"Ох и достанется же мне сегодня вечером! - отрешенно подумала я. - Хоть бы что-то еще случилось, отвлекло его внимание от моей грешной персоны. Хотя что, собственно, может случиться? Убийцу и вора, кажется, взяли, да что толку, если он откровенно невменяем?"
      Притихшего Масика увезли профессионалы из соответствующего ведомства, а Павел с Андреем начали то, что они назвали "разборкой полетов". Выяснилось, например, что отпечатки пальцев на бутылке, найденной в саду, Масику не могли принадлежать ни при какой погоде. Не оставлял их и алкоголик Колян, который честно вспомнил, что подрядился выполнить какую-то работу, и даже худо-бедно составил словесный портрет работодателя. Но в чем именно заключалась эта работа - не помнит, хоть убей. Впрочем, версию правоохранительных органов не отвергает и готов признать, что действительно кого-то там убил. Но - не помнит кого и за что, а вообще-то мокрые дела - не его профиль. Вот напиться, нахулиганить, стянуть что по мелочи - это да, за это и срок мотал. Впрочем, начальству виднее.
      - Так кому же принадлежат отпечатки пальцев? - не выдержала дотошная Галка, потому что даже ее, охочую до подробностей, такая скрупулезность изложения, похоже, утомила.
      - А тому самому типу, который Наталье гнусные предложения делал, - с усмешкой отозвался Андрей. - Который с хорошими манерами: дает даме прикурить от ее собственной зажигалки. Самое смешное, на даче его отпечатков тоже полным-полно. А вот того товарища, которого отсюда только что увезли, похоже, обвинить в чем-нибудь будет трудно. Его пальчиков нигде нет.
      Я так привыкла к идиотским совпадениям в своей жизни, что даже не слишком удивилась. Разумеется, если кто-то за мной начал ухаживать, то у него обязательно должны быть неясности - если не в голове, то в биографии. Впрочем, этот красавец и за Галкой ухлестывал, а она у нас девушка серьезная. Поэтому наблюдать за ней сейчас, когда до нее постепенно доходило, кто с ней флиртовал на презентации, было чистым удовольствием. "Санта-Барбара" по сравнению с этим зрелищем - сплошное баловство.
      - Милочка,,- очень деликатно сказал Павел, - боюсь, что твой... обидчик - это именно тот, кто нам нужен. По телефону, который ты мне дала, пока никто не отозвался. Но я завтра же узнаю, кому принадлежит этот номер. Никуда голубчик не денется, и книгу твою мы вернем самое позднее послезавтра.
      - Если не произойдет такой неприятной неожиданности, что фигурант смоется за границу, - на всякий случай заметил Андрей. - Сейчас это модно в лучших кругах нашего общества: убить, украсть - и податься в эмиграцию. А там объявить себя жертвой демократической диктатуры.
      - Типун тебе на язык, - зашипела я. - Меня ругаете за обостренное чувство юмора, а сами... Милочка, это он так пошутил. Юмор у него такой, милицейский. Давайте лучше чай пить, а то столько всяких вкусных вещей пропадает.
      В этот момент во входной двери повернулся ключ. Елена вздрогнула, порозовела и бросилась в прихожую, откуда донесся чей-то приглушенный голос и звук поцелуя. Через несколько минут она вернулась, держа под руку высокого, прекрасно одетого мужчину с внешностью и выправкой мушкетера. Причем явно уставшего после дуэли с десятью гвардейцами кардинала одновременно. В следующую секунду раздалось три возгласа одновременно. Мой:
      - Александр, какая встреча! Галкин:
      - Тот самый тип с презентации! Милочкин:
      - Боже мой, это ведь Алик! Елена обвела нас всех какими-то странными глазами и сказала внезапно севшим голосом:
      - Вот так штука, девочки. Это - мой муж. Павел и Андрей одновременно вскочили со своих мест. Но муж Елены, Санечка, Алик, Александр, Александр Николаевич, не стал дожидаться новых сюрпризов, а мгновенно повернулся и выскочил из квартиры. Мужчины кинулись за ним. А Елена села прямо на пол возле двери и стала хохотать.
