– Читал немного, сэр.
      – Говорят, там кругом пески.
      – Да, сэр. Наверное.
      Где-то впереди раздался грохот, за ним последовал пронзительный крик. Если ты стражник, то со временем начинаешь отлично разбираться в криках. Знаток с первой ноты отличит «Я вдребезги пьян, только что наступил на собственные пальцы и не могу встать!» от «Осторожно! У него нож!»
      Не сговариваясь, Ваймс и Моркоу бросились на крик.
      Узкий переулок озарился вспышкой. Тяжелый топот затих во мраке.
      За разбитой витриной какой-то лавчонки плясал огонь. Едва не оступившись, Ваймс взбежал по ступенькам, рывком стянул намокший плащ и швырнул его на горящий пол.
      Послышалось шипение, потом запахло паленой кожей.
      Отступив на пару шагов, Ваймс попробовал понять, где, собственно говоря, очутился.
      На него смотрели какие-то люди. Его мозг медленно составлял цельную картину из отдельных кусочков мозаики: тюрбан, борода, рядом – женские украшения…
      #– Откуда взялся этот челокек? Кто он такой?#
      – Э-э… Доброе утро?… – откликнулся Ваймс – Здесь, похоже, что-то стряслось?
      Он аккуратно поднял с пола плащ. В луже шипящего масла валялась разбитая бутылка.
      Ваймс бросил взгляд на разбитую витрину.
      – О…
      Рядом с мужчиной стоял юноша почти такого же роста, а из-за юбки женщины выглядывала маленькая девочка.
      От этого зрелища желудок у Ваймса скрутился узлом. В дверях появился Моркоу.
      – Ушли, – тяжело выдохнул он. – Их, похоже, было трое. Когда так хлещет, ничего не видно… #О-о, это ты, господин Горифф. Что тут стряслось?#
      #– Капитан Моркоу! Кто-то бросил в окно горящую бутылку, а потом сюда ворвался этот оборванец и погасил пламя!#
      – Что он говорит? А ты что сказал? – встрял Ваймс. – Кстати, ты что, говоришь по-клатчски?
      – Так, немного, – скромно ответил Моркоу. – Никак не удается овладеть этим гортанным звуком, ну, знаете…
      – Но… ты понимаешь, что он говорит?
      – О, конечно. Он, кстати, очень вас благодарил. утром и поздним вечером, в часы, когда улицы отдаются на откуп пекарям, ворам и стражникам.
      Ваймсу это место было известно под названием «Едальня». Шнобби Шноббс как-то рассказывал, что, придумывая имя для своего заведения, Горифф хотел дать ему такое название, чтобы сразу становилось ясно: здесь подают нечто обычное, ежедневное, простое. Торговец наводил справки до тех пор, пока не услышал это слово. Оно пришлось ему по вкусу.
      – Э-э… скажи ему… скажи, что останешься здесь, а я вернусь в штаб-квартиру Стражи и пришлю кого-нибудь тебе в подмогу, – сказал Ваймс.
      – Спасибо, – поблагодарил Горифф.
      – О, так ты понима… – Ваймс почувствовал себя полным идиотом. – Ну конечно, ты же здесь уже сколько – пять, шесть лет?
      – Десять лет, сэр.
      – В самом деле? Десять? – как завороженный, повторил Ваймс. – Так долго? Кто бы мог подумать… Ну я, пожалуй, пойду. Доброго вам всем утра…
      Он заторопился прочь, под дождь.
      «Я ходил сюда год за годом, – думал он, шлепая сквозь ночь по лужам. – И все, что я выучил, это «виндалу». А Моркоу… Стоило ему зайти сюда разок-другой – и вот он уже вовсю болтает на чужом языке как на родном.
      О боги, я могу кое-как говорить по-гномьи и с горем пополам сказать на ломаном тролльем «Бросай каменюку, ты арестован», но…»
      #– Его можно не бояться, господин Горифф. Он стражник.#
      – Слушай, это невероятно, ведь ты…
      Опустившись на колени, Моркоу принялся изучать разбитую бутылку.
      – Знаете, как это бывает… – пожал плечами он. – Заходишь сюда во время ночной смены съесть парочку-другую горячих плюшек, слово за слово, ну и начинаешь постепенно говорить. Вам и самому, наверное, случалось подхватывать всякие необычные словечки.
