Однако слишком уж спокойная жизнь, полное отсутствие даже следов хищников очень тревожили мудрого Желторотого вождя. Он понимал: чем глубже и дольше покой, тем страшнее будет нападение. А что оно будет, Желторогий не сомневался. Если волки живут небольшими семьями, а кое-кто поодиночке, то нападения их нередки, но и серьезной опасности они для оленьего народа не представляют. Но когда волки сбиваются в огромные стаи и охотятся все вместе, их можно долго не встречать, не видеть их следов. Желторогий знал это. Однако встреча с ними, их большая охота может быть страшной для оленьих племен.
Вождь очень тревожился, потому что не знал: велик ли, очень ли многочислен в этих краях волчий народ.
Последние три дня он мало ел, почти не спал, все думал, выбирая место, удобное для отражения врагов, для защиты от них. В его племени все больше росла беспечность, олени, уже не боясь хищников, даже отходили от своих племен в сторону на сорок-пятьдесят шагов. Надо было что-то делать.
Чувствуя тревогу вождя, непонятную для них, несколько вожаков племен стали держаться поближе к нему и, поглядывая на повелителя, тоже постепенно встревожились.
Наконец, вождь созвал предводителей племен. Белорогий помощник мигом обежал всех, и вожаки тотчас явились.
— Братья! — начал Желторогий, — в наших племенах царит покой и беспечность. Так ли это?
— Это так, о мудрый вождь! — дружно ответили вожаки племен, — но что в этом плохого?
— Отныне я приказываю вам: ни один олень не должен ни на шаг отходить от своего племени. Кроме общих дежурных оленей будете назначать еще по два-три для охраны каждого племени. В более крупных племенах-по три дежурных. Мы должны вовремя обнаружить опасность.
— А почему, о мудрый Желторогий вождь, ты считаешь, что опасность будет? — спросил один из вожаков.
— Я знаю это, братья мои! И потому сегодня, сейчас после совета мы перейдем на другое пастбище.
— Куда, о мудрый вождь?
— Мы перейдем через сосновый бор, стоящий справа от нас на холме, а там, за ним есть широкий отлогий холм, сплошь поросший ягельником. Там — много пищи.
— Но и здесь много пищи, о мудрый вождь! — сказала высокая олениха с седой гривой, предводительница большого племени.
— Здесь ровное пастбище, поросшее Лесом, — объяснил Желторогий, — а там и Леса нет — все свободно, просто для глаза и для бега. Но на том холме есть еще высокие большие валуны, на которые легко вспрыгнуть оленю и нелегко волку. На таком камне два или три оленя могут стоять, передними копытами обороняясь от волков.
— Ты мудр, как всегда, о великий Желторогий вождь! — в один голос ответили вожаки племен, — мы сейчас же уводим туда свои племена.
— Идите!
Предчувствие не обмануло Желторотого. Едва его народ успел перебраться на новое пастбище и выставить дежурных наблюдателей, как ему доложили, что самая зоркая из всех оленей Пегая олениха — вожак одного из племен — увидела вдалеке двух волков, на миг выскочивших из чащи. Волки тотчас скрылись, но Пегая уже видела их и сразу же сообщила вождю. И он понял, что это начало, что он не ошибся в своих дурных предчувствиях.
Он понимал, что если волков много, то они прорвут оборону, которую держит линия сильных быков, и тогда всем надо запрыгивать на многочисленные валуны, лежащие по всей обширной поляне. Только так можно сохранить племена. Иначе волки могут зарезать всех…
Когда хищники напали на оленей, Желторогий увидел, что самые его худшие предположения подтвердились. Волков было несколько сотен. Может быть, только вдвое меньше, чем оленей. Это было несчастьем. Вождь понимал, что на валунах спасутся лишь немногие.
Недаром все последние три дня его тяготило мрачное предчувствие чего-то необычного, страшного, рокового для его народа. Как истинный вождь, лично о себе он вообще не думал. Собственная судьба его не волновала. Он смотрел на громадную, чудовищную стаю волков, на смертельную злую силу, мчащуюся к его доброму оленьему народу, и перед его глазами плыли черные пятна, тьма заслоняла ему свет, он уже не видел ничего от горя, от неотвратимого несчастья. Вот уже послышались рев и крики оленей, рычание волков, первые десятки жертв уже пали под молниеносными клыками.
