Его жест мог свидетельствовать о необходимости действовать тем же способом, как и Морковка, положивший руку на рукоятку меча, но мог ничего не означать, ибо у Убийц, помимо всего прочего, был свой кодекс чести. Бесчестьем было убить кого-либо, если вам за это не заплатили.

"Кажется, у вас здесь есть …музей? " — спросил Бодряк. — «Увековеченье Гильдии и все тому подобное…?»

«Да, именно так. Шпильки и булавки. Вы знаете, как они нагромождаются веками…»

«Ах. Ладно, кажется все в порядке.» — сказал Бодряк. "Простите за беспокойство, доктор. Вынужден вас покинуть.

Надеюсь, что никоим образом вас не затруднил."

«Нет, разумеется. Был счастлив, что смог рассеять ваши сомнения.»

Их мягко и даже настойчиво проводили к воротам.

«На вашем месте я бы убрал стекло.» — сказал Бодряк, поглядывая на осколки. — «Кто-нибудь может пораниться, тут везде осколки стекла, а вы же не хотите увидеть кого-нибудь из ваших людей поранившимся…»

«Мы сейчас же все уберем, капитан.» — сказал доктор Крест.

"Прекрасно. Прекрасно. Премного благодарен. " — Капитан Бодряк задержался в дверях, а затем хлопнул себя ладонью по лбу. «Извините, ради бога — голова как решето в эти дни — так что, вы говорили, было украдено?»

Ни один мускул, ни одна жилка не дрогнули на лице доктора Креста.

«Я не говорил, что было что-то украдено, капитан Бодряк.»

Бодряк на миг изумился. — «Точно! Простите! Разумеется, вы не говорили… Мои извинения… Я по макушку завален работой… Что ж я ухожу.»

Дверь захлопнулась перед его носом.

«Хорошо.» — сказал Бодряк.

"Капитан, зачем…? " начал было Морковка. Бодряк остановил его рукой. «Закончим с этим.» — сказал он, чуть громче чем нужно. — «Беспокоиться не о чем. Возвращаемся назад в Дом Дозора. Где младший констебль, как там ее?»

«Здесь, капитан.» — сказала Любимица, выступив из переулка.

«Скрываешься? А это что такое?»

«Гав-в, гав-в, и-и, и-и.»

«Это маленький пес, капитан.»

«Боже мой!»

Звон большого поржавевшего Погребального Колокола эхом раскатился по Гильдии Убийц. Фигуры, одетые в черное, сбегались со всех сторон, отталкивая и отпихивая друг друга в своем стремлении добраться первым до двора.

Советник Гильдии поспешно направился в кабинет доктора Креста. Мистер Унылый, его заместитель, постучал условным стуком в дверь.

«Заходите.»

Советник вошел.

Кабинет доктора Креста был самой большой комнатой в здании. Посетителям всегда казалось неверным, что в Гильдии Убийц есть такие светлые, с большим количеством воздуха, хорошо оформленные помещения, более подходившие для мужского клуба, чем для здания, где смерть плела себе ежедневную основу.

Забавные офорты висели на стенах, хотя если приглядеться внимательно, среди добычи не было оленей и лис. Там висели групповые портреты — и совсем недавно повешенные иконографии — членов Гильдии, ряды улыбающихся лиц на драпированных черным стенах, а самые юные сидели со скрещенными ногами впереди, один из них строит рожицы. <Всегда один.> В одном углу комнаты стоял большой красного дерева стол, за которым старейшие члены Гильдии сидели на еженедельных заседаниях. В противоположном углу комнаты хранилась личная библиотека Креста, а также маленькая рабочая скамеечка. Над скамеечкой висел аптечный шкаф, содержащий сотни маленьких ящичков. Названия на ящичках были выполнены на коде Убийц, но посетители из внешнего мира были и без того расстроены, чтобы принять стаканчик.

Четыре черных колонны подпирали потолок. На них были вырезаны имена знаменитых Убийц, отмеченных историей. Квадратный стол Креста стоял между ними. Доктор Крест стоял возле него, выражение лица было столь же деревянное, как и стол.