      Только через несколько минут до нас дошло, что у нее - истерика, и мы приняли соответствующие меры. Когда Павел и Андрей вернулись, Елена уже просто плакала, но так, что сентиментальная Милочка рыдала с ней за компанию, у меня щипало в носу и я делала над собой огромное усилие, чтобы тоже не захлюпать, а Галка тупо смотрела в одну точку и, как заведенная, произносила слова ненормативной лексики. На моей памяти - первый раз в жизни.
      - Ну что? - спросила я Андрея.
      - Задержали. Ночь проведет в милиции. А с утра будем разбираться. Кстати, при обыске у него в кармане обнаружили любопытную вещицу. Галка, посмотри.
      Андрей вынул из кармана и показал... браслет. Как легко догадаться, из той же серии, что и кольцо, и кулон.
      - Если этот красавец не будет слишком уж запираться, скоро соберем всю коллекцию. Где-то ведь гуляют еще серьги и брошь.
      Павел подошел к Елене и погладил ее по голове:
      - Аленушка, успокойся. Я понимаю, узнать, что родной муж... Но может быть, он не так уж и виноват. В общем, следствие разберется. А я договог рился, чтобы машину тебе вернули через несколько дней. Обыщут, проведут все формальности - и вернут. У тебя есть на нее доверенность?
      Елена подняла на Павла заплаканные глаза и тихо сказала:
      - Я даже не знала, что у него есть машина. Он всегда говорил, что ездит на служебной. Как сотрудник ФСБ. А телевидение - это так, крыша. Значит, он все врал. Всегда врал...
      Возразить на это при всем желании было нечего. Только дома, уже ложась спать, я вспомнила, что так и не похвасталась перед подругами своей книжкой. Пришлось ограничиться тем, что я торжественно продемонстрировала ее Андрею, и мы выпили по рюмочке за мой первый блин, который - бывает же! - вышел не очень комом.
      - Следующая будет лучше, - оптимистично заверил меня Андрей. - Если ты до этого опять не отыщешь на свою голову каких-нибудь неприятностей.
      Связь между качеством будущей книги и моей личной жизнью я не уловила. Но мы оба просто валились с ног, поэтому выяснение вопроса я отложила до лучших времен. И опять же - утро вечера мудренее.
      По подмосковному шоссе мчался джип, на заднем сиденье которого вальяжно развалился пожилой человек, почти старик. Он был мал ростом, очень худ, жидкие волосы неопределенного цвета гладко зализаны, одет дорого и неброско. Сейчас глаза его были прикрыты, казалось, он спал, но многоопытный шофер джипа знал, что хозяин просто думает. Единственное, чего он не мог знать, это то, что старик в этот момент не прокручивал в голове очередную деловую операцию, как делал обычно в дороге, а предался вдруг сентиментальным воспоминаниям.
      С юных лет за ним закрепилось прозвище Босс. Он рано вошел в криминальный мир, большими деньгами компенсировал свой комплекс маленького роста и некрасивой внешности. Был умен и дерзок. Но жизнь не всегда состояла из одних удач, поэтому прошел все - и огонь, и воду, и медные трубы. Выйдя в очередной раз на свободу, понял, что гораздо выгоднее заниматься тем же, чем он занимался всю жизнь, в открытую, лишь навесив легкий флер законности на свою деятельность.
      Он долго не женился, считая, что семейная жизнь это только обуза, никогда не влюблялся и даже не привязывался к тем многочисленным подругам, которые у него были, он их просто покупал, как дорогой десерт на закуску. С женщинами он никогда не был жесток, наоборот - был щедр и ласков, хотя в глубине души презирал, прекрасно отдавая себе отчет, что их в нем так привлекает.
      Но вот однажды, будучи уже всеми уважаемым бизнесменом, он увидел в ночном клубе девушку необыкновенной красоты. Сначала он просто наблюдал за ней, и его сразу поразила та независимая дерзость, с которой она держалась, и это выгодно ее отличало от прочих девушек, обслуживающих подобные заведения. И еще его поразил ее взгляд - холодный, циничный и жесткий (так он сам обычно смотрел на окружающих его людей, хотя, в отличие от нее, у него в глазах еще читалась неимоверная жестокость), она как бы говорила: я работаю - ты мне платишь, а остальное никого не касается.
