Глава 14

Приземлившись, девушка схватила простыню и вытянула ее перед собой. Казалось, она вот-вот закричит. Чтобы предотвратить это, я положил ладонь на ее руку и произнес замогильным голосом:

— Молчание!

Атлас снова замерла. В тусклом свете я видел ее широко открытые глаза, рот был закрыт, губы плотно сжаты, зубы стиснуты, а уголки рта опущены.

— Атлас! — Я говорил очень тихо и растягивал слова. — Я не причиню тебе вреда, если скажешь мне правду.

— О да, да, скажу, — чуть слышно ответила она.

— В противном случае, — продолжал я, — тебе придется... пойти... со... мной!

Это доконало ее.

— Нет! — закричала девушка. — Я не пойду! Не пойду. Ты не...

— Тогда говори. Расскажи мне все. Но только правду. Исповедуйся в своих грехах.

Я убедил ее, но неправильно поставил вопрос. Атлас стала почти такого же цвета, как я, и начала рассказывать мне обо всех своих дурных поступках. Одни из них были грехами, другие нет, но мне было нужно не это.

— Нет. Нет, не то, Атлас, не то.

Она притихла.

— Мистер Босс, — уточнил я. — Расскажи о мистере Боссе.

Она не сочла мой вопрос неуместным, но переспросила:

— Какой мистер?

— Главный. Босс.

— Кто?

Мне стало не по себе, но я отказывался поверить в то, что Атлас ничего не знает. Только не это! У нее наверняка есть полезная для меня информация. Я сделал еще одну попытку:

— Расскажи мне о Джордже Стоуне.

— О Джордже?

— Да. Да. На кого он работал? На кого... кто был его боссом?

— Не знаю.

— Тебе придется пойти со мной...

— Нет. Нет, ты...

Мне пришлось снова оборвать ее. Тревожась все больше и больше, я задавал ей один и тот же вопрос на разные лады, потом предложил:

— Подумай, Атлас. Успокойся. Подумай. Джордж ведь часто виделся со своим боссом, с человеком, на которого работал. Разве он никогда не навещал его вместе с тобой?

К этому моменту она чуть осмелела, села и свесила с кровати ногу.

— Да, я вспомнила. Дважды.

Ее слова подействовали на меня как четыре хороших глотка бурбона. Мы добрались до нужного места.

— Это был большой дом на Ферн-роуд, — продолжала девушка, — с двумя вооруженными охранниками... Что случилось?

Вдруг лицо ее выразило испуг и удивление. Она уставилась на меня, а я не сразу сообразил, в чем дело.

— Ты... исчезал, — проговорила девушка. — Часть тебя пропадала.

Тут до меня дошло. Я не заметил, как Атлас, свесив ногу с кровати, несколько раз качнула ею. Нога, оказавшись между мною и ультрафиолетовой лампой, перекрыла луч света. Я не знал, что во мне изменилось при этом, но кое о чем догадывался. Вероятно, часть моего лица уже не внушала ей такого ужаса, даже если казалась тронутой тлением.

Я понимал, что должен заставить Атлас продолжать, особенно сейчас.

— Ничего не случилось. Сиди спокойно. Это все время происходит. Не двигайся.

— Все время происходит? Разве тебе не больно?

— Здесь нет боли... Оставим это... Ты говорила...

— Ах да. Я ездила с Джорджем, но он оставил меня ждать в машине, сказав про вооруженных охранников. Я и сама их видела у больших железных ворот перед подъездной аллеей.

— Вооруженных? — задохнулся я.

— Да. Вооруженных. Джордж сказал, это из-за того, что там живет большой босс. Тот, на кого он работает. Теперь я помню.

— Как его звали?

— Не знаю.

— Себастьян Вайз?

— Не знаю. Джордж не сказал мне, кто он. Вот, ты снова это сделал.

— Не шевелись!

