Немало пришлось потрудиться Семену Константиновичу при подготовке окружных весенних маневров 1935 года. На них приглашались военные делегации ряда стран. На находившихся почти безотлучно при Тимошенко начальника управления Генерального штаба Италии генерала Грациолини и заместителя начальника штаба французской армии генерала Луазо особое впечатление произвело массовое применение воздушно-десантных войск. С пятидесяти самолетов были сброшены на парашютах две тысячи пехотинцев. Они захватили аэродром в тылу "противника". На него приземлилось более пятидесяти транспортных машин, доставивших танки, артиллерию, автомобили, боеприпасы. В сражение была введена кавалерийская группа в составе родных для Семена Константиновича дивизий: 4-й и 6-й. Их усилили танками и пехотой, придали артиллерию, поддержали авиацией. Однако выполнить поставленную задачу в полном объеме группа не смогла.
      Проводя частный разбор с начальствующим составом кавалерийских соединений и частей, Тимошенко, вскрыв причины неудач, остановился на роли конницы в сражениях будущего.
      - Конница, как известно, - древнейший род войск, - отметил он. - В империалистическую войну, когда пехота стала зарываться в землю, огораживаться колючей проволокой, конь стал преимущественно средством передвижения, перевозки грузов. В гражданскую вновь возникли условия для широкого применения конницы. К тому же других средств, обладавших высокой подвижностью, тогда было очень мало. Однако польская кампания заставила обратить внимание на ее слабые стороны... Ныне наша армия оснащается более совершенным вооружением с учетом того, что на Западе господствует доктрина позиционной обороны. Для ее прорыва конницы недостаточно. Трудно ей действовать и в оперативной глубине, в отрыве от баз снабжения. Логично предполагать, что на смену коню должен прийти танк, сочетающий в себе хорошее вооружение, добротную защиту и высокую подвижность.
      Думаю, что нам, конникам, - сказал Тимошенко, - необходимо ориентироваться на переквалификацию. Прошедшее учение нацеливает нас на это. Впрочем, окончательный вывод делать рано, надо все обстоятельно осмыслить, взвесить и рассчитать...
      Нельзя сказать, чтобы такое умозаключение вызвало особый энтузиазм у кавалерийских командиров, хотя и высказал его прославленный начдив гражданской, сам кавалерист до мозга костей. "Списывать конницу со счетов? Похоже на откровенную ересь. И как на это посмотрит Семен Михайлович Буденный? Сам "отец Первой Конной" Сталин? Нет, не прав комкор - конница себя еще покажет!"
      Впрочем, тогда "сверху" не обратили особого внимания на "крамолу" комкора. Но сам он частенько вспоминал свое выступление спустя два года - в тридцать седьмом... Ведь тогда член Специального судебного присутствия Верховного суда Буденный с особым жаром обвинял Тухачевского во вредительской попытке ликвидировать кавалерию...
      Служба, как и прежде, занимала большую часть суток, не оставляя времени ни для выходных, ни хотя бы для свободных вечеров
      - Семен души не чаял в детях, - вспоминала Анастасия Михайловна. Приходил же почти всегда очень поздно. Появившись дома, прежде всего шел к спящим дочерям и сыну. Тихонько и украдкой от меня тормошил их: ему очень хотелось увидеть их глазенки, услышать голоса... Он частенько говорил в те годы - вот только подосвобожусь - буду читать книги, играть с детьми, да ходить с тобой в театр. К сожалению, такое время пришло лишь тогда, когда его дети уже сами имели своих детей. Поэтому, вероятно, он так любит возиться с внуками...
      Весенние маневры стали последними для Семена Константиновича в БВО. Вскоре он получил назначение на должность заместителя командующего войсками Киевского военного округа.
      Назначению предшествовала командировка в Италию. Здесь он присутствовал на маневрах, проведенных под руководством Муссолини, познакомился с новейшей итальянской техникой, посетил ряд военно-учебных заведений и воинских частей{1.6}. Вернулся в первых числах сентября и сразу же попал на осенние маневры КВО, проводимые наркомом обороны К.Е.Ворошиловым. На них присутствовали и его заместители - С.М.Буденный, Я.Б. Гамарник, М.Н.Тухачевский, начальник Генерального штаба А.И.Егоров, представители армий Франции, Италии и Чехословакии.
