- Мама, я полюбила бандита! - подпевал сидевший на перилах крыльца молодняк музыке, доносившейся из распахнутой двери клуба.
      - Во репертуар, а? - подмигнул участковый. - Нет чтоб "наша служба и опасна и трудна"! Ладно, пойду проверю этот вертеп, заодно позвоню. Ты подожди пока, Иваныч.
      Кивнув на ходу подросткам, старший участковый скрылся в призывно распахнутой двери вертепа...
      Подожди так подожди... Под пристальными взглядами тинейджеров Олег Иваныч неуклюже выбрался из коляски - а попробуйте "уклюже" после эдакой тряски! - и, держа в руке снятый шлем, подошел к крыльцу, поздоровался.
      - Здрасьте, - вразнобой отозвались подростки, вполне вежливо. Кто-то даже опасливо - "а чего этот мужик в ментовском мотике делает?!" - припрятал с глаз долой бутылочку пива. Олег Иваныч улыбнулся. Никакой вражды к тусующимся подросткам он не испытывал, скорее наоборот. Тинейджеры - тоже люди, только еще не очень взрослые - и у каждого в черепушке мозги, способные иногда кое-что запомнить, и пара глаз - кое-что замечающих.
      Вот и эти... Мордочки хитрые, самому старшему - или старшей, кто их тут разберет, - лет четырнадцать.
      - Курите, ребята.
      Положив на крыльцо шлем, Олег Иваныч щедрой рукой протянул подросткам прихваченную из коляски пачку рощинских "Мальборо". А и чьих же еще - сам-то не курил...
      Кое-кто взял, поблагодарил вежливо. Особо обнаглев, одна девчонка предложила пиво. Олег Иваныч не отказался, конечно, когда это он от пива отказывался. Тоже поблагодарил, присел на перила - дети подвинулись...
      - Вы, дяденька, наверное, следователь? - спросили.
      Олег Иваныч чуть пивом не подавился. Что, у него профессиональная принадлежность на лбу написана, причем - крупными буквами?
      - Просто следователи всегда сигаретами угощают, ну, в фильмах, пояснила девочка с выкрашенными в ядовито-голубой цвет волосами - Мальвина, блин... - Сейчас что-нибудь спрашивать начнете, нет?
      - Начну, - усмехнулся Олег. - Вот пиво ваше допью... - он с шумом высосал банку и, аккуратно поставив ее на ступеньку, осведомился насчет лесовоза.
      - Не, не проезжал, - хором заверили ребята. - Проехал бы - видели, вон дорога-то, рядом... Мотоцикл? Типа "Минска"? Не-а, тоже не было. Да не врем, честно. Они ведь могли и на повертку свернуть. Ой, может, Дрюня видел, он только что приехал, вон, чей мопед... Позвать, дяденька, Дрюню-то?
      - Видел лесовоз, - тут же закивал Дрюня, которого по просьбе Олега Иваныча быстренько вытащили из притона разврата. - Мотоцикла - не видел, врать не буду, а лесовоз видел. С фишкой и лесом.
      Вообще, это был очень колоритный тип, этот самый Дрюня. Олег Иваныч таких даже в Питере встречал не часто. На вид всего-то лет четырнадцать, самое большее - пятнадцать, зато весь в кольцах, словно какой-нибудь папуас. Блестящие такие кольца, небольшие, но, видно, тяжелые. В ушах минимум штук по пять, одно - в носу, по два - в бровях, и даже в животе поблескивало кольцо, продетое прямо через пупок. Дрюня, видно, потому и рубаху на животе узлом завязал повыше - хвастал. И не больно же было протыкать-то.
      - Не, дяденька, не больно, если в хорошем салоне. Хотите, адресок дам?
      - Спасибо, обязательно запишу, - от всего сердца заверил Олег Иваныч. Только попозже. Лесовоз-то куда делся?
      - Да куда ему деться, - махнул рукой Дрюня. - На повертку, кажись, свернул. Ну да, точно. Номер? Ну, блин... Конечно, не заметил, на кой мне номера ихние. Да, "Урал", "Урал", точно! Что я, машин не знаю? Подробнее... А подробнее, может, Колька расскажет, брательник двоюродный. Я-то на мопеде ехал, а он сзади, на велике. Вот, должен бы уже подъехать...