Я сурово взглянул на нее. Легко догадаться, как именно, учитывая мое состояние. Атлас застыла, но тут я с ужасом заметил, что светает. Большое окно выходило на восток, и первые лучи восходящего светила, казалось, вот-вот поднимутся из-за горизонта и тогда шоу кончится.

— Атлас, — заторопился я, — расскажи мне все, что знаешь о делах Стоуна, о его работе, о людях, с которыми он был связан, — обо всем.

— Он мало рассказывал об этом. Но после нескольких порций виски с содовой кое-что все же говорил. Или после мартини. Он подслушивал телефонные разговоры и делал что-то еще. У него было много магнитофонных записей телефонных разговоров и обычных бесед. Он отдавал все тому, на кого работал. Однажды Джордж сказал, что многие записи помогали протащить некоторые законы. Это было лоббирование или что-то в этом роде. Я подумала, что это здорово.

То же самое я узнал от Стоуна в клубе «Мелоди». Девушка упомянула несколько незначительных подробностей, но вдруг замолчала, подалась вперед, уставилась на меня и быстро встала. Ее ноги оказались между мной и ультрафиолетовой лампой. Вдобавок случилось самое плохое: взошло солнце. Теперь я стоял перед Атлас во всем своем натуральном ужасе. Без ультрафиолетового излучения. Падавшие на меня солнечные лучи превратили мое лицо в маску.

Атлас вытаращила глаза:

— Как ты это сделал? — Она раскусила меня.

— О чем ты?

— Часть тебя исчезла, затем появилась. Потом ты весь растаял, а теперь опять здесь.

Я растерялся.

Затем она все поняла. Едва ее сомнения рассеялись. Атлас закричала:

— Это обман! Ты не мертв! О, какая низость!

— Ну-ну, Атлас. — Меня передернуло от разочарования. — Я мертв. Но... решил вернуться.

— Что?!

— Оттуда, где был. С того света. Я... хотел увидеть тебя.

— Шелл, как мило. То есть ты можешь вернуться? Действительно можешь?

— Да, конечно. Все могут. Однако там так хорошо, что никто не хочет.

По взгляду Атлас я видел, что она мне не верит. Девушка не могла принять подобную мысль.

— Ты... — начала она. — Ты! На самом деле не мертв!

— Но, Атлас...

— Я тебе не Атлас, отвратительный болван!

Я понял, что пора сматываться. Сейчас же. Нашу беседу можно считать законченной. Но Атлас налетела на меня. Она била наотмашь, давала мне пощечины и при этом вопила:

— Ах, мертвый, да? Ладно, я убью тебя еще раз, и мы посмотрим, вернешься ли ты. Отвратительный...

Я выбежал, оставив ультрафиолетовую лампу и решив послать кого-нибудь за ней позже. Только пересекая вестибюль, я начал приходить в себя, но услышал пронзительный вопль.

Он донесся от стойки портье, и я заметил, что клерк тычет в меня пальцем, прыгает и вопит. Должно быть, ему показалось, что столь отвратительное существо могло выбраться только из канализации, где носятся во мраке мириады призраков. Возможно, портье насмотрелся тех ужасных картинок, на которых привидения набрасываются на женщин. Клерк издавал нечленораздельные звуки, напоминавшие воздушную тревогу. Вопль преследовал меня, пока я не покинул пансион.

Холодный воздух и тусклый солнечный свет привели меня в чувство, и я внезапно задумался о том, почему бегу. Должно быть, всему виной омерзение клерка. Остановившись, я заставил себя вернуться к минутам, проведенным в квартире Атлас. Вначале мне показалось, что время потрачено зря и все мои планы провалились. Но я тут же понял, что получилось именно так, как я планировал.

Эта мысль прокралась в мой возбужденный мозг и начала сверлить его. И вдруг моя голова прояснилась, извилины заработали с необычайной энергией.

Атлас сказала мне! И еще как сказала! Я любил ее, и мадам Астру, и мой ужасный грим. Я опрометью бросился в пансион, полез в карман, не нашел мелочи, извлек из бумажника последний доллар и подбежал к стойке.

