Глава 11

Я пролетел, как на крыльях, первую милю, распаляя свою ненависть к Марти. Затем немного поостыл. Было уже девять часов вечера, и я решил, что пришло время доставить продукты моим красоткам Айрис и Мае.

Когда с Ферфакс-авеню я свернул на бульвар Санта-Моника, свет от фар идущей сзади машины отразился от зеркала заднего вида и на миг ослепил меня. Я нащупал в кармане составленный Маей список и направился к магазину “Келси” на улице Кингсли рядом с бульваром Санта-Моника. Я подумал, что Мая сможет вкусно приготовить макароны, и пожалел, что у меня не будет времени отведать их вместе с девочками.

Я ощущал уже голод и усталость. Я выгнул спину, и вновь по моим глазам ударил свет, отраженный зеркалом заднего вида. Я почувствовал досаду, а затем и интерес. Я более чувствителен, чем многие, к машинам, следующим за мной. Они могут и случайно оказаться сзади, но всегда есть шанс, что это не простое совпадение. Когда я работаю, мне очень не нравятся фары, настойчиво освещающие задний бампер моей машины.

Когда я работаю... Забавно, однако... Обычно, в качестве частного детектива, сыщика по найму, я брался за дела, с которыми ко мне обращались клиенты, оказавшиеся в каком-нибудь затруднении. Но на этот раз я был своим собственным клиентом.

Вообще-то все началось с Айрис, но не мог же я ее считать “клиентом”. Однако ее маленькая хитрость — убедить Сэйдера, что она мне все рассказала, — поставила меня в гораздо худшее положение, чем если бы она явилась в мою контору и сказала: “Мистер Скотт, вот вам миллион в задаток. Помогите мне разрешить мою проблему”. Так поступает большинство моих клиентов. Только они никогда не предлагают миллион. Это был новый способ получить работу, но старый мне нравился больше.

Я был в квартале от магазина, а та машина все еще держалась сзади меня. Это не означало чего-то определенного: в это время суток уличное движение еще не иссякло.

Я проехал остаток пути, свернул влево и остановился в слабо освещенном месте. Я обернулся и посмотрел через плечо в заднее стекло “кадиллака”. Другая машина проследовала прямо по Кингсли — это был ярко-зеленый двухместный “де сото”. Я тряхнул головой: похоже, у меня уже развивается мания преследования.

В магазине я набрал продуктов по списку Май, добавив пару кусков филея, которые девчонкам будет трудно приготовить на дровах. Если бы я располагал временем, я бы прихватил три куска — они выглядели очень аппетитно, хоть их цена и отбивала вкус к ним. Минут через пятнадцать я вынес из магазина коробку с гастрономическим набором и бутылкой — в ожидании счастливых денечков я прихватил пинту выдержанного виски, чтобы сделать их еще более счастливыми.

Я хотел было засунуть коробку в багажник, но передумал и бросил ее на переднее сиденье. Не хотелось расставаться надолго с бутылкой, которая составит мне компанию в дороге, — я мог протянуть руку и потрепать ее по горлышку.

Я запустил двигатель, обернулся, чтобы убедиться, не мешают ли мне другие машины, и остановился — на противоположной стороне улицы стоял этот чертов двухместный “де сото”. Если не он, то его близнец.

Я воззрился на него, пытаясь сообразить, были ли у меня не в порядке нервы или кто-то действительно сидел у меня на хвосте. Я осмотрелся и заметил невысокого мужчину на тротуаре перед магазином. Меня поразило, как он пялится на меня. Если это “хвост”, то ведет он себя весьма неосторожно. Я не собирался задерживаться, чтобы убедиться в этом.

Я тронул машину с места, и тот парень сделал шаг в мою сторону и крикнул:

— Эй!

Я нажал на газ, а он сделал еще пару поспешных шагов и прокричал:

— Эй! Эй! Послушайте!

Но я уже уехал.

