Глава тринадцатая

Основу флотилии адмирала Маркема составляли теперь два огромных линейных корабля, «Герцог Йоркский» и «Герцог Норфолкский», каждый был оснащен семьюдесятью четырьмя орудиями. Кроме этого, в состав флотилии вошло три мощных фрегата, четыре военных шлюпа и два вместительных кеча[35] для перевозки снарядов. Таким образом, всего военных кораблей насчитывалось одиннадцать; к ним присоединилась еще дюжина гражданских судов, которые предоставили колонисты, – в основном бриги или барки[36]. Гражданским судам было предписано сопровождать транспортные конвои; а боевые корабли, таким образом, могли целиком и полностью посвятить себя военным задачам.

В Бостонской гавани скопилось столько кораблей, что торговым судам приходилось не так-то просто при заходе в порт и выходе из него. Конечно, любой французский шпион сразу бы заметил, что намечается серьезная военная кампания. Невозможно было скрывать такую флотилию, но цель кампании была известна только высшему командованию и держалась в строгой тайне.

Самое любопытное обстоятельство в надвигающейся войне заключалось в том, что в Европе Великобритания и Франция все еще поддерживали мирные отношения. Обе державы готовились к тому, что рассматривалось как ограниченные военные действия в Новом Свете, но ни та, ни другая еще не были готовы к открытой конфронтации в Европе. В Америке, где решается судьба колоний, будут погибать люди, но в Европе обе монархии вели себя крайне осторожно. Пройдет еще, по меньшей мере, лет десять, пока они соберутся помериться силами.

В Бостоне, наоборот, все ощущали неотвратимость войны, и напряжение возрастало с каждым днем. В Кембридже стояли лагерем тысяча четыреста «красных мундиров» регулярной армии под командованием лорда Данмора. В состав входили несколько батальонов пехоты и кавалерии, кроме того, отряд подрывников, которые помимо основной специальности умели еще и наводить мосты, и девять артиллерийских дивизионов. Солидное число среднекалиберных и несколько крупнокалиберных пушек все еще находилось на борту судов, которые доставили их из Старого Света.

Расчеты англичан были нарушены в начале мая, когда в Нью-Йорке разразилась эпидемия странного заболевания, чем-то похожего на малярию. Эпидемия быстро охватила все английские колонии. Жертвы страдали от высокой температуры, и хотя они не умирали, но были так ослаблены после перенесенной болезни, что для полного выздоровления требовалось несколько месяцев. От эпидемии сильно пострадали ополченцы колониальной милиции, в результате чего Массачусетс, Нью-Йорк и Коннектикут смогли выставить всего две с половиной тысячи человек.

Эпидемия распространилась на запад и обрушилась на племена ирокезов. Индейцы не смогли справиться с болезнью, и Гонка привел с собой лишь тысячу воинов. Большинство были из племени сенеков, из других ирокезских племен воинов в Бостон прислали лишь могауки.

За день до похода в Бостон Гонка сообщил Ренно, чем ему предстоит заниматься.

– Ты один видел французский форт, – сказал он. – Тебе и только тебе известны все поля и холмы в округе и городок. Ты будешь командовать нашими скаутами. Под твоим руководством будет десять раз по десять воинов-сенеков и два раза по десять могауков. Твои глаза станут глазами остальных.

Большинство скаутов составляли опытные старшие воины, но Ренно включил в свой отряд и Эличи.

Ина проводила мужчин с присущим ей стоицизмом. Сколько раз за свою жизнь провожала она любимых мужчин на войну! Она не плакала, не устраивала душераздирающих сцен. Балинта старалась подражать матери и тоже попрощалась с отцом и братьями с такой торжественностью, словно была взрослой женщиной.

В форте Спрингфилд прощание проходило совсем иначе. Милдред Уилсон, не стесняясь, плакала навзрыд, так же как Нетти Хиббард и другие жены ополченцев. Колонну возглавлял отряд бригадного генерала Уилсона. Адриана не плакала, но на прощание поцеловала Джефри и пожелала ему удачи. Джефри сразу вскочил в седло и присоединился к остальным. Так же точно Адриана попрощалась и с Рене Готье.