Портье отскочил на два ярда назад, обхватив себя руками, как застенчивая девушка, внезапно обнаружившая, что забыла надеть бюстгальтер, и закричал:

— Нет, не делайте этого!

Я замер:

— Чего именно?

— Не трогайте меня! Не смейте!

— Успокойтесь. Разменяете мне доллар? Я хочу позвонить.

Пришлось пригрозить ему, но все же я получил мелочь, и портье указал мне на телефонную будку, откуда я снова позвонил в мой пансион доктору Полу Энсону.

Я разбудил его, но, выслушав меня. Пол мгновенно собрался с мыслями. Слишком хорошо зная меня, он понимал, что сейчас не следует ни попусту болтать, ни задавать лишние вопросы.

— Забудь о хлоралгидрате, — сказал Пол. — Ты можешь убить их этим. Он ненадежен.

Я сообщил ему в общих чертах, что хочу попасть в некое место, охраняемое двумя дюжими телохранителями, и спросил, нельзя ли подсунуть им наркотик в спиртном или любое лекарство, способное вывести их из строя. Конечно, я не собирался убивать их, но также не хотел бы, чтобы они прикончили меня.

Энсон молчал, явно размышляя, затем спросил:

— Кстати, а как ты заставишь их принять лекарство? Ты же не можешь сделать им укол.

— Я пока не думал об этом. Пол. Возможно, в пище или в спиртном.

— Прикинешься представителем Красного Креста или кем-то в этом роде?

— Нет, но я могу принести им кофе. Утром все хотят кофе. Но сначала мне нужно знать, что в него положить.

— Так, у меня есть идея, — объявил Энсон. — И я готов сам все устроить.

План Пола полностью отвечал моим желаниям, поэтому я попросил его заняться делом немедленно, добавив, что сейчас же еду в «Спартан». Направляясь к своему «кадиллаку», я внезапно взглянул в другую сторону. Черный, снабженный рацией автомобиль затормозил перед моей машиной, и парень в светлом костюме заглядывал в «кадиллак».

Я метнулся за угол. Они окружали меня. Вся эта суета действовала мне на нервы. Черт побери, я ношусь, как злой дух, со вчерашнего дня. Завернув за угол, я пошел очень быстро, но уже не бежал. Как только полицейский передаст по радио свою информацию, целая орда патрульных машин хлынет сюда. Если я не уберусь подальше, то попаду в тюрьму. А сейчас для этого самое неподходящее время.

Теперь, когда я знал, куда иду, лицо Тодди вновь и вновь всплывало перед моими глазами. Очаровательное лицо, возбуждающий голос, невероятное тело. Сирена прервала мои размышления. Так мне долго не протянуть... И тут я увидел путь к спасению: такси у обочины, в нескольких ярдах впереди. Водитель вышел, открыл дверцу и помог выйти пожилой женщине. Подхватив пару чемоданов, он последовал за ней к отелю. Возможно, женщина только что приехала на поезде, но случай подвернулся исключительный.

Видимо, я слишком поторопился. Мне следовало подождать, пока водитель войдет в отель. Едва я сунулся в машину, шофер, должно быть оглянувшись, завопил:

— Эй! Что за...

Парень бросил чемоданы и помчался ко мне, но внезапно остановился, тряхнул головой, протер глаза и снова уставился на меня. Не успел он прийти в себя, как я уже сидел в такси. Шофер оставил мотор включенным, поэтому я развернулся на сто восемьдесят градусов и умчался прочь.

Конечно, номер и описание этого такси вскоре будут известны полиции. Они поговорят с водителем. Но я располагал небольшим запасом времени. Мне сразу пришло в голову, что шофер расскажет полицейским и в какой восторг их приведет.

Обычно офицер, проводящий опрос, спрашивает свидетеля:

— Заметили вы что-нибудь в этом человеке, что поможет нам опознать его? Какие-нибудь родинки или шрамы? Что-нибудь необычное?

