— Первая будет и последней, — ядовито заметила миссис Бейли. — Прошу вас, смотрите вперед и следите за уличным движением.
      Он попытался объяснить ей, что безопасность езды зависит не от зрения, а от интуитивной интеграции путей, скоростей и вероятностей, но Бейли остановил его:
      — Где же дом, Квинтус?
      — Дом? — подозрительно переспросила миссис Бейли. — О каком доме идет речь, Гомер? Ты что-то затеял, не сказав мне?
      Тут Тил выступил в роли тонкого дипломата.
      — Это действительно дом, миссис Бейли, и какой дом! Сюрприз вам от преданного мужа. Да. Сами увидите!
      — Увижу, — мрачно подтвердила миссис Бейли. — В каком он стиле?
      — Этот дом утверждает новый стиль. Он новее телевидения, новее завтрашнего дня. Его надо видеть, чтобы оценить. Кстати, — быстро продолжал Тил, предупреждая возражения, — вы почувствовали этой ночью толчки?
      — Толчки? Какие толчки? Гомер, разве было землетрясение?
      — Очень слабое, — тараторил Тил, — около двух часов ночи. Если бы я спал, то ничего бы не заметил.
      Миссис Бейли содрогнулась.
      — Ах эта злосчастная Калифорния! Ты слышишь, Гомер? Мы могли погибнуть в кроватях и даже не заметить этого. Зачем я поддалась твоим уговорам и уехала из Айовы?
      — Что ты, дорогая! — уныло запротестовал супруг. — Ведь это ты хотела переехать в Калифорнию. Тебе не нравилось в Де-Мойне.
      — Пожалуйста, не спорь! — решительно заявила миссис Бейли. — Ты мужчина, ты должен предвидеть такие вещи. Подумать только: землетрясение!
      — Как раз этого, миссис Бейли, вам не надо бояться в новом доме, — вмешался Тил. — Сейсмически он абсолютно устойчив. Каждая его часть находится в точном динамическом равновесии с любой из остальных.
      — Надеюсь! А где ж этот дом?
      — Сразу за поворотом. Вот уже виден плакат.
      Он показал на дорожный знак в виде большущей стрелы, какими любят пользоваться спекулянты земельными участками. Буквы, слишком крупные и яркие даже для южной Калифорнии, складывались в слова:

      ДОМ БУДУЩЕГО

      Колоссально — Изумительно — Революция в зодчестве.
      Посмотрите, как будут жить ваши внуки!
      Архитектор К. ТИЛ
      — Конечно, это будет убрано, как только вы вступите во владение, — поспешно сказал Тил, заметив гримасу на лице миссис Бейли.
      Он обогнул угол и под визг тормозов остановил машину перед Домом Будущего.
      — Ну, вот!
      Тил впился взором в супругов, ожидая, какова будет их реакция.
      Бейли недоверчиво таращил глаза, миссис Бейли смотрела с явным неодобрением.
      Перед ними был обыкновенный кубический массив с дверями и окнами, но без каких-либо иных архитектурных деталей, если не считать украшением множество непонятных математических знаков.
      — Слушай, — медленно произнес Бейли, — что ты тут нагородил?
      Архитектор перевел взгляд на дом. Исчезла сумасшедшая башня с выступающими комнатами второго этажа. Ни следа не осталось от семи комнат над нижним этажом. Не осталось ничего, кроме единственной комнаты, опирающейся на фундамент.
      — Мама родная! — завопил Тил. — Меня ограбили!
      Он бросился к дому и обежал его кругом.
      Но это не помогло. И спереди и сзади у сооружения был тот же вид. Семь комнат исчезли, словно их и не было.
      Бейли подошел и взял Типа за рукав.
      — Объясни! О каком ограблении ты говоришь? С чего это тебе пришло в голову построить этот ящик? Ведь мы договорились совсем о другом!
      — Но я тут ни при чем! Я построил в точности то, что мы с тобой наметили: восьмикомнатный дом в виде развернутого тессеракта. Это саботаж! Происки завистников! Другие архитекторы города не хотели, чтобы я довел дело до конца. Они знали, что после этого вылетят в трубу.
