Глава 7

Джейк стоял у ручья недалеко от места, где расположился караван, и поил коня. Солнце только что поднялось над холмами, окрашивая синие дали розово-алыми разливами зари. Легкий ветерок овевал Джейка и пошевеливал листья на ближайших деревьях. Он глубоко вдохнул свежий утренний воздух. В свежести раннего утра в эти последние летние дни уже предчувствовалось приближение полуденной жары.

Джейк рассмеялся: никогда еще он не выскакивал из постели так быстро, как в это утро. Ни в коем случае нельзя было полагаться на свою выдержку и оставаться рядом с Джесси – ее голова лежала у него на плече, рука на груди, а обнаженная нога оказалась перекинутой через его ноги. Длинные, темные волосы касались тела и, наконец, рука была прижата к ее ягодицам.

Джейк почувствовал, как тело откликается на близость женщины со всеми ее прелестями, и даже появилась мысль, говорившая ему: «Ну же, давай, ведь она твоя жена в конце концов». Вспомнилось также, как Джесси отвечала на поцелуи, она не стала бы отвергать его ласки. Однако Джейк решительно освободился от притягательных пут, выбрался из постели и вышел из фургона. Хорошо, что он спал в брюках, это его поддержало.

Оставалось лишь окунуться в холодный ручей и поскрести щетину на подбородке ножом, чтобы охладить свой пыл. Вчера вечером Берта оставила для них мыло и полотенца. «Самый настоящий медовый месяц», – подумал Джейк. Не следовало вспоминать об этом. Сразу же вернулись мысли о Джесси и снова он попал во власть ее чар. Проклятье! Чем быстрее он доставит ее в форт подальше от рук Хайеса и своих тоже, тем лучше для них обоих.

Когда конь напился, Джейк уже овладел собой. Это радовало, потому что путешественники из других фургонов тоже подошли к ручью, чтобы напоить своих животных и наполнить бочонки водой. Он поговорил мимоходом с некоторыми из них и узнал тех, кто присутствовал вчера на свадьбе. Джейк держался дружелюбно, но отстраненно, – годы секретной работы приучили его к осторожности, и он избегал слишком близкого знакомства с людьми. Никогда не знаешь, кто в следующую минуту направит на тебя револьвер или перед кем ты окажешься с оружием в руке. Даже сейчас Джейк не расстался с оружием и, не подавая виду, замечал все, что происходит вокруг. Этот проклятый Хайес мог оказаться в любом месте, и всякий путешественник в караване мог быть вовлеченным в контрабанду оружия. Пока Джейк не разузнает все как следует, доверять никому не станет.

Направляясь обратно к фургону, где отдыхала Джесси, молодой человек всей душой надеялся, что она уже встала и оделась. Слишком трудно было сдерживать свои чувства, видя ее в постели, такую близкую и в то же время такую далекую. Он не имел права дотронуться до нее, как если бы она находилась на луне.

Стук копыт прервал размышления Джейка. Он замер на месте, почти рядом с фургоном, и прислушался. Натренированный слух подсказал, что мчались не буйволы – их было немного, – и земля не дрожала от их бега. Так что, скорее всего, это были лошади. Сделав еще несколько шагов среди огромных фургонов, Джейк увидел пыль из-под копыт лошадей, удалявшихся быстрым галопом от каравана фургонов. Он сразу же насторожился. Всадники мчались в обратную сторону, туда, откуда вчера пришел караван. Это было подозрительно. Внутри у него все сжалось и во рту стало сухо.

Джейк бросил поводья, зная, что конь пойдет за ним, и побежал к фургону Берты. Хоть расстояние было небольшим, ему казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. «Нет, нет, нет!» – одна единственная мысль раздавалась в его мозгу при каждом биении сердца, при каждом шаге. Заглянув в фургон, он сразу же понял, что оправдываются самые худшие опасения. Заднее полотнище не отстегнуто, как оставалось, а резко заломлено в сторону, борт опущен. Может быть, вернулась Берта, только на это и оставалось надеяться.