По моей спине ползли мурашки, и я пытался понять, отчего бы это. Я находился в таком состоянии, что еще немного, и в любом мужике с бородой я признал бы русского диверсанта.

Я потратил пятнадцать — двадцать минут, чтобы убедиться, что никто меня не преследует. Было уже почти десять тридцать, когда я добрался до хижины. Я дважды прогудел, прокричал: “Привет”, подхватил коробку с провизией и виски и вылез из машины.

Айрис отворила дверь хижины. Свет заструился вокруг нее, вырисовывая ее талию и бедра и искрясь в ее волосах. Наконец-то я был дома.

— Я уже начала волноваться, Шелл, — проговорила она.

— Вы, наверное, проголодались?

— Не об этом я волновалась, — улыбнулась она. — Но я действительно голодна.

Она распахнула дверь, я вошел, захлопнул дверь ногой и поставил коробку на пол. Сегодня ночью мне предстояло еще кое-что сделать, но очень уж не хотелось возвращаться в город. Я не мог себе представить лучшего места, да и лучшей компании для каникул.

Айрис прекрасно смотрелась, когда открыла мне дверь, и говорила гораздо спокойнее, чем раньше. Она выглядела отдохнувшей и умиротворенной, что отразилось на ее голосе. В самом деле впервые, не считая короткого мгновения в кафе по дороге сюда, я видел ее расслабленной. Оказывается, я что-то упустил. Я знал, что у нее длинные рыжие волосы, но не замечал раньше золотистые проблески, пробегавшие по ним, когда она двигалась, и грацию ее тела. У нее были ярко-голубые глаза и длинные темные ресницы.

Я прошел в комнату и присел на краешек кровати. Айрис же увидела бутылку виски и нагнулась, чтобы достать ее. На ней все еще были мальчишечьи брюки и шерстяной свитер. Но, слава Богу, только брюки и были у нее мальчишечьи.

Она повернулась, сжимая бутылку в руке, и сказала:

— Это вы хорошо придумали. Хотите?

Я едва не ответил не по делу, но быстро пришел в себя:

— Это было бы неплохо. За целый день я так и не промочил горло. — Я оглядел голую комнатушку. — Тут найдется три стакана? Мы могли бы... — О Господи! Комната казалась более голой, чем следовало бы. — А где же Мая? — спросил я.

— Она скоро вернется.

— Я спросил, где она?

— Не волнуйтесь. Она пошла в лавку.

— В лавку? Чего ради, черт возьми?

Айрис подошла, села на постель рядом со мной и похлопала меня по коленке, но это меня не успокоило. Такой жест никогда бы не мог меня успокоить. Она мягко объяснила:

— Мая забыла сказать вам, чтобы вы купили чеснока. Без него она не может приготовить соус и хлеб по-итальянски. Мы увидели тут маленького мальчика, живущего неподалеку, и он сказал нам, где лавка. Она всего лишь в полумиле отсюда, Шелл.

Это были замечательные женщины. У них было все в порядке с фигурой, но не с головой. Придушенным голосом я проговорил:

— Вы что же думаете — я вас привез сюда, чтобы вы тут порхали по округе?

— Но, Шелл, мы и не порхаем! Она вернется через пятнадцать — двадцать минут.

— Откуда вам знать, открыта ли лавка?

— Хозяин живет при ней. Успокойтесь! А я вам налью.

— Прекрасно, — проворчал я. — Наливай. Самое время выпить.

— Вот так-то лучше. Я... О Боже!

Она опустила глаза на полусвитер и брюки, будто только сию минуту вспомнила, как она одета. Там было на что посмотреть, но меня поджимало время.

— Я не одета для вечеринки.

— Никакой вечеринки. У меня нет времени больше чем на один стаканчик. Я уеду, как только вернется Мая.

— Хорошо, пусть это будет маленькая вечеринка. Шелл, вы меня еще не видели в платье и не представляете, как я в нем выгляжу.

