Глава 4

Волнение Джесси постепенно возрастало, когда Алекс вез ее на первую встречу с предполагаемой семьей.

Солнце начало садиться, и его закатные лучи словно зажгли скалы красным пламенем. В небе были щедро разлиты золотые и алые тона. От увиденной красоты у Джесси захватило дух.

— Я же говорил вам, что вид потрясающий, — заметил Алекс.

— Да, — откликнулась она, благодарная за его присутствие и ничего не значащий разговор.

Алекс заехал за ней в гостиницу, как и обещал. Огромный, роскошно обставленный номер произвел на нее ошеломляющее впечатление. Здесь было все — ванна-джакузи, полный бар напитков на любой вкус, пушистый ковер, чрезвычайно удобная кровать. Но самыми удивительными были ожидавшие ее подарки: бутылка дорогого шампанского, корзина фруктов, блюдо с крекером и сыром и два букета свежих цветов. По крайней мере, кто-то старается выказать ей свое расположение. Судя по приложенным карточкам, этих людей было несколько.

Она начинала чувствовать себя Алисой в Стране чудес и лишь надеялась, что не встретит некоторых персонажей из этой книги. Например, Чеширского Кота. Он внушил бедной, ни о чем не подозревающей Алисе ложное чувство безопасности. Был ли Алекс с его неотразимой улыбкой этаким Чеширским Котом? Джесси напомнила себе: если что-нибудь выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой, значит, так оно и есть, и будет разумным помнить об этом, в отличие от наивной и упрямой Алисы.

Джесси скрестила ноги, пытаясь справиться с нервозностью. Она надеялась, что правильно одета для сегодняшнего визита: серые классического покроя брюки, шелковая блузка персикового цвета и серебряное ожерелье из двадцати тонких цепочек. Она никогда не злоупотребляла косметикой — вот и сегодня слегка припудрила лицо, коснулась ресниц тушью и подчеркнула контур губ помадой. Закончив с туалетом, она придирчиво осмотрела себя в зеркале и решила, что не похожа ни на наследницу, ни на принцессу, ни на Золушку. Просто Джесси, которая живет в маленьком домике, заваленном книгами, и едва сводит концы с концами, продавая старые тома.

Она не ожидала увидеть одобрение в глазах Алекса, когда он приехал за ней.

— Вы выглядите очень мило, — просто сказал он, и она почувствовала, как по телу растекается волна удовольствия от комплимента. Джесси была рада, что он не стал расточать похвалы ее внешности, потому что она все равно бы не поверила. Но его искренние слова придали ей уверенности в себе.

Джесси заставила Алекса еще раз кратко охарактеризовать членов семьи Клементс. Конечно, она помнила конгрессмена и после нескольких часов пребывания в «Квссте» кое-что узнала о Каллене, человеке, построившем отель. Она также узнала о его детях-близнецах. Один из них, по всей видимости, управлял отелем, а другой был членом муниципального совета соседнего города.

Она попыталась узнать и о других членах семьи, но ее особенно заинтриговал Росс, не в последнюю очередь из-за того, что Алекс упорно избегал разговоров о нем. Интересно, будет ли он сегодня на приеме. Джесси почувствовала все усиливавшееся волнение.

Всю дорогу из Седоны она засыпала Алекса вопросами. Он приехал за ней в шикарном спортивном автомобиле, и от внимания Джесси не укрылось, что его машина была лишь одной из многих подобных на дороге. Практически каждый водитель был за рулем спортивного автомобиля, или джипа, или пикапа. Джесси переключилась на землю, по которой они ехали, ища взглядом пасущиеся стада. Однако сухая, выжженная солнцем земля выглядела неприветливой и безжизненной.

— Здесь нет никакого скота? — наконец спросила она.

— Его перегнали на горные пастбища, — ответил Алекс. — Осенью они вернутся обратно.

Джесси продолжала говорить, чтобы унять нервную дрожь.

— Не похоже, что они смогут здесь прокормиться.

— Верно, — кивнул Алекс. — Чтобы прокормить корову и теленка, требуется двадцать акров пастбища.

Двадцать акров для коровы и теленка? Это трудно было представить.

— Но тогда ранчо должно быть огромным.

