Глава 10

Я медленно выдохнул. Теперь многое стало ясно. Карвер. Блэйк и, несомненно, сам шеф полиции Турмонд повязаны с Норрисом и его головорезами. Продажностью копов объяснялось, почему даже немногие имевшиеся жалобы на «Сико» были положены под сукно и почему Норрис мог действовать так нагло. И я вляпался по уши, если только не сумею убедить их, что я, глупенький, так и не врубился в их делишки.

Истекла лишь одна секунда, максимум две. Шеф полиции Турмонд наклонился ко мне и спросил:

— В чем дело, Скотт?

Я выдавил из себя жалкую улыбку и зачастил скороговоркой:

— Мне только что пришло в голову, шеф, я же не упомянул Мендосу и Сиберна. Может, тебя заинтересует, как я узнал о них?

Его лицо немного разгладилось, когда он проговорил:

— Да, так как же?

— Ну, ты же помнишь, как я предположил вчера, что убийцы, скорее всего, использовали краденую машину и краденые номера. Но ты воспринял это так, как будто не поверил мне. — Я не мог так сразу остыть, если собирался убедить полицейских парней, что все еще обманываюсь на их счет. Поэтому я взглянул на сидевшего слева от меня Карвера и сказал: — Я засомневался, что наш добрый сержант сможет во всем разобраться, при его-то пустой башке, тогда я отправился сам на поиски отвальной машины.

Карвер приподнялся со своего кресла и воскликнул:

— Эй! Я не позволю...

Но шеф полиции велел ему заткнуться, а мне продолжать.

— Я засек машину на улице Каштанов и посмотрел номера и регистрационную карточку. В дорожно-патрульной службе я узнал, кому были выданы номера, и все стало ясно.

— Почему ты не сообщил об этом, Скотт?

— Когда я осматривал «шевроле», рядом стояла патрульная машина, и я решил, что вам уже все известно или вот-вот будет известно. — Я сделал паузу. — Это доказывает, вне всякого сомнения, что убийство Дэйна было спланировано заранее, задолго до его совершения. А ты так и не дал мне никакого объяснения, откуда возникла «утка» о самоубийстве?

— Я уже объяснил, — парировал шеф полиции. — В самом деле пока нет никакого доказательства того, что не ты убил Дэйна. Такой ловкий парень, как ты, Скотт, тоже мог украсть машину и номера и оставить ее заранее на улице Каштанов на случай, если что-нибудь пойдет не так. Тогда ты мог бы клясться, что гнался за «шевроле» и полудюжиной парней в нем, а полиция вскоре нашла бы «шевроле», и это подтвердило бы, что ты ничего не выдумал.

— Вот это мысль! Глупее я...

Шеф спокойно продолжал:

— Я не утверждаю, что так оно и было, но так могло быть.

— О'кей. Его убил я. Признаюсь. Использовал базуку с гранатой из сухого льда. Мой мотив... ну, его-то как раз у меня не было.

В разговор встрял Карвер:

— Не смешно. Не сомневаюсь, мы обнаружим мотив — стоит только поискать. И не думай, что я шучу. — Он оскалился. — У нас достаточно оснований для твоего задержания, Скотт. — Он многозначительно взглянул на Турмонда, и я последовал его примеру.

Им и не нужны были никакие основания, чтобы задержать меня, а только пустая темная камера, которую можно было бы надежно запереть. Сейчас все зависело от шефа. Если ему покажется разумным упечь меня, в моей камере точно не будет телефона, по которому я мог бы позвать на помощь морскую пехоту.

Я поднялся, не ведая еще, отпустят ли они меня или нет. И мне совсем не нравилось выражение лица Турмонда.

— Сядь! — приказал он. — Карвер прав — нам хватает оснований, чтобы засадить тебя. Теперь, когда Дэйн мертв, у тебя уже нет клиента, однако ты продолжаешь доставлять нам неприятности.

Это прозвучало так, словно шеф полиции пытался сообразить, доставлю ли я ему больше неприятностей в кутузке или на свободе? Я постарался внести свою лепту в двойную игру, не веря ни одному своему слову, но продолжая играть под дурачка:

— Это не серьезно. Арестуйте меня, и через час я буду освобожден под залог и тут же подам на вас в суд за незаконный арест. К тому же у меня есть клиент. Даже два: Лилит Мэннинг и Клайд Барон. Так я думаю. — Я бы назвал своим клиентом даже Бога-отца, если бы мне это помогло.

