. Мне надо подумать.

– Подумать? Вам надо подумать?

Было ясно, что никакие разумные доводы сейчас на нее не подействуют. Надо было сначала ее успокоить. Может, тогда удастся поговорить по-человечески. Я резко отклонился назад, увлекая ее за собой. Сильвия потеряла равновесие и упала на меня, продолжая вырываться. Правая грудь ее шлепнула меня по левому глазу, а как только я отпустил ее руки, чтобы обхватить ее за талию, она угодила мне локтем в другой глаз. Это было уже больно. Но мне все-таки удалось завести ее руки за спину. Мне казалось, что я ее одолел.

Но Сильвия была не из тех женщин, которых легко усмирить. Она не признавала поражений. Она продолжала бороться, любым способом стараясь избавиться от последних остатков одежды. Даже в пылу борьбы я не мог не восторгаться ее настойчивостью.