Тяжело было, когда она опять становилась человеком, и многое казалось очень сложными. Несколько минут, до тех пор, пока поле морфоза полностью не охватывало ее, она чувствовала, что ее чувства остаются острыми; запахи все еще были очень сильны, а ее уши слышали много больше, чем хилый человеческий слух. И она могла больше думатьо вещах, вкус которых она испробовала. Волк может понюхать столб и узнать, что старый Бонзо проходил здесь вчера, он был промокший, что хозяин опять кормил его требухой, но человеческий разум уже мог думать о всяких почему и зачем.
      – Естьчто-то еще, – сказала она, тихонечко вдыхая воздух. – Слабый запах. Не живое существо. Но… ты не чувствуешь запах? Что-то вроде грязи, но не совсем. Что-то вроде… оранжевое…
      – Хм… – тактично сказал Кэррот. – У кого-то из нас нет твоего носа.
      – Я обоняла это и раньше, где-то в этом городе. Не могу вспомнить где… Сильный запах. Перебивает остальные. Запах грязи.
      – Ха, ну, на этих улицах.
      – Нет, это не… совсемгрязь. Острее. В три раза.
      – Знаешь, иногда я завидую тебе. Хорошо, наверно, быть волком. Только не надолго.
      – В этом есть свои недостатки. «Например, блохи,– подумала она, пока они запирали музей. – И еда. И постоянное раздражающее чувство, что надо носить три лифчика одновременно».
      Она продолжала убеждать себя, что все было под контролем, определенным образом так оно и было. Она бродила по городу лунными ночами, хорошо, были случайные куры, но она всегда помнила, где была, и возвращалась туда на следующий день, чтобы просунуть деньги под дверь.
      Тяжело быть вегетарианкой и выковыривать мясо из зубов по утрам. Хотя она, определенно, отлично держалась.
       «Определенно»,– еще раз она заверила себя.
      У нее был разум Ангуа, а не волка, когда она бродила по ночам. Она была полностью уверена в этом. Волк не остановится на курице, не выдержит.
      Она содрогнулась.
      Кого она обманывала? Легко быть вегетарианкой днем. Все силы уходили на то, чтобы не стать людоедкой ночью.

* * *

      Часы начали отбивать одиннадцать, когда карета Ваймза выбралась из пробки и добралась до дворца патриция. Ноги коммандера Ваймза подкашивались от усталости, но он вбежал по пяти лестничным пролетам и рухнул в кресло в комнате ожидания.
      Минуты проходили.
      Никто не стучится в двери патриция. Он вызывает в естественной уверенности, что человек уже пришел.
      Ваймз сидел, наслаждаясь моментом ничегонеделанья.
      Что-то внутри пиджака пропищало:
      – Бинг-бинг-бинги-бинг!
      Он вздохнул, вытащил обтянутую кожей шкатулку размером примерно с книгу и открыл.
      Дружелюбное, но немного взволнованное лицо взглянуло на него из решетки.
      – Да? – спросил Ваймз.
      – 11.00. Встреча с лорд-мэром.
      – Да ну? Уже пять минут двенадцатого.
      – Э… Так Вы уже встретились, не так ли? – спросил джинчик.
      – Нет.
      – Мне продолжать напоминать Вам об этом или как?
      – Нет. В любом случае ты не напомнил мне о колледже гербов в десять.
      Лицо джинчика в панике исказились.
      – Сегодня вторник, не так ли? Могу поклясться, что сегодня вторник.
      – Уже прошел час.
      – Ой, – джинчик выглядел подавленным. – Э. Хорошо. Извините. Ох. Эй, я могу сказать, который сейчас час в Клатче, если хотите. Или Генуе. Или Ганг-Ганге. В любом из этих мест. Только назовите.
      – Мне не нужно знать который час в Клатче.
      – А вдруг, – безнадежно сказал джинчик. – Подумайте только, какое впечатление Вы произведете на людей, если во время тусклой беседы Вы скажете: «Между прочим, Клатч отстает от нас на час по времени». Или Бес-Пеларджик. Или Эфеб. Спросите меня. Не стесняйтесь. Я не возражаю. В любом из этих мест.
      Ваймз внутренне вздохнул. У него была записная книжка. Он туда все записывал. Это всегда было удобно. А затем Сибил, да благословят ее боги, купила ему этого джинчика с пятнадцатью функциями, которые включали много чего еще, хотя насколько он понял, по меньшей мере, десять из них состояли из извинений за неисправную работу оставшихся пяти.
      – Ты мог бы записать мемо? – сказал Ваймз.
