— Я жаба. Жаб, собственно говоря, — сказало существо, которое пристально взирало на нее меж бумажных цветов.
      — Ты очень желтый для жабы.
      — Нездоровилось, — сказал жаба.
      — И разговариваешь, — сказала Тиффани.
      — Доказательством этому может служить лишь мое слово, — сказал жаба, скрываясь в цветах, — но не твое.
      — Ты ведь не припрятала где-нибудь на себе спички, правда? — спросила женщина.
      — Нет.
      — Славно, славно. Просто проверка.
      Опять последовала пауза, и опять женщина смотрела на Тиффани долгим, внимательным взглядом, словно принимая решение.
      — Мое имя, — в конце концов проговорила она, — Мисс Тик. И да, я ведьма. Подходящее имя для ведьмы, разумеется.
      — Вы имеете в виду неестественные гримасы и дергание? — сказала Тиффани, задумчиво морща лоб.
      — Прошу прощения? — проговорила Мисс Тик холодно.
      — Тик. Ну, как у овец дергается кожа, когда их кусают паразиты, — сказала Тиффани. — Но если скипидаром…
      — Я имела в виду, что это звучит как «мистик», — сказала Мисс Тик.
      — О, вы про каламбур, игру слов, — сказала Тиффани.  — Тогда было бы даже лучше, чтобы по вашему имени люди сразу понимали ваш вкус. Например — мисс Кащей. Или, если вы не любите щи, то мисс Какаши…
      — Я вижу — мы с тобой займемся, как солома огнем, — сказала Мисс Тик. — Так может никто живым не уйти.
      — Вы вправду ведьма?
      — Я вас умоляю, — сказала Мисс Тик. — Да и да, ведьма. У меня говорящее животное, привычка поправлять чужое произношение — между прочим, каламбур, а не каламбур — трепетная страсть совать нос в чужие дела и да, островерхая шляпа.
      — Мне можно задействовать пружину? — спросил жаба.
      — Да, — сказала Мисс Тик, по-прежнему пристально глядя на Тиффани. — Тебе можно задействовать пружину.
      — Люблю это дело, — сказал жаба, перебираясь по шляпе к затылку Мисс Тик.
      Что-то щелкнуло, и с неторопливым «пок-пок-пок» верхушка шляпы начала, покачиваясь и подергиваясь, подниматься среди бумажных цветов, которые отваливались и падали на землю.
      — Эмм… — сказала Тиффани.
      — У тебя вопрос? — проговорила Мисс Тик.
      С последним «пэк» шляпа приняла идеальную островерхую форму.
      — Как вы можете быть уверены, что я прямо сейчас не побегу к Барону?
      — Потому что у тебя нет ни малейшего желания сделать это, — сказала Мисс Тик. — Ты в полном восторге. Ты сама хочешь быть ведьмой, ведь я права? Хочешь летать на помеле?
      — Да! — Тиффани часто снились полеты. Но ее вернули на землю слова Мисс Тик:
      — Правда? Тебе нравится носить трусы из очень, очень толстой ткани? Поверь мне, когда приходится летать, я надеваю двое шерстяных панталон и потом еще третьи парусиновые, а они смотрятся не вполне женственно, нашивай на них кружев сколько угодно. Там на высоте может стать холодно. Люди забывают об этом. И эти ворсинки — не расспрашивай меня о них, говорить о них я не буду.
      — Но вы же можете использовать согревающее заклятье? — спросила Тиффани.
      — Могу. Но ведьмы так не поступают. Если начнешь применять магию, чтобы не мерзнуть, потом начнешь ее применять и для других вещей.
      — Но ведьмы разве не для этого и… — начала Тиффани.
      — Когда кое-что узнаешь о магии — я имею в виду, действительно узнаешь о магии — когда изучишь все, что можно изучить о ней, тогда тебе останется изучить в магии самое важное, — сказала Мисс Тик.
 
      — Что?