      – Разве что «виндалу» какое-нибудь, но ты…
      – Это была зажигательная бомба, сэр.
      – Вижу, капитан.
      – Очень плохо… И кто же это мог сделать?
      – В данный момент? Думаю, добрая половина города.
      Ваймс в растерянности посмотрел на Гориффа. Лицо господина Гориффа выглядело смутно знакомым. Такие лица, как правило, видишь на противоположном конце руки, протягивающей тебе порцию карри или кебаба. Иногда посетителей обслуживал мальчик. Заведение работало ранним утром и поздним вечером, в часы, когда улицы отдаются на откуп пекарям, ворам и стражникам. Ваймсу это место было известно под названием «Едальня». Шнобби Шноббс как-то рассказывал, что, придумывая имя для своего заведения, Горифф хотел дать ему такое название, чтобы сразу становилось ясно: здесь подают нечто обычное, ежедневное, простое. Торговец наводил справки до тех пор, пока не услышал это слово. Оно пришлось ему по вкусу.
      – Э-э… скажи ему… скажи, что останешься здесь, а я вернусь в штаб-квартиру Стражи и пришлю кого-нибудь тебе в подмогу, – сказал Ваймс.
      – Спасибо, – поблагодарил Горифф.
      – О, так ты понима… – Ваймс почувствовал себя полным идиотом. – Ну конечно, ты же здесь уже сколько – пять, шесть лет?
      – Десять лет, сэр.
      – В самом деле? Десять? – как завороженный, повторил Ваймс. – Так долго? Кто бы мог подумать… Ну я, пожалуй, пойду. Доброго вам всем утра…
      Он заторопился прочь, под дождь.
      «Я ходил сюда год за годом, – думал он, шлепая сквозь ночь по лужам. – И все, что я выучил, это «виндалу». А Моркоу… Стоило ему зайти сюда разок-другой – и вот он уже вовсю болтает на чужом языке как на родном.
      О боги, я могу кое-как говорить по-гномьи и с горем пополам сказать на ломаном тролльем «Бросай каменюку, ты арестован», но…»
      Оставляя за собой приличных размеров лужи, он ввалился в штаб-квартиру. За столом мирно подремывал Фред Колон. Ваймс знал Фреда уже много лет, и из уважения к этому факту командор Стражи снимал свой плащ особенно шумно и долго.
      Когда он наконец все лее повернулся к сержанту, тот сидел по стойке «смирно».
      – Я не знал, что вы сегодня дежурите, господин Ваймс…
      – И никто не знал, Фред, – откликнулся Ваймс. От определенной категории людей он терпел обращение «господин». Ведь люди людям рознь. – Пошли кого-нибудь в «Едальню», что в Скандальном переулке, хорошо? Там небольшая заварушка.
      Он двинулся к лестнице.
      – Вы остаетесь, сэр? – спросил Фред.
      – Ага, – мрачно отозвался Ваймс. – Нужно разобраться с бумагами.
 
      И на Лешп тоже обрушился ливень такой силы, что остров, наверное, уже не раз пожалел о своем решении подняться из морских пучин.
      Большинство первопроходцев и исследователей новых земель крепко спали, каждый в своей лодке. На вознесшейся над морем суше, конечно, имелись дома, но…
      … Эти дома были не совсем в порядке.
      Дубина Джексон высунулся из установленного на палубе брезентового шатра. Пропитанная водой почва источала туман, а вспыхивающие время от времени молнии заставляли туман светиться. Город, периодически освещаемый грозовыми огнями, выглядел крайне зловеще. Нет, что-то знакомое тут было – колонны, например, лестницы, арки и тому подобное, – но было и кое-что другое… Его бросило в дрожь. Город выглядел так, будто люди, некогда тут жившие, долго и тщетно пытались привнести нечто ЛЮДСКОЕв строения, которые были древними задолго до появления племени человеческого…
      Это из-за его сына Леса все сегодня ночевали в своих лодках.