— Я уверен, что прекрасно.

Она искоса взглянула на меня, улыбнулась, поджала губы и встала лицом к кровати. На подушках были разложены платья, которые Мая прихватила из дома. Айрис выбрала одно из них и приложила к себе.

— Как вам понравится это?

— Чудесно!

Она критически осмотрела его, бросила на постель и взяла другое.

— Это не лучше?

— Чудесно! — Оно было тоньше.

Она улыбнулась:

— Я, пожалуй, надену вот это — так хочется скинуть эти штаны.

Я с трудом проглотил слюну — некая патока, казалось, обволокла мой язык. Еле слышно я повторил:

— Чудесно!

Айрис стояла в шаге от меня, так близко, что я мог бы ее укусить. Ее свитер застегивался сзади. Она завела руки за спину и начала расстегивать пуговицы. Представьте себе, как это подействовало на меня!

— Пожалуйста, не подглядывайте.

Ха! Не подглядывайте! Как я мог не подглядеть? Я ухмыльнулся, не скрывая своего намерения.

Она улыбнулась и повернулась ко мне спиной.

На свитере были четыре большие белые пуговицы, и я смотрел неотрывно, как она расстегнула одну пуговицу, другую. Одновременно я пытался сообразить, почему она не переоделась до сих пор и действительно ли Мая ушла за чесноком.

Айрис расстегнула последнюю пуговицу и стряхнула свитер с плеч. Под ним не было ничего, кроме прелестной спины. При такой спине грудь должна быть изумительной. Если бы... Я не смог закончить приятные предположения.

Мое сердце громыхало в груди, как куча камней, но мне послышалось еще что-то. Я вспомнил, что вот-вот появится Мая.

Теперь я был почти уверен, что слышал какой-то звук рядом с хижиной.

— Айрис, ты ничего не слышала?

— А?

— Мне послышалось что-то снаружи.

— Что-что? — И она повернулась ко мне.

Ей не следовало это делать. Я был прав насчет ее груди, но как не вовремя я в этом убедился. Я был абсолютно парализован, когда дверь с треском растворилась и грубый голос прохрипел:

— Руки на колени, Скотт! Не двигаться.

Вот как это бывает — я так и не дождался обещанного стаканчика.

Глава 12

“Не двигаться!” — сказал он. Знал бы он, в каком я был состоянии! Я повернул голову и взглянул на него.

Он был небольшого росточка и гораздо менее привлекателен, чем Айрис, даже несмотря на большой пистолет в его руке. Пистолет был наведен на меня, но он глазел на Айрис. Еще бы!

— Никому не двигаться! — прорычал он.

Но Айрис не обратила на него внимания. Меня чуть кондрашка не хватила, когда она сделала первое движение. Но парень все же не выстрелил. Она резко повернулась к нему спиной и начала втискиваться обратно в свой свитер. Это нужно было видеть. А поскольку парень держал меня на мушке, не было смысла смотреть на него. Он сказал:

— Встань, Скотт! — И я его узнал.

Я разглядел его в бинокль, когда он с дружками вышел из “Подвала” и разговаривал с Бридом, а позже видел его фотографию в полицейском управлении. Это был Детеныш Клейн, один из подручных Брида. Еще один маленький человечек с большим револьвером, который по этой причине казался большим самому себе.

— Какого черта, приятель? — спросил я.

— Где Сэйдер?

— Кто-кто?

— Сэйдер, тупица.

— Ты что, спятил? Откуда мне знать, где он?

Он сделал шаг в мою сторону и выкрикнул:

— Кончай свою бодягу, отвечай по-хорошему!

— Я не знаю, где Сэйдер, да и не могу знать.

Он ухмыльнулся, не веря мне. Ухмылка его не украсила. Он не был безобразным. У него были жесткие каштановые волосы, нуждавшиеся в стрижке. Нос его был сломан и выправлен неудачнее, чем мой собственный: ему достаточно было шевельнуть ноздрями, чтобы показать направо.