Но внезапно над поляной, где началась бойня, прозвучал мощный, властный, раскатистый голос:
— Назад, волки! Я приказываю вам отступить, могучее волчье племя! Назад!
Голос гремел над поляной, над деревьями, он был вездесущ, он все подавлял, был слышен всюду и всем — таким мощным был этот голос.
Волки замерли. Даже увлеченные азартом охоты, они остановились. Они поняли сразу: этот странный властный голос был голосом волка. Все посмотрели туда, откуда он звучал.
На большом валуне стоял огромный, совершенно седой волк и сурово, и властно смотрел на происходящее.
Почти через миг бесчисленное волчье племя уже стояло вокруг валуна. Но многие еще остались среди оленей, собираясь продолжить пиршество. Слишком уж много волков было в этом племени, не меньше сотни семей.
Седой Вергил видел свирепость в глазах своих незнакомых собратьев, понимал, что они ненавидят его за то, что он оторвал их от охоты, хотят расправиться с ним. Он не боялся их. Он никогда не боялся никого.
— Я приказываю вам немедленно забрать добычу — убитых оленей — и покинуть эту поляну.
— А кто ты такой, чтобы нам приказывать?
— Мы распорем твое старое брюхо!
— А ну, слезай с камня!
Они говорили наперебой, двигаясь вокруг валуна, и вдруг трое крупных и самых нетерпеливых волков почти одновременно кинулись на чужака, вспрыгнули на валун. За ними должны броситься остальные. Но остальные даже не успели понять, что произошло с теми тремя…
Действия этого чужого седого волка были столь молниеносными, что никто не понял, что успел сделать чужак. Все три волка, пожалуй, даже не коснувшись ногами камня, упали обратно на землю с переломанными хребтами. Стая взревела от бешенства. Ведь чужак был один!
— Назад, волки! — это уже прозвучал голос их вождя. Тоже старого мудрого волка, которого знали, боялись и беспрекословно повиновались ему.
Он вышел вперед и сказал:
— Я узнаю тебя, мудрый Вергил! Я не видел тебя никогда, но о тебе я слышал от моего деда, — он повернулся к стае, — братья-волки, дети мои! Это великий волчий вождь Вергил, которого знают и почитают все волчьи племена. Еще мой дед, прежний вождь волчьего народа, завещал мне всегда помнить, что если я увижу великого Вер-гила, я обязан повиноваться ему во всем.
— Но почему он запретил нам охоту? Мы — волки! Нам нужна добыча!
— Почему, о мудрый Вергил? — спросил вождь.
— Я приветствую тебя, почтенный вождь Тургал! — спокойно, громко, обычным низким басом произнес седой Вергил.
— Я приветствую тебя, великий Вергил! Но откуда ты знаешь мое имя?
— Я знаю о волчьих племенах все!
В напряженном, удивленном молчании замерли волки. Молча стояли и олени.
— Мудрый Вергил! Я не думал, что встречу тебя, — продолжал вождь Тургал, — я помню завещание моего деда, но это было так давно… Я тогда еще был волчонком, а теперь я и сам очень стар. Я был уверен, что тебя уже нет в мире живых. Но дед говорил мне, что я могу встретить тебя всегда, даже когда сам буду стариком. Я тогда не поверил ему. Но он оказался прав. Почему так происходит, великий Вергил?
— Почтенный вождь Тургал! Поговорим не обо мне, а о том, почему я здесь. Добычи твоему народу на сегодня хватит. А завтра пусть будет другая охота. Уничтожать племена Желторотого нельзя! Он — не простой олень. Он отмечен волшебной силой. В нем — завет Ясного Солнышка. Если бы я не успел, произошло бы великое несчастье. Да и твой народ после этого стал бы проклятым народом. А может, и весь волчий род на Земле.
— Я все понял, великий Вергил! — с почтением произнес Турал, — мы уходим. Мы сделаем все, как повелел ты нам. Я был рад увидеть тебя, великий Вергил! Прощай!