— Да, но большая часть земли арендуется у государства. Первоначально Клементсы имели право на триста двадцать акров земли, затем они выкупили другие ранчо. В целом во владении семьи девятьсот акров, а арендуется у государства еще тысячи.

Джесси попыталась подсчитать, сколько коров можно прокормить, имея такие угодья, но не смогла.

Дорога начала подниматься в горы, петляя и извиваясь. По обеим сторонам тянулись проволочные ограждения. Джесси поежилась. Не совершила ли она ошибку, отправившись на ночь глядя на неведомое ранчо в эти безлюдные края?

Алекс свернул с главной дороги на пыльную проселочную. Через пять минут они миновали перевал, и Джесси увидела ранчо. Просторный дом из камня и дерева был окружен несколькими строениями, включая свежевыкрашенную конюшню с открытым манежем перед ней. По соседству с конюшней располагался небольшой дом.

За конюшней паслись лошади. Даже с расстояния Джесси увидела, что животные породисты и хорошо ухожены. Отец научил ее разбираться в лошадях.

Ее взгляд вернулся к главному строению. Само здание было не лишено изящества, но выглядело так, словно его строили стихийно, по мере необходимости пристраивая комнаты и флигели. С фасада и флангов дом опоясывала открытая терраса. Перед домом на ухоженных клумбах цвели коралловые и малиновые розы.

Джесси осмотрелась вокруг. В нежно-розовом небе садилось солнце, озаряя красную скалу за домом. Она восхищенно воскликнула, увидев, как закатные лучи превратили скалу в пылающее золото.

Джесси заметила нескольких человек возле загона и еще троих на крыльце. Они скрылись в доме, когда машина подъехала ближе, — наверное, предупредить о ее приезде. Остановив машину, Алекс вышел и раскрыл перед ней дверь. Он подал ей руку, чтобы помочь выйти, и не выпустил ее, словно чувствуя, что она нуждается в его поддержке.

Подходя к крыльцу, Джесси про себя прочитала молитву. Входная дверь распахнулась.

На пороге стояла пожилая женщина с коротко подстриженными седыми волосами и загорелым лицом. Она была одета в джинсы, рыжевато-коричневую рубашку и замшевый жакет, отделанный бирюзой. Живые карие глаза, того же оттенка, что и глаза Джесси, несколько мгновений изучали ее лицо. Затем женщина тепло улыбнулась.

— Джессика, здравствуй. — Она протянула к ней обе руки. — Добро пожаловать в «Сансет». Я Сара Маклеод, — сказала она, не дав Алексу шанса представить ее, и сжала руки Джесси. — Ты не возражаешь, Джессика?

Джесси мгновенно поняла, что не возражает. Ей сразу понравилась Сара, которой на вид было немало лет, но двигалась она с легкостью молодой женщины. Она излучала тепло, но Джесси увидела тень неуверенности в ее глазах и поспешила пожать ее руку. У них было что-то общее. Они обе не были такими уверенными, какими хотели быть. Это открытие заставило ее проникнуться симпатией к Саре Маклеод.

Вечер стал смешением имен и лиц.

Сара была запоминающейся личностью, как и Холден. Он явно был патриархом в семье и сидел в самом удобном кресле. На вид ему было около восьмидесяти, и копна серебристых волос обрамляла его изборожденное морщинами лицо. Спокойные карие глаза, такие же, как у Сары и у нее самой, впились в гостью с живейшим интересом.

— Вы выглядите как Клементс, — сказал он удивительно сильным голосом, хотя не сделал попытки встать.

Джесси не знала, нужно ли на это что-то отвечать, поэтому просто стояла под его пристальным взглядом.

— Это комплимент, девочка, — пояснил старик, и в его ясных глазах зажглись огоньки.

— Спасибо, — с достоинством ответила она.

— У вас есть сомнения?

— Я никогда не верила в сказки, — честно призналась Джесси.

— Это хорошо, — одобрительно кивнул Холден. — Я тоже в них не верил. Здоровая доля сомнений еще никому не причиняла зла. Кое-кому в этой семье тоже не повредит немного осторожности. — Оторвавшись от лица Джесси, взгляд старика начал блуждать по комнате, оставив ее ломать голову над загадочной фразой.

Повернувшись, она поймала взгляд Сары и успела уловить странное выражение, промелькнувшее в нем. Страх? Но оно исчезло так же быстро, как и появилось. Сара легко дотронулась до ее руки:

— Давайте я покажу вам фотографии.

