Полемика с так называемыми монархианами была делом не легким. Они стремились защитить монотеизм, полноту божества Иисуса Христа и цельного человека Иисуса. Они имели ввиду гностиков, извращавших учение о Христе, и их противников, иногда — казалось им — проповедавших «дитеизм», а иногда склонявшихся на сторону гностиков. «Нас укоряют, — говорит Тертуллиан (Advers. Praxeam. III, 13), — в том, что мы проповедуем двух и трех богов, а они признают себя почитателями единого Бога». Елифаний решительно заявляет: «Не многобожию учим мы, но единоначалие проповедуем». Троичность божества противниками монархиан внушается понимать в смысле ?????????, т. е. в смысле домостроительства христианского спасения, — монархию же, как «единую власть» или как высшую кавзальность. «Отец и Сын — не вследствие разделения субстанции, а вследствие домостроительства». Труднее было для Тертуллиана отпарировать обвинение в том, будто у оппонентов монархиан Отец и Сын — «Братья». Здесь приходится Тертуллиану отчасти становиться на точку зрения гностическую «???????», происхождения от единого божества другого или других божеств. Здесь он прибегает к уступкам, и рассуждения его полны неясностей. Из стороны нападающей он превращается в сторону защищающуюся. Сын не alius, а Patre, и придет время, когда Он покорится Отцу. Спасаясь от упреков монархиан, противники их прибегали к субординационизму. Это общий характер рассуждений Тертуллиана и Ипполита об Отце и Сыне. Следуя одному из главных требований монархианства, признанию всей полноты божества во Христе, их полемисты не удовлетворяли. Не могло удовлетворить стремлению монархиан удержать полный, земной Образ Иисуса Христа, отвечающий синоптическому, такое представление их противников, когда на место цельного человека ставилась лишь натура человеческая (????), ибо натура без лица ничто.
      Однако, позиция противников монархиан имела и свои большие удобства, благодаря которым они могли одержать победу. Тертуллиан и Ипполит (подобно Иринею) опирались на «правило веры», а оно признавало личное различие Отца и Сына. Потом они ссылались на Св. Писание, что, впрочем, делали и монархиане, указывая на различие между христианами и иудеями. Самое главное, они могли указать на то, что Логос называется Богом в Евангелии Иоанна и в Апокалипсисе. Основная точка зрения их была, конечно, апологетическая.
      В этом заключалась сила и слабость противников монархиан: сила — потому, что им удалось будто бы избегнуть упреков в двубожии, а слабость — потому, что им пришлось проводить субординационизм в отношении Сына к Отцу. К сожалению, исторические обстоятельства сложились так, что точка зрения на Логоса св. Иринея, которая коренилась в Евангелии Иоанна и в посланиях Игнатия, Поликарпа, — была отставлена, а восторжествовала апологетическая.
       Учение апологетов о Логосе, как космическом принципе, так соответствовало духу времени. Образованный класс был воспитан на эллинистической философии и жил её идеалом; к политеизму он давно охладел, но не влекся и к христианству, считая его религией рабов и невежественных людей. И вдруг, теперь апологеты дали место в христианстве великой космической идее о Логосе, посреднике творения. Это привлекло к нему сердца многих, наполнило его хорошо знакомым содержанием и заставило забыть политеизм. Логос философов был сближен с Христом христианской веры. «Это отождествление, говорит Гарнак, дало метафизическое значение историческому факту; определенной, явившейся в пространстве и времени личности, оно дало место в космологии и религиозной философии». Это был момент, когда научная метафизическая философия проникла в периферию христианства и отсюда начала двигаться к центру веры. Логос апологетов значительно помог в полемике с гностицизмом. Учение гностиков об эоне Иисуса было чрезвычайно неопределенным, достоинство его неустойчивым, колеблющемся. Теперь на место неопределенного существа у противников гностиков становится Логос. В научном мировоззрении Логос, занимая твердое место и считаясь, как «alter ego» Бога, стал, как логический и хронологический Prius и Causa не только мира, но также и всех сил, идей, ангелов и людей, т. е. как разум, действующий в космосе. Кроме того, антигностики именно в полемике с гностиками сблизили (Ириней) космического Логоса с историческим Иисусом, в противоположность докетизму, утвердив реальность человечества Его.