      — Не пользоваться ею. Ведьмы не применяют магию, если дело можно сделать без нее. Магия тяжелая работа, и ее трудно контролировать. Мы делаем другое. Ведьма внимательна ко всему вокруг. Ведьма пользуется своей головой. Ведьма уверена в себе. У ведьмы всегда при себе моток шнурка…
      — У меня всегда есть при себе моток шнурка! — сказала Тиффани. — Удобно, когда он под рукой!
      — Это хорошо. Ведьмовство к мотку шнурка, однако, не сводится. Ведьма очень любит вникать в мелкие детали. Видит сквозь вещи, видит и вокруг них. Видит гораздо дальше многих. Видит вещи с другой стороны. Знает, где она и когда она. Ведьма увидела бы Дженни Зелензуб, — добавила Мисс Тик. — Что произошло?
      — Как вы узнали, что я видела Дженни Зелензуб?
      — Я ведьма. Догадайся.
      Тиффани огляделась. Мало что можно было увидеть в этой палатке, даже теперь, когда глаза привыкли к полумраку. Звуки внешнего мира просачивались через плотную холстину.
      — Я думаю…
      — Да? — сказала ведьма.
      — Я думаю, вы слышали, как я говорила с учителем.
      — Ответ верный. Я использовала свои уши, — ответила Мисс Тик, ничего не сказав о блюдце с чернилами. — Расскажи мне о монстре с глазами как суповые тарелки восьми дюймов поперек. С какого момента суповые тарелки вмешались в дело?
      — Монстр упоминается в книге сказочных историй, которая у меня есть, — объяснила Тиффани. — Сказано, что у Дженни Зелензуб глаза велики, как суповые тарелки. Там есть картинка, но не очень хорошая. Так что я измерила тарелку, чтобы все было точно.
      Мисс Тик оперлась подбородком на руку, и странноватая улыбка появилась на ее лице.
 
      — Это было правильно, разве нет? — сказала Тиффани.
      — Что? А, да. М-м… да. Очень… точно. Рассказывай дальше.
      Тиффани рассказала о схватке с Дженни, однако про Вентворта не упомянула. Мало ли как могла бы Мисс Тик воспринять это. Та слушала очень внимательно.
      — Почему сковорода? — спросила Мисс Тик. — Ты могла бы найти палку.
      — Мне просто показалось, что сковородой выйдет лучше, — ответила Тиффани.
      — Ха! Именно. Если бы ты выбрала палку, Дженни сожрала бы тебя. Сковорода железная, а твари вроде Дженни железа не переносят.
      — Но это монстр из книги сказок! — проговорила Тиффани. — Что оно делало в речке?
      Мисс Тик некоторое время пристально смотрела на нее, а потом спросила:
      — Почему ты хочешь быть ведьмой, Тиффани?
      Началось это с книги «Волшебныя Сказки Для Детушекъ Хорошихъ». Возможно, началось это вообще со множества всяких вещей, но со сказок — больше всего.
      Когда она была маленькой, мать читала ей эти сказки, а потом Тиффани читала сама. Во всех сказках так или сяк была ведьма. Злая старая ведьма.
      И Тиффани подумала: где доказательства?
      В сказаках никогда не говорилось, почему непременно злая. Говорилось только — старуха, живет одиноко, выглядит как-то не так, потому что беззубая — этого достаточно. Этого достаточно для того, чтобы тебя звали ведьмой.
      Если на то пошло, в книге сказок не приводились доказательства ничему. Там говорилось «прекрасный принц»… он правда такой, или его называли прекрасным только за то, что принц? Или «девушка, чья краса светла как день»… какой именно день? В середине зимы дни — солнца почти не увидишь. Когда читаете сказки, от вас не требуется думать. А только верить в то, что вам говорят.
      И говорят вам: старая ведьма живет одна в странном пряничном доме, либо в доме, который ходит-бродит на курьих ножках. Она разговаривает со зверем и птицей и умеет колдовать.