      Брательник на велике. А, случайно, велик у него не "Десна" с синей рамой? Ах, да? И еще с блестящими крыльями... А он, вообще, в каком состоянии, брательник-то?
      - Да трезвый, - уверил Дрюня, сам подобного впечатления отнюдь не производивший. - Это я бутылку пива с утра выпил, с бабкой. Ну там, в обед бражки... И все... А у Кольки-то мать вчера приехала. Строгая. Даже в клуб его еле отпустила. Он ведь помладше меня будет.
      На крыльце появился Рощин. Вышел из вертепа, живой и невредимый. Только помятый малость да на шее губная помада.
      Заработал, затрещал двигатель, участковый махнул ребятам, и, быстро набрав скорость, мотоцикл скрылся из виду.
      У того поворота, с велосипедом, Рощин аккуратно притормозил, не глуша двигатель.
      Ну вот он, велик. Лежит и правда как-то неестественно. Словно слетел с дороги, отброшенный неведомой силой. Впрочем, такой ли уж неведомой? Олег напрягся. За свою жизнь он повидал немало подобных ситуаций. Особенно когда выпадало дежурство в составе следственно-оперативной группы. Ну да, вот и след шин. А удар наверняка был мощным. Тогда где же велосипедист? Ушел домой, испугался? Нет... Олег Иваныч с сомнением покачал головой. Нет, Игорек! Не ушел и не испугался. Слишком силен удар. Наверняка во-он в тех кустах... Ну-ка, сходим, проверим...
      Рощин развернул фару.
      Кювет... Глубокий, словно хороший овраг. Кусты - жимолость или вереск, а может, орешник, черт их знает - сейчас не видно... Олег Иваныч раздвинул ветки, испачкав пальцы в... Он приблизил руку к глазам... Вязкий, почти черный в призрачном свете фары сгусток... А вон еще там, на ветках. Кровь... Пополам с мозгами. Ага! Вот и тело! Вернее, труп.
      Он лежал на боку, нелепо подогнув руку. "Брательник Колька". Прилично одет - в джинсиках и светлой рубашке, разорванной на груди. Волосы светлые, растрепанные. Верхняя часть черепа, слева, была снесена начисто, открывая часть мозга. Левый глаз, вырванный из глазницы, висел на глазном нерве кровавым осклизлым шаром.
      Тьфу ты... А ведь мертвяк - мертвее не бывает. Ну, нашли себе работу.
      - Только жмурика нам и не хватало для полного счастья, - тяжело вздохнув, согласился Рощин. - Придется обратно в клуб ехать, звонить. Думаешь, эти его, лесовозники?
      - Тут и думать нечего, - невесело усмехнулся Олег. - Наверняка хлыстами, на повороте. Сходил, блин, на танцы пацан. Ну, коззлы... И смылись. Свидетелей тоже, как назло... Только косвенные. Спилят они хлысты, выкинут - все: ничего не докажем.
      - Посидишь, Иваныч? Я быстро...
      Олег Иваныч чихнул.
      Серебристая луна висела над черным лесом, освещая открытую на повороте кромку грунтовки. На кромке, свесив ноги в кювет, сидел старший дознаватель Олег Иванович Завойский, смотрел на еще теплый труп мальчика и думал. Не про судьбу-злодейку. Думал и не жалел парня... хотя, нет, жалел, конечно... но... Мысли старшего дознавателя имели гораздо более профессиональное направление...
      Свидетели...
      Этот Дрюня, брательник. Хорошо. Ребята в клубе, которым Дрюня про брата Кольку рассказывал, что едет, мол... Немного хуже, но ладно. Мы с Рощиным. Ну, это на худой конец. Косвенные все - ну что поделать. А что тут имеется? Следы шин. Не очень четкие, правда... да труп с раной. Полбашки снесло. Микрочастицы? А почему бы и нет? Можно и экспертизу назначить. Если б, конечно, хлысты было с чем сравнивать. Интересно, следак прокурорский приедет? Вряд ли. Убийство-то неумышленное. По неосторожности, в общем-то. Нет, скорее преступная небрежность. Тоже срок не хилый. Да еще неоказание помощи. Солидный букет. На таком фоне - самовольная порубка - детская забава. Конечно, если хороший адвокат. Но хороший адвокат и деньги хорошие затребует. Очень хорошие. Пожалуй, весь их сегодняшний лес на гонорар и уйдет, да как бы и не больше. Так что, если эти хмыри не дураки... если не дураки. Бросят они весь лес к черту да смоются. Про лесовоз заявят, что угнали неизвестные лица. Кавказской национальности, мда-а... А если жадные, то и бросать ничего не станут. Просто отпилят хлысты до установленного размера, и все. Кстати, насчет свидетелей.... Пильщики, те, что на мотоцикле. Ой, не зря они так шустро затихарились. Может, видели что?