20. РОЖДЕНИЕ КРИСТАЛЛА
Желторогий смотрел и не верил своим глазам. Тогда, когда казалось, что уже нет спасенья, что народ его гибнет, вдруг пришло нежданное избавление. И кто спас? Волчий вождь Вергил. Это было удивительно! Желторогий знал, что Вергил мудр и справедлив. Но он — волк и, тем более, — волчий вождь!
Два вождя — седой волк и олень с золочеными рогами и белой бородой — стояли друг против друга и молчали. Наконец, олень произнес:
— Спасибо тебе, мудрый волчий вождь Вергил, за то, что ты спас мой народ от истребления, от верной гибели. Великое тебе спасибо! Чем я могу отплатить тебе за это?
— Ничем не надо платить, почтенный Желторогий вождь оленей, — ответил волк, — но я попрошу тебя помочь мне и, пожалуй, всему нашему Лесу.
— С радостью, великий Вергил!
— Мы с тобой пойдем вон туда, в рощицу. Там я оставил волшебный камень, которым я должен прикоснуться к твоим рогам.
— Я согласен, великий Вергил! Но кто тебе сказал, что это надо сделать?
— Я понял это сам. Но дело это завещано мне. Оно мне доверено. Так что Ясное Солнышко не будет на тебя гневаться, почтенный вождь оленей, не беспокойся.
— Я иду, мудрый Вергил. Я повторяю, что я согласен.
Оленьи племена стояли поодаль, почтительно отступив, чтобы не слушать беседу вождей. Когда вожди двинулись, олени молча расступились.
Войдя в сосновую рощу, седой волк подошел к толстому стволу дерева, встал на задние ноги и зубами извлек Камень Беды из дупла, в котором он его спрятал, когда спешил к поляне, к оленьему народу. Желторогий внимательно смотрел и ждал.
Волк подошел к нему, олень наклонил рога, хотя это было скорей знаком вежливости, чем необходимостью: Вергил был высок и легко доставал до рогов оленя, даже не привставая на задние лапы.
Седой волк, держа в зубах Камень Беды, дотронулся им до золочёных рогов оленя в самой середине их, спереди. Яркие, желтые солнечные искры засверкали, заметались вокруг Камня. Словно солнечные молнии пролетали от многочисленных отростков рогов оленьего вождя к Камню. Он словно притягивал солнечную силу, хранящуюся в этих рогах.
Наконец, волк отделил Камень от рогов. Искры перестали сверкать, но Камень уже светился изнутри солнечным светом. Он не сиял, не испускал лучей, но было видно, что внутри он наполнен не сильным, но отчетливым желтым сиянием.
— Для полного успеха этого мало, — сказал олень.
— Я знаю, — ответил волк.
— Ведь ты хочешь завладеть силой Ясного Солнышка? — уточнил Желторогий.
— Да, почтенный вождь оленей, я должен завладеть этой светлой и великой силой. Мне это нужно для добрых и справедливых дел.
— Я знаю это, великий Вергил! И куда ты теперь пойдешь?
— Я пойду к могиле Великого Брата.
— Ну что ж, и здесь ты нашел правильный путь, мудрый Вергил. Удачи тебе! Прощай!
— Спасибо, Желторогий вождь! Прощай!
Едва седой волк скрылся за холмом, как снова были созваны вожаки оленьих племен. Вождь повелел немедленно уводить весь народ. Здесь, где живет столько волков, оставаться и даже задерживаться было нельзя. Теперь это понимал не только Желторогий вождь. Теперь это понимали все.
И олени ушли сразу же. Двинулись в свой бесконечный путь поиска добрых пастбищ и мира. Трудные и долгие дороги снова ждали их. И опасности, и голод, и враги, и ненастье.
…А седой Вергил ровным и быстрым шагом отмерял обратный путь к своему Лесу, где в стороне от родного логова, на самом дальнем краю Леса стояла человеческая деревня, у окраины которой была могила удивительного человека — Великого Брата.
