"Как гулял я по Нижнему Бродвею,

Пришли вербовщики, хватая людей за ноги и говоря,

Чтобы те собирались добровольно вступать в Дозор,

Иначе, если те не захотят,

То им поотшибают головы.

И так я шел по улице персикового Пирога

И улице Олоферна вместо этого,

Напевая ту-ра-ли и т.д."

Она никогда не была по-настоящему популярной.>. Если так будет продолжаться, то они смогут открыть старые Дома дозоров около главных ворот, совсем как в былые времена.

Он не мог припомнить, когда в Дозоре было двадцать человек.

В то время это все казалось хорошей идеей. Без сомнения помогло полностью обуздать происходящее. Но утром Патриций собирался выслушать доклад об этом и пожелает увидеть старшего офицера.

В настоящий момент сержант Двоеточие не имел четкого представления, кто у них старший офицер. Он ощущал, что им мог быть капитан Бодряк, так и, не вполне понятно как, капрал Морковка. Но капитана не было поблизости, а капрала Морковка был только капралом, и Фред Двоеточие испытывал ужасное предчувствие, что когда лорд Ветинари вызывал кого-нибудь для того, чтобы побыть с тем ироничным и отпускать сентенции вроде 'Скажите мне пожалуйста, кто им собирается платить жалованье! ' , то для него, Фреда Двоеточие, было бы лучше поспешно покинуть Анк без риска быть наказанным.

И они также превысили чины. Ниже чина сержанта были только четыре чина. Валет становился неуправляемым, когда кого-нибудь еще выдвигали в капралы, ибо число мест для карьеры было строго ограничено. Кроме того в головы Дозорных вбили, что путь их продвижения в чине — это призвать еще с полдюжины Дозорных. Следуя темпам прогресса Осколка, то он собирался стать генерал-лейтенантом в конце месяца.

Но что было наиболее странным — Морковка по-прежнему оставался…

Двоеточие глянул вверх, услышав звон разбитого стекла.

Чей-то неясный золотой силуэт прошиб насквозь верхнее окно, прыгнув в тень, и умчался прочь, пока тот сумел что-то сообразить.

Дверь Дома Дозора распахнулась и на пороге появился с мечом в руке Морковка.

«Куда оно подевалось? Куда?..»

«Не знаю. Черт, что это такое?»

Морковка замер.

"Гм-м. Не уверен. " — сказал он.

"Морковка… "

«Сержант?»

«Я бы на твоем месте, что-нибудь на себя накинул, парень.»

Морковка замер, вглядываясь в предрассветный мрак.

«Слушай, я повернулся, а оно пролетело и…»

Тот посмотрел на меч в руке, как бы не осознавая, что же он держит в руке.

"Ах, черт! " — сказал он.

Морковка бросился обратно в комнату, сгребая на ходу бриджи. пока он сражался с ними, внезапно в его голове созрела мысль, кристальная как лед.

Ты — зануда, вот кто ты? Не задумываясь вытаскиваешь меч, не так ли? Ты все сделал неверно! А сейчас она убежала и ты никогда ее больше не увидишь!

Он повернулся. Маленький серый пес внимательно наблюдал за ним из-за двери.

Испытав подобное потрясение, она могла никогда не Обернуться назад, подсказывали ему его мысли. Кого волнует, что она оборотень? Тебя тоже не беспокоило, пока ты не узнал! Между прочим несколько бисквитов от твоей персоны могли бы сослужить пользу маленькому псу в дверях, хотя, поразмыслив, шансы наличия у тебя бисквита ничтожно малы, так что и думать забудь об этом. Бог мой, ты что по-настоящему запуталась во всем этом, да?

…думал Морковка.

"Тяв, тяв. " — сказал пес.

Морковка наморщил от усердия лоб.

"Это ты говоришь, разве не так? " — сказал он, указывая на пса мечом.

"Я? Псы не разговаривают. " — поспешно ответил Гаспод.

— «Послушай, мне нужно узнать. Я остался один.»