      Деятельность Тертуллиана является чрезвычайно разнообразною и плодотворною. Он и апологет, и антигностик, и ересеолог, полемист против монархиан и защитник монтанистов, и сам монтанист. Есть большой интерес несколько подробнее познакомиться с ним и его богословскими воззрениями, чрезвычайно характерными для эпохи, когда он жил. Он же, наконец, первый западный очень значительный богослов.
      Квинт Септимий Флоренций Тертуллиан, вероятно, родился около 160 г. в Карфагене; он был сыном главного начальника проконсула Африки (centurio proconsularis) (Иероним. De Viris 53). В молодости он получил отличное научное образование, а потом стал адвокатом (Евсевий. Ц. И. II, 2, 4). Христианином он стал уже в зрелом возрасте около 195 г., ранее, во всяком случае, 197 г. Как человек необычайно деятельный, с горячим темпераментом, он, вскоре после принятия христианства, развил богатую литературную деятельность и, вероятно, сделался учителем Карфагенской катехизаторской школы. Около 213 г. он открыто стал монтанистом (Bardenhewer. Patrologie 1910. 157) и направил свою деятельность против кафолической Церкви. Как человек с ярко выраженною индивидуальностью, он не удовлетворился или, точнее, не вполне согласился с системою монтанизма, а реформировал его, найдя в этом деле себе единомышленников, которые образовали вокруг него кружок под именем «Тертуллианидов». Об этом свидетельствует блаж. Августин (August, de haeres. 86). Время смерти Тертуллиана неизвестно, но по-видимому он дожил до глубокой старости (См. Иероним. De vir. illustr. 53:fertur vixisse usque ad decrepitam aetatem).
      Вначале Бог был один, но в нем покоился ratio et sermo. В известном смысле Он никогда не был один, ибо Он думал (мыслил) и беседовал Сам с Собою. Если уже люди рассуждают сами с собою и делают самих себя предметом размышления, то во сколько раз более это может делать Бог! (Advers. Prax. с. V). Однако, Он все еще был единою личностью(Advensi. Hermog. c. III, «fuit tempus, cum ei filius non fuit»). Но в тот момент, когда Он пожелал открыться и изволил извести из себя творческое слово — до мира и для мира, — Логос стал тогда реальным существом. От Отца и Сына еще произошел Дух («Tertius est spiritus a deo et filio»). Он также не есть самостоятельное существо, а vicaria vis filii, «замещающая Сына сила». Он подчиняется Сыну, как Сын Отцу, но также с Отцом и Сыном «unius substantiae». Такое понимание происхождения Сына и Духа похоже на гностическое учение о эонах; различие лишь в том, что Тертуллиан развитие субстанции ограничивает двумя производными существами, а у гностиков их очень много. В самом способе происхождения трудно подчеркнуть строгое различие. Правда, у Тертуллиана нет, как у гностиков, деления субстанции, а самооткровение; но, с другой стороны, по нему, Отец есть «(Pater) sola substantia», а Сын — derivatio, portio (Tertul. Advers. Marc. III, 6:«fillius portio plenitudinis»). Верно и то, что Сын есть secundus a deo constitutus, perseverans in sua forma. «Но с другой стороны, Логос так относится к Отцу, как луч к солнцу, ключ к источнику, как ствол к корню». Несомненно, по Тертуллиану, Логос имеет временное (См. примечание 1-ое) самостоятельное существование. Он явился прежде создания мира, но не от вечности, а только для мира, и придет время, когда Сын снова подчинится Отцу, и будет Бог всяческая во всех (Advers. Prax. с. IV)… Таким образом, троичность Тертуллиана имеет очень ограниченное значение. Эта троичность только ???’ ??????????, по домостроительству. Об имманентной жизни Троицы Тертуллиан, Ипполит и другие апологеты ничего не знали и не учили о ней. Главный интерес у Тертуллиана философско-космический: история, как натуральное продолжение истории творения, а не только как корректив её. Удержав точку зрения греческой философии на Логоса и подчинив Его Отцу, Тертуллиан, однако, связал, объединил Логоса с историческим Иисусом, будучи решительно не в состоянии внушить веру в него, как во Христа христианской веры, т. е. как в Спасителя людей.