Ополченцы строем прошли через весь городок под звуки флейты и барабанный бой. Женщины стояли на Хай-стрит, и Адриана рассказала обо всем Нетти.

На секунду Нетти забыла о своих переживаниях и повернулась к Адриане:

– Как, ты поцеловала обоих? – Адриана кивнула.

– Вчера я вдруг подумала, что они могут погибнуть, и наконец-то разобралась в своих чувствах. Я знаю теперь, за кого из них я хочу выйти замуж. Теперь я вижу, что все время любила именно его. Но не могла же я сказать второму на прощание, что отвергаю его. А если ему суждено погибнуть? Поэтому-то я ничего никому из них не сказала и вела себя с ними, как всегда.

– Значит, ты сделала выбор.

– Да, – ответила Адриана и замолчала.

Она не хотела больше ничего говорить, а Нетти решила не расспрашивать.

Первыми из колониальных войск в Бостон прибыли виргинцы во главе с полковником Остином Ридли. Все они были облачены в штаны и куртки из оленьей кожи.

Настоящие ветераны фронтира[37], ополченцы прекрасно владели длинноствольными мушкетами. Держались они раскованно, но осмотрительно, и по праву гордились меткостью стрельбы. Все внесли деньги в специальный фонд, предназначенный в качестве награды тому, кто убьет больше врагов.

Генерал Пепперелл и члены его штаба приветствовали полковника Ридли. Полковник представил главнокомандующему всех своих офицеров. Генерала приятно поразили выправка и поведение сына полковника, лейтенанта Неда Ридли. На вид ему было лет двадцать пять, он был высоким, крепким мужчиной. Молодой человек самостоятельно обследовал североамериканский континент, дважды пересекал горы Голубого хребта[38] и составил карты восточных районов будущих штатов Кентукки и Теннесси. Он месяцами жил среди различных индейских племен, прекрасно понимал их образ мыслей и даже говорил на нескольких индейских языках. Нед представлял большую ценность как знаток индейцев, и потому отец откомандировал его в штаб Гонки с тем, чтобы Нед помогал там Джефри Уилсону.

В начале июня в Бостон прибыли небольшие отряды из Нью-Гэмпшира и Род-Айленда. Особо радовались последним, ибо все они были артиллеристами. Прибыли они морем и тоже оставили свои средне – и крупнокалиберные орудия на борту корабля. Вслед за ними появились ополченцы из западного района Массачусетса, к ним вскоре присоединились ополченцы Бостона и близлежащих городков. На открытых пустошах Кембриджа раскинулся палаточный лагерь. Последними, в середине июня, подошли ньюйоркцы. Из-за эпидемии они смогли выставить всего один полк.

В гавани днем и ночью царила суматоха, на корабли грузили продовольствие, палатки, медикаменты, боеприпасы. Военачальники каждый день собирались на совещания, и уже стало ясно, что, если англичане хотят устроить осаду Луисберга, им понадобятся дополнительные ресурсы. Губернатор Шерли пообещал помочь с поставками, а генерал Пепперелл и адмирал Маркем разработали гениальный план. После того как основная масса войск высадится на канадском острове и разобьет там лагерь, гражданские суда начнут регулярно курсировать между Бостоном и Кейп-Бретоном, чтобы снабжать английскую армию продовольствием и другими припасами.

Через два дня после прибытия ньюйоркцев Бостон пришел в неописуемое волнение. Все жители высыпали на улицы, чтобы наблюдать за колонной воинов сенеков и могауков. Многие индейцы тоже впервые видели город белого человека. Они шли колонной по двое, по сторонам не смотрели, хотя и знали, что их пристально разглядывают; но проявили выдержку и удовлетворили свое любопытство позже, когда вокруг не было толп белых. Тогда они с интересом изучали огромные каменные здания, мощеные мостовые и повозки, запряженные лошадьми.

Гонка тут же отправился на совещание военачальников. Генерал Пепперелл сразу перешел к самому главному.

– Джентльмены, – сказал он, – мы не можем больше ждать подкрепления. Если мы решили напасть на Луисберг, выходить нужно немедленно.

– Что значит «если», сэр? – переспросил полковник Ридли.

– По плану мы собирались атаковать французский форт силами, намного превышающими те, что собрались сейчас. Наши первоначальные планы нарушила эпидемия, к тому же из Лондона тоже прибыло меньше войск, чем было обещано вначале.

– Я уверен, что британская армия сдержит свое обещание, – вставил бригадный генерал лорд Данмор.

– Надеюсь. – Генерал Пепперелл говорил вежливо, но жестко. – Если мы начнем военные действия, остальные части могут присоединиться к нам на Кейп-Бретоне.

– Но почему вообще возник такой вопрос? – спросил ощетинившийся Ридли. – Бог ты мой, генерал, не сворачивать же всю кампанию!

– Я этого не предлагал, но я хочу услышать ваши мнения. По последним данным, которые удалось получить несколько месяцев тому назад, французов вместе с их союзниками индейцами вполне может быть в два раза больше. Форт Луисберг прекрасно укреплен. Если наша кампания заведомо обречена на провал, стоит ли ее вообще начинать? Что думаете вы?

Первым ответил лорд Данмор:

– «Красные мундиры» не боятся французов, генерал. Мои люди проделали тяжкий путь через Атлантику не потому, что они любят морской воздух.

Бригадный генерал Эндрю Уилсон был краток.

– Будем атаковать! – заявил он.

Один за другим его поддержали и другие военачальники.

Потом все поверйулись к Гонке; бригадный генерал Уилсон перевел вопрос.

– Количество ничего не значит, – ответил Гонка. – Так же как кукурузные початки – никто ведь не считает, сколько в них зерен. Один воин-сенека или могаук стоит пяти алгонкинов. Или двоих оттава. Гуроны хорошие воины, – добавил он, – но и на них можно найти управу. Сенеки и могауки готовы идти в бой!

Генерал Пепперелл с облегчением вздохнул и улыбнулся:

– Вы высказали и мое мнение, джентльмены. Но я должен был услышать это из ваших уст, – Он взглянул на адмирала Маркема. – Мы отплываем, как только ваши корабли будут готовы выйти в море, сэр.

– Мы готовы, сэр, – ответил адмирал. Пути назад были отрезаны.

Пока военачальники совещались, Джефри представил Неда Ридли Ренно. Тот очень удивился, когда виргинец приветствовал его на индейский манер и заговорил пусть не на языке сенеков, но так, что Ренно его понимал. Они понравились друг другу. Нед уже был наслышан о подвигах молодого военного вождя, а Ренно сразу почувствовал в Неде человека надежного и честного.

Через день вечером началась погрузка войск на корабли. Последними поднялись на борт кавалеристы с лошадьми. Только к утру все было закончено, и когда корабли вышли в открытое море, солдатам было объявлено, что плывут они не в Квебек, как многие думали, а в Луисберг.

Военачальники плыли вместе с адмиралом на борту флагмана «Герцог Йоркский», тут же разместился штаб экспедиции. Большой линейный корабль первым вышел из гавани, за ним в кильватере следовали транспортные суда и бриги с продовольствием и припасами в окружении военных кораблей. Гражданские суда выстроились сзади в форме латинской буквы «V», образовав, таким образом, своего рода прикрытие.

Один военный шлюп поднял все паруса и вскоре ушел далеко вперед. Они получили особое задание – оценить мощь военно-морского флота французов у Кейп-Бретона. Кроме команды на борту шлюпа находились Ренно и Нед Ридли.

Море было спокойно, но дул достаточно свежий весенний бриз, и шлюп добрался до острова меньше чем за двое суток. Ренно и Нед поднялись на капитанский мостик, и как только молодой военный вождь увидел знакомый остров и форт, шлюп остановился. Они дождались темноты, и, подняв лишь небольшой парус и не зажигая огней, шлюп осторожно проскочил мимо форта и заплыл во внутренний залив острова.

Вскоре Ренно уже разглядел башни и бастионы Луисберга. Но, к удивлению Ренно и Неда, зрение у которого было почти такое же острое, как и у индейца, они не заметили в гавани ни одного боевого корабля.

Возвращаясь назад, шлюп прошел вдоль противоположного берега залива и прямо перед рассветом миновал форт, стараясь держаться вне зоны досягаемости его орудий. Нигде ни одного вражеского судна!

Шлюп отплыл от острова и еще до полудня встретил конвой. С нок-реи при помощи сигнальных флажков сообщили о результатах разведки.

Адмирал Маркем не верил своим глазам. Либо французы узнали о предстоящем нападении, и вышли в море навстречу английскому конвою, либо от скуки решили сами напасть на английские или колониальные суда. В любом случае подходы к острову свободны и никакой крупной баталии пока что не предвидится. Адмирал решил воспользоваться такой удачей. «Герцог Йоркский» направился к одному из мысов острова, выходящих в море, «Герцог Норфолкский» – к другому. Каждое линейное судно сопровождал военный фрегат, остальные корабли остались охранять конвой. Шлюп-разведчик держался в кильватере флагмана.

Ренно и Нед находились на шканцах, когда адмиральский флагман приблизился к форту Кейп-Бретрна. Орудия «Герцога Йоркского» были готовы к бою, и все тридцать семь пушек правого борта дали одновременный бортовой залп.

Ренно был потрясен. Он никогда еще не видел и не слышал таких мощных орудий грома, как эти, а меткость артиллерийских расчетов флагмана могла бы сравниться с меткостью воина-сенека, когда тот стреляет из лука. Офицеры уже навели орудия на следующую мишень и снова выстрелили по форту.

Вскоре ответили и пушки французов, но снаряды не долетали до движущихся кораблей. «Герцог Йоркский» прошел мимо форта, успел сделать пять бортовых залпов, а когда вышел из зоны досягаемости, развернулся и снова приготовился к атаке.

Защитники форта старались изо всех сил, но их среднекалиберные пушки ни в какое сравнение не шли с более мощными орудиями линейного корабля и вскоре вообще замолкли. В стенах форта зияли две большие дыры. Флагман обрушивал залп за залпом на береговые укрепления, а в это время подошел и фрегат. Его орудия тут же включились в общий шум, и Ренно с ужасом и восхищением смотрел, как увеличиваются проломы в стенах форта.

Спустя всего два часа после начала неравного боя береговые батареи были окончательно выведены из строя.

Шлюп должен был вернуться за конвоем и провести его потом мимо мыса. Тем временем «Герцог Норфолкский» разгромил форт на втором мысе, и корабли флотилии адмирала Маркема свободно проплыли во внутренний залив острова.

Когда спустились сумерки, адмирал отправил шлюп вперед с новым заданием. Ренно поручили подыскать удачное место для высадки войск.

Шлюп подплывал все ближе и ближе к форту Луисберг.

– Я знаю подходящее место, – сказал Ренно Неду Ридли. – Думаю, что смогу отыскать его в темноте. Это недалеко от Луисберга. Солдаты могут высадиться на берег, а взобраться на холм будет несложно. Там есть пресная вода, а в двух небольших озерах, что неподалеку от берега, много рыбы.

Ридли одобрил план Ренно. Не зря этот еще совсем молодой сенека получил головной убор военного вождя.

Луна скрылась за тучами, видимость была плохая. Ренно изо всех сил вглядывался в линию берега. Он даже прибег к старой уловке сенеков: стоит на секунду закрыть глаза, и, когда снова их открываешь, зрение становится более острым. Капитан старался, насколько это было возможно, держаться ближе к скалистому берегу. Шлюп шел вперед с приспущенными парусами. Успех всей операции во многом зависел от того, насколько удачным окажется место высадки.

Впереди показалась узкая полоска берега, и Ренно уже готов был остановить корабль, но передумал. Он знал, что никогда нельзя торопиться.

Вот! Теперь он уверен, что это именно то самое место – здесь он не раз ходил пешком.

– Остановимся здесь, – сказал он капитану.

Шлюп бросил якорь, обоих пассажиров доставили на берег в шлюпке. Они первыми из всего конвоя должны были ступить на остров Кейп-Бретон. Ренно обернулся и увидел позади шлюпа вереницу кораблей конвоя. С приспущенными парусами корабли напоминали призраки. Все огни были погашены.

Ренно и Нед выпрыгнули из шлюпки у берега. Несколько мгновений Ренно неподвижно стоял на берегу.

– Ты уверен, что это то самое место? – спросил Нед.

Молодой сенека серьезно кивнул.

Нед высек огонь огнивом о трут и подбросил огниво в воздух. Огонь блеснул и погас, огниво упало в воду. Но этого мимолетного сигнала было достаточно, и с кораблей на воду стали опускать шлюпки.

Первыми на берег высадились индейцы и виргинцы, потом пристала шлюпка с командирами во главе с полковником Ридли. Только эти два отряда имели опыт ночных сражений, и потому именно им поручили первыми закрепиться на острове.

Воины-сенеки тут же, по приказу Ренно, рассредоточились полукругом лицом к форту Луисберг. Разговаривать не разрешалось.

Ренно взял с собой Неда и Эличи, и они втроем прошли около полумили в направлении Луисберга. До сих пор французы, казалось, ничего не заметили, но молодой военный вождь знал, что радоваться еще рано. Сначала его двумстам воинам необходимо занять позиции. Они должны были растянуться цепью на расстоянии всего нескольких шагов друг от друга. Ренно с удовлетворением заметил, что Нед ступает так же тихо, как воин-сенека.

Следующими на позиции вышли виргинцы. Они образовали линию позади индейцев со стороны форта. Если французы вздумают выслать отряд, чтобы выдворить врагов с побережья, то сделать это им теперь будет трудновато.

К берегу причаливали все новые и новые шлюпки. Адмирал Маркем прекрасно натренировал своих людей в умении бесшумно и точно высаживаться на берег, и теперь это умение очень пригодилось. С каждой шлюпки на берег выходили сорок воинов, и Ренно продолжал расширять линию укреплений своих индейцев.

Сунайи был первым помощником Гонки, он вместе с Джефри осмотрел линии укреплений и остался доволен. Вслед за ними появились могауки, а потом и ополченцы Тома Хиббарда из Массачусетса. Никто не проронил ни слова, воины и ополченцы держали наготове заряженные мушкеты, все терпеливо ждали команды к бою.

Генерал Пепперелл вместе с остальными военачальниками остался на берегу, и к рассвету, когда, по подсчетам бригадного генерала Уилсона, на берег высадились уже около полутора тысяч человек, все немного расслабились. Теперь даже сомневающийся лорд Данмор, не привыкший еще к методам ведения боя в условиях Нового Света, понял, что англичан уже не так-то просто выдворить с острова.

Тем не менее, следовало соблюдать предельную осторожность, потому что численный перевес был по-прежнему на стороне французов.

Лошадям зажали храп, чтобы они не ржали; кавалеристы не отходили от своих скакунов ни на шаг, успокаивая животных каждый по-своему. Кавалеристы и подрывники должны высадиться на берег только засветло. В последнюю очередь на берег доставят артиллерию. Доставка пушек на берег представлялась самой сложной задачей, несмотря на то, что для этого были подготовлены специальные баржи.

Тем временем адмирал Маркем подвел два боевых фрегата как можно ближе к берегу. Команды подготовили орудия к бою. При необходимости они поддержат своим огнем нападающих.

Двое воинов оттава ловили рыбу в одном из озер совсем рядом с линией укреплений сенеков. Они и не подозревали о том, что происходит у них под боком, и поплатились за свою невнимательность жизнью. На них обрушился целый град стрел, индейцы не успели даже крикнуть, а Сунайи запретил своим воинам выходить из укрытия, чтобы снять с врагов скальпы. Никому не разрешалось выходить за линию, которую обозначил Ренно.

На рассвете караульный отряд гуронов заметил движение на берегу и поднял тревогу. Полковник Алан де Грамон тут же отправился на разведку, прихватив с собой небольшой отряд гуронов. Через час он вернулся в Луисберг и тут же явился с докладом к главнокомандующему.

– Генерал, – сказал он, – в гавани минимум сорок-пятьдесят английских кораблей, на берег высаживают людей и выгружают припасы. Они уже хорошо укрепились на берегу, я с моими гуронами подкрался достаточно близко, чтобы разглядеть, что первый ряд укреплений держат индейцы сенека и могауки. Это осада, сэр!

Генерал де Мартен был потрясен.

– Как же им удалось пройти форты?

– Думаю, что они их просто расстреляли. Я всегда говорил вам, что неверно отправлять в море на поиски этих проклятых англичан весь наш флот. Кто-то должен был оставаться здесь!

– Форты далеко от Луисберга, и мы не услышали бы пушечных выстрелов. Англичане оказались умнее, чем я мог предположить. Что ж. – И де Мартен вздохнул.

– Генерал, давайте нападем на них, пока они не успели окончательно закрепиться! Прикажите нашим полкам напасть на англичан и уничтожить их! Я сам поведу людей в бой, а вместе с ними и своих гуронов.

– О подобной тактике я не желаю даже слышать, – ледяным голосом заявил французский главнокомандующий.

Алан начал терять терпение:

– Но не можем же мы позволить им высадиться, сэр. – Генерал покачал головой и сложил губы трубочкой.

– Прошу вас…

– Грамон, вы отважный человек, но я поражен вашей глупостью. Зачем мне рисковать своими людьми в открытом бою, ведь Луисберг как раз предназначен для того, чтобы отражать нападения врага. Сотни нападений, тысячи! – Генерал поднялся на ноги и ударил ладонью по столу. – Пусть англичане высаживаются! Когда они пойдут в атаку, мы расстреляем их из крепостных орудий. Пусть они погибнут под стенами крепости! Грамон, Луисберг – замечательное детище французских военных архитекторов, он может выдержать любую осаду. Луисберг неприступен, и англичане вскоре в этом убедятся. Они сами облегчили нам задачу – теперь нам не нужно идти на Бостон. Они дают нам возможность расправиться с ними, не покидая стен Луисберга. Так что пусть они нападают – и погибают!

К полудню следующего дня на берег высадились все подразделения англичан. Кавалеристы стояли в резерве, готовые в любой момент, если понадобится, оказаться под стенами Луисберга. Королевская артиллерия и батареи ополченцев Род-Айленда разместились позади передней линии укреплений. Пехотинцы помогали подносить ядра.

Продолжалась выгрузка припасов. После полудня на плато появился целый палаточный городок. Фуражиры запасали дрова в лесу неподалеку. Палатки походного госпиталя установили ближе к дюнам побережья. Все работали без устали, чтобы до рассвета выгрузить на берег продовольствие, боеприпасы и все остальное, что было необходимо для поддержания боеспособности армии.

Военные корабли тем временем окружили Кейп-Бретон. С обеих сторон пролива Канзо были выставлены фрегаты, два шлюпа патрулировали в узком канале, чтобы не пропустить ни одного парома или лодки с материка. Как только высадка десанта была закончена, адмирал Маркем сообщил военачальникам, что собирается отправиться на поиски французского флота. Если французские корабли неожиданно вернутся, они могут расстрелять английскую армию на берегу.

И адмирал, и его подчиненные прекрасно понимали, что невозможно организовать полную блокаду острова. Французы спокойно могли проскочить через пролив на небольшом суденышке, особенно под покровом ночи. Но вряд ли им удастся получить подкрепление из Квебека или переправить в осажденную крепость продукты и боеприпасы.

На вторую ночь после высадки Ренно вывел отряд скаутов сенеков и могауков за передние линии англичан. Небольшая группа под командованием Эличи подобралась к неприступным, грозным стенам крепости на расстояние ста ярдов. Но генерал де Мартен никого навстречу им не выслал. Он дал возможность англичанам укрепиться, и ночь прошла без происшествий.

Наконец в гавань с небольшим опозданием зашли и гражданские суда. Бригадный генерал Уилсон считал большой удачей, что высадка прошла без потерь.

После полудня генерал собрал флейтистов и барабанщиков милиции Массачусетса. Впереди шел пехотинец с белым флагом, за ним генерал Пепперелл в сопровождении двух бригадных генералов и Гонки. Они вышли за линии укрепления англичан и направились к стенам Луисберга.

Сначала все было тихо. Потом ворота со скрипом открылись, и им навстречу вышел генерал де Мартен с несколькими офицерами. Впереди тоже шел солдат с белым флагом. Обычно офицер такого ранга, как полковник Алан де Грамон, не выходил для подобных переговоров, но сейчас он шагал позади генерала в индейском одеянии и боевой раскраске гуронов.

Противники встретились примерно в двухстах ярдах от стен крепости. Офицеры обеих сторон вынули шпаги, чтобы приветствовать друг друга. Гонка и Грамон подняли руки в индейском приветствии, потом сложили обе руки на груди. Больше они даже не взглянули друг на друга.

Генерал Пепперелл обратился к де Мартену на французском языке. Говорил он с сильным акцентом, но вполне сносно.

– Джентльмены, – сказал он, – приветствую вас от имени Его Величества, короля Вильгельма Третьего.

Генерал де Мартен ответил по-английски:

– Приветствую вас от имени Его Христианнейшего Величества Людовика Четырнадцатого.

– Генерал, – продолжал Пепперелл, – ваши войска и союзные индейцы не раз нападали на наши колонии в новой Англии и доходили до самого Нью-Йорка. Ваши военные суда перехватывали наши мирные торговые корабли, много раз атаковали их, бывало, что и топили. Я решил остановить эти варварские выходки и осадил форт Луисберг. Призываю вас положить конец вашим пиратским действиям и сдать мне Луисберг.

– Я не принимаю ваших обвинений, генерал, – отрывисто ответил де Мартен. – Во-первых, французские солдаты никогда не нападали на колонии Новой Англии или на Нью-Йорк. За действия же индейских племен, с которыми мы поддерживаем дружеские отношения, Франция ответственности не несет, даже если представить, что они и виновны в том, о чем упомянули вы. Правительство Его Христианнейшего Величества также не может нести ответственность за действия капитанов частных судов. Что касается вашего требования сдать вам Луисберг, я отвечаю отказом.

– Прекрасно, сэр, – сказал Пепперелл. – Значит, вопрос будет решаться военными.

– Принимаю ваш вызов, – с поклоном ответил де Мартен.

Пепперелл продолжал:

– Если вы пожелаете эвакуировать женщин, детей и мужчин, не принимающих участие в боевых действиях, я обязуюсь сохранять перемирие до тех пор, пока они не будут доставлены на материк.

– Я воспользуюсь вашим благородным предложением. – Де Мартен был готов к такому повороту событий. – Через час все гражданские лица выйдут на берег. Там их будут ждать баржи, и я уверен, что вы сдержите свое слово и дадите им беспрепятственно добраться до Акадии.

Генералы обменялись поклонами.

