Я мыслила подарить людям бессмертие, мыслила оживить свои фантомы, сделать их не мертвыми слепками покойников, но подлинными людьми, способными воспринимать мир и по-своему реагировать на него, желала превратить древнюю урну с прахом в живую и мыслящую голограмму, ибо не могла перенести утрату отца своего, ибо воспарила мечтой, чтобы образ близкого никогда не исчезал, а жил в моем доме, жил, впитывая все новое, и мог прийти ко мне в любой момент и дать совет, и поддержать, и помочь выплакаться, как в детстве, когда большая и теплая отцовская рука так волшебно превращала слезы в улыбку, так щедро дарила успокоение и радость...
      Я покаялась бы, но некому каяться, и отца уже нет - ни реального, ни фантомного, а есть собственный скрежет зубовный и стремление встать; и против него, простого стремления - могучая внутренняя сила, именуемая слабостью...
      - У меня есть немного времени, Тим,- сказал человек.- Посидим, поболтаем... Я расскажу тебе интересные вещи.
      - Но потом вы отпустите меня? - спросил Тим без особой надежды.
      - Это будет зависеть от нашего взаимопонимания, дружок. Ты ведь очень понятливый парень, и ты уже догадался, что зря в гости не затаскивают, тем более - насильно. Ты действительно очень мне нужен. А меня зовут Зэтом. Я просто Зэт, и точка. Потом ты поймешь, что это самое подходящее имя для человека, потерявшего все...
      "Он не так уж смахивает на человека, потерявшего все,- подумал Тим.- Я не удивлюсь, если эта комната окажется в подвале его личного старинного замка. Прямо пародия в стиле ретро-примитив, хотя и не слишком смешная..."
      - Когда-то у меня было вполне добропорядочное и даже более или менее известное имя,- продолжал Зэт.- Когда-то, Тим, я работал вместе с твоим отцом, можно сказать - это мы с ним начинали программу эвровооружения нашей цивилизации. Скажу сразу: Игорь Ясенев был подлинным лидером в нашем тандеме. Не хочу, чтобы у тебя мелькнула хоть тень подозрения - дескать, он украл у меня пару отличных идей, а я вот решил отомстить его сыну. Игорь сам сверхщедро раздаривал идеи, и я за многое ему благодарен...
      "У тебя очень уж самобытные представления о благодарности, - подумал Тим, - ты умеешь воздавать сторицей..."
      - Мы славно работали с твоим отцом, и мне приходилось довольно часто включаться в экспериментальные эвросистемы, чаще других... Ты вообще-то знаешь, что такое эвромат?
      Тим неопределенно пожал плечами и решил промолчать.
      - О, малыш! Эвромат - это чудо. Хотя чудо весьма простое, как и все чудеса на свете. Это сверхъемкий сверхскоростной компьютер, которому доступны целостные оценки ситуации. В него введены определенные исходные принципы отбора, а он способен иерархически организовывать информацию, хранящуюся в его памяти, и потому обладает высокой обучаемостью и данными для работы по многим тысячам параллельных каналов - то есть всеми преимуществами, характерными для интеллектронов. Но, кроме того, эвромату разрешено выстраивать собственную систему ценностного отбора. Иными словами, ему открыт путь к творчеству. Эвромат впитывает и перерабатывает огромный культурный фонд, практически недоступный по объему и тем более по уровню усвоения одному человеку и даже небольшому коллективу специалистов. Поэтому он способен с невероятной скоростью пройти по полю аналогий и смоделировать любой круг явлений - из-за этого его сначала и называли интеллектронным аналогизатором. Он умеет отыскивать удивительно далекие аналогии, обосновывать их и развивать, то есть доводить простенькую исходную модель до уровня весьма развитой теории, причем на каждом шаге обобщений он заботится о стыковке с другими областями исследований. А это порождает множество новых задач, иногда их число нарастает лавинообразно... Я понятно говорю?
      Тим слегка кивнул и подумал, что отец умел подбирать увлеченных единомышленников.
