Он заметил, что младший констебль Дуббинс поднял с земли пару блоков, привязанных к обгоревшей с одного конца веревке.

Потом увидел среди обломков камня какую-то квадратную карточку.

Волоски на руках капитана Ваймса встали дыбом.

Он почувствовал в воздухе запах злодейства.

Ваймс первым готов был признать, что стражник из него не ахти какой. Вот только его голос затерялся бы в гуле других голосов — очень многие с радостью признали бы сей факт. И виной тому была упрямая несговорчивость Ваймса, которая раздражала высокостоящих, важных особ, а любой человек, раздражающий важных особ, просто не может быть хорошим стражником. Но у капитана развились инстинкты. Нельзя провести всю жизнь на улицах и не выработать хоть какие-то инстинкты. Подобно тому как едва уловимо меняются джунгли, почувствовав приближение охотника, изменилось ощущение города. Что-то происходило, что-то неправильное, а он никак не мог понять, что именно. Капитан Ваймс наклонился…

— Что все это значит?

Ваймс выпрямился, но оборачиваться не стал.

— Сержант Колон, возвращайтесь в штаб-квартиру вместе с Детритом и Шнобби, — приказал он. — Капрал Моркоу и младший констебль Дуббинс останутся со мной.

— Есть, сэр!

Сержант Колон топнул ногой и браво отдал честь, чтобы еще больше досадить наемным убийцам. Ваймс тоже отдал честь.

И только ПОТОМ он повернулся.

— А, доктор Проблемс, — улыбнулся он.

Лицо старшего наставника, он же — главный убийца, было белым от ярости, что очень шло к черному цвету его одеяний.

— За вами никто не посылал! — воскликнул он. — По какому праву вы здесь находитесь, господа стражники? Бродите везде, словно это ваша собственность…

Ваймс молчал, но сердце его пело. Он наслаждался моментом. Ему хотелось сохранить его, вложить между страниц большой и толстой книги, чтобы в старости иногда доставать оттуда и наслаждаться.

Он сунул руку за нагрудник и вытащил письмо поверенного.

— Если хочешь узнать основную причину, — сказал он, — так уж случилось… Это действительно МОЯ собственность.

Человека можно охарактеризовать по тому, что он ненавидит. Капитан Ваймс ненавидел очень многое. Наемные убийцы находились в самом верху этого списка, следуя сразу за королями и умертвиями.

Но надо отдать должное доктору, тот оправился очень быстро. Прочитав письмо, Проблемс не взорвался, не стал спорить или заявлять, что это подделка. Просто сложил документ и вернул капитану, после чего холодно произнес:

— Понятно. Недвижимость, значит…

— Именно так. А теперь мне хотелось бы узнать, что тут произошло.

Из дыры в стене вылезли еще несколько убийц рангом постарше. Разбредшись по двору, они принялись внимательно осматривать обломки.

Доктор Проблемс медлил с ответом лишь мгновение.

— Небольшая проблема с фейерверками, — сказал он.

— А случилось вот что, — сказал Гаспод. — Кто-то положил коробку с драконом во дворе около стены, спрятался за одной из статуй, потянул за веревочку и… ба-бах!

— Ба-бах?

— Именно. Потом наш приятель скользнул в дыру, через мгновение вылез, побегал по двору, а в следующую минуту во двор выбежали все убийцы, и он смешался с толпой. Какие проблемы? Еще один человек в черном. Никто ничего не заметил, понимаешь?

— Ты хочешь сказать, он все еще там?

— Откуда мне знать? Капюшоны, плащи, все в черном…

— И ты видел все это своими глазами?

— Я посещаю Гильдию Наемных Убийц каждую среду. Это день мясного ассорти, улавливаешь? — Увидев ее озадаченное выражение лица, Гаспод вздохнул. — По средам повар всегда готовит ассорти из жареного мяса. А кровяную колбасу почти никто не ест. Вот она и валяется на кухне, а я тут как тут, гав-гав, дай-дай, какая замечательная псина, слушай, так глядит, будто все понимает, а ну-ка, посмотрим, что у нас есть для славного песика…

На мгновение морда Гаспода обрела смущенное выражение.

