Глава 6

Джейк не мог себе представить, какие еще неприятности ждут его впереди: может быть, налетит стадо бизонов, или атакуют индейцы, или укусит гремучая змея? Что? Не находя себе места, он то сидел на земле, положив руки на согнутые колени, прислонившись к стволу дерева, то ходил глубоко задумавшись, рассеянно поглаживая бархатистые ноздри пасущегося рядом коня, наблюдая за суетой в фургоне Берты. В свете фонаря, зажженного внутри, на парусиновом пологе четко вырисовывались тени.

Бедная Джесси! Джейк ей по-настоящему сочувствовал. Это ее облачали сейчас в одолженное на время платье, чтобы выдать замуж за человека, настоящего имени которого она даже не знала. Джейк вырвал травинку и с отсутствующим видом поигрывал ею. Конь пасся рядом. Сама женитьба его не беспокоила: ведь женить собирались Джосая Таккера, которого на самом деле не существовало, а не Джейка Колтрейна. Джейк был склонен считать, что при таких обстоятельствах церемония не имела отношения ни к нему, ни к Джесси. Позднее он сможет сказать девушке правду, и они расторгнут этот брак.

Однако именно из-за Джесси Джейк и волновался. Она была невинным ребенком, пока он, сам того не желая, не втянул ее в эту немыслимую авантюру. Ей и теперь невдомек, что происходит на самом деле, что она является всего лишь пешкой в смертельной игре. Джейку придется жениться на ней, чтобы скрыть, кто он такой, не привлечь излишнего внимания и не допустить возникновения недоуменных вопросов. Конечно, можно было бы прямо сейчас вскочить на жеребца и умчаться в Кэмп-Николс, встретиться с полковником, а потом отправиться дальше. Сержанту Джейк не мог открыться, потому что подозревал, – в деле участвует кто-то из армейских. Получалось, что только полковник Карсон знал, кем был Джейк в действительности. До появления Джесси в его жизни он мог бы уехать. Овладевшие им чувства удивляли его самого.

Впервые Джейк почувствовал ответственность за кого-то. «Конечно, я отвечаю за нее, раз собрался жениться, – фыркнул Джейк и внутренне улыбнулся своей неудачной шутке. – К тому же, черт побери, девушка спасла мне жизнь, я перед нею в долгу, так ведь? Да, разумеется. С ней нельзя обойтись, как Джосая Таккер, ускакать и оставить Джесси одну в свадебном наряде среди чужих людей, вдали от дома, лишив возможности вернуться к прежней жизни. Нет, так поступить с этой малышкой нельзя».

Джейк все еще думал о ней как о маленькой. Его брови сердито сдвинулись при мысли о ее возрасте. Он так и не удосужился спросить об этом, понимая, что ему и не хотелось это выяснять. Пока он думал о Джесси, как о совсем молоденькой девушке, легче было держаться от нее на определенном расстоянии. Его и так терзала совесть, что уже поцеловал ее один раз и пытался повторить поцелуй. Если бы тогда не подоспели солдаты, кто знает, чем бы все кончилось.

Ну что же, по крайней мере, одно ему было ясно: он точно знал, чего не должно случиться сегодня вечером после того, как их окрутят. Ни в коем случае! При этом, подумал Джейк, придется держать себя в руках. Но потом он вспомнил Джесси в своих объятиях, нежный поцелуй, ее развевающиеся волосы на своем лице, прикосновения к юному телу, когда они скакали вместе, карие глаза лани и разомкнутые губы, зрелую грудь, прижатую к нему…

Джесси стояла среди многочисленных ящиков и тюков в фургоне Берты и смотрела на себя в большое зеркало, которое раздобыла добрая старушка. Фонарь, подвешенный над головой, отбрасывал тени по углам, усиливая чувство нереальности происходящего. Девушка, смотрящая из зеркала, кажется бледной и испуганной. Ее темные вьющиеся волосы высоко заколоты, длинные локоны спускаются на одно плечо. Закрытое кремовое платье, украшенное кружевами такого же цвета, широкий бледно-голубой шарф, завязанный сзади большим бантом, в руках – фата… Она ли это?..

