«Благодарю вас, Вилликинс. Как ваше имя?»

«Мое имя, сэр?»

«Я имел в виду, как называют вас люди, когда узнают получше?»

«Вилликинс, сэр.»

«Ах. Отлично. Ладно. Вы можете идти, Вилликинс.»

«Да, сэр.»

Бодряк опять лег в теплую воду. Внутренний голос был где-то рядом, но он пытался не прислушиваться к нему. Сейчас же, как было сказано, вам лучше бы идти вдоль по улице Маленьких Богов, просто вдоль старой городской стены, где вы можете остановиться и закурить, укрывшись от ветра…

Заглушая эти чувства, он начал петь во весь голос.

Канализационные трубы под городом, похожие на пещеры, откликались эхом на человеческие и нечеловеческие голоса в первый раз за тысячелетия.

«Хей-хо…»

«…хей-хо…»

«У-ук, у-ук, у-ук, у-ук…»

«Вы все придурки!»

«Не могу с этим справиться. Это во мне кровь гномов. Просто мы под землей любим петь. Это приходит к нам природным путем.»

«Хорошо, но почему он поет? Он — обезьяна!»

«Он — человеческая личность.»

Они взяли с собой фонари. Тени метались и прыгали среди столбов в больших пещерах, и туннелей вдоль туннелей.

Чтобы ни таила возможная опасность, Морковка был вне себя от радости от состоявшегося открытия.

«Это изумительно! Виа Клоака упоминалась в одной старой книге, которую я читал, но все думали, что это была забытая улица! Великолепная работа. К счастью для нас в реке низкий уровень воды. Все выглядит так, что обычно туннели заполнены водой.»

"Это то, о чем я говорил. " — сказал Жвачка. — «Заполнены водой, я говорил.»

Он бросил осторожный взгляд на пляшущие тени, которые образовывали таинственные и причудливые силуэты на дальней стене — странные двуногие животные, призрачные подземные создания…

«Прекратите играться в театр теней, Осколок.»

«У-ук.»

«Что он говорит?»

"Он сказал: 'Сделай уродливого кролика — это моя любимая фигурка'. " — перевел Морковка.

В темноте шуршали крысы. Жвачка таращился во все стороны, пытаясь представить фигуры, где-то позади, целящиеся из каких-то трубок… Было несколько волнующих моментов, когда он потерял отпечатки следов на мокром камне, но он их отыскал у покрытой плесенью стены. А потом, это же была простая трубка. Он делал на стенах зарубки.

"Это уже недалеко. " — сказал он, передавая Морковке фонарь.

Морковка исчез.

Они услышали его шаги, чавкающие в грязи, затем последовал изумленный свист и воцарилась тишина.

Морковка появился вновь.

"Ей-богу! " — сказал он. — «Вы, парни, знаете кто это был?»

«Он выглядит как…» — начал Жвачка.

"Он выглядит как неприятность. " — сказал Морковка.

"Теперь ты понимаешь, почему мы не принесли его наверх? " — сказал Жвачка.

«Пронести по улицам труп человека именно сейчас — вряд ли это будет хорошей мыслью, подумал я. В особенности этот труп.»

"Я тоже так подумал. " — поддержал Осколок.

"Хватит. " — остановил их Морковка. — «Хорошо сделано, ребята. А сейчас, я думаю, нам лучше… оставить труп здесь и вернуться чуть попозже с мешком. И… никому ни о чем не рассказывать.»

"Кроме сержанта и всех остальных стражников. " — добавил Жвачка.

«Нет… даже им. Это сделает оставшихся слишком… нервными.»

«Как скажете, капрал Морковка.»

«Мы здесь с толкнулись с больным умом, ребята.»

Свет подземелья озарил Жвачку.

"А. " — сказал он. — «Вы подозреваете капрала Валета, сэр?»

"Это еще хуже. Давайте положим все назад. " Он взглянул назад в большую, подпертую столбами пещеру. «Есть хоть малейшее представление, где мы находимся, Жвачка?»

«Вероятно где-то под Дворцом, сэр.»