      — Когда ты был здесь в последний раз?
      — Вчера во второй половине дня.
      — И все было в порядке?
      — Да. Садовники заканчивали работу.
      Бейли огляделся. Кругом — безукоризненный, вылизанный ландшафт.
      — Я не представляю себе, как стены и прочие части семи комнат можно было разобрать и увезти отсюда за одну ночь, не разрушив сада.
      Тил тоже огляделся.
      — Да, непохоже. Ничего не понимаю!
      К ним подошла миссис Бейли.
      — Ну что? Долго я буду сама себя занимать? Раз мы здесь, давайте все осмотрим. Но предупреждаю тебя, Гомер, мне этот дом не нравится.
      — Что же, осмотрим, — согласился Тил. Он достал из кармана ключ и отпер входную дверь. — Может быть, мы обнаружим какие-нибудь улики.
      Вестибюль оказался в полном порядке, скользящие перегородки, отделявшие его от гаража, были отодвинуты, что давало возможность обозреть все помещение.
      — Здесь, кажется, все благополучно, — заметил Бейли. — Давайте поднимемся на крышу и попробуем сообразить, что произошло. Где лестница? Ее тоже украли?
      — Нет, нет! — отверг это предположение Тил. — Смотрите.
      Он нажал кнопку под выключателем. В потолке откинулась панель, и вниз бесшумно спустилась легкая, изящная лестница. Ее несущие части были из матового серебристого дюралюминия, ступеньки — из прозрачных пластиков.
      Тил вертелся, как мальчишка, успешно показавший карточный фокус. Миссис Бейли заметно оттаяла.
      Лестница была очень красивая.
      — Неплохо! — одобрил Бейли. — А все-таки эта лестница как будто никуда не ведет.
      — Ах, ты об этом… — Тил проследил за его взглядом. — Когда вы поднимаетесь на верхние ступеньки, откидывается еще одна панель. Открытые лестничные колодцы — анахронизм. Пойдем!
      Как он и предсказал, во время их, подъема крышка лестницы открылась, они вошли, но не на крышу единственно уцелевшей комнаты, как они ожидали, нет, они теперь стояли в центральной из пяти комнат, составляющих второй этаж задуманного Тилом дома, — в холле.
      Впервые за все время у Типа не нашлось что сказать. Бейли тоже молчал и только жевал сигару. Все было в полном порядке. Перед ними сквозь открытую дверь и полупрозрачную перегородку виднелась кухня, мечта повара, доведенное до совершенства произведение инженерного искусства. Монельметалл, большой кухонный стол, скрытое освещение, целесообразная расстановка всевозможных приспособлений. Налево гостей ожидала немного чопорная, но уютная и приветливая столовая. Мебель была расставлена, как по шнурку.
      Тил, даже не повернув головы, уже знал, что гостиная и бар тоже заявят о своем вполне материальном, хотя и невозможном существовании.
      — Да, нужно признать, что это чудесно, — одобрила миссис Бейли. — Для кухни я прямо не нахожу слов. А ведь по наружному виду дома я ни за что не догадалась бы, что наверху окажется столько места. Конечно, придется внести кое-какие изменения. Например, вот этот секретер. Что если мы переставим его сюда, а диванчик туда…
      — Помолчи, Матильда, — бесцеремонно прервал ее Бейли. — Как ты это объяснишь, Тил?
      — Ну, знаешь, Гомер! Как можно… — не унималась миссис Бейли.
      — Я сказал — помолчи! Ну, Тил?
      Архитектор переминался с ноги на ногу.
      — Боюсь что-либо сказать. Давайте поднимемся выше.
      — Как?
      — А вот так.
      Он нажал еще одну кнопку. Копия, только в более темных тонах, того волшебного мостика, что помог им подняться из партера, открыла доступ к следующему этажу. Они взошли и по этой лестнице — миссис Бейли замыкала шествие, без устали что-то доказывая, — и оказались в главной спальне, предназначенной для хозяев дома. Здесь шторы были опущены, как и внизу, но мягкое освещение включилось автоматически. Тил снова нажал кнопку, управлявшую движением еще одной выдвижной лестницы, и они быстро поднялись в кабинет, помещавшийся в верхнем этаже.