      Утром несколько анк-морпоркских рыбаков отправились на берег в поисках сокровищ, которыми, как всем известно, усыпано океанское дно. Вскоре рыбаки наткнулись на выложенную плитками площадку, чисто вымытую дождем. Из красивых сине-белых квадратов слагался узор: волны, морские раковины, а в самой середине – кальмар.
      И в этот момент Лес произнес:
      – Ну и здоровый же он, па.
      И тогда все посмотрели на высящиеся вокруг поросшие водорослями здания, и у всех возникла одна и та же большая Мысль, оставшаяся невысказанной, но породившая множество маленьких мыслей. Мыслей о зловещей ряби на морской поверхности, о таинственных всплесках в темной воде подвалов, о щупальцах, шевелящихся в зеленой глуби, и о всяких разных странностях, которые иной раз находишь в своих сетях или на берегу после прилива. Вид некоторых таких странностей мог отбить охоту к рыболовству на всю оставшуюся жизнь.
      И как-то вдруг оказалось, что никто больше не хочет ничего искать – из опасения найти.
      Дубина Джексон юркнул обратно под брезент.
      – Почему бы нам не вернуться домой, а, пап? – спросил сын. – Ты ж сам говорил, что здесь, похоже, кишмя кишат привидения.
      – Пусть кишат, это АНК-МОРПОРКСКИЕпривидения! И ни один поганый иностранец даже пальцем их не коснется!
      – Па?
      – Что, сынок?
      – А кто такой был господин Хонг?
      – Откуда мне знать?
      – Да нет, я так… Просто когда мы возвращались, один человек сказал: «Все мы знаем, что случилось с господином Хонгом, когда он в полнолуние устроил торжественное открытие рыбного ресторана «Три Веселых Сколько-Съешь Рыбы», причем ресторан тот – помните? – стоял прямо на месте старого, посвященного какому-то рыбьему богу храма, что на Дагонской улице…» Но я, к примеру, ничего такого не знаю и не помню.
      – Ах, вот оно что… – Некоторое время Джексон сосредоточенно размышлял. – Что ж, Лес, ты уже, гм, взрослый… В общем, господин Хонг… он очень быстро закрыл свое заведение и уехал вроде как в спешке, сынок. Так торопился, что даже кое-что забыл.
      – Правда? И что он забыл?
      – Ну, если тебе так хочется знать… половину ушной раковины и почку.
      – Круто!
      Лодка вдруг качнулось, раздался треск взламываемой древесины. На отца и сына обрушился поток водяных брызг, и кто-то прокричал из влажной тьмы:
      – Ты почему не зажигаешь огни, второй двоюродный брат шакала?!
      Джексон схватил лампу и поднял над головой.
      – А ты что делаешь в анк-морпоркских территориальных водах, верблюдоедный дьявол?
      – Эти воды принадлежат нам!
      – Мы сюда первыми прибыли!
      – Да ну? Это мы прибыли первыми!
      – Ты повредил мою лодку! Это ПИРАТСТВО,вот что это такое!
      Кругом уже вовсю кричали. Во мраке две флотилии столкнулись. Бушприты обрывали снасти. Борт бился о борт. Контролируемая паника, нормальная для процесса мореплавания, перешла в панику неконтролируемую, бешеную, состоящую из мрака, водяных брызг и треска обрываемых снастей.
      В такие минуты древние морские традиции, объединяющие всех мореплавателей в борьбе против общего врага – голодного и безжалостного океана, – эти традиции должны выходить на первый план.
      И то, что господин Ариф огрел господина Джексона веслом по голове, не укладывалось ни в какие традиции.
 
      – Гм-м? Вм-м-м?
      Ваймс с трудом разлепил один, глаз, который еще как-то слушался его приказов. Взгляду предстало нечто жуткое:
       «…Я зачитал иму иво права на что, он сказал а ни пашел бы, ты лягавый. Тогда, сержант Детрит вынис иму строгое придупржедение и он громка ойкнул…»
      «На свете есть много такого, в чем я не большой мастак, – подумал Ваймс, – но, по крайней мере, я не обращаюсь с пунктуацией так, как будто играю с запятыми в «пятнашки»…»
      Он перекатил голову на другую сторону, подальше от ломаной грамматики Моркоу. Кипа бумаг под ним шевельнулась.