      Приехал Рощин, оставил "Урал" в сторонке. Подошел, сел рядом, закурил. "Ну, как рыбалка?" - спросил. Шутит, зараза...
      Рощин перевел взгляд на труп. Помолчал. Подумал... И высказал те же опасения, что и Олег Иваныч. Насчет хлыстов.
      - Догнать бы да изъять с понятыми, тогда б не отвертелись!
      - Ха... С понятыми! Может, тебе еще и ключ от квартиры... или блюдечко с голубой каемочкой?
      В белесом небе, низко над деревьями, полыхали красно-синие зарницы. Они быстро приближались, становились ярче, насыщеннее. Замелькали за деревьями фары, и к месту происшествия, лихо тормознув, подкатила бело-голубая гаишная "пятерка".
      - Из отделения вызвал, - пояснил Рощин. - Поохраняют следы преступления до приезда группы. А что, нам, что ли, с тобой тут выходной портить? Мы лучше пока до повертки прокатимся, глянем... Ты как, Олег?
      Олег Иваныч кивнул. Конечно, глянем.
      Разогнавшись поначалу, Рощин резко сбросил скорость и притормозил у неприметного съезда с дороги. На песчаной полузаросшей колее, перед мостом через узкую речку, виднелись четкие отпечатки протектора. Олег Иваныч догадался, какого... И также догадался - почему Рощин тут тормознул.
      Параллельно речке по дороге медленно полз лесовоз!
      Ага! Попались, голубчики!
      Узревшим добычу коршуном милицейский "Урал" понесся вниз, подскакивая на ухабах. Лесовоз, словно почувствовав что-то неладное, прибавил скорость. Скорее всего, заметили, гады, фару. А как без нее-то? Даже Рощин не настолько упертый спортсмен, чтоб вслепую по лесистым холмам кататься.
      Ну, покатаемся.
      Темная, с потушенными огнями, громада лесовоза возникла неожиданно близко, прямо за поворотом. Рощин даже притормозил, чтоб не врезаться прямо в хлысты. Дорога была узкой, обогнать лесовоз не представлялось пока никакой возможности. Приходилось ждать. Так они и ехали со скоростью километров пятьдесят, лишь иногда, на спусках, лесовоз выжимал больше. А удобного случая все не представлялось - по обеим сторонам дороги, без всякой обочины, тянулись в ночное небо деревья. Черные, высокие, хищные, они размахивали на ветру корявыми ветками, словно некие ужасные враждебные существа. Пару раз каждого ощутимо припечатало по лбу. Хорошо Рощину - он хоть в каске. А Олег Иваныч свою, кажется, в клубе оставил, на крылечке, раззява.
      Интересно, долго так придется ехать? А если сломаемся? Или бензин закончится? Впрочем, должен же быть хоть какой-то просвет в этом диком лесу!
      Хлопнула дверь кабины. Кто-то из злодеев вылез к фискарсу? Они там что, каскадеры или самоубийцы? Или...
      Или допетрили про бревнышки, сволочи?! Пара сваленных на ходу лесин - и нет сзади мотоцикла!
      - Игорь! Тормоз!
      Рощин тормознул, конечно. Но, кажется, было уже поздно!
      Налетев на сброшенные на дорогу бревна, мотоцикл медленно - как казалось Олегу - и красиво взмыл в воздух, делая эффектное сальто-мортале.
      Рощин мягко спланировал в реку и очумело затряс головой.
      Олегу Иванычу повезло меньше.
      Выброшенный из коляски мощной силой инерции, он пролетел метров пять, словно пущенный из пращи камень, и, уже на излете, втемяшился башкой в попавшуюся на пути березу. Вот тут-то Олег и вспомнил про опрометчиво забытый шлем! Еще успел подумать об ухе, что оставалась там, в котелке, на озере. Вкусная была уха. Вот поймать бы злодеев, а потом...
      А потом он потерял сознание.