Но не успели они пройти и двух шагов, как их остановил высокий почтенный мужчина. Его родство с Холденом было очевидным, хотя его глаза были ярко-голубыми, пронизывающими насквозь.

— Я Марк Клементс, — непринужденно представился он, удерживая ее руку, словно хрупкое сокровище.

Конгрессмен. Она бы сразу его узнала, даже если бы он не представился.

Мужчина одарил ее улыбкой, не менее очаровательной, чем улыбка Алекса. Комната, казалось, наполнилась исходящим от него магнетизмом. Джесси показалось, что ему. слегка за пятьдесят, но она могла ошибаться.

— А вы моя кузина, — добавил Марк, и его улыбка стала еще шире.

К удивлению Джесси, его слова доставили ей удовольствне. Ей было легко с Сарой, а теперь и с этим человеком. Это было странно, потому что обычно она держалась отстраненно и даже застенчиво с незнакомыми людьми. Непринужденные манеры Алекса поколебали ее настороженность, а теперь лед недоверия окончательно растаял.

— Я… не уверена, — смутившись, пробормотала она. Джесси очень старалась сохранять объективность, но сейчас в ней зародилась надежда на то, что это и есть ее семья. Семья, казавшаяся абсолютно идеальной.

— Вы просто вылитая Сара в молодости, — заявил Марк Клементс. — Она вытащила свои фотографии как раз перед вашим приездом.

— Я как раз собиралась показать их ей, — сказала Сара. Джесси показалось, что она услышала раздражение в ее голосе. Или просто нетерпение?

Однако Марк Клементс не обратил на ее реплику внимания.

— Мы все надеемся, что вы погостите у нас подольше. Семейные узы для всех нас очень важны. — К нему подошла очень привлекательная светловолосая женщина, и Марк обнял ее. — Это Саманта, моя жена и лучший политический капитал.

— Привет, Джессика, — поздоровалась Саманта, но ее глаза не потеплели, как глаза мужа.

У Джесси возникло внезапное неприятное чувство, что она оказалась под микроскопом и наблюдатель ожидает увидеть вредное и отвратительное насекомое. Затем Саманта улыбнулась, и Джесси поняла смысл слов Марка. Она также решила, что ошиблась, заподозрив невесть что в ее минутном колебании.

— Пожалуйста, зовите меня Джесси, — попросила она.

— Но Джессика — такое красивое имя, — возразила Саманта.

— Только отец называл меня так. — Против воли в голосе Джесси послышались стальные нотки.

Повисло неловкое молчание. Она впервые упомянула о своем отце. Он словно призрак витал по комнате, и только сейчас Джесси ощутила это.

— Ну что вы ее обступили, — раздался позади раскатистый бас, принадлежавший высокому властному мужчине, стоящему рядом с миниатюрной спутницей. У него были голубые глаза, как у конгрессмена, но более бледные, почти серые.

Марк сухо улыбнулся и повернулся к подошедшему.

— Джесси, это мой брат Каллен и его жена Сондра. Эти одинаковые молодые люди в углу — его сыновья-близнецы.

— Она красива, как и все женщины Клементс, — заметил Каллен. — Она — вылитая Сара…

У Марка было природное обаяние, а его брат обладал бьющей через край энергией и хваткой бульдога. Рядом с ним конгрессмен казался сдержанным, даже замкнутым.

Каллен наклонился и поцеловал Джесси в щеку, отчего она окончательно ощутила себя блудной дочерью, вновь оказавшейся в лоне семьи.

Джесси почувствовала себя предметом раздора между этими сильными мужчинами, каждый из которых был полон решимости окружить ее родственной заботой. Она попыталась напомнить о себе.

— Так вы — владелец «Квеста». Гостиница превосходна. Спасибо, что пригласили меня остановиться в ней.

— Я рад, что вам понравилось, кузина. — Каллен многозначительно посмотрел на Марка. — Я же говорил тебе, что ей понравится.

Марк, в свою очередь, взглянул на Сару, и ее лицо застыло. Джесси заметила эту перемену, и по ее спине пробежал холодок. Она ясно ощущала напряжение, возникшее между ними.

Сара решительно взяла ее за локоть.

— Я намерена похитить у вас Джесси, — сказала она.