Когда волчий вождь возвратился в родной Лес, пройдя длинные и трудные дороги к нему, срок, установленный Ясным Солнышком, уже истекал. Утром должен был настать рассвет того самого заветного дня — Осеннего Равноденствия.
Стояла глубокая ночь, когда седой волк приблизился к деревне. Он осторожно обошел жилье людей, чуткий и бесшумный, проскользнул по краю Леса и затаился в двухстах шагах от могилы Великого Брата. Предчувствие подсказывало ему, что нельзя сразу идти туда, надо осмотреться, выждать, понаблюдать. Он полежал в траве, на лесной опушке, так и не уловив ничего тревожного. Треугольный Камень неизменно держал в зубах.
Внезапно волк почувствовал чуждый дух и слабое движение воздуха. Он мгновенно встал и увидел напротив себя, совсем рядом, знакомую собаку — Барса. Пес был сильно возбужден, тревожно смотрел на волчьего вождя и молчал, тяжело дыша.
Вергил положил Камень между ступнями своих передних ног и негромко обратился к своему старому знакомому:
— Что ты хочешь сказать мне, о Барс?
— Я пришел к тебе, великий Вергил, чтобы предупредить, — едва слышным шепотом сообщил пес, здесь, рядом, у самой могилы Великого Брата тебя ждет засада. Я говорю шепотом, чтобы нас не услышали. Ты так бесшумно пробрался сюда, великий вождь волков, что даже я — опытный охотничий пес — едва отыскал тебя!
— Говори главное, о Барс, я тебя слушаю! — Вергил произносил слова очень негромко, не громче шепота, но говорил спокойно, сохраняя полное достоинство.
— Там подстерегают тебя двое: ведьма Бреха — Царица Ночи и синий Фарг со своим кинжалом из черного подземного железа. Я слышал их разговор. Они знают, что не могут убить тебя. Но они хотят напасть на тебя, зная, что пасть у тебя занята, — ты держишь в ней волшебный Камень. Они хотят затеять борьбу, и когда ты огрызнешься и выпустишь Камень хоть на миг, ведьма схватит его и унесет так далеко, что потом его не сможет отыскать никто и никогда. Она говорила про кокой-то глубокий колодец в горах… И тогда уже никому не завладеть силой Ясного Солнышка.
— Спасибо тебе, о Барс! — седой волк помолчал, — а теперь уходи.
— Я помогу тебе, великий вождь волков Вергил!
— Нет. Ты только погибнешь без всякой пользы. Не беспокойся. Я справлюсь сам. Уходи. Только быстро. Прощай.
— Прощай, великий Вергил!
Барс бесшумно исчез, а волк еще лежал и думал, старался разглядеть, где же притаились враги. Но так и не обнаружил их.
Затем встал и осторожно двинулся к могиле Великого Брата, держа в зубах треугольный Камень. Он уже издали видел слабое свечение цветов на могиле и шел прямо к ним. Он ступал мягко, бесшумно, чтобы его не обнаружили раньше, чем он приблизится.
Но вот старый волк, чуткий и быстрый, вдруг почувствовал, что его заметили. Он, будто кожей, кончиками волосков своей шерсти ощутил это. И стремительно, огромными длинными прыжками понесся к цели. Он мчался, вскинув голову, с зажатым в зубах волшебным Камнем. Буквально через миг он услышал свист подлетающей к нему ведьмы. Сверкая иглой и яркими злобными глазами, она метнулась к нему, к его голове, нанося удар иглой в шею и пытаясь локтем выбить Камень из пасти волка. Старый вожак неизменно бежал, но в последний момент резко рванулся в сторону, и ведьма промахнулась. Взвыв и бормоча проклятья, Бреха снова взлетела, перед этим больно ударившись о землю.