      Глава 2
      Шугозерье
      Пусть разразит меня на этом месте гром,
      Пусть прослыву везде первейшим подлецом,
      Коль дам себя смирить почтением иль страхом
      И сам не порешу всего единым махом!
      Жан-Батист Мольер, "Тартюф, или Обманщик"
      (комедия в пяти действиях)
      В березовых ветвях пересвистывались ночные птицы. Ночной ветерок шевелил листву, шуршал в кустах жимолости, гнал по белесому небу редкие облака. Где-то неподалеку в лесу ухал филин.
      Олег очнулся от холода. Его рубашка с короткими рукавами не очень-то грела сейчас, светлой июньской ночью, не такой уж и теплой в это время. Голова раскалывалась, словно с жуткого похмелья, чего с Олегом Иванычем не случалось уже лет десять, несмотря на все перипетии службы
      Слава Богу, хоть жив! А где, интересно, Рощин? Ну, лесные-то воры, понятно, - уехали, а мотоцикл-то где? Неужто в реку свалился, вместе с Игорем?
      Олег поднялся на колени и осмотрелся.
      А нету никого! И ничего. Ни Рощина, ни мотоцикла. Не имеется таковых, как на горизонте, так и в ближайших окрестностях! Тогда напрашивается вопрос - неужели Игорь разбился? Но тогда и "Урал" должен где-то быть, не утащили же его "злодеи" на лесовозе...
      Олег Иваныч помассировал голову - "были б мозги - было бы сотрясение" и еще раз осмотрелся, теперь уже более внимательно.
      Речка, лес, темные кусты, овраг. А вот и береза. Значит, где-то тут должна быть дорога. Однако надобно выбираться.
      Пошатываясь, он сделал несколько шагов в направлении дороги. Таковой почему-то не усматривалось! Но ведь должна же она где-то быть, не пролетел же он сотню метров, не птица все-таки. Обошел заросли - дорога упорно не желала находиться. Бросил взгляд на реку. В общем-то, неплохо, что она тут есть! По реке можно как раз к деревне выйти, не так уж далеко они и отъехали-то... вон, клуб на том берегу должен быть... Может, все-таки обождать до утра? Да нет, чего ждать, ночи-то светлые. Да и голова вроде бы уже меньше болит. Сотрясение, конечно, есть... но не такое уж и большое.
      Махнув рукой на поиски дороги, Олег Иваныч углубился в лес, стараясь идти на звук журчащей воды.
      Лес оказался густым, диким. Под ногами трещали какие-то корни, и скрюченные ветки деревьев маячили на светлом фоне неба черным колдовским кружевом. На мотоцикл даже и намека не было. Как и на Рощина.
      Олег вдруг замедлил шаг.
      Метрах в десяти впереди, за кустами, у реки, горел костер. Трое мужчин, переговариваясь, варили что-то в подвешенном над костром котелке.
      Рыбаки! Ох, блин... Уж эти-то наверняка что-то слышали.
      Ну, вот и спросим! Заодно - ухи похлебаем.
      Не особенно таясь, Олег Иваныч прибавил шагу. И чуть было не налетел на страшное рогатое существо, возникшее вдруг на пути его!
      Олег Иваныч вздрогнул и попятился. Однако странное существо оставалось неподвижным, не проявляя никаких попыток агрессии. Один из рогов существа был явно меньше другого... А шеи вовсе не было! Как и тела!
      Господи! Голова! Коровья голова, зачем-то насаженная на шест! Один рог отпилен... Кажется, не так давно был в дежурке разговор насчет пропавшей коровы. И как раз с обломанным рогом.
      Стараясь не шуметь, Олег нырнул в кусты, стараясь незаметно подобраться к рыбакам как можно ближе. Они оказались очень странными, эти рыбаки! Нигде не было заметно ни удочек, ни снастей, да и гнусный запах, исходящий от клокотавшего в котле варева, не напоминал запах ухи. Четверо сидевших у костра отрывисто переговаривались между собой. Собственно, сидело трое, третий лежал на спине в довольно-таки неудобной позе. Присмотревшись, Олег заметил и пятого. Одетый в какую-то темную хламиду, тот лежал чуть в стороне от костра, широко раскинув в стороны руки. Спит, что ли? Скорее всего - пьян в доску. А что - с рыбаками такое бывает. Зачем вот им только корова понадобилась? А может, корову и не они вовсе? Может, волки. Ну да - волки. А эти просто наткнулись на буренкины остатки. Тогда чего ж я тут лежу, как полный идиот? - задал сам себе вопрос Олег, поднимаясь на ноги. И тут же упал на землю!
