"И там тоже? " — сказал Бодряк, не интересующийся ничем кроме себя самого. Он проходил по улице Блеска тысячи раз.

«Да, сэр, как раз выше переулка Юлы.»

"Удивительно! И что там внутри? "

«Много интересных образцов хлеба гномов, сэр.»

Бодряк на миг задумался. «Впрочем это сейчас не важно.» — сказал он. — «В любом случае там написано не слово 'гонял', 'угнал' или 'догнал'.»

«Так точно, сэр.» — сказал Морковка. «Я имею в виду обычное написание слова 'гнать'.»

Он покрутил карточку и так и сяк, поворачивая в пальцах.

«Человек должен быть глупцом, чтобы вломиться в Гильдию Убийц.»

«Да, сэр.»

Гнев закипел и забурлил. Вновь он ощутил…нет-нет, не острое чувство, это было неподходящим словом…для ощущения чего-то неясного. Он все еще не был уверен в том, что же это было. Но оно там присутствовало, ожидая его…

«Сэмюэль Бодряк, что происходит?»

Леди Рэмкин закрыла за собой дверь столовой.

«Я наблюдала за вами.» — сказала она. — «Вы были ужасно грубы, Сэм.»

«Я пытался не быть таковым.»

«Лорд Эорл — мой старый приятель.»

«Неужели?»

«Да, я знаю его с давних пор. Разумеется, я не могу стать мужчиной. Но вы же сделали из него посмешище.»

«Он сам себя сделал посмешищем. Я просто чуть помог.»

«Но я неоднократно слышала, как вы в разговоре отзывались…грубо о гномах и троллях.»

«Здесь есть определенная разница. У меня есть право. А тот идиот даже не узнает тролля, если тот пройдет мимо него.»

«Ну, он возможно узнает тролля, если тот пройдет по нему.» — пришел на помощь Морковка. — «Некоторые из них весят больше тонны.»

"В конце концов, это что, так важно? " спросила леди Рэмкин.

«Мы… искали того, кто убил Пухляка.» — сказал Бодряк.

Выражение лица леди Рэмкин мгновенно изменилось.

«Разумеется, это совсем другое дело.» — сказала она. «Такие люди должны быть преданы публичной порке.»

Зачем я это сказал! — думал Бодряк. Может потому, что это правда. Теряется…'гоннилда', а в следующую минуту в реку швыряют маленького искусника гнома с громадной дырой в груди. Они взаимосвязаны. И теперь мне нужно найти эту связь…

«Морковка, ты можешь вернуться со мной в дом Заложи-Молоток?»

«Да, капитан. Зачем?»

«Я хочу осмотреть изнутри эту мастерскую. И на этот раз мне нужен с собой гном.»

Даже более того, — подумал он про себя. — Я взял капрала Морковку. Всем нравится Морковка.

Бодряк молча слушал, пока беседа велась на языке гномов. Казалось Морковка побеждал и цель была близка. Клан шел на уступки, но только по причине, или точнее из уважения к закону, а может потому…ну да…потому, что об этом просил Морковка.

Наконец капрал оглянулся. Он сидел на стульчике гномов, касаясь головой коленей.

«Вы должны понять, что мастерская гномов очень важна для них.»

«Верю.» — сказал Бодряк. — «Я понял.»

«И, э…вы больше.»

«Простите?»

«Больше. Больше, чем гном.»

«А-а.»

«Э-э. Внутри мастерской гнома как…ну, как вроде внутри его одежды, если вы понимаете, о чем я говорю. Они разрешили осмотреть, если я буду с вами. Но вы не должны ни к чему прикасаться. Э-э. Они из-за этого сильно беспокоятся, капитан.»

Гном, бывший возможно миссис Заложи-Молоток, вытащил связку ключей.

«Я всегда ладил с гномами.» — сказал Бодряк.

«Они очень огорчены, сэр. Гм-м. Они не верят, что мы сделаем что-нибудь хорошее.»

«Постараемся сделать все как можно лучше!»

«Гм. Я не смогу это правильно перевести. Они не верят, что в нас есть хоть чуточку добра. Они не мыслят это как оскорбление, сэр. Просто они не верят, что нам разрешат копаться где угодно.»