Тотчас на пути седого Вергила вырос Леший. Правая рука синего Фарга была занесена для удара. Тусклым зловещим блеском мерцал в руке кинжал из черного подземного железа. Леший резко присел перед несущимся на него грозным волчьим вождем. На какое-то время Фарг даже оробел, столь велик был страх перед Вергилом, почтение к нему. Но Леший все время помнил, что у волка сейчас нет оружия: его пасть занята Камнем. И Камень — это главное. Использовав свое приседание, как маневр, Фарг резко привстал и стремительно взмахнул кинжалом так, чтобы выбить из пасти зверя волшебный Камень…
Но осторожный Вергил ожидал именно этого. Он молниеносно вильнул, и кинжал Лешего просвистел в воздухе. А волк, ударив грудью Фарга, помчался дальше. Леший кубарем покатился по траве, визжа от досады, но быстрая и упорная Бреха уже снова неслась наперерез седому вождю, угрожающе сверкая иглой…
Еще дважды она нападала и дважды промахивалась из-за удивительной быстроты, внимательности и находчивости старого волка.
Напасть в третий раз она не успела…
Волчий вождь уже замер среди цветов, озаряющих солнечным свечением и его, и подлетающую ведьму, остановившегося поодаль Фарга и небольшой холмик, и всю могилу Великого Брата.
В то же мгновение яркие, ослепляющие оранжевые молнии взметнулись от светящихся цветов, устремившись точно к волшебному Камню, зажатому в зубах у старого волка. Все вокруг озарилось ярким дневным светом, оглушительный грохот, подобный ударам грома, раскатился по округе.
Бреха и синий Фарг мигом юркнули за деревья, подальше от этих беспощадных к ним солнечных лучей и понеслись домой, понимая, что надо теперь спасаться, прятаться, уходить… Они уже сообразили, что седой Вергил добился, наконец, задуманного — завладел великой силой Ясного Солнышка.
Волчий вождь, держа в зубах Камень, какое-то время стоял в оцепенении, пораженный происшедшим. Все стихло. Ночная мгла снова окутала деревню, однако вокруг волка на двадцать-двадцать пять шагов оставалось круговое освещенное пространство. Он не видел самого Камня, зажатого в пасти, но ощущал его мягкое сильное тепло и видел солнечные лучи, исходящие от него.
И вдруг в этих лучах и в свечении цветов, которое продолжалось, родился и зазвучал знакомый голос:
— Иди, мудрый Вергил, тебя ждет родной Лес, тебе еще многое предстоит. У тебя теперь есть великая сила, добрая светлая сила Ясного Солнышка. У тебя впереди удивительные события и долгие пути по дорогам великой Земли! Удачи тебе, седой Вергил! Прощай!
— Спасибо тебе, Великий Брат! Я выполню все, что должен выполнить. Прощай!
Едва войдя в лесную чащу волчий вождь отыскал родник и заглянул в него. То, что он увидел, снова поразило его своей неожиданностью. В его пасти находился не Камень, а яркий, ослепительно сияющий солнечными лучами, совершенно прозрачный оранжевый Кристалл. Вода в роднике, ярко отражая его изображение, вся светилась и сияла солнечным светом. Вергил понял, что только что ожил, родился Солнечный Кристалл.
Быстрыми длинными прыжками старый волк спешил в родной Лес. Он торопился. Надо было успеть еще затемно к родным местам. Деревья перед ним, озаряемые солнечным светом, словно расступались, давая ему дорогу. И седой Вергил мчался, напрягая могучие ноги, перелетая через канавы, бурелом, валуны…
21. БРЕХА И СУНДУК
Над Холмом Тревог, как всегда дул ветер, в Шалаше стоял обычный гул. Бреха сидела на чурбаке, обхватив голову руками, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Весь ее вид выражал крайнюю отрешенность.
Но вот она резко встала, выпрямилась, будто вспомнила вдруг что-то срочное. Подошла к котлу с дымящимся варевом, быстро извлекла из-за пазухи бутылочку из слоновой кости и капнула в котел одну каплю сока Корня Смерти.
Тотчас варево забурлило сильнее, знакомое сиреневое пламя взвилось над котлом…
— Черной ночи и долгого огня тебе, почтенная Бреха, — своим густым басом произнес подземный дьявол. Он снова четко выделялся в пляшущих языках пламени: и плечи, и голова, и суровый, чуть сгорбленный нос. Черные глаза даже подсвечивали иронией, и ведьме показалось, что это не дух его, а сам он, после недавней встречи с ней, там, в его колодце, явился теперь по ее приглашению. Но она знала, что здесь только его дух. Хотя для беседы это ничего не меняло.