— Думай, что хочешь, но я понятия не имею, где Марти. Откуда мне знать?

— Кончай, я знаю, что ты работаешь на него.

Я вздохнул: я должен был оглушить Дятла до того, как он меня увидел.

— Брид тоже так считает?

— Конечно.

— Я должен разочаровать тебя. Детеныш. Вы все сбрендили. Я работаю только на себя и уж никак не на Сэйдера. А теперь будь добр, убирайся. Да! Как ты меня нашел?

Довольная ухмылка появилась на его лице.

— Ты сам меня привез сюда в багажнике своей машины. Ловко! А? — Он нахмурился: — Но где все же Сэйдер?

В багажнике моей машины! Черт побери! Я потратил пятнадцать минут, чтобы избавиться от возможного “хвоста”, а этот тип сидел в моей машине. Вот почему зеленый “де сото” остался там у магазина, а тот мужчина пытался мне что-то сказать. Дьявол тебя побери, Скотт! Да, но у этого парня только одно было на уме.

— Послушай, если ты вообразил, что я привезу тебя к Сэйдеру, то ты ошибся. Как видишь, его здесь нет, и я понятия не имею, где он может быть.

Он мерзко осклабился, глядя на Айрис:

— Я вижу, что его здесь нет. — Он наморщил лоб и изрек: — Вы оба поедете со мной.

— Куда это?

— Какая тебе разница? Ты не хочешь говорить со мной, так, может, ты скажешь обо всем хозяину. Он будет рад видеть тебя.

— Несомненно. А ты получишь повышение.

Я направился к двери, сдерживая дыхание, в надежде, что он забудет забрать мой револьвер. Но Детеныш знал свое дело.

— Минутку, — сказал он. — Детка, аккуратненько достань его пушку.

Айрис была уже одета и стояла лицом к нему. Она свирепо посмотрела на него, но повиновалась и достала мой револьвер из кобуры под пиджаком. Зрачки ее расширились, и я испугался, что она решится на опрометчивый поступок. Но это могло привести к нашей смерти, и я сказал:

— Спокойно, Айрис. Не делай глупостей!

Она провела кончиком языка по ярко накрашенным губам, не делая других движений. Револьвер повис в ее руке.

— Брось его, — приказал Детеныш.

Она повиновалась и, следуя его указанию, подтолкнула револьвер ногой в его сторону. Он опустился на колено, не забывая держать меня на мушке, подобрал мой револьвер, спрятал его в карман и кивнул:

— Теперь вы оба выходите впереди меня. Ты, детка, первая.

Пора! Пора выкинуть нечто дьявольски хитрое и оборвать Детенышу конечности. Айрис завизжит от восторга, бросится в мои объятия, и мы наконец придумаем, как напялить на нее это чертово платье. Но, к сожалению, я не смог ничего придумать.

Детеныш повел своей пушкой, и мы двинулись к двери. Айрис вышла первой, за ней я, а за мной — Детеныш. Пару раз он ткнул меня в спину своим револьвером, но не оставил его там, где я мог бы его чувствовать. И я ничего не предпринял, ибо меня не прельщала дырка в спине.

Пока мы садились в “кадиллак”, я недоумевал, где же Мая с ее вонючим чесноком. Было бы неплохо, если бы она появилась в этот момент. Существовала, правда, опасность, что ее появление вывело бы Детеныша из себя. Но она не появилась, и мы сели в машину.

Детеныш посадил меня за руль и Айрис — вплотную ко мне, а сам разместился у правой дверцы. Я без колебаний исполнял все его указания. Еще бы! Он держал на прицеле правую грудь Айрис, и я конечно же не мог подвергнуть риску такое сокровище.