      Маневры впечатляли масштабностью - привлекалось около 70 тысяч человек, свыше тысячи танков, почти 600 самолетов, более 300 орудий, иная многочисленная техника. Условные боевые действия развернулись в полосе свыше 250 км и на такую же глубину. Руководитель учения командующий войсками округа И.Э.Якир предложил Семену Константиновичу стать посредником при "синих", занимавших оборону. Возглавлял их командующий войсками Харьковского военного округа И.Н.Дубовой. Войсками "красных", отрабатывающими вопросы прорыва обороны противника и развития успеха в оперативной глубине, командовал комкор С.А.Туровский. Впервые в военной практике был выброшен комбинированный десант: парашютный полк (более тысячи парашютистов), а два стрелковых полка с частью тяжелой техники (танки Т-37, орудия, автомобили) десантировались посадочным способом.
      На разборе с "синими" Семен Константинович, отметив сильные стороны в действиях командиров и войск, весьма обстоятельно раскрыл и недостатки.
      - Все мы должны понять, что передовая военная мысль, наше советское военное искусство решают задачи дальнейшей проработки теории наступательного боя и глубокой наступательной операции. Но это вовсе не значит, что мы никогда не будем обороняться. А для того, чтобы достичь устойчивости в обороне в условиях интенсивного огневого воздействия противника, необходимо, как минимум решить две задачи: обеспечить надежную защиту войск, создать условия для их активных действий в бою и операции. Легкомысленно относиться к этим вопросам преступно.
      ...Завершался 1937 год. В службе Тимошенко произошли существенные перемены. В июле он возглавил войска Северо-Кавказского, а в сентябре Харьковского военного округов. Ему было присвоено очередное воинское звание командарма 2 ранга. Он стал депутатом Верховного Совета СССР первого созыва. Вроде бы все шло хорошо. Счастливая семейная жизнь. Росли дети. В школу готовился уже младший - Костя. Интересная масштабная работа, масса впечатлений почет и уважение окружающих. Но на душе было тревожно.
      Беспокоило состояние кадров. Некомплект начальствующего состава в войсках округа достигал 30 процентов. В кадровой работе царил ералаш. В управлении по начсоставу, как докладывалось на военном совете, не было даже элементарного списка командиров соединений и частей, не говоря уже о подразделениях. Тимошенко затребовал сведения по лицам, окончившим военные академии. Их не оказалось. Не выполняло своих обещаний усилить войска начсоставом и Главное управление кадров. Это вынудило Семена Константиновича направить в наркомат обороны телеграмму: "Работать в одиночку трудно. У меня нет начальника управления пропаганды и агитации, члена Военного совета, помощника по материальному обеспечению, помощника по авиации... двух командиров корпусов, трех командиров дивизий..."
      В газетах, сводках и обзорах, доводимых до военных руководителей высшего звена все чаще проходили сообщения о контрреволюционных заговорах, антисоветских выступлениях, различных вредительских организациях и группах. Один за другим бесследно исчезали известные всей стране военачальники и командиры. Еще в июле 1936 года арестовали комдива Дмитрия Шмидта, активного участника гражданской войны, командира единственной в РККА бригады тяжелых танков, несколько позже - комдива Юрия Саблина, комкора Илью Гарькавого, командующего Уральским военным округом, комкора Семена Туровского, начальника штаба Харьковского военного округа. В мае следующего года последовали странные служебные перемещения Тухачевского, Гамарника, Якира. Скоро стало известно об аресте Корка, Лапина, Эйдемана, Тухачевского, Уборевича, Якира. 31 мая покончил жизнь самоубийством Гамарник.
      13 июня "Правда" опубликовала приказ Народного комиссара обороны СССР No 96, а также официальное сообщение. "Вчера, 12 июня, - говорилось в нем, приведен в исполнение приговор Специального судебного присутствия Верховного суда СССР в отношении осужденных к высшей мере уголовного наказания расстрелу: Тухачевского М.Н., Якира И.Э., Уборевича И.П., Корка А.И., Эйдемана Р.П., Фельдмана Б.М., Примакова В.М. и Путны В.К." "Для достижения своей предательской цели, - подчеркивалось в приказе, - фашистские заговорщики не стеснялись в выборе средств: они готовили убийства руководителей партии и правительства". В состав суда входили. Ульрих, маршалы Блюхер и Буденный, командармы Шапошников, Алкснис, Белов, Дыбенко и Каширин, а также комкор Горячев.