      Письменный стол Ваймса уже стал притчей во языцех. Когда-то на нем лежали аккуратные стопки бумаг, но постепенно они, как это свойственно слишком высоким стопкам, перекосились и расползлись в стороны. В результате сформировался плотный слой, мало-помалу превращающийся в нечто вроде канцелярского торфа. Поговаривали, что где-то в глубине его прячутся тарелки и остатки еды. Проверить достоверность слухов желающих не находилось. Некоторые даже утверждали, что слышали доносящийся из бумажных залежей шорох, как будто там что-то шевелилось.
      Кто-то благовоспитанно кашлянул. Ваймс поднял голову и увидел большое розовое лицо Вилликинса, дворецкого госпожи Сибиллы. Собственно, и егодворецкого тоже, хотя Ваймс никак не мог к этому привыкнуть.
      – Думаю, нам следует поспешить, сэр Сэмюель. Ваш парадный мундир я доставил, а принадлежности для бритья стоят готовые на раковине.
      – Что? Что?!
      – Через полчаса вы должны быть возле Университета. Госпожа Сибилла просила передать, что, если к указанному времени вас там не будет, она вытащит из вас все кишки и пустит их на чулки, сэр.
      – Она при этом улыбалась? – С трудом поднявшись, Ваймс неверным шагом направился к источающей пар раковине.
      – Совсем чуть-чуть, сэр.
      – О боги…
      – Совершенно согласен, сэр.
      Ваймс пытался бриться, в то время как Вилликинс у него за спиной подметал пол и вытирал пыль. Городские часы пробили десять.
      «Я сел, наверное, около четырех, – подумал Ваймс. – Я точно помню, что слышал, как в восемь заступила другая смена, а потом я стал разбираться с расходами Шнобби – вот она, настоящая высшая математика…»
      Не прекращая бриться, он попытался зевнуть – затея, редко завершающаяся успехом.
      – Проклятье!
      – Я принесу промокательной бумаги, сэр, – произнес, не оборачиваясь, Вилликинс. Пока Ваймс вытирал кровь, дворецкий продолжил: – Хотелось бы воспользоваться этой возможностью, сэр, чтобы поднять вопрос чрезвычайной важности…
      – Да? – Ваймс тупо уставился на красные лосины, которые, судя по всему, были основной составляющей парадного мундира.
      – С великим сожалением должен сообщить, что прошу предоставить мне отпуск на неопределенный срок, сэр. Хочу присоединиться к «цветастым».
      – К кому ты хочешь присоединиться? – Ваймс принялся рассматривать рубашку с брыжами. А потом мысль догнала слух. – Ты что, СОЛДАТОМрешил заделаться?
      – Говорят, Клатчу пора преподать суровый урок, сэр. Никогда не было такого, чтобы Вилликинсы не откликались на зов родины. Думаю, тяжелая пехота лорда Вентурии мне подойдет. У них особенно привлекательные мундиры, сэр. Красно-белые. С золотыми пуговицами.
      Ваймс натянул сапоги.
      – У тебя ведь есть опыт участия в военных действиях?
      – Нет, сэр, откуда? Но я быстро учусь, сэр, и умею обращаться с пилкой для резьбы по дереву. – На лице дворецкого застыло выражение патриотической готовности.
      – Мы смело в бой пойдем, стало быть? – осведомился Ваймс.
      – Именно так, сэр, – ответил Вилликинс, истово полируя церемониально-выходной шлем.
      – И ты действительно готов вступить в рукопашную с дико визжащими клатчскими ордами?
      – Да, сэр. Если до этого дойдет, сэр, – подтвердил Вилликинс. – Вот, сэр, возьмите, теперь он отполирован как следует.
      – Говорят, там много песка.
      – Это правда, сэр. – Вилликинс закрепил ремешок шлема под подбородком Ваймса.
      – А еще там каменисто. Очень каменисто. Кругом одни камни. Да и песок тоже.
      – Думаю, вы правы, сэр, местность там суровая.
      – И ты, Вилликинс, наденешь красно-белый мундир, возьмешь свою пилку для резьбы по дереву и с радостью пошагаешь в эту страну пыли цвета песка, камней цвета песка и песка цвета песка?
      – Осмелюсь добавить, сэр, мундир с золотыми пуговицами, сэр, – горделиво выпятил челюсть Вилликинс. – Да, сэр. Если потребуется.
