Катапульта …нет …

Ну что ж. По крайней мере есть свидетели.

Он подошел к краю крыши и выглянул.

«Эй, там.» — сказал он и моргнул. Вниз было шесть этажей, и не было сил смотреть из-за совсем недавно пустого желудка.

"Э …не могли бы вы сюда подняться, пожалуйста? " сказал он. "

Может вы."

Бодряк сделал шаг назад. На камне виднелась царапина, и горгона, кропотливо свесившаяся над карнизом, двигалась рывками как дешевая анимация.

Он мало знал о горгонах. Морковка однажды что-то рассказывал, как изумительна эта городская разновидность троллей, которая развилась из симбиотических взаимоотношений с водосточными канавами, и он восхищался способом, которым те, как воронки, собирали стекающую воду в свои глаза и извергали сквозь тонкое сито своих ртов. Возможно они были самыми странными созданиями в Мире Диска. <Наверно Бодряк мало путешествовал, разве что на ногах, и мало знал об Уланском Самоубийственном Дрозде или Теневой Лемме, существовавшей только в двух измерениях и поедавшей математиков, или квантовой метеорологической бабочке. Но возможно самым странным и самым печальным созданием в Мире Диска был слон-отшельник. Это создание, лишенное толстой шкуры своих ближайших родственников, живет в хижинах, двигая и строя пристройки, как только увеличивается в своих размерах. Он немного известен путешественникам на равнинах Как-в-былые-дни страны, когда ты просыпаешься утром посреди деревни, которой еще вчера не было.> Вы не найдете много птиц, гнездящихся на домах, захваченных горгонами, и даже летучие мыши стремились их облетать.

«Как вас зовут, приятель?»

«…арниз-…оматривающий…одвей.»

Губы Бодряка двигались по мере того, как он мысленно вставлял все те звуки, недоступные созданию, чей рот постоянно разинут. Карниз-Осматривающий —Бродвей. Самоидентификация горгоны была самым тесным образом связана с ее нормальным местоположением, как у миноги.

«Прекрасно, Карниз.» — сказал он. — «ты знаешь, кто я?»

«Ох.» — угрюмо ответила горгона.

Она сидит здесь в любую погоду, процеживая мошек через свои глаза, — подумал он. Подобные люди не имеют переполненной адресной книги. Даже морские улитки оставляют больше.

«Я — капитан Бодряк из Дозора.»

Горгона прикрыла свои огромные глаза.

«Вы …аботаете …истером …орковкой!»

Бодряк разгадал и это предложение и моргнул.

«Вы знаете капрала Морковку?»

«О, да-а. Каж …дый …нает …орковку.»

Бодряк фыркнул. Я вырос здесь, — подумал он, но когда я иду по улице, то все спрашивают, — "Кто этот угрюмый парень? " Морковка пробыл здесь несколько месяцев и каждый его знает, и он знает каждого. Он нравится каждому. Я должен бы испытывать из-за этого досаду, если бы только он не был таким симпатичным.

«Вы живете здесь наверху.» — сказал Бодряк, заинтересованный несравненно более насущной проблемой, занимавшей его голову. — «как вы узнали об …орковке… Морковке?»

«Он ходит здесь иногда…»

«Часто?»

«Да-а.»

«Кто-нибудь поднимался сюда? Сегодня?»

«Да-а.»

«Ты видела, кто это был?»

«Ох. Он пришел и принес с собой. Взрыв и запах фейерверка. Я видела, как он убегал по улице…лоферна.»

Улица Олоферна, — перевел Бодряк. Кем бы он ни был, но сейчас он был далеко отсюда.

«У него была палка.» — Карниз вызвался помочь. — «Палка для фейерверка.»

«Для чего?»

«Фейерверка. Он сделал… Бах! Бух! Шварк! Взрыв!»

«А, фейерверк.»

«Да, как ракета.»

«Палка для фейерверка? Как…как палка с ракетой?»

«О, она у него была! Палка, которой он прицелился, и произошел ВЗРЫВ!»

«Ею целишься и происходит взрыв?»

«Да!»