«Ух!»

«Простите, капитан.» — сказал Морковка, идя согнувшись в три погибели. — «После вас. Не забывайте о голове и…»

«Ой!»

«Возможно было бы лучше, если бы вы сели, а я огляделся.»

Мастерская была длинной и разумеется низкой, в дальнем углу была еще одна дверь. Под застекленной крышей стоял большой верстак. У противоположной стены стоял горн и стеллаж с инструментами и виднелась дыра.

На полу валялись разбросанные обломки штукатурки, а также обломки разбитой кирпичной кладки.

Бодряк ущипнул себя за переносицу. У него не нашлось сегодня времени поспать. Тут дело было в другом. Он мог бы использовать возможность поспать, пока было темно. Но он не мог припомнить, когда он в последний раз спал ночью.

Он потянул носом воздух.

«Мне кажется, что пахнет фейерверком.» — сказал он.

«Может быть пахнет от горна.» — сказал Морковка. «Как бы то ни было, тролли и гномы запускают фейерверки повсюду в городе.»

Бодряк кивнул.

«Ладно.» — сказал он. — «И что же тогда мы сможем увидеть.»

«Кто-то сильно повредил здесь стену.» — сказал Морковка.

«Это могло случиться когда угодно.» — сказал Бодряк.

«Нет, сэр, потому что пыль от штукатурки лежит внизу, а гномы всегда содержат мастерские в чистоте.»

«Неужели?»

На стеллажах около верстака лежало много различного оружия, некоторое было еще недоделано. Бодряк осмотрел несколько самострелов. «Его работа была отличного качества.» — сказал он. «Отличные механизмы.»

«Этим он и славился.» — сказал Морковка, бесцельно роясь на верстаке. — «Очень умелые руки. Он делал музыкальные шкатулки, как хобби. Никогда не мог устоять перед искушением при виде механической задачки. Э-э? А что мы вообще-то ищем, сэр?»

«Я не уверен, но это что-то…»

Это был боевой топор, и такой тяжелый, что у Бодряка затекла рука. Замысловатая гравировка покрывала лезвие. Для этого нужно было потратить недели напряженной работы.

«Не то что ваш парадный топор, а?»

«Ну конечно.» — сказал Морковка. — «Это же погребальное оружие.»

«Могу в это поверить!»

«Мне кажется, что оно изготовлено для захоронения вместе с гномом. Каждого гнома хоронят вместе с оружием. Понимаете? Чтобы взять его туда…куда он направляется.»

"Но это чудесная работа! И у него лезвие — ух-х! " Бодряк пососал палец. — «как бритва.»

Морковка выглядел потрясенным.

«Разумеется. Ведь ему было бы стыдно встретиться с ними, имея плохое оружие.»

«О ком вы это говорите?»

«О всем плохом, кого он встретит на своем пути после смерти.» — сказал Морковка, чуть неуклюже.

«Ах.» — сказал Бодряк. В этой области он чувствовал себя неловко.

«Это древняя традиция.» — сказал Морковка.

«Я полагал, что гномы не верят в дьяволов и демонов, и не забивают голову подобной чепухой.»

«Это правда, но…мы не уверены, если…они узнают.»

«А-а.»

Бодряк положил топор и поднял со стеллажа следующую вещь. Это был рыцарь в доспехах, высотой девять дюймов. В спине торчал ключ. Он повернул ключ, а затем опустил игрушку, когда ее ноги начали двигаться. Бодряк опустил фигурку на пол, и та начала угловато маршировать по полу, размахивая мечом.

«Движется совсем как Двоеточие.» — сказал Бодряк. «Работает как часы.»

«Это движущаяся фигурка.» — сказал Морковка. — «Мистер Заложи-Молоток славился этим.»

Бодряк кивнул. «Мы ищем то, что здесь не должно быть.»

— сказал он. — «Или что-то, что должно бы быть, но отсутствует. Здесь что-нибудь пропало?»

«Трудно сказать, сэр. Его здесь нет.»

«Чего?»

«Чего-либо пропавшего, сэр.» — добросовестно пояснил Морковка.

«Я имел в виду.» — мягко сказал Бодряк. — «то, чего здесь нет, но что мы должны были бы обнаружить.»