      - Мы очень быстро сообразили, что эвросистемы ведут к полнейшей перестройке интеллектуальной деятельности. У нас на глазах появлялись не просто хитроумные роботы, а существа, умеющие формировать и проводить в жизнь собственные программы. И вот тогда, почти десять лет назад, мы впервые столкнулись с результатами известного тебе Нодье и осознали границы собственных возможностей. Ведь, по исходному проекту, эвроматы были все-таки ограничены нашей, человеческой системой ценностей - что же еще могли мы вогнать в программу их конструирования, чем еще ограничить коридор их изменчивости? Но Жан Нодье вывел проблему в иное измерение. Он заговорил о новом человеке, о человеке сверхразумном, у которого происходит сдвиг генетического материала примерно на один процент, но этот человек отрывается от обычного сапиенса почти так же, как сапиенс оторвался от шимпанзе или гориллы. Развивается, скажем, надкорковая область мозга гиперкортекс, развивается третья сигнальная система - обмен фантакодом, что-то вроде прямого внушения, понимаешь?
      Тим снова кивнул, хотя очень слабо представлял себе знаменитую фантасуггестивную связь - о ней много говорили, но пока вряд ли большинство говорящих проникло в ее суть.
      - Думаю, ты не так уж мало слышал о суперсапах, но я хочу подчеркнуть главное,- с той же увлеченностью продолжал Зэт. - У этих сверхумников должны развиваться особые, недоступные нашему пониманию цели. И вот представь себе, что суперсапы вышли бы на наши эвросистемы. Они задали бы новый уровень целей и ценностей, и эвроматы утратили бы человеческий масштаб, лишились бы соизмеримости с нашим бытием. Короче говоря, идеи Нодье в какой-то степени предопределили будущую роль сапиенса, человека вообще - непрерывно уходить за собственный горизонт, за красную черту обозримого будущего, непрерывно усложнять себя, чтобы удержать лидерство в конкуренции с эвроматами...
      - Но если так, - перебил Тим, - то между программами Нодье и моего отца не было бы противоречий.
      - Ты слабо представляешь себе суть их противостояния, - спокойно сказал Зэт. - Впрочем, эту суть мало кто улавливает...
      Жан Нодье сидел в своем парижском кабинете, прикрыв лицо ладонями и полностью отключившись от внешнего мира. Его слегка подташнивало, и мысли одна хуже другой раскалывали голову.
      "Мне следовало давно выскочить из этой игры, в сущности уже непосильной, - думал он. - Будущее прекрасно достроят и без меня. Вот забавный поворот нашего бытия - новый день и даже новый век запросто наступает без любого из нас. Но в каждом сидит родительский комплекс врожденное стремление программировать наступающее время, метить его своим идейным кодом, и мы ломаем копья и проламываем друг другу черепа ради того, чтобы завтрашний день выглядел хоть чуточку по-нашему..."
      В кабинет незаметно проскользнула Мари, секретарь Нодье, проскользнула и попыталась привлечь внимание слабым покашливанием.
      - Трудно оставить меня в покое? - желчно спросил Нодье, не меняя позы.
      - Только что для вас передали кассету, - смущенно сообщила Мари. Просили немедленно доставить ее в ваш кабинет. Было сказано, что она исключительно важна в связи с ближайшим заседанием Большого Совета...
      - Ерунда какая-то! - раздраженно произнес Нодье, отрывая руки от лица и мгновенно просверливая Мари своим легендарным взглядом. - Кто передал? Кто просил? Кем было сказано?
      - Кассету доставил курьер из спецбюро, он же передал словесное сообщение, - обиженно ответила Мари.- Разумеется, он сразу же ушел, не назвав своего заказчика. Значит, кассета анонимна, и ответ не нужен...
      - Если бы, - вздохнул Нодье, - если бы ответ был не нужен...