— Гордость — это, конечно, здорово, — объяснил он, — но колбаса есть колбаса.

— С фейерверками? — переспросил Ваймс.

Доктор Проблеме явно хватался за соломинку, в то время как вокруг бушевало штормовое море.

— Ага. Фейерверки. Они самые. Были приготовлены ко Дню Основания. Но, к сожалению, кто-то бросил непотушенную спичку, которая и подожгла коробку. — Доктор Проблемс вдруг улыбнулся. — Мой дорогой капитан Ваймс, — сказал он, хлопнув в ладоши, — я весьма ценю твое беспокойство, и тем не менее…

— Они хранились в этой комнате? — перебил его Ваймс.

— Да, но какая разница…

Ваймс прошагал к дыре и заглянул внутрь. Пара убийц взглянули на доктора Проблемса и с нарочито равнодушным видом потянулись к различным частям своих костюмов. Доктор покачал головой. Возможно, его осторожность была вызвана тем, что Моркоу как бы невзначай положил руку на эфес своего меча, а возможно, причиной был определенный кодекс поведения, соблюдаемый наемными убийцами. Наемный убийца, совершивший убийство, которое ему никто не оплатил, покрывал себя несмываемым позором.

— Похоже на какой-то… музей, — хмыкнул Ваймс. — Памятные вещи Гильдии и все такое?

— Именно. Запасники. Разный хлам. Сам знаешь, годы идут, а он все копится, копится…

— О. Что ж, кажется, тут все в порядке, — кивнул Ваймс. — Прошу прощения за беспокойство, доктор. Мне пора. Надеюсь, я не причинил никаких неудобств?

— Конечно нет! Очень рад, что смог развеять твои сомнения.

Их вежливо, но твердо начали оттеснять к воротам.

— На вашем месте, — заметил капитан Ваймс, бросив взгляд на разгромленный двор, — я бы поскорее убрал все эти стекла. Не дай боги, кто-нибудь поранится. Мне совсем не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из твоих людей поранился.

— Мы займемся этим незамедлительно, капитан, — заверил его доктор Проблеме.

— Отлично. Большое спасибо. — Капитан Ваймс вдруг остановился у самых ворот и хлопнул себя — Э-э, прошу меня извинить, в последнее время не голова, а решето какое-то, так что, говоришь, у вас украли?

Ни один мускул, ни одна жилка не дрогнули на лице доктора Проблемса.

— Ни о чем таком я не говорил, капитан Ваймс, — возразил он.

— Верно! Еще раз извини! Конечно, не говорил… Мои извинения… Работа совсем с ума сведет. Уже ухожу.

Дверь захлопнулась прямо перед его носом.

— М-да, — сказал Ваймс.

— Но, капитан, почему… — начал было Моркоу, однако Ваймс, вскинув руку, резко прервал его.

— Ну вот, как просто все оказалось, — сказал он несколько громче, чем нужно. — Мы во всем разобрались, и больше волноваться не о чем. Возвращаемся в Ярд. А где младший констебль… как там ее?

— Здесь, капитан, — отозвалась Ангва, выходя из переулка.

— Ты там что, засаду устраивала? А это ЧТО ТАКОЕ?

—  Гав, гав, визг, визг.

— Обычная дворняжка, капитан.

— О боги…

По Гильдии Наемных Убийц разнесся громкий бой огромного ржавого Погребального колокола. Фигуры в черном сбежались со всех сторон, толкаясь и отпихивая друг друга, спеша поскорее оказаться во дворе.

Совет Гильдии в полном составе собрался у дверей кабинета доктора Проблемса. Его заместитель господин Низз нерешительно постучал в дверь.

— Входите.

Совет вошел.