«Расскажи мне, куда она умчалась. Немедленно! Или…»

"Да-а? Послушай. " — мрачно сказал Гаспод. — "Первое, что мне припоминается в своей жизни, самое первое — это когда меня в мешке швырнули в реку. С кирпичом в придачу.

Меня. Припоминаю, что у меня были шатающиеся лапы и смешные наизнанку уши, помню-помню, я был пушистым, а впрочем ладно, ибо это оказался Анк. Хорошо, что я смог выбраться на берег. Но это было началом, и никогда ни на минуту не становилось лучше. Я помню, что брел по берегу внутри мешка, таща кирпич. Мне понадобилось три дня, чтобы прогрызть путь наружу. Продолжай. Угрожай мне!"

"Прости? " — сказал Морковка.

Гаспод почесал ухо.

"Может я смог бы ее выследить. " — сказал Гаспод. «получив хорошее поощрение.»

Он поощряюще сдвинул брови.

"Если ты ее найдешь, то я дам тебе все, что ты пожелаешь. " сказал Морковка.

«Ах, да. Если. Ах, да. С этим все в порядке, при наличии если. А как насчет кое-чего прямо сейчас? Посмотри на эти лапы, эй? Стерты до костей. А этот нос, который уже ничего не обоняет. Это очень нежный инструмент.»

"Если ты немедленно не примешься за поиски. " — сказал Морковка. — "то я сам лично… " Он заколебался. Ему никогда не приходилось быть жестоким с животными в своей жизни.

"Передам дело капралу Валету. " — сказал он.

"Как раз то, что мне нравится. " — с горечью ответил Гаспод.

Он уткнулся носом в землю. В конце-концов все было понятно. Запах Любимицы висел в воздухе, как радуга.

"Ты по-настоящему умеешь разговаривать? " — спросил Морковка.

Гаспод прикрыл глаза.

"Конечно нет. " — ответил он.

Незнакомец достиг вершины башни. Повсюду в городе горели фонари и свечи. Картина происходящего раскинулась перед ним. Десять тысяч маленьких, касающихся земли, звезд… и он мог потушить любую, какую пожелает, просто так. Это наполняло его ощущением, что он — бог. Это было потрясающе, насколько отчетливо здесь были слышны звуки. Все то же ощущение, что он — бог. Он мог слышать лай собак, звуки голосов. Время от времен голос звучал громче всех остальных, взлетая в ночное небо.

Это была власть. Власть, которой он обладал прежде, власть говорить: делай это, делай то… все это было просто человеческое, но это… это ощущение, что он — бог. Он положил гоннилду на позицию, вставил обойму с шестью пулями и посмотрел наугад на огонек. А затем еще на один.

И еще на один.

Он не должен был позволять ей стрелять в девушкунищенку. В плане этого не было. Руководители Гильдий — таков был план бедного малыша Эдварда. Руководители Гильдий, для начала. Оставить город без руководства в беспорядке, а потом посмотреть в лицо его глупому кандидату и сказать:

«Вперед! Управляй! Это твое предназначение.»

Это была старая болезнь, подобный стиль мышления. Ты подхватил ее из глупых историй. Ты поверил… ха… поверил, что подобный трюк, вроде вытягивания меча из камня, является вроде экзамена на королевскую должность. Меч из камня? Гоннилда была чудеснее чем все это. Он лег. Положил гоннилду и стал ждать.

День начался.

"Я никогда ни к чему не касался. " — сказал Угольнолицый и неуклюже повернулся.

Осколок треснул его по голове своей клюшкой.

«Солдаты, подъем! Прочь камни и одевайте носки! Еще один прекрасный день в Дозоре! Младший констебль Угольнолицый, подъем, ты ужасный человечишко!»

Спустя двадцать минут осоловелый сержант Двоеточие обозревал отряды. Все расселись на лавках, кроме констебля Осколка, сидевшего отдельно и надувшегося от сознания общественной полезности.

"Что ж, солдаты. " — сказал Двоеточие. — «а сейчас, когда вы…»

"Солдаты, слушайте хорошенько! " — загрохотал Осколок.