«Ну, он пользовался… — у него были все обычные инструменты, сэр. Весьма прекрасные инструменты. Очень жаль конечно.»

"О чем вы? "

«Они все конечно будут переплавлены.»

Бодряк уставился на аккуратные полки с молотками и напильниками.

«Почему? Разве другой гном не может ими пользоваться?»

"Что использовать инструменты другого гнома? " У Морковки от отвращения перекосило рот, как если бы кто-то предложил ему одеть старые трусы капрала Валета. «Нет, нет, это … неправильно. Я думаю, что они…часть его. Я думаю…если бы кто-нибудь пользовался ими после того, как они были столько лет в его руках, я думаю…бр-р.»

«Неужели?»

Заводной солдатик промаршировал под верстак.

«Это было бы… плохо.» — сказал Морковка. — «Э. Йо-хохо.»

«А-а.» — Бодряк встал.

«Капи…»

«Уй-уй!»

«…берегите голову. Простите.»

Потирая одной рукой голову, второй рукой Бодряк пытался ощупать дыру в штукатурке.

«В ней что-то есть.» — сказал он. — «Подайте мне какое-либо долото.»

Наступила тишина.

«Долото, пожалуйста. Если от этого вам станет легче, то мы пытаемся найти убийцу мистера Заложи-Молоток. Ясно?»

Морковка поднял долото, но с огромной неохотой.

«Это же долото мистера Заложи-Молоток.» — сказал он укоризненно.

«Капрал Морковка, вы можете на секунду перестать быть гномом? Вы же стражник! И дайте мне чертово долото! Денек выдался длинным! Благодарю вас!»

Бодряк поковырялся в кирпичной кладке, и шершавый свинцовый диск упал ему в руку.

"Рогатка? " — спросил Морковка.

«Здесь не место.» — сказал Бодряк. — «но в любом случае, как, черт возьми, его так глубоко загнали в стену?»

Он бросил диск в карман.

«Но кажется он связан с преступлением.» — сказал он выпрямляясь. — «Давайте лучше — уй! ох, поймаем этого заводного солдатика, а? Лучше оставлять место в полном порядке.»

Морковка в полной темноте полез под верстак. Послышались шорох, шум и шуршанье.

«Под ним лежал листок бумаги, сэр.»

Морковка вылез, размахивая маленьким желтеющим в полутьме листочком. Бодряк, прищурясь, оглядел листок.

«Надпись выглядит полной бессмыслицей.» — сказал он итожа. — «Это не язык гномов, это я знаю. Но эти символы подобных я никогда прежде не видел. И ничего на них похожего.» Он вернул бумагу Морковке. «Что бы вы могли сделать с этим?»

Морковка нахмурился. «Я мог бы сделать из него шляпу.»

— сказал он. — «или шляпу. Или хризантему…»

«Я имел в виду символы. Вот эти символы, написанные прямо на бумаге.»

«Не знаю, капитан. Впрочем они выглядят знакомыми. Похоже …на письменность алхимиков?»

"О, нет! " Бодряк прикрыл глаза руками. «Только не чертовы алхимики! О, нет! Только не эта чертова банда чокнутых торговцев фейерверками! Я могу прийти к согласию с Убийцами, но не с этими идиотами! Нет! Увольте! Который час?»

Морковка глянул на песочные часы на ремешке. «Около половины двенадцатого, капитан.»

«Тогда я удаляюсь спать. Эти клоуны могут подождать до утра. Вы сделали бы меня счастливым человеком, если бы сказали, что эта бумага принадлежала мистеру Заложи-Молоток.»

«Сомневаюсь в этом, сэр.»

«И я. Пошли. Давайте выберемся через заднюю дверь.»

Морковка с трудом протиснулся сквозь дверь.

«Помните о голове, сэр.»

Бодряк, стоя на коленях, остановился и уставился на дверной проем.

«Что ж, капрал.» — сказал он итожа. — «Мы знаем, что это был не тролль — тот, кто это сделал — а почему? По двум причинам. Первая, тролль не смог бы пробраться сквозь эту дверь — она для гномов.»

«А какова вторая причина, сэр?»

Бодряк аккуратно вытащил клочок волос из притолоки над низкой дверью.