«Я так и предполагал, разумеется, ведь туннели проходят везде…»

Морковку не оставляли беспокойные мысли из-за некоторых неясных соображений.

В сточных трубах был вода, даже в эту засуху. Питались ли они водой из ручьев или вода просачивалась откуда-то сверху. Везде были слышны звуки падающих капель и плеск воды. И холодный прохладный воздух. Это могло бы быть забавным, не будь оно столь печальным, сгорбившееся тело кого-то, разыскиваемого всем миром под именем Фасольки, клоуна.

Бодряк вытерся. Вилликинс положил также и халат с парчовой отделкой на рукавах. Бодряк накинул его и оправился в свою туалетную комнату.

Это было для него еще одним новшеством. Богачи имеют даже отдельные комнаты для переодевания и одежду, облачившись в которую, вы проходите в специальную комнату, чтобы сменить наряд.

Новая одежда была приготовлена специально для него. Вечером она должна быть броской, в красных и желтых тонах…

… а сейчас он бы патрулировал Дорогу Прииска Патоки.

… и шляпа. В ней торчало перо. Бодряк оделся и даже напялил шляпу. В ней он казался совершенно нормальным и владеющим собой, пока вы не замечали, что он избегает встречать свое отражение в зеркале.

Дозор расселся вокруг большого стола в комнате Стражи, погрузившись в глубокое уныние. Никогда прежде они не были по-настоящему свободны от дежурств. "Что вы скажете, если мы сыграем в карты? " — сказал с оживлением Валет, доставая откуда-то из тайников формы засаленную колоду карт.

"Вчера ты выиграл у них месячное жалованье. " — сказал сержант Двоеточие.

«Сейчас у них есть возможность отыграться.»

«Да, но у тебя на руках пять королей, Валет.»

Валет перетасовал карты.

"Приглядитесь. " — сказал он. — «Короли лежат везде, куда бы вы ни глянули.»

«Совершенно верно, если заглянуть тебе в рукав.»

"Нет, я имею в виду, что В Анке есть Путь Королей, в картах тоже есть короли, и мы получаем Королевский Шиллинг, когда вступаем в стражу. " — сказал Валет. — «У нас повсюду встречаются короли, кроме разве как на золотом троне во Дворце. Я так вам скажу… не было бы этой заварушки из-за помещения, ессли бы у нас был король.»

Морковка, сдвинув брови, сосредоточенно разглядывал потолок. Осколок считал на пальцах.

"Ах, да. " — сказал сержант Двоеточие. — "Пиво стоило бы пенни за пинту, а деревья снова расцвели. Ах, вот еще.

Каждый раз, как в этом городе кто-нибудь расшибает на ноге палец, выясняется, что этого могло не произойти, будь в городе король. Бодряк будет беспощаден, если услышит, что мы ведем подобные беседы."

"Впрочем люди слушались бы короля. " — сказал Валет.

"Бодряк сказал бы, что с этим будут неприятности. " сказал Двоеточие. — «Это точно также, как при использовании магии. Подобные вещи приводят его в ярость.»

"Как нашли короля в первый раз? " — спросил Осколок.

"Кто-то выпилил короля из камня. " — сказал Двоеточие.

«Ха! Анти-кремнизм!»

«Нет, кто-то вытащил меч из камня.» — возразил Валет.

"Откуда он знал, что меч там внутри? " — настойчиво спросил Двоеточие.

«Он торчал из камня, верно?»

«Откуда этот тип мог его вытащить? В этом городе?»

"Послушайте, только настоящий король мог это сделать. " — сказал Валет.

"Понятно. " — сказал Двоеточие. — "Я понимаю… Ах, да.

А что вы скажете, как можно решить, кто настоящий король, до того, как тот вытащит меч? По мне так это бред собачий.

Возможно кто-то разжился полым камнем, внутри которого сидел гном, державший клещами за конец меча, ожидая, пока не появится нужный человек…"

Муха ударилась в оконное стекло, пытаясь вылететь, а затем зигзагом пролетела через комнату и уселась на балку, где и была рассечена пополам топором, брошенным от скуки Жвачкой.