Не обращая внимания на боль в плече, он впрыгнул в фургон. Имя Джесси замерло у него на губах, когда он увидел царивший внутри беспорядок. Повсюду виднелись следы борьбы: корзины перевернуты, а их содержимое разбросано по полу; простыни сдернуты с постели, брошены в противоположный конец фургона. Но Джейк лишь отметил все эти подробности, не придавая им значения. То, что действительно заслуживало внимания, находилось рядом с постелью, – там неподвижно лежала Берта. Джейк немедленно бросился к ней, отшвырнув корзину, попавшую под ноги, и опустился рядом с женщиной на колени.

– Черт бы тебя побрал, Хайес! – гневно и горестно воскликнул Джейк, глядя на недвижимую Берту. Он проклинал себя за то, что утратил бдительность, ослабил внимание, и в результате невинно пострадал человек. Джейк быстро окинул женщину взглядом. Видимых следов повреждений не заметно, по крайней мере, крови не было. Джейк приложил два пальца к шее Берты, стараясь нащупать пульс. С облегчением вздохнул, убедившись, что пульс хороший. Он перевел дыхание и снова глянул на приютившую их женщину, которая пошевелилась и застонала, приходя в себя. Джейк придавил ее плечи к полу, не зная, кто сейчас находится в фургоне. Берта начала отбиваться от него.

– Берта, все в порядке. Теперь все хорошо. Никто не собирается тебя обижать, Берта, очнись. Где Джесси? Где Джесси, Берта? Ты должна прийти в себя и помочь мне, Берта. Давай же!

Наконец настойчиво повторяемые слова проникли сквозь пелену, опутавшую ее сознание, и Берта открыла глаза. Увидев Джейка, попыталась сесть, заговорить, но сразу же упала на постель, держась за голову и постанывая.

– Берта, я знаю, тебе больно, но попробуй вспомнить. Ты должна мне помочь, если мы хотим вернуть Джесси, – Джейк отвел руки, обхватившие голову, и обнаружил большую шишку.

Ох уж эти подонки – она ведь пожилая женщина! Джейк сразу же понял, почему они не убили ни ее, ни Джесси. Хайесу нужен был он и только он. Лишние убийства осложнили бы его контрабандные дела, ведь тогда по следу пустилось бы слишком много ищеек. Нет, бандит поставил себе целью убить тайного агента, смерть которого не придавалась бы огласке. Джейк понял, что Хайес разгадал его и решил выманить, похитив Джесси, – где уж тут было рассчитывать на его совесть и честь? – и поклялся убить Хайеса, если он тронет ее хоть пальцем.

– Ой, моя голова, сынок. Моя голова, – громко стонала Берта. Потом она ухватилась за его рубашку и притянула к себе. – Эти люди забрали Джесси. Я не смогла помешать – их было слишком много. Ты должен догнать…

– Знаю, Берта. Я поеду за ней – обещаю тебе. Но ты должна помочь. Расскажи в точности, что произошло и что они говорили.

– У девочки, видно, недобрая родня. Не удивительно, что ты убежал с нею, чтобы пожениться. Почему они так настроены против тебя? Ты что, плохой человек, разбойник?

Джейк чуть не рассмеялся. Очевидно, она чувствует себя лучше, раз снова взялась за свое. Как бы не хотелось сейчас ее подталкивать, но ничего другого не оставалось. С каждой минутой Джесси увозили все дальше от него.

– Берта, ты пришла в себя? Хорошо. Дай-ка я помогу тебе сесть. Хочешь воды? Нет? Ты можешь отвечать на вопросы?

Держась за голову, она утвердительно кивнула. Джейк восхищался этой женщиной – она сильная и не впадает в истерику. Иначе пришлось бы терять драгоценное время, успокаивая ее.

– Те люди, что забрали Джесси, говорили что-нибудь о том, куда повезут ее?

Она удивленно взглянула на Джейка как на дурака.