      Великая заслуга Тертуллиана заключается в том, что он предвосхитил формулы кафолической Церкви последующего времени, введя понятия: persona, substantia, una substantia, unitas in trinitate, e substantia patris, imitate substantiae и особенно unius substantiae, что равняется — единосущный (unius substantiae = ?????????). Несмотря на ярко выраженный субординационизм и «экономическое» (???’ ??????????) понимание Троицы, он наметил определения, которые были признаны правильными в никейский век, хотя в них было вложено несколько другое содержание. «Тертуллиан, — говорит проф. Болотов, — вводит в христианскую литературу термины, которые Западная Церковь удержала и тогда, когда догмат о Св. Троице явился в законченной форме, после никейской эпохи». Учение Тертуллиана о Св. Троице можно формулировать так: каждое из трех Лиц есть Бог; все три — Бог; три различаются, как Лица, но едино как субстанция. С такими положениями можно твердо стоять против Ария. Поэтому церковно-историческое значение Тертуллиана гораздо выше, чем его младшего современника, гениального Оригена… В Западной Церкви Тертуллиан считается величайшим из «Отцов», едва ли менее значительным, чем бл. Августин. Догматической системе Тертуллиана усвоялось первенствующее значение. После него, казалось, у западных недоставало ни знаний, ни методы, ни склонности, чтобы научно разрабатывать учение о Троице. Они повторяют в своем богословии лишь его мысли. Новациан в сочинении «De trinitate» (около 250 г.) только систематизирует учение Тертуллиана, желая дать в нем толкование «правила веры». В формулах Тертуллиана выражают свои догматические взгляды и римские Папы, как напр., папа Дионисий Римский (259-269 г.) в своих разъяснениях — возражениях против крайнего субординационизма Дионисия Александрийского (248-265 г.).

       Александрийская катехизаторская школа и её главные представители — Климент и Ориген. Богословская система Оригена до появления арианства.
      Наряду с простою верою в христианской Церкви очень рано появляется богословское, как научное, философски-спекулятивное изложение членов веры — было ли то в целях апологетических, полемических или положительного раскрытия содержания веры для людей философски образованных. Начало христианского богословия (апологетики) положили, как сказано выше, христианские апологеты, и с тех пор научное стремление не угасало в Церкви, а по временам было особенно энергично и богато результатами. Появление гностицизма содействовало развитию церковно-богословской науки — и отрицательно-негативно, пассивно, и положительно-активно. Гностицизм был серьезным противником Церкви, а у подобного противника можно и даже должно было поучиться, чтобы не быть побежденным им. Обосновывая научно — аргументами историческими, экзегетическими, философскими — свои положения против Церкви, гностицизм побуждал и защитников Церкви применять научные же приемы, как наиболее действительные в данном случае. При принципиальном расхождении с гностиками, защитники Церкви высоко ценили научные достоинства их, обнаруженные ими в их сочинениях. Во времена, например, Оригена существовал комментарий на св. Иоанна гностика Гераклеона. И вот Ориген, составляя свое толкование на это же Евангелие, всегда старательно отмечает, где, в чем и почему он не может согласиться в толковании с упомянутым гностиком. Не удивительно поэтому, если развитие в Церкви научных интересов начинает особенно быть заметным с императором Коммодом (180 г.), когда гностицизм обнаружился во всей своей силе и вызвал защитников Церкви на решительную борьбу с ним. Вышедшие уже из Церкви еретики, алоги и монархиане, обнаружили высшую степень научной деятельности. Из истории Климента Александрийского и Оригена известен епископ Александр, впоследствии Иерусалимский, составивший элийскую библиотеку. Следует еще упомянуть о епископе Фирмилиане Кесарийском. Немало было на Востоке мужей, несомненно, с научными стремлениями. Евсевий, родившийся в последней трети III в., упоминает о многих сочинениях, использованных им, имена авторов которых уже были для него неизвестными (Ц. И. V, 27). Но самым сильным и ярким доказательством научной спекулятивной деятельности внутри Церкви в конце II-го и начале III в. служит Александрийская богословская школа.