"У тебя нет души, Фред. " — сказал Валет. — «Я даже в мыслях не могу себя представить рыцарем в сверкающих латах. Это то, что делает король, если вы сослужили ему пользу. Он делает вас рыцарем.»

«Ночной Дозорный в обгаженных латах — весьма подходящее для тебя.» — сказал Двоеточие, гордо осмотревшись, чтобы увидеть, заметил ли кто-нибудь его французский прононс. "Нет, заставить меня быть почтительным к какому-то парню, лишь потому что он вытащил меч из камня. Это не делает тебя королем. Подумай. " — продолжал он. — «Тот, кто забил меч в камень… вот такой человек, вот он-то и есть настоящий король.»

"Да, такой человек должен быть асом. " — сказал Валет.

Любимица зевнула.

Динь-динь-а-динь-динь.

"Что такое, черт возьми? " — сказал Двоеточие.

Стул Морковки со стуком полетел вперед. Тот полез в карман и вытащил бархатный кошель, водрузив его на стол.

Оттуда выскользнул золотой диск, около трех дюймов в диаметре. Он нажал сбоку на защелку, и коробочка, как раковинка, раскрылась.

Остолбеневшие Дозорные воззрились на нее.

"Это часы? " — спросила Любимица.

"Наручные. " — ответил Морковка.

«Слишком большие.»

«Это из-за часового механизма. Здесь должна быть камера для всех этих маленьких колесиков. Маленькие часы содержат внутри только маленьких демонов времени, а эти требуют подзавода и не хранят неправильного времени…»

Динь-динь-а-динь-динь, динь-дингл-динь-динь.

"И они играют мелодию! " — взвизгнула Любимица.

"Каждый час. " — сказал Морковка. — «Это часть часового механизма.»

Динь. Динь. Динь.

"А потом они отбивают время. " — сказал Морковка.

"Они опаздывают. " — сказал сержант Двоеточие. — «Все другие часы уже пробили. Не стоит позволять им опаздывать.»

"Мой двоюродный брат Йорген делает подобные. " — сказал Жвачка. — «Они точнее хранят время, чем демоны, водяные часы или свечи. Или эти большие механизмы с маятниками.»

"Там внутри пружинки и колесики. " — сказал Морковка.

"Важнейшая часть. " — сказал Жвачка, вынимая откуда-то из бороды лупу и внимательно изучая часы. — «это маленькое качающееся приспособление, которое останавливает колесики от слишком быстрого хода.»

"Откуда им знать, что они идут слишком быстро? " спросила Любимица.

"Это что-то встроенное. " — сказал Жвачка. — «Я и сам толком этого не понимаю. Что это здесь за гравировка…»

Он прочел ее вслух.

«Часы от Твоих Старых Друзей по Дозору.»

"Это игра слов. " — пояснил Морковка.

Последовала долгая недоуменная тишина.

"Гм-м. Я позаимствовал несколько долларов у каждого из вас, новобранцев. " — добавил он, краснея. — «Полагаю, что вы не откажетесь уплатить их мне, если часы вам понравились. Если только вы пожелаете. Полагаю… вы стремитесь быть друзьями. Настанет время, и вы получше узнаете его.»

Дозор обменялся взглядами.

А он мог бы управлять армиями, подумала Любимица. На самом деле мог бы. Некоторым людям удается вдохновлять целые страны на великие дела из-за силы своего видения. А он мог бы. Не потому, что он мечтает о марширующих ордах, или мировом господстве, или тысячелетней империи. А всего лишь потому, что он думает, что каждый внизу действительно обладает приличиями и все устроилось бы просто прекрасно, если только сделать попытку, а он столь сильно в это верит, что горит как пламя, полыхающее больше его самого. У него есть мечта, и мы все являемся ее частью. А потому мечта изменяет мир вокруг него. Тайна в том, что никто не хочет его разочаровывать. Это все равно, что ударить самую большую куклу во вселенной. Это какое-то волшебство.

"Позолота стирается. " — сказал Морковка. "Но это хорошие часы. " — быстро добавил он.