      Вскоре до Тимошенко дошла весть и об аресте комкора Сердича - его соратника по Первой Конной и задушевного друга. Шли аресты в Москве, причем не только высшего начальствующего состава. В этом убедился Семен Константинович будучи в гостях у одного из своих сослуживцев. Он жил в доме командного состава на улице Осипенко.
      - По ночам тишина кажется какой-то зловещей. Такое ощущение, что весь дом не спит. Все настороженно ждут своей очереди, - высказала Тимошенко свои мысли жена приятеля.
      Член Военного совета Киевского военного округа Ефим Афанасьевич Щаденко, которого Тимошенко хорошо знал более пятнадцати лет, поделился с ним впечатлениями от августовского пленума ЦК Компартии Украины:
      - Секретарь ЦК КП(б)У Попов дал в Москве показания, что Якир еще в 1935 году завербовал его и большую группу людей в "военно-фашистскую организацию" с целью убийства Сталина и свержения Советской власти. Об этом и пошел разговор на пленуме. Уничтожающую оценку Якиру дал и нарком внутренних дел Украины Баницкий. Весьма агрессивную позицию занял Косиор. Он заявил, что "организация" Якира являлась агентурой польских панов и немецких фашистов, она тесно связана с другой организацией - украинской националистической, возглавляемой Председателем Совнаркома УССР Любченко...
      Эти и многие другие факты ошеломляли, заставляли крепко задумываться. "Как могло случиться, - неоднократно ставил перед собой вопрос Тимошенко, - чтобы люди, героически проявившие себя в гражданской войне, много сделавшие для укрепления обороноспособности страны в последующие годы, занимавшие столь видное положение в партии, государстве, армии, могли стать врагами народа?" Объяснение этому Семен Константинович находил тогда в двух возможных причинах. Первое - их социальное прошлое. Большая часть арестованных, действительно, вышла из состоятельных семей, были офицерами царской армии. Второе - активная деятельность зарубежной разведки, сумевшей, используя слабые стороны этих людей (а у кого таких нет?), завербовать их и заставить работать против Советской власти. Других причин он не видел, а сомнения старался отметать. Безоглядная вера в правильность генерального курса Сталина, его непогрешимость и великую мудрость не позволяли тогда Тимошенко углубляться в анализ причин происходившего. Теплилась, к тому же, надежда, что во всем "в верхах" разберутся, все образуется. Успокаивала в определенной мере не только личная непричастность ко всякого рода "организациям", но и абсолютное неведение об их существовании. Всю информацию о преступлениях "врагов народа" он черпал из официальных источников. Его же никто и никогда не пытался склонить к какой бы то ни было антисоветской деятельности, к измене Родине. Даже намека на это Тимошенко ни от кого не слышал, в том числе и от ранее очень близких ему людей, объявленных преступниками. Так что он ни в коей мере не причастен к тому, что лихорадит сейчас всю страну...
      Между тем в начале 1938 года пришло закрытое письмо ЦК ВКП(б) "О недостатках в партийно-политической работе в РККА и мерах к их устранению". Оно призывало к дальнейшей очистке армии от "врагов народа", к "ликвидации последствий вредительства", требовало "не забывать также о "молчаливых", политически бесхребетных людях". Вновь прокатилась волна арестов. В Москву был отозван командующий Белорусским военным округом командарм Белов. Арестовали маршала Егорова. Трагически погиб командующий Ленинградским военным округом Дыбенко. Среди арестованных оказались командующий Харьковским военным округом Дубовой, командарм Алкснис, командующий Среднеазиатским военным округом комкор Грязнов, первый главнокомандующий Красной Армией Вацетис.
      В феврале 1938 года Тимошенко стал командующим Киевским военным округом, сменив И.Ф.Федько.
      ...Скорый поезд номер один мчался по украинской земле. Из трубы паровоза вместе с клубами дыма вырывались и тут же гасли искры. После Дарницы Тимошенко почти неотрывно смотрел в окно. Мост через Днепр. Справа чуть угадывался Подол. Ближе к реке возвышалась Владимирская горка. Тонула в буйной зелени Печерская лавра, ослепительно сверкали на солнце кресты куполов Успенского собора и Троицкой надвратной церкви.