"Благодарю вас, констебль Осколок. " — сказал Двоеточие. — "Капитан Бодряк сегодня вступает в брак. Мы должны обеспечить почетный караул. Мы так всегда делали в старые времена, когда у Дозорного была свадьба. А потому мне хотелось бы, чтобы шлемы и нагрудники блестели и сверкали.

Ни пятнышка грязи… Где капрал Валет?"

Послышался звон, когда рука констебля Осколка отскочила от нового шлема.

"Давненько не виделись, сэр? " — отрапортовал он.

Двоеточие прикрыл глаза.

«А кое-кто из вас желает… Где младший констебль Любимица?»

Динь. «Ее никто не видел со вчерашнего вечера, сэр.»

«Отлично. Мы пробились сквозь ночь, мы пробьемся сквозь день. Капрал Морковка говорит, что нам нужно глядеть зорко.»

Динь. «Да. сэр!»

«Констебль Осколок?»

«Сэр?»

«Что вы нацепили на голову?»

Динь. «Констебль Жвачка сделал этот шлем для меня, сэр. Специальный думающий шлем с часовым механизмом.»

Жвачка кашлянул. "Понимаете, вот эти большие элементы охлаждающие пластинки. Окрашены в черное. Я позаимствовал у моего кузена часовой механизм, и теперь этот вентилятор продувает воздух… " Он остановился, увидев выражение лица Двоеточие.

«Так вот над чем вы работали всю ночь?»

«Да, потому что я полагаю, что мозги троллей слишком…»

Сержант Двоеточие взмахом руки приказал ему замолчать.

"Так что у нас теперь есть заводной солдатик? " — сказал Двоеточие.

«Мы — настоящая модель армии, вот теперь мы какие.»

Гаспод испытывал географическое смущение. Он знал, где он находится, более или менее точно. Он был где-то в районе Теней, в переплетении пристаней и скотобоен. Хотя он и привык думать обо всем городе, как о принадлежавшем ему, но эта территория ему не принадлежала. Здесь шмыгали крысы, почти такие же большие как и он, а он был размерами с терьера, впрочем крысам Анк-Морпорка хватало ума, чтобы понять это. Его также лягнули две лошади и сшибла тележка.

И он потерял след. Он дважды пробежал взад и вперед, оглядел крыши и несколько раз пересек реку. Оборотни обладали хорошим инстинктом в уклонении от преследования, кроме всего прочего уцелевшие особи были потомками тех, кто сумел убежать от разъяренной толпы. Те же, кто не смог перехитрить толпу, никогда не имели потомков, и даже могил.

Много раз запах становился неуловимым, у стены или приземистой хижины, и Гаспод был вынужден ползать вокруг, пока не находил его вновь.

Случайные мысли мелькали в его шизофренических собачьих мозгах.

"Умный Пес Спасает День. " — бормотал он. — «Все Говорят, Отличный Пес. Нет, так они не скажут, ибо я сделал из-за угрозы мне. Изумительный Нос. Я не хотел этого делать. Вам Надлежит Получить Кость. Я просто дрейфую в море жизни. Я… Кто У Нас Хороший Мальчик? Заткнись!»

Солнце трудилось высоко в небе. Чуть ниже трудился Гаспод.

Вилликинс открыл шторы. В окна брызнуло солнечным светом. Бодряк зевнул и медленно встал с того, что именовалось его кроватью.

"Бог мой, парень. " — промямлил он. — «Сколько приблизительно времени ты можешь сказать?»

"Почти девять утра, сэр. " — ответил дворецкий.

«Девять утра? И это время для подъема? Да я обычно не поднимаюсь, пока не спадет полуденная жара!»

«Но вы больше не на работе, сэр.»

Бодряк посмотрел. На лежавший в ногах комок из простыней и одеял. Они завернулись вокруг его ног и скрутились вместе. Потом ему припомнился сон.

Он прохаживался по городу.

Да-да, может не столь сон, как воспоминание. Помимо всего прочего он ходил по городу каждую ночь. Какая-то часть его существа не сдавалась, другая же часть училась быть гражданским, но старая часть маршировала, нет, шествовала на очередной обход. Он еще подумал, что место выглядело пустынным и не очень пригодным для прогулок, чем обычно.