"Я надеялся, что мы сможем вручить их капитану сегодня вечером. " — сказал Морковка. — «А сейчас давайте вместе пойдем… выпьем…»

"Неплохая мысль. " — сказала Любимица.

"Оставьте ее до завтра. " — сказал Двоеточие. — "Мы будем стоять в почетном карауле на свадьбе. Это традиция.

Каждый держит свой меч поднятым, образуя свод."

"У нас на всех есть только единственный меч. " — сказал мрачно Морковка.

Все уставились в пол.

"Это нечестно. " — сказала Любимица. — «Меня не волнует, кто украл то, что пропало у Убийц, но капитан был прав, пытаясь отыскать убийцу мистера Заложи-Молоток. А о Леттиции Ханже вообще никто не побеспокоился.»

"А я хотел бы узнать, кто в меня стрелял. " — сказал Осколок.

"Убей меня, не пойму, как можно быть таким сумасшедшим, чтобы тащить у Убийц. " — сказал Морковка. — «Именно так сказал капитан Бодряк. Он еще сказал, что надо быть полным глупцом, думая, что можно туда безнаказанно проникнуть.»

Они вновь уставились в пол.

"Как клоун или шут? " — спросил Осколок.

«Осколок, он не имел в виду шута в шляпе с бубенцами.»

— сказал добродушно Морковка. — «Просто он имел в виду, что надо быть полным идиотом…»

Он остановился и уставился на потолок.

"Бог мой. " — сказал он. — «Это же так просто, как…»

"Просто, как что? " — спросила Любимица.

В дверь постучали. Это не было вежливым стуком. Это были удары человека, собиравшегося распахнуть дверь или вышибить ее прочь. В комнату, спотыкаясь, ворвался стражник.

У него отсутствовала половина доспехов и наличествовал изрядно подбитый глаз, но в нем можно было признать Черепка Смышленого из Дневного Дозора.

Двоеточие помог ему встать.

«Побывал в схватке, Черепок?»

Черепок бросил взгляд на Осколка и захныкал.

«Подлые скалы напали на Дом Дозора!»

«Кто?»

«Они!»

Морковка похлопал его по плечу.

"Это не тролль. " — сказал он. — «Это младший констебль Осколок — не отдавайте честь! Тролли атаковали Дневной Дозор?»

«Они швыряются булыжниками!»

"Не верьте им! " — сказал Осколок.

"Кому? " — спросил Черепок.

"Троллям. По-моему мнению, отвратительные создания. " сказал Осколок со всей убежденностью тролля со значком. «За ними нужен глаз да глаз.»

"Что случилось с Заскоком? " — спросил Двоеточие.

«Я не знаю! Вы должны хоть что-нибудь предпринять!»

"Мы отстранены. " — сказал Двоеточие. — «Официально.»

«Мне на это наплевать!»

"Ах. " — сказал Морковка. Он вытащил из кармана огрызок карандаша и сделал маленькую пометку в своей черной книге.

«Вы по-прежнему проживаете в том маленьком домике на Легкой улице, сержант Смышленый?»

«Что? Что? Да! А что с ним?»

«Ваша квартплата больше чем фартинг в месяц?»

Смышленый уставился на него единственным действующим глазом.

«Вы что слабоумный или как?»

Морковка наградил его широкой улыбкой. «Все верно, сержант Смышленый. Так как? Дороже чем фартинг, вы так бы хотели сказать?»

«Там по улицам носятся гномы, нарываясь на потасовку, а вы хотите знать о ценах на недвижимость?»

«Фартинг?»

«Не будьте придурком! Да по меньшей мере пять долларов в месяц!»

"Ах. " — сказал Морковка, вновь ставя пометку в книге.

— «Ну разумеется, инфляция. И как я могу предположить, у вас есть кастрюля… и вы обладаете как минимум двумя и одной третью акрами, а также более половиной коровы?»

"Понимаю, понимаю. " — сказал Смышленый. — «Это какая-то шутка, верно?»

"Я думаю, что качество собственности может быть пересмотрено. " — сказал Морковка. — «Здесь сказано, что может быть отказано гражданину в хорошем состоянии. Наконец, по-вашему мнению, были ли непоправимые нарушения закона и порядка в этом городе?»