      Тиффани в жизни знала лишь одну старуху, что жила одиноко в странном доме…
      Хотя нет. Не совсем так. Точнее сказать — она знала лишь одну старуху, что жила одиноко в странном доме, который двигался с места на место — и это была Бабушка Болит. И она умела колдовать колдовство для овец, и говорила со зверем и птицей, и ничего злого в ней не было. Это — доказательство, что сказкам верить нельзя.
      И еще была другая старуха, которую все звали ведьмой. И то, что произошло с ней, заставило Тиффани… много думать.
      В любом случае, ведьмы ей нравились больше очень довольных собою прекрасных принцев и уж всяко больше принцесс, что красой поспорят с ясным днем, а умом — с божьей коровкой. И еще у них были дивные золотые волосы, а у Тиффани — нет. У нее волосы были коричневые, скучно коричневые. Мать о них говорила: каштановые или порой «шатеновые», но Тиффани знала: коричневые, коричневые, коричневые, точно так же, как и глаза. Коричневого цвета земли. Так что же — найдутся в книге какие-нибудь приключения для коричневых волос и глаз? Нет и нет. Златовласые голубые очи либо зеленоглазые рыжие кудри заполучат все истории. С коричневыми волосами ты можешь быть прислугой или дровосеком или в этом духе. Или молочницей. Ну так вот — этого не будет, хотя сыры у нее получаются хорошо. Принцем ей не быть никак, а принцессой — ни за что, и дровосеком не по душе, поэтому она будет ведьмой, она будет знать, как знала Бабушка Болит…
      — Кто такая была Бабушка Болит? — спросил голос.
      Кто такая была Бабушка Болит? Люди теперь начнут задаваться этим вопросом. И ответ: быть ею значило быть здесь. Она всегда была здесь. Казалось, она была осью жизни всех Болитов. Тут, в деревне, решения принимались и поступки совершались и жизнь текла в постоянном знании о том, что среди холмов — старая пастушья хижина на колесах, и там Бабушка Болит — смотрит, наблюдает.
      И она была молчанием холмов. Может, поэтому ей нравилась Тиффани, с неловкостью и застенчивостью. Старшие сестры были болтушки, а Бабушка не любила шума. Тиффани не шумела, когда бывала наверху, в хижине. Любила просто находиться там, и все. Наблюдать за полетом сарычей, слушать звуки молчания.
      Там, на холмах, молчание звучало. Долетал туда живой шум, голоса людей и животных, и все это как-то придавало молчанию глубину и совершенство. Бабушка Болит закутывалась в это молчание и делала так, чтобы внутри оставалось место для Тиффани. На ферме всегда было слишком хлопотливо. Много людей, у них много дел. На молчание не хватало времени, не хватало времени на то, чтобы слушать. Но Бабушка Болит была молчалива и всегда слушала.
      — Что? — сказала Тиффани, моргая.
      — Ты сказала сейчас: «Бабушка Болит меня всегда слушала».
      Тиффани сглотнула. И проговорила:
      — Я думаю, моя бабушка была немножко ведьма. — Она сказала это с ноткой гордости.
      — Действительно? Почему ты так считаешь?
      — Ну, ведьмы умеют проклинать, верно?
      — Так о них говорят, — ответила Мисс Тик дипломатично.
      — Вот, а мой отец говорил: от Бабушкиных кляток и небо посинеет.
      Мисс Тик легонько кашлянула.
      — Клятки, видишь ли, клятки — это не совсем то же самое, что настоящее проклятие. Клятки это скорее «Хрень те в пень, приблуда навозная, тварюка холерная», знаешь? Проклятие больше похоже на «Я надеюсь, что нос твой взорвется и уши твои улетят: одно налево, а другое направо».
      — Я думаю, что Бабушкины клятки означали немного больше, — сказала Тиффани с некоторым вызовом. — И она разговаривала со своими собаками.
      — Что же она им говорила?