      — Послушай, Тил, — предложил Бейли, когда немного пришел в себя, — нельзя ли нам подняться на крышу над этой комнатой? Оттуда мы могли бы полюбоваться окрестностями.
      — Конечно. Там устроена площадка для обзора.
      Они поднялись по четвертой лестнице, но, когда находившаяся вверху крышка повернулась, чтобы пустить их наверх, они очутились не на крыше, а в комнате нижнего этажа, через которую вначале вошли в дом.
      Лицо мистера Бейли приняло серый оттенок.
      — Силы небесные! — воскликнул он. — Здесь колдуют духи. Прочь отсюда!
      Схватив в охапку жену, он распахнул входную дверь и нырнул в нее.
      Тил был слишком погружен в свои мысли, чтобы обратить внимание на их уход. Все это должно было иметь какое-то объяснение, и Тил заранее не верил в него. Но тут ему пришлось отвлечься от своих размышлений, так как где-то наверху раздались хриплые крики. Он спустил лестницу и взбежал наверх. В холле он обнаружил Бейли, склонившегося над миссис Бейли, которая упала в обморок. Тил не растерялся, подошел к встроенному шкафчику с напитками в баре, налил небольшую рюмку коньяку и подал ее Бейли.
      — Дай ей выпить. Она сразу придет в себя.
      Бейли выпил коньяк.
      — Я налил для миссис Бейли.
      — Не придирайся, — огрызнулся Бейли. — Дай ей другую рюмку.
      Тил из осторожности сначала выпил сам и лишь после этого вернулся с порцией, отмеренной для жены его клиента. Она как раз в эту минуту открыла глаза.
      — Выпейте, миссис Бейли, — успокаивающе сказал он. — Вы почувствуете себя лучше.
      — Я никогда не пью спиртного, — запротестовала она и разом осушила рюмку.
      — Теперь скажите мне, что случилось, — попросил Тил. — Я думал, что вы с мужем ушли.
      — Мы и ушли: вышли из двери и очутились в передней, на втором этаже.
      — Что за вздор! Гм… подождите минутку!
      Тил вышел в бар. Он увидел, что большое окно в конце комнаты открыто, и осторожно выглянул из него. Глазам его открылся не калифорнийский ландшафт, а комната нижнего этажа — или точнее ее повторение. Тил ничего не сказал, а возвратился к лестнице и заглянул вниз, в пролет. Вестибюль все еще был на месте. Итак, он умудрился быть одновременно в двух разных местах, на двух разных уровнях.
      Тил вернулся в холл, сел напротив Бейли в глубокое низкое кресло и, подтянув вверх костлявые колени, пытливо посмотрел на приятеля.
      — Гомер, — сказал он, — ты знаешь, что произошло?
      — Нет, не знаю. Но, если я не узнаю в самое короткое время, тебе несдобровать!
      — Гомер, это подтверждает мою теорию: дом — настоящий тессеракт.
      — О чем он болтает, Гомер?
      — Подожди, Матильда!.. По ведь это смешно, Тил. Ты придумал какое-то озорство и, до смерти напугал миссис Бейли. Я тоже разнервничался и хочу одного — выбраться отсюда, чтобы не видеть больше твоих проваливающихся крышек и других глупостей.
      — Говори за себя, Гомер, — вмешалась миссис Бейли. — Я нисколько не испугалась. Просто на минуту в глазах потемнело. Теперь уже все прошло. Это — сердце. В моей семье у всех сложение деликатное и нервы чувствительные. Так что же с этим тессе… или как там его? Объясните, мистер Тил. Ну же!
      Несмотря на то что супруги непрестанно перебивали его, он кое-как изложил теорию, которой следовал, когда строил дом.
      — Я думаю, дело вот в чем, миссис Бейли, — продолжал он. — Дом, совершенно устойчивый в трех измерениях, оказался неустойчивым в четвертом. Я построил дом в виде развернутого тессеракта. Но случилось что-то — толчок или боковое давление, — и он сложился в свою нормальную форму, да, сложился. — Внезапно Тил щелкнул пальцами. — Понял! Землетрясение!