      Через полгода их близких отношений он вдруг с удивлением обнаружил, что первый раз в жизни полюбил. У них оказались не только общие взгляды, схожее отношение к жизни, но сработал эффект известного постулата: чем меньше любим... и так далее. Она была капризна, своенравна и совершенно независима. И тогда он сделал ей предложение - стать его законной женой. Она только удивленно подняла одну бровь:
      - Дорогой мой, я не продаюсь. Что тебя не устраивает? Я работаю - ты платишь. Захочу - уйду к другому. Пусть будет меньше денег, моя независимость мне дороже.
      В первую секунду его охватил лютый гнев, еще никто не смел ему отказывать, больше всего ему хотелось задушить эту маленькую дрянь, но, успокоившись, он еще больше стал уважать ее и даже считаться с ней, чего не делал никогда и ни с кем.
      Еще через полгода они все-таки поженились: Босс всегда получал то, что хотел. Теперь он уже не мог представить свою жизнь без нее. Само его существование приобрело для него другой смысл. Она стала ему не только женой, но и его ребенком, избалованной взбалмошной, его дорогой девочкой. Он прощал ей все, любые ее прихоти и безумства, лишь бы она была с ним, хотя на людях разговаривал с ней намеренно сухо и иронично.
      От одной мысли, что она может принадлежать еще кому-нибудь, его бросало в жар. Ее фантазии приобретали иногда самые причудливые формы, он только подсмеивался над ней, но, как говорится, береженого Бог бережет, а потому окружил ее целой толпой проверенных и преданных ему охранников, задача которых была не только охранять, но и не допускать каких-либо контактов с посторонними мужчинами. Все в обществе, в котором они вращались это знали, никто не решился бы даже на легкий флирт, понимая, что рискует головой, в прямом, а не в переносном смысле.
      Следующее утро оказалось еще хуже, чем предыдущий вечер, хотя хуже, казалось бы, уже просто некуда. Началось все с телефонного звонка от одного из многочисленных приятелей Андрея. Приятель работал на Петровке, и из свежей сводки преступлений выудил сообщение, которым решил тут же поделиться с Андреем.
      Труп Марианны нашли рано утром где-то под Калугой. Как она туда попала, почему погибла - во всем этом должно было разобраться следствие. Андрей тут же созвонился с Павлом и назначил встречу. Плохая или хорошая, Марианна была женой его сына, невесткой Елены, и нужно было поторопиться подготовить Елену к сообщению о несчастье, а потом попытаться выяснить, что же все-таки произошло.
      - А ты куда собралась? - осведомился Андрей, увидев, как я натягиваю джинсы и свитер. - В издательстве тебе делать сегодня вроде бы нечего.
      - С тобой, - невозмутимо ответила я. - Собирать материал для следующей книжки.
      - Я тебе все расскажу, - предложил он, правда, не слишком уверенным тоном,
      По-видимому, заметил то особое выражение, которое появляется в моих глазах, если я чего-то захотела. По опыту Андрей знал, что спорить в таких случаях - себе дороже.
      - И кем я тебя там представлю? - уже совсем обреченно спросил он.
      - Репортером, - буркнула я. -- Скажешь, что я собираю материал для криминальной хроники какой-нибудь газеты. Слушай, неужели я должна учить тебя, как лучше всего соврать?
      - Не должна, - согласился Андрей. - И не надо. Только с Павлом объясняйся самостоятельно.
      Но объясняться с Павлом не пришлось, ему было просто не до меня. Когда обыскали машину Александра Николаевича; то обнаружили в багажнике, в довольно хитроумном тайнике, Милочкину рукопись. Целую и невредимую, и даже не слишком запачканную. Конечно, Павел тут же сообщил об этом своей невесте и, по-видимому, выслушал в ответ такие слова такой благодарности, что выражение лица у него никак не хотело соответствовать серьезности и даже скорбности момента.