Однако мои слова сбили шефа с панталыку, и я удивился, почему я не упомянул раньше Лилит и Барона. Какими бы продажными ни были шеф полиции и два его прихвостня, казалось мне, они чертовски поостерегутся вызвать неудовольствие двух таких влиятельных лиц, как Барон и Лилит, если только они не поняли, что я врубился в их игру.

— Вот как? — удивился он. — С каких пор? И что значит это твое «так я думаю»?

— Ну, я работаю на них, хотя и не видел их последнее время. Слишком много всего случилось.

Шеф полиции хотел было что-то сказать, но воздержался, бросив взгляд на Карвера и Блэйка. Поджав губы и насупившись, через минуту он проговорил:

— Посмотрим, Скотт, — подтянул за провод к себе по столу телефон и набрал номер.

Через мгновение он уже говорил елейным голосом, полным уважения:

— Клайд? Здесь Уоллес Турмонд. У нас в участке этот Шелл Скотт. Уверяет, что работает на вас. Что скажете? — Послушав несколько секунд, он произнес: — Ну, мы... допрашивали его в связи со смертью Эмметта Дэйна... Что? Ну, думаем, мы могли бы его задержать... Понятно. Ладно, Клайд. Спасибо. — Положив трубку, он забарабанил пальцами по столу, пристально глядя на меня, потом сказал: — Мистер Барон сейчас приедет.

— Естественно. — Я едва смог проглотить ком в горле.

Барону понадобилось пятнадцать минут, чтобы добраться до участка. Тем временем я поинтересовался у шефа, узнали ли они хоть что-нибудь от Норриса и нашли ли парня, называвшегося Циммерманом. Естественно, ответ был отрицательным, они даже не могли найти Норриса, которого, по словам Турмонда, не видели в городе уже несколько дней. Другого я и не ждал, просто старался поддержать беседу. Наконец приехал Барон и ввалился в кабинет шефа. Он тряхнул руку Турмонда и заговорил быстро и громко. Когда шеф полиции спросил его, был ли он моим клиентом, Барон искоса посмотрел на меня и через пару секунд подтвердил: «Верно». Когда же мы с Бароном собрались уходить, Турмонд даже не пытался меня остановить. Мы вышли из кабинета, и я затворил за нами дверь, неровно дыша.

В дверях главного входа в участок Барон остановил меня словами:

— Боюсь, я чего-то не понял, мистер Скотт. Почему они вас не отпускали?

Поблизости никого не было, но я не собирался ничего говорить, пока не уберусь подальше от полицейского участка, поэтому коротко бросил:

— Они считают, что у них есть основания. Я все расскажу, но сначала уедем отсюда.

Он кивнул, однако не сдвинулся с места:

— Что вы думаете о самоубийстве Дэйна? Почему они допрашивали вас?

— Я обнаружил его тело. Не было никакого самоубийства. Норрис послал своих головорезов, и они убили его.

Он состроил гримасу:

— Я этого и боялся. Вы уверены?

— Еще как!

Он покачал головой и насупился:

— Если они убили Дэйна, как они поступят со мной? И с Лилит? Вы ее видели?

— После вчерашней ночи нет.

— Она пыталась связаться с вами. Звонила мне сегодня утром, хотела узнать, где вас найти. Но я этого не знал.

Интересно, чего она хотела, не того же ли, что и вчера? Или ее опять навестили подручные Норриса? Я спросил Барона:

— Она была встревожена?

— Да. Сказала, что это очень важно. Полагаю, вам следует повидать ее.

— Ладно, поеду узнаю, что ее гложет. Может, позже... — Я замолчал.

Мы все еще стояли в дверях, и сзади себя я услышал скрип кожаного ботинка. Повернувшись, я увидел шефа Турмонда в нескольких футах от нас, направлявшегося в сторону дежурного. Он был достаточно близко, чтобы услышать мои последние слова, но по нему не было видно, что он вообще обратил на нас внимание. Я взял Барона под руку и повел его на тротуар. Его машина была припаркована под знаком «Стоянка запрещена». Он сел за руль, а я облокотился на дверцу и спросил:

— У вас были новые проблемы с парнями из «Сико»?