— Черной ночи тебе, почтенный Велизар! — уважительно, с едва заметным поклоном ответила ведьма.
— Ты пригласила меня, почтенная Бреха, снова намного раньше срока! Что-то у тебя слишком часто стали появляться срочные дела. Не много ли ты трудишься, почтенная Бреха? Так и здоровье подорвать недолго! Нам, бессмертным, тоже иногда о здоровье вспомнить надо. Бессмертие тоже само собой не всегда сохраняется. Так-то…
— Спасибо тебе за заботу, за внимание, почтенный Велизар! А дела у меня действительно срочные. Уж такие срочные, что, пожалуй, придется теперь покинуть жилище свое многовековое, дом родимый и искать пристанище в дальних краях! Вот какие дела…
— Да уж, дела… Это — для меня новость. Что ж стряслось-то? Неужели этот старый волчий вождь так уж тебя одолел?
— Одолел! Да еще как! Не удалось ему помешать, как ни старались мы с Лешим. Вот если б черный Каррагар нам помогал…
— Не-е-е-ет, он никогда не вмешивается в борьбу или ссоры. Он выше всего этого. У него иное предназначенье.
— Но он же член Тайного Совета!
— Он это — сама мудрость нашей великой природы. Потому он и нужен везде. И в Тайном Совете тоже. Самим надо было справиться с противником. Может, еще не поздно?
— Да нет, пожалуй, уж всё! Этот Вергил завладел силой Ясного Солнышка!
— Неужто и вправду завладел? Каким образом?
— У него теперь этот… Солнечный Кристалл!
— Неужели Кристалл — у него?!
— У него…
— Да, почтенная Бреха… Плохи твои дела. Уходить тебе надо. Ты права. Улетать надо отсюда.
— Да как же я-то? Добра ведь столько! И — Шалаш…
— Шалаш придется бросить. А добро, все самое нужное, с собой возьмешь. Дело привычное. А хочешь, у меня поживи. В колодце места много.
— Да нет уж, спасибо. Да и не могу я под землей. Мне летать надо. Не могу жить без ночного неба! Без Леса…
— Так зачем ты меня приглашала-то? Побеседовать или посоветоваться?
— Конечно, посоветоваться, почтенный Велизар! Когда же теперь разговаривать, беседовать? Вот-вот волчий вождь сюда явится! А я еще и не собралась. Еще сундук наверху, на лиственнице!
— Ну, прощай, почтенная родственница, удачи тебе, черной ночи, легкого полета в дальние края. Будешь на новом месте, приглашай, — побеседуем. Явлюсь, как всегда, сразу. Только сок Корня Смерти не потеряй. Да и не забывай про колодец мой. Всегда буду рад принять в гости. Прощай, почтенная Бреха!
— Прощай, почтенный Велизар! Черной ночи тебе!
Дух подземного дьявола еще несколько мгновений поколебался над котлом в сиреневых языках пламени, затем растаял в сумраке Шалаша.
Сразу же ведьма начала торопливо и суетливо собираться. Она металась из угла в угол, хватала одну бутылочку, другую, бросала, хватала глиняный сосуд, снова отбрасывала в сторону. Ей хотелось взять с собой все. Но это было невозможно.
Затем она присела, задумалась. Щелкнула пальцами правой руки. Тотчас явилась Старшая гадюка. Молча замерла в ожидании приказа.
— Быстро снять с лиственницы сундук и — сюда его!
— Слушаю, о повелительница! — прошипела гадюка и исчезла.
Когда три змеи-прислужницы с трудом спустили с лиственницы тяжелый сундук с золотом и втащили его в Шалаш, Бреха уже собралась к отлёту. Увязала в узел все необходимое, сосуды с Зельем Власти, предметы утвари, кое-что еще… Схватила сундук и стала к нему прикручивать узел. Потом просунула толстую палку через узел и ручку сундука (на его крышке)-чтобы удобней было в полёте.
Гадюки-прислужницы растерянно молча наблюдали за сборами.