      Мы не знаем о происхождении этой школы. Впервые она выступает во свете истории около 190 г. Какое было хронологическое и жизненное отношение богословской научной Александрийской школы к катехизаторской, основанной, по преданию (Евс. Ц. И. II, 11), св. Марком, сказать нет возможности. Основу научной богословской школы положил, по-видимому, Пантен. Климент, потом названный Александрийским, — родившийся в Греции от богатых родителей, по обычаю того времени, довершал свое образование путешествием по культурным городам и странам. Прибывши в Александрию, — предполагают из Рима, — он, по его выражению, встретил здесь «Сицилийскую пчелу», конечно, Пантена, и настолько был поражен и увлечен ученостью этого мужа, что прекратил свои странствования, оставшись в Александрии. Климент стал слушателем и учеником Пантена, а потом, после его удаления на Восток, сделался учителем школы. Эта школа чрез Пантена, а потом чрез Оригена влияла на Палестину и Каппадокию, вызывая и укрепляя и там научные стремления.
      Первый христианский учитель школы, который нам хорошо известен, благодаря оставшимся сочинениям, был именно Климент Александрийский, из биографии которого, как показано выше, ничего не дошло до нас достоверного. Мы располагаем лишь его сочинениями. Особенного внимания заслуживает его трилогия — Протрептик, Педагог и Строматы. Основная задача трилогии — привести язычника в христианство путем раскрытия пред ним ничтожества язычества и величия христианства. Это — мост от язычества к христианству. Первый тезис — увещание язычника обратиться к христианству — состоит в сравнительном изложении и характеристике христианства и язычества; второе сочинение представляет систему учения для вновь обратившегося; третье — это введение в христианскую философию или «церковный гносис». Климент стоит на почве, на которую пытался вступить Иустин; но он далеко шагает вперед в сравнении с апологетами. Его превосходство над Иустином состоит в том, что он изменил апологетическую задачу, которая ему предносилась, переработав её в систематико-теистическую, но в особенности в том, что он переработал в научную догматику христианское церковное предание, которое ему представлялось в совершенно другом объеме и гораздо более устойчивым и твердым, чем Иустину. Между тем как Иустин большую часть его нейтрализовал в схему «доказательства пророчества». Идее Логоса, который есть Христос, Климент дал гораздо более конкретное и богатое содержание, чем Иустин, возвысив её в принцип религиозного изъяснения мира и христианства. Христианство есть учение о творении, об избавлении и спасении человеческого рода чрез Логоса, дело которого увенчивается в совершенных гностиках.
      Однако, значение, которое получила Александрийская школа для истории христианского просвещения и догматики, связывается не с Климентом, а его учеником Оригеном. В отношении церковной ортодоксии они стоят в одном положении; но Ориген развил несравненно более богатую деятельность, чем Климент, с беспримерною в истории Церкви трудоспособностью испробовав все области теологии. Конечно, здесь имеет значение и то, что Климент еще не обладал церковным преданием в твердых формах, как Ориген, а создавал его вместе с Иринеем и Тертуллианом. Но с другой стороны, как показывают его «Строматы», он не обладал высокими способностями превосходного систематизатора. Он дал только некоторые части богословской догматики и спекулятивной этики. Ориген же, стоя на плечах Климента, способен был дать систематическую обработку всему церковному христианскому преданию.