      Мари тут же удалилась, и он сунул кассету в щель воспроизводителя. Однако большой настенный экран остался пустым, лишь голос, резкий и требовательный, заполнил кабинет:
      - Я - Зэт. У меня давно уже нет ни своего имени, ни своего лица, но важно не это. Важно то, что я против ваших суперсапов, и я, хомо сапиенс без лица и имени, не допущу их царствия на Земле. Уходите с ними на транс-плутоновую станцию, к дальним звездам, хоть к чертям на рога, но уберите их с нашей маленькой тесной планеты. У вас нет выхода, Нодье. Через несколько часов вам предъявят официальное обвинение в похищении мальчишки, и, поверьте, найдутся неопровержимые улики вашего участия в этом деле. Например, на территории одного из ваших филиалов обнаружится труп Тима Ясенева... Я даю вам единственный шанс - вы направите ко мне суперсапа Лямбда со всеми результатами разработки его серии, а сами уйдете на отдых. Разумеется, сначала вы доложите Большому Совету, что весь ваш замысел модификации человека катастрофически опасен. Лучше уйти на отдых, чем в пожизненный и посмертный позор, не так ли, Нодье? Ровно через минуту после того, как кассета прекратит свое существование, вы должны подойти к окну вашего кабинета и поднять правую руку - это знак вашего согласия. Тогда я пришлю вам инструкцию о порядке передачи суперсапа, а ответственность за похищение мальчишки возьму на себя. У вас нет выбора! Не делайте глупостей, Нодье, идите к окну!
      Щелчок, и кассета мгновенно вспыхнула и испепелилась.
      "Взрывной автомат,- сообразил Нодье, затравленно оглядываясь.- Окажись заряд чуть мощнее, я тоже был бы мертв, как и этот сгоревший голос. Волны прогресса подступают к самому горлу, мы вот-вот захлебнемся ими..."
      Нодье встал и подошел к окну. Посмотрел на свою правую руку и спокойно поднял ее, словно приветствуя ясный парижский вечер. На его губах переливалась жесткая усмешка.
      3
      Мертвый ночной сон придал Анне силы, и наутро она сумела потихоньку добраться до озера.
      Это только в милых старых сказках можно было метнуться за тридевять земель, думала она, перешагнуть горы и леса и с помощью доброй птички отыскать Кощеево логово. Нынешние добрые птички слишком просты для этого мира, а значит, логово останется неопознанным. Поэтому я буду вглядываться в стелющийся туман и представлять себе Тима, и наговорюсь с ним вволю. Он любил поговорить со мной, мой мальчик...
      Вот и теперь он проступает в полосах серого тумана и о чем-то увлеченно рассказывает, и мне некуда торопиться, наконец-то я выслушаю его, не убегая в свое вечное "некогда", в "некогда", которое так легко перерастает в убийственное "никогда"... Нет, оно еще не переросло, я чувствую. Тимушка жив и находится в каком-то подземелье. Да и где еще могли бы скрывать моего Тима - в страшной сказке всегда должно быть подземелье и злой колдун... Но, по-моему, пока Тимушка никого не боится. Он взахлеб делится со мной своими планами...
      Все сбудется, Тимушка, все непременно сбудется, и ты найдешь в истории то, что хочешь найти, только не потеряйся сам на крутом ее витке, не потеряйся навсегда, сынок... И не исчезай, это туман уходит, но ему надо куда-то уходить - тут простой закон природы, но ты не исчезай...
      И все-таки ты ускользнул, Тимушка. А твой папа забыл обо мне, и он прав - грош цена матери, которая средь бела дня теряет своих сыновей и все еще жива и созерцает это утро и это озеро...
      - Такова жизнь, Тим, - сказал Зэт, - иногда лишь небольшая разница во взглядах далеко разводит людей. Нодье полагал, что его суперсапы должны быть поставлены на поток прежде, чем будут развернуты общедоступные эвроцентры. Чтобы эти сверхумники сразу не получили в руки готовые эвроматы, понимаешь? Тогда, считает Нодье, переход должен пройти более гладко, суперсапы на долгое время попадут в рамки нашего уровня планирования. А твой отец уверен, что все должно идти наоборот - именно опережающее развитие эвросистем, доступ к которым будет разрешен пока только обычным людям, позволит немного скомпенсировать нашу отсталость, позволит обеспечить сравнительно гладкий переход к новому человеку...