Кабинет Проблемса был самым большим в здании. Посетителям всегда казалось немного неуместным то, что Гильдия Наемных Убийц занимает такие светлые, просторные, хорошо обставленные помещения, которые больше смахивают на клуб для великосветских господ, чем на место, где доминирующая тема всех обсуждений — это убийство.

На стенах висели красочные картины, изображавшие сцены охоты, правда дичью, если присмотреться, были не олени и не лисы. Также имелись несколько гравюр и новомодных иконографии членов Гильдии — ряды улыбающихся лиц и облаченных в черное тел: старшие преподаватели гордо высятся на заднем плане, а выпускники сидят по-турецки впереди, один из них корчит рожу. [6]

Часть комнаты занимал огромный стол красного дерева, за которым еженедельно собирались старейшины Гильдии. Другая часть отводилась под личную библиотеку доктора Проблемса и небольшой рабочий верстак. Над верстаком висел аптечный шкаф, состоящий из сотен маленьких ящичков. Названия на ящичках были написаны особым шифром, используемым наемными убийцами; правда эта предосторожность была излишней — посетители Гильдии обычно воздерживались от предлагаемых тут напитков.

Четыре колонны из черного гранита поддерживали потолок. На них были высечены имена самых знаменитых наемных убийц.

Письменный стол доктора стоял ровно посредине квадрата из колонн. Сам Проблеме стоял за столом, и выражение его лица было почти таким же деревянным.

— Нужно провести перекличку, — сказал он. — Кто-нибудь покидал Гильдию?

— Нет, господин доктор.

— Откуда такая уверенность?

— Охранники, дежурящие на крышах домов по Филигранной улице, сообщили, что никто не входил и не выходил, господин доктор.

— А кто следит за охранниками?

— Они следят друг за другом, господин доктор.

— Очень хорошо. Итак, слушайте внимательно. Я хочу, чтобы весь этот бардак был убран как можно быстрее. Если кто-нибудь вознамерится покинуть здание, не спускать с него глаз. Во всех помещениях Гильдии от подвала и до крыши будет произведен тщательнейший обыск.

— И что мы будем искать? — деловито осведомился младший профессор ядов и прочих отравляющих веществ.

— Все… что спрятано. Если найдете что-нибудь и не будете знать, что именно вы нашли, немедленно посылайте за членом совета. Никакой личной инициативы.

— Но, господин доктор, здесь может быть спрятано все, что угодно…

— Это будет не все, что угодно. Понятно?

— Нет, господин доктор.

— Вот и здорово. Да, еще одно. Стражу сюда не пускать, чтоб духу их здесь не было. Эй, ты… Принеси мою шляпу. — Доктор Проблемс вздохнул. — Нужно доложить обо всем патрицию.

— Боги в помощь, господин доктор… Э-э, в смысле, удачи.

Капитан не произносил ни слова, пока стражники не оказались на Бронзовом мосту.

— Итак, капрал Моркоу, — наконец промолвил Ваймс, — помнишь, я неустанно повторял тебе, что наблюдательность в нашей работе очень и очень важна?

— Так точно, сэр. Я помню все ваши замечания по этому вопросу.

— Ну и что же ты наблюдал?

— Кто-то разбил зеркало. Всем известно, что наемные убийцы буквально без ума от зеркал. Но если это был музей… И зачем было вытаскивать зеркало во двор?

— Прошу прощения, сэр!

— Это кто?

— Я здесь, внизу, сэр. Младший констебль Дуббинс.

— Ах да. Слушаю.

— Я немного разбираюсь в фейерверках, сэр. После них остается характерный запах, которого я не почувствовал. Там совсем по-другому пахло, сэр.

— Хорошо… учуяно, Дуббинс.

— А еще там валялись куски обгоревшей веревки и блоки.

— Дело пахнет драконом, — сообщил Ваймс.

— Уверены, капитан?

— О да.

Ваймс поморщился. После некоторого времени, проведенного в обществе госпожи Овнец, запах дракона не перепутаешь ни с каким другим. Когда вдруг во время обеда что-то кладет голову тебе на колени, ты ничего не говоришь, просто даешь ему кусочки со стола и молишься, чтобы оно не икнуло.

