"Мы отстроим здание еще большего размера!" — Обещание После Пожара в Почтамте
       Дар Богов На $150 000
       Волна застрявших ящиков накрыла город
      — Похоже, редактор «Таймс» иногда жалеет, что у него только одна первая полоса — сухо заметил Позолот.
      Люди, сидевшие за большим столом в его кабинете, издали особый звук. Это был звук не прозвучавшего смеха.
      — Вы думаете, у него и вправду естьблагословение богов? — спросил Зеленомяс.
      — Вряд ли — заметил Позолот — он, наверное, знал, где лежат эти деньги.
      — Вы так думаете? Если бы я знал, где закопана такая куча денег, я не оставил бы их в земле.
      — Верно, вы бы не оставили — тихо сказал Позолот, но таким тоном, что Зеленомяс почувствовал легкое беспокойство.
       — Двенадцать с половиной процентов! Двенадцать с половиной процентов!- прокричал Альфонс, прыгая на своей жердочке.
      — Он выставил нас идиотами, Взяткер! — воскликнул Спрятли — Он знал, что семафоры сломаются! С тем жеуспехом это могло быть и божественное озарение! Мы уже теряем деньги на передаче местных сообщений. Каждый раз, как у нас прерывается связь на линии, можно быть уверенным, что он из чистого коварства пошлет в том направлении карету с почтой! Нет такого низкого трюка, который он не использовал бы против нас! Он превратил Почту в… в шоу!
      — Рано или поздно бродячий цирк покидает город — заметил Позолот.
      — Но он смеется над нами! — настаивал Спрятли — Если на «Пути» снова будут проблемы, с него станется послать карету в Колению!
      — Она будет ехать несколько недель — возразил Позолот.
      — Да, но это более дешевый и более надежный способ доставки. Вот что он скажет. И скажет громко, не сомневайтесь. Мы должны предпринять что-нибудь в связи с этим, Взяткер.
      — И что вы предлагаете?
      — Почему бы нам не выделить немного денег на хорошее техническое обслуживание башен?
      — Не выйдет — раздался голос — Нам не хватает людей.
      Все головы повернулись к говорившему, который сидел в дальнем конце стола. На нем была куртка, надетая поверх рабочей спецовки, рядом на столе лежал изрядно помятый цилиндр. Его звали мистер Пони и он был главным инженером «Пути». Он работал еще при прежних хозяевах и до сих пор не уволился, потому что в возрасте 58 лет, имея на руках детей-двойняшек, больную жену да вдобавок еще и проблемы со спиной, приходится подумать дважды, прежде чем делать красивые жесты и уходить с работы, хлопнув дверью. Еще три года назад, до основания первой семафорной компании, он и понятия не имел о семафорах, но он разобрался — у него был методический ум, а инженерное дело есть инженерное дело.
      Сейчас его лучшим в мире другом стала коллекция розовых бумажек для копирования. Он делал все что мог, но когда компания все же рухнет, он вовсе не хотел оказаться крайним, и его розовые бумажки должны позаботиться об этом. Белую бумажку со своими рекомендациями отправляешь председателю, желтую копию подшиваешь для архива, а розовую оставляешь себе. Никто не сможет сказать, что он их не предупреждал.
      С собой у него была стопка розовых копий самых свежих докладных толщиной в два дюйма. И вот теперь, ощущая себя как некий древний бог, который раздвигает тучи Армагеддона, склоняется к земле и грохочет: "Разве я не говорил? Разве я не предупреждал? Разве вы послушали меня? А теперь уже поздно!" он принялся объяснять вымученно-терпеливым голосом:
      — У меня шесть ремонтных бригад. На прошлой неделе было восемь. Я вам писал докладную на этот счет, вот у меня копия. Нам необходимо восемнадцать бригад. Половину парней приходится обучать на ходу, у нас нет времени на нормальное обучение. В прежние времена мы отправляли "ходячие башни" к местам поломок, а теперь у нас даже на это не хватает людей…
      — Ну да, ну да, ремонт потребует времени, мы поняли.— прервал его Зеленомяс — Сколько он займет времени, если вы… наймете больше людей и подключите к делу эти "ходячие башни" и…
      — Вы заставили меня уволить множество специалистов — сказал Пони.