Мы остановились в самом центре у небольшого конторского здания на Риверсайд-Драйв. В том же порядке мы пересекли тротуар, подошли ко входу, и Айрис нажала, как ей было приказано, кнопку звонка. Позолоченная вывеска гласила: “Салемская финансовая компания”, но у меня возникли сомнения относительно совершаемых ею сделок.

За дверью послышались тяжелые шаги, она открылась, и перед нами предстал широкогрудый тип, в котором я признал Гарри Рыбака, как он значился в картотеке. Он был небрит, черная щетина торчала также из-за отвисшей майки, надетой под спортивным пиджаком. Он был больше, чем я думал, — примерно моего роста, но грузнее.

— Где, черт возьми, ты пропадал, Детеныш? Что... — Он замолчал, разглядев нас.

Детеныш затолкал нас внутрь, а Гарри провел дальше и открыл другую дверь.

В двух вещах можно было не сомневаться: мы находились в логове Брида и, хоть нас и не ждали, нас встретила целая комиссия.

Когда мы с Айрис вошли в ярко освещенную комнату, я сразу заметил Брида. Среди других он выделялся своими размерами. Он сидел за темно-коричневым столом, развалившись в большом вращающемся кресле, отодвинутом, чтобы оставить место для его живота. Он походил на беременную женщину. Его багровые щеки заколыхались, когда он повернул голову в нашу сторону.

Обычная для него сигара переместилась из одного угла его полногубого рта в другой.

— В чем дело? — спросил он глубоким бархатным голосом, взглянул на стоявшего за нами Клейна и приказал: — Говори, Детеныш.

Клейн поспешно объяснил:

— Босс, понимаете, я сел на “хвост” этому парню. Я думал, что он наведет меня на Сэйдера и я привезу их сюда.

Брид смотрел на него так пристально, что, едва закончив фразу, Детеныш ответил на невысказанный вопрос:

— Скотт забрался в горы и встретился там с этой куклой. Ну, я и притащил их сюда. Я правильно сделал?

Помолчав с минуту, Брид кивнул:

— Да, Детеныш, все правильно.

Детеныш довольно ухмыльнулся:

— Здорово я это проделал, босс. Я...

— Помолчи пока, — прикрикнул Брид, и лицо Детеныша помрачнело.

С каким удовольствием сплясал бы я на его физиономии!

Брид переключил свое внимание на меня. Я же разглядывал комнату и тех, кто в ней находился. Кроме привезшего нас сюда кривоносого Детеныша, открывшего нам дверь грузного Гарри и самого Брида, присутствовали еще трое. Я сразу же почувствовал на себе взгляд крошечных черных глазок Дятла. Судя по его виду, он вспоминал без всякого удовольствия, как я его оглушил.

Детеныш передал мой револьвер Бриду, встал сзади меня и время от времени тыкал мне в спину своим пистолетом. Дятел тоже целился в меня, давая понять, с каким наслаждением нажал бы он на спусковой крючок. Мне оставалось лишь надеяться, что он этого не сделает, — ведь у него в руке был пистолет 45-го калибра. Здесь все, похоже, предпочитали этот калибр.

Рядом с шестифутовым Дятлом выглядевший кротким Гамлет казался коротышкой. Справа от него стоял длинный и худой Одинокий Вагнер с обезображенным лицом.

Он мог не беспокоиться, что в драке кто-то ударит его по лицу, если, конечно, противник не будет достаточно силен, чтобы оторвать ему напрочь голову. Да и то можно предположить, что это пошло бы ему на пользу.

Когда мы вошли, Одинокий и Гамлет сидели на деревянных стульях, но теперь они стояли. Вежливо с их стороны!

С этой компанией я бы не справился. С ней не справилась бы и морская пехота!

Бархатный голос Брида пророкотал:

— Ты доставляешь нам неприятности, парень. Следовало бы разрешить ребятам использовать тебя в качестве мишени.

— Ради чего? — поинтересовался я. — Да и никаких неприятностей я вам не доставил, Брид. Я не понимаю, о чем речь.