      На вокзале его встретил заместитель начальника штаба округа комбриг Н.Ф. Ватутин с группой командиров. В машине Николай Федорович коротко доложил о состоянии округа на 5 февраля 1938 года, ответил на поставленные командующим вопросы. Вскоре подъехали к знакомому зданию штаба.
      КВО занимал к этому времени ведущее место в Красной Армии по количеству и технической оснащенности войск. В него входило десять корпусов: пять стрелковых, три кавалерийских, механизированный и авиационный, а также воздушно-десантная бригада, другие соединения и части. Вдоль юго-западной границы завершалось оборудование семи укрепленных районов. В массовом количестве поступала новая техника. На ее освоение нацеливались планы начавшегося учебного года. Существенно корректировались планы мобилизационного развертывания.
      Важным событием в жизни войск КВО стало постановление Главного военного совета РККА от 26 июля 1938 года. В связи с надвигавшейся угрозой войны он, как и другие приграничные, был переименован в Киевский Особый военный округ. В нем началось формирование четырех армейских групп, впоследствии развернувшихся в 5,6 и 12-ю армии. Создавалась конно-механизированная группа. В состав каждой армии и КМГ включалась авиационная группа.
      И снова (в который уже раз!) перед командующим встал самый болезненный вопрос - о кадрах комсостава. Еще в марте, вскоре после приема новой должности, ему вместе с членом военного совета округа, первым секретарем ЦК КП(б)У Н.С.Хрущевым довелось готовить документ для доклада в Москву "О состоянии кадров командного, начальствующего и политического состава округа". Тимошенко почти дословно врезалась в память его приамбула: "В результате большой проведенной работы по очищению рядов РККА от враждебных элементов и выдвижения с низов беззаветно преданных делу партии Ленина-Сталина командиров, политработников начальников - кадры командного, начальствующего и политсостава крепко сплочены вокруг нашей партии, вождя народов тов. Сталина и обеспечивают политическую крепость и успех в деле поднятия боевой мощи частей РККА..."{9}
      Но действительно ли "беспощадное выкорчевывание троцкистско-бухаринских и буржуазно-националистических элементов", как значилось в постановлении Военного совета КВО обеспечило подъем "боевой мощи"?
      Сменились все девять командиров корпусов, уцелел лишь один комдив из двадцати пяти, пять командиров бригад из девяти, вновь назначены восемьдесят семь командиров полков из ста тридцати пяти, на десять меньше - начальников их штабов, "врагами народа" оказались все четыре начальника укрепрайонов{10}, не менее основательно прошлась коса репрессий и по политработникам. Не было практически ни одной категории постоянного состава армии, которой не коснулась бы свирепая чистка. К ней и сам он вынужден был приложить руку, давая санкции на аресты по представлениям органов НКВД. Крепко сомневался иной раз, но глушил эти сомнения: "там" дескать знают то, что ему неведомо, "в верхах" разберутся ...Ну а если бы отказался дать такую санкцию на кого-то? Чего уж лукавить-то перед самим собой - "Ежовые рукавицы" намертво зажали уже нескольких командующих военными округами... И все же, все же... Неужели в его войсках столько "врагов народа", вредителей. Да и как устранить огромный дефицит военных специалистов? Ведь люди, занимающие ответственные должности в войсках менее года, явно не смогут успешно решать боевые задачи в сложнейших условиях современной войны? А в том, что она не за горами, сомневаться не приходилось.
      Помнится, тогда Никита Сергеевич хмуро осведомился: - Сколько по-твоему потребуется времени, чтобы ликвидировать некомплект, и чтобы вновь назначенные крепко встали на ноги?
      Услыхав ответ: пять-семь лет, молча покачал головой. И он сам тогда ничего не добавил к сказанному, но подумал: неужели "наверху" не сознают, что положение в войсках катастрофическое и надо из этого делать выводы... пока не поздно?
      Но как бы тяжело ни было, приходилось работать с теми людьми, которые есть, учить их, поправлять, подсказывать, наставлять
      Тимошенко провел оперативную военную игру с руководящим составом округа, на которой отрабатывались вопросы мобилизационного развертывания. Ее результаты он доложил на заседании Главного военного совета, где обсуждались итоги боев в районе озера Хасан. Кстати, именно на этом заседании заместителем командующего войсками Киевского военного округа был назначен комкор К.П.Подлас. Произошло это при несколько необычных обстоятельствах. Докладчик Г.М.Штерн нелестно отозвался о Кузьме Петровиче, его командирских качествах. Сталин в связи с этим обратился к Тимошенко с вопросом:
      - Вы в свое время просили Подласа своим заместителем? На вопрос прозвучал четкий ответ:
      - Я, товарищ Сталин, и сейчас прошу назначить товарища Подласа моим заместителем.