      — Земле-трясе-ние?
      — Да, да! Тот слабый толчок, который был ночью. С точки зрения четвертого измерения этот дом можно уподобить плоскости, поставленной на ребро. Маленький толчок, и он падает, складываясь по своим естественным сочленениям в устойчивую трехмерную фигуру.
      — Помнится, ты хвастал, как надежен этот дом. — Он и надежен — в трех измерениях.
      — Я не считаю надежным дом, который рушится от самого слабого подземного толчка.
      — Но погляди же вокруг! — возмутился Тил. — Ничто не сдвинулось с места, все стекло цело. Вращение через четвертое измерение не может повредить трехмерной фигуре, как ты не можешь стряхнуть буквы с печатной страницы. Если бы ты прошлую ночь спал здесь, ты бы не проснулся.
      — Вот этого я и боюсь. Кстати, предусмотрел ли твой великий гений, как нам выбраться из этой дурацкой ловушки?
      — А? Да, да! Ты и миссис Бейли хотели выйти и очутились здесь? Но я уверен, что это несерьезно. Раз мы вошли, значит, сможем и выйти. Я попробую…
      Архитектор вскочил и побежал вниз, даже не договорив. Он распахнул входную дверь, шагнул в нее, и вот он уже смотрит на своих спутников с другого конца холла.
      — Тут и вправду какое-то небольшое осложнение, — признал он. — Чисто технический вопрос. Между прочим, мы всегда можем выйти через стеклянные двери.
      Он отдернул в сторону длинные гардины, скрывавшие стеклянные двери в стене бара. И замер на месте.
      — Гм! — произнес он. — Интересно! Оч-чень интересно!
      — В чем дело? — поинтересовался Бейли, подходя к нему.
      — А вот…
      Дверь открывалась прямо в столовую, а вовсе не наружу.
      Бейли попятился в дальний угол, где бар и столовая примыкали к холлу перпендикулярно друг другу.
      — Но этого же не может быть, — прошептал он. — От этои двери до столовой шагов пятнадцать.
      — Не в тессеракте, — поправил его Тил. — Смотри!
      Он открыл стеклянную дверь и шагнул в нее, глядя через плечо и продолжая что-то говорить.
      С точки зрения супругов Бейли, он просто ушел.
      Но это только с точки зрения супругов Бейли. У самого Тила захватило дух, когда он прямо-таки врос в розовый куст под окнами. Осторожно выбравшись из него, он решил, что впредь при разбивке сада будет избегать растений с шипами.
      Он стоял снаружи. Рядом с ним высился тяжеловесный массив дома. Очевидно, Тил упал с крыши.
      Тил забежал за угол, распахнул входную дверь и бросился по лестнице наверх.
      — Гомер! — кричал он. — Миссис Бейли! Я нашел выход.
      Увидев его, Бейли скорее рассердился, чем обрадовался.
      — Что с тобой случилось?
      — Я выпал. Я был снаружи дома. Вы можете проделать это так же легко: просто пройдите в эту стеклянную дверь. Но там растет розовый куст — остерегайтесь его. Может быть, придется построить еще одну лестницу.
      — А как ты потом попал в дом?
      — Через входную дверь.
      — Тогда мы через нее и выйдем. Идем, дорогая!
      Бейли решительно напялил шляпу и спустился по лестнице, ведя под руку жену. Тил встретил их… в баре.
      — Я мог бы предсказать, что у вас так ничего не получится! — объявил он. — А сделать надо вот что: насколько я понимаю, в четырехмерной фигуре трехмерный человек имеет на выбор две возможности, как только он пересечет какую-либо линию раздела, например стену или порог. Обычно он поворачивает под прямым углом через четвертое измерение, но сам при своей трехмерной сущности этого не чувствует. Вот, посмотрите! — он шагнул в ту дверь, через которую немного раньше выпал. Шагнул и очутился в столовой, где продолжал свои объяснения: — Я следил за тем, куда я иду, и попал, куда хотел. Он перешел обратно в холл. — В прошлый раз я не следил, двигался в трехмерном пространстве и выпал из дома. Очевидно, это вопрос подсознательной ориентации.