— В комнате стоял стеклянный стеллаж, — сказал он. — Кто-то разбил его. Ха! Оттуда явно что-то украли. На земле валялась какая-то карточка, но ее успели подобрать, пока я разговаривал с Проблемсом. Я бы сотню долларов отдал за то, чтобы узнать, что на ней было написано.

— Почему, капитан?

— Потому что эта убойная сволочь Проблемс не хотел, чтобы мне это стало известно.

— А я знаю, что могло пробить в стене такую дыру, — вдруг объявила Ангва.

— Что?

— Взорвавшийся дракон.

Стражники двинулись дальше, ошеломленно переваривая услышанное.

— Это возможно, сэр, — после некоторых раздумий произнес Моркоу. — Эти дьяволы взрываются, даже если уронить рядом с ними шлем.

— Дракон… — пробормотал Ваймс. — И почему ты решила, что это был дракон, младший констебль Ангва?

Ангва замялась, понимая, что ответ «это мне одна дворняга сказала» не самым благоприятным образом отразится на служебной карьере.

— Женская интуиция? — высказала догадку она.

— Может быть, — скептически предположил Ваймс, — женская интуиция попробует угадать, что именно было украдено?

Ангва пожала плечами. Моркоу про себя отметил, как занимательно задвигалась ее грудь.

— Ну, это было нечто такое, что наемные убийцы хотели хранить у себя, дабы иметь возможность любоваться этим? — нерешительно высказалась она.

— О да, — покачал головой Ваймс. — А сейчас ты заявишь, что все это рассказала тебе эта вот псина…

— Гав?

Эдуард Муэрто задернул шторы, запер дверь и прислонился к ней спиной. Все получилось так легко!

Сделав пару шагов, он положил на стол тонкий сверток длиной около четырех футов.

Осторожно развернул ткань и… вот оно…

«Оно» было очень похоже на тот чертеж. О, как это типично для человека — целая страница подробных чертежей арбалетов, а ЭТО — ЭТО находится на полях, как ничего не значащая заметка.

Как же все просто! Зачем нужно было прятать такое? Вероятно потому, что люди боялись. Люди всегда боятся силы. Она их тревожит, беспокоит.

Эдуард поднял его на уровень глаз и вдруг понял, что предмет словно сам прижался к его плечу, он так удобно лег в руку…

— Ты мое.

Это и стало концом Эдуарда, дона Муэрто. Конечно, еще какое-то время что-то существовало, но то, что это было и как оно думало, не имело к человеку ни малейшего отношения.

Время близилось к полудню. Сержант Колон вывел новобранцев на стрельбища, которые обычно происходили на Лучном вале.

Ваймс вместе с Моркоу отправились патрулировать город.

Капитан чувствовал, как внутри его что-то пузырится. Что-то щекотало концы его изношенных, но все еще активных инстинктов, старалось привлечь к себе внимание. Сидеть на месте было нельзя. Моркоу едва поспевал за капитаном Ночной Стражи.

Стажеры-убийцы все еще убирали двор Гильдии.

— Наемные убийцы при дневном свете, — буркнул Ваймс. — Удивительно, как они в пыль не превратились.

— Это вампиры превращаются в пыль, сэр, — поправил его Моркоу.

— Ха! Ты прав. Наемные убийцы, лицензированные воры и эти проклятые вампиры! А знаешь, парень, когда-то этот старый город был великим.

Они следовали нога в ногу.

— Это когда у нас были короли, сэр?

— Короли? Что? Разумеется, нет!

Двое наемных убийц удивленно оглянулись.

— Я что хочу сказать, — продолжил Ваймс. — Монарх — это абсолютный правитель, верно? Главный поц…

— Если он, конечно, не королева, — вставил Моркоу.

Ваймс сердито посмотрел на него и кивнул.

— Ладно, ладно. Или главная поцка.