      "Такое решительное заявление, - вспоминал М.В.Захаров, - произвело почти на всех присутствовавших большое впечатление".
      1 сентября 1939 года нападением Германии на Польшу началась вторая мировая война. Случилось так, что именно в этот день сессия Верховного Совета СССР приняла ранее подготовленный закон о всеобщей воинской обязанности. Красная Армия становится кадровой Возвращаясь с сессии в Киев, командарм 1 ранга Тимошенко (это воинское звание было присвоено ему в феврале) осмысливал происходящие военно-политические события, прогнозировал дальнейший их ход. Мысли невольно возвращались к последним дням августа.
      Советское правительство, как он себе представлял, располагало информацией о возможности в ближайшие дни нападения Германии на Польшу. Переговоры с военными делегациями Англии и Франции 21 августа закончились, не принеся ожидаемого результата. Спустя сутки состоялось подписание советско-германского договора о ненападении. Ознакомившись с его текстом, Семен Константинович испытал противоречивое чувство. С одной стороны - внутреннее неприятие подобных контактов с фашистской Германией. С другой - понимание договора как вынужденной меры для обеспечения безопасности СССР в условиях неизбежности германо-польской войны. Выигрывалось время для решения военных и военно-экономических задач. Теплилась надежда и на то, что тем самым удастся столкнуть между собой две враждующие империалистические группировки. Такие суждения высказывали некоторые советские руководители в кулуарах XYIII съезда партии.
      Но возникал и другой вопрос - о Польше. По мнению Тимошенко, с середины 30-х годов наметилось ее сближение с Германией. Об этом свидетельствовал в частности, отказ Ю.Бека от политического и военного сотрудничества с СССР. Семен Константинович помнил его заявление, сделанное 19 августа в беседе с французским послом Л.Ноэлем: "Мы не имеем военных соглашений с СССР и иметь их не желаем". "Это было в августе, - размышлял Тимошенко. - Сейчас сентябрь. Началась война. Трудно, конечно, предрешить ее ход и исход. Не ясны позиции. Англии и Франции, их практические шаги. Ясно одно - война идет у границ СССР, рубежей Киевского Особого военного округа и мы должны быть готовы к любым неожиданностям, к самому неприятному для нас развитию событий".
      А они между тем развивались стремительно. Над Польшей нависла угроза быстрого поражения. Дивизий вермахта приближались к границам СССР. Необходимо было срочно принимать решительные меры, чтобы обеспечить безопасность страны в условиях трудно предсказуемых поворотов в международной обстановке. И такие меры были приняты.
      4 сентября Тимошенко получил шифровку о прекращении увольнения из Красной Армии лиц, отслуживших полный срок, спустя сутки - о "скрытой мобилизации" военнообязанных под кодовым названием "большие учебные сборы" и: привидении в боевую готовность войсковых частей и учреждений округа{12} . Под руководством командующего штаб округа приступил к исполнению ранее разработанного плана формирования полевого управления фронта. Усиливались комендантская служба, оборона укрепленных районов западной границы, охрана важных военных объектов. Семен Константинович вместе с Ватутиным занялся вплотную корректировкой плана операции в случае перехода нашими войсками польской границы. Настоятельность этого все более становилась очевидной - вечером 6 сентября начальник разведки округа доложил, что по уточненной информации потери польских военно-воздушных сил составили не менее 45 процентов.