      — Когда я выхожу за утренней газетой, я не хочу зависеть от подсознательной ориентации, — заметил Бейли.
      — Тебе и не придется. Это станет автоматической привычкой. Теперь, как выйти из дома? Я попрошу вас, миссис Бейли, стать спиной к стеклянной двери. Если вы теперь прыгнете назад, я вполне уверен, что вы очутитесь в саду.
      Лицо миссис Бейли красноречиво отразило ее мнение о Типе и его предложении.
      — Гомер Бейли, — пронзительным голосом позвала она, — ты, кажется, собираешься стоять здесь и слушать, как мне предлагают…
      — Что вы, миссис Бейли, — попытался успокоить ее Тил, — мы можем обвязать вас веревкой и спустить самым…
      — Выкинь это из головы, Тил, — оборвал его Бейли. — Надо найти другой способ. Ни миссис Бейли, ни я не можем прыгать.
      Тил растерялся. Возникла недолгая пауза,
      Бейли прервал ее:
      — Тил, ты слышишь?
      — Что слышу?
      — Чьи-то голоса. Не думаешь ли ты, что в доме есть еще кто-то и что он морочит нам головы?
      — Едва ли: единственный ключ у меня.
      — Но это так, — подтвердила миссис Бейли. — Я слышу голоса с тех пор, как мы пришли сюда. Гомер, я больше не выдержу, сделай что-нибудь!
      — Спокойнее, спокойнее, миссис Бейли! — пытался уговорить ее Тил. — Не волнуйтесь. В доме никого не может быть, но я все осмотрю, чтобы у вас не оставалось сомнений. Гомер, побудь здесь с миссис Бейли и последи за комнатами этого этажа.
      Он вышел из бара в вестибюль, а оттуда в кухню и спальню. Это прямым путем привело его обратно в бар. Другими словами, идя все время прямо, он возвратился к месту, откуда начал обход.
      — Никого нет, — доложил он. — По пути я открывал все окна и двери, кроме этой. — Он подошел к стеклянной двери, расположенной напротив той, через которую недавно выпал, и отдернул гардины.
      Он увидел четыре пустые комнаты, но в пятой спиной к нему стоял человек. Тил распахнул дверь и кинулся в нее, вопя:
      — Ага, попался! Стой, ворюга!
      Неизвестный, без сомнения, услыхал его. Он мгновенно обратился в бегство. Приведя в дружное взаимодействие свои длиннющие конечности, Тил гнался за ним через гостиную, кухню, столовую, бар, из комнаты в комнату, но, несмотря на отчаянные усилия, ему все не удавалось сократить расстояние между собой и незнакомцем. Затем преследуемый проскочил через стеклянную дверь, уронив головной убор. Добежав до этого места, Тип нагнулся и поднял шляпу, радуясь случаю остановиться и перевести дух. Он опять находился в баре.
      — Негодяй, кажется, удрал, — признался Тил. — Во всяком случае, у меня его шляпа. Может быть, по ней мы и опознаем этого человека.
      Бейли взял шляпу, взглянул на нее, потом фыркнул и нахлобучил ее на голову Тила. Она подошла, как по мерке. Тил был ошеломлен. Он снял шляпу и осмотрел ее. На кожаной ленте внутри он увидел инициалы: «К. Т.» Это была его собственная шляпа.
      По лицу Тила видно было, что он начинает что-то понимать.
      Он вернулся к стеклянной двери и стал смотреть в глубь анфилады комнат, по которым преследовал таинственного незнакомца И тут к удивлению своих спутников начал размахивать руками подобно семафору.
      — Что ты делаешь? — спросил Бейли.
      — Ступай сюда, и увидишь.
      Супруги подошли к нему и, посмотрев в ту сторону, куда он указывал, увидели сквозь четыре комнаты спины трех фигур: двух мужских и одной женской. Более высокая и худощавая довольно глупо размахивала руками.