— О повелительница! — робко прошипела Старшая гадюка, — а… мы как же… мы?… Ты ведь не оставишь нас? Ведь мы должны всегда служить тебе.
— Ничего-ничего! Поживите сами по себе. Я отпускаю вас.
— Да мы же, повелительница, не знаем как и в Лесу-то жить…
— Явитесь к Змее-Старейшине. Она вас примет. Она добрая. Ее племя волки не тронут… Всё.
— А как же, о повелительница…
Но Бреха уже не слышала шипенья старшей своей прислужницы. Со свистом она уже взлетела над Лесом, оставляя внизу свое жилище, Лес, землю, где прожила сотни лет. И ничего не волновало ее, не тревожило, кроме обиды, что не удалось победить врагов, да еще кроме небольшой жалости о потере Черного Шалаша и некоторых вещей, которых нельзя было взять с собой. О земле, о родном Лесе она не сожалела ничуть. Да и был ли ей родным этот Лес? Он ей казался родным, когда она властвовала там. Для нее родина там, где — власть. Без власти нет для нее родины. Где ей подчиняются, где ее боятся, там и есть ее родная земля. Иной родины у нее нет и не может быть. На то она и ведьма… И еще родной землей она считала ту землю, на которой хранила свой сундук с золотом. А теперь она уносила его в иные края. Она была истинной ведьмой, властной и жадной.
Она летела, стремительно набирая высоту, с протяжным, пронзительным свистом. Летела, как обычно, в полете раскинув руки и на этот раз схватив руками за концы толстую палку, на которой висел узел с вещами и сундук с золотом.
Она мельком видела, как внизу кто-то пробегал по звериным тропам, видела своим острым зрением, несмотря на темноту ночи. Яркие звезды озаряли Лес, узкий месяц скользил за деревьями, словно сопровождая ведьму в прощальном ее полете. Под ней, внизу, шумели сосны и ели, сияло Лунное озеро, но все это ее уже не интересовало. Главное — ее сундук и вечная жажда власти — были с ней. Она улетала отсюда навсегда.
22. КОНЕЦ СИНЕГО ФАРГА
Седой Вергил настиг синего Фарга у самой Казнительной Канавы. Леший обернулся, ревя от злобы, угрожающе вскинул свой грозный кинжал и в страхе попятился. У самого края Канавы он вдруг почувствовал, что может еще спастись, спрыгнул в густую болотную жижу своей Канавы и быстро погрузился в нее с головой.
Волчий вождь, стоя над Канавой, на ее краю, держал в зубах Кристалл и наблюдал за панической суетой синего Фарга. Затем навел широкую грань Солнечного Кристалла, — откуда шел самый широкий и сильный солнечный луч, — на Канаву, в ее глубину…
Невиданное зрелище представилось всем, кто стоял рядом с вождем, позади него. Гарт, Зана, Лана и другие волки, росомаха Куга, волки других семей, даже вождь кабанов Кряж тоже был здесь. И все они видели, как в течение нескольких мгновений, вскипая зловонными испарениями, Казнительная Канава высохла полностью. По дну ее стремительно заметался Леший, но когда луч Кристалла настиг его, он беспомощно замер, словно пригвожденный к стенке. Все его крупное тело окуталось густым паром, стало уменьшаться, словно вжимаясь в стенку Канавы. И вдруг… Его не стало. Большой клуб пара рассеялся, и на том месте, где только что к стене прижимался Леший, все увидели присохший к стенке большой и тонкий лист лопуха. Он был желтым, этот лопух, и только книзу, где лист был пошире, все разглядели четкий синий оттенок его окраски.
— Вот и всё, что осталось от него. А не так давно этот сухой лист был силен и грозен, отравлял жизнь многим лесным обитателям и даже носил важный титул: Фарг-Татаул Первый… А теперь нет его совсем. Только вот лопух… — это сказала росомаха Куга. Все посмотрели на нее.
— Так жизнь устроена, — ответил Гарт, — для всех лесных жителей правда должна быть одна. Никто не должен убивать других. Это можно только на охоте. Так гласит Закон Леса.