"Мне нужны результаты переклички! " — взорвался он. «Кто-нибудь покидал здание Гильдии?»

«Нет, сэр.»

«Как вы можете быть столь уверены?»

«Стражники на крышах на Филигранной улице говорят, что никто не входил и не выходил, сэр.»

«А кто следил за ними?»

«Они следят друг за другом, сэр.»

«Отлично. Внимательно выслушайте меня. Я требую, чтобы убрали грязь. Если кому-нибудь потребуется выйти из здания, я хочу, чтобы все были бдительны. И тогда Гильдия должна быть обыскана сверху донизу, вы понимаете?»

"Что искать, доктор? " — спросил юный лектор по ядам.

«Искать…все, что спрятано. Если вы найдете что-нибудь и вы не знаете, что это такое, то немедленно посылайте за членом совета. И не прикасайтесь к нему.»

«Но доктор, все вещи бывают спрятаны…»

«Эта вещь будет совсем другой, понимаете?»

«Нет, сэр.»

«Хорошо. И никто не должен разговаривать с этим отвратительным Дозором об этом. Ты, малыш…принеси мне шляпу.»

Доктор вздохнул. «Я полагаю, что должен пойти и доложить Патрицию.»

«Неизменной удачи, сэр.»

Капитан ничего не сказал, пока они не пересекли Латунный Мост.

«А сейчас, капрал Морковка.» — сказал он. — «вы помните, как я вам рассказывал, насколько важно наблюдение?»

«Да, капитан. Я всегда уделял огромное внимание вашим замечаниям по этому вопросу.»

«И что же вы заметили?»

«Кто-то разбил зеркало. Всем известно, что Убийцам нравятся зеркала. Но если это был музей, то почему там было зеркало?»

«Простите, сэр?»

«Кто это сказал?»

«Это я, сэр, младший констебль Жвачка.»

«Ах, да. Ну?»

«Я немного разбираюсь в фейерверках. После фейерверка остается запах. Но это совсем другой запах, сэр. Пахнет чем-то другим.»

«Согласен, Жвачка…запах есть.»

«И там еще были обрывки веревки и шкивы.»

«Я почуял запах дракона.» — сказал Бодряк.

«Вы уверены, капитан?»

«Уж поверьте мне.» — Бодряк скорчил гримасу. — «Если бы вы проводили время в покоях леди Рэмкин, то скоро научились понимать как пахнут драконы. Если кое-кто из них укладывает свою голову вам на колено во время обеда, вы ничего не говорите, а только даете ему лакомые кусочки и надеетесь, чтобы не было икотки.»

«В той комнате стоял стеклянный ящик.» — сказал он. "Его раскрыло взрывом. Ага! Из него было что-то украдено.

В пыли валялись обрывки карт, но их убрали, пока старый Крест разговаривал со мной. Я дал бы сотню долларов, чтобы знать, что он сказал."

"Почему, капитан? " — спросил капрал Морковка.

«Потому что этот ублюдок Крест не желал, чтобы я узнал о краже.»

«Я знаю, что могло сделать такую дыру.» — сказала Любимица.

«Что?»

«Взорвавшийся дракон.»

Они шли ошеломленные в воцарившейся тишине.

«Так могло случиться, сэр.» — соглашаясь, сказал Морковка. — «Маленькие дьяволы взрываются, разлетаясь на кусочки.»

«Дракон.» — пробурчал Бодряк. — «Что заставило вас подумать, что это был дракон, младший констебль Любимица?»

Любимица заколебалась. Она полагала, что если скажет :

«так мне рассказал пес», это вряд ли будет способствовать карьере.

"Женская интуиция? " — предположила она.

«Я полагаю.» — сказал Бодряк. — «вы не осмелитесь высказать интуитивную догадку о том, что было украдено?»

Любимица пожала плечами.

Морковка заметил, как волнующе вздымается ее грудь.

«Что-то, что Убийцы хотели спрятать так, чтобы могли на него смотреть.» — сказала она.

«Да ну?» — сказал Бодряк. — «Я полагаю, что следующее, что вы мне поведаете, что это все видел пес?»