      Второе сообщение, которое тоже уже успел сделать Павел, было куда менее приятным. И теперь мы должны были заехать за Еленой, чтобы вместе ехать в Калугу - опознать найденное там тело молодой женщины. Собственно, никто не сомневался в том, что это - Марианна, слишком уж характерная внешность была у нее.
      Елена ждала нас у подъезда, и я поразилась, как постарела она за эту ночь. Павел тоже помрачнел, вышел из машины и подошел к своей бывшей жене, махнув мне, чтобы я тоже подключалась.
      - Алена, - услышала я тихий голос Павла, - это тяжело, но необходимо. Мне кажется, Максима дожидаться не надо. Он может не выдержать. А ты - женщина сильная.
      - Я справлюсь, Павлуша, - так же тихо ответила Елена. - К счастью, Максим задерживается, какие-то там накладки с получением машины или с таможней, я не разобрала. Он вчера звонил поздно вечером.
      - Ты ему...
      Елена покачала головой:
      - Нет, я ему ничего не рассказала о Сане... Они и так не слишком ладили, к сожалению. Максим ему не простит, что он меня обманывал.
      - Ну что ж, поехали. Дорога неблизкая, да всякие там формальности. Поедешь со мной? Или тебе спокойнее будет с Наташей?
      - Мне все равно, - безучастно сказала Елена.
      - Тогда со мной, - решительно сказал Павел. - Заодно расскажешь мне о Максиме. Надеюсь, мы с ним скоро встретимся.
      В здание морга меня Андрей с Павлом не пустили. Сказали, что мне там делать совершенно нечего, что и Елена-то там пробудет от силы несколько минут, а потом выйдет ко мне, а всеми формальностями они займутся сами. Так и произошло: пять минут спустя Елена появилась на крыльце и тихонько пошла к машине, где я сидела и курила от нечего делать.
      - И мне дай, - попросила она. - Жаль, выпить нечего. Никогда не было желания напиться, а сегодня... Знаешь, она не убита, она погибла, ударившись виском обо что-то в машине. Так эксперт считает. Но ведь ее из машины выбросили, оттащили подальше от дороги, засыпали листьями и уехали... Чудо, что ее вообще обнаружили, в этих местах почти никого не бывает. Ведь не убили же! Почему не привезли хотя бы сюда? Бросили, как собаку, которую переехали...
      - Она очень... пострадала? - осторожно спросила я.
      Елена покачала головой:
      - Нет. Говорят, смерть наступила мгновенно и ранка совсем небольшая. Но... Знаешь, Наташа, она, оказывается, была наркоманкой. Причем эксперт впервые столкнулся с таким наркотиком, даже не знает, что это такое. Он, кстати, не исключает, что смерть наступила от передозировки, а ударилась она уже потом, в бессознательном состоянии. Крови почти нет.
      - Надеюсь, ты не будешь рассказывать это Максиму? - спросила я.
      Елена передернулась как от удара:
      - Конечно нет! Достаточно того, что она каким-то образом была связана с Са... с Александром Николаевичем.
      - С чего ты взяла?
      - На ней серьги... Из маминых... Понимаешь, он дарил своим женщинам украденные у моей мамы вещи. Причем украденные тогда, когда мамы уже не было в живых, и он об этом знал. Я кое-что замечала, но считала, что просто дурью маюсь: ревную мужа к жене собственного сына.
      - Когда хоронить будете?
      - Павел сейчас договаривается, чтобы завтра тело привезли в Москву, прямо в крематорий. А там он все устроит. Он тоже не хочет, чтобы Максим страдал. Господи, что бы я без Павлуши делала! Бог мне его послал в это время. И я так рада, что он нашел себе достойную женщину. Сейчас ведь это редкость...
      - Ну уж! - фыркнула я. - Даже мы с тобой можем назвать целых четверых. Ну, ладно, троих, Милочку ты уже посчитала.
      - Это кого же? - недоуменно посмотрела на меня Елена.
      - Догадайся с трех раз. Не можешь? Господи, да Галка, ты и я.