Бодряк почесал в голове. Все это походило на реквизит чародея. Но те не делали взрывов. «Что ж…спасибо.» — сказал он. — «Вы были столь любезны.»

Он повернулся обратно к лестнице. Кто-то пытался его убить.

И Патриций предупреждал его против расследования кражи из Гильдии Убийц. Кража, — подумал он.

До сих пор Бодряк не был уверен, что там была кража.

А затем разумеется сыграли свое законы случая. Они играют более важную роль в полицейском деле, чем описание и подсчет произошедших событий, чем можно было бы допустить.

Для каждого убийства, раскрытого тщательным изучением отпечатков ног или окурков сигарет, сотни раз оно могло потерпеть неудачу быть нераскрытым, ибо ветер развеял листья в ложном направлении, или вчера не было дождя. Как много преступлений раскрываются благодаря случайному происшествию — из-за случайной остановки автомобиля, из-за случайно подслушанной реплики, или кто-то правильной национальности случайно оказался в пяти милях от места происшествия без алиби… Даже Бодряк знал о силе случая. Его сандалий стукнулся о что-то, звякнувшее металлом.

«А это.» — сказал капрал Морковка. — «знаменитая арка в ознаменование годовщины битвы под Крумгорном. Думаю, что мы выиграли ее. Здесь более девяноста статуй прославившихся солдат. Это что-то вроде вехи.»

«Могли бы воздвигнуть статую скотоводам.» — позади Любимицы раздался голос Гаспода. — «Первая битва во вселенной, где врага убедили продать свое оружие.»

"Где это происходило? " — сказала Любимица, по-прежнему не обращая внимания на Гаспода.

"Ах, да. В этом-то и проблема. " — сказал Морковка. «Простите меня, мистер Никакой. Это мистер Никакой. Официальный хранитель монументов. Согласно древней традиции его плата составляет один доллар в год и новый жилет раз в году в День Стражи Свиней ( День Чепухи ).»

Это был старый человек, сидящий на стуле у перекрестка, шляпа надвинута на глаза. Он приподнял шляпу.

«Добрый день, мистер Морковка. Вы хотите осмотреть триумфальную арку, не так ли?»

«Да, пожалуйста.» — Морковка повернулся к Любимице. «К несчастью практическое проектирование было передано Чертовому Тупице Джонсону.»

В конце-концов старичок достал из кармана маленькую картонную коробку и с поклоном снял крышку.

«Где же она?»

«Вон там.» — сказал Морковка. — «Под этим тонким слоем ваты.»

«Ах.»

«Боюсь, что для мистера Джонсона точные измерения были чем-то, происходящим только с другими людьми.»

Мистер Никакой закрыл крышку.

«Он также построил Мемориал Квирма, Висячие Сады Анка и Колосса Морпоркского.» — сказал Морковка.

"Морпоркский Колосс? " — спросила Любимица.

Мистер Никакой поднял палец.

«Ах.» — сказал он. — «Не уходите.» Он принялся шарить по карманам. «Куда же я его задевал.»

«Неужели этот человек так и не спроектировал ничего полезного?»

«Ну, он создал набор декоративных судков для Безумного Лорда Ящик-с-Ерундой.» — сказал Морковка, когда они уходили.

«Он выполнил все правильно?»

«Не совсем. Но там есть примечательный факт, четыре семьи живут в солонке, а перечница используется для хранения зерна.»

Любимица улыбнулась. Интересный факт. Морковка был набит интересными фактами об Анк-Морпорке. Любимица ощутила, что помимо своей воли она уплывает в океан фактов. Гулять с Морковкой по улицам было сродни с трехчасовой экскурсией с гидом, но спрессованной в один час.

«А здесь.» — сказал Морковка. — «Гильдия Нищих. Старейшая из Гильдий. Об этом немногие знают.»

«А это соответствует истине?»

"Люди думают, что старейшей является Гильдия Убийц или Шутов. Спросите любого. Любой подтвердит. Но это не так.

Все они более молодые, а Гильдия Нищих существовала веками."