      — Мы не увольняли их, мы "позволили им уйти" — уточнил Позолот.
      — Мы… сокращали штат — сказал Зеленомяс.
      — И, похоже, весьма преуспели, сэр — констатировал Пони.
      Он достал огрызок карандаша из одного кармана и мятый блокнот из другого.
      — Вы что предпочитаете, джентльмены, сделать работу быстро, дешево или хорошо? — спросил он — Учитывая нынешнее состояние дел, мы можем выбрать только что-то одно из трех.
      — Как скоро мы сможем обеспечить бесперебойную работу "Большого пути"? — спросил Зеленомяс, а Позолот откинулся в своем кресле и закрыл глаза.
      Губы Пони беззвучно шевелились, пока он поспешно просматривал свои заметки и цифры.
      — Девять месяцев — сказал он, наконец.
      — Ну что же, я полагаю, если мы все как следует потрудимся, то девять месяцев нестабильной работы системы это не так уж и…
      — Девять месяцев полной остановки — сказал мистер Пони.
      — Не говорите глупостей!
      — Я не глупец, сэр, вот уж спасибо. — резко ответил Пони — Мне понадобится найти и обучить новых специалистов, потому что многие наши старые бригады не вернутся к нам ни за какие деньги. Если мы остановим «Путь», я смогу использовать на ремонтных работах семафорщиков, они, по крайней мере, хорошо знают свои башни. И мы сможем сделать гораздо больше, если нам не придется таскать за собой и устанавливать "ходячие башни". Давайте начнем с чистого листа. Сейчас наши башни недостаточно надежны. Добросерд, когда строил их, вообще не рассчитывал на такую интенсивную эксплуатацию. Девять месяцев полной остановки, господа.
      Он хотел сказать, о, как он хотел сказать это: «мастера». "Вы знаете, что это слово значит? Это человек, у которого есть гордость, это человек, который увольняется, если его заставляют в спешке делать плохую работу, и ему плевать, сколько денег вы ему предложите. А теперь я нанимаю на должности «мастеров» людей, которым и мастерскую-то не доверили бы подметать. Но вас это не волнует, потому что если человек не полирует весь день своей задницей кресло, то для вас без разницы отходил он семь лет в учениках или это идиот, который у молотка ручку найти не может".
      Он не сказал всего этого вслух, потому что хотя у старого человека гораздо меньше будущего, чем у двадцатилетнего, но зато старик к этому будущему относится гораздо бережнее…
      — А побыстрее никак нельзя? — спросил Спрятли.
      — Мистер Спрятли, если удастся уложиться всего в девять месяцев, то считайте, что нам повезло — сказал Пони, снова фокусируясь на текущих событиях. — Если вы не хотите останавливать передачу сообщений, то я, возможно, справлюсь за полтора года, при условии что найду достаточно людей и вы сможете выделить достаточно денег. Но перебои в работе будут каждый день. Работа будет хромать, сэр.
      — Этот фон Губвиг обскачет нас за девять месяцев! — воскликнул Зеленомяс.
      — Мне жаль, сэр.
      — И во сколько нам это все обойдется? — сонно спросил Позолот, не открывая глаз.
      — Так или иначе, сэр, я полагаю, не менее двухсот тысяч — ответил Пони.
      — Это просто смешно! Мы за весь «Путь» заплатили меньше! — взорвался Зеленомяс.
      — Да, сэр. Но, видите ли, техническое обслуживание нужно делать постоянно, сэр. Башни износились. В прошлом Сектябре был сильный ураган, а потом еще эти проблемы в Убервальде. А мне не хватает рабочих рук. Если не делать техническое обслуживание вовремя, маленькие поломки быстро становятся большими. Я направлял вам множество докладов, джентльмены. А вы дважды урезали мой бюджет. Мои люди и так творили чудеса при недостатке…
      — Мистер Пони — тихо сказал Позолот — Я думаю, здесь имеет место конфликт культур. Будьте так добры, подождите пожалуйста в моем кабинете. Игорь сделает вам чашечку чаю. Спасибо.