      К 9 сентября германские войска вышли к Висле. Сопротивление польской армии на территории, прилегавшей к низовьям Буга, было сломлено. В тот же день поступил приказ Наркома обороны о назначении командующим войсками Украинского фронта командарма 1 ранга С.К.Тимошенко, членом Военного совета корпусного комиссара В.Н.Борисова, начальником штаба комдива Н.Ф.Ватутина. Был утвержден план операции, в соответствии с которым 5-й армии предстояло действовать на владимир-волынском и ковельском направлениях, 6-й армии - на львовском, 12-й армии - на дрогобычском. По решению Тимошенко создавались армейские подвижные отряды в составе одной-двух танковых бригад. 4-й и 5-й кавалерийские корпуса, 25-й танковый корпус и две отдельные танковые бригады составляли фронтовую подвижную группу. В резерве находилась 131-я армия и 15-й отдельный стрелковый корпус. Тринадцать авиационных бригад сводились в четыре авиационные группы. Всего во фронте насчитывалось около тридцати стрелковых, семь кавалерийских дивизий, десять танковых бригад, семь артиллерийских полков РГК. В них насчитывалось почти две тысячи танков, около трех тысяч орудий, более тысячи самолетов, тридцать с лишним тысяч автомашин.
      Готовясь к походу, командование фронта не очень четко представляло себе поведение как польской, так и германской армий. Именно этим Тимошенко объяснял, спустя годы, разноречивость указаний, отдаваемых в те дни войскам. С одной стороны, приказывалось "молниеносным, сокрушающим ударом разгромить панско-буржуазные польские войска", с другой - отдавалось распоряжение "избегать бомбардировок городов и местечек", не допускать "никаких реквизиций и самовольных заготовок продовольствия и фуража в занятых районах"{13} . В соединения и части поступила также команда по возможности избегать применения оружия.
      Тем временем польская оборона была окончательно дезорганизована, связь между группировками войск потеряна, государственная система практически разрушена. Усилилась угроза безостановочного продвижения немецких войск. Как доложил Семену Константиновичу Ватутин; в полдень 16 сентября отступавшая польская армия уже находилась на линии Августов - Брест - Львов. Германские войска вышли к Западной Украине и Западной Белоруссии. Более двадцати дивизий вермахта оказались в 150 - 250 километрах от советской границы.
      Шифровка от Наркома обороны поступила в 3 часа ночи 17 сентября. В соответствии с содержащимися в ней указаниями войска Белорусского и Украинского фронтов спустя два часа вступили на территорию западных областей Белоруссии и Украины. На советско-польской границе находились к тому времени отряды польских пограничных войск, в оперативной глубине располагалось множество различных военных школ и специальных формирований. В район восточнее рубежа рек Сан и Западный Буг из центральных воеводств Польши отходили регулярные польские части. Первые сведения о положении дел на командный пункт фронта поступили в 5 часов 30 минут. Обобщив их, начальник оперативного управления штаба доложил Тимошенко: "Польские погранвойска оказали разрозненное сопротивление. Соединения выдвигаются с темпом, предусмотренным планом". Аналогичный доклад последовал и спустя два часа. Оценив обстановку, командующий войсками фронта принял решение вдвое повысить темпы выдвижения войск (за счет круглосуточных их действий). В итоге к исходу дня была преодолена пограничная зона Польши, а к рассвету следующего дня передовые армейские отряды продвинулись на глубину 50 - 70 километров.
      К этому времени штаб фронта стал располагать более полной информацией об обстановке. Вырисовывалась и общеполитическая ситуация. Вступление советских войск на польскую территорию вызвало негативную, а порой даже враждебную реакцию. Этот шаг на первых порах был воспринят поляками с болью, как незаслуженный удар в спину. Военно-политическое положение страны в результате советского наступления, заставшего врасплох польские власти, еще более ухудшилось. Однако действия Красной Армии постепенно рассеяли предубежденность и страхи поляков. Как писал начальник штаба польского главного командования В.Стахевич, солдаты были "дезориентированы поведением большевиков, потому что они в основном избегают открывать огонь, а их командиры утверждают, что они приходят на помощь Польше против немцев". Далее он указывал: "В массе своей советские солдаты не стреляют, к нашим относятся с демонстративной симпатией, угощают папиросами, всюду повторяя, что идут на помощь Польше" . Это, конечно, не означало, .что в каких-то местах не вспыхивали бои, вызванные неразберихой и недоразумениями. Случались и серьезные стычки, главным образом с подразделениями жандармерии.