«Сэр, вы желаете, чтобы я вас побрил или будете бриться сами?»

"Я становлюсь нервным, когда люди держат бритву у моего лица… " — сказал Бодряк. — «Но если вы запряжете лошадь и подадите карету, то я попытаюсь добраться до ванной.»

«Весьма забавно, сэр.»

Бодряк побывал в другой ванной, просто из-за новизны ощущения. Доносившийся шум напоминал ему, что особняк оживленно гудел в предвкушении часа С. Леди Сибил отдавала своей свадьбе всю прямоту мыслей, обычно направляемую на создание тенденции к хлопающим ушам у больных драконов. Полдюжины поваров были заняты на кухне в течение трех дней. Они жарили целого быка и готовили изумительные блюда из редких фруктов и овощей. До сих пор в представлении Сэма Бодряка хорошей трапезой была печень без прожилок. "Высокая кузина " была блюдом из ломтиков сыра, нанизанных на палочки и воткнутых в половинку грейпфрута.

Он не был слишком уверен, что будущим женихам полагалось видеть предполагаемых невест в утро свадьбы, возможно лишь в случае, если те показывали пятки. Это было неудачей. Ему так хотелось поговорить хоть с кем-нибудь. Если бы он мог выговориться, то все еще могло обрести смысл.

Он взял бритву и взглянул в зеркало — на лицо капитана Сэмюэля Бодряка.

Двоеточие отдал честь, а затем вытаращился на Морковку.

«С вами все в порядке, сэр? Вы выглядели бы значительно лучше, если смогли немного поспать.»

Девять часов, или разнообразные попытки этого, начали отбиваться по всему городу. Морковка отвернулся от окна.

"Я просто выглянул. " — сказал он.

"Еще три новобранца за это утро. " — доложил Двоеточие.

— "Они просились вступить в 'армию мистера Морковки'. " В связи с этим сержант испытывал легкое беспокойство.

«Хорошо.»

"Осколок дает им весьма основательную подготовку. " сказал Двоеточие. — «Это здорово помогает. После того, как он час орет им в уши, они делают все, что я им прикажу.»

"Я хочу, чтобы все люди, каких только можно высвободить, были расположены на крышах между Дворцом и Университетом. " — сказал Морковка.

"Там наверху уже Убийцы. " — сказал Двоеточие. — «И Гильдия Воров послала наверх людей.»

«Они — Воры и Убийцы. Мы — нет. Позаботьтесь, чтобы кто-нибудь поднялся на Башню Искусств.»

«Сэр?»

«Да, сержант?»

«Мы тут разговаривали… я с парнями… ну и…»

«И?»

«Это избавит нас от массы неприятностей, если бы мы отправились к волшебникам и попросили их…»

«Капитан Бодряк никогда не имел никаких дел с волшебством…»

«Да, но…»

«Никакого волшебства, сержант.»

«Да, сэр.»

«Почетный караул уже подобран?»

«Да, сэр. Их когорты все блестят пурпуром и золотом, сэр.»

«Правда?»

«Весьма важно, сэр. Хорошие чистые когорты отпугивают врага.»

«Хорошо.»

«Но я не смог отыскать капрала Валета, сэр.»

«Это важно?»

«Ну, это значит, что почетный караул будет менее шикарным, сэр.»

«Я послал его на специальное задание.»

«Э… также не смог отыскать младшего констебля Любимицу.»

«Сержант?»

Двоеточие напрягся. Снаружи стихал бой колоколов. «Вы знали, что она — оборотень?»

«Гм-м… капитан Бодряк как-то намекал, сэр…»

«Как он намекал?»

Двоеточие сделал шаг назад.

«Он как-то сказал, — 'Фред, она — чертов оборотень. ' Мне это нравится не больше чем вам, но Ветинари говорит, что мы должны взять одного из двоих, а оборотня или зомби, и покончим со всем этим. Вот на что он намекал.»

«Понимаю.»

«Э… простите за это, сэр.»

«Только дайте пережить день, Фред. Это все…» а-динь, а-динь, а-динь-дон.