      Миссис Бейли вскрикнула и опять упала в обморок.
      Несколько минут спустя, когда она пришла в себя и немного успокоилась, Бейли и Тил подвели итоги.
      — Тил, — сказал Бейли, — ругать тебя — значит зря тратить время. Взаимные обвинения бесполезны, и я уверен, что ты сам не ожидал ничего подобного. Но я думаю, ты понимаешь, в каком серьезном положении мы оказались. Как нам отсюда выбраться? Похоже, мы будем здесь торчать, пока не умрем с голоду. Каждая комната ведет в другую.
      — Ну, не так все плохо. Ты знаешь, что я уже один раз выбрался.
      — Да, но повторить этого несмотря на все попытки ты не можешь!
      — Ну, мы еще не испробовали всех комнат. У нас в запасе кабинет.
      — Ах да, кабинет! Мы, помнится, прошли через него, но задерживаться в нем не стали. Ты хочешь сказать, что, может быть, удастся выйти через его окна?
      — Не создавай себе иллюзий. Если рассуждать математически, кабинет должен выходить в четыре боковые комнаты этого этажа. Впрочем, мы еще не поднимали штор. Давайте взглянем, что за этим окном.
      — Беды от этого не будет. Дорогая, мне кажется, тебе лучше остаться здесь и отдохнуть.
      — Остаться одной в этом ужасном ящике? Ни за что!
      Не успев договорить, миссис Бейли вскочила с кушетки, на которой восстанавливала силы. Они поднялись в верхний этаж.
      — Это внутренняя комната, не так ли, Тил? — спросил Бейли, когда они прошли через хозяйскую спальню и начали взбираться в кабинет. — Я припоминаю, что на твоем чертеже он имел вид маленького куба в центре большого и был со всех сторон окружен другими помещениями.
      — Совершенно верно, — согласился Тил. — Что ж, посмотрим. По-моему, окно тут выходит в кухню.
      Дернув за шнур, он поднял жалюзи.
      Предсказание не оправдалось. Всеми овладело сильнейшее головокружение, и они попадали на пол, беспомощно цепляясь за ковер, чтобы их не унесло в Неведомое.
      — Закрой, закрой! — простонал Бейли.
      Преодолев первобытный атавистический страх, Тил, шатаясь, снова подошел к окну, и ему удалось опустить жалюзи. Окно смотрело вниз, а не вперед, вниз с ужасающей высоты.
      Миссис Бейли опять упала в обморок.
      Тил отправился за коньяком, а Бейли пока тер супруге запястья. Когда она очнулась, Тил осторожно подошел к окну и поднял жалюзи на одну планочку. Упершись коленями в стену, он стал вглядываться в то, что открылось его глазам. Потом обернулся к Бейли.
      — Иди посмотри, Гомер. Узнаешь?
      — Не ходи туда, Гомер Бейли!
      — Не бойся, Матильда, я буду осторожен.
      Он присоединился к архитектору и выглянул.
      — Ну, видишь? Это, безусловно, небоскреб Крайслера! А там Ист-ривер и Бруклин. — Они смотрели прямо вниз с вершины необычайно высокого здания. На тысячу футов под ними расстилался игрушечный, но очень оживленный город. — Насколько я могу сообразить, мы смотрим вниз с Эмпайр-Стейт-билдинг, с точки, находящейся над его башней, — продолжал Тил.
      — Что это? Мираж?
      — Не думаю. Картина слишком совершенна. Мне кажется, пространство здесь сложено пополам через четвертое измерение, и мы смотрим вдоль складки.
      — Ты хочешь сказать, что мы этого на самом деле не видим?
      — Нет, безусловно, видим. Не знаю, что было бы, если бы мы вылезли из этого окна. Что до меня, то мне пробовать неохота. Но какой вид! Ах, друзья мои, какой вид! Попробуем другие окна.
      К следующему окну они приблизились более осторожно. И не напрасно: им представилась картина еще более удивительная, еще более потрясающая разум, чем вид с опасной высоты небоскреба. Перед ними был обыкновенный морской вид, открытый океaн и синее небо, но только океан был там, где полагалось быть небу, а небо — на месте океана. На этот раз они уже несколько подготовились к неожиданностям, но при виде волн, катящихся у них над головами, их начала одолевать морская болезнь. Мужчины поспешили опустить жалюзи, прежде чем зрелище успело лишить равновесия и без того взволнованную миссис Бейли.
      Тип покосился на третье окно.
      — Попробуем, что ли, Гомер?
      — Гм… Да… Гм!.. Если мы не попробуем, у нас останется неприятный осадок. Но ты полегче!..
      Тил поднял жалюзи на несколько дюймов. Он не увидел ничего, поднял еще немного — по-прежнему ничего. Он медленно поднял жалюзи до отказа. Супруги Бейли и Тил видели перед собой… ничто.
      Ничто, отсутствие чего бы то ни было. Какого цвета ничто? Не дурите! Какой оно формы? Форма — атрибут чего-то. Это ничто не имело ни глубины, ни формы. Оно не было даже черным. Просто — ничто.
      Бейли жевал сигару.
      — Тил, что ты об этом думаешь?
      Безмятежность Типа была поколеблена.
      — Не знаю, Гомер, право, не знаю… Но считаю, что это окно надо заделать. — Он минутку поглядел на опущенное жалюзи. — Я думаю… Может быть, мы смотрели в такое место, где вовсе нет пространства. Мы заглянули за четырехмерный угол, и там не оказалось ничего. — Он потер глаза. — У меня разболелась голова.
      Они помедлили, прежде чем приступить к четвертому окну. Подобно невскрытому письму, оно могло и не содержать дурных вестей. Сомнение оставляло надежду. Наконец неизвестность стала невыносимой, и Бейли, несмотря на протесты жены, сам потянул за шнур.
      То, что они увидели, было не так страшно. Ландшафт уходил от них вдаль, с подъемом в правую сторону. В общем местность лежала на таком уровне, что кабинет казался комнатой первого этажа. И все же картина была неприветливая.
      Знойное солнце хлестало лучами землю с лимонно-желтого неба. Выгоревшая до бурого цвета равнина казалась бесплодной и неспособной поддерживать жизнь. Но жизнь здесь все же была. Странные увечные деревья тянули к небу узловатые искривленные ветви. Маленькие пучки колючих листьев окаймляли эту уродливую поросль.
      — Божественный день! — прошептал Бейли. — Но где это?
      Тил покачал головой, глаза его были полны смущения.
      — Это выше моего понимания.
      — На Земле нет ничего похожего. Скорей всего, это другая планета. Может быть, Марс.
      — Бог его знает. Но может быть и хуже, Гомер! Я хочу сказать — хуже, чем другая планета!
      — А? Что это значит?
      — Все это может оказаться целиком вне нашего пространства. Я даже не уверен, наше ли это солнце. Что-то оно слишком яркое.
      Миссис Бейли робко подошла к ним и теперь была во власти диковинного зрелища.
      — Гомер, — тихо сказала она, — какие отвратительные деревья. Они пугают меня.
      Он похлопал ее по руке.
      Тил возился с оконным затвором.
      — Что ты делаешь? — строго спросил Бейли.
      — Собираюсь высунуть голову из окна. Я хочу оглядеться, и, может быть, я что-нибудь пойму тогда.
      — Ну… что ж! — нехотя согласился Бейли. — Но будь осторожен.
      — Хорошо. — Тил чуть приоткрыл окно и потянул носом. — По крайней мере воздух как воздух.
      Он распахнул окно, но больше ничего не успел сделать, так как внимание его было отвлечено странным явлением: все здание начало сотрясаться от мелкой дрожи, у людей такая дрожь обычно служит первым предвестником тошноты. Через две-три секунды она прекратилась.
      — Землетрясение! — воскликнули все разом.
      Миссис Бейли повисла на шее мужа.
      Тил проглотил слюну. Он быстро оправился от испуга.
      — Ничего худого не случится, миссис Бейли! Дом совершенно надежен. После толчка, который был ночью, можно, знаете ли, ожидать усадочных колебаний.