– Теперь ни о чем не беспокойся, детка. Конечно, ты волнуешься и боишься своей первой брачной ночи, – болтала Берта, одергивая то тут, то там платье Джесси, пока не убедилась, что все в полном порядке. – Да-а, если уж в двух сотнях фургонов не найдется все, что нужно для приличной свадьбы, то и не знаю, что сказать.

Она взяла у Джесси фату и, встав за спиной, чтобы невеста могла видеть результат ее трудов, прикрепила это необходимое украшение к хорошенькой темноволосой головке. Глаза Берты встретились в зеркале с широко открытыми немигающими глазами Джесси.

– Ах, детка, какая ты красивая! – она покачала головой и прищелкнула языком. – Теперь подожди здесь, – приказала Берта неподвижно стоящей Джесси, – пойду посмотрю, как идут приготовления. Думаю, придут все. Как говорится, добрая весть летит на крыльях. После трудностей и смертей, с которыми люди столкнулись в дороге, хорошая свадьба – как раз то, что им нужно для бодрости и веселья!

На этом Берта удалилась. Наконец-то Джесси смогла перевести дух и опустилась на ближайший ящик. И ей тоже следовало бы найти какой-нибудь повод для веселья. Джесси потерла виски и осмотрелась. Неужели она собирается выйти замуж? Это кажется совершенно невероятным. Как и поведение Джосаи. Она поежилась, вспоминая его лицо: сжались зубы, напряглись небритые щеки, сверкнули глаза – но он продолжал играть роль влюбленного парня, сбежавшего с девушкой, поэтому широко улыбнулся и провозгласил:

– Лучшего и пожелать нельзя! Это просто невероятно!

В этом Джесси с ним согласна, – действительно, это невероятно. Конечно, в определенный момент самым безопасным казалось – заставить сержанта и Берту поверить, будто они убежали, чтобы пожениться. «Однако как все обернулось», – подумала Джесси, покачивая головой, мысленно возвращаясь к этому браку поневоле, именно так, брак поневоле. Они угодили в западню, которую устроили собственной ложью. Выйти замуж посреди прерий за беглого преступника, с кем была знакома всего один день? За беглеца, который вовсе не собирался на ней жениться, как и она не думала выходить за него замуж?

Джесси хотелось поговорить с Джосаей наедине, прежде чем Берта утащила ее за собой. Мало ли что он думает! Меньше всего она собиралась навязывать ему эту женитьбу. Да и какие на то основания? Она его не любила – это точно. Он считал ее привлекательной, но этого недостаточно, чтобы… Обнаженный мускулистый торс Джосаи с завитками мягких темных волос, его голубые глаза, искрящиеся или пронизывающие насквозь, его сильные руки, привлекающие для поцелуя… Нет! Джесси пыталась стереть эти животрепещущие сцены из памяти. Влечение – да, но не любовь.

Есть ли выход из этого положения? Найти сейчас его и броситься в бегство на Огоньке! Никто не стал бы преследовать, – конечно, удивились бы, но эти люди слишком заняты своими делами, чтобы беспокоиться о двух влюбленных. При этой мысли, неожиданно пришедшей в голову, Джесси вскочила и пробралась к задней стенке фургона. Это было так просто – почему Джосая сам не додумался.

Джесси откинула парусиновый полог и глянула туда, где должен был пастись их конь. Имя Джосаи замерло у нее на губах, слова, рвавшиеся наружу, так и остались невысказанными, когда коня на месте не оказалось. Она стояла, растерянно держась за полог и глядя туда, где оставила Джосаю с его конем, как будто усилием воли могла возвратить их. «Он оставил меня, оставил меня… – билась мысль в мозгу. – Как же он мог бросить меня?!»