«Гав?»

Эдвард с'Мерть задернул гардины, закрыл на задвижку дверь и склонился над ней. Это оказалось так легко!

Он положил сверток на стол. Тот был тонким и около четырех футов длиной.

Он аккуратно развернул его, и это была … она.

Она была очень похожа на ту, изображенную на рисунке.

Типично для человека — вся страница была заполнена рисунками самострелов, а ее изобразили на полях, так что трудно было заметить. Это было так просто! Зачем ее прятать?

Возможно люди были испуганы. Люди всегда боятся силы. Она делает их нервными.

Эдвард вытащил ее, побаюкал миг и обнаружил, что она плотно прилегает к руке и плечу.

Вы мои.

И это наступил конец Эдварда с'Мерть, раньше или позже.

Нечто длилось некий миг, но оно было абсолютно вне человеческого понимания.

Было около полудня. Сержант Двоеточие доставил новобранцев на стрельбище к мишеням.

Бодряк продолжал патрулирование вместе с Морковкой.

Он ощущал, что у него внутри что-то клокочет. Это чувство сметало на своем пути остатки заржавевших, но все еще действующих инстинктов, пытаясь привлечь к себе внимание.

Он должен быть в движении. Это единственное, что мог сделать Морковка, лишь бы не уснуть.

На улицах вокруг Гильдии работали Убийцы-стажеры, разгребая обломки.

«Убийцы при дневном свете.» — буркнул Бодряк. — «Я удивлен, что они не превратились в пыль.»

«Это же вампиры.» — сказал Морковка.

«Ха! Ты прав. Убийцы, лицензированные воры и кровавые вампиры! Знаешь, парень, когда-то это был великий древний город.»

Безотчетно они продолжили свой путь осторожным шагом.

«Это когда у нас были короли, сэр?»

«Короли? Короли? Черт, нет!»

Двое Убийц с удивлением на них оглянулись.

«Я поясню тебе.» — сказал Бодряк. — «Монарх — это абсолютный правитель, верховный Хончо.»

«Если только он не королева.» — сказал Морковка.

Бодряк свирепо глянул на него, а затем кивнул.

«Верно, или верховная Хончита.»

«Нет, такой титул был бы приемлем, если бы она была молодой женщиной. Но королевы обычно старше. А потому именуются Хончинами. Нет. Гм-м. Полагаю, Хончесса.» Бодряк замер. В воздухе этого города что-то витает, — подумал он.

Если бы Создатель сказал «Да будет свет» в Анк-Морпорке, то ему ничего не оставалось делать, ибо все жители хором спросили бы «Какого цвета?»

«Верховный правитель, отлично…» — сказал он, продолжая свой путь.

«Отлично.»

«Да нет же. Это неправильно, когда один человек властвует над жизнью и смертью.»

"Но если он хороший человек? " — начал Морковка.

"Ну и что? Да, что? Впрочем, ладно. Поверим в то, что он хороший человек. Но вот второй в его команде — он тоже хороший человек. Будем надеяться на лучшее. Разумеется, он — верховный правитель, во имя короля, и тому подобное. А оставшийся двор…они тоже должны быть хорошими людьми.

Потому что если хоть один из них окажется плохим человеком, то в результате подкуп и протекция…"

«Патриций является верховным правителем города.» уточнил Морковка. Он кивнул проходившему троллю. — «Добрый день, мистер Карбункул.»

«Но он не одевает корону и не сидит на троне, и он не утверждает, что есть право, по которому он правит.» — сказал Бодряк. — «Я ненавижу этого ублюдка. Но он честен. Честен как штопор.»

«Пусть даже и так… Но король как хороший человек…»

"Да? И что потом? Королевская власть портит человеческие умы, мой мальчик. Честные люди начинают дергаться и подпрыгивать только потому, что чей-то дедушка был большим ублюдком, чем ваш. Послушай! Когда-то возможно у нас были хорошие короли! Но короли рождают других королей! Кровь вскипает…и вы кончаете с кучкой высокомерных, надутых ублюдков. Рубите головы королевам и сражаетесь с их кузенами каждые пять минут! И это длилось столетиями! А потом в один прекрасный день один человек сказал : "Нет больше королям! « И мы восстали и сражались с проклятыми дворянами, мы стащили короля с трона и потащили его на площадь Сатурна и мы отрубили его проклятую голову! Работенка проделана что надо!»

