- Андрей Васильевич, а страшно было? - спросил стоявший рядом молодой солдат-десятник.
      - Страшно, - ответил Зобнев. - Но ты сумей не потерять голову. Сохранишь спокойствие - твое счастье, нет - гибель, может, не только для тебя, но и для твоих товарищей. Запомни это твердо. В бою думай не о том, что тебя могут убить, а о том, как уничтожить противника. Удалось тебе уничтожить врага значит поработал хорошо. После схватки с врагом постарайся возможно полнее восстановить пережитое, разберись в технологии боя. Практика боя заставляет критически пересмотреть многое, увидеть, насколько удачно ты выбрал позицию, как маскировался, как метко стрелял или быстро и незаметно подбирался к врагу... Бой - наука сложная. Голова в любой обстановке должна быть холодной, а ум расчетливым. Погибнуть - заслуга небольшая. Выжить самому и спасти другого - вот мудрость любой военной профессии.
      - Андрей Васильевич, - обратился кто-то из ветеранов, - как вам удалось захватить фашистское знамя?
      - Дело было в Венгрии. Я и рядовой Давыдов получили приказ пойти в разведку, захватить и доставить в штаб пленного. Ночь - хоть глаза выколи. Благополучно преодолев передний край, добрались мы до населенного пункта. Считалось, что там, на огородах, должна была быть минометная батарея. А ее и в помине не было. Задача оказалась невыполненной. Но без пленного нам возвращаться было нельзя. Не теряя времени, прошли мы к опушке рощи, спрятались и стали наблюдать. За рощей стоял конный обоз, насчитали подвод двадцать, там же расположилась кухня, возле которой толпились фашисты. Сколько их было, точно установить не удалось, видимо, больше взвода. Посоветовались мы с Давыдовым и решили, что этот объект не для нас. Двинулись по опушке рощи в сторону дороги, ближе к переднему краю. Шли медленно, останавливались, прислушивались. Я - впереди, Давыдов - сзади, метрах в пятнадцати. Нечаянно я зацепился за какой-то предмет и упал. Хотя сильно ушиб колено, но даже не ойкнул. Подо мной оказался телефонный провод. Ориентируясь на него, мы подошли к небольшому оврагу, на скате которого обнаружили бугор (как выяснилось, здесь был блиндаж), к нему и тянулся провод. У бугра ходил часовой. Решили сделать так: я нападу на часового, а Давыдов будет меня прикрывать и попутно перережет телефонные провода.
      Подбираюсь я к часовому, тихо меж кустов ползу, и вдруг вижу - из землянки выходит второй солдат. У меня даже сердце упало: плохо, думаю, мое дело, двоих одновременно не снять. Остановился, замер. Солдаты противника перекинулись несколькими словами, - что они говорили, я не понял, - часовой прислонился к двери землянки, а солдат двинулся вдоль провода, в сторону леса. И как я сразу не догадался, что это был связной?! Метров на десять подобрался я к часовому, а может, и того ближе. Кажется, он что-то услышал, потому что остановился. Показалось и мне, вроде кто-то ойкнул там, где действовал Давыдов. Но оглядеться часовой не успел - я дал по нему очередь из автомата, ударил ногой в дверь и швырнул в землянку связку гранат. Для надежности выпустил в открытую дверь еще длинную очередь. