Глава 16

В положенное время Ориана пригласила гостей в столовую. На столе, накрытом ее лучшей скатертью, были расставлены фарфор, хрусталь и серебро, отражавшие огни свечей и канделябров. Она села во главе стола, напротив, на другом конце стола, занял место герцог. Справа от себя она усадила Раштона, рядом с ним мисс Бэнкс, далее сидели Мик Келли и леди Бэнкс. Слева от Орианы сел Дэр, за ним миссис Крауч, сэр Джозеф и леди Кэтрин.

По части приемов Ориана не могла соперничать со своими знаменитыми соседями, у которых собирались люди ученые, богатые и пользующиеся широкой известностью, чтобы обсудить важные для них глубокие проблемы. Но она гордилась тем, что у нее за столом присутствует блестящая коллекция умов, талантов и титулов, здесь были представлены наука, эрудиция, политика, музыка и промышленность в их персональном воплощении.

Уингейт обнес гостей белым вином, предназначенным для первой перемены блюд, которая состояла из супа «лор-рен», салата, французских бобов, молодых артишоков в белом соусе, паштета из голубей, лососины в соусе из омаров и воздушного пирога с телятиной. К огромной радости Орианы, изысканные блюда, приготовленные Луи, были оценены гостями по достоинству, так же как и последовавшие за ними более солидные кушанья второй перемены.

Раштон принял на себя обязанность разрезать олений окорок, поданный под соусом из трюфелей, отрезав ломтик мяса, он предложил его Ориане.

– Это не для меня, – сказала она, – благодарю вас. Раштон виновато улыбнулся.

– Простите, я запамятовал, что вы предпочитаете рыбу и птицу.

Дэр, умело разделив на четыре части жареную молодую утку, положил Ориане на тарелку кусочек грудки, что она и приняла без возражений.

– Сэр Дэриус, вы уже приобрели необходимые предметы мебели? – спросил граф.

Чтобы скрыть свой интерес к ответу Дэра, Ориана с преувеличенным вниманием занялась горошком по-французски у себя на тарелке.

– Да, я купил несколько вещей в магазинах возле Сохо-сквер и Сент-Джеймса, – ответил Дэр.

– Значит, теперь вы задержитесь в Лондоне недолго, – рискнул предположить Раштон.

– Вероятно, – холодно произнес Дэр.

Ориана не могла понять, почему ее так обеспокоили слова Корлетта. Еще недавно она так надеялась услышать, что он вскоре уезжает. Украдкой бросив на него взгляд, она увидела, как он передает миссис Крауч блюдо тарталеток с вишнями и кремом.

Вторая перемена кончилась, со стола убрали все блюда и скатерть, а на прекрасную столешницу красного дерева поставили фрукты и сыр.

Ориана дала знать Уингейту, что пора принести бренди и портвейн. Сама она встала из-за стола и в сопровождении других дам перешла в гостиную. Сознание Орианы складывалось в условиях континентальной Европы, и ей не нравился этот чисто английский обычай послеобеденного «разделения полов», однако она была вынуждена ему подчиняться.

В гостиной дамы поболтали о недавно прочитанных книгах, потягивая шерри и заедая напиток лимонными бисквитами и миндальным печеньем. Миссис Крауч, не давно оправившаяся от недомогания, рекомендовала леди Бэнкс своего врача, который, как она полагала, мог бы полечить ее мужа. Грубоватая мисс Бэнкс поведала о своей недавней поездке в парк в новом фаэтоне. Опытная и смелая любительница править, она тратила значительные суммы на лошадей для своих экипажей, а теперь предложила Ориане как-нибудь проехаться с ней вместе верхом.

– С удовольствием, – сказала Ориана в ответ на это любезное приглашение и отошла к леди Кэтрин, к которой питала искреннее родственное расположение.

Понизив голос, она начала расспрашивать ее светлость, как продвигается ее тайный роман с капелланом герцога.

– Я еще не говорила отцу о том, что мы с мистером Берджессом решили пожениться, – поделилась с Орианой леди Кэтрин. – С тех пор как умерла мама, мне приходится вести домашнее хозяйство, а пока отец занят восстановлением Хэнуорта со всеми проистекающими из этого заботами, он рассчитывает на то, что я буду поддерживать порядок в доме.

Сердце Орианы преисполнилось сердечным сочувствием к родственнице, лишенной возможности обрести счастье в любви.

– Как долго вы можете скрывать ваши истинные желания?

– Берфорд знает. Они с моим Джеймсом искренние друзья, и он нас поддерживает. В мои тридцать пять лет трудно ждать долго.

Ориана попробовала представить себя в возрасте Кэтрин. Будет ли она сама через разделяющие их двенадцать лет все еще одинокой в ожидании человека, который сделал бы ей предложение? Вполне вероятно.

А Дэр Корлетт к тому времени уже давно обзаведется семьей у себя в Скайхилл-Хаусе, семьей большой и любимой. Его дети будут забираться на яблони в саду, цепляясь за корявые ветки, и ездить на своих пони по горным дорожкам. А богатая, красивая, знатная леди Корлетт...

Ориана прогнала от себя эти мысли, уже чувствуя ревность к несуществующей будущей жене Дэра.

Из столовой донесся громкий взрыв мужского смеха.

Через несколько минут оттуда вышел граф Раштон.

– Я задержался дольше, чем намеревался, – сказал он Ориане, – и это свидетельствует о том, какое большое удовольствие я получил нынче вечером. Но долг повелевает мне уйти.

Дальнейшая ответственность за развлечение общества выпадала на долю певцов. Ориана, сидя рядом с Боклер-ками и слушая богатый тенор Келли и нежное сопрано миссис Крауч, чувствовала, как мало-помалу исчезает хаос в ее мыслях. Когда пение кончилось, в гостиной прозвучали возгласы одобрения и аплодисменты.

Боклерки вскоре после этого уехали. Миссис Крауч сказала своему партнеру, что им тоже пора.

– Черт меня побери, я совсем забыл о своей приятной новости! – воскликнул Мик, тряхнув своей темноволосой лохматой головой. – В этом сезоне открывается вакансия первой певицы в оперном театре. Мистер Тэйлор говорит, что я должен поехать на континент в поисках примадонны. Мне совсем не улыбается перспектива такого путешествия, и я надеюсь, что Сирена Сохо сможет занять это место – если ей предложат.

Это была та великая возможность, которой Ориана так ждала, несмотря на то что после скандала с Теверсалом ей пришлось удалиться с опертой сцены. Она ответила Мику сдержанно, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучала нотка безнадежности – это могло охладить желание Келли ей помочь.

– Я внимательно рассматриваю все предложения, которые мне делают. Пока я не ознакомлюсь с подробностями ангажемента, я более ничего не могу сказать.

– Очень хорошо, мадам Предусмотрительность. Но будьте уверены, что я сделал свой выбор и всячески буду вас поддерживать.

Количество присутствующих сократилось до пяти человек. Только трио Бэнксов и Дэр остались на легкий холодный ужин, подали мясо, сыр и желе. Мужчины обсуждали дела в Дербишире. Мисс Бэнкс, подцепляя на вилку один ломтик мяса за другим, сетовала на своего упрямого и несговорчивого поставщика этого продукта. Леди Бэнкс несколько осоловела от обилия еды и позднего времени.

Когда разговор между двумя баронетами перешел к вопросам научным, Ориана стала следить за ним особенно внимательно.

– Вы встречались с доктором Хаттоном?

– Часто. Я учился в Эдинбургском университете и посещал его лекции по геологии. Мой юношеский энтузиазм забавлял его, однако он ввел меня в прославленный кружок своих единомышленников. Я помогал им во время полевых исследований, каталогизировал образцы и делал зарисовки. Мои познания в минералогии были достаточно глубокими, однако доктор Хаттон помог мне в овладении навыками наблюдения. Под его руководством я научился более точно определять системные отношения между различными геологическими породами.

– Я не имел чести знать его лично.

– У него проницательный взгляд, блестящий ум и обаятельные манеры. Его научный энтузиазм поистине заразителен. Его любили все, а его популярность в среде собратьев по науке, думаю, может служить наиболее серьезным доказательством его незаурядности.

– Это действительно так. Люди науки могут быть столь же мелочными, завистливыми и склонными к низким поступкам, как и все прочие представители человечества, если даже не в большей степени. – Сэр Джозеф внимательно посмотрел на Дэра. – Я, например, удивлен тем, что ваши коллеги не предложили вам вступить в Эдинбургское королевское общество.