      "Это я и так немного представлял, - подумал Тим. - Но чего он, собственно, от меня хочет?"
      - А вы сами? - спросил он вслух. - Какова была ваша позиция?
      - Я сам? - словно бы удивился Зэт. - Разумеется, до поры я целиком поддерживал позицию Ясенева. Просветление наступило гораздо поздней, чем следовало бы. Оно наступило поздно и было оплачено непомерной ценой...
      Зэт умолк, и лицо его сделалось скорбным. Тиму даже жаль его стало должно быть, очень серьезные обстоятельства заставили этого человека изменить своим привязанностям и броситься в авантюры...
      - Мне пришлось слишком часто включаться в эвросистемы, и со временем я почувствовал, что становлюсь другим. Микроэвромат, который я десятки дней таскал с собой, начал творить со мной чудеса. Он действительно здорово усиливал мышление, но кое-что он делал и сверх наших проектов, например, создавал мощное суггестивное поле, и во многих ситуациях это позволяло внушать окружающим что угодно. Спустя пару лет мне стало трудно расставаться с этой игрушкой, я сжился с ней - не столько из-за возможности активного внушения, сколько благодаря метаморфозам, точнее - обратному действию метаморфоз на мою психику. Да-да, эвромат дал мне новые способности, будь они прокляты... Вот смотри.
      И Зэт внезапно замерцал, превратился в изящного бедуина, в рыжебородого скандинава, потом в курчавого негра... Это было столь эффектно, что у Тима перехватило дыхание.
      "Всего лишь внушение, но и настоящая сказка про Кота в Сапогах, подумал Тим, немного приходя в себя.- Теперь я попрошу его сделаться мышкой и съем... Но самое смешное - не съем, я побрезгую мышкой, а следовательно своим освобождением..."
      - Одного этого достаточно, чтобы возненавидеть все наши замыслы, продолжал Зэт, возвращаясь в исходный образ. - Я очень быстро отвык от себя, от всамделишного себя, я втянулся в метаморфозы, как наркоман прошлого - в курение травок, как современный наркофант - в круглосуточные фантпрограммы... От меня остался лишь символ человека, но дело не только в этом. Я постиг главное - Ясенева и Нодье надо немедленно остановить. Они подарили нам опасность, которую нельзя описать обычными логическими конструкциями, в борьбе с которой логика заведомо бессильна. К тому же, на пути к эвросистемам и суперсапам наверняка разбросаны непредсказуемые капканы, куда могут угодить миллиарды людей... И самое страшное - на всех нас обрушится ощущение собственной обреченности. Понимаешь, Тим, на кой дьявол нам будущее, где нет места ни нам, ни нашим - генетически нашим и только нашим - детям?
      - Это лозунг неолуддитов, верно? - спросил Тим.
      - Суть не в лозунгах, малыш, - усмехнулся Зэт.- Речь идет о реальной опасности. Мы лишимся работы раз и навсегда. Это не снилось Неду Лудду и его ноттингемским коллегам. Поэтому, при всем моем уважении к твоему отцу, его следует остановить, и Нодье тоже. Человечество должно лишь исподволь готовиться к каким-то крайне медленным преобразованиям. Иначе дело завершится всемирным хомопарком. Представь себе огромные резервации на разных материках... Хочешь их увидеть?
      Башка трещит от вчерашнего, думал Славчо Миров, испытывая вполне серьезные мучения. Просто не замечаешь этих поворотов под разговорчики о всемирных делах. Разве пропустишь больше одного-двух стаканчиков стима, болтая о девочках или о мелких служебных делах, - ни в жизнь! А вот когда речь заходит о глобальных проблемах - о-о! Тут душа словно распластывается в огромный ковер-самолет и зависает над планетой, и зрит корни всех событий лучше великих политиков. Столик "Счастливого шанса" - превосходная обсерватория, а душа парит и парит, и ей много влаги потребно, распластавшейся в планетарных масштабах душе... Однако сверхполезный стимулятор активности, дружочек стим, доводит до головной боли, едва ли не до старинного похмелья...