      Ночную тишину прорезал крик ужаса и боли! Это кричал тот, что лежал у костра. Подросток, почти ребенок... Громадный мужик со спутанной бородой, подчерпнув половником горячее варево из котла, лил его на заголенную грудь мальчишки.
      - А ну, говори, шпынь, куды вы с Онисифором собирались?! - дождавшись, когда парень перестанет кричать, угрожающе произнес он. - Скажешь?
      - Да не знаю я ничего, вот те крест, не знаю! - жалобно простонал пацан. - Он ведь ничего мне не рек, ни словечечка...
      - Ах, ни словечечка? - мужик злобно пнул подростка в бок. - Сдохнешь, тварь! А нутко, Митря, ворочай яво на брюхо. От так. Остатний раз спрашиваю, паскуда, скажешь? Тады умрешь легко, как барашек. А не то засеку до смерти!
      - Да не знаю я.
      - Ах, ты так? Ну-ну!
      С этими словами мужик вытащил из-за пояса ременную плеть, примерился и со свистом рассек воздух. Полетели вокруг кровавые брызги...
      - Шильники! Хари! Шпыни проклятые! - в ужасе завопил мальчишка.
      "Шильники" лишь мерзко захохотали.
      - Давай, давай яво, Тямоха! - подбадривал амбала невысокий мужичок с редкой козлиной бороденкой, видимо Митря.
      А уж одеты... Ха! Бомжи! Господи, ну конечно. Доходяги. Один, тот, что с кнутом, здоровый, да и то...
      - А-апчхи!!! - Ну, чихнул так чихнул! Бомжары аж вздрогнули, особливо тот, что с бородой. Ну, не фиг теперь и сидеть, давно пора выбраться...
      - Так, это что ж у вас тут происходит, господа? - выйдя из-за кустов, громко осведомился Олег Иваныч, опираясь на прихваченную по пути палку. Он знал, как нужно разговаривать с подобной публикой. - Статья "сто шестнадцать в чистейшем виде" - побои. Хотя... Может быть, даже истязания. Чего пасть раззявил, борода многогрешная, пойдешь свидетелем - в лучшем для тебя случае!
      - Сзади, кормилец! - крикнул валявшийся у костра пацан.
      Олег Иваныч резко отпрыгнул в сторону. И вовремя! Просвистев в воздухе, небольшой топорик с закругленным лезвием воткнулся в росшую неподалеку сосну.
      - Ах вы так, сволочи? Алле!!!
      Резким ударом палкой по шее (Прэ!) Олег Иваныч избавился от самого опасного бомжа - амбалистого мужика с черной всклокоченной бородищей.
      Еще есть герои? А? Ах, есть... Ну-ну, иди-иди сюда, козлиная борода. Прэ? Что башкой качаешь? На, получи, фашист, гранату. Ага, не нравится! И враг бежит, бежит, бежит! Эм-то что еще за явление, месье? Ах, вы тоже хотите получить свою долю? Знаешь, мужик, надоело мне что-то палкой махать. Может быть, попробуем "загиб руки за спину", или нет... лучше "рычаг руки наружу". Полетай, парень.
      Ох, и низко же полетел... К дождю, видно.
      Использовав изученный во время служебной подготовки прием, Олег Иваныч легко отшвырнул от себя третьего бомжару - чернявого, чем-то похожего на цыгана, мужика с выбитым глазом. Глухо заскулив, тот быстро отполз в кусты.
      Так... Олег осмотрелся. Вроде бы здесь должен быть еще один, тот, что спит. Ага, вот он... Ну ни фига ж себе, комедия!
      Тот, что "спал" у кустов, вряд ли был опасен - он лежал на спине, устремив к небу широко открытые недвижные глаза, из груди его торчала стрела с черным глянцевитым оперением!
      - Ну и делишки тут у вас творятся, господа опустившиеся личности! озабоченно присвистнул Олег Иваныч, распутывая лежащему пацану руки. - Хоть стой, хоть падай!
      - Спасибо тебе, боярин! - улыбнулся тот. - Век буду Господа молить! В Софейском храме свечу поставлю... Ой, смотри, смотри, князь!