      Когда Пони ушел, Зеленомяс сказал:
      — Знаете, что меня беспокоит?
      — Поведай нам — сказал Позолот, складывая руки на своем дорогом жилете.
      — То, что здесь нет мистера Косого.
      — Он просил его извинить. Говорит, его задержали неотложные дела. — пояснил Позолот.
      — Мы самый крупный его клиент! Что может быть важнее нас? Его здесь нет, потому что он не хочет здесь присутствовать! Чертово старое умертвие чует проблемы и никогда не появляется там, где дела идут плохо. Он всегда выходит сухим из воды, благоухая, как чайная роза!
      — Ну по крайней мере этот запах поприятнее, чем его обычный аромат формальдегида — заметил Позолот — Без паники , джентльмены!
      — Кое-кто определенно в панике — заметил Спрятли — Только не говорите мне, что этот пожар в Почтамте был случайностью! Верно? И что случилось с бедным Жириком Слеппнем, э?
      — Успокойтесь, друзья, успокойтесь — сказал Позолот.
      "Они просто банкиры — подумал он — Они не охотники, они падальщики. Никакого предвидения".
      Он дождался, пока они успокоятся и начнут смотреть на него с тем странным и несколько испуганным выражением, какое возникает на лицах богатых людей, когда они полагают, что им грозит опасность стать бедными.
      — Я ожидал чего-нибудь в этом роде — сказал он — Ветинари хочет разорить нас, вот и все.
      — Взяткер, ты же знаешь, что у нас будут большие проблемы, если «Путь» прекратит работу — сказал Мускат — У некоторых из нас есть… долги, которые нужно обслуживать. Если «Путь» остановится навсегда, люди начнут… задавать вопросы.
      "О, эти паузы — подумал Позолот — «растрата» такое неприятноеслово".
      — Нам приходится с большим трудом добывать средства — сказал Спрятли.
      "Да уж, тебе, наверное, непросто сохранять честное лицо перед твоими клиентами " — подумал Позолот. Вслух он сказал:
      — Полагаю, нам нужно оплатить ремонт, джентльмены, думаю, нужно.
      — Двести тысяч? — вскричал Зеленомяс — Да где мы возьмем такие деньги?
      — Вы уже их получили — тихо сказал Позолот.
      — Да что этозначит? — запротестовал Зеленомяс с несколько наигранным возмущением.
      — Бедняга Криспин приходил повидать меня в ночь перед смертью — Позолот был холоден, как шесть дюймов снега — Бормотал про страшные вещи. Не смею даже все это повторить. Он, похоже, думал, что за ним следят. И он буквально насильно всучил мне небольшую тетрадь. Излишне говорить, что теперь она надежно спрятана.
      В комнате повисла тишина, и она становилась все глубже и напряженнее, по мере того как несколько отчаявшихся мужчин быстро и напряженно размышляли. По своим стандартам, они были честными людьми, делали только то, что как они знали или подозревали, делают все остальные, никогда напрямую не пачкали руки в крови, но теперь они ощущали себя как люди посреди замерзшего моря, услышавшие треск льда.
      — Я сильно подозреваю, что понадобится немного меньше двухсот тысяч — утешил их Позолот — Пони был бы полным дураком, если бы не попросил денег с запасом.
      — Ты не говорил нам об этом, Взяткер — обиженно сказал Спрятли.
      Позолот взмахнул руками.
      — Чтобы копить надо мозгами шевелить! — сказал он — Почта? Фокусы и ловкость рук. О, фон Губвиг полон идей, но это всечто у него есть. Он наделал шуму, но на долгую гонку у него не хватит выносливости. Может даже оказаться, что он оказал нам услугу. Вероятно, мы были… немного ленивыми, немного вялыми, но мы сделаем выводы! Подхлестнутые конкуренцией, мы потратим несколько сот тысяч долларов…
      —  Несколькосот? — простонал Зеленомяс.