      – Ух-ты! Правда? Черт! Хорошо. Сделаю. Никаких проблем.
      Ваймз прочистил горло:
      – Увидится с капралом Ноббсом, тема: трудовая дисциплина; также тема: графское происхождение.
      – Э… извините, это и было мемо?
      – Да.
      – Извините, сначала Вам надо сказать «мемо». Я уверен, что это написано в руководстве.
      – Хорошо, это быломемо.
      – Извините, Вам придется повторить его еще раз.
      – Мемо: Увидится с капралом Ноббсом тема: трудовая дисциплина; также тема: графское происхождение.
      – Принято, – сказал джинчик. – Вы хотите, чтобы я напомнил о нем в какое-то определенное время?
      – По местному времени? – издеваясь, спросил Ваймз. – Или по времени, скажем, Клатча?
      – По правде говоря, я могу сказать который сейчас час в…
      – Я думаю, я лучше запишу это в записную книжку, если ты не возражаешь.
      – О, ну, если Вы предпочитаете. Я могу распознавать почерк, – с гордостью сказал джинчик. – Я довольно-таки разработанный.
      Ваймз вытащил записную книжку и показал ее джинчику.
      – Например, это, – сказал он.
      Джинчик скосил глаза на секунду.
      – Да, – сказал он. – Это почерк, я уверен. Завитки, крючочки, все соединено. Да. Почерк. Я сразу узнал его.
      – А ты не должен мне сказать, что тут говорится?
      Джинчик осторожно спросил:
      – Говорится? Это создает какой-то шум?
      Ваймз убрал книжку и захлопнул органайзер. Откинулся назад и стал ждать.
      Кто-то очень умный, много умнее чем тот, что обучал джинчика, установил часы в комнате ожидания патриция. Они тик-такали как и все часы. Но каким-то образом, против всех обычных правил часовщиков, тик-так был нерегулярен. Тик так тик… и потом явная задержка на долю секунды дольше, чем до того… так тик так… и потом тик на долю секунды раньше, чем человеческий разум ожидает. Эффект был сильным, после десяти минут ожидания мыслительные способности даже самых выдающихся падали до нуля. Патриций, наверно, хорошо заплатил часовщику.
      Часы прозвонили четверть двенадцатого.
      Ваймз подошел к двери и, вопреки обычаю осторожно постучался.
      Из-за двери не было ни звука, ни бормотания отдаленных голосов.
      Он попробовал ручку. Дверь не была заперта.
      Лорд Ветинари всегда говорил, что пунктуальность – вежливость королей.
      Ваймз вошел.

* * *

      Веселинка старательно соскреб осыпающуюся белую грязь и потом принялся за изучение трупа отца Тубелчека.
      Анатомия была важным предметом изучения в Гильдии Алхимиков, из-за древней теории, утверждающей, что человеческое тело представляет собой микрокосм вселенной, хотя когда видишь вскрытое тело, трудно представить какую часть вселенной символизирует маленькая и красная штучка, которая делает бум-бум когда тыкаешь в нее. Но, в любом случае, все время приходится практиковаться в анатомии, а иногда даже соскребать ее со стен. Когда новенькие студенты начинают свои первые попытки в опытах, их попытки часто бывают удачными, если говорить в терминологии взрываемости. В результате часто получается синтез игр под названием «Полный ремонт лаборатории» и «Найди-вторую-почку».
      Человек был убит серией ударов по голове. Это все, что можно было сказать. Каким-то очень большим тупым предметом .
      Он внимательно осмотрел все тело. Нигде больше не было заметных следов насилия, хотя… было несколько пятен спекшейся крови на пальцах. Но, вообще-то, кровь была повсюду.
      Пара ногтей была содрана. Тубелчек боролся, или, по меньшей мере, пытался защититься руками.
      Веселинка внимательно осмотрел пальцы. Что-то было под ногтями. Там проблескивало что-то восковое, похожее на жир. Он не мог понять, чем это могло быть, но может его работа и заключалась в том, чтобы узнать это. Он со знанием дела вытащил конверт из кармана, соскреб массу из под ногтей в него, запечатал конверт и поставил номер.
      Потом он вытащил из ящика иконограф и подготовился снять рисунок трупа.
      Пока он занимался этим, что-то привлекло его внимание.
      Отец Тубелчек лежал с одним открытым глазом, который ему открыл Ваймз и смотрел в пустоту.
      Веселинка посмотрел ближе. Он думал, что ему показалось. Но…
      Даже сейчас он не был уверен. Разум иногда играет шуточки.
      Он открыл маленькую дверку иконографа и заговорил с джинчиком внутри.