      — О, всякое вроде «Кругом, гони, пойдет», сказала Тиффани. — Они всегда делали то, что Бабушка им говорила.
      — Это все обычные команды для пастушьих собак, — отмела Мисс Тик доводы Тиффани. — Это не ведьмовство.
      — Но все-таки значит — они были не просто собаки, они приходились ей своими, — возразила Тиффани, начиная сердиться. — У ведьм есть животные, с которыми они говорят, и такие животные зовутся своими. Как ваш этот жаба.
      — Нет, я сам не свой, — проговорил голос из бумажных цветов. — Я просто слегка своенравный.
      — И она знала все травы, — настаивала Тиффани. Бабушка должна быть ведьмой, если даже Тиффани придется ради этого спорить весь день. — Она могла вылечить все, что угодно. Мой отец говорил: она может заставить пастуший пирог встать и замемекать. — Тиффани понизила голос. — Она могла возвращать ягнят к жизни.
      В летнюю и весеннюю пору Бабушка Болит редко бывала под крышей. Она вообще почти круглый год ночевала в старой хижине на колесах, которую можно перевозить вслед за стадами. Но первое воспоминание Тиффани о том, как она видела Бабушку в их доме на ферме, было такое: старуха стоит на коленях перед очагом и кладет мертвого ягненка в большую черную печь.
      Тиффани тогда вскрикнула, и продолжала кричать. А Бабушка взяла ее на руки, бережно и чуток неуклюже, усадила себе на колени, сказала «тш-ш» и назвала ее «мой маленький джиггит», а на полу Бабушкины собаки — Гром и Молния — наблюдали за ней с песьим изумлением. Бабушка чувствовала себя не совсем в своей тарелке с детьми, потому что они не мемекают.
      Когда Тиффани перестала плакать — просто из-за того, что уже не хватало дыхания — Бабушка опустила ее на коврик, открыла печь, и Тиффани увидела, что ягненок ожил.
      Когда Тиффани стала немного старше, то узнала: «джиггит» — это «двадцать» на Вэн Тэн Тефера, старинном пастушьем языке для счета. Пожилые люди пользовались им до сих пор, когда пересчитывали что-нибудь особенно важное для себя. Она была двадцатой из Бабушкиных внуков.
      А став еще постарше, она узнала о согревании в очаге, который был внутри не обжигающим, просто теплым. Мать оставляла в нем квашню, чтобы взошла на дрожжах, а кот Крысоед любил там спать, иногда на квашне. Это было самое лучшее место, чтобы оживить хилого ягненка, если он родился в холодную ночь и почти насмерть оцепенел. Вот так это получалось. Вовсе никакой магии. Но в тот раз это было магией; и не переставало ею быть, хоть вы и поняли, как она делается.
      — Хорошо, но все же это не ведьмовство в полном смысле, — сказала Мисс Тик, снова прервав чары воспоминаний. — Впрочем, не обязательно иметь ведьму в роду, чтобы стать ведьмой. Правда, возможность унаследовать что-то совсем не повредит.
      — Вы хотите сказать, как семейный талант? — спросила Тиффани, морща лоб.
      — Пожалуй. Но я говорю о ведьминской шляпе, к примеру. Если можешь получить островерхую шляпу от бабушки в наследство, это прекрасно в смысле экономии. Они по ценам — не подступиться, особенно хорошие, которые способны выдержать падение на голову домиков. У Миссис Болит было что-нибудь в этом роде?
      — Нет, вряд ли, — сказала Тиффани. — Она вообще редко носила что-то на голове, кроме как в самые сильные холода. Накидывала на голову старый мешок из-под зерна, вроде капюшона. Эм-м… Это считается?
      В первый раз выражение Мисс Тик стало не таким кремнево-твердым.
      — Может быть, может быть… — сказала она. — У тебя есть братья-сестры, Тиффани?
      — Я из шести сестер младшая, — сказала Тиффани. — Сейчас они почти все уже разъехались из дому.