"Неужели? " — сказала Любимица. За последний час она узнала об Анк-Морпорке больше, чем любой здравомыслящий человек мог бы пожелать. Она смутно подозревала, что Морковка пытался за ней ухаживать. Но вместо обычных цветов или шоколада он, казалось, пытался подарить ей в пакетике весь город. И, не взирая на ее лучшие инстинкты, она ощущала ревность к городу : «О, боги! Я же знаю его только пару дней!»

Это был способ, которым он показывал место. Вы замечали его, в любой момент принимавшегося за некую песнь, обладавшей подозрительными рифмами и фразами типа «это мой город» или «я хочу быть его частью» в ней ; в этой песне люди танцуют на улице и дают певцу яблоки, присоединяясь к нему, а дюжина смиренных девушек внезапно демонстрирует изумительные хореографические способности, и каждый действует как жизнерадостный славный гражданин вместо убийственных, злоумышленных, эгоцентричных личностей, каким им полагается быть. Но все дело было в том, что если Морковка прерывал песню и танец, то должны были вступать люди.

Морковка мог развеселить кучку стоящих камней, которая образовывала вокруг него круг и танцевала румбу.

«Здесь есть несколько интересных статуй в главном дворе.» — сказал он. — «Включая очень хорошую статую Джимми, Бога Нищих. Я покажу вам. Они не будут возражать.»

Он постучал в дверь.

«Вам не составляет.» — сказала Любимица. — «ни малейшего труда…»

Дверь распахнулась.

Ноздри Любимицы напряглись. Это был запах…

Нищий осмотрел Морковку сверху донизу. Он осклабился в приветственной ухмылке.

"Это Рохля Майкл, не так ли? " — сказал дружелюбно Морковка.

Дверь захлопнулась.

«Что-то не очень дружелюбно.» — заметил Морковка.

"Вонючка, а? " — послышался противный голос откуда-то из-за Любимицы. Хотя она и не была расположена замечать Гаспода, однако с удивлением заметила, что кивает в ответ.

Хотя нищие источали целый коктейль запахов, однако наиболее сильным был страх, а самым сильнейшим — кровь. Ее за пах вызывал в ней желание завыть. За дверью послышалось невнятное бормотание, и та со скрипом вновь отворилась.

В этот раз за дверью была целая толпа нищих. Все они таращились на Морковку.

«Все в порядке, ваша честь.» — сказал тот, кого приветствовали как Рохлю Майкла. — «Мы признаемся. Как вы узнали?»

«Как мы узнали что…» — начал Морковка, но Любимица толкнула его.

«Здесь кого-то убили.» — сказала Любимица.

"А это кто? " — спросил Рохля Майкл.

«Младший констебль Любимица — солдат Дозора.» — сказал Морковка.

«Гр-р, гр-р.»

«Должен сказать вам, что стражники работают все лучше.» — сказал Рохля Майкл. — «Мы нашли бедное создание всего несколько минут назад.»

Любимица почувствовала, что Морковка открывает рот, чтобы спросить, — "Кто? " Она еще раз толкнула его.

«Лучше проводите нас к нему.» — сказала она.

Оказалось, что он был ею — девушкой, лежавшей в захламленной комнате на верхнем этаже. Любимица склонилась на колени около тела. С этим телом все было ясно. Это даже и не было человеком. Нормальный человек имел бы на плечах голову.

"Зачем? " — спросила она. — «Кто мог такое сделать?»

Морковка повернулся к нищим, толпящимся у двери.

«Кем она была?»

«Леттиция Ханжа.» — сказал Рохля Майкл. — «Она была фрейлиной у королевы Молли.»

Любимица бросила недоумевающий взгляд на Морковку.

«Королева?»

"Иногда они называют главу нищих королем или королевой. " — сказал Морковка. Он тяжело дышал.

Любимица сбросила бархатный плащ с тела погибшей.

"В этот раз… девушка. " — пробормотала она.

Посредине на полу лежало большое зеркало, или по крайней мере рама от него. Стекло было разбросано вокруг. Впрочем это было стекло из окна.

В желобке на полу лежало что-то металлическое.

