26

Николас Меррит уже бывал в Горячих Ключах — пять лет назад приезжал сюда покататься на лыжах. И, помнится, в тот раз город ему понравился.

В отличие от калифорнийских лыжных курортов, в Горячих Ключах не чувствовалось претенциозности. Несмотря на растущую популярность и наплыв туристов, здесь сохранилась уютная атмосфера маленького провинциального городка, где все друг друга знают.

За окном промелькнул ресторан, в котором Ник ужинал когда-то, гостиница, где он снимал номер. Впереди показалось приземистое одноэтажное здание галереи «Чудеса Запада». Должно быть, и сюда он заходил в тот раз — или, по крайней мере, проезжал мимо. Однако галерея почему-то начисто стерлась из его памяти.

Припарковав машину, Ник вошел внутрь и обвел зал быстрым взглядом. Внимание его сразу привлекла девушка за конторкой — хрупкая, в розовой блузке и облегающих джинсах, с золотистыми волосами, огромными голубыми глазами и… забинтованной рукой. Ник почувствовал, как екнуло что-то внутри при мысли о том, где эта красавица могла повредить руку. Что, если перед ним еще одна жертва его семьи?

— Добрый вечер, — произнес он спокойно, стараясь не выдать своего волнения.

Девушка подняла взгляд, и глаза ее удивленно расширились.

— Здравствуйте, — осторожно ответила она.

— Интересный у вас магазинчик, — с напускным безразличием заметил Ник.

— Он не мой. Я — только продавец. — Она взглянула ему прямо в глаза. — Чем я могу вам помочь?

У Ника перехватило дыхание. Дожив до тридцати четырех лет, он и не подозревал, что бывают на свете такие глаза — цвета бездонного неба в летний полдень.

— Вы, должно быть, Терри?

Она кивнула, не сводя с него настороженных глаз.

— А я Ник.

— Брат Саманты?!

— Да, так мне говорили, — усмехнулся он.

Терри вдруг залилась краской.

— Ее здесь нет.

— Тогда не могли бы вы мне сказать, где ее найти?

— Нет! — Хорошенькое личико ее порозовело еще сильнее. — То есть… я не знаю.

— Когда вы в последний раз ее видели?

— Вчера.

— С ней все было в порядке?

— Нет.. Кто-то стрелял в нас, когда мы катались верхом. Ее ранили.

Что-то сжало Нику горло, и впервые в жизни он не смог сразу подобрать нужные слова.

— Она тяжело ранена? — спросил он наконец, сам не узнавая своего голоса.

— Пуля попала в ногу. Да не переживайте так! — добавила Терри, очевидно, догадавшись о его состоянии. — Ничего страшного. Жить будет.

Ник взглянул на ее забинтованную руку, но ничего не сказал.

— Она в больнице?

— Нет, рану обработал частный врач.

— Так где же она? — нетерпеливо спросил Ник. Сердце его билось уже где-то в горле.

— Поверьте мне, Саманта сейчас в безопасном месте. У нее все хорошо. Честное слово. — Наклонившись вперед, Терри вдруг одарила его ослепительной улыбкой. — И у Юпитера, слава богу, тоже. Юпитер — это мой жеребец, на котором каталась Саманта. Ему пулей задело ляжку.

Ник вздрогнул. Почему-то упоминание о раненой лошади стало для него последней каплей. Разумеется, он и прежде понимал, на что способна его семья; но до сих пор жертвы клана Мерритта оставались для него туманными, абстрактными фигурами, не затрагивающими совесть и не мешающими спать по ночам. Только сейчас, глядя в ясные глаза Терри, он по-настоящему понял, что это значит — когда страдают невинные. Женщины. Дети. Животные — бессловесные твари, не способные даже понять, кто и за что причиняет им боль.

— Думаю, вам тоже не стоит здесь оставаться, — проговорил он, глядя в сторону.

— Где же мне еще быть? Здесь мой дом. А к вашим бостонским делам я не имею никакого отношения.

— Вы здесь одна?

— Была еще Хелен Пиви. Но я ее отослала домой

— А сами остались? Вы смелая девушка.

Терри снова улыбнулась:

— Уверяю вас, здесь безопасно. Сэм поставила сигнализацию: нажмешь на кнопку — и через пять минут сбежится вся городская полиция.

— Спасибо, учту, — усмехнулся Ник.

Терри вновь расплылась в улыбке.

— Знаете, Саманта о вас рассказывала. Вы ей нравитесь. Она очень рада, что у нее появился брат.

— Напрасно радуется, — проворчал Ник. — От меня, как и от прочих родственников, одни неприятности.

— Зачем же вы приехали

— Потому что боюсь за нее. Мисс Фолкнер, мне действительно очень нужно с ней связаться.

— А я действительно ничем не могу вам помочь. Даже если бы знала, не сказала, где она, — но я правда не знаю.