— Ты прав, мой верный Гарт, — негромко подтвердил седой вождь. Он положил Кристалл у своих ног и собирался что-то сказать еще. Но внезапно прямо перед ним встала Лика. Волчица запыхалась. Она быстро бежала от логова, где оставалась на дежурстве.
— Отец! — обратилась она к вождю, — там, у логова, тебя ожидает черный ворон Каррагар. Он просил передать, что хотел бы поговорить с тобой, и будет ждать, когда ты вернешься в логово.
— Гарт!
— Слушаю, отец!
— Пусть предупредят семью Тина, что они теперь свободны. Охрану можно снять. И барсуки могут отныне жить прежней свободной жизнью.
— Слушаю, отец!
— Сейчас я иду в логово. Но перед рассветом все волки нашего племени, все до одного, должны быть возле Утеса Белой Совы.
— Слушаю, отец! Все будут.
Звери ушли. Высокий узкий месяц озарял Лес и небольшой сухой овражек, из которого еще поднимался слабый парок. Уже будущим летом здесь вырастет вереск, разрастутся мхи, проклюнется травка, и никто уже не будет помнить, что этот уютный, безобидный овражек был когда-то грозной Казнительной Канавой…
…В логове царила тишина. Седой вождь волков сидел посреди пещеры, напротив него медленно прохаживался черный Каррагар. Все волки были снаружи. Вождь и ворон оставались вдвоем. Никто не смел слушать их беседу.
— О чем ты хотел говорить со мной, черный ворон Каррагар?
— О Лесе, о тебе, о племени твоем и о племени Желторотого, вождь волков Вергил.
— Я слушаю тебя, почтенный Каррагар!
— Ты сделал хорошо, защитив племена Желторогого… — Откуда тебе известно это?
— Сейчас это уже не важно. Но то, что ты спас этих оленей от гибели, принесет пользу нашему Лесу. Желторогий вождь не говорил ли тебе — куда он уведет племена после той роковой встречи с волками вождя Тургала?
— Нет, не говорил.
— Жаль. Мне бы хотелось это знать… Скажи мне, почтенный Вергил, что будет с твоим племенем, когда ты покинешь этот Лес навсегда?
— Почему ты решил, что я его покину?
— Мы оба знаем или… Догадываемся, что это произойдет завтра.
Седой волк помолчал, глядя в одну точку, потом повернулся к ворону и ответил:
— Волки сильный народ, и они всегда будут жить в Лесу.
— Да, это так. Но с ними не будет мудрого вождя.
— Вождем будет Гарт. Умный, сильный, уважаемый волк. Знающий и умеющий много.
— Да, это так. — Каррагар снова прошелся от стены до стены, — но он не мудр и не может быть мудр, как ты. Потому что ему всего только восемь лет. А тебе… Прошли уже многие столетия, как ты стоишь во главе племени. Тебя знают все волки лесов. Что же произойдет, когда тебя не будет здесь?
— Я не знаю этого. Этого не знает никто. Но я могу быть уверенным, что волки будут жить, бороться, побеждать, растить новые поколения, охотиться и сохранять свои многочисленные семьи. И Лес будет жить: волки, барсуки, медведи, росомахи, хорьки, косули. Все они будут жить. Потому что они часть Леса, великого бессмертного Леса, который порожден матерью-природой, чтобы украсить Землю.
— Да, это так, почтенный Вергил. Ты знаешь и понимаешь многое. Однако после тебя сильно изменится жизнь твоего племени и всех волчьих племен. Но Лес будет жить…
— А теперь ты скажи мне, почтенный Каррагар, куда делась ведьма Бреха? Ее Черный Шалаш пуст.
— Она улетела в дальние края и сюда не вернется. Она будет жить в других лесах. Ведьмы только улетают куда-нибудь далеко, но совсем не исчезают никогда. Они всегда есть на Земле и с этим надо смириться. И едва где-нибудь начнет назревать недоброе дело, как ведьма уж тут как тут. Сразу снова объявится. Но Бреха сюда уже не вернется. Слишком много неудач у нее было здесь. Если и случится здесь когда-нибудь ведьма, то это будет уже не Бреха…