– Но, сынок, если они ее родственники, то, наверное, поехали домой, где и станут тебя ждать.

– Они ей не родственники, Берта. Понимаю, все это кажется тебе странным, но объяснять некогда. Ты должна просто поверить мне. А теперь скажи, что, по-твоему, поможет мне выручить Джесси?

Искоса взглянув на Джейка прищуренными глазами, Берта подумала минутку, потом заговорила:

– Что же, дай подумать. Кое-кого из них я видела вчера вечером с сержантом, который привез вас сюда. Они о чем-то с ним разговаривали и ввалились в мой фургон сразу после того, как я пришла сюда утром. Джесси еще спала, бедная девочка. Они принялись вопить: «Где Колтрейн, где Колтрейн?» Я им сказала, что не знаю никакого Колтрейна. От этого они еще больше рассвирепели. Тут проснулась и Джесси. Они увидели ее и давай тащить, а она отбивалась, брыкалась, как только могла! Как раз перед тем, как стукнуть меня по голове, они сказали: Колтрейн, мол, знает, где ее искать. Вот так. Кстати, а кто такой этот Колтрейн?

Джейк не стал увиливать. После минутного колебания сказал:

– Колтрейн – это я.

– Ты?! – она сразу выпрямилась. Джейк удостоился брошенного искоса, оценивающего взгляда. – Ладно, не имею привычки соваться не в свое дело. Послушай, Таккер или Колтрейн, как там тебя, ты знаешь, куда они ее потащили?

– Знаю. На ферму Стюарта, – рассеянно ответил Джейк. Он встал и начал проверять ремень с револьвером и патроны, обдумывая все, что Берта рассказала ему. Она невольно подтвердила его подозрения – армия в какой-то степени втянута в контрабанду оружия, и Хайес действительно прятался в караване.

– Тебе нельзя идти одному, сынок. Их слишком много. Хочу тебе помочь. Мне известно, где находится ферма Стюартов. Караван, в котором я была несколько лет тому назад, останавливался там.

Джейк подошел к ней и, положив руку на плечо, сказал:

– Спасибо, Берта, но я не могу подвергать тебя большей опасности, чем та, которую ты уже испытала, – она начала протестовать, но он предупредил все возражения. – Нет, Берта, если ты покинешь караван, это привлечет слишком много внимания. Я только попрошу тебя никому не говорить о случившемся, особенно солдатам. Жизнь, моя и Джесси, зависит от твоего молчания. Можешь сочинить какую-нибудь историю, мол, они решили отправиться домой, раз поженились, или что-нибудь в этом роде. Кроме этого – ничего. А теперь – пора.

Он повернулся, чтобы уйти, но Берта задержала его, взяв за локоть. Джейк вопросительно взглянул на нее.

– Позволь снабдить тебя хотя бы едой и флягой воды. Это пригодится. И возьми мое седло – нет, я так хочу. Тебе будет удобнее. И вот еще – от солнца и всего прочего, – из ближайшего ящика Берта достала стетсонов-скую шляпу и протянула ему.

– Берта, я не могу все это принять. Мы с Джесси не вернемся в караван. Я не смогу вернуть вещи.

– Тогда считай, что это свадебные подарки, – настаивала она, сунув шляпу ему в руки. – Ну ладно, нечего терять время, споря со мной. Седлай лошадь, а я привяжу мешок с провизией. Давай – прочь отсюда!

Благодарно улыбнувшись и сжав ей руку, Джейк направился к выходу. И снова голос Берты остановил его:

– Колтрейн, еще кое-что позволь спросить?

– Да.

– Вы с Джесси? На самом деле вы вовсе не убегали от родни, чтобы пожениться, так ведь?

Джейк снова улыбнулся:

– Нет, не убегали, – с этими словами он спрыгнул на землю, взял седло, привязанное сбоку к фургону, и пошел седлать коня.