      Очнувшийся амбал - тот, кого называли Тимохой, - подбирался к Олегу с большим ножом в руке и нехорошо улыбался. Огромный, словно скала, уверенный в собственном превосходстве над этим бледным, вышедшим из лесу мужиком.
      - Ой, счас я тебя пощекочу, паря! - гнусаво захохотал он. - Ой, пощекочу, ох уж и посмеемся!
      Издав злобный вопль, амбал с грацией голодного волка бросился на соперника...
      - Рано радуешься, козел, - на лету заломав Тимохе руку, улыбнулся в ответ Олег Иваныч. - Я ведь все-таки за команду ГУВД когда-то выступал. И не только по фехтованию, но и по самбо.
      С громкими воплями Тимоха схватился за руку и волчком завертелся на земле.
      - Вроде все, - взглянув на так и не пришедшего в себя Митрю, задумчиво произнес Олег Иваныч и обернулся к костру в поисках мальчишки: - Эй, парень, ты где?
      - А ну, стой!
      Резко развернувшись на месте, Олег увидел прямо перед собой того цыганистого, одноглазого... Одноглазый целился в него... из арбалета!
      - Ну ни фига ж себе, бомж позорный! - удивился Олег Иваныч. - Вот сукин кот... А ведь сейчас выстрелит, сволочь.
      "Сволочь" выстрелить не успела...
      Внезапно ойкнув, одноглазый схватился за шею и с хрипом рухнул прямо в костер. В шее его торчала рукоятка ножа...
      - Хороший ножик был у Тимохи, - неслышно вышедший из-за сосны мальчишка с силой вытащил нож из шеи убитого. - Теперь и мне послужит. Здорово ты их, боярин! - посмотрев на состояние Тимохи и Митри, уважительно произнес пацан. - Однако, время... Сейчас подчистим тут все.
      Поигрывая ножом, пацан подошел к лежащему Митре.
      Ну, дела-а-а, блин! Целые делища! Олег Иваныч не верил своим глазам. Даже был несколько шокирован! Даже весь чих пропал!
      Даже...
      Этот тщедушный белобрысый подросток только что, на его глазах, убил человека - пусть бандита, но все же - и теперь явно собирался перерезать горло еще одному, а то и двоим... Ну и дела.
      - Стой, стой, парень!
      Бросившись к пацану, Олег схватил его в охапку и отшвырнул прочь от Митри. Быстро вскочивший на ноги пацан удивленно зыркнул на него синими, враз ставшими злобными глазами.
      - Ты что же это, кормилец? - сжав губы, прошептал он и, сжав в руке нож, бросился на Олега.
      - Псих! - отбирая от мальчишки нож, убежденно произнес Олег Иваныч. Да и все они тут - психи. А ведь и правда психи!
      - Ну, ты... Не очень-то кулаками махай, а то враз руки пообрываю, чистильщик хренов! - усадив мальчишку на землю, Олег Иваныч сильно хлестнул его по щекам. Может, хоть так в чувство придет, а то налетает, словно раненый коршун.
      Ну вот, вроде успокоился.
      - Мир? - Олег Иваныч протянул мальчишке руку и улыбнулся.
      Тот исподлобья взглянул на него, недоверчиво хмыкнул... и тоже растянул губы в улыбке:
      - Мир, кормилец!
      - Брянский волк тебе кормилец, - сплюнул Олег Иваныч. - Насмотрятся на ночь всяких "Иванов Васильевичей", потом ходят, выпендриваются.
      Где-то внизу по реке послышались крики. Пацан вздрогнул и прислушался.
      - Уходить надо, боярин!
      - Ох, сказал бы я тебе... - обидевшись на "боярина" , покачал головой Олег. - Сейчас сюда люди придут. Очень может быть, участковый. А у нас, между прочим, труп... даже два, ежели считать и того, что со стрелой. Я, конечно, скажу...
      - Какие ж это люди, боярин? - перебив, грустно усмехнулся пацан. Шильники это! Воры! Шпыни ушкуйные!
      - Шильники какие-то... А может, лесорубы? Те самые, твари лесовозные? Тогда совсем плохо, тогда рвать надо, иначе дорого мне обойдутся эти трупешники. Свидетель-то совсем никакой - псих, одно слово. Хм... Шильники... - бормотал про себя Олег Иваныч. - И что за слово такое? Санитары, что ли? Ну, они-то как раз тебе и нужны, судя по всему. Ну, блин, попал! Ни Рощина, ни мотоцикла, сам чуть не убился. Сижу теперь тут, в компании трупов, раненых и сумасшедшего психа!