Джесси позволила увести себя из комнаты, благодарная за избавление от внезапного ощущения дискомфорта в обществе членов семьи, от выражения ожидания на их лицах. Ей вдруг показалось, что она оказалась в водовороте отношений, в которых ничего не понимала.

Джесси чувствовала провожавшие ее взгляды. Глаза присутствующих лучились симпатией, но в воздухе витало еще что-то, словно предчувствие близкой грозы в ясный день.

Сара привела ее через холл в просторную спальню. Деревянный пол был покрыт пестрым тканым ковром, на стенах висели картины, изображавшие сцены из ковбойской жизни. Из больших окон открывался прекрасный вид на горы, которые она видела на подъезде к ранчо.

Однако у Джесси было мало времени, чтобы изучить обстановку. Сара подвела ее к комоду и взяла с него большую фотографию в рамке. Со снимка смотрели мужчина и женщина, сидящие на стульях, а за ними стояли пятеро молодых людей и девушка.

— Фотография была сделана в тысяча девятьсот сороковом году. Мне было шестнадцать. Холдену, с которым вы познакомились сегодня, было тридцать два, а это Хардинг. — Она показала на миловидного юношу лет семнадцати и дала фото Джесси, чтобы та рассмотрела его поближе. — Это ваш отец?

С минуту Джесси не могла говорить. Хардинг на фото широко улыбался. На лице своего отца она не видела такой улыбки.

И тем не менее Джесси сразу узнала отца в этом юноше на фото. Сходство было полным — тот же разрез глаз, густые брови, высокая худощавая фигура. Она никогда не видела его фотографии в юности и не могла представить отца молодым. Он всегда был намного старше, чем другие отцы, таким… строгим, отстраненным, мрачным. Джесси водила пальцами по снимку, словно пытаясь запомнить его лицо в другой, счастливой жизни.

Затем она посмотрела на девушку, стоящую рядом с Хардингом Клементсом. Ее длинные белокурые волосы свободно падали на плечи, на губах играла улыбка. Эта девушка действительно напоминала Джесси, какой она была несколько лет назад.

Джесси стояла ошеломленная, зачарованно глядя на фото.

Что должно было заставить одного из братьев покинуть семью, которая выглядела такой счастливой?

Сара обняла ее.

— Он был моим любимым братом, — сказала она. — На год младше меня. Мы всегда держались друг друга.

— Почему… зачем он уехал? — наконец решилась спросить Джесси.

— Я не знаю, — ответила Сара, но Джесси вдруг почувствовала, что она знает. Или догадывается.

Джесси перевела взгляд с отца на снимке на двух других братьев, похожих, как две капли воды.

— Это Хью и Хэд, — пояснила Сара. — Они были близнецами, как сыновья Каллена. Хью погиб в Европе во время войны. Они были вместе, когда Хью… наступил на мину.

— Что случилось с Хэдом?

— Он умер несколько лет спустя, — коротко ответила Сара.

Джесси попыталась точно вспомнить, что Алекс говорил ей о человеке, которого они считали ее отцом. «Ваш отец исчез в тот же день, когда его жена и брат стали жертвой лесного пожара. Оба они погибли. Мы думаем, что он узнал об этом несчастье и… захотел исчезнуть».

— Хэд? Это он погиб во время лесного пожара?

Сара выглядела встревоженной.

— Откуда вы узнали об этом?

— От Алекса.

Ее тревога улеглась, но настороженность осталась.

— Я не знала, что Алекс рассказал об этом, но он сказал правду. Это был Хэд.

— И жена Хардинга? — Она не могла заставить себя произнести «жена отца». Не сейчас.

— Да, — коротко ответила Сара. Явно желая сменить тему, она показала на второго мужчину справа. — Это Харри, еще один брат. Он управлял ранчо, а после его смерти этим занялся мой муж. Теперь за ранчо отвечает Росс.

— Я еще не видела Росса, не так ли?

Тень пробежала по ее лицу.

— Нет, его здесь нет. Думаю, он придет позже.

— Он ваш сын? — Джесси все еще старалась вернуть разговору вполне светский тон.

— Да, — сухо сказала Сара.

Джесси вновь посмотрела на фото человека, которого уже готова была признать своим отцом. Когда она родилась, ему было сорок восемь лет, и немногим больше шестидесяти, когда он умер. Она не помнила времени, когда у него не было седины в волосах, когда глубокие морщины не делали его старше своих лет. Хотя фигура его на всю жизнь осталась сухощавой, а движения легкими.