      И вправду не пойму, чем все время недоволен Тэд. Вот Свен - совсем другое дело. Кричи он на всех перекрестках о ненависти к роботам - было бы ясно. Он уже больше года мыкается без дела. В старые времена он считался бы просто безработным, а нынче числится в выбирающих. Неплохая позиция - думай себе о том о сем, посиживай в баре и между делом выбирай себе дело. Чем не каламбур - между делом выбирай себе дело... Весьма гуманный вариант, а на характер Свена - прямо идеальный. Меня бы стошнило - ежемесячно являться в Управление Труда и докладывать, что я еще размышляю. Великий философ, да и только! А Свен так лихо научился это делать, что ему еще и соболезнуют, им и отдел социальной адаптации особо занимается, подыскивает ему такие должности, что слюнки текут. Ему даже смотрителем заповедника предлагали разве бывает что-нибудь лучше! - а он и тут ухитрился пасмурно повесить нос и изобразить натуральную обиду. Да я бы на плечи инспектору запрыгнул от радости, посули он мне что-нибудь такое. Но ведь никто не предлагает...
      Факт есть факт - за мной числится почти стопроцентный уровень адаптации, как, скажем, и за Тэдом. И мы мало кого волнуем, хотя Тэд подался в неолуддиты, а я, черт побери, слишком часто сую нос в этот самый "Счастливый шанс"... Все очень просто - современные тестовые машины ничего не стоит обмануть, достаточно быть немного сдержанным, не требовать каких-то изменений, и они оценят тебя как полностью адаптированную личность, и, между прочим, все будут довольны - возни меньше. Говорят, эвроматы могут здорово изменить это положение - от них не скроешься за умело выстроенными "да-нет", они снимут эти самые психограммы, в общем, вывернут наизнанку, и сразу станет ясно, каково твое истинное отклонение от абсолютно счастливой среднестатической единицы. И тебя начнут непонятными тебе хитрыми средствами загонять в предписанный коридор отклонений. Забавно!
      И вот ведь странная штука - чем сильней будут эти эвроматы, тем больше отклонений они станут регистрировать. Какая там адаптация, если машины потихоньку отбирают у тебя возможность думать и выбирать! Тут хоть бунтуй, хоть плюй на все! Пожалуй, кое-кто пойдет всерьез ломать интеллектронику, не дожидаясь новых мозгов, обещанных этим самым Нодье...
      Да, похоже, спокойная жизнь завершается, думал Миров, с тоской поглядывая на экран, включенный в рабочий канал. Счастливые денечки, когда можно три часа последить за работой регионального пищевого комплекса номер такой-то, а потом делать что угодно - хоть на ушах ходить, хоть в фантамате топиться, да, ... такие спокойные денечки уйдут, и начнется невиданная круговерть. Схлестнутся все эти Ясеневы, Нодье, неолуддиты, еще черт-те кто, и нам, простым людям, туго придется в общей свалке больших умников...
      И что там собрался показывать нам Тэд? Хочет привлечь в ряды своих единоверцев? Но, по-моему, все они изрядные болтуны, они даже не понимают, о чем кричат. Раскроши они сейчас вот такие пищевые комплексы, роботизированные вдоль и поперек, и нам крышка. Полцивилизации рухнуло бы за несколько дней. Голодные толпы жарили бы неолуддитов на площадях и поедали бы без соли и перца - фу, какая гадость...
      Однако, посмотрим, может, Тэд устроит что-нибудь веселенькое. А то "Счастливый шанс" стал понемногу надоедать, иногда я начинаю думать, что не такой уж он и счастливый...
      "Человек как человек, - думал Нодье, пристально вглядываясь в лицо суперсапа Лямбда, - внешне его не отличить от обычного большеголового, лысоватого человека, разве что немного странные глаза - если смотреть прямо, они словно ввинчиваются в тебя и что-то откупоривают. Так оно и есть, этот парень способен очень ловко откупорить любого партнера. Пока любого, но кто поручится за завтрашний день, за тех чудо-малышей, которые подрастают в разных уголках планеты и не ведают пока о своем предназначении?.."