"Мы даже не подарили ему часы. " — сказал Морковка, вынимая их из кармана. — «Он должно быть уходил, думая, что мы не позаботились о подарке. Возможно он ждал вручения часов. Я знаю, это всегда было традицией.»

«Это были очень напряженные дни, сэр. В конце-концов мы можем вручить их свадьбы.»

Морковка опустил часы обратно в футляр.

«Я тоже так полагаю. Ну что ж займемся организацией, сержант.»

Капрал Валет пробирался под городом в полной темноте.

Его глаза уже привыкли к мраку. Но он умирал от желания закурить, но Морковка предупредил его об этом. Только взять мешок, проверить след, принести назад тело. И не трогать никаких ценностей.

Люди уже заполнили Большой Зал Невиданного Университета.

Бодряк был тверд относительно этого. Это была единственная вещь, от которой он удержался. Он не был полностью атеистом, потому что атеизм — это неизжитая черта мира с многими тысячами богов. Просто никто из них ему особо не нравился, он не видел от них никакой пользы, если он собирался жениться. Он отверг все храмы и церкви, но Большой Зал имел достаточно церковный вид, который люди всегда ощущали, и был обязательным в подобных случаях. Совсем не обязательно для любых богов появляться, но они должны чувствовать себя как дома, если они это делают.

Бодряк оказался там раньше, потому что нет ничего более бесполезного в мире, чем жених в канун свадьбы. Неизменные Эммы царили в доме.

Там стояла пара служителей, готовых спросить гостей, с чьей стороны они будут.

Там было также несколько волшебников, шнырявших тут и там. Они были автоматически приглашены на подобную свадьбу высшего общества, и разумеется на прием после церемонии.

Возможно одного жареного быка могло и не хватить.

Несмотря на его глубокое неприятие волшебства, ему были по душе волшебники. Они не доставляли хлопот. Правда время от времени они взламывали пространственно-временной континуум или направляли каноэ слишком близко к белым водам хаоса, но они никогда не нарушали действующий закон.

"Доброе утро, Верховный Канцлер. " — сказал он.

Верховный Канцлер Монстр Избавитель, верховный правитель всех волшебников Анк-Морпорка, где бы они ни были досадой и помехой, отвесил ему радушный поклон.

"Доброе утро, капитан. " — обратился он. — «Должен признать, что вы выбрали для этого прекрасный день!»

"Ха-ха-ха, прекрасный день для этого! " — со скепсисом подхватил Казначей.

"Ах, простите. " — сказал Избавитель. — «Он вновь свободен. Невозможно понять человека. У кого-нибудь есть пилюли из сушеной лягушки?»

Это было полным таинством для Монстра Избавителя, человека, созданного Природой, чтобы жить на открытом воздухе и счастливо убивать все, что кашляет в зарослях, почему Казначей (человек, созданный Природой сидеть где-нибудь в комнате, передвигая фигуры) был столь нервным. Он пытался судить о всех вещах таким образом, что если он их положил, то они ему не противятся. Это включало в том числе обычные шутки, пробежки по утрам и прыгающий на него во время одевания из-за дверей вампир Вилли Маски, утверждавший, что делает это, чтобы вывести того из себя.

Служба должна была проводиться Деканом, тщательно ее подготовившего; в Анк-Морпорке не было больше службы гражданского брака, иначе кроме такого как: "А теперь все в порядке, если вам это действительно нужно. " Он с воодушевлением кивнул Бодряку.

"Специально для этого случая мы вымыли наш орган. " сказал он.

"Ха-ха-ха. Орган, но… " — сказал Казначей.

"И этот мощный орган способен на многое… " Избавитель остановился и махнул паре студентов-волшебников. "Просто заберите Казначея и заставьте его полежать минуточку, ладно? " — сказал он. — «Полагаю, что кто-то опять накормил его мясом.»

Из дальнего угла Большого Зала донеслось шипение, а затем придушенный скрип. Бодряк пристально оглядел огромное количество труб.

"Для нагнетания мехов нужны восемь студентов. " — сказал Избавитель на фоне присвистов и хрипов. «У него есть три клавиатуры и сотня дополнительных рычагов, включая двенадцать с пометками '?' на них.»