«Ух ты.» — сказал Морковка. — «А кем он был?»

«Кто?»

«Человек, который сказал : 'Нет больше королям'.»

Окружавшие с удивлением уставились на Бодряка. Его лицо, раскрасневшееся от гнева, еще более покраснело от недоумения, однако была заметна разница в оттенках.

«Э-э…он был командиром Городской Стражи в те дни.» пробормотал он. — «Его все называли Старая Каменная Рожа.»

«Никогда не слыхал о нем.» — сказал Морковка.

«Он, э-э, мало появляется на страницах исторических книг.» — сказал Бодряк. — «Так иногда происходит в истории, когда разражается гражданская война, а потом лучшее, что можно сделать, так забыть о произошедшем. А иногда люди, проделав работу, вынуждены забыть о ней и сами уйти в забытье. Он проделал это топором, как тебе известно. Никто другой не смог бы на это решиться, а кроме всего прочего это была королевская шея. Короли — он подчеркнул это слово — это особенное. Даже после того как были осмотрены королевские апартаменты и вычищены осколки. Даже потом. Никто не в силах вычистить мир. Но он взял топор, прокляв их всех, и сделал это.»

"Кто был этот король? " — спросил Морковка.

«Лоренцо Добрый.» — сухо ответил Бодряк.

«Я видел его портрет в дворцовом музее.» — сказал Морковка. — «Толстый старый человек, окруженный кучей детей.»

Морковка приветствовал рукой проходивших мимо гномов. «Я не знал об этом.» — сказал он. — «Я думал, что был жестокий бунт или что-то подобное…»

Бодряк пожал плечами. — «Все это есть в исторических книгах, если вы знаете где искать.»

«Каков же был конец королей Анк-Морпорка?»

«А, там еще оставался один сын, как мне помнится. И дюжина чокнутых родственников. Все они были сосланы. Это должно быть ужасная судьба для королевского рода. Не могу этого видеть.»

«Я уверен, что смог бы вынести подобное. А вы любите город, сэр.»

«Да, разумеется. Но если был бы выбор между ссылкой и необходимостью отрубить мне голову, то…помоги мне с чемоданами. Нет, нет, мы действительно избавились от королей. Но я полагаю…город должен работать.»

«И продолжает работать.» — подхватил Морковка.

Они миновали Гильдию Убийц и пересекли границу из высоких неприступных стен Гильдии Шутов, занимавшей другую сторону квартала.

«Нет, только собирается. Я так думаю, взгляни туда.»

Морковка послушно поднял взгляд.

Это был хорошо известный особняк на углу Бродвея и улицы Алхимиков. Фасад здания поражал вычурностью, но был покрыт сажей. В нем поселились горгоны. Проржавевшая вывеска гласила : «НИЧТО НИ ДОЖДЬ НИ СНЕГ НИ СБОРИЩА ДУРАКОВ НЕ МОЖЕТ ОСВОБОДИТЬ ПОСЛАННИКОВ ОТ ИХ ОБЯЗАННОСТЕЙ.»

Это было написано в давние времена, но в нынешние кто-то нашел, что необходимо пришпилить дополнение, которое гласило : «НЕ СПРАШИВАЙ НАС О скалах троллях с палками всех разновидностях драконов миссис Торт громадных зеленых тварях с клыками всех породах черных собак с оранжевыми бровями дождях из спаниелей тумане миссис Торт».

«А-а.» — сказал он. — «Королевская Почта.»

«Почтовая контора.» — поправил Бодряк. — «Мой дедушка говорил, что когда-то здесь можно было отправить письмо, и его доставляли за месяц, без задержки. Вам не нужно было его давать прохожему гному и надеяться, что маленький придурок не слопает его до того…» Его голос замер.

«Ой, прости. Не обижайся.»

«Без обид.» — весело сказал Морковка.