      - Значит, ты все себе представляешь? - спросил Нодье вслух.
      - Да, вполне,- ответил Лямбда.- Надо вытащить мальчишку из их тайника. Я дождусь инструкций этого самого Зэта и пойду.
      - Ты безумно правилен, сынок,- сказал Нодье, поднимаясь с кресла и отходя к окну.- Но, боюсь, наш мир тесноват для тебя. Я не настаиваю на твоем участии, строго говоря, я хотел лишь посоветоваться с тобой...
      "Я начинаю бессовестно врать,- мелькнуло у Нодье.- Без его активного участия мы просто обречены - ни у меня, ни у него нет другого выхода..."
      - Ты словно извиняешься, Жан,- едва заметно улыбнулся Лямбда.- Я здесь не в гостях, это и мой дом.
      - Ладно,- согласился Нодье,- от тебя ничего не скроешь. Я, конечно, рассчитывал на твою помощь, но имей в виду - если ты влезешь в это дело, любой сотрудник ПСБ может ликвидировать тебя, как носителя запрещенного оружия, как машину, вышедшую из-под контроля... Тебе придется действовать за несколько дней до того, как твой вид получит соответствующий правовой статус. Если получит... Пока же ты считаешься обычным человеком, который вооружен самым непозволительным образом...
      Нодье мог бы поклясться, что Лямбда слегка побледнел и даже скрипнул зубами, но, скорее всего, это просто показалось старому биологу, старикашке Жану, который сразу - за одну истекшую ночь! - догнал свой возраст.
      Туман уже рассеялся, когда Ясенев вышел на берег озера. Анна, стоя на коленях среди песчаной полоски берега, мерно раскачивалась, словно молилась незримому озерному богу, и в первый момент Игорь слегка испугался - не ушла ли она назад, туда, откуда ее с трудом возвратили вчера.
      Ясенев накинул ей на плечи куртку, и Анна обернулась к нему с благодарной улыбкой.
      - Ты не поверишь, но недавно я болтала с Тимом, - сообщила она.- Тим приходил ко мне в утреннем тумане.
      - Почему же ты меня не дождалась?
      - Ты бы не взял меня к озеру. Ты заставил бы меня валяться на подушках и изображать больную...
      - Знаешь, Аннушка,- через силу усмехнулся Ясенев, швыряя в воду небольшой гладкий камешек.- Я начинаю верить в реализм фантпрограмм со всеми этими злодеяниями в стиле Кэттля и ангелами, вроде Аля и Ланы. Будь я средневековым мистиком, я бы решил, что Тим просто предчувствовал некоторые события.
      - Тебе не кажется, что мы вместе сочинили какую-то мерзкую фантпрограмму? - спросила Анна.- И теперь вместе погрузились в нее...
      - Вряд ли ты ввела бы в сценарий похищение собственного сына...
      Анна глубоко вздохнула.
      - Я могла бы сострить - это ты ввел в сценарий похищение собственного сына. Ты ведь заранее знал, что нарвешься на неприятности, что многих давным-давно тошнит от этого бешеного прогресса. Открывать новые пути опасная работа. Устремляясь на новый путь, люди иногда проносятся по трупу первопроходца, и среди весело гикающей толпы уйма недовольных - их, видите ли, заставляют топать собственными ножками, и труп какой-то посреди дороги валяется, портит чистый воздух будущего... Но мне не хочется острить, Игорек, мне выть хочется...
      Тим с удивлением ощутил, что переходит в какой-то иной мир, погружается в фантпрограмму, которой вовсе не заказывал.