      Правительство и главное командование Польши находилось, как следовало из радиоперехвата, в юго-восточной части страны. Тимошенко получил копию воззвания президента страны И.Мосьцицкого. "Граждане! Нам надо спасти то, что является сущностью Речи Посполитой и источником конституционной власти, говорилось в нем, - Поэтому я решил с сердцем, переполненным болью, перенести местопребывание правительства (резиденцию правительства) и президента Речи Посполитой за пределы страны, туда, где существуют условия, обеспечивающие свободное осуществление полной суверенности и возможность соблюдения интересов Речи Посполитой..." Был также издан приказ верховного командующего маршала Э.Рыдз-Смиглы войскам, переданный всеми средствами связи 17, а затем 18 сентября. В нем предписывалось "с Советами в бои не вступать, оказывать сопротивление только в случае попыток с их стороны разоружения наших частей, которые вошли в соприкосновение с советскими войсками. С немцами продолжить борьбу. Окруженные города должны сражаться. В случае, если подойдут советские войска, вести с ними переговоры с целью добиться вывода наших гарнизонов в Румынию и Венгрию"{15}.
      19 сентября войска Украинского фронта подошли ко Львову. Его гарнизон под командованием генерала Лангера, окруженный немцами, оказывал им упорное сопротивление. На предложение капитулировать поляки ответили отказом, заявив, что сдадутся только войскам Красной Армии. Дальнейшие события в донесении, представленном Семену Константиновичу Тимошенко, излагаются так:
      "В 4 часа дозорные машины разведывательного батальона 24-й легкотанковой бригады подошли к населенному пункту Винники (неподалеку от Львова), где натолкнулись на подразделение 137-го немецкого полка, который, не зная чьи это части, открыл огонь. Завязался бой. Экипажи двух советских дозорных машин, подожженных гитлеровцами, героически дрались до тех пор, пока не взорвались бензобаки. Вскоре к полю боя подошли главные силы батальона. Немцы начали отходить. Советские разведчики захватили два немецких самолета, три зенитные и две противотанковые пушки. Потери составили пять раненых, трое убитых и три броневика с советской стороны, четверо убитых и два орудия - с немецкой".
      24-я легкотанковая бригада во взаимодействии с кавалерийским полком 2-го кавкорпуса, заняв исходное положение готовилась к продолжению наступления. Обеспокоенное сложившейся обстановкой немецкое командование обратилось к советскому командованию с предложением взять Львов в ходе совместного наступления. Командование советских войск отклонило его и потребовало от немцев немедленного отвода своих частей и соединений от города. В 11 часов 40 минут 20 сентября Гитлер отдал приказ об отводе немецких войск на 10 км западнее Львова и оставлении его русским. Через два дня польское командование сдало Красной Армии Львов с 15 -тысячным гарнизоном{16}. Судя по поступавшим докладам, значительная часть жителей весьма доброжелательно восприняла приход советских войск. В этом убедился и сам Тимошенко, беседуя с жителями многих сел Западной Украины, городов Ровно, Львова и других. Довольно часто бойцов Красной Армии встречали хлебом-солью, цветами, яркими плакатами и приветственными лозунгами. Проходили митинги и собрания, участники которых приветствовали приход советских войск, требовали воссоединения Западной Украины с УССР.
      Командующий фронтом хорошо понимал настроения этих людей. Захватив в 1920 году Западную Украину, правители Польши стремились превратить ее территорию в свою колонию; проводили насильственное ополячивание населения, закрывали украинские школы, превращали православные церкви в костелы, отбирали у крестьян лучшие земли и передавали их польским осадникам (колонистам). Да мало ли еще обид наносилось украинцам? Жестокая эксплуатация, национальный и социальный гнет ставили население в крайне бедственное положение.
      Беседовал Семен Константинович и с польскими офицерами. Многие из них осуждали предательскую политику Англии и Франции, не пришедших на помощь их родине. Правда, известны ему были и такие случаи, когда группы польских войск и жандармов отказывались сложить оружие. Они укрывались в лесах, выжидая того часа, когда произойдет столкновение между Германией и СССР. Имелись сведения и о том, что в отдельных районах действовали банды, засылавшиеся абвером.
      22 сентября было опубликовано советско-германское коммюнике. В нем, в частности, указывалось: "Германское правительство и Правительство СССР установили демаркационную линию между германскими и советскими армиями, которая проходит по реке Писсе до ее впадения в реку Нарев, далее по реке Нарев до ее впадения в- реку Буг, далее по реке Буг до ее впадения в реку Висла, далее по реке Висла до впадения в нее реки Сан и далее по реке Сан до ее истоков"{17}.