      - Наташа, ты когда-нибудь бываешь серьезной? - слабо улыбнулась Елена. По-моему, я такого не видела.
      - И не дай тебе Бог, - совершенно искренне ответила я. - Это зрелище не для слабонервных, его только Павел может выдержать, поэтому я при нем себе и позволяю быть... не слишком веселой. А вот и наши мужчины. Ну что, мальчики?
      - Поехали в Москву, - буркнул Павел. - Не нравится мне это дело категорически. Что-то не сходится, а я терпеть не могу, когда концы зависают... Извини, Алена, профессия...
      - Да что ты, Павлуша, - начала было Елена, но тут запищал мобильный телефон Павла.
      - Нам письмо, - тут же прокомментировала я это событие.
      Андрей посмотрел на меня, как на неполноценного ребенка: со снисходительной жалостью. Мол, не обессудьте, люди добрые, дите у нас неплохое, только на головку слабое, так уж вышло. Я пожала плечами и оставила его взгляд без комментариев.
      Павел захлопнул крышечку телефона и резко сказал:
      - По коням. Там сразу два Ч П. Андрей недоуменно посмотрел на него:
      - Господи" что еще могло случиться?
      Павел молча поманил его в сторону, но Елена каким-то сверхъестественным чутьем догадалась, что это касается ее. И даже догадалась, как касается.
      - Саша? - одними губами спросила она. Павел досадливо поморщился, подошел к ней и обнял за плечи:
      - Мне очень жаль, Аленушка... Но, понимаешь... он... В общем, его два часа назад вынули из петли. Он умер, Алена.
      - Повесился? Саша? - чужим голосом переспросила Елена. - Не верю. Он слишком любил...
      Она не договорила, побелела и стала оседать на землю. Павел подхватил ее, не дал упасть, а Андрей помчался в здание морга за помощью. Хотя искать помощь в таком месте было по меньшей мере экстравагантно, но...
      Пузырек с нашатырем оказал свое действие, а врач-патологоанатом, пощупав пульс и послушав сердце, сказал, что все это - только нервы, ничего страшного, к счастью, не произошло. Нужно везти женщину в Москву, уложить в постель и обеспечить полный покой. Лучше всего - дать снотворное и пусть она поспит часов двенадцать. Естественно, кто-то при этом должен при ней находиться.
      - Хочешь, я позвоню Милочке и попрошу ее побыть с тобой? - ласково спросил Павел. - Она будет только рада, ты ведь ей так помогла...
      Елена пожала ему руку в знак благодарности и прикрыла глаза. Павел осторожно уложил ее на заднее сиденье своей машины, укрыл невесть откуда взявшимся пледом и вернулся к нам.
      - Сейчас поедем. Как тебе это... самоубийство?
      - Убрали, хоть к гадалке не ходи, - тут же отозвался Андрей.
      - Правильно. Кстати, о гадалке. Второе ЧП вот какое: сегодня утром пацаны на Царицынском пруду нашли женщину - без сознания, с разбитой головой. Они, что нехарактерно, вызвали "скорую" и милицию. Судя по всему, эта женщина в рубашке родилась: она пришла в себя и с ней уже побеседовали. Она - гадалка, довольно известная в некоторых московских кругах. При ней нашли...
      - Брошь Татьяны Георгиевны! - выпалила я. Андрей и Павел воззрились на меня с неподдельным изумлением:
      - А ты откуда знаешь?
      - Так цыганка же! Вокруг этого Александра Николаевича постоянно крутилась какая-то цыганка-гадалка. Еще одна его женщина - еще одно ювелирное изделие. Все, полный комплект собрался. -Кому же она не угодила?
      - Не все сразу, - жестко сказал Павел. - Хватит болтать, нужно везти Алену в Москву. Сейчас я предупрежу Милочку, пусть через какое-то время подъедет к ней домой. А мы потом - к этой самой гадалке-цыганке. Похоже, нашелся последний кусочек головоломки...