«Вторая причина, Морковка, в том, что у троллей нет волос.»

Пряди волос, зацепившиеся за притолоку, были длинными и ярко-рыжего цвета. Кто-то лишился их здесь ненароком. Кто-то высокий. В любом случае выше гнома.

Бодряк осмотрел их. Они больше походили на нитки, чем на волосы. Прекрасные красные нитки. Нить оказалась путеводной.

Он аккуратно вложил их в кулек из листка, вырванного Морковкой из блокнота, а затем подал их капралу.

«Вот. Берегите это покрепче.»

Они выползли наружу. Вдоль стены тянулся узкий дощатый тротуар, с другой стороны была река.

Бодряк осторожно выпрямился.

«Мне это не нравится, Морковка.» — сказал он. — «За всем этим кроется что-то плохое.»

Морковка глянул вниз.

«Я полагаю, что в деле появляются новые улики.» — сказал терпеливо Бодряк.

«Да, сэр.»

«Возвращаемся назад во Двор.»

Они прошествовали к Бронзовому Мосту, очень медленно, ибо Морковку сердечно приветствовали все, кого они встречали на пути. Самые буйные хулиганы, чей обычный ответ на замечание Дозорного можно было бы изящно выразить строчкой символов, обычно находящихся на верхнем ряду пишущей машинки, могли неуклюже улыбнуться и пробормотать что-то безобидное в ответ на его сердечное приветствие. — «Добрый вечер, Кокетливый! Гляди, куда идешь!»

Бодряк остановился на полпути через мост, чтобы зажечь свою сигару, чиркнув спичкой об одного из лепных скульптурных коней. Затем он бросил взгляд вниз — в бурные воды.

«Морковка?»

«Да, капитан?»

«Ты думаешь, что это дело рук преступного ума?»

Морковка пытался это разгадать, размышляя вслух.

«Это…вы думаете, что это похоже…на мистера Вырви-Мне-Глотку…, сэр?»

«Он не преступник.»

«Вы пробовали съесть его пироги, сэр?»

«Я думаю…да…но…просто он географически дивергентен в его финансовой хемисфере.»

«Сэр?»

«Просто я полагаю, что он не согласен с другими людьми в отношении к вещам. Например к деньгам. Он думает, что они все должны быть в его кармане. Нет, я совсем не это имел в виду…»

Бодряк закрыл глаза и подумал о сигарном дыме и состоявшейся выпивке и немногословных гостях. Там были люди, которые воровали деньги у других. Вполне честно. Это было обычной кражей. Но были люди, которые, проще говоря, пытались украсть у людей человечность. А это было совсем другим.

Загвоздка была…да-да, в том, что он не походил ни на гномов, ни на людей. Он вообще мало на кого походил. Загвоздка была в том, что он каждый день вращался в их компании и имел полное право их невзлюбить. Загвоздка была в том, что ни один самый толстокожий идиот не имел право говорить подобных вещей.

Он уставился на воду. Одна из опор моста была прямо под ним, вокруг нее клокотал, шипя и булькая, Анк. Мусор — щепки, ветки, сучья, сор — сбился в виде плавающего острова.

Он даже порос грибком и плесенью.

Все, что он мог сделать с полным на то правом, приложиться к виски Медвежье Объятие. Мир попадает в фокус, если вы смотрите на него сквозь дно бутылки. Что-то еще попало в фокус.

Доктрина подписей, — подумал Бодряк. Именно так называют это ботаники. Все равно как-будто боги прикрепили табличку «Используй Меня» на деревья. Если бы дерево выглядело как часть тела, то это было бы даже хорошо из-за болезней, присущих этой части. Это было как корень зуба для зуба, папоротник для селезенки, фига для глаз, там была даже поганка, именуемая бесстыдной (Phallus impudicus), и я не знаю от чего, но Валет был слишком большим мужчиной для омлета с грибами.

А сейчас…это грибок внизу, это же лекарство для рук, или… Бодряк вздохнул.

«Морковка, ты можешь пойти и принести багор?»

«Как раз слева от этого бревна, Морковка.»

Морковка бросил взгляд в указанном направлении.

«Ах, нет.»

«Боюсь, что так. Вытащи его, постарайся узнать кем он был и составь рапорт для сержанта Двоеточие.»