«Не подумай, что я имею что-то против гномов. Я всегда говорил, что вам должно быть было нелегко, пока вы не подобрали подходящую группу высоко квалифицированных, законопослушных, упорно работающих…»

«…маленьких придурков?»

«Да. Нет!»

Они продолжили обход.

«Эта миссис Торт.» — спросил Морковка. — «определенно весьма разумная женщина, а?»

«Истинная правда.» — ответил Бодряк.

Что-то хрустнуло под громадной сандалией Морковки.

«Еще стекло.» — сообщил он. — «оно проделало долгий путь, не так ли?»

«Взрывающиеся драконы! Каким воображением обладает девушка.»

«Гав, гав.» раздался около ног лай.

«Этот чертов пес следует за нами.» — сказал Бодряк.

«Он лает на что-то на стене.» — сказал Морковка.

Глаза Гаспода холодно посматривали на них.

«Гав, гав, тяв, тяв.» — пролаял он. — «Вы что к чертям ослепли?»

Это было правдой, что нормальные люди не могли слышать Гаспода, потому что псы не говорят. Это общеизвестный факт.

Это общеизвестно на органическом уровне, как и множество других общеизвестных фактов, которые отвергают восприятие чувств. Так происходит, ибо если люди проходили мимо ничего не замечая, то так должно продолжаться и далее, чтобы никто не смог ничего сделать <это другая сохранившаяся черта характера.>. Кроме того почти все псы не говорят.

Редкие особи составляют просто статистическую ошибку, а потому могут быть просто проигнорированы.

Однако Гаспод обнаружил, что у него появилась способность слышать на подсознательном уровне. Лишь вчера неизвестный, совершенно не думая, столкнул того в сточную канаву и сделал еще несколько шагов, когда вдруг услыхал :

«Какой же я ублюдок, не так ли?»

«Там что-то есть.» — сказал Морковка. — «Посмотри… что-то голубое, прицепившееся к горгоне.»

«Гав, гав, гав! Вы что собираетесь в это поверить?»

Бодряк стоял на плечах у Морковки и шарил рукой по стене, но маленькая голубая ленточка была недосягаема. Горгона уставилась на него каменным глазом.

«Обратите внимание.» — сказал Бодряк. — «она висит на вашем глазу.»

С каменным скрежетом горгона протянула руку и сняла надоедливую тряпку.

«Благодарю вас.»

«Не стоит благодарности.»

"Вам нравятся горгоны, не так ли, капитан? " — спросил Морковка, когда они продолжили свой путь.

"Да. Они могли бы быть разновидностью троллей, но они остаются сами собой и редко спускаются ниже первого этажа, и не совершают преступлений, никто даже не слыхал о таком.

Мой тип людей."

Он сложил ленточку.

Это был воротник или, по крайней мере, то, что осталось воротника, обгоревшего с обоих концов. Под слоем сажи читалось слово «Пухляк».

"Мерзавцы! " — сказал Бодряк. — «Они же взорвали дракона!»

Даже самый опасный человек в мире может быть представлен широкой публике.

Он никогда за всю прожитую жизнь не причинял вреда живому созданию. Правда он вскрыл нескольких, но только после того, как они умерли <Вследствие того, что он был ранней формой свободно мыслящего ученого, то он не верил в то, что человеческие существа были созданы некими божествами.>, и удивлялся тому, как они чудесно были положены вместе, впрочем считая, что это было проделано крайне неумело. В течение многих лет он не выходил из большой просторной комнаты, считая это вполне в порядке, впрочем лишь потому, что большую часть своего времени он проводил внутри собственной головы. Это был такой тип личности, которую трудно заточить в темницу.

Однако он предполагал, что часовые физические упражнения каждый день будут полезны для здорового аппетита и хорошей работы кишечника, а потому сейчас он сидел в машине собственного изобретения.

Она состояла из седла с парой педалей, которые вращали с помощью цепи большую деревянную ось, которая удерживалась на металлической подставке. Другая, свободно вращающаяся, деревянная ось располагалась перед седлом и могла поворачиваться с помощью рукоятки, так что он мог приводить во вращение все сооружение и двигаться к стене, когда он заканчивал выполнять упражнения и, кроме того, это придавало всей машине приятную симметрию.