      – Слушай, я вот нарисовал тебе картину… Тебе не кажется она странной? Как будто в ней что-то не то?
      – Простите?
      – Не обращай внимания. – Ваймс зевнул. – Нам будет тебя недоставать, Вилликинс.
      «А вот некоторые другие его достанут. Причем легко, – мысленно добавил он. – Со второго выстрела точно».
      – О, лорд Вентурия говорит, максимум к страшдеству все закончится.
      – В самом деле? Кто бы мог подумать. А я и не знал, что все уже началось.
 
      Ваймс сбежал по лестнице – и влетел прямо в густое облако карри.
      – Мы вам немного оставили, сэр, – сообщил сержант Колон. – Когда парнишка принес еду, вы спали.
      – Сынок Гориффа, – уточнил Шнобби, гоняя по жирной тарелке упорно ускользающее зернышко риса. – Хватило на полкараула.
      – Вот они, преимущества государственной службы, – кивнул Ваймс и заторопился к двери.
      – Хлеб, маринованные манго и прочее, все как положено, – довольно сообщил Колон. – Я всегда говорил: для вонючего заграничника Горифф не так уж плох.
       Лужа горящего масла…
      Ваймс застыл у двери.
       Взрослые и дети, жмущиеся друг к другу…
      Он вытащил часы. Двадцать минут одиннадцатого. Если бегом, то…
      – Фред, ты не мог бы подняться ко мне в кабинет? – спросил он. – Дело на две секунды.
      – Само собой, сэр.
      Ваймс провел сержанта в кабинет и закрыл дверь.
      Шнобби и остальные стражники напряженно прислушивались, но не услышали ничего, кроме тихого бормотания.
      Дверь отворилась снова. Ваймс спустился по лестнице.
      – Шнобби, через пять минут, как я уйду, отправляйся к Университету. Я хочу оставаться на связи, но будь я проклят, если возьму в руки голубя, пока я в этом мундире.
      – Есть, сэр!
      Ваймс вышел.
      Несколькими мгновениями спустя сержант Колон, ступая медленно и осторожно, спустился вниз. Глаза у него были странно стеклянистые. Он вернулся к своему столу с тем характерным выражением абсолютного безразличия, каковое можно увидеть только на лицах у очень встревоженных людей. Некоторое время он помахивал бумажкой, после чего сказал:
      – Тебе ведь все равно, как люди тебя называют, а, Шнобби?
      – Если бы я возражал против этого, мне пришлось бы все время только и делать, что возражать, – жизнерадостно откликнулся Шнобби.
      – Вот именно. Вот именно! И МНЕтоже плевать, как люди меня зовут. – Колон поскреб в затылке. – Как-то глупо все это. По-моему, сэр Сэм сильно недоспал.
      – Он здорово убегамшись, Фред.
      – Хочет везде поспеть – вот в чем его беда. И еще… Шнобби?
      – Да?
      – Запомни, меня зовут сержант Колон. Спасибо.
 
      Там было шерри. В таких случаях всегда подают шерри. Сэм Ваймс смотрел на бутылки бесстрастно, поскольку теперь пил только фруктовый сок. Говорят, шерри получается, если дать вину загнить. Он никогда не понимал шерри.
      – И ты ПОСТАРАЕШЬСЯвыглядеть достойно, правда ведь? – Госпожа Сибилла одернула на муже плащ.
      – Да, дорогая.
      – И как ты постараешься выглядеть?
      – Достойно, дорогая.
      – И ПОЖАЛУЙСТА,постарайся вести себя дипломатично.
      – Да, дорогая.
      – Ты говоришь, как ягненок, которого ведут на заклание.
      – Да, дорогая.
      – Сэм, это нечестно с твоей стороны.
      – Да, дорогая. – Помотав головой, Ваймс воздел руку в театральном жесте полной покорности. – Ну хорошо, ХОРОШО.Но эти кружавчики… И эти лосины… – Он поморщился и украдкой поправил некоторые части своего парадного туалета. То, что называлось странным словом «гульфик», так и норовило перекочевать на противоположную от своей обычной позиции сторону. – Я к тому… ведь меня таким увидят ЛЮДИ!