      По аллее огромной резервации неспешно двигалась экскурсия суперсапов. Тим почему-то сразу осознал, что перед ним настоящий хомопарк, куда эти сверхумники с каменными лицами пришли подразвлечься. Аллею с обеих сторон охраняла прозрачная стенка из тончайшей проволоки, вокруг которой создавалось мощное поле страха. Тим был уверен, что обычные люди просто не способны пойти на эту символическую стенку и прорвать ее, потому что волны охранительного поля сразу же ударят их, отгонят, свалят с ног... Тим знал это совершенно точно, ибо он не только созерцал все со стороны, но и был внутри, за сеткой, и именно глазами засеточных сапи - их звали теперь просто сапи, без имен и прочих подробностей,- именно их глазами он видел торжествующе-победительные улыбки туристов, видел летящие над сеткой конфеты, блестящие металлические колечки и спелые бананы.
      - Что же ты делаешь! У бедненьких сапиков могут испортиться желудки,сказала важная туристка своему маленькому сыну.- Бананы следует бросать в зоопарке, глупыш!
      - Какая разница! - весело кричал глупыш и продолжал свое дело, и Тиму страшно хотелось впиться зубами в прохладный желтый банан и, став на четвереньки к великой потехе суперсапа-глупыша, съесть этот банан прямо с травы без помощи передних лап, то есть рук...
      Суперсапы приближались к концу аллеи, и Тим вместе с другими зарешеточными людьми сопровождал их и вовсю кривлялся, чтобы в его сторону летело все больше конфет, колечек и бананов. Туристы остановились перед гигантской панелью Большого Эвромата, руководящего работой всего хомопарка. Эвромат вежливо заулыбался своим красногубым акустическим синтезатором и стал здороваться с туристами, а потом уговаривать их, дескать, пора покинуть эту заповедную территорию, а вот завтра им покажут такое...
      - Скажите, уважаемый,- выступила вперед важная дама-туристка.- Вот некоторые сумасшедшие утверждают, что мы происходим от этих жалких вымирающих сапи. Откуда берется такой бред?
      - О, мадам! - галантно сказал Большой Эвромат.- Теорию происхождения и эволюции бреда так трудно построить. Даже мы, эвроматы, не добились пока решающего успеха. Но мне известна и иная бредовая идея, я рассказал бы о ней, но боюсь вас испугать, к тому же, здесь дети...
      - Расскажите, расскажите, пожалуйста! - дружно зашумели туристы.Пусть дети узнают о диких выдумках врагов прогресса из самого авторитетного источника!
      - Я скажу, правда - превыше всего! - провозгласил Большой Эвромат.Представьте себе, некоторые бездельники утверждают, что мы, эвроматы, были созданы - кем бы вы думали! - этими самыми сапи...
      - Какой ужас! Какое безобразие! - наперебой заголосили туристы.- Это ж надо так мозги вывернуть! Чушь!
      - И самое смешное,- продолжал Большой Эвромат,- сапи усиленно поддерживают эти легенды... И про вас, и про меня!
      - Кошмар! - возопила активная дама.- А мы еще дарим им столько вкусного и красивого... Их надо примерно наказать!
      - Наказать!-эхом отозвалась вся компания туристов.
      - Вы совершенно правы! - с чувством воскликнул Большой Эвромат, и по хомопарку разнесся его мощный голос, вызывающий единственное желание укрыться от него за полным и безоговорочным подчинением.- Спать! Спать! И никаких развлекательных фантпрограмм! Перед сном каждый сапи должен вознести молитву Верховному Эвромату Планеты, дабы проклятые луддиты всех времен и народов вечно жарились в струях звездной плазмы. Сапи должны покаяться в греховных домыслах по поводу происхождения высших существ Земли, наделенных истинным и врожденным сверхразумом. Ни один благонамеренный сапи не должен распространять нелепую клевету на истоки гиперментальных и эвросистемных способностей, иначе его ждет страшная кара - лишение той примитивной функции, которая называется человеческим разумом, и немедленный перевод в обезьяний питомник. Спать!