Труп принадлежал клоуну.

Пока Морковка спускался по опоре и пробирался среди мусора, тот подплыл лицом вверх, с печальной гримасой, нарисованной на лице.

"Он мертв! "

«Поймал?»

Бодряк вгляделся в ухмыляющийся труп. Не расследовать.

Держаться подальше от этого. Оставить это Убийцам и чертовому Заскоку. Таковы приказы.

«Капрал Морковка?»

«Сэр?»

Таковы приказы… Ладно, черт возьми. Кто он такой по мнению Ветинари, что-то вроде заводного солдатика?

«Мы должны узнать, что здесь произошло.»

«Да, сэр.»

«Чтобы ни произошло, мы должны узнать.»

Река Анк возможно единственная река во вселенной, на которой следователи имели возможность обвести мелом контур трупа.

"Дорогой сержант Двоеточие.

Я надеюсь, у вас все в порядке. Погода чудесная. Здесь труп, который мы выловили из реки прошлой ночью, но мы не знаем, кто он, кроме того, что он был членом Гильдии Шутов по имени Фасолька. Ему нанесли удар по затылку и сбросили под мост. Он не очень привлекательно выглядит. Капитан Бодряк говорит, что искать надо. Он говорит, что думает это взаимосвязано с убийцей мистера Заложи-Молоток. Он говорит, что поговорит с Шутами. Он говорит, что сделает это. И пожалуйста сохрани прилагаемый листок бумаги. Капитан Бодряк говорит, что попробует это у алхимиков…"

Сержант Двоеточие на секунду прекратил чтение, чтобы проклясть всех алхимиков. "…потому что это Загадочное Доказательство. Надеюсь, что это найдет тебя в добром здравии.

Искренне твой Морковка Чугунолитейный (капрал)."

Сержант почесал голову. Что, черт возьми, все это может означать?

Сразу после завтрака два шута пришли из Гильдии, чтобы забрать тело.

Трупы в реке…что ж, в этом не было ничего необычного.

Но как правило, клоуны умирали совсем по-другому. В конце-концов, что могло быть такого у клоуна, что потребовалось нечто большее, чем кража? Какую опасность представлял клоун? Что ж до алхимиков, то тот мог быть ухлопан, если он…

Разумеется он так не должен был поступать. Сержант еще раз взглянул на новобранцев. Они могли пригодиться на что-нибудь хорошее.

«Жвачка и Осколок — не отдавайте честь! — у меня есть для вас работенка. Отнесите этот листок в Гильдию Алхимиков, ясно? И попросите одного из этих лунатиков рассказать вам, чтобы он с этим сделал.»

"Где находится Гильдия Алхимиков, сержант? " — спросил Жвачка.

«Разумеется на улице Алхимиков.» — сказал Двоеточие. «…в данный момент. Но я поспешил, если бы был на вашем месте.»

Гильдия Алхимиков стояла на противоположной стороне от Гильдии Картежников. Обычно. Иногда она была выше ее, или ниже, или разваливалась на кусочки вокруг нее.

Картежники от случая к случаю задавались вопросом, стоит ли им содержать свое здание напротив Гильдии, которая как бы невзначай взрывает их Зал Гильдии каждые несколько месяцев, а затем заявляют : «Вы разве не прочитали надпись на двери, когда входили?»

Тролль и гном направлялись в Гильдию, время от времени толкая и упрекая друг друга, нанося неумышленный вред.

«Хоть ты и такой умник, он дал бумажку мне!»

«Ха! Ну а ты сможешь ее прочесть? Сможешь?»

«Нет, я прикажу, чтобы ты прочитал ее. Это называется де-ле-га-ци-я права.»

«Ха! Не умеет читать! Не умеет считать! Глупый тролль!»

«И вовсе не глупый!»

«Ха! Нет? Да все знают, что тролли не умеют считать до четырех! <Разумеется тролли считают традиционно так : один, два, три…много. А люди полагают, что это означает, будто те не имеют понятия о больших числах. Они не подозревают, что много может быть числом. А именно : один, два, три, много, много-один, много-два, много-три, много-много, много-много-один, много-много-два, много-много-три, много-много-много, много-многомного-один, много-много-много-два, много-много-много-три, ГОРАЗДО.>»

«Пожиратель крыс!»