До его слуха уже не донеслись слова Берты, впрочем, ему и не адресованные:

– Ну и ну! Из-за моего дурацкого вмешательства им пришлось пожениться. Может, в конечном счете, меня и пристукнут, но я хочу знать, почему пострадала моя голова. Санта-Фе подождет! Сейчас я отправляюсь прямиком на ферму Стюарта!

Джесси не знала, что болит больше: челюсть, по которой Скиннер ударил, чтобы она перестала сопротивляться, запястья, скрученные веревкой и привязанные к луке седла, рана под грудью или попка, еще болевшая от вчерашней скачки. Было так унизительно находиться в одной рубашке среди этих бесчестных людишек. Приличнее оказаться в тех брюках для верховой езды, что ей вчера одолжили.

Однако слишком поздно о чем-то сожалеть. Ветер и солнце снова обжигали ее лицо и ноги, волосы развевались за спиной. Ошеломленная этим похищением Джесси лишь сейчас стала приходить в себя. Она не могла думать ни о чем другом, кроме той страшной минуты, когда Скиннер и какой-то мексиканец ворвались в фургон, схватили ее, а Берту сильно ударили по голове. Она молилась, чтобы Берта не погибла из-за своей доброты. Слезы текли из глаз Джесси.

А Джосая?! Она изо всех сил старалась повернуться и посмотреть назад, не скачет ли он за ними. Но как ни старалась, ничего не получалось. А так как сам Хайес держал за поводья ее лошадь, ускакать она тоже не могла. Бандиты! Джесси посмотрела на нескладных мужчин с угрюмыми лицами. И Джосая был одним из них?.. Слезы потекли еще сильнее.

Она пыталась понять, куда ее везут и зачем. Ясно – хотят заставить Джосая последовать за ней, чтобы убить обоих. При этой мысли она всхлипнула. Слезы текли неудержимо. Джесси обратила внимание на дорогу, по которой они проезжали: она проходила недалеко от ее фермы, если они так будут ехать и дальше, то прибудут именно туда. Может быть, у бандитов имелось какое-то укрытие вблизи ее дома, но если этот вариант исключить, то ехать они могли или к ней на ферму, или в форт Кэмп-Николс. Трудно представить себе, что бандиты торопятся в объятия закона, – значит, едут на ферму Стюарта.

Тут Джесси вспомнила, как Скиннер сказал Берте, чтобы она передала – кому? Колтеру или Колтрейну, похоже, что тот знает, где их искать. Оставалась какая-то надежда, что Берта жива. Вполне вероятно, Скиннер только оглушил кулаком бедную Берту, чтобы она не поднимала шума, но могла очнуться и передать эти слова тому Колтеру или Колтрейну. Оставалось только надеяться, что Берта знала лучше, чем она, кто такой Колтрейн, – вот именно! Единственным, кого Джесси представляла в этой роли, был сержант. Но это же бессмысленно! Зачем преступникам сообщать армии, где они находятся? Ведь похищают именно армейское оружие?

Все смешалось в голове Джесси. Она не ведала, как самой остаться в живых. Пока ехали, было чувство относительной безопасности. Но стоит им остановиться, чтобы напоить коней и отдохнуть или прибыть на место, шансы выжить предельно уменьшаются. Недаром Скиннер скакал так близко, не сводя с нее глаз. Джесси искренне надеялась, что он не узнает в ней того «паренька» с фермы, который поставил его в неудобное положение перед Хайесом, когда они пришли спрашивать о том, чьи голоса раздавались ночью в хижине.

Суета среди всадников вернула ее к действительности. Скиннер натянул поводья у лошади, на которой ехала Джесси. Тревожно оглядевшись, Джесси поняла, что они останавливаются. Все, кроме Скиннера и Хайеса, спешились, чтобы дать отдохнуть лошадям, некоторые пили из фляжек, но никто не предложил пленнице освежиться. Не в силах видеть утоляющих жажду, когда у самой губы запеклись от жары, Джесси сосредоточила все внимание на двух бандитах. Так как Хайес и Скиннер не потрудились говорить при ней потише, Джесси с отчаянием поняла, что они не собираются оставлять ее в живых, и поэтому, конечно, она никому не сможет передать их разговор.