Как правило, свидетель пожимает плечами:

— Нет. Обычный парень.

На сей раз дело будет обстоять иначе. Ответ шофера станет исполнением мечты полицейского.

Я подъехал к «Спартану» чертовски быстро. Пол стоял перед пансионом с большим термосом и несколькими бумажными стаканчиками. Его взгляд напомнил мне о моем гриме, поэтому я крикнул, чтобы он бросил лекарство в такси, а сам взлетел по лестнице в мою квартиру. Там я быстро смыл грим, надел другую спортивную куртку и бросился к такси.

Пол указал на термос, поставленный на переднее сиденье:

— Все уже загружено. А это самые большие стаканчики, которые мне удалось выпросить.

— Отлично, Пол. — Я похлопал ладонью по термосу. — Содержимое ведь не убьет их?

— Нет, но, выпив это, они через несколько минут пожалеют, что не умерли. Лекарство действует как удар молнии. — Энсон мрачно оглядел такси, старую машину с мощным двигателем, ручным дросселем и без всяких дополнительных приспособлений. — Что с твоим «кадиллаком»? Ты его покрасил?

Ни грамма серьезности, в этом весь Пол.

— Я обменял его на эту машину, плененный условиями сделки. А если честно, то украл ее. — Я передал Полу бумагу, на которой по пути сюда нацарапал адрес: — Через двадцать минут позвони в полицию, Пол. Дай им этот адрес. Пусть следуют туда за мной. Думаю, я позабочусь о телохранителях, но потом мне может понадобиться кое-какая помощь.

Отъезжая, я видел в зеркале заднего вида, что Энсон покачивает головой и похлопывает себя по ляжке. Увы, я слишком поздно понял, что это значит.

Глава 15

Я приехал на Ферн-роуд, 954. Массивный двухэтажный коричневый дом был едва виден сквозь рощу. Верзила охранник уставился на меня. Стоя у железных ворот, он загораживал подъездную аллею. И сам верзила был опасным противником, а за его спиной еще маячил напарник. Я подумал, не подождать ли полицию.

Конечно, полиция вскоре будет здесь, но мои план требовал предельной точности. Мне нужно пройти мимо охранников и попасть в дом, если удастся, до появления полиции. Если полицейские доберутся до меня, план рухнет, ибо я окажусь за толстыми стенами темницы. Или они привяжут меня к бамперам патрульных машин. А может, пристрелят.

Я вышел из такси и направился к воротам:

— Ты собираешься весь день стоять и пялиться на меня, приятель?

— М-м...

— Открой ворота, парень. Впусти меня.

— Гм...

Вот что мне больше всего нравится в сильных парнях. Их выбирают только за мускулы.

— Вот что, парень, я привез кофе.

— Кофе?

— Да. Тот самый бразильский кофе, который делают из зерен. Ты выпиваешь его, и тебя переполняет энергия.

— Бразильский?

Пожалуй, мне стоило попробовать другой подход. Но тут охранник проговорил:

— Должно быть, очень вкусный.

— Ладно, открывай. Я привез целый галлон. Если не хочешь кофе, зачем позвал меня?

Охранник выпрямился, приоткрыл рот и наконец удивленно переспросил:

— Я тебя позвал?

— Если не помнишь, ничем не могу помочь.

Я помолчал, обдумывая, как поступил бы таксист, и решил, что ни один из них не сделал бы этого, надо отдать им должное.

Затем я добавил:

— Кто-то позвонил мне.

— А, — проговорил охранник, — должно быть, босс.

— Верно, — подтвердил я. — Так и есть.

Телохранитель открыл ворота. Я въехал и остановился возле цементных ступеней, ведущих к невероятно массивной передней двери.

Верзила снова запер ворота, подошел ко мне и заглянул в окошко:

— Этот кофе для меня?

Итак, первый шаг мне удался. Большая удача для начала.

— Я же сказал, кофе для двоих.