«Сколько пальцев я загнул? Ну ка скажи мне, мистер Умные Камни в Башке!»

«Много.» — рискнул Осколок.

«Ха, ха. Нет, пять. У тебя будут затруднения в день выплаты. Сержант Двоеточие скажет, глупый тролль, что он не знает, как много я дал ему долларов! Ха! Как ты собираешься прочесть уведомление о вступлении в Стражу, а? Попросишь кого-нибудь прочесть его тебе?»

«Как ты собираешься прочесть уведомление? Попросишь кого-нибудь, чтобы он показал?»

Они подошли к двери Гильдии Алхимиков. «Я постучу. Это моя работа!»

«Я буду стучать!»

Когда мистер Посланник-Чести, секретарь Гильдии, открыл дверь, то обнаружил гнома, висящего на дверном молотке и раскачиваемого взад-вперед троллем. Посланник-Чести поправил свой побитый шлем.

"Да? " — сказал он.

Жвачка попытался двинуться.

Массивные брови Осколка нахмурились.

«Эй ты, ублюдочный лунатик, что ты сделаешь с этим?»

— спросил он.

Посланник-Чести перевел внимательный взгляд с Осколка на бумагу. Жвачка сражался, пытаясь миновать тролля, но тот полностью блокировал дверной проем.

«Зачем вы пришли и обзываетесь?»

«Сержант Двоеточие, он сказал…»

«Я могу сделать из этого шляпу.» — сказал Посланник-Чести. — «или полоску с куколками, если мне дадут ножницы.»

"Нет, мой…коллега имеет в виду, что вы можете помочь нам в нашем расследовании — прочесть запись на этом подозреваемом листке бумаги? " — сказал Жвачка. — «Эта чертова боль!»

Посланник-Чести уставился на него.

"Так вы Стражники? " — спросил он.

"Я — младший констебль Жвачка, а это, " — сказал Жвачка, указывая вверх. — «младший-пытающийся-быть-констеблем Осколок — не отдавайте че е — ой…»

Последовал тяжелый удар и Осколок повалился вбок.

"Он из отряда самоубийц? " — спросил алхимик.

«Он придет в себя через минуту.» — сказал Жвачка. «Это же отдавание чести. Но для него это уж слишком. Вы знаете троллей.»

Посланник-Чести пожал плечами и вперил взор в надпись.

«Где-то я уже видел подобное прежде. Вот…вы же гном, не так ли?»

"Вы из-за носа? " — сказал Жвачка. — «Это всегда меня выдавало.»

«Что ж, я уверен, мы всегда стараемся помогать обществу.» — сказал Посланник-Чести. — «Входите.»

Удар подбитых железом сапог Жвачки привел Осколка в чувство, и тот громыхая поплелся вслед за ним.

"Почему, э-э, почему у вас побитый шлем, мистер? " спросил Жвачка., когда они шли по коридору. Казалось все вокруг них было заполнено звуками от ударов молотка. Гильдия как всегда находилась в состоянии перестройки.

Посланник-Чести задумчиво покрутил глазами.

«Шары.» — пояснил он. — «биллиардные шары, без сомнения.»

«Я знавал человека, который так играл.» — сказал Жвачка.

«Ах, нет. Мистер Серебряная-Рыбка обладает хорошим ударом. Но без сомнения это становится проблемой.»

Жвачка вновь посмотрел на побитый шлем.

«Это слоновая кость, как видите.»

«Слоны?»

«Слоновая кость без слонов. Трансмутированная слоновая кость. Прочное коммерческое предприятие.»

«Я думал, что вы работаете над золотом.»

«Ах, да. Ну разумеется вы, люди, все знаете о золоте.» сказал Посланник-Чести.

«Да-да.» — согласился Жвачка, размышляя над фразой «вы, люди».

«Золото.» — задумчиво сказал Посланник-Чести. — «Его производство слишком мудрено.»

«Сколько лет вы бьетесь над этим?»

«Триста лет.»

«Это большой срок.»

"А над слоновой костью мы работали всего неделю и все идет отлично! " — сказал быстро алхимик. — «не считая некоторых побочных эффектов, которые мы без сомнения вскоре будем в состоянии устранить.»