      Разумеется, я увязалась за Павлом и Андреем в палату, где находилась раненая гадалка. Поручив Елену заботам Милочки, они вообще-то хотели от меня отделаться: отправить домой, причем своим ходом. Но этот номер у них не прошел, я вцепилась в них, как бульдожка, и в результате одержала полную победу. Что и требовалось доказать.
      В отдельной палате широко известного института Склифосовского лежала женщина, в которой я почти сразу признала ту самую цыганку, которая так испугала меня у метро некоторое время тому назад. Хотя теперь увидела, что в полном смысле слова это не была цыганка. На белой подушке покоилась забинтованная голова с удивительно правильными чертами лица. По-видимому смуглая от природы, женщина сейчас была не белой, а какой-то желтой, но огромные черные глаза поражали своей красотой. Когда она взглянула на меня, я почувствовала нечто вроде легкого озноба. Не знаю, как там с гаданием, но некоторыми гипнотическими способностями дама явно обладала.
      - Здравствуйте, - вежливо сказал Павел, присаживаясь на табурет возле кровати. - Так вы утверждаете, что вас пытались убить...
      - Кто вы? - Голос женщины звучал удивительно полно, низкий, завораживающий голос, от которого я бы лично не отказалась.
      - Скажем так: я муж той дамы, которую пытались ограбить. И бывший муж той дамы, у которой убили мать и погибла невестка. К следственным органам имею кое-какое отношение. И вот пытаюсь разобраться...
      - Его арестовали? - очень спокойно спросила женщина.
      - Кого именно? - уточнил Павел.
      - Того, кто пытался меня убить. Александра Николаевича Таранского.
      - Арестовали, - кивнул Павел. - Но только не за это. То есть вчера мы еще не знали, что он это сделал. Вчера мы еще многого не знали.
      - Его будут судить?
      - Нет. Не будут.
      - Не понимаю, - прошептала женщина, у которой даже губы побелели от волнения.
      - Он покончил с собой несколько часов назад. Повесился в камере.
      - Неправда!
      - К сожалению, правда.
      - Вы не поняли. Он не мог повеситься. Он слишком любит... слишком любил жизнь. И себя. Его убили.
      - Вы знаете кто? - быстро спросил Андрей. Женщина покачала головой:
      - Это не важно. Знаю или не знаю - все равно не скажу. Зато могу сказать, кто убил ту женщину на даче. И где украденные вещи.
      - А почему погибла Марианна, тоже знаете?
      - И этого не скажу. Но она была обречена. Александру на роду было написано погубить трех женщин и... Ну, споткнуться, что ли, на четвертой. Первой была дама треф - его теща. Он не убивал, он нанял какого-то алкоголика, чтобы тот напугал старуху. Просто хотел напакостить, отомстить за то, что она его терпеть не могла и вечно мешала "красиво жить". А алкоголик перестарался...
      - Откуда вы это знаете? - настороженно спросил Павел. - Вы при этом были?
      - Нет, просто Александр мне очень доверял. Он был тогда сильно напуган тем, что произошло. А потом - успокоился. И сделал вторую глупость: связался с дамой червей. Украл у нее какую-то бесценную рукопись. Хотел у меня спрятать, я отказалась...
      - А дама, между прочим, только чудом осталась жива, - со скрытой злостью сказал Павел.
      - Ну и слава Богу, что обошлось. Хотя это чудо,,. я не понимаю, как оно произошло. Рукопись, как я поняла, спрятана в багажнике его машины.
      - Мы ее уже нашли. А дама бубен - этo значит, Марианна?
      - Нет. Марианна - это совсем другая история, но она погибла, и это спасло третью. Погибнуть должна была она... Не знаю, каким образом, но если бы он ее заполучил, жить бы ей оставалось не долго.
      - Да кому же?
      - А вот ей, - просто сказала гадалка, указывая подбородком в мою сторону. - Очень он ею заинтересовался, да видно, кто-то ей крепко ворожит. Или он слишком много времени потратил на даму с рукописью. А ситуация изменилась, только число пострадавших осталось прежним.