      — А после ты стала уже больше не малышкой, потому что у тебя появился славный младшенький братик, — сказала Мисс Тик. — Еще и единственный мальчик в семье, к тому же. Такая радостная неожиданность.
      Внезапно Тиффани показалось, что легкая улыбка Мисс Тик выглядит раздражающе.
      — Откуда вы знаете про моего брата? — спросила она.
      Мисс Тик перестала улыбаться и подумала: «Девочка острая», а вслух сказала:
      — Я просто спросила наугад. — Никто не любит сознаваться в том, что подглядывал или подслушивал.
      — Вы что, пробуете на мне пихологию? — сказала Тиффани, вспыхнув.
      — Я думаю, ты хотела сказать «психологию», — ответила Мисс Тик.
      — Все равно, — сказала Тиффани. — Вы думаете, что я его не люблю, потому что родители с ним носятся, избаловали его?
      — Да, у меня такая мысль мелькала, — ответила Мисс Тик и перестала смущаться насчет своего подглядывания и подслушивания. Ведьма она или нет, в конце концов. — Мне дало маленькую подсказочку то, что ты использовала его как приманку для склизкой твари.
      — Он просто головная боль! — сказала Тиффани. — Он все мое время отбирает, нельзя спустить с него глаз, все время ему надо сластей. По любому, мне пришлось решать быстро.
      — Вот именно.
      — Бабушка Болит не оставила бы монстров плавать у нас в реке, — сказала Тиффани, не удостоив ответом замечание Мисс Тик. — Будь они хоть из какой книги.
      Она бы так не оставила и то, что произошло со старой миссис Йорш, — добавила Тиффани мысленно. Сказала бы свое слово, и люди прислушались бы… К Бабушкиному слову они прислушивались. Она всегда говорила: «Скажи слово за тех, у кого нет голоса».
      — Правильно, — сказала Мисс Тик. — Она поступила бы так. Ведьмы решают проблемы. Говоришь, ручей был мелкий там, где выпрыгнула Дженни? Там был Сусуррус?
      Тиффани просияла.
      — Да! Точно был!
      — А. Плохо дело.
      Тиффани встревожилась.
      — Я смогу остановить это?
      — А вот сейчас ты и впрямь произвела на меня некоторое впечатление, — сказала Мисс Тик. — Ты сказала: «я смогу?» а не «кто-то сможет?» или «сможем ли мы?» Это правильно. Ты умеешь принимать ответственность на себя. Хорошее начало. И умеешь сохранять хладнокровие. Но — нет, остановить это ты не сможешь.
      — Дженни Зелензуб я смогла отметелить!
      — Удар наудачу, — сказала Мисс Тик. — Поверь мне, на узкой дорожке могут появиться те, кто хуже Дженни. Здесь вот-вот начнется вторжение массированного типа, ты мне поверь. И хотя ты неглупа, девочка моя, шансов у тебя как у одного из ваших ягнят в ночной буран. Ты не лезь в это. Я попробую раздобыть подмогу.
      — Что? У Барона?
      — Помилуйте, разумеется, нет. Какой с него прок.
      — Он ведь наша защита. Моя мать говорит, — сказала Тиффани.
      — Да? Кого же против? — Сказала Мисс Тик. — Я хочу сказать, против кого?
      — Ну, против, знаете… против нападения, видимо. Против других баронов, мой отец говорит.
      — Армия у него большая?
      — Ну, сержант Робертс, Кевин и Невилл, и Тревор, — сказала Тиффани. — Мы все их знаем, они в основном на охране замка.
      — Кто-нибудь из них владеет магическими силами? — спросила Мисс Тик.
      — Я однажды видела, как Невилл делал фокусы с картами.
      — Это ух на вечеринке, но не ах даже против Дженни, — сказала Мисс Тик. — А нет ли здесь др… Есть ли тут ведьмы вообще?
      Тиффани помедлила.
      — Была старая миссис Йорш, — проговорила она. — Да. И жила в странном доме, одна.