Но даже если улыбка его померкла с годами, глубоко посаженные, проницательные глаза остались прежними.

— У вас есть другие фотографии? — спросила Джесси.

— Достаточно, чтобы утомить вас, — мягко ответила Сара.

Подойдя к столу, она взяла один из нескольких альбомов, лежащих на нем, затем села на диванчик у камина и жестом пригласила Джесси присоединиться.

Сара открыла альбом. Большинство фотографий были черно-белыми, маленькими, пожелтевшими от времени.

— В восемь лет мне подарили на Рождество фотоаппарат. Я мечтала стать известным фотографом и покорить своим талантом весь мир.

Джесси с любопытством посмотрела на нее.

— Что случилось с вашей мечтой?

— Я вышла замуж за простого рабочего. Конечно, мои родные не одобряли этот брак, но я любила его, и никто не мог отговорить меня. И ваш отец, и я вступили в брак в один год.

Она перелистала несколько страниц, пока не нашла фото мужчины и женщины, позировавших на фоне дома. Хардинг обнимал женщину. Ее белокурые волосы красиво обрамляли лицо. Она была одета в короткую, по моде, юбку и приталенную блузку. Она была потрясающе красивой.

— Ее звали Лори, — сказала Сара, и впервые в ее голосе послышались резкие нотки.

— Она красива.

— В некотором роде, — пожала плечами Сара.

— Алекс сказал, что она погибла в то же время… когда исчез Хардинг?

— Думаю, он уехал именно поэтому. Не мог оставаться здесь, где все напоминало бы о ней. Он любил ее больше жизни. — Сара перевернула еще одну страницу. С нового снимка на Джесси смотрела юная Сара рядом с высоким долговязым юношей со спадающими на лоб темными волосами. Он весело улыбался. — Это Дэвид, — объяснила Сара. — Я тоже любила его больше жизни, поэтому я понимала чувства Хардинга.

В ее словах сквозила какая-то невыразимая грусть, которая эхом отозвалась в комнате.

В голове у Джесси роились сотни вопросов, но она чувствовала, что, задав их, вторгнется в мир чужих тайн, тщательно оберегаемый и закрытый для посторонних. Поэтому она молчала, хотя ее душа жаждала все новых подробностей.

— Он всегда умел общаться с лошадьми, — помолчав минуту, сказала Сара. Она погрузилась в дорогие ее сердцу воспоминания, и взгляд ее смягчился. — Именно благодаря этому его таланту мы нашли вас. Мы искали в местах, где есть лошади. — Сара посмотрела на Джесси долгим взглядом. — Он был счастлив?

Джесси помедлила, обдумывая свой ответ. Он не был счастлив. Он казался… уставшим от жизни. Большую часть свободного времени он проводил за бутылкой. Сейчас Джесси начала понимать, что заставляло отца топить воспоминания в алкоголе.

— Он любил делать то, что хорошо умел, — наконец нашла она подходящие слова.

— Вы дипломатичны, — заметила Сара, явно читая между строк. — Расскажите мне о вашей матери.

Но Джесси не могла исполнить эту просьбу.

— Она оставила нас, когда я была совсем маленькой. Отец никогда не говорил о ней. — Она встретилась с Сарой взглядом. — Вы нанимали детективов. Возможно, вы знаете больше, чем я.

Сара покачала головой:

— Мы вышли на след вашего отца лишь несколько месяцев назад. Я надеялась, что мы застанем его в живых, но мы были очень рады узнать, что у него осталась дочь.

— Мы все еще не знаем точно, что мой отец и ваш брат — один и тот же человек, — возразила Джесси, хотя теперь она была уверена в этом. Фотографии не лгали, и даже годы не смогли стереть фамильные черты.

— Я знаю, — твердо сказала Сара. Она дотронулась до руки Джесси и, поколебавшись, спросила: — Он оставил какие-нибудь личные вещи? Фотографии? Книги?

Вопрос можно было счесть проявлением любопытства, но Сара, вероятно, искала любую информацию о том, как жил любимый брат вдали от семьи. Джесси решила, что это вполне естественно. Она сама хотела многое узнать об отце. Так зачем же оспаривать право Сары знать о брате? Однако она колебалась.