Чувства обуревали несчастную девушку. За последние сутки они так сблизились, на их долю выпало столько опасностей, что этот человек уже не казался ей чужим. Неужели все, что она для него сделала, значило так мало, и он смог просто так уехать отсюда при первой же возможности, оставить ее с этими людьми? Губы Джесси сердито сжались: пусть бы он был преступником, скрывающимся от закона, но не трусом.

В чем ее вина? Из-за этого парня на нее свалились все эти неприятности. Не она же, раненая и истекающая кровью, забралась в его погреб. Конечно, лучше узнать о недостатках этого человека сейчас, а не после свадьбы, предостерегла сама себя Джесси. Получалось, будто ее увлек и обманул тот, кого она любила и за кого хотела выйти замуж. Джесси судорожно вздохнула. Все эти люди могли подумать, что свадьба настоящая, однако, и жених, и невеста знали правду. Решив, что ждать больше нечего, Джесси опустила полог и сердито скрестила на груди руки. Вот и хорошо, что он уехал. Она рада. В самом деле рада. Жгучие слезы брызнули из глаз и потекли по щекам.

Вдруг кто-то отдернул полог, и Джесси резко обернулась, поспешно вытирая слезы. Она не хотела, чтобы Берта заметила, тогда пришлось бы отвечать на вопросы, а к этому девушка была не готова.

– Джесси, что случилось?

Джесси отдернула руки от лица. Это был Джосая. Вымытый, выбритый, в чужой праздничной одежде, как и она сама. В одной руке он держал на поводу Огонька, собираясь привязать его к фургону. Девушка едва удержалась, чтобы не броситься ему в объятия. Он ее не оставил! Сквозь пелену слез она видела его озабоченное лицо.

– Что случилось? – повторил он.

– Ничего, нервы, я думаю. Берта говорит, все невесты так себя ведут перед свадьбой, – ответила Джесси, задыхаясь от переполнявших ее чувств.

– Даже если знают, что это не настоящая свадьба? – его слова показались бы жестокими, если бы не были сказаны с улыбкой и мягким голосом.

Джесси почувствовала, что на глаза снова наворачиваются слезы.

– О, Джосая, посмотри на меня. Взгляни на это платье, на фату, – она расправила свой наряд. – Это же просто нелепо.

– Ну, обстоятельства, может быть, и нелепые. Но ты выглядишь просто красавицей, маленькая Джесси. Ты, оказывается, и вправду совсем большая, – его потеплевшие глаза стали синими, пока он оглядывал каждый изгиб девичьей фигуры, не упуская ни малейшей подробности, рассматривая каждый завиток темных волос в ее прическе.

Слезы Джесси сразу же высохли под его внимательным взглядом. Такой пристальный обзор привел ее в замешательство, но одновременно и согрел. Необходимо было поговорить с ним. Она свесилась через борт фургона и оказалась прямо напротив лица Джейка.

– Джосая, ты должен знать – я никогда не жаловалась Берте, будто сожалею, что мы не женаты. Она задала мне вопрос, и, наверное, не поняла…

– Я знаю, маленькая Джесси, – нежно произнес он, отводя завиток волос от ее глаз. – Я на тебя не сержусь.

У Джесси перехватило горло, когда она почувствовала прикосновение его пальцев к своему лицу. Она торопливо продолжала:

– Нам не нужно жениться, Джосая. Я подумала, ведь мы можем уехать прямо сейчас – на Огоньке – как сегодня утром, и…

Джейк отвел руку от ее лица. Почему он так рассержен? Обиделся или разочарован сказанными словами? Джесси ничего не понимала.

– А куда ехать, Джесси? Кэмп-Николс теперь дальше, чем был, когда мы пускались в путь. И неизвестно, где притаился Хайес, – он махнул рукой, показывая на необозримые просторы прерий. – И мы не можем заставить Огонька скакать ночью, в этой кромешной тьме. Он может сломать себе ногу, если попадет в какую-нибудь нору.