      Позолот жестом заставил его умолкнуть и продолжал:
      — …несколько сот тысяч долларов на напряженный, важный системный пересмотр всей нашей организации, сфокусировавшись на наших ключевых преимуществах и сохраняя полную кооперацию с сообществами, которым мы с гордостью служим. Мы честно признАем, что наши энергичные попытки мобилизовать несовершенную инфраструктуру, доставшуюся нам от прежних владельцев, были не полностью удовлетворительными, и будем надеяться, что наши драгоценные и лояльные клиенты вместе с нами благополучно минуют следующие несколько непростых месяцев, в течение которых мы в тесном синергетическом единении с нашим обновленным менеджментом потратим на достижение совершенного качества слуг. Вот в чем наша миссия.
      Повисло потрясенное молчание.
      — Таким образом, мы нанесем ответный удар — заключил Позолот.
      — Но вы сказали несколько сот…
      Позолот вздохнул.
      — Да, я сказал.Доверьтесь мне. Это игра, джентльмены, и побеждает в ней тот, кто может обернуть проблемы себе на пользу. Я ведь немало уже сделал, так? Еще немного денег, и правильное отношение будет с нами навсегда. Я уверен, что вы найдете еще немного денег. — добавил он — там, где по ним не будут скучать.
      Это было уже не молчание. Это было больше, чем молчание.
      — Что вы имеете в виду? — спросил Мускат.
      — Растрата, кража, злоупотребление доверием, незаконное присвоение средств… люди могут быть так грубы — сказал Позолот.
      Он снова раскинул руки и на его лице появилась сияющая улыбка, как солнце между грозовых туч.
      — Джентльмены, я понял! Деньги нужны чтобы работать, двигаться, расти, а не для того чтобы их прятали в сейфе. Бедный мистер Слеппень полагаю, не понимал этого. Слишком много беспокоился, бедняга. Но мы… мы бизнесмены. Мы-то понимаем такие вещи, друзья.
      Он оглядел лица людей, которые теперь поняли, что дергали за хвост тигра. Это была отличная игра, пока неделю назад дела не пошли наперекосяк. И не то чтобы они не могли прекратить. Могли. Это не было проблемой. Проблема была в том, что тигр теперь знал, где они живут.
      Бедный мистер Слеппень… расползлись кое-какие слухи. Абсолютно недоказуемые слухи, потому что мистер Грыль прекрасно делал свое дело, если ему не мешали голуби, двигался как тень с когтями и, если даже оставлял после себя слабый запах, то этот запах с успехом маскировался запахом крови. Для носа оборотня запах крови был сильнее всех остальных вместе взятых. Но слухи все равно струились по Анк-Морпорку, как едва заметный пар над компостной кучей.
      И вот тогда-то до членов совета директоров наконец дошло, что дружелюбное слово «друзья» в устах Взяткера Позолота, такого щедрого на вечеринки, маленькие услуги, советы и шампанское, начало своими интонациями и обертонами напоминать слово "эй, приятель" в устах человека, который в темном переулке предлагает вам сеанс пластической хирургии «розочкой» от бутылки в обмен на то, что вы не отдадите ему свои деньги. С другой стороны, до сих пор с ними ничего не случилось, и может быть стоит попробовать следовать за тигром, пока он не настигнет добычу. В конце концов, лучше уж идти за ним по пятам, чем быть объектом охоты…
      — О, я, кажется, совершенно непростительным образом задержал вас — сказал Позолот — Доброй ночи вам всем, джентльмены. Доверьте всемне. Игорь!
      — Да, хожяин — сказал Игорь у него за спиной.
      — Проводи джентльменов, и пригласи мистера Пони.
      Позолот смотрел, как они уходят, с довольной улыбкой, которая мгновенно стала светлой и радостной, когда в комнату вошел Пони.
      Беседа с инженером прошла так:
      — Мистер Пони — сказал Позолот — я счастлив сообщить вам, что Совет директоров, впечатленный вашей преданностью делу и тяжелой работой на благо компании, единогласно проголосовал за повышение вам зарплаты на 500 долларов в год.