Ник с трудом заставил себя отвести от нее взгляд. Такие женщины — отважные, прямые и честные — всегда его привлекали; но Ник напомнил себе, что здесь ему ничего не светит. Завязывать серьезные отношения с порядочной женщиной он не вправе; а эта Терри явно не из тех, кто довольствуется романами на одну ночь. И потом, она подруга Саманты.

Много лет прошло с тех пор, когда Ника в последний раз останавливали подобные соображения. Он давно приучился не уважать никого и не считаться ни с кем, кроме, пожалуй, своего партнера Кэла. Но теперь все изменилось. Появление Саманты заставило его на многое взглянуть по-другому.

Ник вздохнул, стараясь справиться с собой.

— Вы сможете кое-что ей передать?

— Боюсь, что нет.

Он досадливо провел рукой по волосам.

— Тогда хоть объясните толком, что случилось вчера.

— Мы катались верхом по лесу. Вдруг послышался выстрел — пуля попала в лошадь Саманты. В первый момент мы подумали, что просто кто-то охотится… — Она слабо улыбнулась. — Ну, по крайней мере, нам очень хотелось так думать. Однако для охоты сейчас не сезон — во всяком случае, для легальной охоты.

— А дальше? — не улыбнувшись в ответ, спросил Ник.

— Мы бросились наутек. А стрельба продолжалась, и теперь было уже совершенно ясно, что целят в нас.

Ник представил себе, как две женщины мчатся по лесу, спасаясь от невидимого убийцы, — и ощутил, как ледяные клещи сжали его сердце.

— А потом появился мой брат и… и агент ФБР. Но там был кто-то еще — кто-то, кого мы не видели. Он и спугнул снайпера. Мы никого не нашли, но, кажется, снайпер был ранен. Мы видели кровь. — Терри замолчала, вглядываясь ему в лицо своими удивительными небесно-голубыми глазами.

— Вы сказали, Саманта ранена в ногу?

— В бедро. Но брат говорит, что рана легкая. Пуля прошла навылет.

— Слава богу! — едва слышно выдохнул Ник, до сих пор он и не осознавал, как дорога ему стала недавно обретенная сестра. — Вы сказали, там был агент ФБР? Его фамилия Маклин?

— Да, Маклин, — ответила Терри. Она продолжала пристально в него вглядываться, Ник спросил себя, что рассказала Саманта этой женщине о нем, о его семье… и о Маклине.

— И моя сестра сейчас с ним?

Терри кивнула.

Ник от души надеялся, что обуревающие его чувства не отражаются на лице. После того, что он услышал от Виктора о Маклине и его матери, его тревога за Саманту переросла в настоящий страх. Кто знает, на что решится агент Маклин, чтобы осуществить свою месть — или восстановить справедливость, как он ее понимает?

— Значит, вы не знаете, кто спугнул снайпера? — спросил он наконец.

— Нет, он так и не показался. — Помолчав, она простодушно спросила: — А это были не вы?

—Нет, не я, — ответил Ник — и немедленно пожалел об этом, увидев на ее милом личике откровенное разочарование.

— Тогда этого человека послала Пэтси. Так думает Сэм, и, наверное, она права.

Пэтси. Его мать. Нет, о Пэтси Кэрролл он не хочет слышать ни слова. Однако ему хотелось побольше узнать о Саманте, о Маклине… А главное — страшно не хочется расставаться с этой голубоглазой феей, всколыхнувшей в нем давно забытые чувства.

— Вы не согласитесь со мной поужинать?

— Вообще-то за мной должен заехать брат…

— После ужина я отвезу вас домой, — пообещал Ник.

— Боюсь, мои братья явятся в ресторан, чтобы за мной присмотреть, — улыбнулась Терри. — После того, что случилось, они твердо решили глаз с меня не сводить.

— И правильно сделали, — ответил Ник.

Он хотел добавить, что приглашает ее на ужин лишь затем, чтобы расспросить о Саманте — но тут же остановил себя. Незачем лгать. Ему безумно хочется провести вечер с этой милой ясноглазой девушкой, которая ни в чем его не подозревает и ничего не мечтает от него получить. Вот что важно в первую очередь, и лишь во вторую — вопросы о Саманте.

И о матери.

Сколько Ник ни твердил себе, что эта женщина его не интересует, — он не мог не думать о Пэтси Кэрролл. Да, она бросила его ребенком, но Сэм любит ее всем сердцем, а у Ника сложилось впечатление, что его сестра не станет дарить свою любовь недостойным. И не она одна — отец, которого мать тоже предала и бросила, до конца жизни защищал ее от собственного клана…

— Ну, хорошо, — сдалась наконец Терри. — Только сначала мне надо позвонить. А куда мы пойдем?

— На ваш выбор — я здесь ничего не знаю.