— Нет, сэр, это скорее применимо к простолюдинке. Королев надо называть иначе. Поцесса… Гм, тоже нет, слишком молодо. Да, наверное, поцарина.

Ваймс помолчал. Что-то витало в воздухе над городом. Если бы Создатель сказал свое фирменное «Да будет свет!» в Анк-Морпорке, никуда дальше он бы не продвинулся, потому что местные жители не отпустили бы его, пока не узнали, какой именно это будет свет, насколько он будет ярким и какого оттенка.

— В общем, верховный правитель или правительница, — сказал он и зашагал дальше.

— Так точно, сэр.

— Но это же несправедливо, понимаешь? Какой-то человечишка распоряжается твоей жизнью и смертью. Кто дал ему такое право?

— Ну, если он хороший человек… — начал было Моркоу.

— Что? что? Ладно. Ладно. Представим, что он хороший. А его заместитель? Он тоже будет хорошим? Можно только надеяться. Потому что он тоже верховный правитель, поскольку действует от имени короля. И все придворные… все они должны быть хорошими людьми. Потому что, если хоть один из них окажется плохим, мы тут же по уши погрязнем в воровстве и взяточничестве.

— Патриций — верховный правитель, — заметил Моркоу и кивнул проходившему мимо троллю. — Добрый день, господин Карбункул.

— Но он не носит корону, не сидит на троне и не кричит на каждом углу, что занимает это место по ПРАВУ, — возразил Ваймс. — Терпеть не могу этого подлеца, но он хоть честен. Прямой как палка для битья.

— Пусть так, но хороший человек в качестве короля…

— Да? А что потом? Мой мальчик, королевская власть способна развратить всякого. Честные люди начинают кланяться и приседать только потому, что чей-то дедушка был более кровожадным гаденышем, нежели их предок. Слушай, наверное, у нас были хорошие короли. Когда-то. Но короли производят на свет других королей! Кровь берет свое, и в итоге мы получаем толпу надменных кровожадных гадов! Отрубавших головы королевам и каждые пять минут травивших своих кузенов! И так мы жили веками! А потом настал день, и один человек сказал: «Все, хватит с нас королей!», и мы восстали, и стали сражаться с поганой знатью, и согнали короля с трона, и приволокли его на Саторскую площадь, и отрубили его поганую голову! Вот так-то!

— Ого, — восхищенно сказал Моркоу. — И кто же это был?

— Ты о ком?

К оружию! К оружию!

— О человеке, который сказал: «Все, хватит с нас королей!»?

На них смотрели люди. Лицо Ваймса из красного от ярости превратилось в багровое от смущения.

— Э… он был командиром Городской Стражи, — пробормотал он. — Его звали Старина Камнелиц.

— Никогда о нем не слышал.

— Он, э-э, не часто упоминается в книгах по истории, — ответил Ваймс. — Понимаешь ли, иногда должна начаться гражданская война, а иногда лучше сделать вид, будто и не было ничего. Иногда люди делают свое дело, а затем их забывают — потому что так нужно. Видишь ли, это ведь в его руках был топор. Больше никто не осмелился. В конце концов, ведь на плахе лежала королевская голова. Короли, — он буквально выплюнул это слово, — особые люди. Даже после того, как все увидели его… личные покои и очистили их от… В общем, те еще покои были. Даже после этого. Мир ведь никто не очистил. А он взял топор, послал всех подальше и сделал свое дело.

— А какой король это был? — спросил Моркоу.

— Лоренцо Добрый, — сухо ответил Ваймс.

— Я видел его портрет в дворцовом музее, — кивнул Моркоу. — Такой толстый старичок в окружении детей.

— О да, — заметил Ваймс сдержанно. — Детей он любил.

Моркоу помахал паре гномов.

— Надо же, а я ничего такого и не знал, — сказал он. — Думал, это был какой-то подлый мятеж или вроде того.

Ваймс пожал плечами.

— Все это занесено в летописи. Надо только знать, где смотреть.