      Пони просиял.
      — Большое спасибо, сэр. Это конечно же…
      — Тем не менее, мистер Пони, мы вынуждены попросить вас как представителя менеджмента компании — а мы считаем вас членом нашей команды — принять во внимание нашу текущую выручку. Мы не можем одобрить расходы на ремонт в этом году в размере превышающем 25000 долларов.
      — Это всего лишь около 70 долларов на одну башню, сэр! — запротестовал инженер.
      — Пф, правда? А я ведь говорил им, что вы не согласитесь — посетовал Позолот — Мистер Пони прямой и честный инженер, сказал я им, он не согласится меньше чем на 50000!
      Пони выглядел загнанным в угол.
      — Даже на эти деньги многое сделать не удастся, сэр. Я смогу запустить несколько "ходячих башен", но большинство наших башен в горах уже выработали свой ресурс и держатся только на честном слове…
      — Мы рассчитываем на вас, Джордж — прервал его Позолот.
      — Ну, я думаю… А можем мы вернуть Час Мертвых, мистер Позолот?
      — Мне очень не нравится этот странный термин — заявил Позолот — Он создает неверный имидж.
      — Извините, сэр — сказал Пони — Но он мне нужен.
      Позолот побарабанил пальцами по столу.
      — Вы многого требуете, Джордж, правда, многого. Мы же о прибыли говорим. Совет директоров будет мной очень недоволен, если я…
      — Боюсь, я вынужден настаивать, мистер Позолот — сказал Пони, разглядывая носки своих ботинок.
      — Но что это нам даст? — спросил Позолот — Вот что захочет узнать Совет. Они скажут мне: Взяткер, мы дали старине Джорджу все, о чем он просил, что же мы получим в результате?
      Забыв на минуту что это была четверть от того что он просил, старина Джордж ответил:
      — Ну, мы сможем заткнуть кое-какие дыры и привести в относительный порядок несколько действительно разваливающихся башен, особенно 99-ю и 201-ю… Ох, так много надо сделать…
      — Даст ли нам это, скажем, год нормальной работы?
      Мистер Пони мужественно поборол в себе вечный страх инженеров пообещать что-нибудь определенное и выдавил:
      — Ну, возможно, если мы не потеряем слишком много персонала, и зима окажется не слишком суровой, но ведь всегда что-нибудь…
      Позолот щелкнул пальцами.
      — Проклятье, Джордж, ты уговорил меня! Я скажу Совету, что поддерживаю твои требования, и пусть они катятся к дьяволу!
      — Ну, это конечно очень любезно с вашей стороны, сэр, — сказал крайне смущенный Пони — но ведь это всего лишь латание дыр, правда. Если мы не проведем капитальный ремонт, мы только создадим себе в будущем еще больше проблем…
      — Через год или около того, вы сможете предложить нам любой план, какой вас устроит! — сказал Позолот дружеским тоном — Ваше мастерство и ваш гений спасут нашу компанию! Ну а теперь, я знаю, что вы занятой человек и я не должен далее задерживать вас. Идите и сотворите чудо экономии, мистер Пони!
      Мистер Пони побрел прочь, гордый, потрясенный, но и полный страхов.
      — Глупый старый дурак — пробормотал Позолот, открывая нижний ящик своего стола. Он достал оттуда медвежий капкан, с усилием взвел его и встал посреди комнаты, положив капкан у себя за спиной.
      — Игорь! — позвал он.
      — Да, шэр — отозвался позади него голос Игоря. Потом раздался щелчок. — Полагаю, это ваше, шэр — добавил Игорь, протягивая ему захлопнувшийся капкан. Позолот бросил взгляд вниз. Ноги Игоря выглядели неповрежденными.
      — Как ты… — начал он.
      — О, Игори привычны к хожяевам с пытливым шкладом ума, шэр — мрачно ответил Игорь — Один иж моих гошпод имел привычку становиться шпиной к яме ш кольями на дне, шэр. Ох, как мы шмеялись, шэр.