      Дидим назвал Оригена вторым после Павла. Он есть отец церковной науки в широком смысле и вместе с тем основатель того богословия, которое развилось в IV-V в., а в VI в. совершенно отвернулось от своего источника (Имеется в виду осуждение Оригена на V Вселенском Соборе в 553 г.), не изменяя в сущности того направления, какое он дал ему. Ориген создал церковную догматику, и он же заложил основание научному знанию иудейской и христианской религии. Он освободил христианское богословие от посторонних задач апологетических и полемических, сообщив ему самостоятельный интерес, положительное значение. Он провозгласил примирение науки с христианскою верой, высшей культуры с Евангелием.
      О жизни и деятельности Оригена сохранились многие подробные сведения у Евсевия в VI кн. Церковной Истории; но это в сущности незначительные фрагменты от «Апологии Оригена», составленной в начале IV в. пред мученическою смертью пресвитером Памфилом и Евсевием. Некоторые воспоминания в этих фрагментах представляют немногие сохранившиеся письма самого Оригена.
      Ориген греческого происхождения. Отец его, Леонид, был учителем начального христианского училища, и обозначается, как ???????????. Имя Оригена указывает на имя бога Hor’a. Местом рождения его, по всей вероятности, была Александрия. Год рождения спорен: большинство таким считает 185 г. Эрвин Прейшен в последнем известном нам биографическом очерке об Оригене (см. Alb. Hauck. Realenzykllopadie fur protestantische Theologie und Kirche. B. XIV. 1904. s.270) доказывает, что Ориген родился в 182 г. Он так рассуждает: Ориген умер при Декии, вследствие мучений, претерпленных во время гонения (Photius, с 118. р. 926. Bekker). Евсевий (Ц. Ист. VII, 1) подтверждает это, говоря о перемене управления по смерти Декия: «В это время, в последние месяцы Декия или в первые Галла скончался Ориген без одного — 70 лет». Император Декий же без вести пропал летом 251-го г., во всяком случае, не позже 29-го августа этого года (S. Schilller. Geschichte der rom. Kaiserzeit, I, 807). Следовательно, самое позднее, осенью 251-го г. скончался Ориген. Но такой дате противоречит другое сообщение Евсевия, на котором и основываются защитники другой хронологической даты. Евсевий (Ц. Ист. VI, 2) — говорит, что при смерти отца Оригена, Леонида, первому не было и 17-ти лет. Отец же скончался при Септимии Севере (Ц. Ист. VI, 1), на 10 году его царствования (Ц. Ист. VI, 2), вступившего в управление 13 апр. 193 г. 10-ый год, значит, падает на 202-203 г. и тогда Оригену будто бы было приблизительно 17 лет. Однако, Эр. Прейшен считает это известие заимствованным Евсевием из ненадежного источника, ибо о 17-летнем едва ли можно сказать «совершенно почти юный человек» /Ц. Ист. VI, 1 и VI, 2 «???? ???? ????»/. Эр. Прейшен устанавливает такие даты: рождение Оригена в 182 г., потеря отца его в 202 г., вступление в должность учителя огласительного училища в 203 г., первое путешествие в Палестину в 215 г., путешествие в Грецию и Палестину, принятие священнического сана в 230 г. переселение в Кесарию Палестинскую в 231 г., смерть в 251 г.