– Какого черта мы остановились, Хайес? Здесь даже поблизости нет воды.

– Я не из-за этого сделал привал, хочу послать двоих к последнему холму, что мы проехали, надо проверить, не скачет ли Колт-рейн за нами следом.

Скиннер издал короткий смешок:

– Ну да, он едет за нами. Мы же ее схватили.

Он показал большим пальцем назад, в сторону Джесси. Она выпрямилась в седле. Ни за что не даст этим негодяям повод думать, что испугалась.

– Да, но я хочу убедиться, что он никого не прихватил с собой.

– Кого, например, сержанта и его солдат?

Оба разразились громким смехом. Брови Джесси сдвинулись: почему они не боятся солдат? Караван охраняло человек двадцать или даже больше, а у Хайеса всего девять бандитов. И кто такой этот Колтрейн, почему он будет о ней беспокоиться и зачем она ему нужна?

Когда они перестали смеяться по только им известной причине, Скиннер добавил:

– Лучше бы ты отправил меня с ними, босс. Эти парни не слишком опытны и могут не найти дорогу обратно.

Последовал новый взрыв смеха.

Джесси была искренне возмущена: эти двое презирают даже своих людей и не беспокоятся, слышат ли они их насмешки. Хайес продолжал смеяться, а Скиннер крикнул:

– Санчес, Ромеро, поехали. Надо кое-что разведать.

Двое мужчин поднялись с ворчанием, бормоча ругательства, сели в седла и последовали за Скиннером. Джесси узнала одного из них, Сан-чеса, который участвовал в ее похищении. Он дал волю рукам, ощупывал ее полуобнаженное тело, пока Скиннер не остановил его, быстро и сердито; теперь Джесси задумалась и об этом. Она немного развернулась в седле, провожая глазами удаляющихся всадников.

– Подумываешь, как бы самой удрать, а, мисси?

Джесси резко обернулась, услышав голос Хайеса совсем рядом. Он подъехал с другой стороны и сейчас похотливо положил грязную руку на голое бедро Джесси. По ее коже поползли мурашки, на лице отразилось отвращение. Не говоря ни слова, она плюнула ему в лицо.

На мгновение пятеро оставшихся бандитов застыли в молчании, кто где стоял, и, оцепенев, смотрели на своего главаря и девушку. Джесси видела их краем глаза, но вся ее ненависть была направлена на Хайеса. Она даже не отвела взгляд. Действуя бездумно, Джесси не представляла себе, как далеко зашла и может расстаться с жизнью прямо на месте, но все равно не жалела о сделанном.

Хайес медленно снял руку с бедра девушки, развязал грязный шейный платок и вытер им лицо. Взгляд его маленьких блестящих глаз был прикован к глазам Джесси. Он бросил сигару на землю. Потом повернулся к пятерым мужчинам и сказал:

– Эй, парни, посмотрим, как будет веселиться эта мегера сегодня вечером. Интересно, захочет ли старина Колтрейн иметь с нею дело после того, как она побывает в руках у всех нас. Могу побиться об заклад, Скиннер и те мексиканцы тоже захотят принять участие.

Бандиты завопили и захохотали, выкрикивая непристойности, поясняющие, что они собираются сделать с нею. Хайес рассмеялся ей в лицо и отъехал, не отпуская поводья ее лошади. Кровь застыла в жилах у Джесси. Если бы она не была крепко привязана к седлу, наверное, упала бы в глубокий обморок. То, что замышлял Хайес, было хуже смерти. Джесси задрожала от ужаса, но не опустила головы и не показала, какой страх сковал ее. Она решила убежать при первой же возможности или схватить любое оружие, какое подвернется под руку, дать отпор, убить как можно больше бандитов, прежде чем они прикончат ее.