Об этом Джесси не подумала.

– Значит деваться некуда? Мы должны пожениться? – жалобно спросила она.

– Боюсь, что да. Послушай, Джесси, я знаю, все это тебе не нравится. Постарайся помнить, что это не настоящая брачная церемония, а просто свадьба. Ведь мы с тобой знаем, в чем дело. Мы вовсе не сбежавшие из дома влюбленные. Сегодня я ничем не могу помочь тебе в этой ситуации, но если ты испытываешь ужас при мысли о женитьбе, то у тебя есть выход. Я имею в виду, что нам обоим совсем не обязательно стремиться к этому браку. Я должен жениться, а у тебя есть выбор. Ты можешь сказать правду и отделаться от меня, – замолчав, он собрался отойти от фургона.

В это время из-за длинных рядов фургонов донеслись звуки приближающейся толпы. Голоса становились все громче. К ним шла свадебная процессия. Джесси машинально взглянула в ту сторону и снова на Джейка. Он поднял бровь, как бы вопрошая: ну, Джесси, как ты поступишь?

– А вот и мы, детка. Все готово. А ты? – Берта сияла, ее широкое лицо со щеками, как румяные яблоки, расплывалось в светлой улыбке. Она выжидательно переводила взгляд с Джесси на Джосая и обратно.

Рядом с Бертой девушка увидела сержанта, священника и около ста человек. Ради этого события многие надели свои воскресные наряды. Она медленно встала и подала руку человеку, которого знала как Джосая Таккера. На горе или на радость, она не может сейчас бросить этого парня и будет дальше играть свою роль, пока не выяснит, наконец, кто он такой.

– Я готова, – сказала Джесси.

В толпе раздались радостные возгласы. Джесси позволила своему жениху подать ей руку и помочь спрыгнуть с фургона. Длинную юбку она придержала рукой. Когда девушка оказалась на земле, Джосая подставил ей согнутую руку, она доверчиво положила ладонь на его локоть, взяла под руку и в сопровождении веселой толпы они направились к большому костру, где должна была состояться свадебная церемония.

Джесси сидела одна в темноте на импровизированном брачном ложе в фургоне Берты. От костра доносились звуки скрипки и смех. Только потому, что счастливая парочка удалилась после нескольких танцев в сопровождении дружеских подмигиваний, праздник не закончился. Берта успела ей шепнуть, что останется ночевать у знакомых и, пока будет происходить свадебная церемония, подготовит фургон для новобрачных. Джесси не знала, что ответить: она только густо покраснела к большому удовольствию собравшихся «гостей».

А бедный Джосая – едва ли нашелся хоть один мужчина, который не хлопнул его от всего сердца по спине, задевая рану, – Джесси беспокоилась, как бы он не потерял сознание или не пристрелил кого-нибудь. Но тот терпеливо сносил все и лишь улыбался.

Однако свадебные наряды и ложе стали не последними сюрпризами. На пальце у Джесси оказалось тонкое золотое кольцо, такое же и на руке Джосаи. Он удивился не меньше, чем Джесси, когда совершенно незнакомый человек подарил им эти кольца перед началом обряда. У него имелась партия колец, которую он вез в Нью-Мехико, и счел за честь приподнести влюбленным в подарок парочку колечек. Джесси подумала, что кольца придется носить, пока не отправятся в Кэмп-Николс.

При мысли о поездке Джесси нахмурилась. Джосая все рассчитал. Он оставит ее в форту под покровом ночи, так что солдаты его не увидят, благополучно доставят ее домой и жизнь потечет как прежде. Джесси покачала головой. Она не представляла себе, как сможет вернуться к прежней жизни. Хотя все произошло только вчера, ей казалось, что ее одинокое существование на ферме отошло в далекое прошлое. Даже неприятно было вспоминать о том времени, когда Джосая она еще не знала. С тех пор столько всего произошло. Столько событий ворвалось. Хотя бы то, что она вышла замуж. По крайней мере перед лицом закона.