"Рохля Майкл, мне нужны гвоздь и длинная веревка. " сказал Морковка, очень медленно и тщательно выговаривая слова. Его глаза не отрывались от кусочка металла. Это выглядело так, как-будто он собирался что-нибудь с ним сделать.

«Не думаю…» — начал нищий.

Морковка потянулся и, не поворачивая головы, ухватил того за воротник и поднял без видимых усилий.

"Длинную веревку. " — повторил он. — «и гвоздь.»

«Да, капрал Морковка.»

"А вы прочие, марш отсюда. " — сказала Любимица.

Они выпучили глаза.

"Выполняйте! " — закричала она, скрестив руки. — «И перестаньте на меня таращиться!»

"Чтобы найти веревку потребуется время. " — сказал Морковка, сметая в сторону стекло. «Послушай, им придется ее у кого-нибудь попросить.»

Он раскрыл нож и начал ковырять им доски. Наконец ему удалось выковырять металлическую пулю, слегка расплющенную из-за того, что ей пришлось пройти сквозь окно, зеркало и некоторые части тела усопшей Леттиции Ханжи, которые никогда не предназначались для дневного света.

Морковка крутил пулю и так и сяк.

«Любимица?»

«Да?»

«Как ты думаешь, здесь был еще кто-нибудь погибший?»

«Я… у меня есть такое чувство.»

Нищие вернулись, взволнованные до такой степени, что пытались нести одну веревку вшестером.

Морковка вбил гвоздь в раму под разбитым стеклом и привязал к нему один конец веревки. Затем он воткнул нож в желобок и прикрепил к нему другой конец веревки. Он лег на пол и посмотрел вдоль получившегося направления.

«Боже мой!»

«Что там?»

«Она должна была прилететь с крыши оперного театра.»

«Да? Именно так?»

«Это в двухстах ярдах отсюда.»

«Ну?»

«Эта пуля… она врезалась на дюйм в дубовый пол.»

"Вы ее совсем не знали… эту девушку? " — спросила Любимица и сама почувствовала неловкость этого вопроса.

«Совершенно.»

«А я думала, что вы каждого знаете.»

«Просто она была одной из тех, кого я постоянно вижу вокруг. Город полон людьми, которых вы только замечаете.»

«Зачем нищим нужны слуги?»

«Ты же не думаешь, что мои волосы стали такими как эти?»

В дверях возникло привидение, чье лицо было покрыто язвами. Кожа была в бородавках, а с бородавок свисали еще бородавки, покрытых в свою очередь волосами. Возможно это была женщина, но утверждать подобное было трудно из-за многочисленных слоев тряпья, покрывавших ее тело, волосы же выглядели так, как-будто они были завиты ураганом. С пальцами в патоке. Этими пальцами позднее волосы были разглажены.

Голос был совершенно нормальным, ни малейшего следа нытья или мольбы. Фигура повернулась и указала палкой на что-то в коридоре.

«Шаловливый Мальчик, Везунчик Сидней! Вы должны были сказать мне, что это капрал Морковка.»

Фигура шагнула в комнату.

«А кто ваша подружка, мистер Морковка?»

«Это младший констебль Любимица. Любимица, это Королева Нищих Молли.»

Впервые Любимица заметила, что кто-то не удивился найдя женщину в Дозоре. Королева Молли кивнула ей, как одна работающая женщина другой. Гильдия Нищих была работодателем равных возможностей.

«Добрый день. Вы не могли бы дать мне десять тысяч долларов на маленький особняк?»

«Нет.»

«Я просто спросила.»

Королева Молли повернулась к Морковке.

«Что это было?»

«Полагаю, что новый вид оружия.»

"Мы слышали звон стекла, и она уже лежала на полу. " сказала Молли. — «Зачем кому-то потребовалось ее убивать?»

"Чья это комната? " — спросил Морковка.

«Моя. Это моя уборная комната.»

"Тогда кто бы это ни сделал, то это произошло после вашего ухода. Он совершил это после вашего ухода. 'Кто-то в тряпках, кто-то в латках, а один в бархатной мантии. '…

Это же в вашей Хартии, да? Официальное облачение главы нищих. Вероятно она не смогла противиться желанию посмотреть, как оно выглядит на ней. Правильная мантия, правильная комната. Неправильная личность."