Он открыл дверь резким толчком.

Это была большая комната, заставленная дымящимися печами, рядами булькающих тигелей и даже чучелом аллигатора. В колбах плавала всякая всячина. В воздухе пахло ограниченной продолжительностью жизни.

Много оборудования было однако вынесено, чтобы превратить комнату в биллиардный стол. С полдюжины алхимиков стояло вокруг стола в позе людей, изготовившихся к бегу.

«Это третий за эту неделю.» — сказал мрачно Посланник-Чести. Он кивнул человеку, склонившемуся с кием в руках.

«Э-э, мистер Серебряная-Рыбка.» — начал он.

"Тише! Идет игра! " — сказал главный алхимик, косясь на белый шар.

Посланник-Чести глянул на доску со счетом.

«Двадцать один пункт.» — сказал он. — "Честное слово.

Возможно мы добавили правильное количество камфоры к нитроцеллюлозе после всех…"

Раздался щелчок. После удара кием шар покатился, ударился о бортик — и затем резко увеличил скорость. Из него повалил белый дым, как будто его пронзила невинная гирлянда красных шариков. Серебряная-Рыбка покачал головой.

«Нестабильный.» — сказал он. — «Все вниз!»

Все в комнате пригнули головы, за исключением двоих Стражников, один из которых был в полусогнутом состоянии, а другой был уже давно вне происходящих событий. Черный шар превратился в столб пламени, пахнув в лицо Осколку черным дымом, тянущимся за ним, а затем вылетел, разбив на ходу стекло, в окно. Зеленый шар оставался в одном состоянии, но бешено вращался на месте, остальные шары соударялись друг с другом, время от времени взрываясь пламенем или отлетая рикошетом от стен.

Красный шар ударил Осколка между глаз, вернулся обратно на стол, упал в среднюю лузу, а затем взорвался.

Воцарилась тишина, прерываемая время от времени приступами кашля. Серебряная-Рыбка появился из клубов жирного дыма и, размахивая рукой, сделал пометку в один пункт с помощью тлеющего конца своего кия.

«Один.» — сказал он. — «Ну ладно. Возвращаемся к тиглям. Прикажите принести другой биллиардный стол…»

«Простите.» — сказал Жвачка, толкая того в колено.

«Кто там?»

«Здесь внизу!»

Серебряная-Рыбка глянул вниз.

«Ах. Вы — гном?»

Жвачка одарил его отсутствующим взглядом.

«А вы гигант?»

«Я? Нет, конечно!»

«Ага. Тогда я конечно гном. А сзади меня стоит тролль.»

— сказал Жвачка. Осколок погрузился в нечто, смахивающее на внимание.

«Мы пришли узнать, можете ли вы сказать нам, что написано на этой бумаге.» — пояснил Жвачка.

Серебряная-Рыбка осмотрел протянутый листок.

«Да-а.» — сказал он. — «Хлам старого Леонарда. Ну?»

"Леонард? " — переспросил Жвачка. Он оглянулся на Осколка. «Запиши это имя.» — приказал он.

«Леонард из Квирма.» — сказал алхимик. Жвачка выглядел растерянным.

"Никогда о нем не слыхали? " — спросил Серебряная-Рыбка.

«Не могу сказать, что приходилось, сэр.»

«Я полагал, что каждый знает о Леонардо да Квирм. Знаете, он совсем сбрендил. Но гений, разумеется.»

«Он был алхимиком?»

«Запиши это…запиши…» Осколок оглянулся вокруг, ища уголек и подходящую стену.

«Леонард? Нет. Он не принадлежал к Гильдии. Или точнее принадлежал ко всем Гильдиям, как я полагаю. Он достиг совсем немногого. Он — медник-сбредник, если вы понимаете о чем я говорю?»

«Нет, сэр.»

«Он немного рисовал и возился с механизмами. Со всяким старым хламом.»

Или даже с молотком и долотом, — подумал Осколок.

«Это.» — сказал Серебряная-Рыбка. — «формула…для, ну, ах, мне трудно вам это пояснить, ибо это большой секрет… это формула того, что мы обычно называем порошком № 1. Сера, селитра и древесный уголь. Используется для фейерверков. Любой дурак может это сделать. Но выглядит странно, потому что записано задом наперед.»