— Мы часто переезжали. Мы жили, если можно так выразиться, налегке. Его единственным увлечением были лошади. Я помню, что он постоянно читал книги по разведению верховых пород, или ветеринарные справочники, или журналы о скачках.

Это была правда. Но не вся правда. Джесси и сама не понимала причин своей сдержанности. Возможно, не желала, чтобы эта женщина знала, что она подозревала своего отца в махинациях на скачках в последние годы. Только так он смог скопить достаточно денег, чтобы оставить ей наследство. Стартовый капитал. Она не знала о деньгах до смерти отца. Деньги означали учебу в колледже, а отец знал, как ей хотелось учиться. Но Джесси понимала, каким путем могли достаться такие деньги. Осознание того, что отец пошел против своей совести, было раной, еще до конца не затянувшейся. Она даже думала вернуть деньги, но кому? Поэтому она нашла им достойное применение. Однако чувство вины не покидало ее. Ей всегда казалось, что она не вернула долг.

Отец оставил еще одну вещь — букварь, изданный в семнадцатом веке. Отец подарил ей эту книгу в шестнадцать лет, за год до своей смерти. «Когда-нибудь он будет очень ценным, — сказал он. — Храни его хорошенько, Джессика. — Помолчав, он добавил заплетающимся от виски языком: — Обещай мне».

И Джесси пообещала. Она положила книгу на хранение в банковский сейф со свидетельством о рождении, дипломом и несколькими другими наиболее ценными предметами. И слава богу, что она так сделала. Вор перевернул ее дом вверх дном, переворошил ценные книги, выдвинул ящики, перевернул матрас.

Джесси не вспоминала о книге годами, и вдруг перед глазами возникла потрепанная серая обложка, которая первоначально была, возможно, голубой.

«Храни его хорошенько». Впервые она задумалась над словами отца. Почему она не сказала о существовании букваря? Но его настойчивый голос все еще звучал в ее памяти, а по какой-то неведомой причине после вопроса Сары сделался еще громче.

На следующей странице альбома Джесси увидела снимок темноволосого юноши, с вызовом смотревшего в объектив. Его волосы были слишком длинны, лицо — осунувшееся, и даже черно-белая фотография сумела передать непокорное выражение глаз.

— Кто это?

— Росс. Фото было сделано через месяц после того, как он переехал к нам.

— Алекс сказал, что он был усыновлен.

Сара натянуто улыбнулась.

Джесси давно научилась различать перепады настроения у людей. Ей пришлось этому научиться. Характер отца был изменчив, как ртуть. И сейчас она интуитивно поняла, что настроение Сары омрачилось. Пропала легкость общения. Сара не любила Алекса или не доверяла ему.

— Алекс также сказал, что Росс управляет ранчо.

Черты лица Сары прояснились, она явно гордилась своим приемным сыном.

— Он принял управление от своего отца. Иногда мне кажется, что в его жилах течет кровь Клементсов. У него тот же талант обращаться с лошадьми, что и у твоего отца, тот же инстинкт.

— Сколько Россу было лет, когда вы усыновили его?

— Двенадцать. Сначала он совсем не был рад этому. Он жил со своей бабушкой, пока та не умерла, и совсем одичал. Он всегда утверждал, что не станет… цивилизованным. Он так и не стал им до конца. Даже сейчас я не знаю, как он поступит в следующую минуту. Я надеялась, что он придет сегодня…

— Я бы только смутила его своим присутствием, — мягко возразила Джесси.

Если у Сары и имелась слабость, то это был ее сын. Подобная привязанность глубоко тронула Джесси. В Саре чувствовалось благородство натуры, происходящее не от внешней красоты, а от осознания своего места в мире и душевного покоя. Глаза ее были полны интереса к жизни, а тело, несмотря на возраст, все еще гибким и грациозным.

— Расскажите мне о других членах семьи, — попросила Джесси.

— Их не так много, — ответила Сара. — У Хэда не было детей, а у Хью остался один ребенок. Я… не могла иметь детей. У Харри было двое сыновей, но один из них погиб на корейской войне, а одна из дочерей Холдена умерла от полиомиелита. Иногда мне кажется, что семью преследует рок. — Она покачала головой, чтобы прогнать грустные мысли, и сменила тему. — Насколько я поняла, вы объезжали лошадей для отца. Вам нравится ездить верхом?