Молли резко приложила ладонь к его рту, рискуя пораниться.

«Работа Убийц!»

Морковка покачал головой. "Это совсем на них не похоже.

Они любят делать это аккуратно. Это же аккуратная профессия. " — добавил он с горечью.

«Что я могла бы сделать?»

«Похороны бедного создания были бы неплохим началом.» Морковка покрутил пулю в руках. Затем понюхал ее.

"Фейерверк. " — сказал он.

"Да. " — сказала Любимица.

"А что вы собираетесь делать? " — спросила Королева Молли. — «Вы ведь Дозорные, да? Что случилось? Что вы собираетесь делать?»

Жвачка и Осколок двигались вдоль дороги Федры. Та тянулась мимо дубилен и печей для обжига кирпича, лесных складов, и в основном там не было красивых мест, которые затем, как полагал Жвачка, отдавались патрулю «чтобы лучше знать город». Эта мысль увела их с пути. Сержант Двоеточие подумал, что могут сделать это место неопрятным.

В тишине раздавались хлопанье сапог Жвачки и грохот ног Осколка о землю.

Наконец Жвачка сказал. — «Я только хочу, чтобы ты знал, я не испытываю большого желания быть с тобой в одной команде с тобой, да и тебе этого вряд ли хочется.»

«Верно!»

«Если мы собираемся быть с тобой вместе и наилучшим образом, то необходимы некоторые изменения?»

«Какие?»

«Такие нелепые, что ты даже не сможешь сосчитать. Я знаю, что тролли умеют считать, а ты?»

«Я умею считать!»

«Тогда скажи мне, сколько пальцев я загнул?»

Осколок прищурился.

«Два?»

«Отлично. А сейчас сколько пальцев я держу?»

«Два… и еще один…»

«Два и еще один будет…?»

Испуг сковал Осколка. Это была область вычислений.

«Два и еще один будет три.»

«Два и еще один будет три.»

«А сейчас сколько?»

«Два и два.»

«Это четыре.»

«Четыре-з.»

«А сейчас сколько?»

Жвачка загнул восемь пальцев. «Два четыре.»

Изумление рисовалось на лице у Жвачки. Он ожидал «много» или даже возможно «гораздо».

«Что такое два четыре?»

«Два и два и два и два.»

Жвачка склонил голову набок.

"Гм-м. " — сказал он. — «Ладно. Два четыре — это мы называем восемь.»

«Осьм.»

"А знаешь. " — сказал Жвачка, окинув тролля долгим критическим взглядом. — «возможно, что ты не такой придурок, каким выглядишь. Это не трудно. Я полагаю… Я это обдумаю, и ты сможешь во все вникнуть, как только выучишь слова.»

Войдя во Дворец Стражи, Бодряк захлопнул за собой дверь.

Сержант Двоеточие бросил на него взгляд из-за своего стола.

Лицо сержанта излучало подчеркнутую услужливость.

«Что случилось, Фред?»

Двоеточие сделал глубокий вдох.

«Интересное сообщение, капитан. Мы с Валетом проводили расследование в Гильдии Шутов. Я записал все, что мы узнали. Все здесь. Полный рапорт.»

«Отлично.»

«Посмотри, все записано. Соответствующим образом. Знаки препинания и все такое.»

«Отлично сделано.»

«Посмотри, расставлены точки и запятые.»

«Уверен, что буду наслаждаться этим, Фред.»

«И… и Жвачка с Осколком тоже кое-что нашли. Жвачка составил рапорт. Но в нем не так много знаков препинания, как в моем.»

«Сколько я спал?»

«Шесть часов.»

Бодряк попытался все это восстановить в голове, но не смог. "Мне надо что-нибудь влить в себя. " — сказал он. «Кофе или чай… И тогда возможно мир станет лучше.»

Случайный прохожий на улице Федры мог бы заметить тролля и гнома, в воодушевлении перекрикивающих друг друга.