Ее размышления были прерваны появлением Джейка, который приподнял парусиновый полог и вскарабкался в фургон, облитый лунным светом. По его искаженному лицу Джесси поняла, какую боль причинили все эти шлепки по спине. Он не стал завязывать полог, и лунный поток свободно лился, окрашивая все вокруг холодно-голубым цветом. Совсем как вчера в хижине, подумала Джесси. Джейк с трудом распрямил плечи и повернулся к ней. Она натянула одеяло до подбородка. Ни один мужчина, за исключением отца, не видел ее в постели. А теперь появился вот этот человек, который имел полное право…

– Успокойся, Джесси. Я ничего не собираюсь делать, – донесся из полутьмы усталый голос. Джесси видела, как он ищет место, куда бы примоститься. Отказавшись от дальнейших попыток найти для себя уголок, присел на край постели. Одеяло отползло чуть подальше. Он потянулся, чтобы взглянуть на Джесси. Она постаралась выглядеть спокойной, но сама понимала, какими жалкими кажутся эти попытки. Побелевшие косточки пальцев, уцепившихся за простыню, выдавали ее с головой. Джейк взглянул на нее и развязал галстук. Потом освободился от сюртука и ремня с кобурой и наклонился, чтобы снять сапоги. Это потребовало больших усилий.

– Черт побери это плечо! – вдруг с жаром произнес он в напряженной тишине.

Джесси приподнялась в постели. Ощутив ее волнение, Джейк невольно взглянул на нее – их взгляды встретились. Теперь он повернулся к ней всем телом: рука оградила возле нее пространство, а согнутые колени объяли бедро, покрытое одеялом. Стало очень жарко, и Джесси захотелось раскрыться. Но как позволить себе это, если на ней ничего нет, кроме чистой рубашки, которую Берта дала утром. Никто не догадался снабдить ее ночной сорочкой. А может быть, они решили, что никакой одежды ей не понадобится.

«Как это ужасно, все люди думают, что мы с Джосаей…» – мысль остановилась, а тело уже откликнулось. Охватила истома, как в тот раз, когда он поцеловал ее. Джесси стеснялась смотреть на молодого человека и отвернулась к парусиновой стенке фургона.

– Посмотри на меня, маленькая Джесси.

Она понимала, о чем он думает, когда называет ее «маленькая Джесси», поэтому не хотела смотреть на него. Взгляд Джосаи скажет о страстном желании, и ей захочется поцеловать его, прикасаться и обнимать, даже больше, чем обнимать.

Но все-таки, когда Джейк мягко дотронулся до ее подбородка, девушка повернулась к нему. Да, конечно, именно такой взгляд она и ожидала увидеть, только на этот раз он был более нежным, чем тогда. С замиранием сердца Джесси ждала, что скажет ей этот странный человек.

– Послушай, я сказал тебе, что ничего не собираюсь делать. Не волнуйся. Ни одну женщину я ни к чему не принуждал, тем более не стану заставлять такого ребенка, как ты.

– Ребенка? Пора бы тебе знать – мне уже восемнадцать и я самая что ни на есть женщина! – парировала Джесси, выпуская из рук край одеяла и резко выпрямляясь, лбом стукнула его по губам.

Оба инстинктивно вскрикнули и поднесли руки к ушибленному месту. Когда Джейк отвел пальцы от губ, Джесси увидела, что они разбиты в кровь. Она испуганно протянула руку, чтобы дотронуться до ранки, но Джейк перехватил ее и вытер испачканные кровью пальцы о простыню.

– Вот, – сказал он. – Дело сделано. А я-то думал, как это устроить. Наверное, я вполне заслужил, чтобы мне врезали по губам за все, что тебе пришлось вынести из-за меня.

Джесси собралась было просить прощения, но от удивления забыла об этом.