Он называл ее «машина-с вращающейся-осью-от-педалей-идополнительной-осью.»

Лорд Ветинари был также за работой.

Обычно он находился в Продолговатом Кабинете или сидел в своем широком деревянном кресле в подножье лестницы во дворце в Анк-Морпорке — вверху лестницы находился вычурный трон, покрытый пылью. Это был трон Анк-Морпорка и был разумеется изготовлен из золота. Он никогда не помышлял сидеть на троне.

Когда выпадал пригожий денек, то он трудился в саду.

Гости Анк-Морпорка часто удивлялись тому, что в нем разбито много изумительных садов, прилегавших ко Дворцу.

Патриций не был любителем садов. Но некоторые из его предшественников таковыми были, а лорд Ветинари никогда не менял и не уничтожал ничего, если для этого не существовало логической причины. Он содержал маленький зоопарк и постоянную скаковую лошадь, и даже как-то заметил, что сады сами по себе обладают чрезвычайным историческим интересом, впрочем это было слишком очевидно.

Сады были разбиты Чертовым Тупицей Джонсоном.

Многие великие ландшафтные архитекторы вошли а историю и были увековечены благодаря прекрасным паркам и садам, которые они разбили с почти божественной силой и предвидением, отнюдь не помышляя о создании озер, насыпке гор и высадке деревьев, чтобы дать возможность будущим поколениям наслаждаться скрытой красой дикой Природы, преобразованной Человеком. Это были Умелец Браун, Проницательный Смит, Интуитивный Слейд-Гор…

В Анк-Морпорке был Чертов Тупица Джонсон.

Чертов Тупица «Это Может Выглядеть Немного Неопрятно Но Если Вы Вернетесь Через Пятьсот Лет» Джонсон. Чертов Тупица «На Плане Был Нужный Путь Вокруг Там Где Я Нарисовал» Джонсон. Чертов Тупица Джонсон, который насыпал 2000 тонн земли для искусственной горки перед усадьбой лорда Заскока лишь потому, что «меня сводит с ума необходимость весь день напролет таращиться на кучку деревьев и гор, а вас?»

Окрестности дворца Анк-Морпорка были заметным пятном, если можно так выразиться, в его карьере. Например они содержали озеро, с плескавшейся в нем форелью, ста пятидесяти ярдов длиной и, из-за пустяковых ошибок в записи, что было неотъемлемой чертой проектов Чертового Тупицы, один дюйм шириной. Это был дом единственной форели, который был весьма удобен при условии, что она не будет пытаться развернуться, и обладал единственной достопримечательностью в виде вычурного фонтана, который в первый момент после включения не производил ничего кроме зловещего стона в течение пяти минут, а затем выстреливал маленьким каменным херувимом на тысячу футов в воздух.

Там было хохо, очень похожее на хаха, только глубже. Хаха — это скрытый ров и стены, созданные для того чтобы позволить владельцам земель осматривать простирающиеся владения, не огорчаясь видом забредающего скота и болтающегося бедного люда, шастающего по лужайкам. Из-за ошибки карандаша Чертового Тупицы его выкопали пятидесяти футов глубиной и постоянно требовались усилия трех садовников. Лабиринт был такой маленький, что люди терялись глядя на него.

Но Патрицию тем не менее нравились сады, хотя и по-своему. У него были определенные воззрения на мыслительные способности большинства человечества, а сады давали ему ощущение полного умиротворения. Груды бумаг лежали на лужайке около кресла. Время от времени чиновники приносили новые или забирали некоторые из них. Бывают разные чиновники. Во Дворец попадала информация всех сортов и типов, но было единственное место, где она вся собиралась вместе, как пряди паутины собираются вместе в центре паутины.

Огромное большинство руководителей, хороших и плохих, и почти всегда мертвых, знают что случилось; очень немногие в действительности ухитряются посредством больших усилий знать что произойдет. Лорд Ветинари стремился принадлежать к обоим типам, дабы избежать излишнего честолюбия.