«Два, тридцать два, и восемь, и один!»

«Глянь! Сколько кирпичей в этой куче?»

Пауза.

«Шестнадцать, восемь, четыре, один!»

«Помнишь, что я говорил о делении на восемь-и-два?»

Длинная пауза.

«Два-дцать девять…?»

«Правильно!»

«Правильно!»

«Ты смог этого достичь!»

«Я смог этого достичь!»

«Ты же природный талант в счете до двух!»

«Я — природный талант в счете до двух!»

«Если ты сможешь сосчитать до двух, то сможешь сосчитать любое число!»

«Если я смогу сосчитать до двух, то смогу сосчитать любое число!»

«А потом мир станет твоим моллюском!»

«Моим моллюском! Что такое моллюск?»

Любимица вынуждена была мчаться во весь опор, чтобы не отстать от Морковки.

"Разве мы не собираемся взглянуть на оперный театр? " сказала она.

«Позже. Кое-кто может улизнуть, ибо потребуется много времени, пока мы доберемся туда. Надо срочно доложить капитану.»

«Ты думаешь, что ее убили тем же оружием, что и Заложи-Молоток?»

«Да.»

«Там… девять птиц.»

«Верно.»

«Там… один мост.»

«Верно.»

«Там… четырнадцать лодок.»

«Отлично.»

«Там… одна тысяча… триста шестьдесят…четыре кирпича.»

«Согласен.»

«Там…»

«Нужно сделать передышку. Ты же не хочешь все вокруг пересчитать…»

«Там один бегущий человек…»

«Что? Где?»

Кофе Притворщика был похож на расплавленный свинец, но его ценили именно за это : когда ты его пил, то испытывал ошеломляющее чувство уверенности, что выпьешь чашку до дна.

"Это была чашка ужаснейшего кофе, Притворщик. " — сказал Бодряк.

"Согласен. " — сказал Харга.

"Думаю, что выпил в жизни бездну плохого кофе, но этот … Этот был похож на пилу, располосовавшую мой язык.

Сколько он варился?"

"Какой сегодня день? " — спросил Харга, протирая стакан. Он обычно был занят протиранием стаканов. Никто правда не знал, что происходит с протертыми стаканами.

«Четырнадцатое августа.»

«Какой год?»

Притворщик Харга улыбнулся, или по крайней мере мускулы рта сложились в некое подобие улыбки. Притворщик Харга успешно управлял закусочной многие годы, постоянно улыбаясь, никогда не превышая кредит, и сознавая, что большинство его покупателей желают блюд, сводившихся к четырем группам — сахар, крахмал, жир и жареные хрустящие пластинки.

"Я хочу пару яиц. " — сказал Бодряк. — «с твердыми желтками, но белки должны быть текущими, так чтобы рассыпаться как патока. И я хочу бекон, тот особый бекон с прожилками костей и плавающими кусочками жира. И кусочек жареного хлеба. Того сорта, что заставляет ваши артерии содрогнуться при виде этого.»

"Трудный заказ. " — сказал Харга.

«Вы управились с этим вчера. И дайте мне еще кофе. Черный как полночь в безлунную ночь.»

Харга был удивлен. Это было так не похоже на Бодряка.

"Скажите, а черен ли этот кофе? " — спросил он.

«Чертовски черен, думается мне.»

«Не обязательно.»

«Что?»

«В безлунную ночь на небе больше звезд. Вдумайтесь. Они ярче светят. В безлунную ночь может быть гораздо больше света.»

Бодряк вздохнул.

"Пасмурная безлунная ночь. " — сказал он.

Харга внимательно посмотрел на свой кофейник.

«Кучевые облака или перьевые?»

«Простите? Что вы сказали?»

«Поймите, вы получите отражение городских фонарей от кучевых облаков, потому что они располагаются на малой высоте. Подумайте, на большой высоте вы можете получить россыпь кристалликов льда…»

"Безлунная ночь. " — глухо произнес Бодряк. — «так же черна, как и этот кофе.»

«Верно.»