      Могучая волна коллективной паники подхватила Тима и швырнула его вместе с толпой в глубину резервации. Единственная мысль раскаленным лучом била в мозг - добраться до своей подстилки и уснуть, разумеется, после всех молитв и покаяний, уснуть без сновидений со всякими дурацкими фантазиями и воспоминаниями. Главное - не пришло бы в голову что-либо из подлинной истории, а все обозримое время стянулось к сладкому вчера с бананами и конфетами, а весь прогноз уперся в такое же замечательное сладкое завтра в лучшем, просто распрекраснейшем из лучших хомопарков планеты. Тим несся в обезумевшей толпе, но одновременно как бы парил над ней, единым взглядом охватывая громадный заповедник, по которому метались бывшие цари природы в поисках своих подстилок, молитвенников и женщин, в поисках укрытия от гремящего голоса, от его укоров, призывов и внушений.
      И вдруг среди этой кутерьмы Тим увидел невероятное - в небольшой яме почти в центре хомопарка двое коленопреклоненных, его отец и Нодье, смиренно творили молитвы и громко каялись в своих злобно-клеветнических измышлениях. И все, пробегающие мимо, не забывали смачно плюнуть в эту яму и погрозить ее обитателям кулаком. Тим мгновенно захлебнулся волной ненависти и презрения, волна откуда-то извне переполнила его, и он в едином порыве с другими сапи плюнул вниз всей этой тошнотворно пенящейся волной, но случайно в последний момент перехватил взгляд отца, вовсе не затуманенный ни молитвенным экстазом, ни раскаянием, а напротив, исполненный напряженного размышления и иронии.
      И не выдержав этого взгляда, Тим рухнул вниз, смешиваясь с пеной собственного плевка и растворяясь в ней без остатка.
      - Не ночь, а сплошная фантастика,- сказал Стив и сладко зевнул.- И самое фантастическое предположение, которое я мог бы высказать, сводится к тому, что сейчас мы пойдем спать...
      - Предположение действительно сильное, - усмехнулся Комиссар. - Но, черт побери, как тебе удалось догадаться? У тебя неплохие задатки...
      - ...детектива - подхватил Грегори.- Не совсем так. Я просто передал сведения о пионерах Эвроцентра, о тех, кто был более или менее близок с Ясеневыми. А умная машина выстроила превосходную модель. Так мы и вышли на человека, которого ты называешь Зэтом...
      - Ладно, проверим,- сказал Комиссар.- Ты извини, но я хочу задать тебе еще один пакостный вопросик. Почему ты с самого начала с такой силой катил бочку на Нодье? Ведь я чуть не клюнул на твои аргументы... Уверен, ты имеешь против него что-то личное, да?
      - Честно говоря, имею. Но начнем с того, что эвромат тоже не исключает варианта с Нодье. Достоверность в три раза ниже, но это еще не исключение варианта... А личная моя неприязнь к старикашке Жану объясняется очень просто. Из-за него я потерял Нику, свою невесту. То есть, не совсем из-за него, но для меня был гром среди ясного неба, когда она заявила, что любит суперсапа Лямбда и готова разделить его судьбу. Бессмыслица! Надо ж вбить такое в голову...
      - Она работала у Нодье? - быстро спросил Комиссар.- И снабжала вас полезными сведениями?
      - Кончай играть в свои шпионские сюжеты,- разозлился Грегори.Разумеется, у нас десятки каналов информации о работах Нодье, и у него никак не меньше. И разумеется, я любил Нику не за ее доступ к закрытой информации. Твое мышление - рецидив прошлого столетия с его шпиономанией и шизофреническим засекречиванием любой очевидности. Сейчас иное время! Сведения слегка прикрывают лишь от тех, кто не имеет должной подготовки для их восприятия. Потому что любой проект выглядит несколько по-разному изнутри и со стороны, потому что среди нас еще очень много сторонних критиков-созерцателей, возводящих свое элементарное непонимание эволюции, свое стремление к безграничному моральному и материальному комфорту в ранг какого-то вселенского закона неприятия прогресса...
      - Ну, не стоит сердиться,- примирительно произнес Комиссар.- Меня интересовала причина твоей неприязни к Нодье и суперсапам.