Он захохотал во все горло, тряся животом.

— Ты всего лишь стукнул моего парня, — проговорил он наконец. — Разве этого мало? — В его голосе уже не было и намека на смех. — К тому же, пока мы не навели порядок, мне не могут быть по душе наемники Сэйдера.

— Но я не наемник Сэйдера!

Он приподнял кустистые брови.

— Что ты говоришь? — спросил он с сарказмом и бросил Дятлу: — Свяжи-ка его и девчонку. Может, так они запоют?

— С удовольствием, — ухмыльнулся тот.

Гамлет вышел на минуту и вернулся с мотком веревки. Дятел достал из кармана перочинный нож и отрезал кусок веревки.

— Ты первый, — сказал он мне. — Ты помнишь, как ты мне вмазал, Скотт? Надеюсь, ты не будешь возражать, если веревка немного нарушит твое кровообращение?

Не было смысла отвечать. Гамлет пододвинул два стула, на которых он и Одинокий Вагнер сидели до нашего прихода.

Через пять минут Айрис и я были привязаны к стульям с руками, заведенными за спину.

Закончив свою работу. Дятел остановился перед нами, разглядывая Айрис. С заведенными назад руками, она так выпятила грудь, что один ее вид мог повредить зрению.

Глядя на нее с вожделением. Дятел протянул руку и ущипнул ее.

— Привет, милашка! — проворковал он романтичным голосом.

Айрис вспыхнула, дыхание ее прервалось. С минуту она испепеляла его взглядом, затем решительно произнесла:

— Развяжи мне только одну руку, и я тебя нокаутирую.

Он покраснел от обиды и прошипел:

— Ты, сучка! Я две ночи подряд спал с девками лучше, чем ты.

— Кончай, Дятел! — Брид усмехнулся и добавил: — Помни, парень, делу — время, а потехе — час.

Дятел осклабился, взглянул на Айрис и снова ущипнул ее. Но уже не ради удовольствия, а чтобы сделать ей больно. Она отвернулась и прикусила губу.

Я рванулся в его сторону. Веревка врезалась в мои кисти. Задние ножки стула оторвались от пола, стул качнулся вперед, и я шмякнулся лицом об пол.

Ну, герой Скотт, давай же, укуси его за ботинок!

Гамлет и Одинокий, перестав наконец смеяться, подняли меня вместе со стулом. Айрис смотрела на меня молча, сморщив нос и прищурив глаза.

Ухватившись руками за подлокотники и отталкиваясь резиновыми каблуками от пола, Брид подкатил к нам на своем кресле, как на коляске. Посмеиваясь, он обратился ко мне:

— Успокойся, Скотт. Будь благоразумным. Ты, надеюсь, понимаешь, что никуда от нас не денешься. — Он хохотнул еще раз и серьезно спросил: — Где Сэйдер?

— Не знаю.

— Ты на него работаешь, Скотт, и должен знать, где его искать.

— Черт побери, Брид, — устало произнес я. — Как вы не можете понять, что я не знаю, где он, и что я не работаю на него.

Брид выпятил свои толстые губы, взглянул поверх моей головы и кивнул. Я не мог обернуться, но напротив себя слева я видел Дятла и Гамлета, а Гарри и Детеныш стояли, опираясь на стол Брида. Я не мог видеть того, кто стоял за моей спиной, но тут же почувствовал, что он там.

Одновременно с кивком Брида нестерпимая боль пронзила мой затылок. На какой-то момент лицо Брида расплылось в моих глазах, затем вернулось в фокус.

Встряхнув головой, я сказал:

— Подожди же, Брид. Выслушай меня. Я не работаю на Сэйдера. Я никогда...

Не успел я закончить предложение, как Брид вновь посмотрел поверх моей головы.