      — И что случилось?
      — Однашды я жабыл об этом и попалшя в нее, шэр. К вопрошу о шмехе, шэр.
      Позолот тоже рассмеялся и вернулся к своему столу. Он любил такие шутки.
      — Игорь, как по-твоему, я сумасшедший? — спросил он.
      Игори не лгут своим хозяевам. Это часть Кодекса Игорей. Игорь нашел спасение в буквальной честности.
      — Не думаю, что я шпособен шказать так, шэр.
      — Я наверняка сумасшедший, Игорь. Если это не так, значит, с ума сошли все остальные. — сказал Позолот — Я хочу сказать, что не скрываюот них свои действия, демонстрирую крап на картах, прямо говорю им, кто я есть… а они только толкают друг-друга под ребра и улыбаются, и каждый из них думает, что я просто отличный партнер по бизнесу. Они ставят настоящие деньги против фальшивых. Они думают, что ловко манипулируют мной, а на самом деле идут на заклание, как ягнята. Как мне нравится выражение их лиц, когда они воображают себя хитрецами.
      — Разумеется, шэр. — ответил Игорь.
      Про себя он подумал, открыта ли еще та вакансия в госпитале. Его кузен Игорь работал там, и не уставал повторять, что место прекрасное. Иногда удается поработать всю ночь! А еще тебе дают белый халат, резиновых перчаток вдоволь, сколько съешь, и, что лучше всего, тебя увашают.
      — Это же так… очевидно. — сказал Позолот — Ты делаешь деньги, когда компания катится в тартарары, потом делаешь деньги, снова поднимая ее, можно даже сделать немного денег на ее нормальной работе, потом продаешь ее самому себе, когда она снова рухнет. Да тут одни только права аренды стоят целое состояние. Дай Альфонсу орешков, ладно?
      —  Двенадцать с половиной процентов! Двенадцать с половиной процентов!— крикнул какаду, возбужденно прыгая на жердочке.
      — Ражумеется, шэр — ответил Игорь, доставая из кармана мешочек и осторожно приближаясь к клетке. Клюв у Альфонса был как кусачки.
      "А может, лучше заняться работой ветеринара, как мой другой кузен Игорь" — думал Игорь. Отличная традиционная для Игорей сфера деятельности. Жаль только, что поднялась такая шумиха, когда хомячок вырвался из своего колеса и, прежде чем улететь прочь, отгрыз ногу тому парню. Но что поделаешь, это плоды Прогрешша. В работе Игорей важным моментом было уволиться до того, как около дома появится разъяренная толпа. И когда твой босс начинает сам себе рассказывать, как он хорош — это верный признак, что пора сматывать удочки.
      — Надежда — проклятие человечества, Игроь — сказал Позолот, закидывая руки за голову.
      — Вожможно, шэр — ответил Игорь, пытаясь избежать укусов страшного изогнутого клюва.
      — Тигр не надеется поймать свою жертву, а газель не надеется избежать его когтей. Они просто бегут,Игорь. Только скорость имеет значение. Все что они знают — надо бежать. А теперь я должен бежать к этим ребятам в «Таймс», чтобы рассказать всем о нашем прекрасном новом будущем. Выводи карету.
      — Ражумеетшя, шэр. Но вначале схожу вожьму новый палец, ешли пожволите.
      "Думаю, лучше вернуться в горы — рассудил он, спускаясь в свою каморку в подвале — Там чудовищам, по крайней мере, хватает честности выглядеть как чудовища".
      Огни вокруг здания Почтамта ярко освещали ночь. Големы в них не нуждались, а вот землемеры — очень даже. С ними Мокрист заключил неплохую сделку. Ведь боги явили свою волю, в конце-то концов. Для фирмы было очень неплохо поучаствовать в возрождении этого феникса — Почтамта.