      – Ну разумеется, они тебя увидят, Сэм. Ты же возглавляешь процессию. И я оченьтобой горжусь.
      Она стряхнула с плеча Ваймса невидимую пылинку .
      «Перья на шляпе, – мрачно подумал Ваймс. – И вычурные лосины. И начищенные до блеска латы. Латы не должны блестеть. Они должны быть сплошь покрыты вмятинами, а вмятины не отполируешь. А дипломатическая беседа? Где я должен был научиться ее вести?»
      – Мне пора: надо перемолвиться словечком с леди Силачией, – сказала госпожа Сибилла. – Ты отлично справишься. Кстати, что это ты все время зеваешь?
      – Еще бы не зевать. Не спал всю ночь.
      – Так обещаешь, что не сбежишь?
      – Я?Когда я откуда-то убегал?
      – Не так давно. Со званого вечера орлейского посла. Причем это видели все.
      – Тогда мне поступило срочное сообщение, что банда де Бриза грабит сейфы Вортинга!
      – Но ты ведь не обязан ЛИЧНОгоняться за всеми. Теперь для этого у тебя есть специальные люди.
      – Но мы их все-таки поймали, – удовлетворенно хмыкнул Ваймс.
      И удовольствие от той погони он получил колоссальное. Не только потому, что погоня выдалась настоящей, поистине захватывающей дух, – плащ его зацепился за дерево да там и остался, а шляпа упорхнула в одну из луж, – но еще и потому, что куцые официальные сэндвичи и еще более куцые официальные беседы остались где-то там, позади. Все эти показушные вечеринки, приемы… Стражнику там не место. Разве что кто-то очень не хочет, чтобы на данный конкретный прием случайно забрел какой-нибудь стражник.
 
      Когда Сибилла исчезла в толпе, Ваймс высмотрел подходящий уголок и быстренько юркнул туда. Укрытие располагалось лучше и не придумаешь – отсюда можно было более-менее спокойно наблюдать за происходящим в Главном зале Университета.
      Волшебники ему нравились. Они не совершали преступлений. А если и совершали, то не подведомственного Ваймсу характера, ведь оккультная тематика его не касалась. Может, волшебники и вмешивались в саму ткань времени и пространства, зато их действия не способствовали увеличению бумажной работы, а это Ваймса вполне устраивало.
      В зале собрались чуть ли не все волшебники Незримого Университета. И нет зрелища более впечатляющего, чем волшебник при полном параде, – оно оседает в вашей памяти навсегда; даже картинка райской птицы, надутой при помощи эластичной трубки и какого-нибудь летучего газа, не способна сравниться по силе своего воздействия. Но сегодня волшебники охотились за будущими фондами, потому что остальные гости были либо благородного сословия, либо главами Гильдий, либо и теми и другими одновременно, а в случаях, подобных этому, павлин проявляется в каждом из нас.
      Взгляд Ваймса скользил с лица на лицо. По привычке командор пытался угадать, в чем виновен тот или иной здесь присутствующий .
      «Мир смотрит на нас», – подумал Ваймс. Если что-то пойдет не так и эта идиотская заваруха с Лешпом перерастет в войну, именно эти люди и подобные им будут решать, как поступить с будущим победителем. И не важно, кто развязал войну, не важно, как проходили боевые действия, настоящий момент – вот что только важно. И в этом все так называемое МЕЖДУНАРОДНОЕ СООБЩЕСТВО.Но кто – или что – именно есть «сообщество? На этот вопрос ни у кого ответа не было.
      Ваймс пожал плечами. Слава богам, это не его мир.
      Он бочком подобрался к капралу Шноббсу. Тот кособоко сутулился возле парадных дверей, что среди Шноббсов сходило за стойку «смирно».
      – Все спокойно, Шнобби? – уголком рта спросил Ваймс.
      – Так точно, сэр.
      – И ничего не происходит?
      – Так точно, сэр. Пока ни одного голубя не прилетело, сэр.
      – Что, нигде ничего не происходит? Совсем ничего?
      – Так точно, сэр.
      – Вчера ведь весь город на ушах стоял!
      – Так точно, сэр.