«Они перевернули тележку Глотки Ковырялки и заставили его съесть две колбаски-в-булке!»

"Ого-го, доложу я вам! " — сказал Двоеточие.

«Без горчицы!»

"Думаю, что мы можем назвать это 'да'. " — сказал Морковка. Он вновь поставил на странице птичку, а затем с треском захлопнул книгу.

"Давайте лучше продолжим. " — сказал он.

"Мы беседовали… " — начал Двоеточие.

"Согласно Законам и Указам Анк-Морпорка. " — продолжал Морковка. — «каждый житель города во времена непоправимого нарушения закона и порядка должен по требованию городского офицера, являющегося гражданином в хорошем состоянии, здесь еще много всякого о собственности и прочих вещах — а потому происходит формирование из них милиции для защиты города.»

"Милиция… " — задумался сержант Двоеточие.

"Прекратите, вы не имеете права поступать таким образом! " — сказал Смышленый. — «Это же бессмысленно!»

"Это закон никогда не отменялся. " — сказал Морковка.

«У нас никогда не было милиции! И никогда она не была нужна!»

«Лишь до нынешнего дня, как я полагаю.»

"А сейчас послушайте. " — обратился Смышленый. — «Вы возвращаетесь со мной во Дворец. Вы — стражники Дозора.»

"А мы собираемся защищать город. " — сказал Морковка.

Перед Домом Дозора непрерывным потоком шли люди. Морковка остановил пару человек простым взмахом вытянутой руки.

"Мистер Зыбчатый, не так ли? " — сказал он. — «Как идет торговля зеленью? Привет, миссис Зыбчатый.»

"Вы не слыхали? " — сказал растерянный человек. — «Тролли открыли огонь по Дворцу!»

Он проследил за взглядом Морковки, брошенным на Дворец, присевший и темный в ранних вечерних сумерках. Беспорядочные языки пламени вздымались из каждого окна.

"Бог мой. " — сказал Морковка.

"А там гномы разбивают окна и все подряд! " — сказал зеленщик. — «Даже собак не жалеют!»

"Не верьте им! " — вмешался Жвачка.

Зеленщик уставился на него. "Вы гном? " — спросил он.

"Изумительно! Как люди могут так думать и делать. " сказал Жвачка.

«Что ж. Я устраняюсь. Я не останавливался потому, что не хотел увидеть миссис Зыбчатый, растлеваемую маленькими дьяволами! Вы знаете, что говорят о гномах!»

Дозор наблюдал, как пара вновь влилась в толпу.

"А я не знаю. " — сказал Жвачка, ни к кому в отдельности обращаясь. — «Что же такое они говорят о гномах?»

Морковка остановил человека, толкавшего тележку.

"Не могли бы вы пояснить мне, что происходит, сэр? " обратился он.

"А вы знаете, что они говорят о гномах? " — донесся сзади голос.

"Это не сэр, это Глотка. " — сказал Двоеточие. — «Не хотите ли взглянуть на его цвет?»

"А он не мог бы быть весь таким сверкающим? " — сказал Осколок.

"Великолепное чувство! Все просто прекрасно! " — сказал Ковырялка. — «Ха! Слишком много для людей, докучающих моей нормальной торговле.»

"Что случилось, Глотка? " — спросил Двоеточие.

"Они говорят… " — начал, сверкая зеленым лицом, Ковырялка. — «Знаете, они. Все. Они говорят, что тролли убили кого-то у Сестер-Куколок, а гномы разгромили „Меловую“, гончарную мастерскую троллей, и они разломают Бронзовый Мост и…»

Морковка взглянул на дорогу.

"Вы только что перешли через Бронзовый Мост. " — сказал он.

"Да, конечно… Это то, что они говорят. " — сказал Ковырялка.

"Да, я понимаю. " Морковка выпрямился.

"Случилось им говорить… что-то мимоходом… что-нибудь еще о гномах? " — сказал Жвачка.

"Думается, что нам стоит сходить и переговорить с Дневным Дозором об аресте Угольнолицего. " — сказал Морковка.