— Это и был конец королевской линии Анк-Морпорка?

— Кажется, в живых остался его сын. И парочка безумных родственников. Они были изгнаны. Считается, что для членов королевской семьи это чуть ли не самая ужасная кара. Только не понимаю почему.

— Ну, наверное, я это чуть-чуть понимаю. А вы, сэр, очень любите этот город…

— Да. Но если бы у меня был выбор между изгнанием и отсечением головы, я бы очень быстро собрал чемоданы. О да, от королей мы избавились. Но… город тогда работал.

— И до сих пор работает.

Они миновали Гильдию Наемных Убийц и поравнялись с высокими, неприступными стенами Гильдии Шутовских Дел и Баламутства, занимавшей другой угол квартала.

— Нет, просто движется по инерции. Посмотри-ка вверх.

Моркоу послушно поднял взгляд.

Он увидел знакомый дом на пересечении Брод-авеню и улицы Алхимиков. Фасад был нарядным, но очень грязным. Его колонизировали горгульи.

Надпись на поржавевшем гербе гласила: «НИ ДОЩЬ, НИ СНЕК, НИ МРАК НИБЕСНЫЙ НЕ УДЕРЖАТ ВЕСНИКОВ СИХ АТ ИСПАЛНЕНИЯ ДОЛГА». Возможно, в пору расцвета так оно и было, но потом кто-то посчитал необходимым приколотить ниже разъяснение, гласившее:

«В СПИСАК НЕ ВХОДЯТ:камни, троли с дубинами, драконы всех сартов, г-жа Торт, агромныи зиленые существа с зубами, любово вида черные сабаки с аранжывымибравями.

Туман.

Гаспажа Торт».

— О, — узнал он. — Королевская почта.

— Почтамт, — поправил его Ваймс. — Мой дед рассказывал, что когда-то отсюда можно было отправить письмо, и его доставляли в течение месяца. Точно по назначению. И не надо было отдавать его проходящему мимо гному и надеяться, что этот мелкий пакостник не съест его, прежде чем оно…

Он вдруг умолк.

— Э… Извини. Не хотел тебя обидеть.

— А я и не обиделся, — с готовностью уверил Моркоу.

— Дело не в том, будто бы я что-то имею против гномов. Лично я всегда считал, что нужно еще поискать таких искусных, законопослушных, работящих…

— …Мелких пакостников?

— Да. Нет!

Они проследовали дальше.

— Эта госпожа Торт, — сказал Моркоу, — видимо, очень решительная женщина.

— Тут ты прав.

Что-то хрустнуло под огромной сандалией Моркоу.

— Стекло, — заметил он. — Далеко разлетелось.

— Взрывающиеся драконы! Ну и фантазия у этой девушки!

— Гав, гав, — раздался чей-то голос позади.

— Эта проклятая псина увязалась за нами, — выругался Ваймс.

— Он что-то увидел на стене и лает, — пояснил Моркоу.

Гаспод смерил двух стражников холодным взглядом.

— Гав, гав, черт побери, визг, визг, — сказал он. — Вы что, совсем ослепли?

Тут надо напомнить, нормальные люди не слышат речи Гаспода, а все потому, что собаки разговаривать не умеют. Это хорошо известный факт. На органическом уровне он хорошо известен — как и масса других фактов, . которые берут верх над результатами наблюдений органов чувств. Это вызвано тем, что, если бы люди замечали все то, что рядом с ними происходит, — кто бы тогда делал всю работу? [7] Кроме того, собаки действительно не умеют говорить. А те, что умеют, являются исключением, которое лишь подтверждает правило.

Тем не менее в ходе некоторых экспериментов Гаспод выяснил, что на подсознательном уровне люди все-таки его слышат. К примеру, не далее чем прошлым вечером какой-то человек точным пинком сбросил его в канаву, но не успел сделать и нескольких шагов, как подумал: «Гм, да, ну я и сволочь…»

— Там что-то есть, — указал Моркоу. — Вон там… Что-то синее висит на той горгулье.