      – Ты можешь нарисовать его глаз, Сидней? – спросил он.
      Джинчик взглянул на него сквозь линзы.
      – Только глаз? – пропищал он.
      – Да. Как можно большого размера.
      – Вы спятили, хозяин.
      – И заткнись, – сказал Веселинка.
      Он установил ящик на столе и присел. Из ящика слышались ших-ших от мазков кистью. В конце концов послышался шум от поворачивающейся ручки и слегка сырой рисунок вылез из щели.
      Веселинка подтянул его. Потом постучал в ящик. Люк открылся.
      – Да?
      – Крупнее. Большой – на весь лист. Фактически… – Веселинка скосил взгляд на рисунок в руках, – нарисуй только зрачок. Точка в середине глаза.
      – На всю бумагу? Вы тронулись.
      Веселинка пододвинул ящик ближе к трупу. Послышались щелчки от рычагов, когда джинчик выдвигал линзы наружу, и затем последовало несколько секунд усердной работы кистью. Вылез еще один сырой рисунок. Он показывал большой черный диск. Ну… в основном черный.
      Веселинка посмотрел ближе. Там был намек, только намек…
      Он постучал в ящик снова.
      – Да, мистер Тронутый Гном? – отозвался джинчик.
      – Только центр, как можно крупнее, спасибо.
      Линзы вылезли еще дальше.
      Веселинка нетерпеливо ждал. В соседней комнате были слышны монотонные шаги Камнелома.
      Бумага вылезла в третий раз и люк открылся.
      – Это все, – сказал джинчик. – У меня кончилась черная краска.
      И бумага былачерной… за исключением крошечной зоны.
      Дверь с лестницы с грохотом распахнулась и влетел вталкиваемый давлением маленькой толпы констебль Посети. Веселинка с виноватым видом сунул бумаги в карман.
      – Это невыносимо! – сказал маленький человек с длинной черной бородой. – Мы требуем,чтобы нас впустили! Кто вы такой, молодой человек?
      – Я – В… Меня зовут капрал Малопопка, – сказал Веселинка. – Смотрите, у меня есть значок…
      – Хорошо, капрал,– сказал человек, – меня зовут Венгел Реддли, я представляю интересы общины, и я требую, чтобы вы отдали нам тело бедного отца Тубелчека сию же минуту!
      Сзади себя Веселинка почувствовал какое-то движение и на лицах впереди вдруг появился легкий испуг. Он обернулся и увидел в дверном проеме Камнелома.
      – Все н'рмально? – сказал тролль.
      Изменчивая фортуна полицейских позволила Камнелому заполучить подходящий нагрудник вместо куска боевой брони для слонов. В нормальной униформе сержанта нагрудники должны были имитировать накаченные мускулы под одеждой. В отношении Камнелома это не срабатывало, он не мог скрыть свои мускулы за нагрудником.
      – Ест какой проблема? – спросил он.
      Толпа подалась назад.
      – Совсем нет, офицер, – сказал мистер Реддли. – Вы, э, просто так неожиданно зарисовались, все это…
      – Энто правильно, – сказал Камнелом. – Я – рисовщик. Энто часто случается неожиданно. В общем, проблема нету, знашит?
      – Никаких проблем, офицер.
      – Странный штук – проблема, – задумчиво сказал Камнелом. – Я всегда ишу проблемы и когда я нахожу, люди говорят, ее тута нету.
      Мистер Реддли собрался.
      – Но мы хотим взять тело отца Тубелчека для захоронения, – сказал он.
      Камнелом повернулся к Веселинке Малопопка.
      – Ты все што нужно сд'лал?
      – Думаю, да…
      – Он мертвая?
      – О, да.
      – Ему могет стат лучше?
      – Лучше мертвому? Я так не думаю.
      Двое полицейских отступили в сторону, давая дорогу для выноса тела по лестнице.
      – Почему ты д'лаешь рисунки мертвого человека? – спросил Камнелом.
      – Ну, э, может пригодиться, чтобы увидеть, как он лежал.
      Камнелом кивнул с умным видом.
      – А, он лежал, не так ли? И еще называется святым человеком.
      Малопопка вытащил рисунок и посмотрел на него. Он был почтичерным.
      Но…
      Снизу к лестнице подбежал какой-то констебль.
      – Есть там кто-нибудь, кого зовут, – приглушенное хихиканье, – Веселинка Малопопка?
      – Да, – угрюмо ответил Малопопка.
      – Хорошо, коммандер Ваймз сказал, чтобы Вы немедленно пришли во дворец мэра, все понятно?
      – Энто капралМалопопка, знаешь с кем разговариваешь? – сказал Камнелом.