"Пончик. " — Бодряк ухватил Харгу за испачканную жилетку и тащил, пока тот не оказался нос к носу с ним. — «Пончик, сделанный как пончик из муки, воды, одного большого яйца, сахара, пинты дрожжей, корицы по вкусу и джем, желе или крысу в начинку, в зависимости от национальных или этнических предпочтений, ясно? И никаких пончиков как чего-то метафорического. Только пончик. Один пончик.»

«Пончик.»

«Да.»

«Вам только стоит приказать.»

Харга выдернул свой жилет, наградил Бодряка обиженным взглядом и удалился на кухню.

«Стой! Именем закона!»

«Что именем закона?»

«Откуда я могу знать?»

«Почему мы его ловим?»

«Потому что он убегает!»

Жвачка пробыл в Страже всего несколько дней, но уже полностью усвоил один важный и непреложный факт : для любого лица, находящегося на улице, невозможно не нарушить закон. Существует масса возможностей, имеющихся у полицейского, пожелавшего провести весь день рядом с добропорядочным гражданином, расценивая его поведение от Бродяжничества с Умыслом до — минуя Запреты — Продолжения Существования, Будучи Неправильного Цвета/ Формы/ Вида/ Пола.

Это понимание пришло к нему быстро, что никто не сможет броситься стремглав прочь, только потому что мимо них ковыляет Осколок, а скорее всего тот повинен в нарушении Действующего Идиотского Акта от 1581 года. Но было слишком поздно принимать это в расчет. Кто-то убегал, а они ловили. Они ловили, потому что он убегал, а он убегал, потому что они ловили.

Бодряк сел и посмотрел на вещь, найденную им на крыше.

Она была похожа на набор маленьких свирелей Пана, хотя свирели Пана дают нам шесть нот, а эти одну и ту же. Все трубки были сделаны из стали и скреплены вместе. Вдоль одной стороны шла полоска зазубренного металла, похожая на сплющенную шестерню, а все изделие провонялось фейерверком.

Он положил ее рядом с собой и принялся читать рапорт сержанта Двоеточия. Фред Двоеточие провел над ним немало времени, возможно даже со словарем, и выглядел следующим образом :

«Рапорт сержанта Двоеточия. Приблизительно 10 часов утра сегодня, 15 Августа, я проследовал в сопровождении капрала М. Чугунолитейного и сержанта Дж. Валета в Гильдию Шутов и Дураков, находящуюся на улице Бога, где мы разговаривали с клоуном Буффо, сообщившим, что клоун Фасолька, corpus delicti, был без сомнения увиден им, вышеуказанным Буффо, покидающим Гильдию в предыдущее утро, сразу после взрыва <По моему намерению его намеренно убили, а по имеющимся признакам тело было мертво по крайней два дня, с чем согласились капрал М. Ч. и сержант Валет, так что если кто-то рассказывает о пирогах с мясом, то никогда не поверит тому, кто падает на задницу ради пропитания>. После чего нас встретил доктор Белолицый и, черт возьми, придал ускорение нашим задницам, чтобы мы поскорее убирались. Это показалось нам, — мне, капралу М. Ч. и сержанту Дж. Валету — что Шуты обеспокоены тем, что в этом возможно замешаны Убийцы, но мы не знаем почему. Клоун Буффо также попросил нас, чтобы мы отыскали нос Фасольки, но у того был нос, когда мы его там увидали, так что мы и спросили клоуна Буффо, не имел ли он в виду фальшивый нос. Тот сказал, нет, настоящий, человеческий. После чего мы вернулись сюда.»

Бодряк задумался, чтобы могло означать ускорение задницам. Вся эта история с носом выглядела головоломкой, по крайней мере в изложении сержанта Двоеточия, что в принципе было тем же самым. Почему клоун просил искать нос, который не был утерян? Он смотрел на рапорт Жвачки, написанный аккуратным угловатым почерком, более подходящим руке человека.