Джесси вновь почувствовала дискомфорт от того, что ее жизнь так пристально изучили без ее ведома. Она внутренне содрогнулась, подумав, что еще могли разузнать детективы Алекса. Она не могла избавиться от неприятного чувства вторжения в свою жизнь.

Сара положила свою руку на руку Джесси.

— Я понимаю, — медленно сказала она, словно прочитав ее мысли, — вам должно казаться несправедливым то, что мы знаем о вас больше, чем вы о нас. Я не хотела вторгаться в вашу жизнь. Я лишь стремилась найти брата. Мне всегда казалось, что я должна заботиться о нем, но я не справилась, и это всегда преследовало меня. Если бы он пришел ко мне…

— Что именно произошло? — Слова вырвались раньше, чем Джесси успела пожалеть о них. Ей безумно хотелось узнать обстоятельства исчезновения отца, но в то же время она боялась услышать ответ на вопрос. Но было уже поздно.

— Я не знаю. Никто из нас не знает. — Сара отвернулась, и Джесси поняла, что она лжет.

— Расскажите мне о его жене.

Сара слегка пожала плечами:

— Это было пятьдесят лет назад. Я многое забыла. — И эти слова были неправдой. Джесси не сомневалась, что она помнит те годы, словно все было вчера.

Она поняла, что сегодня ей не удастся много узнать об отце, и постаралась скрыть внезапно охватившее ее раздражение. Она поделилась тем, что знала, и хотела что-то получить взамен. Гораздо больше, чем она получила.

Сара поднялась и положила альбом на стол.

— Наверное, вам захочется посмотреть его, — сказала она. — У вас будет шанс изучить нас. Это справедливо.

— Я бы с удовольствием посмотрела альбом, — согласилась Джесси. Альбом был хоть какой-то возможностью узнать больше о некоторых членах семьи.

Она последовала за Сарой в гостиную. Перед ними возник Алекс со своей неизменной улыбкой на губах.

— Принести вам что-нибудь выпить?

Джесси посмотрела вокруг. У всех присутствующих в руках были бокалы.

— Может быть, бокал вина?

— Белого или красного?

— Красного.

— Буду рад услужить.

Он удалился к импровизированному бару. Сара тоже куда-то пропала. Джесси воспользовалась неожиданной паузой, чтобы понаблюдать за остальными, разбившимися на маленькие группы. Она попыталась связать воедино имена и лица, но их было около тридцати, и большинство носили фамилию Клементс. Чтобы не запутаться, она начала наделять их именами героев «Алисы в Стране чудес». Что ж, персонажи вполне подходящие, решила она, представив себя Алисой. Жена Марка была Герцогиней; Каллен — Хампти Дампти; Сондра — Дама Червей. Затем она распределила роли назойливого Мартовского Зайца, Грифона, грустной Телячьей Головы. Близнецам Каллена достались роли Твидлди и Твидддум; даже их жены и дети выглядели похожими. Чеширским Котом был Алекс. Оставались также Кэтрин и ее муж. Другим она решила подобрать соответствующие роли позже. Она обводила взглядом комнату, выискивая загадочного Росса.

Конгрессмен разговаривал с молодым человеком лет тридцати. Джесси не видела его раньше: наверное, он опоздал. Холден Клементс все еще сидел в удобном кресле, наблюдая за собравшимися с видимым удовлетворением. Большинство молодых членов семьи перешли в другие комнаты. Обычное разделение поколений, решила Джесси.

Вернулся Алекс с бокалом вина для нее и с более крепким напитком для себя.

— Как вы находите Сару?

— Мне она очень понравилась, но я не знаю, как ее называть.

— Думаю, просто Сарой. Все зовут ее по имени, даже Росс. Вы уже готовы сделать анализ крови?

— Разве нельзя использовать для теста мои волосы?

— Тайком?

— Но ведь все остальное вы делали тайком, — парировала она.

— Вы очень скептичны, — с усмешкой сказал Алекс.

— Что-то в вас заставляет меня быть такой.

— Тогда я чувствую себя уязвленным. — Однако он не отвел взгляда от ее лица.

— Хорошо. — Джесси внезапно приняла решение. — Я сделаю анализ. Ради Сары.