Очевидно, моя информация о количестве охранников оказалась верной, ибо телохранитель не разозлился. Я очень не хотел бы этого, потому что тогда мне пришлось бы убирать его. Я вручил ему термос и четыре больших стаканчика.

— Очень мило со стороны босса, — заметил он.

— Да. Я буду делать это каждый день, начиная с сегодняшнего дня.

Я поддерживал беседу, понимая, что она не займет много времени. Однако придется поторчать здесь, пока хотя бы часть кофе не будет выпита. Этот верзила не казался настороженным. Я едва ли внушал ему подозрения и поэтому был совершенно уверен, что вскоре продолжу свой путь.

Появился второй охранник, тоже куда крупнее меня: не меньше четверти тонны весом. Возможно, кроме них, здесь есть еще охрана. Тот, что отвечал за ворота, налил себе кофе, потом передал термос и стаканчики напарнику. Он объяснил, что босс послал за кофе, и теперь его будут привозить им каждый день. Второй посмотрел на меня:

— Верно, парень?

— Да, можете не сомневаться. То есть я именно так и понял. Кофе каждое утро.

Второй улыбнулся и сообщил, что им и в самом деле не мешает взбодриться. Я надеялся, что лекарство поможет охранникам.

— Спасибо. — Верзила направился к дому.

— Как тебя зовут? — спросил я у второго кинг-конга.

— Меня? Бим. Просто Бим. Тебе лучше уехать, приятель.

— Бим... Бим... Разве мы не встречались прежде? «Фолсон»? «Кью»? «Канн»?

— Нет, мы раньше не встречались, но тебе лучше убраться сюда.

— А мой термос?

— Заберешь его утром.

Охранник понемножку прихлебывал свой кофе. Ему должно хватить нескольких глотков. Однако мне приходилось сматываться. Я сел в такси, улыбнулся Биму, пообещал встретиться с ним завтра утром и тронул машину с места.

Подъездная дорожка имела форму овала, чтобы автомобили въезжали в те же ворота, через которые выезжали. Направляясь к воротам, я вытягивал дроссель. Наконец, уже опасаясь, что окажусь за воротами раньше, чем нужно, я услышал, как захлебнулся и заурчал мотор. Вокруг запахло бензином. Бим стоял у открытых ворот. Когда мое такси остановилось, охранник уставился на меня, словно бык на матадора.

Я вставил дроссель на место, вылез из машины, поднял капот, повернулся и посмотрел на большой дом, почти уверенный, что Тодди и Тодхантер там. Ни в одном из множества окон фасада я не заметил движения, чего, впрочем, и не ожидал. Я не слышал также никаких звуков, кроме работающего мотора такси. Однако скоро шума тут будет предостаточно.

С тех пор как я передал Полу Энсону этот адрес и попросил сообщить его полиции, прошло более двадцати минут. Вскоре послышатся сирены.

И вот тут я вспомнил, как Пол хлопал себя по ляжке и покачивал своей пустой головой. Наверняка Энсон принял мои слова за шутку. Я посмотрел на Бима и с тоской осознал, что полиция не появится. Я остался наедине с двумя гориллами, а может, и не только с ними.

Мне пришлось сделать вид, будто я занялся мотором. Бим расхаживал вокруг, продолжая глазеть на меня. Казалось, он начинает злиться. Его огромная ладонь медленно стиснула и расплющила бумажный стаканчик. Но этот стаканчик был пуст.

Это означало, что большой Бим полон до краев.

А чем именно полон?

Ведь смесь, приготовленная для меня Полом Энсоном, просто сверхмощный наркотик. Хотя ни об одном наркотике не скажешь «просто». Это был кофе, да, но кофе, смешанный с сильным ингредиентом, нейтрализующим эффективность кофеина.