      - Уходим, боярин, ну же!
      Мальчишка схватил Олега за руку и потащил в лес. Махнув рукой, старший дознаватель последовал за ним, здраво рассудив, что лучше уж лес с психом, чем поляна с трупами.
      Олег Иваныч проснулся от ощущения резко навалившегося тепла. Открыв глаза, вздрогнул и никак не мог врубиться спросонья, что он вообще здесь делает - на траве, в зарослях орешника и рябины. Господи! Да ведь...
      - Здрав буди, боярин! - выбрался из кустов вчерашний пацан-псих. Светлоголовый, синеглазый, в странной длинной рубахе навыпуск, какого-то непонятного синевато-малинового цвета. На ногах парня красовались... не поймешь - что. Что-то похожее на лапти, только кожаные, с многочисленными ремешками. За пояс из узорчатой ткани с металлическими бляшками был небрежно засунут длинный нож с костяной рукоятью. Тот самый, которым...
      - Что главой качаешь, кормилец? - усмехнулся пацан.
      Олег Иваныч поморщился - опять эти дурацкие слова: боярин, кормилец... Да и на "ты". Нет, конечно, подростки все непосредственны, но не до такой же степени, чтобы тыкать абсолютно незнакомому взрослому.
      - Зови меня просто Олег Иваныч, - вздохнув, посоветовал Олег и, в свою очередь, поинтересовался именем неожиданного знакомца.
      Тот представился тоже как-то странно: "Вольный слуга софейский Григорий, Федосеев сын, Сафонов". Вот так-то. Не просто Гриша Сафонов, а Федосеев сын. Да еще какой-то "слуга софейский"! Нет, ну точно - псих! Интересно, а чего такого от него хотели вызнать?
      - И сам не знаю, бо... Олег, свет Иваныч, - пожал плечами Гришаня (так он разрешил себя называть), - догадываюсь только...
      Историю, в двух словах изложенную "софейским слугой" Гришаней, Олег Иваныч что-то не очень и понял. Какой-то "Онисифор-инок да Пимен, софейский ключник"... опять - софейский! Вот с этим Онисифором и прибыл сюда Гришаня, аж из Новгорода, зачем - то Онисифор знал да Пимен.
      - Он ведь мне ничего и не говорил, Онисифор-инок, - потянулся Гришаня, - так ведь и я не в сенях найденный, смекнул, что к чему. Злато-серебро Пимен-ключник с Онисифором, взалкав, ищут! А еще иноки... То злато, что вез с Заволочья софейский ушкуйник Олекса. Вез, да не довез, напали лихие люди, шильники, всех поубивали, а злата-серебра не нашли схоронил его где-то Олекса, как чувствовал. Онуфрий Ноздря из всех ушкуйников один упасся, возъявился в Новгороде, пришел в храм Святой Софии, ко владыке Ионе. Однако до Ионы так и не дошел - Пимен перехватил, ключник. Отправил Онуфрия восвояси, ко владыке бросился, рек: надобно, мол, побыстрее обонежские списки составить - сколько кто чего должен Софейскому Дому, в общем, послал Онисифора, со людьми софейскими, из коих всех Онисифор со списками в обрат отправил, одного меня с собой взял, потому как места мне тутошние знакомы, а на Спасском погосте Шугозерском - дядька мой живет своеземец Мефодий...
      Гришаня замолк вдруг, напряженно вслушиваясь в утреннюю тишину леса. В кустах пели жаворонки и еще какие-то птицы, рядом, под самым Гришаниным носом деловито жужжал шмель.
      - Когда отъезжали, слух по Новгороду прошел, будто Онуфрий Ноздря живота лишился, - отмахнувшись от шмеля, тихо промолвил отрок. - Утоп, грят, по пьяни в Волхове. А третьего дня эти появились, - Гришаня сплюнул, Окаянные - Тимоха Рысь у них за главного, да еще Митря Упадыш Козлиная Борода, да Ондрюха Цыганский Рот. Тот, кого я ножиком... Зря ты не дал остальных прирезать, боярин, ой, зря! Намучаемся еще с ними.