      – Ничего, – сказал Малопопка. – Хуже уже не может быть.

* * *

      Слухи – это настолько хорошо продистиллированная информация, что они могут просачиваться сквозь что угодно. Им не нужны двери и окна, иногда им не нужны даже люди. Они остаются свободными и не прирученными, перелетая из уха в ухо, даже не касаясь губ.
      Они уже просочились. Из высокого окна в комнате патриция Ваймз видел людей стекающихся к дворцу. Никакой толпы, нет ничего, что можно назвать хотя бы группами, но броуновское движение на улицах подталкивало все больше людей в направлении дворца.
      Он немного расслабился, когда увидел одного или двух стражей входящих в ворота.
      На кровати лорд Ветинари открыл глаза.
      – А… коммандер Ваймз, – пробормотал он.
      – Что происходит, сэр? – спросил Ваймз.
      – Кажется, я лежу, Ваймз.
      – Вы были у себя в кабинете, сэр. Без сознания.
      – Боже мой. Я наверно… переработал. Ну, спасибо. Не могли бы Вы… помочь мне встать…
      Лорд Ветинари попытался сесть прямо, качнулся и снова опрокинулся назад. Лицо у него было бледным. На лбу проступил пот.
      В дверь постучали. Ваймз чуть приоткрыл дверь.
      – Это я, сэр. Фред Кишка. Я получил Вашу записку. Что случилось?
      – Э, Фред. Кто там еще с тобой?
      – Констебль Флинт и констебль Слаппер, сэр.
      – Хорошо. Пусть кто-нибудь сбегает до моего дома и скажет Вилликинсу принести мою уличную униформу. И мой меч и арбалет. И спальный мешок. И немного сигар. И скажет леди Сибил… скажет леди Сибил… ну, им надо сказать леди Сибил, что у меня здесь дело, это все.
      – Что происходит,сэр? Кто-то там сказал, что лорд Ветинари умер!
      – Умер? – пробормотал лорд-мэр с кровати. – Чепуха! – Он рывком сел, свесил с кровати ноги и упал вперед.
      Это было медленное ужасное падение. Лорд Ветинари был высоким, поэтому падать было высоко. И делал он это вскладчину. Колени у него подкосились, и он упал на колени. Они со стуком ударились о пол и начала сгибаться поясница. Последним стукнулся о пол лоб.
      – Ох, – сказал он.
      – Его превосходительство немного… – начал Ваймз, а затем схватил Кишку и затащил его в комнату. – Я думаю, его отравили, Фред, вот в чем дело.
      Кишка переменился в лице.
      – Бож' мой! Мне сбегать за доктором?
      – Ты с ума сошел? Мы же не хотим, чтобы он умер!
      Ваймз прикусил язык. Он сказал то, о чем думал, и теперь, несомненно, тонкий дымок слухов расползется по всему городу.
      – Но кому-то надо осмотреть его… – сказал он вслух.
      – Правильно, черт побери! – сказал Кишка. – Хотите, чтобы я нашел мага?
      – Откуда мы знаем, что это не один из них?
      – Боже мой!
      Ваймз постарался сконцентрироваться. Все доктора в городе наняты гильдиями, и все гильдии ненавидели Ветинари, значит…
      – Когда у Вас будет достаточно людей чтобы выделить гонца, пошлите его к конюшням на Королевских низинах, пусть приведет Джимми Пончика, – сказал он.
      Это еще больше поразило Кишку.
      – Пончика? Он ничего не понимает в медицине!Он накачивает наркотиками лошадей на скачках!
      – Просто приведите его, Фред.
      – А что если он не захочет прийти?
      – Тогда скажете ему, что коммандер Ваймз знает, почему Смеющийся Мальчик не выиграл скачки Квирма на прошлой неделе, и скажете ему, что тролль Хризопрейз потерял десять тысяч долларов на этой скачке.
      Кишка был поражен.
      – Вы бьете ниже пояса, сэр.
      – Очень скоро здесь появится очень много народа. Я хочу, чтобы парочка полицейских стояла сразу за дверью – лучше всего тролли или гномы, и чтобы никто не входил без моего разрешения, ясно?
      Было видно, как на лице Кишки мелькают разные эмоции. В конце концов, он смог выдавить:
      – Но… отравлен?У него есть пробовальщики еды и все такое!
      – Тогда, может быть, это один из них, Фред.
      – Боже мой, сэр! Вы никомуне доверяете, не так ли?
      – Нет, Фред. Между прочим, может это ты? Шучу, – быстро добавил Ваймз, увидев как слезы чуть не брызнули из глаз Кишки. – Идите. У нас не так уж много времени.