      — Хорошее имя, — сказала Мисс Тик. — Правда не поручусь, что прежде слышала. Где она?
      — Замерзла в снегу прошлой зимой, — медленно проговорила Тиффани.
      — А сейчас расскажи мне то, чего недосказываешь, — произнесла Мисс Тик, ее голос был как лезвие ножа.
      — М-м… Она пришла побираться, так люди думали, но ей никто не открывал, и… м-м… тогда ночь была холодная, и… она замерзла.
      — И она была ведьмой, так?
      — Все говорили, что была, — ответила Тиффани.
      Ей совершенно не хотелось говорить об этой истории. Как и никому в деревне. И к развалинам домика в глубине леса никто не ходил.
      — Ты сама так не считаешь?
      — М-м… — Тиффани поежилась. — Понимаете… У Барона был сын, Роланд. Ему было всего двенадцать, кажется. И он прошлым летом поехал на лошади в лес, один, и его собаки вернулись домой без него.
      — В этом лесу жила миссис Йорш? — спросила Мисс Тик.
      — Да.
      — И люди думали — она убила его? — сказала Мисс Тик и вздохнула. — Возможно, думали — зажарила его в печке или примерно так.
      — Они этого никогда не говорили, — ответила Тиффани. — Но…
      — А лошадь его нашлась?
      — Нет, — ответила Тиффани. — Странно это, потому что если б она показалась где-нибудь на холмах, люди бы наверняка заметили.
      Мисс Тик сплела руки под грудью, фыркнула и улыбнулась такой улыбкой, в которой веселья не было ничуть.
      — Объяснение простое, — сказала они. — У миссис Йорш, должно быть, печка была большая.
      — Нет, маленькая совсем, — ответила Тиффани. — Десяти дюймов глубиной.
      — Могу спорить на то, что миссис Йорш была беззубая и говорила сама с собой, верно? — сказала Мисс Тик.
      — Да. И у нее был кот. И косой глаз, — проговорила Тиффани. А потом рассказ вырвался у нее одним залпом: — И вот когда он исчез они пришли к ее дому и смотрели в печке и копали в огороде и кидали камни в ее старого кота пока не убили а ее выгнали прочь из дома и свалили посреди комнаты ее старые книги подожгли весь дом дотла сгорел и все говорили она старая ведьма.
      — Книги сожгли, — проговорила Мисс Тик очень ровным голосом.
      — Потому что там, говорили, написано по-старинному и нарисованы звезды.
      — И когда ты пошла туда посмотреть — увидела, что книги все сгорели?
      Тиффани вдруг стало холодно.
      — Как вы узнали? — сказала она.
      — Я хорошо слушаю. Ну, книги все сгорели?
      Тиффани вздохнула.
      — Да, я на другой день туда пошла. И несколько страниц, ну знаете, улетели от жара. Я нашла кусочек одной, там были старинные буквы и по краю рисунок золотым и голубым. И я похоронила кота.
      — Ты похоронила кота?
      — Да! Кто-то же должен был! — сказала Тиффани горячо.
      — И ты измерила печку, — сказала Мисс Тик. — Я знаю, ты мне только что сказала точную глубину.
      И суповые тарелки ты измеряла тоже, добавила Мисс Тик про себя. Это что же я тут повстречала?
      — Ну, да. Измерила. Я хочу сказать… она была маленькая совсем! И если миссис Йорш могла начисто уколдовать мальчика и целую лошадь, почему она не уколдовала людей, что за ней пришли? Здесь ничего не вяжется!
      Мисс Тик взмахом руки попросила ее замолчать.
      — А что было потом?
      — Барон сказал, чтобы никто не имел с ней никаких дел, — ответила Тиффани. — Сказал, что всякая ведьма, которая объявится в этих краях, будет связана и брошена в пруд. Эм-м… Вам тут может быть опасно, — неуверенно добавила она.