Хэк! На этот раз гораздо сильнее. Голова взорвалась болью, которая нарастала и опадала с каждым ударом сердца. Свет померк в глазах, и горло заполнилось тошнотой. Я попытался дотронуться до головы, и веревка врезалась в правую руку. Я прикрыл глаза на несколько секунд, склонив голову на грудь.

Послышался неясный голос Брида:

— Не переусердствуй, Одинокий. Я хочу, чтобы сукин сын бодрствовал.

Я поднял голову и взглянул на Брида. Я был так взбешен, что напал бы на него даже с зубочисткой, если б не был связан. Уж очень я не люблю, когда всякие подонки пытаются меня “сделать”. Эти же не пытались, а “делали”. И поскольку я был связан, мне не оставалось ничего иного, как мечтать.

Брид приблизил ко мне свою жирную и багровую физиономию и улыбнулся:

— Как тебе это нравится, парень? Ты ведь сообразительный мужик, Скотт. Будь еще посообразительней, и все будет о'кей.

Я глубоко вздохнул и спросил:

— Послушай, Брид, могу я задать тебе один вопрос, не повредив своей голове?

— Только один, — шевельнул он губами.

— Почему ты думаешь, что я связан с Сэйдером?

— Ты хочешь ответа на это?

Я кивнул и тут же решил отвечать в следующий раз “да” или “нет” — потоки огня пронизали мне затылок и шею.

— Дятел рассказал мне, что ты был в “Подвале”, когда оттуда сбежал Сэйдер. Мы знали, что он был там, но ничего не знали о тебе. Ясно?

— И это означает, что я на стороне Сэйдера?

— На мой взгляд, да. Кроме того, я знаю, что еще раньше ты разнюхивал в забегаловке Слосона, когда Сэйдер пытался разузнать о наших доходах. И ты нехорошо обошелся с моим парнем — Лобо.

Итак, он не только был в курсе моей стычки с Лобо, но и знал, что я выполнял тогда задание Сэйдера. В хорошеньком положении я оказался!

— Послушай, Брид. Я действительно провел тогда расследование по заданию Сэйдера — кстати, мне так и не удалось ничего разузнать, — и на этом наши отношения закончились. Он нанял меня только для этого, зная, что я неплохо делаю свое дело, а я не интересовался его мотивами. В конце концов, это — мой бизнес. Но я клянусь, что с тех пор я не имел никаких дел с Сэйдером, не работал на него.

Брид молча разглядывал меня. Добрых тридцать секунд никто меня не тронул.

— Зачем тебе Сэйдер? — спросил я, ожидая, что на мою бедную голову вновь опустится топор или то, что мне показалось топором.

Но он не опустился. Брид шевельнул своими брылями:

— Ты знаешь зачем, Скотт.

— Из-за Лобо?

— Именно. Сэйдер должен... дать объяснения. Может, ты прояснишь что-то?

— Может быть. Ты думаешь, что это сделал Сэйдер?

— Это ты мне расскажешь сейчас. Если, конечно, не хочешь новых шишек. — Он сделал паузу, наклонился ко мне и добавил несколько слов, которые никак не могли меня ободрить: — Не ты ли, Скотт, подсуетился для него?

Я? О Господи! Я даже вообразить себе не мог, что Брид подумает такое. Я мог понять, как ему пришло в голову, что я принадлежу к команде Сэйдера, но чтобы он додумался до такого... Что я мог сказать? Если Брид убежден, что я убил Лобо, мне не жить... Но прежде всего ему хотелось, похоже, найти Сэйдера. Значит, он все же думал, что Сэйдер убил Лобо, но не был в этом уверен и хотел в этом убедиться. Я мог бы просветить его на этот счет — и мне было наплевать на Сэйдера, — но что бы это мне дало? Если бы я сообщил ему детали убийства Лобо — как и где оно произошло — со слов Айрис, Брид наверняка подумал бы, что я знаю об этом по той единственной причине, что я один из подручных Сэйдера или даже принял непосредственное участие в убийстве. Если бы даже он так не подумал, было абсолютно ясно, что никакому приятелю Сэйдера не суждено прожить долго. Особенно если бы Брид убедился в причастности Сэйдера к убийству Лобо. Я почувствовал себя неважно: жизнь была так прекрасна, но слишком коротка. Я промолвил:

— Если я подтвержу, что Сэйдер убил Лобо, что дальше? Что будет с девушкой и со мной?