– Я в то время был всего лишь студентом, а семейные обязанности помешали мне получить научную степень. Я все еще дилетант.

Ориана тут же ополчилась на излишнюю скромность Дэра.

– Как я уже говорила, сэр Дэриус создал научный труд, посвященный геологии его острова, – сказала она.

– В качестве президента старейшего Королевского общества я мог бы помочь вам обратиться непосредственно туда, – заметил сэр Джозеф и добавил, кивнув в сторону Орианы: – Королевский предок этой леди, король Карл Второй, основал нашу организацию, и его бюст занимает почетное место в нашем зале заседаний.

Дэр ответил на это приглашение соответствующей благодарностью. Потом он встал и вежливо поблагодарил Ориану за приятный вечер. Зная его уже достаточно хорошо, Ориана уловила под внешне любезной формой его слов скрытое недовольство.

Несколько часов назад она хотела, чтобы Дэр покинул Лондон, а сейчас почувствовала себя невероятно одинокой оттого, что он покидал ее гостиную.

С его уходом вечер закончился. Соседи Орианы, высказав свою признательность, спустились по лестнице к выходу. Из окна Ориана наблюдала за тем, как они втроем переходят площадь.

Ориана обессилено опустилась в кресло. Сбросив тесные шелковые туфельки, распрямила затекшие пальцы ног. Она предпочла не возвращаться в свою опустевшую гостиную, где больше не было ни музыки, ни веселья. Горький осадок после таких приемов был неизбежным следствием ее одиночества, которое после смерти матери никто с ней не разделял.

Казалось бы, ее должно было обрадовать сегодняшнее предложение Мика Келли. Однако Ориана не могла думать ни о чем, кроме скорого возвращения Дэра на остров Мэн.

На лестнице послышались шаги. Ориана крикнула:

– Все уже ушли, Уингейт. Можете убирать со стола.

– Я не Уингейт.

В комнату вошел Дэр.

Ориана быстро встала с кресла.

– Я думала, вы ушли к Морланду.

– Я ушел не далее вашего винного погреба и ждал там, пока горизонт не очистился. Уингейт показал мне бочонок муската, который ему пришелся по душе.

– Он может выпить его хоть весь, если хочет. После того, что он сделал в этот вечер, он заслужил награду.

Дэр потянулся рукой к шее и начал развязывать галстук. Ориана, смущенная тем, что стоит перед ним без туфель, даже не обратила на это внимания.

Бросив длинную полотняную ленту на спинку стула, Дэр сказал:

– Такой красивой, как сегодня, я вас еще не видел.

– Вы сами выбрали это платье, – улыбнулась Ориана, чувствуя, как бурно заколотилось ее сердце.

– Мне довелось нынче беседовать с одним из самых выдающихся умов нашего времени, но я все время думал только о том, что хочу обнять вас, дотронуться до вас.

Неуверенным голосом Ориана произнесла:

– Мои слуги поблизости.

– Я не замечаю никого из них.

Она почувствовала на своей щеке его горячее дыхание. Наклонив голову, увидела, как его загорелые пальцы, сминая блестящую ткань и кружево, забираются к ней под корсаж.

– Я мечтал об этом весь вечер, не отталкивайте меня.

Дэр поцеловал ее страстным, долгим поцелуем, Ориана прикрыла глаза и вся отдалась ощущению блаженного наслаждения.

Она хотела его до боли, думая в то же время, что, если не воспротивится сейчас его объятиям, ее внутренний бастион рухнет – и прощай тогда независимость, гордость, самоуважение.

– Если вы одолжили мне своего дворецкого в обмен на то, чтобы я переспала с вами...

– Ничего подобного. Но я был бы обманщиком, если бы сказал, что не хочу соблазнить вас. Это так, и мы оба это знаем.

– Вы должны уйти, – еле выговорила она хриплым шепотом.

– Да, я уйду. – Однако он продолжал сжимать Ориану в объятиях. – Мое желание и ваше нежелание несовместимы. Я не перестану желать вас, Ориана, но я не останусь здесь и не пополню ряды тех назойливых ухажеров, которые осаждали вас в Гайд-парке.

– Именно поэтому вы сказали лорду Раштону, что собираетесь уехать из Лондона?

– Я уезжаю, потому что вы этого хотите.