Он покачал головой:

— Нет. Однако, если откровенно, я не собираюсь больше подставлять свою шею. Я продам все, что у меня есть, даже одежду с себя, но не рискну кончить так, как Эмметт.

— Ну, в ближайшее время в городе может разразиться буря. Ваш «честный» шеф полиции и его подчиненные Карвер, Блэйк, а может быть, и другие оказались такими же прожженными бестиями, как и Норрис.

У него отвалилась нижняя челюсть, и он взглянул на меня так, словно я стал «голубым»:

— С ума сошли!

— Как бы не так! — И я рассказал ему, что случилось прошлой ночью, когда я гнался за убийцами от дома Дэйна, и как мне помешала «ударная» машина.

Он нахмурился еще больше:

— Но это не означает, что они столкнулись с Норрисом.

— По-моему, означает. Может, это и не улика, но я постараюсь найти доказательства, если удастся. — «Если я выживу», — подумал я. — Поразмышляйте над этим. Я навещу Лилит. Благодарю за помощь, за то, что вызволили меня.

— Я просто обязан был сделать это для вас в ответ на вашу поддержку, мистер Скотт. Хотя дела-то не пошли лучше, а?

Холодно взглянув на меня, он попросил связаться с ним после того, как я повидаю Лилит.

Я прошел несколько шагов до своего «кадиллака», завел мотор и отъехал, присматриваясь, не сел ли кто мне на «хвост». В миле от города мое зеркало заднего обзора показывало пустое шоссе за моей спиной, так что, похоже, за мной никто не следил. В следующий миг я увидел справа белое пятно особняка Мэннингов. Свернув с улицы Винсент на подъездную дорожку, я заметил Лилит на веранде. Она встала, когда я припарковался.

Впервые я видел ее одетой, то есть не в одном купальнике. И хотя она все еще выглядела обворожительной, ей, похоже, не следовало бы одеваться вообще. Я поднялся на веранду, а она протянула мне обе руки, сжала ими мои и сказала:

— Привет, Шелл! Я пытался разыскать вас.

— Привет! Я видел Барона, и он сообщил мне, что вы хотите поговорить со мной. В чем дело?

— Даже не знаю. Куча вещей, пожалуй. — Она притянула меня к себе, обвила руками мою шею, поцеловала в губы и отступила на шаг.

— Эй! — воскликнул я, забыв о галантности. — Надеюсь, это не единственная причина вашего желания видеть меня.

Она улыбнулась:

— О? Я уже не кажусь достойной поцелуя, как вчера? — Она снова села на диванчик.

Разумеется, она не могла смотреться так очаровательно, как прошлой ночью, но и сейчас в ней не было ничего отталкивающегося. На ней были светло-зеленая нейлоновая блузка и темно-зеленая юбка, которые превосходно обрисовывали ее роскошную фигуру.

— Вы выглядите замечательно, Лилит. Однако буду откровенен до грубости. Мне нет дела до того, как вы красивы. Слишком много случилось сегодня или еще случится, чтобы я рассиживался здесь, восхищаясь вами, как бы это ни было мне приятно. Если вам больше нечего сообщить, я побежал. Я думал...

— Отнюдь. Я хочу сказать вам нечто важное, — прервала она меня. — Прочитав сегодняшнюю «Стар», я приняла решение. Я имею в виду Эмметта Дэйна. Не думаю, чтобы он покончил с собой.

— Он и не покончил. — Мне пришлось повторить то, что я уже рассказывал Барону.

Выслушав меня, она кивнула:

— Меня это нисколько не удивляет, Шелл. Однако мне уже нет до этого дела. Я уезжаю.

Я ее не осуждал, на ее месте я, вероятно, слинял бы давным-давно.

— Жаль, — обронил я. — Сиклифф больше не для вас, а?

— Никогда. Шелл, ты будешь хоть немного скучать по мне?

— Еще как. Куда ты отправишься?

— Не знаю. Может, на Гавайи или опять в Европу. У меня полно денег, больше, чем мне когда-либо понадобится. Я могу отправиться, куда хочу, и делать, что хочу. Я — одинокая. Ничем не связана. Но я люблю компанию.

— Пожалуй, все любят компанию.

— Шелл, почему бы тебе не поехать со мной? Нам было бы здорово вместе. — Она улыбнулась. — Я бы сняла дом с бассейном.