— Хм, вы сможете уйти, — спокойно и легко солгал он, даже не моргнув глазом. — Как только ты нам все расскажешь, старик, вы сможете уйти.

Чудесное предложение! Я прекрасно знал, что он лжет, и он понимал, что я это знаю. Какие-то смутные мысли пробивались через боль в моей голове. В конце концов я сказал:

— Он действительно убил Лобо. Но я узнал об этом — помни, Брид, я не смогу закончить, если буду без сознания, — лишь сегодня, совсем недавно.

Я чувствовал затылком присутствие Одинокого за моей спиной, но пока с молчаливого согласия Брида он не мешал мне говорить. Брид наверняка думал, что я совру. Но я его провел — я сказал правду.

— Что бы ты ни думал, Брид, ты ошибаешься относительно девушки и меня. Вот что произошло на самом деле, и каким образом мы оказались замешанными в эту историю.

Я рассказал о том, как в меня стреляли, и обо всем том, что произошло за день. Я упомянул то, что сообщила мне Айрис. Короче говоря, я осветил все обстоятельства вплоть до того, как Сэйдер покинул “Подвал”. В заключение я сказал:

— Айрис и я оказались как бы между двух огней, между Сэйдером и вами. Через соседнюю с кабинетом Сэйдера комнату и зал клуба мы прокрались к лифту. Я вынужден был оглушить Дятла, чтобы беспрепятственно выбраться из клуба. Вот и вся наша связь с Сэйдером.

Брид холодно смотрел на меня, и я добавил:

— Ты понял, Брид? Мы знали, что Сэйдер убрал Лобо, и поэтому он хотел разделаться и с нами. Ведь мы могли рассказать об этом полиции или тебе. Пока у тебя были сомнения, Сэйдер надеялся оправдаться перед тобой. Но мы могли его опровергнуть. Это ясно?

— Относительно Лобо — ясно, — ответил Брид, но по его виду было очевидно, что я не смог его убедить. Мягко, но не без подковырки он спросил: — Он хочет тебя пришить, и ты наносишь ему визит?

— Черт побери, Брид. Я же сказал, что он схватил Айрис, и я рассказал все, что произошло. Ты же не настолько туп...

Брид бросил поверх моей головы уже знакомый мне взгляд, благостно кивнул и тут же перевел глаза на мое лицо в ожидании того, что с ним произойдет.

Я невольно напряг плечи и подумал: “О Боже, опять...”

Ощущение было такое, будто в моей голове разорвалась противотанковая ракета, и моя сплющенная голова начала падать.

Она падала и падала, пока наконец не остановилась. Пыхтя и хрипя, я раскрыл со скрипом глаза и разглядел перед своим носом какую-то круглую блестящую штуку. Это была пуговица. “Ага, — подумал я, — пуговица”.

Затем я услышал голоса. В конце концов я вспомнил, где я нахожусь. Снова что-то говорил Брид. А мне так хотелось освободить руки, чтобы потрогать голову и проверить, действительно ли она сплющена.

Я уже мог разглядеть Брида, вернее, двух Бридов, переходящих один в другого. Видел я довольно плохо и чувствовал себя как побежденный гладиатор. Но помнил я все. По крайней мере, я думал, что помню все. Вероятно, мысли мои путались. Мне пришло в голову, что если я забыл что-то, то уже не смогу этого вспомнить, потому что я это забыл... Я еще раз подумал об этом и решил, что моей голове очень, ну очень досталось.