Из всех великанов, когда-либо виденных мной, Бим был самым высоким, крупным и широкоплечим. Значит, он невероятно силен и вынослив. Поэтому, когда лекарство подействует на него (если вообще подействует), я или выиграю настоящую битву, или отдам концы во время схватки. Главная идея операции состояла для меня в том, чтобы продержаться до тех пор, пока на охранников не подействует лекарство. Я видел в этом единственный способ пробраться в дом, сделать то, что следовало, и выбраться оттуда живым вместе с Тодхантером и Тодди.

Но возможно, Бим принял аспирин.

— Что ты там делаешь, парень?

— Мотор заглох. Это с ним иногда случается.

Я взмок от напряжения. Так больше не может продолжаться. Моя нервная система не выдержит. Вчера вечером я вдоволь пообщался с тремя девушками, потом встретился с Доу, посетил «Равенсвуд», заглянул к Атлас. А неприятности не иссякают, что скоро и неизбежно приведет меня к нервным и психическим срывам. Я буду видеть голоса, слышать цвета и чувствовать запах ударов по голове.

Но тут, наконец-то, где-то за домом послышался хриплый крик. Второй охранник обогнул здание и побежал к нам. Ему это не вполне удалось. Я с облегчением выдохнул.

Застряв на полпути от нас, парень начал бегать по узкой дуге, по очень узкой дуге.

— Бим! — завопил он. — Посмотри, Бим... Это... думаю... он положил чевой-то в кофий!

— Что с Коуни? — озадаченно спросил Бим.

— Хороший вопрос, — ответил я. — Отличный вопрос. Он и в самом деле ведет себя странно, не так ли?

Бим кивнул, его челюсть отвисла, как ковш парового экскаватора.

Я между тем наблюдал за Коуни, который, повертевшись на месте не больше двух секунд, совершил действительно храбрый поступок. Он замер, уставившись на нас, хотя все в нем, должно быть, кричало: «Иди! Иди!» Потом Коуни начал дергать руками, словно пытаясь освободиться от них. И вдруг поднял правую руку, похлопал себя по груди, а затем посмотрел на свою ладонь.

Коуни едва шевелился, каждое его движение напоминало замедленную съемку, но в его руке появилось нечто еще более неприятное, чем его лицо. Я увидел большой автоматический пистолет 45-го калибра.

Намерения охранника не вызывали сомнений. Коуни хотел застрелить меня.

Судя по выражению его лица, меняющемуся с пугающей быстротой, Коуни намеревался выстрелить так, чтобы не уложить меня на месте, а заставить мучительно и медленно агонизировать. Убежден: если бы у него было время, он спланировал бы что-нибудь поистине дьявольское — или защекотал бы меня до смерти, или бросил бы на съедение термитам. Но именно времени ему и не хватило. Вероятно, у Коуни оставалось всего лишь несколько секунд, но он все еще предпринимал отчаянные попытки молчаливо и безуспешно бороться с собой.

Я даже не потянулся за своим револьвером, ибо наблюдал нечто значительно превосходящее мои ожидания. Такого я никогда не видел прежде и наверняка не увижу впредь: неодолимая сила столкнулась с непреодолимым объектом.

Коуни удалось вынуть револьвер. Однако никто не носит автоматический пистолет 45-го калибра со взведенным курком. Поэтому охраннику пришлось взвести курок. Коуни ухватился за рукоятку и замер на мгновение, но все же взвел курок и приготовился выстрелить. И он сделал это, но попал не в меня. Коуни выпустил одну пулю из своего пистолета, но оружие было направлено вверх и в сторону, так что пуля лишь срезала маленькую веточку перечного дерева.

После этого охранник оставил свои попытки. Человек не в силах вынести так много. Коуни, издав еще один хриплый крик, пробежал мимо нас в ворота и припустил по улице. Коуни, конечно, не знал, куда бежит, и не думал об этом. Он просто бежал. Бим вырос справа от меня.

— Ты это сделал! — заявил верзила.

— Да. Это сделал я.