— В квартале отсюда есть недурной ресторан, — подумав, ответила Терри.

— Отлично.

— Подождите минутку.

Она исчезла в задней комнате, и тут же из приоткрытой двери вынырнула полосатая кошка. Прошла мимо Ника, гордо задрав хвост и как бы невзначай скосив на него надменный взгляд желтых глаз.

Ник улыбнулся. Он любил животных и в детстве мечтал о каком-нибудь домашнем любимце. Но у него и дома-то не было, а в военных школах, где прошла большая часть его отрочества, таких сентиментальных фантазий не одобряли. Много позже, уже взрослым, он не раз подумывал о том, чтобы завести собаку, — но всякий раз вспоминал, что ему часто приходится уезжать по делам, что с собакой некому будет гулять, да и вообще в его стиль жизни она не впишется.

Из задней комнаты появилась Терри. Усилием воли Ник приказал себе выкинуть из головы все мысли о сестре. Сейчас он все равно ничего не сможет сделать. И хоть он терпеть не мог агента Маклина, врожденное чувство справедливости заставляло его признать, что Саманта сейчас в надежных руках. Если только Маклин не позволит прошлому одержать над ним победу.

Саманта — взрослый человек. Она сумеет о себе позаботиться.

Эти слова Ник повторял себе всю дорогу из Бостона в Горячие Ключи. Но почему-то они совсем его не успокаивали.

Что ж, он постарается ее найти. И, может быть, Терри Фолкнер ему в этом поможет.

Террй перевернула табличку на дверях: теперь на ней значилось «ЗАКРЫТО».

— Ну, вот я и готова, — объявила она. Вместе они вышли на крыльцо. Терри заперла галерею, непринужденно взяла Ника под руку, и они пошли вниз по улице. Время от времени навстречу попадались знакомые; Терри здоровалась с ними, представляя Ника как своего друга с Восточного побережья. С ровесниками она перекидывалась острыми шуточками, со старшими была вежлива и внимательна, со всеми — весела, дружелюбна и совершенно естественна, без малейшего наигрыша. Ник не уставал поражаться, как не похожа эта девушка на тех, с которыми он обычно выходил в свет, — амбициозных и холодных как лед деловых женщин.

Кажется, Сэм упоминала, что ее подруга преподает в школе. Забавно: он еще ни разу не ходил на свидание с учительницей.

«Впрочем, это не свидание, — напомнил себе Ник. — Скорее, деловой ужин с целью получения информации».

Мысли его снова обратились к агенту Маклину. Он был совсем мальчишкой, когда мать истекла кровью у него на глазах… Неудивительно, что Маклин так ненавидит семью Мерритта! Окажись на его месте сам Ник, едва ли у него хватило бы силы духа, чтобы преследовать кровных врагов, не преступая рамки закона.

Ресторан, который порекомендовала Терри, оказался обставлен в стиле Дикого Запада — с бревенчатыми стенами и тяжелыми подсвечниками на столах. Для ужина было еще рановато, так что свободный столик они нашли без труда. Ник откинулся на стуле, любуясь на свою спутницу.

— Что посоветуете заказать?

— Здесь отлично готовят бифштексы, — ответила она. — Очень сытные.

— Я умираю от голода, — признался Ник.

— Вы летели из Бостона до Денвера?

— Да, а потом сюда — чартерным рейсом, — кивнул он.

— Надолго приехали?

— Не знаю, — искренне ответил Ник.

Он прилетел, чтобы предложить помощь Саманте и ее матери. Своей матери. Но долго задержаться не сможет. Ему нужно вернуться в Бостон, чтобы закончить свое дело — выполнить обещание, данное отцу.

Поднимаясь по крутой и извилистой горной дороге к тайному убежищу Кэрроллов, Нейт то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Позади никого не было — но это его не успокаивало.

Он заметил, что напряжена и Саманта: как видно, болеутоляющее, прописанное доктором Макинтайром, не помогло ей расслабиться. Впрочем, после всего, что обрушилось на нее за последнюю неделю, это и неудивительно.

— Так ты уверена, что об этом месте никто не знает?

— Я больше ни в чем не уверена, — тихо сказала она. — Но хижина зарегистрирована на фиктивное юридическое лицо, и от его имени платятся все налоги. Да и мама очень осторожная женщина. Она недавно была здесь и предупредила бы меня, если бы заметила, что это место засвечено.

— Засвечено? — поднял брови Нейт.

— Я читаю детективы, — усмехнулась Сэм.

В нескольких десятках метров от хижины — неказистого на вид бревенчатого домика — Нейт остановил машину.

— Пистолет при тебе?

— При мне.

— Что с ним делать, знаешь?

— Знаю.

— Сможешь, если придется?

— Смогу, — уверенно ответила Саманта.