"У нас нет оружия. " — сказал Двоеточие.

"Уверен, что Угольнолицый не имеет ничего общего с убийством Заложи-Молоток. " — сказал Морковка. — «Мы вооружены правдой. Что может обидеть нас, если мы вооружены правдой?»

"Да, а стрела из самострела может, между прочим, войти вам в глаз и выйти сзади вашей головы. " — сказал сержант Двоеточие.

"Верно, сержант. " — сказал Морковка. — «Так где же мы добудем еще оружия?»

Громада Арсенала вырисовывалась под лучами солнца.

Весьма странно было обнаружить его в городе, полагавшегося на обман, подкуп и ассимиляцию — как средства, чтобы побеждать врагов — но, как сказал сержант Двоеточие, однажды победив их оружие, вы нуждаетесь в помещении для хранения этих вещей.

Морковка постучал в дверь. После краткой паузы послышались шаги и открылось маленькое оконце. Голос с подозрением спросил. — «Да?»

«Капрал Морковка, Городская Милиция.»

«Никогда о подобном не слыхивал. Убирайтесь прочь.»

Люк с треском захлопнулся. Морковка услышал хихиканье Валета.

Он опять принялся дубасить в дверь.

«Да?»

"Я — капрал Морковка… " Люк двинулся, но удар дубинки Морковки втиснул ее в открывшееся отверстие.

«… и я здесь, чтобы отобрать вооружение для моих людей.»

«Да? А где ваши полномочия?»

«Что? Но я…»

Дубинка была выпихнута и люк воцарился на место.

"Извините. " — обратился, проталкиваясь, капрал Валет.

«Позвольте мне сделать попытку. Я здесь уже бывал до того, некоторым образом.»

Он толкнул дверь своими подбитыми сталью сапогами, известными и устрашающими повсюду, где мужчины оказывались на полу и не в состоянии сражаться.

Щелк. «Я сказал вам убира…»

"Ревизоры. " — сказал Валет.

Настала минутная тишина.

«Что?»

«Прибыли сюда для проведения инвентаризации.»

«Где ваши полномо…»

"А? Что? Он спрашивает мои полномочия? " — Валет искоса посмотрел на стражников. — «Что? Заставлять меня околачиваться под дверью, в то время как его закадычные дружки могли бы выскользнуть через заднюю дверь и принести из заклада вещи, верно?»

«Я никог…»

«И, и тогда, да-а, мы проделаем шутку с тысячью старыми мечами, да? Пятьдесят ящиков сложены, переворачиваешь верх дном, а сорок набиты камнями?»

«Я…»

«Как ваше имя, мистер?»

«Я…»

«Вы немедленно откроете дверь!»

Люк захлопнулся. Послышался звук задвижек, отодвигаемых тем, кто вообще-то не был убежден, что это хорошая мысль, и был готов через минуту задать вопросы.

«У вас есть листок бумаги, Фред? Быстро!»

"Да, но… " — сказал сержант Двоеточие.

«Любую бумагу! Немедленно!»

Двоеточие полез в карман и вручил Валету счет из овощной лавки в тот миг, когда дверь распахнулась. Валет важной поступью бойко влетел внутрь, заставив человека внутри сделать шаг в сторону.

"Не двигайтесь! " — кричал он.

«Я не нахожу ничего плохого…»

«Я не…»

«… ЕЩЕ!»

У Морковки было время, чтобы получить общее впечатление от смахивающего на пещеру места, полного причудливых теней. Вдали от привратника, оказавшегося толще чем Двоеточие, находилась пара троллей, возившаяся с жерновом. Текущие события казалось не проникали сквозь толстые стены.

«Все в порядке, не надо паники, только прекратите вашу работу, прекратите работу. Я — капрал Валет, Городская Артиллерийская Инспекция Анк-Морпорка Городское Реви…»

Клочок бумаги трепыхался перед глазами привратника со скоростью, смазывавшей изображение. Голос Валета немного дрогнул, когда он придумывал конец предложения. — «… Бюро… Специальная… Ревизионная… Инспекция. Сколько людей здесь работает?»