В руках у Бима не было оружия, но он наступал на меня, сжимая и разжимая свои огромные лапы. Я хотел побыстрее оказаться в доме, особенно после криков и выстрелов, но сначала мне предстояло разобраться с Бимом, а потом заняться всем остальным. Я расставил ноги пошире и подпустил его поближе.

Я вполне уверен в себе. Пока мне противостоит один человек, меня не беспокоит его сила. В основном моя уверенность базируется на том, что сотни часов были потрачены мною на обретение и поддержание формы, на совершенствование нескольких бросков и захватов из дзюдо, а также защиты без оружия. После часа такой тренировки едва держишься на ногах. Кроме того, я бывший морской пехотинец.

Я правильно оценил Бима. Когда охранник потянулся к моему горлу, я понял, что он станет легкой добычей. Все, что мне придется сделать, — это схватить Бима за запястье и выше локтя и ударить своим бедром по его бедру, а затем резко наклониться вперед. Сила инерции и моя уложат Бима на землю, как гигантскую кеглю.

Я все рассчитал точно. Бим прятал свое мясистое лицо, выставив вперед руки. Я сразу обхватил его правую руку, повернулся, ударил Бима правым бедром, наклонился вперед и заставил его взлететь... Нет, это я оторвался от земли, слегка оттолкнувшись ногами, пролетел несколько метров и приземлился, сильно ударившись.

Я лежал, чувствуя себя ужасно. Хорошо, что я не выпил ни глотка кофе. Я ослабел после того, как оказался в воздухе. И вот, кружа возле меня, то входя в фокус, то выходя из него, возникло нечто похожее на помесь Гаргантюа и лося. Это существо действительно напоминало гибрид. В последний момент просветления я понял, что это Бим. Да, вот такие дела. Охранник оказался круче, чем я думал. Но по крайней мере, у меня была уверенность. Я проникся сейчас чертовской уверенностью в том, что он собирается убить меня.

Бим, стиснув мне горло, поднимал мою голову и вдавливал ее землю. Не думайте, что мне это понравилось. Я почти слышал, как дребезжат и пощелкивают мои мозги, издавая звук шарика, падающего в углубление колеса рулетки.

Я лежал на спине и, когда Бим придавил мою голову, оказался в крайне невыгодном положении, но все же умудрился выставить перед собой правую руку. Всего через секунду я поймал его. Переносица человека тоньше листа бумаги. Удар по ней загоняет кости прямо в мозг. Во мне вспыхнуло желание убить его! Я врезал ему по носу. Бим хрюкнул и шарахнул меня по голове.

«Умри! — подумал я. — Умри!» Мои мысли путались. С тем же успехом я мог бы врезаться головой в землю. Но когда отчаяние уже охватило меня, во мне вдруг пробудилась надежда. С Бимом тоже что-то произошло, и он выпустил мою голову, словно выронив ее. Тут я начал кричать.

Бим по-прежнему нависал надо мной, но теперь он прижал руки к бокам, широко растопырив пальцы. Он вскинул голову, будто увидев что-то в небе, потом сжал кулаки и уставился на меня. Но Бим не видел меня и секунд пять стоял, застыв как статуя.

Потом его лицо исказили ужас и недоумение. Рот Бима открылся, и охранник издал странный плачущий звук, почти басом, но с несколькими высокими, визгливыми нотами. Так взвыла бы помесь кабана с сиреной. Бим подскочил, сделал пируэт с ловкостью слона, поворачивающегося на двух ногах, и исчез из виду.

Я поднялся и покачнулся. Все вокруг вращалось. Мои мысли путались. Я остался один; я победил.

Шагнув вперед, я упал ничком. Однако упорство заставило меня доползти до ступеней перед входом и встать. Я подошел к большой двери, но она оказалась запертой.

Через несколько секунд моя голова прояснилась. Безумие покинуло меня. Глубоко дыша, я начал размышлять о том, что происходит в доме. Казалось, после первых криков прошел целый час, но я знал, что это случилось примерно минуту назад, а выстрел прозвучал не больше чем через тридцать секунд после этого.