      Начальное воспитание и обучение Ориген получил у своего отца; оно состояло в изучивании наизусть известных текстов и в ответах на вопросы, причем Ориген изумлял своего отца углублением в текст Писания. Будучи по своей натуре увлекающимся, решительным, Ориген искал мученической смерти со своим отцом в 202 г., от чего был искусно отклонен своею матерью, оставшейся от мужа с 7-ю детьми — сыновьями, из которых Ориген был старший — едва ли 20 лет (Ц. Ист. VI, 2). Ориген был взят к себе одной богатой женщиной; но вскоре оставил её, потому что в её доме жил еретик по имени Павел (Ц. Ист. VI, 13). После этого Ориген уроками изыскивал средства для содержания семейства и в 203 г. сделался учителем Александрийской школы, было закрывшейся вследствие ухода Климента. С течением времени он пригласил к себе в помощники для низших классов Иракла, брата своего первого ученика и мученика Плутарха (Евс. Ц. Ист. VI, 15). Сам же, немного освободившись от внешних дел, с большею ревностью принялся за изучение Св. Писания, выучивши для этого еврейский язык. На 212-213 г. падает сближение Оригена с Амвросием, богато одаренным человеком, последователем Валентиниановской школы, однако, под влиянием Оригена, перешедшим к христианской Церкви. В 218 г. они заключили формальный договор, по которому Ориген обязан был передавать свои сочинения в мастерскую, по-видимому, род литографии Амвросия. При Каракалле, преемнике Септимия Севера († 4-II-211 г.), Ориген путешествовал в Рим, при папе Зефирине. Его желание было «посмотреть древнейшую общину римскую» (Евc. Ц. Ист. VI, 14). Здесь, между прочим, по сообщению Иеронима (De Viris illustr. LIV, 4), он слышал в церкви проповедь Ипполита, как говорят, западного Оригена. В 213 или 214 г. Ориген путешествовал в Аравию, по желанию тамошнего префекта для беседы с ним (Евс. Ц. Ист. VI, 19). Вскоре после его возвращения в Александрии вспыхнули волнения, и император Каракалла отдал город на разграбление солдатам. Тогда Ориген, вероятно, уже с Амвросием, снова по необходимости оставляет Александрию и переселяется в Кесарию на сравнительно продолжительное время (Ibid.). По желанию тамошних епископов, Александра Иерусалимского и Феоктиста Кесарийского Ориген стал проповедовать за богослужением и изъяснять Св. Писание (Ц. Ист. VI, 1). Хотя он не имел еще иерархического сана, однако в этом выступлении не увидели ничего удивительного, неестественного. Там существовал перешедший еще из иудейства обычай, что каждый правоспособный член общества мог изъяснять слово Божие (Em. Schurer, Geschichte d. jud. Volkes, II, 457). Это имело место и в первохристианских общинах, где, как показывают послания ап. Павла и Дидахэ, должность епископа и проповедника еще явно различны. Для александрийских же христиан официальное выступление лайка Оригена было делом неслыханным. Когда в Александрии буря, поднятая волнениями утихла, епископ Димитрий потребовал возвращения Оригена к должности учителя. В письме, по этому случаю отправленном им на Восток, он жаловался на дерзость Оригена, решившегося, вопреки всякому порядку, проповедовать в присутствии епископов (Евc. Ц. Ист. VI, 19). Вернувшись в Александрию в 216 г., Ориген в течение последующих 10-ти лет состоял учителем и ревностно занимался литературными работами, побуждаемый к тому Амвросием (Евс. Ц. Ист. VI, 23). В это время должен был появиться ?????????? в 10-ти книгах, как краткое изъяснение отдельных текстов Библии. Приблизительно в 230 г. Ориген предпринял роковое путешествие в Грецию и на Восток, прекратившее его деятельность в Александрии и сделавшее его последующие годы скорбными. Для чего он предпринял путешествие в Грецию, неизвестно; Иероним догадывается, для увещания еретиков (De Viris illustr. L1V). При возвращении из Греции, Ориген, по-видимому, не мог отказать себе в удовольствии повидаться со своими палестинскими друзьями. Сердечно встреченный ими, Ориген, во избежание неудовольствий со стороны епископа Димитрия, по совету их принял пресвитерский сан.