Хайес приказал остальным садиться на лошадей, повторив, что сегодня вечером у каждого будет шанс, а сам получит удовольствие первым. Они двинулись вперед легким галопом, все больше удаляясь от каравана фургонов, но не слишком быстро, чтобы Скиннер и его двое спутников могли их догнать.

Джесси лихорадочно молилась, чтобы Джо-сая нашел ее до наступления темноты. Иначе ей придется проверить, насколько быстро она сама сможет стать убийцей. Вспомнился вопрос, который задал ей тогда Джосая, – убьет ли она человека, если от этого будет зависеть ее жизнь. В тот момент она ответила утвердительно, не понимая еще, с какими переживаниями это связано. Теперь Джесси знала, как себя при этом чувствуешь. Наверное, слишком поспешно и жестоко она осудила Джосаю, назвав его убийцей. Ведь сейчас сама собиралась стать им. Чтобы не падать духом, Джесси разжигала в себе гнев, все-таки лучше, чем страх.

Они отъехали совсем недалеко, когда раздавшиеся на холмах позади них отзвуки выстрелов заставили всадников резко остановиться. В руках у них появились ружья, а лошади повернулись на звук выстрелов еще до того, как Джесси поняла, в чем дело. Так же напряженно, как остальные, она ждала с замиранием сердца, что последует дальше. Долго ждать не пришлось.

Из-за гребня холма показался одинокий всадник, его лошадь неслась стрелой, покрывая расстояние в беспокойной бешеной скачке, и направлялась прямо к ним. У Джесси вспыхнула надежда на спасение, но сразу же поникла, когда заговорил Хайес.

– Не стреляйте пока что, парни. Это Скиннер. Но с ним нет Ромеро и Санчеса. Будьте настороже – он от кого-то спасается.

Никто не произнес ни слова, пока Скиннер не приблизился. Джесси заметила, что он все время оглядывается назад, как будто кто-то его преследует, но как ни пыталась, никого не смогла рассмотреть вдали. Позади Скиннера не вздымалась пыль из-под копыт, там не было других всадников. Джесси почувствовала себя обреченной.

Подъехав к Хайесу, Скиннер резко натянул поводья. Его мокрые от пота волосы, взмыленная лошадь – все говорило о паническом бегстве. Срывающимся голосом он извещал Хайеса, делая паузы между короткими фразами, чтобы хоть немного отдышаться; большой кадык прыгал вверх-вниз при каждом вдохе:

– Проклятый Колтрейн… сидел в засаде… подстрелил Ромеро и Санчеса… до того, как я выстрелил… может быть, я ухлопал его… трудно сказать… он смотался за деревья… может, там еще. Думает, мы вернемся прикончить его.

– Черт бы его побрал! – выпалил Хайес. – И почему я не прибил паскуду на месте, как узнал, кто он такой. Васкес не дал бы себя околпачить.

– Что собираешься делать, босс? Вернемся покончить с ним? – спросил Скиннер. Он открыл фляжку и сделал несколько поспешных глотков, не сводя глаз с главаря.

– Ну поостынь, дай подумать. Пока не видно, чтоб он сюда ехал. Может, ты его и пришил, Скиннер. А может – и нет. Больше я не хочу терять людей в этой засаде. Пока девчонка здесь, Колтрейн будет переть за нами и не откроет рта, так что наши планы не спутает. Надо ехать вперед и быстро провернуть дельце. Мы можем двух зайцев убить: провернуть гешефт и с Колтрейном покончить, – не сходя с места одним махом.

– Точно, хорошая идея, босс. Колтрейн будет плестись медленно, думая, что мы где-нибудь подстроили ему ловушку. А нам хватит времени на дела еще до того, как он доберется до фермы Стюартов. Тогда у нас будут ружья, девчонка и сам Колтрейн. Ха-ха, это мне нравится! – Скиннер завинтил фляжку и подвесил ее к седлу, грязной рукой вытер рот. – Поехали за ружьями!