      – Ты ведь ПРЕДУПРЕДИЛФреда, чтобы он, если что-нибудь, хоть что-нибудьслучится, немедленно посылал голубя?
      – Так точно, сэр.
      – А как в Тенях? Там ВСЕГДАчто-то…
      – Полное спокойствие, сэр.
      – ПРОКЛЯТЬЕ!
      Ваймс покачал головой, поражаясь такой ненадежности преступного братства Анк-Морпорка.
      – Слушай, Шнобби, а что, если ты возьмешь кирпич и…
      – Госпожа Сибилла дала инструкцию, очень подробную, сэр. Касательно вашего обязательного присутствия здесь, – глядя прямо перед собой, откликнулся капрал Шноббс.
      – Подробную инструкцию?
      – Так точно, сэр. Она специально подошла ко мне, чтобы поговорить об этом. Дала мне доллар, – сообщил Шнобби.
      – А, сэр Сэмюель! – загромыхало сзади. – Ты ведь еще не знаком с принцем Куфурой?
      Ваймс повернулся. На него, таща за собой, как на буксире, двух смуглолицых господ, надвигался аркканцлер Незримого Университета Наверн Чудакулли. Ваймс поспешил натянуть официальное выражение лица.
      – Командор Ваймс, господа. Сэм… Впрочем, я делаю все наоборот, совсем запутался в этом протоколе. И не мудрено, голова кругом идет: казначей опять закрылся в сейфе, ума не приложу, как он умудряется это проделывать, с внутренней стороны даже скважины нет…
      Продолжая бормотать себе под нос, Чудакулли ринулся прочь.
      Первый из чужеземцев протянул Ваймсу руку.
      – Принц Куфура, – представился он. – Мой ковер приземлился лишь пару часов назад.
      – Ковер? Какой… О! Ну да… вы прилетели…
      – Согласен, это не самый комфортабельный способ путешествовать: сквозняки, да и не поешь нормально. А как вы поживаете, сэр Сэмюель? Вам удалось поймать преступника?
      – Что? Какого преступника?
      – Помнится, мне сообщил наш посол, ну да, конечно, именно он… Вы ведь вынуждены были покинуть последний прием из-за некой срочной работы?…
      Принц был человеком высокого роста и в прошлом, вероятно, спортивного телосложения, которое в результате обильных трапез безвозвратно кануло в это самое прошлое. И он носил бороду. Как все клатчцы. Но у данного клатчца были еще и умные глаза. Это вызывало тревогу. Как будто этими глазами смотрел на тебя не один человек, а целых три – или даже больше.
      – Что? Ах да. Ну конечно. Всех преступников мы поймали, – ответил Ваймс.
      – Отлично. Вижу, вам было оказано сопротивление.
      Ваймс удивленно нахмурился. Принц задумчиво постучал по подбородку. Рука Ваймса дернулась вверх и дотронулась до пластыря на подбородке.
      – А-а… э-э… да…
      – Но командор Ваймс ВСЕГДАпобеждает, – улыбнулся принц.
      – Ну, я не стал бы утверждать, что я…
      – Терьер Витинари – так, я слышал, вас зовут, – продолжал принц. – Всегда готов пуститься в погоню и не успокоится, пока добыча не будет поймана.
      Ваймс посмотрел принцу прямо в глаза. Тот ответил спокойным, понимающим взглядом.
      – В конечном итоге все мы чьи-нибудь псы, – слабым голосом откликнулся Ваймс.
      – Кстати, командор, очень удачно, что я вас встретил…
      – В самом деле?
      – Я как раз размышлял над значением словосочетания, которое мне выкрикнули из толпы по пути сюда. Может, вы будете столь любезны и разъясните его мне?
      – Э-э… если я…
      – Это было, как мне кажется, что-то вроде… ну да, конечно… ПОЛОТЕНИЧЬЯ БАШКА.
      Принц пристально смотрел на Ваймса.
      Ваймс почти физически ощущал, как мечутся у него в голове мысли и как они приходят к совершенно самостоятельному решению. «Объясним ему позже, – сказали мысли. – Сейчас ты слишком устал для объяснений. Хотя, имея дело с этим человеком, лучше говорить правду…»
      – Это… имеет отношение к вашему головному убору, – пробормотал Ваймс.