      У меня, наверное, отвисла челюсть, а глаза полезли на лоб. Со стороны я себя, конечно, не видела, но ощущала эту мимику достаточно четко. Впрочем, у Павла и Андрея лица были только чуть более осмысленные, чем у меня. Интересно, она просто сумасшедшая или это - последствия травмы?
      - Допустим, - сказал Павел, который первым обрел хладнокровие. - А четвертая дама, дама пик, - это вы?
      Гадалка кивнула:
      - Я его предупреждала. Но он никого никогда не слушал, только себя. А вышло так, как я предсказывала. Вот только смерти его я не предвидела. Значит, что-то он и от меня утаил... А раз так... Я вам ничего не говорила. И от своих предыдущих показаний откажусь. Оговорила я человека. А на самом деле - не видела, кто меня ударил. Приехала погулять в парк, зазевалась, ну и...
      - Какая теперь разница? - не выдержала я. - Он, не он... Его же на свете больше нет!
      Гадалка снова пристально посмотрела на меня и неожиданно слабо улыбнулась:
      - Правильно. Его нет. А я, я еще хочу быть. Слышали, наверное, что молчание - золото? Вот я и помолчу. За мною же ничего нет. Я - жертва нападения, и только. А цыганка... Да мало ли в Москве цыганок? Я-то психоэнергетик, предсказательница. И вообще не той национальности.
      Несколько дней спустя, когда все печальные ритуалы уже были соблюдены, а Елену мы, скинувшись, кто сколько может, отправили отдыхать в Анталию, невзирая на ее протесты (правда, слабые), Андрей пришел домой неожиданно рано и в хорошем настроении. Я его не ждала, поэтому затеяла обновление золотистого цвета своих волос. Так что выглядела соответственно: голова в полиэтиленовом пакете и затрапезный халат.
      - Не дергайся, - любезно сказал мой ненаглядный. - Ужином я, так и быть, займусь сам, пока ты хорошеешь. У меня для тебя две новости.
      - Начни с плохой, - мгновенно отреагировала я.
      - А если они обе хорошие? Ладно, это детали. Значит, первая новость такая: твоего замечательного жениха определили на лечение. Куда догадываешься.
      - Все там будем, - философски заметила я. - Если тебя не затруднит, достань из аптечки коробочку с моим бальзамом для волос. Хорошеть - так хорошеть. По полной программе.
      - Для тебя - все, что угодно, - отозвался Андрей и пошел на кухню. Вернулся он почти мгновенно, причем выражение его лица я так и не сумела расшифровать. Невероятно, но настроение у него, похоже, стало еще лучше.
      - Ты все еще не нашла те свои сто долларов? - поинтересовался он,
      - Нет, - не без раздражения ответила я. - К чему такое любопытство? Скоро получу гонорар за книгу...
      Андрей протянул мне коробочку с бальзамом и замер в ожидании. Ну естественно. Именно туда я и засунула эту злополучную купюру. Что меня побудило спрятать ее там - понятия не имею. Наверное, решила, что уж в аптечку-то жулики точно не полезут.
      - Смешно, да? - укоризненно сказала я. - У меня от перенапряжения память отказывает, а ты веселишься. Уйди с глаз моих. Я буду голову мыть. Может, и мозги заодно прочистятся.
      Когда я вышла из ванной, коронное блюдо Андрея - яичница с помидорами уже стояло на столе. А сам он стоял возле окна, бесцельно вглядываясь в голубую даль.
      - Давай вторую хорошую новость, - потребовала я, утолив первый голод. Или ты давным-давно нашел эти сто долларов и только теперь решил мне об этом сообщить.
      Андрей отложил в сторону вилку и изобразил на лице озабоченность:
      - Понимаешь, - начал он, - я тут заходил в ювелирный магазин...
      - Присматривать обручальные кольца? - хмыкнула я.
      Хмыкнуть-то хмыкнула, но сердце екнуло...
      - Зачем присматривать? Я купил... Прости, что так скромно, но в стране кризис. Это тебе.
      Андрей протянул мне обтянутую атласом коробочку. Я открыла ее дрожащими руками... Ах!
      Ах, какая симпатичная цепочка там лежала!