– Что сделано? О чем ты говоришь?

Джейк смотрел на нее, не веря своим ушам.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь? Потрясающе. Разве мама тебе ничего не говорила?

– О чем? – спросила Джесси. Трудно было сохранять достоинство, сидя в мужской рубашке на постели.

– О том… гм… что случается, понимаешь, когда женщина в первый раз… у нее течет кровь… – выдавил из себя Джейк и вскочил на ноги, запустив пятерню в шевелюру, принялся мерить шагами тесный фургон. Он казался чуть ли не рассерженным, когда снова повернулся к ней. – Как ты умудрилась дожить до восемнадцати лет и ничего не знать? Многие женщины в твои годы успевают обзавестись двумя-тремя ребятишками.

– Интересно, за кого я могла бы выйти замуж и узнать все эту чепуху? Ведь ты видел, где я живу, – Джесси негодующе скрестила руки под грудью и склонила голову набок.

– Не думай об этом. Я даже не понимаю, зачем мы завели этот разговор. Раскрою тебе секрет. К утру на простыне должна быть кровь, чтобы не возникло вопросов. Берта ведь может поделиться своим недоумением с остальными, если этого не произойдет после того, как нас оставили вдвоем в фургоне.

– Вот еще что! – сказала Джесси обличающим тоном. – Долго ли мы пробудем в этом караване? У меня ферма, там полно живности, о которой надо заботиться, огород, и фургоны должны подойти за припасами, и…

– Пожалуйста, не напоминай мне об этом лишний раз. Я понимаю, что не кстати ворвался в твою жизнь и как ты расстроена. Но можешь не беспокоиться, Джесси. Я все улажу, избавлю тебя от неприятностей, в том числе и от этой женитьбы, и в целости и сохранности доставлю на ферму.

– А как ты это сделаешь? – возмущенно спросила Джесси. Она встала в постели на колени и уперлась руками в бока. – Может быть, ты об этом не подумал, зато я подумала. Кто запретит Хайесу и его банде вернуться на ферму, чтобы пытать меня или убить, потому что я уехала с тобой и могу знать, где ты?

– Джесси, ты не вернешься домой, когда с этим будет покончено. Я собирался оставить тебя в Кэмп-Николсе…

– Я знаю, какие у тебя планы. Все было бы прекрасно, если бы я так и осталась досадной помехой на твоем пути, и ты просто спасал меня. Это можно объяснить окружающим. Но теперь я оказалась втянутой в женитьбу. Как ты считаешь, что надо сказать людям, с которыми встречаешься каждый месяц, когда на их глазах ты остановишь Огонька, чтобы осадить меня? И никаких объяснений по поводу того, почему я вышла замуж за беглого преступника? Или ты считаешь, у них не возникнет никаких вопросов? Как же мне все это объяснить, что мне сказать?! – каждое ее слово, каждый жест были проникнуты искренним негодованием.

Джейк некоторое время смотрел на нее, не говоря ни слова.

– Прикройся Джесси, – сказал, наконец, сквозь стиснутые зубы.

Джесси моментально поняла, что он имел в виду. Пока она произносила свою гневную речь, сопровождая негодующими жестами, рубашка расстегнулась и верхняя часть груди оказалась на виду вплоть до повязки, закрывающей рану. Джесси быстро запахнула рубашку и скрестила руки на груди. Она так рассердилась, что вспотела и распущенные волосы прилипли к лицу, но не осмеливалась поднять руку, чтобы откинуть их назад.

– И долго я сидела вот так, в расстегнутой рубашке? Можешь ты мне сказать?

– Джесси, ну подумай сама, ведь я же сказал тебе об этом, а мог бы и не говорить.

Осознав справедливость его замечания, Джесси замолчала. Не важно, чем он занимался раньше, а теперь был ее мужем и имел полное право видеть грудь и не только… Не давая ему времени на подобные размышления, она очень поспешно и с большей горячностью возобновила спор.