"Маловероятно, что на нем может играть человек. " вежливо сказал Бодряк.

«Ах. Мы испытали удар судьбы…»

На миг звук стал столь громким, что заложило в ушах.

Когда они вновь стали слышать, где-то на болевом пороге, они смогли только различить вступление и сильно искаженные такты «Свадебного марша» Фонделя, исполняемого со смаком кем-то, открывшим, что инструмент обладает не только тремя клавиатурами, но и целым набором специальных акустических эффектов, простирающихся от Метеоризма до Смешного Кудахтанья Цыплят. Случайное "У-ук! " признательности можно было различить среди взрывов звука.

Где-то под столом Бодряк прокричал Избавителю. — «Изумительно! Кто его построил?»

«Не знаю! Но на крышке клавиатуры есть имя Ч. Т. Джонсона.»

Последовал нисходящий вой, напоминавший шарманку, а затем тишина.

"Двадцать минут эти парни накачивали резервуары. " сказал Избавитель, отряхиваясь от пыли, после того как он встал. — «Как легко было исполнено в регистре 'Голос Бога'! Чудесный парень!»

«У-ук!»

Верховный Канцлер повернулся к Бодряку, имевшему стандартное предсвадебное выражение лица. Зал был уже полон.

"Я не специалист в этих делах. " — обратился он. — «Но надеюсь у вас есть кольцо?»

«Да.»

«А кто выдаст невесту?»

«Ее дядя Чердак. Он немного шутник, но она настаивала на нем.»

«А лучший человек?»

«Что?»

«Лучший человек. Вы что не знаете? Он вручает вам кольцо и должен жениться на невесте, если вы дадите деру и все такое прочее. Декан читал об этом. Не так ли, Декан?»

"Ах, да. " — сказал Декан, проведший весь предыдущий день с Книгой Этикета леди Дейрдры Фургон. — «Она обязана выйти замуж за любого, кто подвернется под руку. Нельзя разрешать не вышедшим замуж невестам порхать тут и там, представляя угрозу обществу.»

"Я совершенно забыл о лучшем человеке. " — сказал Бодряк.

Библиотекарь, который покинул орган, все еще пыхтевший в спазмах, оживился.

«У-ук?»

"Ну так идите и отыщите его! " — сказал Избавитель. «У вас есть еще около получаса.»

«Это не так легко, как вам кажется? Они не растут на деревьях!»

«У-ук?»

«Я не могу придумать кого попросить.»

«У-ук.»

Библиотекарю нравилось быть лучшим человеком. Вам позволяли целовать невест, а им не позволяли убегать. Он был совсем обескуражен, когда Бодряк проигнорировал его.

Констебль Жвачка трудолюбиво взбирался по ступеням внутри Башни Искусств, ворча на ходу. Он знал, что ему не на что жаловаться. Они тянули жребий, потому что как сказал Морковка, вам не стоит просить людей сделать то, что могли сделать сами. И он вытащил короткую соломинку, ха-ха, которая означала самое высокое здание. Это означало еще помимо всего прочего, что он пропустит церемонию.

Он не обращал ни малейшего внимания на тонкий канат, свисавший из люка далеко вверху. Даже если он и задумался над этим… что с того? Это был просто канат.

Гаспод вгляделся в окружавший мрак.

Откуда-то из темноты доносилось рычание. Это было не обычное собачье рычание. Первобытный человек слышал такие звуки в глубоких пещерах.

Гаспод сел, колотя в нерешительности хвостом о землю.

"Я знал, что рано или поздно тебя найду. " — сказал он.

— «Старый нос, а? Наилучший инструмент известный псу.»

До него опять донеслось рычание. Гаспод слегка поскулил.

"Дело. " — сказал он. — «Дело… дело, понимаете… дело, ради которого меня послали…»

Опоздавший человек прислушался к доносящимся словам.

Только что он стал опоздавшим.

"Понимаю, ты… не хочешь сейчас разговаривать. " сказал Гаспод. — «Но дело… понимаю, о чем ты сейчас думаешь, неужели этот Гаспод слушается приказов человека?»