«Да, доктор Крест.» — сказал он, не поднимая глаз.

Как, черт побери, он это делает? — удивился Крест. Я знаю, что не совершил ни малейшего шума.

«Э, Хейвлок…» — начал он.

«Вы что-то хотели мне сообщить, доктор?»

«Она…утеряна.»

«Да-да. И без сомнения вы с нетерпением ищете ее. Отлично. Прекрасный день.»

Патриций за все время не повернул головы. Он даже не побеспокоился спросить, что же это было. Он и так знает, — подумал Крест. Как так получается, что вам никогда не удается рассказать ему что-либо, о чем бы он не знал?

Лорд Ветинари сунул листок бумаги в одну из груд и вытащил другую.

«Вы еще здесь, доктор Крест?»

«Смею заверить вас, милорд, что…»

«Уверен, что смеете. Есть один вопрос, который меня однако занимает.»

«Милорд?»

«Почему она была украдена в вашем Доме Гильдии? Мне дали понять, она была уничтожена. Я совершенно уверен, что отдавал подобный приказ.»

Это был вопрос, который, как надеялся Убийца, не будет задан. Но Патриций хорошо знал эту игру.

«Э-э. Мы — то есть мой предшественник — думали, что она могла бы служить предупреждением или примером.»

Патриций поднял взгляд и широко улыбнулся.

"Превосходно! " — сказал он. — «Я всегда обладал глубокой верой в эффективность примеров. Потому я уверен, что будете в состоянии разобраться с этим с минимумом неудобств для окружающих.»

«Несомненно, милорд.» — мрачно сказал Убийца. — «Но…»

Полдень начался.

Полдень в Анк-Морпорке происходил в определенное время с тех пор как двенадцать часов было установлено по общему соглашению. Обычно первый колокол, возвещавший начало, звонил в Гильдии Учителей, созывая на общую молитву ее членов. Затем водяные часы на Храме Маленьких Богов приводили в действие большой бронзовый гонг. Черный колокол на Храме Судьбы звонил один раз, всегда немного неожиданно, но затем начинал вызванивать серебряный карильон с педальным приводом в Гильдии Шутов. Гонги, колокола и куранты всех гильдий и храмов раскачивались вовсю, и было невозможно им звонить раздельно, за исключением безъязыкого и магического восьмигранного колокола по имени Старый Том на часовой башне Невиданного Университета, чьи двенадцать отмеренных безмолвных ударов временно отменяли грохот. И наконец многочисленные удары, перекрывающие все другие, колокола Гильдии Убийц, они всегда были последними.

Стоявшие рядом с Патрицием солнечные часы дважды ударили в куранты и смолкли.

"Вы что-то сказали? " — мягко спросил Патриций.

«Капитан Бодряк.» — сказал доктор Крест. — «Он проявляет интерес.»

«Бог мой, но это же его работа.»

«Неужели? Я вынужден требовать, чтобы его отозвали!»

Слова эхом разнеслись по саду. Потревоженная стая голубей взмыла вверх.

"Требовать? " — сладко переспросил Патриций.

Доктор Крест попятился и исполнился отчаянием. «Он все-таки слуга.» — сказал он. — «Я не вижу причины, по которой ему дозволено вмешиваться в дела, его не касающиеся.»

«Я скорее поверю в то, что он слуга закона.» — сказал Патриций.

«Он мальчик-из-кабинета и дерзкий выскочка!»

«Боже мой. Не понимаю решительности ваших чувств. Но поскольку вы настаиваете на этом, то я прикажу ему незамедлительно прекратить.»

«Благодарю вас.»

«Не стоит. Не смею вас задерживать.»

Доктор Крест направился в направлении указующего жеста Патриция.

Лорд Ветинари вновь склонился над бумагами и даже не поднял взгляда, когда вдали раздался громкий крик. Вместо этого он поднял маленький серебряный колокольчик и позвонил в него.

Вбежал чиновник.

«Идите и принесите лестницу, Барабанный-Узел.» сказал он. — «Доктор Крест кажется свалился в хохо.»