– И не старайся отвлечь меня, Джосая Таккер. Нечего увиливать от ответа из-за моей расстегнутой рубашки! Ты как всегда не ответил мне, а ответ дать следовало бы, потому что как только я открою рот, тебя сразу же отправят в тюрьму!

– Нет, не отправят! А тебе бы этого хотелось, да? – резко спросил он.

– Да, то есть нет! А почему тебя не арестовали бы? Но ты бы и им соврал!

Он моментально оказался рядом с постелью, пугающе возвышаясь над ней, но она не отпрянула назад, даже когда он схватил ее за плечи, чуть не вытащив из постели. Джесси вызывающе вздернула подбородок и закусила нижнюю губу, глядя на него снизу вверх. Его сердито сверкающие синие глаза смотрели прямо на нее.

– Да я из тебя душу вытрясу, девчонка!

– Давай! Почему бы и нет? Ведь ты трус, кроме того, что лжец и убийца.

Его губы раздвинулись, обнажив сжатые зубы. Джесси слишком поздно поняла, что нельзя заходить так далеко, и уже не сомневалась – она станет его следующей жертвой. Возникло странное чувство, словно время остановилось. Сердце как будто замерло, она боялась дышать. Ничто не нарушало тишину, смертельную тишину, пока он смотрел на нее, и не просто смотрел, а как раненый зверь, готовый к смертельной схватке.

Так же внезапно, как он схватил ее и отпустил, Джесси рухнула на постель и разразилась слезами. Рыдания сотрясали все ее тело. Она не знала, уткнувшись в подушку, что делает Джейк, пока снова не ощутила его руки на своих плечах, но на этот раз они нежно пытались повернуть ее.

– Нет! – всхлипывала она. – Оставь меня в покое! Ты все равно собирался уходить, вот и уезжай прямо сейчас! Я тебя ненавижу!

Но избавиться от него было не так-то просто. Она почувствовала, как постель прогнулась под тяжестью его тела и как сама оказалась у него на коленях. Одной рукой он прижимал ее голову к груди, другой обхватил за талию. Джесси укачивали и поглаживали как ребенка. Но это уже не возмущало, по крайней мере, сейчас. Слишком много переживаний обрушилось на нее в последнее время, и так хотелось, чтобы кто-то посочувствовал и утешил.

Джейк был потрясен силой своих чувств. Опираясь подбородком о макушку девичьей головки, обнимая Джесси, он думал о том, что едва не убил ее, был так близок к этому, просто хотел разорвать на куски. Он проклинал свой скверный характер и ту власть, которую приобрела над ним эта маленькая девушка-женщина. До сих пор его железная выдержка, столь необходимая в работе, никогда не отказывала ему. Так что же случилось на этот раз?

Джейк гладил Джесси по шелковистым волосам и слегка покачивал. Обеими руками она ухватилась за его рубашку. Он пытался понять причину ее гнева: в разгоряченных словах звучали опасение потерять его навсегда, страх перед одиночеством и темнотой, подобными тому подземному ходу, – и все стало понятно. Джейк покачал головой и улыбнулся.

Чем больше он об этом думал, тем лучше, казалось, понимал переживания маленькой Джесси, потерявшей родителей, оторванной от привычной жизни.

А теперь появился он и будет вынужден ее оставить, однако, так или иначе, на некоторое время смог стать для нее опорой. Но это ему нисколько не нравилось. В его жизни не было места ни семье, ни жене… Джейк похолодел, даже перестал покачивать девушку и посмотрел на нее. Нет места для жены? Так вот же она, у него на коленях. В конце концов ему пришлось признать – раздражение, одолевавшее его вечером, объяснялось безудержной тягой к этой молоденькой девушке, несмотря на предостерегающий голос разума. Надо отметить и то, что теперь она стала его женой и поделать тут ничего нельзя. Неважно, что их женитьба не стала реальной.