Нейт ей поверил. В ее голосе звучал гнев — а это лучшее лекарство от страха и растерянности.

— Не выходи из машины, — приказал он. — Пересядь за руль. Если увидишь или услышишь что-нибудь — хоть что-нибудь — необычное, жми на газ и гони отсюда на полной скорости. Й свяжись с Греем, моим напарником

Саманта молча кивнула.

— Где ключи?

— В скворечнике, — ответила она.

Нейт скорчил гримасу.

— Под ковриком — слишком очевидно, а про скворечник никто не догадается, — объяснила она.

Вытащив из кобуры револьвер, Нейт вышел из машины. Подождал, пока Саманта переберется на сиденье водителя.

— Если все будет спокойно, я тебя позову. Когда будешь выходить, забери с собой ключ зажигания.

На этот раз Нейт не стал ждать, пока она кивнет. Осмотрев цепким взглядом окрестности, он, пригнувшись, бросился к скворечнику, достал ключи и, сжимая в руке револьвер, поднялся на крыльцо. Дверь подалась сразу, Нейт быстро прошел по дому, проверив все помещения, затем вышел на крыльцо и махнул рукой Саманте. Неуклюже, стараясь не наступать на раненую ногу, она выбралась из машины и, опираясь на трость, зашагала к дому.

На ней была рубашка и джинсы, купленные в первом попавшемся магазине по дороге. Джинсы пришлось взять размера на три больше, чем нужно, — из-за повязки на ноге. Однако даже в этих нелепых джинсах, висящих на ней мешком, и с тростью в руке Саманта казалась ему прекрасной, как сказочная принцесса.

Саманта вошла в гостиную и остановилась. Взгляд ее скользнул по мягкому креслу с темно-красной обивкой, по камину, в котором еще виднелись угли. «О чем она думает?» — спросил себя Нейт.

Подойдя ближе, он положил руки ей на плечи и привлек к себе. Сэм прижалась к нему, и он ощутил, как постепенно расслабляются ее напряженные мышцы. От нее исходил легкий чистый запах цветочного мыла; тело казалось сильным — и в то же время податливым и удивительно нежным.

Несколько секунд оба не произносили ни слова.

— Тебе надо лечь в постель, — сказал наконец Нейт. — И сменить повязку.

— Сначала дай мне оглядеться, — ответила она. — Хочу убедиться, что здесь ничего не изменилось. Мама могла оставить мне какой-то знак.

Опираясь на трость, она прошла по всему дому — открывала все шкафы и тумбочки, заглядывала в ящики столов. Нейт следовал за ней, наблюдая, как надежда на ее лице сменяется досадой и разочарованием.

Наконец Сэм вернулась в гостиную и тяжело опустилась в кресло матери.

— Ничего.

— Переночуем здесь. А завтра я раздобуду тебе телефон.

Сэм бросила тоскливый взгляд на телефон, стоящий на столе.

— Как ты думаешь, может быть, позвонить маме отсюда? Телефон тоже записан на фиктивную организацию, — добавила она. — И эта же организация оплачивает счета.

Нейт покачал головой.

— И тебя это никогда не удивляло?

— До недавнего времени — нет. Я всегда знала, что отец — скрытный человек и очень серьезно относится к неприкосновенности частной жизни. Он говорил, что эта хижина — наше тайное убежище, пещера Али-Бабы… А об оплате счетов за телефон и электричество я ничего не знала до прошлого года. Все имущество отца унаследовала мама, а она никогда мне об этом не рассказывала. Только несколько месяцев назад вдруг заговорила об этом. Сказала, что я должна знать — на всякий случай, если с ней неожиданно что-нибудь случится.

«Что же за женщина эта Пэтси Кэрролл?» — снова и снова спрашивал себя Нейт. Первое его впечатление о матери Саманты было не слишком лестным: да и что лестного можно сказать о женщине, которая сперва вышла замуж за Мерритту, а затем сбежала, бросив собственного ребенка? Однако Сэм, несомненно, любит и уважает мать. Едва ли она смогла бы любить бессердечного и бесчестного человека. И уж точно не смогла бы уважать.

Как бы то ни было, Пэтси Кэрролл прожила большую часть жизни в страхе, в постоянной тревоге, в любую минуту готовая снова сорваться с места и искать себе новое укрытие. И, однако, сумела создать собственное дело, завоевать уважение соседей, вырастить чудесную дочь — отважную, прямую и независимую. Так что, скорее всего, Пэтси Кэрролл — умная, решительная, мужественная женщина. Женщина, которая не бросает своих в беде — если таинственный защитник Саманты, спугнувший снайпера, действительно прислан ею.

Хотелось бы самому Нейту оказаться на его месте! Стать для Саманты рыцарем-защитником, принцем на белом коне… Глупая мысль. Сейчас он ощущал себя скорее Дон Кихотом, сражающимся с мельницами.