– Я сама не знаю, чего хочу, – призналась Ориана. – В Ливерпуле все было гораздо проще и яснее. Когда вы явились сюда, я решила дать вам почувствовать вкус моей реальной жизни, полагая, что вам он покажется неприятным.

– Как и вам самой?

– Я привыкла.

– Значит, прогулка в парк и включение меня в список гостей на вашем званом обеде потребовались для того, чтобы порвать со мной? – Дэр покачал головой в удивлении. – Первый месяц нашего знакомства вы скрывали, кто вы такая. Теперь же используете свое положение, чтобы прогнать меня?

– Я должна! – с горечью воскликнула она, но не смогла удержаться от вопроса: – Я еще увижусь с вами до отъезда в Ньюмаркет?

– Только если вы готовы к последствиям. – Дэр крепко поцеловал ее, его сильные, широко расставленные ноги удерживали Ориану на месте. – Есть у меня шанс остаться, Ориана?

– Воксхолл, – пробормотала она.

– Что?

– Встретимся там после моего концерта. Вы получите ответ на ваш вопрос.

Когда Дэр ушел, Ориана открыла ящик письменного стола, в котором лежал его геологический трактат. Зажгла масляную лампу и перечитала короткое введение.

Тайком покинув Глен-Оддин, она лишила себя тех чудес природы, которые Дэр описывал, – гор, рек, песчаных берегов, чистого воздуха островных городов. Ей так хотелось увидеть все это снова, но она сомневалась, что это когда-нибудь произойдет.

Всего через несколько дней она либо отошлет Дэра на его остров, либо примет его как любовника. Сможет ли она дать ему то, чего он хочет, и получить от него желаемое ею, не утратив чего-то особо важного? Найдут ли они компромисс, который позволит им прийти к взаимной гармонии и соединить свои жизни?

Ответы на эти вопросы может дать только время. Дэр весьма нетерпеливый мужчина, а она весьма осторожная женщина.

Ориана остановилась у окна и задумалась, глядя на особняк Бэнксов на противоположной стороне площади. Свет в их доме еще горел.

Ориана поспешила выйти в холл. Сэм, надевший поверх форменной одежды фартук, спускался по лестнице с грудой посуды из столовой.

– Когда отнесешь все это в буфетную, Сэм, зайди ко мне. Я хочу, чтобы ты передал сэру Джозефу одну книжку.

Не успел слуга отправиться с поручением, как Ориану начали мучить сомнения – и мучили всю длинную ночь до утра.

Дэр напечатал свое сочинение и раздал экземпляры геологам в Эдинбурге. Что он может иметь против, если его работа попадет в руки к известному ученому, готовому поддержать любое научное открытие? Он заслуживает признания, и не только со стороны сэра Джозефа, но и со стороны остальных членов Королевского общества. И если его задержат в Лондоне ради обсуждения трактата, тем лучше для нее, Орианы.

Глава 17

Ровно в восемь часов дирижер кивнул своей облаченной в парик головой, подавая знак музыкантам. Дэр и прочие любители музыки смогли устроиться совсем близко к не отгороженным от публики подмосткам для оркестра, оформленным в готическом стиле. Над подмостками размещены были многочисленные цветные лампионы, а канделябры, закрепленные на стенах, бросали мягкий свет свечей на ряды пудреных голов. Блики света играли и на высоких трубах органа, расположенного в конце павильона.

В толпе зрителей смешались все сословия, тут были и уличные проститутки, и продавщицы из магазинов, и преуспевающие торговцы, и мелкие дворяне, и представители титулованной знати. Как и каждому из них, Дэр, переправившись через Темзу, уплатил два шиллинга за вход в увеселительный сад. Однако он ощущал некоторое превосходство над окружающими, так как был приглашен на концерт той самой певицей, ради которой все здесь собрались.

До начала представления Дэр успел осмотреть увеселительный сад. Побывал в огромной ротонде, где проводились маскарады, а в плохую погоду также и музыкальные выступления. До нынешнего вечера он не только не видел, но и вообразить не мог, чтобы две тысячи стеклянных лампионов горели одновременно. Впечатление оказалось очень сильным. Дэр прошелся по обсаженной вязами Главной аллее, по пересекающей ее Перекрестной аллее, по Итальянской аллее, украшенной тремя триумфальными арками, по Муравьиной дорожке. В самом дальнем конце сада находилась неосвещенная Аллея влюбленных, по которой он надеялся пройтись сегодня с Орианой.