      В той части здания, что все-таки устояла, подпертая подпорками и закрытая от дождя брезентом, Почтамт — точнее, люди, которые и были Почтамтом — работали всю ночь. По правде говоря, работы на всех не хватало, но они все равно пришли, чтобы сделать все что возможно. Потому что это была особая ночь. Стоило быть здесь, чтобы когда-нибудь потом сказать"…я был там, в ту самую ночь…"
      Мокрист знал, что ему необходимо поспать, но ему тоже надо было быть здесь, он был бодр и буквально искрился новыми идеями. Это было… потрясающе. Все слушались его, делали, что он скажет, суетились вокруг, как будто он был настоящим их лидером, а не жуликом и мошенником.
      А еще были письма. О, эти письма разрывали сердце. Приходило все больше и больше адресованных ему конвертов. Новости быстро распространялись по городу. Они же были в газете напечатаны! Боги прислушивалиськ этому человеку!
       …мы доставим почту самим богам…
      Он был человеком в золотом костюме и шляпе с крылышками. Они вообразили что жулик и вправду посланец богов, поэтому громоздили на его обуглившемся столе все свои страхи и надежды… пунктуация хромала, да, и кляксы бесплатных чернил Почтамта были в спешке щедро разбрызганы по всем посланиям.
      — Они думают, ты ангел — сказала мисс Добросерд, которая сидела с другой стороны его стола и помогала сортировать жалостливые письма. Каждые полчаса мистер Помпа приносил новую порцию.
      — Ну, вообще-то нет — резко ответил Мокрист.
      — Ты говоришь с богами, и боги слушают тебя — с улыбкой возразила мисс Добросерд. — Они сказали тебе, где лежит сокровище. Это как раз то, что яназываю религией. Кстати, а как ты узнал, что деньги закопаны именно там?
      — Ты не веришь в богов?
      — Конечно, нет. По крайней мере, пока такие люди как Взяткер Позолот ходят по земле. Все что здесь есть — это мы. А деньги…?
      — Я не могу сказать.
      — Ты читалэти письма? — спросила мисс Добросерд — Больные дети, умирающие жены…
      — Некоторые просто хотят денег — быстро сказал Мокрист, как будто это могло сделать ситуацию приятнее.
      — И чья это вина, Ловкач? Ты человек, который может выпросить у богов кучу бабок!
      — Ну и что мне делать со всеми этими… молитвами?
      — Доставь их, конечно. Что же еще. Ты ведь вестник богов. А на письмах есть марки. Некоторые просто всезалеплены! Это твоя работа.Отнеси их в храмы. Ты же обещал сделать это!
      — Да никогда я…
       — Ты обещал, когда продал им марки!
      Мокрист чуть не упал со стула. Она ударила этой фразой, как кулаком.
      — И это дало им надежду — тише добавила она.
      — Фальшивую надежду — сказал Мокрист, пытаясь сесть прямо.
      — На этот раз, может и нет — возразила мисс Добросерд — собственно, в этом суть надежды.
      Она взяла в руки покореженные остатки коробочки Агхаммарада.
      —  Оннес сообщение сквозь Время. А для тебя, ты думаешь, это слишком трудно?
      — Мистер Губвиг?
      Голос донесся из главного зала, и тут же общий шум затих, осел, как плохое тесто.
      Мокрист подошел к тому месту, где раньше была стена. Теперь, стоя на похрустывающих обожженных досках паркета, он мог смотреть прямо в зал. Часть его разума подумала: "Здесь надо будет установить большое панорамное окно. Этот вид слишком впечатляет, чтобы описывать его словами".
      Раздался тихий шепот и несколько придушенных вскриков. В зале было полно покупателей, даже этим туманным утром. Для хорошей молитвы любое время подходит.
      — Все в порядке, мистер Грош? — крикнул он.
      В воздухе помахали чем-то белым.
      — Свежая «Таймс», сэр! — прокричал Грош — Только принесли! Позолот на первой полосе! Там где должны быть вы, сэр! Вам это не понравится, сэр!
      Если бы Мокристу было предназначено судьбой стать клоуном, он ходил бы на всякие шоу и в цирк, чтобы посмотреть на королей дураковаляния. Он восхищался бы элегантной траекторией летящего в лицо торта, запоминал новые трюки с лестницей и ведром побелки, и внимательно оценивал каждый неудачный фокус с яйцом. Вместо того чтобы смотреть на шоу с ожидаемым чувством ужаса, злости и гнева, он делал бы заметки.