Гаспод бросил заговорщический взгляд через плечо, как-будто там могло быть хуже того, что было перед ним.

"Пойми, вся эта проповедь о том, каково быть псом? " сказал он. — "Пойми, это именно то, до чего не может додуматься Большой Фидо. Ты видела псов в Гильдии, верно? Ты слышала их рычанье. Ну да, Смерть Человеческим Существам.

Отлично. Но помимо всего прочего это страх. Это голос вещающий: Плохой Пес! И это доносится не откуда-нибудь, а изнутри, прямо изнутри из ребер, потому что люди сделали псов. Я это знаю. Думаю, что раньше об этом не знал, но вот оказывается, это сила — знать. Я читал книги, да-да…

Ну да, жевал книги."

Темнота оставалась безмолвной.

"А ты и волк и человек в одно и то же время, верно. Забавно. Я могу это понять. Некая дихотомия. Придает тебе черты некоей породы псов, хотя на самом деле ты — не пес.

Наполовину — волк, наполовину — человек. Ты была права относительно этого. Мы даже получили имена. Ха! А потому наши тела говорят одно, а головы говорят нам другое. Это собачья жизнь быть собакой. Спорю, что тебе не удастся от него убежать. Ни в коем разе. Он — твой хозяин."

Темнота стала еще безмолвнее. Гасподу почудилось, что он услышал шум движения.

«Он хочет, чтобы ты вернулась. Дело в том, что если он тебя отыщет, то так и будет. Он прикажет, а тебе придется подчиниться. Но если ты вернешься по собственной воле, то это будет твоим решением. Ты будешь счастлива в человечьем обличьи. Думаю, что бы мог тебе предложить кроме крыс и дюжины блох? Послушай, мне кажется, что это не такая уж большая проблема, просто тебе надо оставаться дома шесть или семь ночей каждый месяц…»

Любимица зарычала.

Остатки волос на спине Гаспода стали торчком. Он пытался вспомнить, где у него яремная вена.

"Я не хочу подходить и забирать тебя. " — сказал он. В каждом слове звенела правда.

"Дело в том… просто дело в том… я хотел бы… " добавил он трясясь. — «Это мерзко быть псом.»

Он еще подумал и вздохнул.

«Увы, помню-помню, эти слова застряли в глотке.»

Бодряк вышел под лучи солнца, впрочем света было не так уж и много. Тучи плыли прямо от Ступицы. И…

«Осколок!»

Динь. «Капитан Бодряк, сэр!»

«Кто эти все люди?»

«Дозорные, сэр.»

Бодряк недоуменно уставился на дюжину разношерстных стражников. «Кто ты такой?»

«Младший констебль Хрольф Пижама, сэр.»

«И ты… Угольнолицый?»

«Я никогда не делал ничего.»

"Я никогда не делал ничего, сэр! " — закричал Осколок.

«Угольнолицый? В Дозоре?»

Динь. «Капрал Морковка говорит, что в каждом зарыто что-нибудь хорошее.»

«И какова ваша работа, Осколок?»

Динь. «Главный инженер по глубоким подземным разработкам, сэр.»

Бодряк почесал голову.

"Все это похоже на шутку, а? " — сказал он.

«Все это новый шлем, который сделал мой друг Жвачка, сэр. Ха! Теперь люди не смогут говорить, что вот идет глупый тролль. Они будут вынуждены сказать, кто этот прекрасно выглядящий военный тролль, уже в чине констебля. Перед ним великое будущее. Он достиг предначертанной судьбы.»

Бодряк переваривал сказанное. Осколок сиял перед ним от радости.

«А где сержант Двоеточие?»

«Здесь, капитан Бодряк.»

«Мне нужен лучший человек, Фред.»

«Хорошо, сэр. Я пришлю капрала Морковку. Он сейчас проверяет крыши…»

«Фред! Я знаю тебя больше двадцати лет! Бог мой, все что тебе предстоит сделать — просто стоять рядом. Фред, для этого ты вполне хорош!»

На тротуаре возник Морковка.

«Простите за опоздание, капитан Бодряк. Э… Нам действительно хотелось, чтобы это было сюрпризом…»

«Что? Какой сюрприз?»