«Только я…»

Валет ткнул пальцем в троллей.

«А как насчет них?»

Привратник уперся взглядом в пол.

«Но я думал, вы имели в виду людей.»

Морковка автоматически выбросил руку, стукнув ею по нагруднику Осколка.

"Отлично. " — сказал Валет. — "Итак посмотрим, что мы здесь имеем… " Он двинулся поспешно вдоль стеллажей, так что все были вынуждены ускорить шаг, чтобы поспеть за ним.

«Что это такое?»

«Э…»

«Не знаю, э?»

«Уверен… это… это…»

«Трехствольный 2000фунтовый монтируемый на тележке осадный самострел с воротом двойного действия.»

«Верно.»

«Разве это не усиленный Пересудный самострел с курковым механизмом типа козья ножка и рукояткой с байонетным присоединением?»

«Э… да?»

Валет провел беглый осмотр самострела, а затем отложил его в сторону. Дозорные с изумлением смотрели на него. О Валете было известно, что он никогда не пользовался никаким другим оружием, кроме ножа.

"У вас есть хоть один из этих Забегальских двенадцатизарядных самострелов с автоподачей от силы тяжести? " громыхнул он.

«А? Все, что мы имеем, вы видите сами, мистер.»

Валет вытащил со стеллажа охотничий самострел. Его сухощавая рука пощипывала тетиву в то время, как он взводил рычагом курок.

«Распродали стрелы от этого самострела?»

«Они все там!»

Валет выбрал одну стрелу на полке и вложил ее в щель.

Затем он прицелился и повернулся.

"Мне понравился этот инвентарь. " — сказал Валет. «Мы возьмем его весь.»

Привратник ощутил пронизывающий взгляд глаз Валета и пронзающий восхитительный взгляд глаз Любимицы, но не сдался.

"Этот маленький самострел не пугает меня. " — сказал он.

"Этот маленький самострел не пугает вас? " — сказал Валет. — «Нет. Верно. Это маленький самострел. Подобный маленький самострел не может испугать подобного вам человека, потому что это маленький самострел. Нужен гораздо больший самострел, чтобы испугать подобного вам человека.»

Любимица готова была отдать месячное жалованье, только бы увидеть лицо интенданта спереди. Она увидела, как Осколок снял осадный самострел, взвел его одной рукой и сделал шаг вперед. Сейчас она могла представить, как повернулись глазные яблоки в тот миг, когда холодный металл стрелы приник к красной пышущей шее оружейника сзади.

"Ну а этот позади вас, этот большой самострел. " — сказал Валет. Тот не был большим, если не считать шестифутовой стрелы, весьма острой, впрочем самострел предназначался чтобы прошибать дверные проемы, а не для хирургических операций.

"Могу ли я спустить курок? " — прорычал в ухо интенданту Осколок.

«Вы не имеете права открывать здесь огонь из этой штуки! Это осадное оружие! Стрела может пробить насквозь стены!»

"Такой исход не исключен. " — подтвердил Валет.

"А эта штука для чего? " — сказал Осколок.

«Глянь…»

"Я надеюсь, что вы содержите оружие в порядке. " — сказал Валет. — «Эта штуки из-за усталости металла бывают подлыми. В особенности предохранительный крючок.»

"Что такое предохранительный крючок? " — спросил Осколок.

Морковка обнаружил, что к нему вернулся голос.

«Капрал Валет?»

«Да, сэр?»

«С этого момента я сам займусь этим вопросом, если вы не возражаете.»

Он аккуратно отодвинул в сторону осадный самострел, но Осколку не понравилась острота о людях, и все завертелось опять.

"Что ж. " — сказал Морковка. — «Мне не нравится этот элемент принуждения. Мы здесь не для того, чтобы запугивать этого бедного человека. Он — городской служащий, такой же как и мы. Это очень плохо, что вы держите его в страхе. Почему бы просто не попросить?»

"Простите, сэр. " — сказал Валет.

Морковка потрепал оружейника по плечу.

"Могли бы мы взять немного оружия? " — спросил он.

«Что?»