Бандиты пришпорили лошадей, хохоча и радуясь своей сообразительности. Джесси была ошеломлена. Голова у нее шла кругом не столько от жары и жажды, сколько от услышанного. Упоминание о ее доме-ферме Стюарта – обрушилось на нее, как удар молнии. Когда они там окажутся, все и произойдет. Она прикинула, что добраться туда можно не раньше, чем к завтрашнему утру.

Пока продолжалась мучительная гонка, Джесси изводила себя вопросами, на которые не находила ответа. Из разговоров Хайеса и Скиннера она установила неясную пока зависимость: ее схватили и оставили в живых только потому, что она дорога Колтрейну, который ради ее спасения рискует жизнью. Что же она для него значила? Джесси удивлялась снова и снова. И, главное, кто такой Колтрейн для этих головорезов?

И где Джосая? Ищет ли он ее? А солдаты – разве они не пустились по следам бандитов? Ей пришла в голову мысль, что, насколько она знает Берту, та, очнувшись от удара по голове, не успокоится и поднимет тревогу. При мысли об этом Джесси содрогнулась. Бедная Берта! Она такая добрая и ни в чем не повинная, за что же ей страдать. Все это было так нехорошо. «Боже, пусть Берта останется жива, – молилась Джесси, закрыв глаза. – И, пожалуйста, пусть Джосая приедет за мной. Боже, Боже! Молю тебя». Джесси еще крепче зажмурилась, пытаясь вызвать в памяти образ Джосаи. И он появился – но не в том виде, как ей хотелось бы.

С дерзкими голубыми глазами, жесткой складкой губ, приближающихся к ее рту, с загорелым мускулистым торсом предстал перед внутренним взором, и Джесси была потрясена этим видением, желала поскорее прогнать от себя и этого человека, и томление во всем теле, возникающее при мысли о нем. Кстати, почему ее так тянет к нему? Ведь он-то к ней равнодушен. Иначе прогнал бы Хайеса, как дикого зверя, – хотя почему как? – подобно этому самому Колтрейну. Джесси продолжала мучить себя воображаемыми картинами, как Джосая находит ее мертвой, радуется, что она умерла, снимает с руки и выбрасывает золотое обручальное кольцо, а потом скачет прочь, нимало не заботясь о том, почему так случилось.

Чего еще ждать от беглого преступника? Она полагала, что золотое кольцо на пальце не вызывает в нем чувство ответственности за нее. Ведь он не хотел на ней жениться, а еще меньше – прикасаться к ней прошлой ночью, и это вполне устраивало – она тоже не хотела, чтобы к ней прикасались. Если бы попытался, то получил бы по заслугам. Как и эти подлые бандиты – пусть только попробуют приблизиться. Джесси остановилась в своих расуждениях на том, с чего начала. Она снова сердилась и испытывала обжигающее чувство гнева.

Лошадь без седока, направлявшаяся к нему, подтвердила догадки Джейка, что несколько минут назад выстрелы ему не послышались. Он натянул поводья и остановил жеребца, напряженно и выжидательно прислушиваясь. Рот Джейка был угрюмо сжат – если только они посмеют тронуть ее, если хоть волосок упадет с ее головы… Но не успел он послать коня вперед, как из-за холма послышался топот копыт. Джейк повернул лошадь вправо, к рощице – не стоит служить отличной мишенью. Вторая приблудившаяся лошадь тоже была без седока. Что происходит? Прежде чем животное отпрянуло, испугавшись Джейка, он успел заметить на седле серебряные украшения ручной выделки, вроде тех, что делают в Мексике.

Джейк снова пустил своего коня вскачь. Сидя здесь, ответа на вопрос не найдется. Он ехал осторожно, улавливая каждый звук, каждое движение, зная, как подло и трусливо ведет себя Хайес, устраивая засады и стреляя в спину. Однако, когда Огонек вдруг шарахнулся в сторону, встав на дыбы и дугой выгнув шею, менее опытный наездник вылетел бы из седла.

– Что за черт?.. – смог лишь проговорить Джейк, успокаивая коня, который продолжал пятиться. И тут он увидел два тела, неподвижно лежавшие ничком на земле ярдах в двадцати перед ним.