      Не успел он придать лицу беспечное выражение, как толчок повторился. Но теперь это была не слабая дрожь, а настоящая морская качка.
      В каждом калифорнийце, будь он местный житель или приезжий, глубоко сидит автоматический рефлекс: стоит начаться землетрясению, как он мгновенно бросается из закрытого помещения на воздух. Самые примерные бойскауты, повинуясь этому рефлексу, отпихивают в сторону престарелых бабушек. Однако Тил и Бейли упали на спину миссис Бейли. Очевидно, она первая выскочила из окна. Впрочем, это еще не доказывает рыцарского благородства ее спутников. Скорее следует предположить, что она находилась в позе, особенно удобной для прыжка.
      Они перевели дух, немного опомнились и очистили глаза от песка. И прежде всего они испытали радость, почувствовав под ногами плртный песок пустыни. Потом Бейли заметил нечто, заставившее их вскочить на ноги и предупредившее словесный поток, который уже готов был хлынуть из уст миссис Бейли.
      — Где же дом?
      Дом исчез. Не было ни малейшего признака его существования. Здесь царило полное запустение. Именно этот вид открылся им из последнего окна. Тут не было ничего, кроме увечных, искривленных деревьев, желтого неба и солнца над головой, сверкавшего невыносимым блеском.
      Бейли медленно огляделся, потом повернулся к архитектору.
      — Ну, Тил?
      В его голосе были зловещие нотки.
      Тил безнадежно пожал плечами.
      — Ничего не знаю. Не знаю даже, на Земле ли мы.
      — Так или иначе, мы не можем оставаться здесь. Это верная смерть. В каком направлении нам лучше идти?
      — Думаю, направление роли не играет, можно пойти в любую сторону. Будем ориентироваться по солнцу.
      Они двинулись в путь и прошли не так уж много, когда миссис Бейли потребовала передышки. Остановились.
      — Ну, что ты об этом думаешь? — театральным шепотом спросил у Бейли Тил.
      — Ничего!.. Котелок не варит. Скажи, ты ничего не слышишь?
      Тил прислушался.
      — Может быть… если это не плод воображения.
      — Похоже на автомобиль. Слушай, в самом деле автомобиль!
      Пройдя не больше ста шагов, они очутились на шоссе. Когда автомобиль приблизился, оказалось, что это старенький тарахтящий грузовичок. Им управлял какой-то фермер. Они подняли руки, и машина скрежеща остановилась.
      — У нас авария. Не выручите?
      — Конечно. Залезайте!
      — Куда вы едете?
      — В Лос-Анджелес!
      — В Лос-Анджелес? А где мы сейчас?
      — Вы забрались в самую глубь Национального заповедника Джошуа-Три.
      Обратный путь был уныл, как отступление французов из Москвы. Мистер и миссис Бейли сидели впереди, рядом с водителем, а Тип в кузове грузовичка подлетал на всех ухабах и старался как-нибудь защитить голову от солнца. Бейли попросил приветливого фермера дать крюк и подъехать к тессерактовому дому. Не то, чтобы он или его жена жаждали вновь увидеть это жилище, но надо же было им забрать свою машину.
      Наконец фермер свернул к тому месту, откуда начались их похождения. Но дома там больше не было.
      Не было даже комнаты нижнего этажа. Она исчезла. Супруги Бейли, заинтересованные помимо собственной воли, побродили вокруг фундамента вместе с Тилом.
      — Ну, а это ты понимаешь, Тил? — спросил Бейли.
      — Несомненно, от последнего толчка дом провалился в другой сектор пространства. Теперь я вижу — надо было скрепить его анкерными связями с фундаментом.
      — Тебе следовало еще многое сделать!
      — В общем я не вижу оснований для того, чтобы падать духом. Дом застрахован, а мы узнали поразительные вещи. Открываются широкие возможности, дружище, широкие возможности. Знаешь, мне сейчас пришла в голову поистине замечательная, поистине революционная идея дома, который…
      Тил вовремя пригнул голову. Он всегда был человеком действия.

Артур Кларк
Абсолютное превосходство