Морковка порылся в кармане. «Ну, капитан… половина Дозора… то есть большинство Дозорных…»

"Подождите минуточку. " — сказал Двоеточие. — «Сюда идет его светлость.»

Цоканье копыт и звяканье упряжи сообщили о приближении экипажа лорда Ветинари.

Морковка бросил оценивающий взгляд на экипаж, а затем опять посмотрел вверх. На крыше Башни Искусств блеснул металл.

"Сержант, кто на Башне? " — спросил он.

«Жвачка, сэр.»

"А, хорошо. " Он кашлянул. "Как бы-то ни было, капитан… мы все собрались вместе и… " Он смолк. «Констебль Жвачка, верно?»

«Да. Он…»

Карета Патриция была уже на полпути к площади Сатор.

Морковка мог разглядеть худую темную фигуру на заднем сиденье.

Он вновь бросил взгляд на большую серую массу башни.

И бросился бежать.

"Что случилось? " — спросил Двоеточие. Бодряк тоже бросился бежать.

Костяшки Осколка грохотали по земле, когда тот припустился вдогонку за остальными.

И ту Двоеточие прошибло — отчаянную путаницу, царившую в его голове, как-будто кто-то разорвал прямо у него в голове.

"А, черт. " — сказал он шепотом.

Лапы скребли по земле.

«Ведь он вытащил свой меч!»

«А чего ты ожидала? Лишь миг парень на вершине мира. У него возник совершенно новый интерес в жизни, возможно даже что-то значительно лучше, чем ходить на прогулки, а тут он поворачивается и что же видит — по существу волка. Ты могла намекнуть. Это же такое время месяца, ничего не поделаешь. Ты не можешь его винить за то, что он удивился.»

Гаспод встал на ноги. «А сейчас, ты собираешься выйти или мне войти туда и быть грубо атакованным?»

Лорд Ветинари привстал, увидев, что к нему бегут Дозорные. Вот почему первый выстрел прошел через бедро, вместо груди.

Затем Морковка открыл дверь кареты и бросился, прикрывая лорда. Вот почему следующий выстрел прошел сквозь Морковку.

Любимица выскользнула.

Гаспод расслабился.

"Я не могу вернуться. " — сказала она. — «Я…»

Она замерла. Ее уши дрогнули.

«Что? Что?»

«Он ранен!»

Любимица вскочила и бросилась бежать.

"Эй! Подожди меня! " — пролаял Гаспод. — «Это по направлению к Теням…»

Третий выстрел отколол у Осколка щепку, повалившего карету на бок, порвав постромки. Лошади бросились врассыпную. Кучер уже провел молниеносное сравнение текущих условий труда и размеров жалованья, скрывшись в толпе.

Бодряк скользнул в укрытие за перевернутой каретой. Еще один выстрел вздыбил булыжники около его руки.

«Осколок?»

«Сэр?»

«Как ты?»

«Немного ранен, сэр.»

Выстрел ударил в колесо кареты над головой Бодряка, заставив то вращаться.

«Морковка?»

«Я тут сзади вас, сэр.»

Бодряк прополз на локтях немного вперед.

"Доброе утро, ваша светлость. " — сказал в беспамятстве он. Бодряк нагнулся и вытащил смятую сигару. «Разрешите огоньку?»

Патриций открыл глаза.

«А, капитан Бодряк. Что же стряслось сейчас?»

Бодряк ухмыльнулся. Забавно, подумал он, что я никогда не чувствовал себя по-настоящему живым, пока кто-то не попытался меня убить. Только тогда замечаешь, что небо голубое. Там на небе большие тучи. Впрочем я их заметил раньше.

"Мы ждем еще одного выстрела. " — сказал он. — «А потом бежим в подходящее укрытие.»

"Мне кажется… я потерял много крови. " — сказал лорд Ветинари.

«Кто бы мог подумать, что из нее можно в вас попасть.»

— сказал Бодряк с откровенностью тех, кто весьма близок к смерти. — «А как вы, Морковка?»

«Я могу пошевелить рукой. Чертовски… болит, сэр. Но у вас вид гораздо лучше.»