– Ну-ну, спокойно, мальчик. Спокойно, – похлопал Джейк коня, не упуская из виду трупы и одновременно окидывая быстрым взглядом окрестности. Кто бы это ни сделал, его тут нет. Джейк слез с лошади, взял за поводья, подошел к распростертым телам. При первом взгляде на них у него возникло смутное чувство, что эти люди ему знакомы. Украшенные серебром ковбойские штаны, шпоры и широкополые сомбреро убитых сразу же навели на мысль о мексиканских седлах лошадей без всадников. Ромеро и Санчес! Джейк знал это еще до того, как повернул тела носком сапога, чтобы взглянуть на лица.

Дело запутывалось. Кому понадобилось убивать их? Джейк знал, что кроме него никто не шел по пятам Хайеса. Так кто же это сделал? Хайес не стал бы убивать этих двоих – это были люди Васкеса, представлявшего мексиканское звено в контрабанде оружия. Интересно было бы посмотреть, как Хайес будет объяснять их смерть Васкесу, который отправил с ним этих парней для «защиты своих интересов», ясно давая понять, насколько он не доверял Хайесу.

Васкес был очень богатым мексиканским аристократом, землевладельцем – или делал вид, что является таковым. Скорее всего, он представлял собой ожесточенного революционера, который занимался доставкой кольтов для соратников. Многие партии оружия направлялись Васкесу, поэтому сейчас в армии не хватало револьверов. Джейк помнил, как важно хорошо выполнить задание, поэтому промедление недопустимо.

Но нельзя забывать и об опасности, грозящей Джесси. Ее следовало найти как можно скорее; для него это было важнее, чем успех операции по поимке контрабандистов. Она спасла ему жизнь, а теперь это должен сделать он. Ей позарез нужна его помощь, а этим двоим, лежащим на земле, уже ни к чему. Джейк сел в седло и, объехав убитых, бросил на них последний взгляд. Он вовсе не чувствовал к ним сострадания – по его мнению, они принадлежали к той же категории, что и Хайес. Но не давал покоя вопрос, кто их убил и почему. Логичнее всего предположить, что это дело рук кого-то из банды Хайеса. Джейк чувствовал: неясный факт связан с тем, кто два дня тому назад вытащил его из погреба и приволок к дверям хижины Джесси, пока он был без сознания. Это мог быть только человек из банды Хайеса, скорее всего, один и тот же.

Нет, все слишком невероятно, размышлял Джейк, направляясь по следам банды. Потом в глаза бросилось золотое кольцо и Джейк улыбнулся, – а вот это совсем невероятное приключение! Просто не верилось, что он встретил Джесси, на следующий же день женился на ней, обменявшись всего одним-двумя целомудренными поцелуями, несмотря на то, что спал рядом две ночи и на третий день знакомства потерял ее. И Джейку было тяжко сознавать, что жену у него похитили. Джесси совершенно невинный ребенок, думал он, хоть и стала замужней женщиной в восемнадцать лет.

Большие карие глаза с темными ресницами, шелковистые волны каштановых волос, маленькая съежившаяся фигурка в жутком подземном ходе, полные груди с розовыми сосками – все эти впечатления проносились в памяти Джейка. Он почувствовал, как растет в нем гнев и такое неуместное желание иметь ее. Это уже никуда не годится, подумал Джейк, надо избавиться от стремления обладать ею. Эта девушка заслуживает лучшего: ей столько пришлось испытать за последние дни, – но что он может ей дать?

Самым необходимым теперь для Джейка было освободить Джесси, уберечь от Хайеса и от себя, вернуть ей прежнюю жизнь, где у нее появилась бы возможность найти любящего мужа, который дал бы ей все, что она хочет, стал бы опорой и был достоин ее. Нет, кольцо на пальце ничего не значит. Эта женитьба была обманом, к которому пришлось прибегнуть обоим, ее не желали ни он, ни она.