— Гав, гав, гав! А где спасибо?

Ваймс забрался Моркоу на плечи, приподнялся на цыпочки, но дотянуться до узкой синей ленточки так и не смог.

Горгулья покосилась на него каменным глазом.

— Э-э, ты не возражаешь? — спросил Ваймс. — Это висит на твоем ухе и…

Скрежетнув камнем, горгулья распрямила руку, поднесла ее к уху и сняла с себя прилипший лоскут.

— Спасибо.

— Е а то.

Ваймс спустился на землю.

— Вам нравятся горгульи, да, сэр? — спросил Моркоу, когда они зашагали дальше.

— Угу. Может, они и вправду дальние родственники троллей, зато держатся особняком и не лезут в чужие дела, редко спускаются ниже второго этажа и не совершают преступлений — во всяком случае таких, о которых позднее становится известно. В общем, мой тип.

Он развернул полоску.

Это был ошейник, вернее, то, что от него осталось. Оба конца обгорели, однако из-под сажи все еще виднелась надпись «Пухлик».

— Скоты! — воскликнул Ваймс. — Вот скоты! Они и в самом деле взорвали дракона!

Настало время представить вам самого опасного человека на всем Плоском мире.

За всю свою жизнь он ни разу не причинил вреда ни одному живому существу. Правда, несколько существ он вскрыл, но только после их смерти [8] — и восхитился, насколько все-таки умело они собраны, учитывая тот факт, что сделал их явно неквалифицированный специалист. Вот уже несколько лет он не покидал своей просторной комнаты, но это мало его тревожило, ведь большую часть времени он проводил внутри своей головы. Для некоторых людей тюрьма — это вовсе не наказание.

Тем не менее он сделал вывод, что ежедневные физические упражнения (продолжительностью где-то с час) необходимы для поддержания здорового аппетита и правильной работы кишечника, а потому в данный момент восседал на машине собственного изобретения.

Машина состояла из седла, закрепленного над парой педалей, которые при помощи цепи вращали большое деревянное колесо, поднятое над полом металлической подпоркой. Второе, свободно вращающееся, деревянное колесо было установлено перед седлом и поворачивалось при помощи рычажного механизма. Это дополнительное колесо и двусторонний рычаг он установил для того, чтобы после занятий машину можно было откатить к стенке, а кроме того, они придавали аппарату приятную глазу симметрию.

Он назвал изобретение «машина-с-колесом-педалями-еще-одним-колесом-и-двусторонним-рычагом».

Лорд Витинари тоже работал.

Обычно он занимался этим в Продолговатом кабинете или же сидя на обычном деревянном стуле у нижних ступеней лестницы, ведущей к изысканно украшенному и покрытому пылью трону. Это был престол Анк-Морпорка, и он действительно был сделан из золота. Лорд Витинари как-то и не думал даже, чтобы сесть на трон.

Но тот день выдался погожим, и патриций решил поработать в саду.

Сады и парки, разбитые рядом с дворцом, пользовались большой популярностью у приезжавших в Анк-Морпорк туристов. Самого патриция парки мало интересовали. Впрочем, некоторые его предшественники, судя по всему, были большими любителями такого рода садовых развлечений, а лорд Витинари ничего не менял и не разрушал, если, конечно, тому не было веской причины. Он содержал небольшой зоопарк и конюшню скаковых лошадей; кроме того, он в открытую признавал огромную историческую ценность парков, потому что это соответствовало действительности.

Ведь их разбил сам Чертов Тупица Джонсон.

Многие великие ландшафтные садовники вошли в историю и сохранились в памяти людской благодаря чудесным садам и паркам, спроектированным с почти богоподобной мощью и предусмотрительностью. Те садовники, не задумываясь, копали озера, двигали холмы и сажали леса, дабы будущие поколения могли в полной мере оценить красоту Дикой Природы, трансформированной Человеком. Такими мастерами были Одаренность Браун, Дальновидность Смит, Интуиция Де Вир Слейд-Гор…

В Анк-Морпорке таким мастером был Чертов Тупица Джонсон.