«Капитан Бодряк, здесь изложена хроника меня, младшего констебля Жвачки. Утро было светло и наши сердца веселы, когда мы проследовали в Гильдию Алхимиков, где имели место происшествия, о которых я хотел доложить. Включая эти взрывающиеся шары. По вопросу, согласно которому мы были посланы, нас информировали, что прилагаемый листок <прилагается> написан рукой Леонардо из Квирма, пропавшего при загадочных обстоятельствах. В нем написано, как приготовить порошок № 1, используемый для приготовления фейерверков. Мистер Серебряная-Рыбка, алхимик, говорит, что это известно каждому алхимику. Также на полях листка есть рисунок гоннилды, потому что я спросил моего кузена Ящик-с-Рухлядью о Леонарде, а тот продавал рисунки Леонарду и, заметив написанное, сказал, что Леонард всегда писал наоборот, ибо был гением. Я скопировал это для рапорта, при сем прилагается.»

Бодряк положил бумаги и водрузил сверху металлическую обойму. Затем он полез в карман и достал пару металлических пуль. Палка, — говорила горгона.

Бодряк посмотрел на набросок. Это выглядело, как заметил Жвачка, весьма похоже на ложе самострела, сверху которого лежала трубка. Там же было несколько эскизов странных механических устройств сбоку, а также пары металлических обойм, состоящих из шести трубок. Весь рисунок напоминал детские каляки.

Кто-то, возможно сам Леонард, читал книгу о фейерверках и малевал на полях.

Фейерверки.

Ну а… что же фейерверки? Но фейерверки не являлись оружием. Взрывались с треском хлопушки, взлетали ракеты, выше или ниже, но вы могли быть уверены в том, что они только сотрясают небо. Заложи-Молоток был известен своим умением изготовлять механизмы. Это не было характерной чертой гномов. Конечно они были умелыми ремесленниками по металлу и ковали прекрасные мечи и украшения, но были слабы технически, то есть когда дело касалось вещей типа шестеренок и пружинок. Заложи-Молоток был необычным гномом.

Тогда…

Предположим, что это было оружием. Предположим, что во всем этом было что-то другое, странное, пугающее.

Нет, так не могло быть. Она должна была бы иметь другой конец утолщающимся, иначе бы она могла сломаться. Подобная вещь не могла пылиться в музее Убийц. Что кладется в музеи? Вещи, которые не работают, или были утеряны, или должны напоминать… каков же смысл класть фейерверк на показ?

Там, на двери, было много замков. Тогда… вы попадали совсем не в музей. Возможно вы были высокопоставленным Убийцей, и однажды один из руководителей Гильдии дал вам это глубокой ночью и сказал… и сказал…

По некоей необъяснимой причине в сей момент стало вырисовываться лицо Патриция. Еще раз Бодряк ощутил присутствие основополагающей центральной мысли…

«Куда он побежал? Куда он делся?»

Вокруг дверей виднелся лабиринт переулков. Жвачка склонился у стены и пытался отдышаться.

"Он побежал туда! " — заорал Осколок. — «Вдоль улицы Китового Уса!»

И, громыхая, пустился в погоню.

Бодряк поставил кофейную чашку.

Тот, кто выстрелил по нему этими свинцовыми шариками, должен был быть очень метким стрелком, целясь на расстоянии нескольких сотен ярдов, и совершил шесть выстрелов быстрее, чем кто-либо мог выстрелить стрелой из самострела…

Бодряк поднял обойму. Шесть маленьких трубок, шесть выстрелов. Можно ходить с карманами, набитыми этими штуками. Можно стрелять дальше, быстрее и более точнее, чем любой человек из другого вида оружия… Так. Новый тип оружия. Гораздо более быстрое, чем лук. Убийцам это не понравится. Им вообще это не понравится. Они даже не пользовались луками. Убийцы предпочитают убивать вплотную.

А потому они упрятали… гоннилду за дверь, надежно закрытую на замок. Только боги знают, где и как они ее достали. Но руководство Гильдии Убийц могло и должно было об этом знать. Они передавали тайну — остерегайтесь подобных вещей.

«Сюда, назад! Он вошел в переулок На ощупь!»

«Назад, медленно! Назад!»

"Почему? " — спросил Осколок.

«Это тупик.»