      Выслушав, Олег Иваныч с сожалением посмотрел на Гришу. Вот ведь как случается, вроде умный парень, а псих! Полный шизофреник. Хотя, может, в чем-то его рассказ и соответствовал истине, по крайней мере в том, что касалось "лихих людей шильников". С ними-то и сам Олег Иваныч столкнулся, не далее как вчерашним вечером. И весьма близко столкнулся...
      Внимательно посмотрев на задумавшегося Олега, Гришаня вдруг упал на спину и принялся громко хохотать, приложив к животу руки.
      - Обувка у тебя смешная, Олег Иваныч, - сквозь смех пояснил он. - Да и порты. А про рубаху уж и молчу!
      Олег Иваныч пожал плечами. Ни в своих кроссовках, ни в джинсах, ни тем более в рубашке "от Армани" он почему-то ничего смешного не находил... в отличие от юного психа.
      - "Дженова Джеанс"!
      Прочитав надпись на лейбле, Гришаня перестал хохотать и важно сообщил, что надпись "латынская", а Дженова - "фряжской земли град". Он еще что-то порывался сообщить по поводу одежды нового знакомца, однако вдруг замолчал и затаился в кустах, увлекая за собой Олега. Ему, видите ли, показалось, будто ветка в лесу хрустнула.
      А ведь не показалось!
      Ветка действительно хрустнула!
      Под ногами людей, коих Гришаня с Олегом Иванычем сначала услышали, а потом и увидели.
      Их было двое, бородатых мужиков в блестящих кольчугах! Один держал в руках меч! Другой - лук и стрелы.
      Мать моя женщина! - покачал головой Олег Иваныч.
      Маски-шоу продолжались.
      Выйдя на опушку леса, мужики остановились неподалеку от зарослей орешника, под которыми прятались Олег и Гришаня.
      - Послышалось те, Митяй, - сказал тот, что с мечом. - Грю, послышалось...
      Митяй пожал могучими плечами, пробормотал, что вроде как тут кто-то "хохотаху", потом махнул рукой, пошли, мол, и оба повернули обратно, сообща решив сказать какому-то "Тямохе", что никого не нашли... Тямохе... Какому-то? Хм... Интересно, как там у него с рукой?
      Олег Иваныч осторожно поднялся на ноги, разминая затекшие руки, и спросил у своего юного спутника, не знает ли тот и в самом деле, где клад "софейских ушкуйников". Просто так спросил, безо всякой задней мысли.
      Гришаня испуганно зыркнул на него синими своими глазами.
      - Что ты, кормилец? - убежденно возразил он. - Кабы знал, разве не сказал бы Тимохе? Тогда б они меня и не пытали. Сразу б живота лишили, как только б нашли.
      Олег Иваныч только покачал головой. У него давно уже созрела весьма здравая мысль поскорее покончить со всей этой бодягой и выбраться отсюда в более цивилизованное место, хотя бы в ближайшую деревню. "Юный псих" Гришаня эту идею поддержал со всей душою, только предупредил, что идти надо осторожно, опасаясь банды Тимохи. Ну, это Олег и без него знал.
      Спор вышел только относительно путей отхода. Олег Иваныч хотел выйти на грунтовку и там поймать какой-нибудь транспорт, а Гришаня звал спуститься к реке, мотивируя тем, что никакой дороги в здешних местах никогда и не было. Ну, что с больного взять! "Не было". Это тогда как же лесовоз ехал, по болоту, что ли?
      - Бросим медяху? - Гришаня повозился с поясом и вытащил оттуда мелкую, чуть больше ногтя, монету. - Хошь, сам кинь, Олег Иваныч!
      Олег удивленно осмотрел монету: с одной стороны - русалка с крыльями, с другой - надпись: "Пуло московское".
      - Ну, Гриша, выпадет русалка - идем к дороге транспортину ловить...
      - Кого ловить? И зачем?
      Кидать монеты Олег Иваныч умел. В отделе еще насобачился, в старые времена, в должности дежурного опера, каждое дежурство с ребятами тренировались, пока замполит, сука, не прикрыл, проигравшись.
      Конечно, выпала русалка.
      Они добросовестно шерстили местность часа три. Дороги не было! Овраг был, березы были, а дороги не было! Ни грунтовой, ни лесной даже. Да и в лесу-то - ни просеки, ни противопожарных рвов. Глушь, одним словом.