Чертов Тупица «Это-Выглядит-Немного-Помойно-Но-Посмотрите-Что-Будет-Лет-Через-Пятьсот» Джонсон. Чертов Тупица «Послушайте-На-Плане-Я-Все-Правильно-Нарисовал» Джонсон. Чертов Тупица Джонсон, который соорудил из двух тысяч тонн земли искусственный «холмик» перед Щеботанским замком только потому, что «я-лично-сойду-с-ума-если-целый-день-перед-глазами-будут-торчать-эти-деревья-и-горы-а-вы?»

Дворцовые парки Анк-Морпорка считались, так сказать, вершиной его карьеры. Например, вы могли полюбоваться тут на декоративное форелевое озеро длиной сто пятьдесят ярдов, но — из-за пустячной ошибки в размерах, что стало отличительной чертой всех проектов Тупицы Джонсона, — всего в один дюйм шириной. В этом озере могла разместиться ровно одна форель, и то при условии, что ей не приспичит когда-нибудь развернуться. Некогда здесь был и декоративный фонтан, который при первом включении зловеще стонал минут пять, а потом выстрелил маленьким каменным херувимчиком на тысячу футов вверх.

Было здесь и хохо — это то же самое, как хаха, только глубже. Во всей цивилизованной множественной вселенной хаха представляет собой хорошо замаскированную канаву с изгородью, позволяющую землевладельцам наслаждаться чудесным видом, не боясь, что скот или совершенно неуместные простолюдины забредут на любимую лужайку. Непослушный карандаш Тупицы Джонсона сделал канаву-хаха глубиной пятьдесят футов, и она лишила жизни вот уже трех садовников.

Лабиринт в дворцовых парках был настолько маленьким, что можно было заблудиться, пытаясь отыскать его.

Патриций любил парки — только по-своему. У него была своя точка зрения на умственные способности человечества, и парки полностью подтверждали его правоту.

На лужайке вокруг стула лежали пачки бумаг. Периодически писцы подносили новые документы и уносили старые. Причем это были разные писцы. Информация различных сортов и видов стекалась во дворец со всех сторон, но собиралась она в одном единственном месте — так паутинки сходятся в центре паутины.

Обычный правитель (не важно, хороший или плохой, чаще — просто мертвый) знает, что в его владениях ПРОИЗОШЛО. Очень немногие правители, затратив массу усилий, знают, что в их владениях ПРОИСХОДИТ. Лорд Витинари с презрением относился к обоим типам правителей, считая, что останавливаться на достигнутом нельзя.

— Да, доктор Проблемc? — спросил он, не поднимая головы.

«Как это у него получается? — изумленно подумал Проблемc. — Я точно знаю, что двигался совершенно бесшумно».

— Э-э… Хэвлок… — начал было он.

— Ты хочешь сообщить мне что-то?

— Оно… потерялось.

— Да. Но вы его ищете. Замечательно. Удачного дня.

Патриций так и не поднял голову. Он не удосужился даже поинтересоваться, о чем шла речь. «Он все знает, — подумал Проблеме. — А вообще, возможно ли сообщить ему то, чего он не знает?»

Лорд Витинари положил лист бумаги в пачку и взял следующий.

— Ты все еще здесь, доктор?

— Могу заверить, господин, что…

— Не сомневаюсь, что можешь. Не сомневаюсь ни секунды. Но больше меня интересует другой вопрос…

— Господин?

— Почему оно находилось в здании Гильдии, откуда и было украдено? Раньше я считал, что оно уничтожено. По-моему, я отдал четкий приказ.

Именно этого вопроса больше всего боялся наемный убийца. Патриций был мастером тонкой игры.

— Э… Мы, то есть мой предшественник, посчитали, что оно может и должно послужить предостережением и примером…

Подняв наконец голову, патриций широко улыбнулся.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.