      – О! Что-то вроде шутки?
      «Ну конечно он знает, – подумал Ваймс. – И знает, что я знаю…»
      – Нет. Это оскорбление, – в конце концов ответил он.
      – В самом деле? Что ж, командор, ничего страшного, мы же не можем нести ответственность за то, что кричат всякие идиоты. – Принц сверкнул белозубой улыбкой. – Да, и еще… Должен выразить вам свое восхищение.
      – Прошу прощения, не понял?
      – Широтой ваших познаний. За сегодняшнее утро я задал этот вопрос не меньше чем дюжине человек. И что бы вы думали? Ни один не знал, что это означает. И ВСЕудивительным образом оказались подвержены приступам кашля.
      Наступила дипломатическая пауза, нарушенная лишь чьим-то сдавленным смешком.
      Взгляд Ваймса скользнул на второго клатчца, до сих пор ему не представленного. Тот был ниже и куда костлявее принца. И такого необычного лица Ваймсу не доводилось видеть ни разу в жизни. Нос, похожий на клюв орла и являвший себя из-под черного головного убора, опутывала сетка шрамов. Борода и усы также имелись, но шрамы существенно повлияли на характер роста волос, пучки которых торчали под самыми разными углами. В целом человек выглядел так, как будто в него с разбегу врезался дикобраз. Лет ему могло быть „ сколько угодно. Некоторые шрамы выглядели свежими.
      Одним словом, человека с таким лицом любой стражник арестовал бы не задумываясь. Не может быть, чтобы он не был виноват хоть в чем-то.
      Перехватив взгляд Ваймса, клатчец улыбнулся, и опять Ваймс увидел то, чего не видел никогда – а именно: такого количества золота, засунутого в столь тесное пространство.
      Ваймс поймал себя на том, что, вместо того чтобы продолжать дипломатическую беседу, тупо таращится, разинув рот.
      – Э-э, а как вы думаете, принц, – спросил он, наконец совладав с собой, – мы все-таки передеремся из-за Лешпа или нет?
      Принц лишь пожал плечами.
      – Фу! – фыркнул он. – Из-за пары квадратных миль ненаселенной плодородной почвы с непревзойденным стратегическим положением? Из-за чего тут цивилизованным людям драться?
      Ваймс опять ощутил на себе пристальный взгляд, почувствовал, как принц считываетего. Ну и черт с ним…
      – Прошу прощения, дипломатия не моя стихия, – пожал плечами он. – Но то, что вы только что сказали, это ВСЕРЬЕЗ?
      Вновь сдавленный смешок. Глаза Ваймса стрельнули в сторону злобно ухмыляющегося спутника принца. Командор почувствовал аромат, нет, ВОНЬгвоздики.
      Святые угодники, он же эту вонючую дрянь жует…
      – О, совсем забыл, – прервал его внутренний монолог принц. – Вы ведь не знакомы с Ахмедом 71-й час?
      Ахмед широко улыбнулся и поклонился.
      – Оффенди… – произнес он так, словно рот его был набит гравиевой крошкой.
      На этом представление закончилось. Ни тебе «Это наш Ахмед 71-й час, культурный атташе» или «Ахмед 71-й час, мой телохранитель», ни даже «Ахмед 71-й час, ходячий сейф и гроза моли». Следующий ход, понял Ваймс, за ним.
      – Какое… э-э… необычное имя, – начал было он.
      – Ничуть, – улыбнулся принц. – В нашей стране имя Ахмед встречается очень часто.
      Он опять наклонился поближе к Ваймсу. Тот понял это как приглашение к конфиденциальной беседе.
      – Кстати, та прекрасная дама, с которой я познакомился только что, – ваша главная жена?
      – Она… э-э… все мои жены.
      – Могу я предложить двадцать верблюдов в качестве скромного вознаграждения за нее?
      С секунду Ваймс смотрел в темные глаза принца, потом бросил взгляд на двадцатичетырехкаратную улыбку Ахмеда 71-й час и произнес:
      – Еще одна проверка?
      Принц с довольным видом выпрямился.
      – Отлично, сэр Сэмюель. У вас это ХОРОШОполучается. А вот господин Боггис из Гильдии Воров готов был согласиться на пятнадцать.