Я задержался с ответом, потом все же выдавил из себя:

— Весьма привлекательное предложение, Лилит. Но по многим причинам оно не может быть мною принято. Во-первых, я не могу покинуть Сиклифф. По крайней мере, пока.

— Почему, Шелл? Мы можем просто уехать, и все. Прямо сейчас, сию минуту. Запрыгнуть в автомобиль и погнать... куда захочется.

Я покачал головой:

— У меня слишком много... ну, слишком много долгов.

— Забудь Шелл. Что это даст в конечном счете? Мы можем хорошо повеселиться. И повеселимся, если ты захочешь.

— Ничего не получится, милая.

Ее поведение резко переменилось. Лицо слегка покраснело, а губы искривились, когда они воскликнула:

— Пошел ты к черту! Тебе следовало бы гарцевать на белом коне, звеня доспехами. За кого ты себя выдаешь? За крестоносца? — Она продолжала в том же духе еще какое-то время и неожиданно в заключение сказала: — Мне очень жаль.

— Мне тоже.

— На самом деле я вовсе ничего такого не имела в виду. Просто ощущение отвергнутой женщины не очень-то приятно. — Помолчав несколько секунд, она похлопала подушку дивана рядом с собой. — Сядь, поцелуй меня. — Она улыбнулась. — Это-то, по крайней мере, ты можешь сделать.

Я сел. И поцеловал ее. По правде говоря, я сделал больше, чем «по крайней мере». Наконец я огляделся.

— Нас никто не видит, — сипло прошептала она.

Ее руки обвили мою шею и притянули меня к ней, ее раскрытые и чуть выпяченные влажные губы были красноречивее всяких слов. И все же я отстранился от нее. Ничего хорошего мне это не сулило. Вернее, мне было очень приятно, но, как бы ни улучшились мои отношения с Лилит, они не могли улучшить моего положения в Сиклиффе. А оно было просто отчаянным, и, останься я здесь еще хоть ненадолго, оно станет еще ужаснее. Поэтому я поднялся.

— Да что с тобой? — спросила она, потом улыбнулась. — Все еще болит ребро?

— Не оно меня беспокоит. Просто мне нужно ехать.

— Я тебя не отпущу, — заверила она.

Две пуговки на ее блузке были расстегнуты, дышала она медленно, но ритмично — и какой ритм она задавала! Я бессмысленно пролепетал:

— Увидимся в Гонолулу. Я заскочу и даже отдам тебе свою последнюю рубашку, однако сейчас я должен идти. Я просто обязан.

Повернувшись, я стал спускаться с веранды, но она схватила меня за руку и воскликнула:

— Да в самом деле, что с тобой? Будь же благоразумным!

— Даже не собираюсь быть благоразумным. Это как раз неблагоразумие. Город кишит гангстерами и продажными копами, и большинство из них жаждет моей крови, а я ничего не предпринимаю для того, чтобы обезопасить себя и — Понимаешь ли? — закончить начатое дело.

— Я уже думаю, что ты никогда не заканчиваешь ничего из начатого тобой.

— Ну нет, я всегда... Послушай, не глупи.

Говоря это, я удалялся от нее, пока не очутился на покрытой гравием дорожке под верандой. Лилит возвышалась надо мной с совершенно несчастным видом, положив руки на бедра.

— До свидания! — попрощался я.

— Иди к черту!

Послав ей воздушный поцелуй, я забрался в «кадиллак» и завел двигатель, пока слабость не овладела мной. На первой передаче я приблизился к выезду на улицу, притормозил, бросив взгляд налево и направо, начал выкатываться на мостовую, но тут же врезал по тормозам, заметив в двух кварталах черный автомобиль, несущийся как сумасшедший на скорости по крайней мере семьдесят миль в час.

Он показался со стороны города и развил такую скорость, что я не рискнул выехать на улицу, хоть он и находился еще в квартале от меня. Я оставил передачу включенной и выжал сцепление. Мне показалось, будто тот водитель подумал, что я выезжаю на улицу, ибо я услышал пронзительный визг шин, когда он резко затормозил, и автомобиль завилял по дороге, но потом все же сумел выровняться. Однако вместо того, чтобы снова газануть, автомобиль продолжал терять скорость, которая упала миль до тридцати, когда нас разделяло ярдов десять.