«Немного оружия? Для официальных целей?»

Оружейник казалось был неспособен сообразить как поступить.

"Вы полагаете, что у меня был выбор? " — сказал он.

«Отчего же нет, без сомнения есть. Мы практикуем выполнять полицейскую работу в согласии с населением Анк-Морпорка. Если вы ощущаете невозможность согласиться с нашей просьбой, вам только нужно сказать слово.»

Послышалось легкое звяканье, когда конец железной стрелы вновь прильнул к затылку оружейника. Он тщетно искал чтобы сказать, потому что все, что он мог сейчас сказать, было «Огонь!»

"Ой. " — сказал он. — "Ой. Да. Разумеется. Правильно.

Возьмите что хотите."

«Отлично, отлично. А сержант Двоеточие даст вам расписку, добавив разумеется, что вы предоставили оружие по вашей собственной свободной воле.»

«Моей собственной свободной воле?»

«Разумеется в этом вопросе у вас есть полная свобода выбора.»

Лицо оружейника сморщилось от отчаянной попытки сообразить.

«Я считаю…»

«Да?»

«Я считаю, что абсолютно правильно, если вы возьмете оружие. Заберете его.»

«Достойный уважения человек. У вас есть вагонетка?»

"А вы случаем не знаете, что говорят о гномах? " — сказал Жвачка.

У Любимицы в глубине души опять шевельнулась мысль, что в душе Морковки нет места иронии. Он обдумывал каждое слово. Если человек действительно настаивал, то Морковка мог возможно уступить. Разумеется была небольшая разница между возможно и определенно.

Валет находился в конце ряда, время от времени с удовольствием поскрипывая, когда находил интересный военный молот или особо зловеще выглядящий меч. Он пытался все ухватить, все за раз.

Вдруг он отшвырнул прочь кучу оружия и бросился вперед.

«Ух ты! Пересудная огневая машина! Она больше моего метеора!»

Они услышали, как он роется в темноте. Он появился, толкая на маленьких скрипучих колесах большой короб. У нее было много разных рукояток и сумок из толстой кожи, а впереди торчал брандспойт. Все сооружение смахивало на огромный чайник.

«Кожа была прекрасно смазана!»

"Что это такое? " — спросил Морковка.

«А в резервуаре есть масло!»

Валет энергично покрутил рукоятку.

«Последнее, что я о ней слышал, так то, что эту штуку запретили в восьми странах, а три религии провозгласили, что они отлучат каждого солдата, если обнаружат того, использующим ее! <Пять религий более тепло приняли ее как святое оружие и инструктировали, что оно используется для всех неверных, еретиков и людей, которые егозят на проповеди.> У кого есть фонарь?»

"Вот. " — сказал Морковка. — «Но что…»

«Смотрите!»

Валет зажег спичку, поднес ее к трубке спереди устройства и потянул за рычаг. Машина время от времени выпускала языки пламени.

"Нужна небольшая регулировка. " — сказал Валет сквозь пелену дыма.

"Нет. " — сказал Морковка. На всю оставшуюся жизнь он запомнил поток огня, опаливший его лицо по пути к противоположной стене.

«Но это…»

«Нет. Это очень опасно.»

«Это предполагалось как…»

«Я предполагаю, что она может принести людям вред.»

"Что ж. " — сказал Валет. — «Верно. Можно и так сказать. Мы ведь здесь за оружием, которое не наносит людям вред, верно?»

"Капрал Валет? " — обратился Двоеточие, находившийся к пламени даже ближе, чем Морковка.

«Да, сержант?»

«Вы слышали капрала Морковку. Нет языческому оружию. В любом случае откуда вам так много известно о всех этих вещах?»

«Военная служба.»

"Правда, Валет? " — сказал Морковка.

«Имел специальное задание, сэр. Очень ответственное.»

«И какое же?»

"Интендант, сэр. " — сказал Валет, четко салютуя.

"Вы были интендантом? " — спросил Морковка. — «Какой армии? Чьей?»

«Герцога Псевдополиса, сэр.»

«Но Псевдополис всегда проигрывал свои войны!»