      Ваймз закрыл дверь и облокотился на нее. Потом он повернул ключ в замке и поставил под ручку стул. Потом он подтянул патриция по полу и перевалил его на кровать. Тот что-то пробормотал, и его веки вздрогнули.
       «Яд,– подумал Ваймз. – Это самое худшее. Он бесшумен, отравитель может быть за много миль, его невозможно увидеть, часто нет ни запаха, ни вкуса, он может быть везде – и вот он делает свою работу…»
      Патриций открыл глаза.
      – Я хочу стакан воды, – сказал он.
      Около кровати стоял кувшин и стакан. Ваймз взял кувшин и задумался.
      – Я пошлю кого-нибудь за водой, – сказал он.
      Лорд Ветинари очень медленно моргнул.
      – А, сэр Самуэль, – сказал он, – но кому Вы можете это доверить?
      Когда Ваймз, наконец, спустился вниз, в большой комнате аудиенций уже собралась приличная толпа. Люди судачили, волновались и были неуверены, и, как все важные люди, будучи взволнованными и неуверенными, они злились.
      Первым подскочил к Ваймзу мистер Боггис, председатель Гильдии Воров.
      – Что происходит, Ваймз? – потребовал он.
      Он напоролся на взгляд Ваймза.
      – Я хотел сказать – сэр Самуэль, – сказал он, теряя некоторую самоуверенность.
      – Я думаю, что лорда Ветинари отравили, – сказал Ваймз.
      Толпа притихла. Боггис понял, что раз он задал вопрос, то он теперь стал центральной фигурой.
      – Э… смертельно? – спросил он.
      Наступила такая тишина, что было бы слышно, как пролетает муха.
      – Еще нет, – ответил Ваймз.
      Все в холле повернули головы. Теперь мир сгустился вокруг мистера Доуни, главы гильдии Наемных Убийц.
      Доуни кивнул.
      – Мне не известно о каких-либо приготовлениях касательно лорда Ветинари, – сказал он. – Кроме того, я думаю, что все знают, что мы оценили патриция в один миллион долларов.
      – И у кого реально есть такие деньги? – спросил Ваймз.
      – Ну… например, у Вас, сэр Самуэль, – сказал Доуни.
      Кто-то нервно хихикнул.
      – В любом случае, мы хотим видеть лорда Ветинари, – сказал Боггис.
      – Нет.
      – Нет. И почему?
      – Указания доктора.
      – Правда? И кто же доктор?
      Позади Ваймза, сержант Кишка закрыл глаза.
      – Доктор Джеймз Фолсом, – сказал Ваймз.
      Прошло несколько секунд пока до всех дошло.
      – Что? Не хочешь ли ты сказать… Джимми Пончик? Он же – лошадиныйдоктор!
      – Я тоже так думаю, – ответил Ваймз.
      – Но почему?
      – Потому что многие из его пациентов выживают, – сказал Ваймз. Он поднял руку требуя тишины. – А теперь, джентльмены, я вынужден вас покинуть. Где-то ходит отравитель. Я хочу найти его до того, пока он не стал убийцей.
      Он стал подниматься по лестнице, стараясь не замечать крики позади себя.
      – Вы уверены в старике Пончике, сэр? – схватив его за рукав, спросил Кишка.
      – Ну, Вы ему доверяете? – спросил Ваймз.
      – Пончику? Конечно же, нет!
      – Правильно. Ему нельзя доверится, поэтому ему никто не доверяет. Так что все нормально. Но я видел, как он отходил лошадь, про которую сказали, что она годится только на колбасу. Лошадиный доктор должен добиваться результатов, Фред.
      И это было правдой. Когда человеческий доктор после многих кровопусканий находит, что его пациент безнадежно скончался, он всегда говорит: «Что поделать, на все воля бога, с Вас тридцать долларов, пожалуйста», и уходит свободным человеком. Это потому, что человеческие существа фактически ничего не стоят. Хорошая скаковая лошадь, со своей стороны, может стоить двадцать тысяч долларов. Доктор, который позволит лошади слишком быстро уйти в великий выгул для лошадей на небесах, скорее всего услышит, проходя по темной улице, чью-то фразу: «Мистер Хризопрайз – очень расстроен»,и ему быстро напомнят, что в жизни бывает много несчастных случаев.
      – Никто не знает где капитан Кэррот и Ангуа, – сказал Кишка. – У них сегодня выходной. Нобби также не могут найти.
      – Ну, хоть за это спасибо…
      – Бинги-бинги-банг-бинг, – послышался голос из кармана Ваймза.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.