Это место, так любимое лондонцами, поразило Дэра странным сочетанием мишурной безвкусицы и тонкого вкуса. С его точки зрения, было бы лучше обойтись без всех этих картин, создающих иллюзию реальности, поддельных руин, транспарантов и прочих сценических эффектов. Красоты природы не нуждаются в подобных орнаментах, он предпочитал наслаждаться ими в чистом виде. Возможно, что великолепие Воксхолла произвело бы на него более благоприятное впечатление, если бы здесь не было такого количества людей.

Совсем рядом с ним две пары болтали о музыке так громко, что Дэр слышал каждое слово. Молодые леди, попавшие в Воксхолл впервые, восхищались павильоном для оркестра. Джентльменов явно больше интересовал флирт, нежели музыка, они старались увлечь своих спутниц в какую-нибудь аллейку потемней.

– Ну Хетти, пойдем прогуляемся, – предложил нетерпеливый поклонник.

– Никуда я не пойду, пока не увижу, какое на ней платье.

– В этом нет никакого смысла, Хетти, – возразила ее подруга, – ведь ни ты, ни я не можем себе такое позволить. У нас нет таких богатых любовников, как у нее.

– Вспомни, мисс Хетти, я оплатил твой входной билет, и у меня есть еще один шиллинг, чтобы заплатить за твой обед.

– И этот шиллинг берут за тощий кусочек мяса и жареного цыпленка размером с воробья, – посетовал второй джентльмен.

– Если ты воображаешь, что можешь найти любовника побогаче меня, – с обидой заметил парень мисс Хетти, – давай попробуй. А я подыщу себе девушку, которую устроит клерк с пивоваренного завода.

– Да не злись ты, Ральф, – взмолилась Хетти. – Мы обязательно прогуляемся после того, как я послушаю несколько песен. Я обещала тетке, что все расскажу ей про концерт.

– Мы с Уилли останемся на первое отделение и все тебе расскажем, – пообещала подружка Хетти. – Мы развлечемся, пока вы будете слушать второе отделение.

Анна Сент-Олбанс появилась на балконе музыкального павильона как раз в ту минуту, когда Ральф и Хетти, держась за руки, прокладывали себе путь сквозь толпу. Она поблагодарила публику за приветствия и аплодисменты наклоном каштановой головки, украшенной светлыми цветами. На груди у нее сверкала брошь с выгравированным на ней гербом Сент-Олбансов.

«В ожидании лучших времен» – таков девиз их семьи. Дэр надеялся, что сегодня вечером и для него наступят лучшие времена.

Когда утихли приветственные восклицания, Ориана улыбнулась дирижеру, давая понять, что готова петь. Музыканты сыграли интродукцию, и она запела.

Слова первой песни были непонятны Дэру – Ориана пела по-итальянски, – но это не уменьшало радости, которую он испытывал от каждой услышанной ноты волшебного голоса. Остальные слушатели, судя по их завороженным лицам и одобрительным улыбкам, тоже наслаждались волшебным исполнением.

Но вот оркестр умолк, и Ориана удалилась с балкона. После небольшого перерыва она появилась снова и спела несколько песен острова Мэн, которым научил ее Нед Кроуи. Они были приняты так хорошо, что Ориане пришлось спеть на бис. После этого она снова удалилась со сцены. Прозвенел колокол, возвещая наступление девяти часов и антракт.

Толпа зрителей устремилась в аллею, ведущую к Большому Каскаду. Дэр, которому любопытно было взглянуть на это знаменитое и всеми почитаемое зрелище, позволил толпе увлечь себя к площадке обозрения. Декоративный занавес поднялся над миниатюрной сценой, открыв живописный ландшафт с маленьким домиком, водяной мельницей и дорогой. Зрители восхищенно заахали, когда искусно имитированный поток воды начал вращать маленькое мельничное колесо. Крошечные механические пешеходы, всадники, животные и даже почтовая карета двинулись по мосту, перекинутому через поток.

Дэр обратился к человеку, который стоял рядом:

– Вы не знаете, как это все устроено? Тот пожал плечами.

– Сценические трюки.

Минут через десять концерт возобновился. Ориана спела большую арию и попрощалась со своими поклонниками глубоким реверансом. Ее сменил на сцене мужской певческий квартет.