Задняя дверь в мастерскую гнома Бьорна Заложи-Молоток была не заперта на щеколду и заскрипела открываясь. Он выглянул наружу, чтобы узнать есть ли кто-нибудь, и неожиданно затрясся от холода.

Он прикрыл за собой дверь.

«Порыв свежего ветра.» — обратился он к другому обитателю комнаты.

«Успокойтесь, мы сможем исправить ее.»

Потолок мастерской был на уровне пяти футов от пола.

Этой высоты было вполне достаточно для гнома.

«У-ух.» — сказал неслыханный доселе голос.

Заложи-Молоток посмотрел на предмет, зажатый в тисках, и поднял отвертку.

«У-ух.»

"Изумительно! " — сказал он. — «Думаю, что двигая эту трубку вниз в ствол это заставляет, э, шесть камер скользить вдоль него, подставляя каждый раз новую камеру к горящему отверстию. Это вполне очевидно. Спусковой механизм в действительности просто устройство для зажигания порохового заряда. Пружина…так-так…проржавела насквозь. Я могу легко ее заменить. Знаешь.» — сказал он, поглядывая вверх. — "Это очень интересное устройство. Химикаты в трубках и все такое. Такая простая идея. Это реквизит клоуна?

Что-то вроде автоматической трещотки?"

Он порылся в куче металлических обрезков, чтобы подыскать подходящий, а затем выбрал напильник.

«Я хочу сделать после несколько набросков.» — сказал он.

Через тридцать секунд последовал хлопок и клуб дыма.

Бьорн Заложи-Молоток поднялся, тряся головой.

"Все обошлось удачно! " — сказал он. — «Могла бы быть серьезная авария.»

Он попытался разогнать дым, а затем вновь потянулся за напильником.

Его рука прошла сквозь напильник.

КХМ.

Бьорн повторил попытку.

Напильник был таким же нематериальным, как и дым.

«Что?»

КХМ.

Владелец странного устройства с ужасом уставился на что-то, лежавшее на полу. Взгляд Бьорна последовал за ним.

«Ах.» — сказал он. Понимание, пытавшееся пробиться к сознанию Бьорна, наконец озарило его. Это была вещь, связанная со смертью. Когда это случается с вами, то вы первый среди узнавших.

Его посетитель сгреб устройство с лавки и засунул его в мешок. Затем он дико оглянулся, поднял тело мистера Заложи-Молоток и потащил того через дверь прямо к реке.

Раздался отдаленный всплеск или похожий звук, когда тело падает в Анк.

«О, боже.» — сказал Бьорн. — «Но я ведь не умею плавать.»

РАЗУМЕЕТСЯ ЭТО НЕ БУДЕТ ПРОБЛЕМОЙ, — сказала смерть.

Бьорн посмотрел на нее.

«Вы значительно ниже ростом, чем я думал.» — сказал он.

ЭТО ПОТОМУ ЧТО Я СТОЮ НА КОЛЕНЯХ, МИСТЕР ЗАЛОЖИ-МОЛОТОК.

«Эта чертова штука убила меня?»

ДА.

«Такое впервые произошло, и именно со мной.»

С КЕМ-УГОДНО, НО, КАК Я ПОЛАГАЮ, НЕ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ.

Смерть встала. Раздался треск разгибавшихся коленей. Ей больше не требовалось упираться головой в потолок. Здесь больше не было потолка. Комната мягко ускользнула куда-то прочь.

У гномов тоже существовали такие вещи как боги. Гномы вообще-то не были религиозными существами, но в мире, где собственная кость может треснуть без предупреждения, а очаг с тлеющим огнем может беспричинно взорваться, они видели потребность в богах, как сверхъестественном эквиваленте жесткой шляпы. Кроме того, если вы ударили по большому пальцу восьмифунтовым молотком, то лучше всего хулить все подряд. Это заставляет очень стойкого и глубокомысленного атеиста подпрыгивать на месте с рукой, зажатой под мышкой, и орать. — "О, случайные-флуктуации-в пространственно-временном-континууме! " или «Ах-х, примитивное-ивышедшее-из-моды-понятие-на-костылях!»