– До встречи, генерал де Мартен, – промолвил Уильям Пепперелл и поднял в знак приветствия свою шпагу вверх. За ним то же самое сделали и его бригадные генералы.

Французский главнокомандующий натянуто улыбнулся:

– С нетерпением жду этой встречи, сэр, и готов принять вашу шпагу в знак того, что вы сдаетесь. – И он также отсалютовал своей шпагой, а вслед за ним и его офицеры.

Оба отряда развернулись и вернулись каждый на свои позиции. Правила ведения войны были соблюдены.

Чуть позже на баржи поднялись женщины, дети и человек двадцать немолодых мужчин в гражданских костюмах. Баржи направились к проливу Кансо. Их сопровождали два боевых шлюпа британского военно-морского флота. Они ни во что не вмешивались, только наблюдали за ходом операции. Остальные гражданские пожелали остаться в крепости, и больше французы никого не собирались эвакуировать.

К вечеру было положено начало боевым действиям. Пушки Луисберга дали одновременный залп, английские орудия тут же ответили им. Оба залпа не принесли ни той, ни другой стороне никакого урона, так как ядра не долетали до врага. Дальше боеприпасы решили зря не тратить.

Ночью Ренно и его скауты в первый раз столкнулись с врагом. Эличи отличился в схватке, убив двух алгонкинов и сняв с них скальпы. Ренно и его воины видели вдалеке отряд гуронов, но нападать никто не стал. Бой бы ничего не дал, и отряды разошлись каждый своей дорогой. Ренно подумал, что индейцы народ здравомыслящий и вступают в бой, только когда это действительно необходимо.

Рано утром бригадный генерал Уилсон послал отряд ополченцев милиции Массачусетса прикрыть подрывников, которые под защитой густого тумана заложили взрывчатку у подножия стен крепости. Они подожгли шнур и быстро ретировались. Но караульные в крепости были начеку. Они успели вовремя заметить горящий шнур и загасили его водой со стен крепости. Теперь французы знали, что англичане не собираются сидеть сложа руки.

К полудню в море вышли все корабли британской флотилии, которые не были заняты в блокаде острова. Они отправились на поиски французского флота. Для успеха осады моряки должны были гарантировать безопасность доставки припасов из Бостона морским путем.

Днем начался сильный дождь, поднялся ураганный ветер. Англичане укрылись в палатках, оставив на улице лишь часовых. На стенах Луисберга солдат не было видно, в такую погоду все сидели по домам.

Ночью, несмотря на непогоду, Ренно со своими скаутами рыскали вокруг крепости. Французы тоже выслали отряды разведчиков, но враждующие индейцы старались не сталкиваться друг с другом. Одному отряду оттава повезло меньше остальных, они наткнулись на группу воинов-сенеков. Эличи, который уже завоевал репутацию отчаянного и безжалостного воина, сразу убил одного оттава и добавил на свой пояс еще один скальп.

К утру, буря разбушевалась вовсю. Палатки начали протекать, было почти невозможно поддерживать огонь. «Красные мундиры» и ополченцы были вынуждены укрепить навесы над палатками с боеприпасами и продуктами, а также загоны для лошадей. Сенеки и могауки обильно намазались жиром и потому не мерзли.

Вода в реках катастрофически поднималась, в море обрушивались потоки воды, озера и пруды выходили из берегов. Дождь лил три дня и четыре ночи, но даже после того как наконец-то выглянуло солнце, земля была такой липкой, что ни о каких военных действиях не могло быть и речи.

Действовали пока только индейцы. В первую же ночь после окончания бури Гонка усилил ночные патрули. В общей сложности из лагеря вышли пятьсот индейских воинов. Отряд Ренно дважды сталкивался с гуронами. Схватки были непродолжительными, но жестокими. Нед Ридли владел томагавком не хуже любого индейца. В эту ночь он уложил своего первого врага, Эличи тоже завоевал еще один скальп. Два воина-сенеки и один могаук получили легкие ранения.