      — Я умею развязывать узлы зубами, у меня Золотой Диплом по Плаванию от Щеботанского Колледжа Благородных Девиц, — проговорила Мисс Тик, — и мои тренировки по прыжкам в бассейн не раздеваясь были отнюдь не убитым временем. — Она склонилась вперед. — Позволь мне угадать, что произошла с миссис Йорш. Она дожила с того лета до зимы, верно? Воровала еду из амбаров и, возможно, женщины давали ей съестное на заднем крыльце, если мужчин поблизости не было? Полагаю, мальчики швырялись в нее чем-нибудь, когда видели.
      — Откуда вы все это знаете? — сказала Тиффани.
      — Особый полет воображения тут не требуется, ты мне поверь, — сказала Мисс Тик. — И она не была ведьмой, так?
      — Я думаю, она была просто хворая старая леди, не нужная никому, и от нее немного пахло, и лицо странное, потому что без зубов, — сказала Тиффани. — Она выглядела в точности как ведьма из книжки. Это любой мог увидеть, у кого есть хотя бы половина мозгов.
      Мисс Тик вздохнула.
      — Да. Но иногда так трудно бывает найти вторую половину.
      — Вы можете научить меня тому, что надо знать, если хочешь быть ведьмой? — спросила Тиффани.
      — Скажи мне, почему ты все-таки хочешь стать ведьмой, зная историю миссис Йорш?
      — Чтобы такого больше не было, — сказала Тиффани.
      Она даже похоронила кота старой ведьмы, подумала Мисс Тик. Что это за ребенок?
      — Ответ неплохой. Из тебя может получиться вполне достойная ведьма, в будущем. Но я не учу быть ведьмой. Я учу знать, что такое ведьма. Ведьмы обучаются в особой школе. Я просто показываю дорогу тем, из кого может худо-бедно выйти толк. У любой ведьмы есть к чему-нибудь особый интерес, мой — дети.
      — Почему?
      — Лучше помещаются в печи, — сказала Мисс Тик.
      Но Тиффани не была испугана, только раздосадована.
      — Это грубо, — сказала она.
      — Ведьма не обязана быть лапочкой, — ответила Мисс Тик, вытаскивая большую черную котомку из-под стола. — Я рада видеть, что ты хорошо усваиваешь.
      — Школа для ведьм правда существует?
      — Можно сказать, что так.
      — А где?
      — Неподалеку.
      — Волшебная?
      — Очень.
      — Там потрясающе, да?
      — Другого такого места нет на свете.
      — Я туда могу попасть волшебством? Появится единорог или вроде того, и отнесет меня?
      — Почему он должен тебя носить? Единорог просто лошадь, острая с одного конца. Не вижу повода приходить от него в дикий восторг, — сказала Мисс Тик. — Будь добра, с тебя одно яйцо.
      — Где я могу найти эту школу? — сказала Тиффани, отдав яйцо.
      — А. Это корнеплодный вопрос. Две моркови, пожалуйста.
      Тиффани отдала морковины.
      — Благодарю. Готова? Слушай. Чтобы найти школу для ведьм, ступай к высокому холму неподалеку отсюда. Поднимись на вершину. Открой глаза… — Мисс Тик помедлила.
      — И?
      — … и открой глаза снова.
      — Но… — начала Тиффани.
      — У тебя не осталось еще яиц?
      — Нет, но…
      — Тогда с образованием на сегодня все. Но у меня есть к тебе вопрос.
      — «Яиц точно больше нет?» — ответила Тиффани мгновенно.
      — Ха! Ты не видела у реки чего-нибудь еще, Тиффани?
      Молчание вдруг заполнило палатку. Звуки неправильного чтения по складам и неуверенной географии просачивались из внешнего мира, Мисс Тик и Тиффани пристально глядели друг другу в глаза.
      — Нет, — солгала Тиффани.
      — Уверена?
      — Да.
      Они продолжали поединок взглядов. Но Тиффани могла переглядеть и кошку.