«Это очень важно.» — прошипел Жвачка троллю.

«Да нет. Он всегда писал задом наперед.» — сказал Серебряная-Рыбка. — «Он был очень странным. Но в то же время очень умным. Вы никогда не видели его портрет Моны Аль-Джиб (ОГГ) Сводчатой?»

«Вряд ли.»

Серебряная-Рыбка передал пергамент Осколку, который уставился на него, как-будто он знал, что это означает.

Может и он мог бы так написать, — подумал он.

"Зубцы следуют за вами всюду по комнате. Изумительно.

Некоторые люди говорили, что они следовали за ними и снаружи, и даже на улице."

«Я думаю, что нам следует поговорить с мистером да Квирмом.» — сказал Жвачка.

«Без сомнения вы могли бы это сделать, совершенно безо всякого сомнения…» — сказал Серебряная-Рыбка. — «Но возможно он не в состоянии вас выслушать. Он покинул нас пару лет назад.»

…и тогда, когда я найду что-либо на чем писать, — думал Осколок. Я должен найти кого-нибудь, кто научит меня писать…

"Исчез? Как? " — спросил Жвачка.

«Мы думаем…» — сказал, наклоняясь ближе, Серебряная-Рыбка. — «что он открыл способ сделать себя невидимым.»

«Неужели?»

«Потому что.» — сказал Серебряная-Рыбка, по-заговорщически кивая. — «никто его больше не видел.»

«А-а.» — сказал Жвачка. — «Э-э… это не укладывается у меня в голове. Поймите, но я полагаю, что он мог…просто куда-то уйти, после того как вы его не видели?»

«Нет, это не похоже на старого Леонарда. Он не мог бы пропасть. Но вполне мог кануть.»

«Ах.»

«Он был немного… тронутым, если вы понимаете, о чем я говорю. Голова забита мозгами выше крыши. Ха, я помню его идею получать освещение от лимонов. Эй, Посланник-Чести, вы помните Леонарда и его светящиеся лимоны?»

Посланник-Чести водил пальцем вдоль головы, совершая при этом круговые движения. — «О, да. 'Если вы воткнете медный и цинковый электроды в лимон, эй престо, вы получите ручную молнию.' Он был идиотом!»

«Ах нет, не идиотом.» — возразил Серебряная-Рыбка, поднимая биллиардный шар, чудом избежавший детонации. — "Такой острый, что может сам себя порезать, как говаривала моя бабушка. Молниеносные лимоны! Какой в этом прок? Это так же нелепо, как его машина 'голоса-в-небе.' Я ему говорил. — Леонард, зачем тогда нужны волшебники, а? Это совершенно нормальное волшебство, доступное для подобных целей. Молниеносные лимоны? Следующими будут люди с крыльями! И знаете, что он сказал? Вы знаете, что он сказал? Он сказал. — Забавно, что вы об этом упоминаете…

Бедный старина."

Даже Жвачка присоединился к смеху.

"А вы проделали это? " — спросил он после.

"Что проделали? " — спросил Серебряная-Рыбка.

«Ха-а, ха-а, ха.» — сказал Осколок, трудясь вослед другим.

«Вставить металлические электроды в лимоны?»

«Не будьте придурком.»

"Что же это письмо означает? " — спросил Осколок, указывая на бумагу.

Они поглядели на нее.

«Нет, это не символы.» — сказал Серебряная-Рыбка. «Просто это привычка старого Леонарда всегда малевать на полях. Каляки-маляки. Я говорил ему, что он должен называться мистер Каляка.»

«Я думал, что это что-то алхимическое.» — сказал Жвачка. — «Это немного смахивает на самострел без лука. И это странное слово АДЛИННОГ. Чтобы это могло означать?»

«Я ищу. Звучит по-варварски. Как бы то ни было…если это все, офицер…мы, со своей стороны, проведем серьезное расследование, чтобы все узнать.» — сказал Серебряная-Рыбка, подбрасывая шар из искусственной слоновой кости и вновь его ловя. — «Мы же не розовые мечтатели, как старина Леонард.»