      Теперь же, как ученик, благоговейно взирающий на работу мастера, он читал слова Взяткера Позолота на свежем, еще сыром газетном листе.
      Это была обычная корпоративная трепотня, но преподнесенная мастерски. О, да. Оставалось только поражаться, как обычные, вполне невинные слова были искажены, изнасилованы, лишены своего истинного честного значения и отправлены Взяткером на панель в собственных интересах, хотя «синергетическое» было, вероятно, шлюхой с самого начала. Проблемы "Великого Пути" были представлены как результат некоего непредсказуемого выверта Вселенной, а вовсе не жадности, самонадеянности и упрямой глупости. О, менеджмент "Великого Пути" допустил несколько ошибок… упс, — "вполне добронамернных суждений, которые в последствии оказались, к сожалению, в некоторых отношениях не совсем верными" — но они произошли главным образом от того, что пришлось исправлять "фундаментальные системные ошибки" предыдущих владельцев. Никто ни о чем не сожалел, потому что ни одна живая душа не совершила ничего неправильного; если что и случилось плохого, то исключительно благодаря тому, что неприятности были роковым образом сгенерированы неким злобным, холодным потусторонним миром, и вот об этом "сильно сожалеют" .
      Репортер «Таймс» честно пытался противостоять этому, но ничто меньшее, чем стадо взбесившихся бизонов, не смогло бы остановить бурного натиска Взяткера Позолота на здравый смысл. "Великий Путь" "думал о людях" и репортер совершенно упустил возможность спросить, что же именноэти слова означают. А еще там был кусок, озаглавленный "Наша Миссия"…
      Мокрист почувствовал, как в желудке вскипает кислота и поднимается к горлу, казалось, он сейчас мог бы одним плевком превратить стальную плиту в ажурное кружево. Бессмысленные глупые слова, произнесенные людьми лишенными всякой мудрости, сообразительности и каких-либо способностей, кроме способности наводить тень на плетень. О, "Великий Путь" был за всехорошее, начиная с жизни и свободы, и заканчивая мамочкиным "Аварийным Пудингом". Он был за все вообще и ни за что в частности.
      Сквозь застилавший ему глаза розовый туман Мокрист ухватил взглядом фразу: "безопасность — наша первоочередная забота". Да почему же не расплавился свинец набора, отчего не вспыхнула бумага, лишь бы не принимать участия в такой грязной лжи? Печатный пресс следовало бы разломать, вал разрезать на части…
      Это было скверно. Но потом он увидел ответ Взяткера Позолота на необдуманный вопрос о Почте.
      Взяткер Позолот любил Почту, до самых печенок. Он был очень благодарен Почте за оказанную ему в трудный момент помощь и рассчитывал на дальнейшее сотрудничество, хотя, конечно же, в наши времена глобализации, Почта не способна решать никаких серьезных задач, только самые локальные. Не забывайте, кто-то же должен доставлять счета из прачечной, хо-хо…
      Это было мастерски… ублюдок.
      — Э… ты в порядке? Ты не мог бы перестать кричать? — спросила мисс Добросерд.
      — Что? — туман перед глазами немного рассеялся.
      Все присутствующие смотрели на него, широко открыв рот и глаза. Жидковатые чернила Почтамта капали с перьев, марки начали уже подсыхать на языках.
      — Ты кричал — пояснила мисс Добросерд — точнее, ругался.
      Мисс Маккалариат проложила себе путь сквозь толпу, на ее лице застыло суровое выражение.
      — Мистер Губвиг, я очень надеюсь, что больше никогда не услышу в этом здании подобных слов!
      — Он ругал председателя "Великого Пути" — пояснила мисс Добросерд тоном, который, по ее меркам, был примирительным.
      — О — мисс Маккалариат помедлила, но потом снова взяла себя в руки — Э, ну, если так… ну тогда самую маленькую малость потише, ладно?