      — Да, вижу, — сказала Мисс Тик, отводя глаза. — Очень хорошо. В таком случае, пожалуйста, скажи мне… Когда ты пришла и остановилась возле моей палатки, ты сказала «Ага» таким тоном, в котором, по моему мнению, прозвучало самодовольство. Ты думала: «Вот маленькая странная палатка с маленькой таинственной вывеской у входа, так что войти внутрь будет началом приключения», или ты думала: «Вот передо мной палатка злой ведьмы, которая вправду такова, какой считали миссис Йорш, и сколдует на меня что-то жуткое, как только я войду»? Все в порядке, ты можешь перестать глядеть. У тебя слезы текут.
      — Я думала и то, и другое, — сказала Тиффани, мигая.
      — Но ты все равно вошла. Почему?
      — Чтобы выяснить.
      — Хороший ответ. У ведьмы природное умение везде сунуть нос, — проговорила Мисс Тик, поднимаясь. — Ладно, мне надо идти. Полагаю, мы еще увидимся. И могу дать один совет бесплатно.
      — Задорого?
      — Что? Я же сказала: бесплатно!
      — Да, но мой отец говорит — частенько бесплатные советы дороже всего выходят.
      Мисс Тик фыркнула.
      — Скажем так: этот совет просто бесценный. Ты слушаешь?
      — Да, — ответила Тиффани.
      — Хорошо. Итак. Если ты веришь в себя…
      — М?
      — И в свои мечты…
      — М?
      — И следуешь своей путеводной звезде…
      — М?
      — Ты все равно проиграешь тем, кто до седьмого пота работал и учился и не надеялся на авось. Всего хорошего.
      Казалось, в палатке потемнело. Время прощаться. Тиффани обнаружила, что снова стоит на поле за деревней, а вокруг учителя сворачивают свои шатры и навесы.
      Она не оглянулась назад. Либо черная палатка стоит, как стояла — это будет разочарование. Либо исчезла, как не бывало — это будет немного тревожно.
      Тиффани шла домой, задавая себе вопрос: что, если бы она все-таки рассказала про маленьких рыжеволосых человечков. Не делать этого у нее была целая куча причин. Она сомневалась, теперь, что человечки не померещились ей; и у нее было чувство, что те бы не хотели разговоров о них; и было славно держать при себе кое-что, чего Мисс Тик не знала. Да. Это была самая приятная из причин. Тиффани считала, что Мисс Тик чуточку чересчур умная.
      По пути домой Тиффани взобралась на вершину Аркен Хилл, это был ближний к деревне холм. Не очень высокий, плоскогорье за фермой уходило вверх гораздо сильнее, а уж горы и подавно.
      Но этот холм был… уютнее. На вершине плоское место, где никогда ничего не росло, и Тиффани знала — есть история про героя, который точно вот тут убил дракона, и кровь дракона сожгла землю, когда он упал. Была еще другая история про кучу сокровищ в глубине этого холма, и дракон стережет их, а еще другая — про то, что под этим холмом похоронен король в доспехах из чистого золота. Об этом холме было столько историй, что странно, как он до сих пор не осыпался под их тяжестью.
      Тиффани стояла на голой вершине и смотрела вокруг.
      Ей было видно деревню, реку, Домашнюю Ферму и замок Барона, и за местами, которые знала, она видела темнеющие леса и вересковые поля.
      Она закрыла глаза и открыла их снова. Потом еще моргнула и открыла глаза снова.
      Волшебное здание не проступило из пустоты, и не было ни магической двери, ни странных знаков.
      На миг, правда, воздух зажужжал и запах снегом.
      Добравшись домой, она посмотрела в словаре слово «массированный». Это значило «сосредоточенные в одном месте, на одном направлении значительные силы, военная техника, огонь артиллерии и т. д.»
      Вторжение массированного типа, сказала Мисс Тик.
      А в это время маленькие, незамеченные глаза следили за Тиффани с верхней полки.

Глава 3. Охота на Каргу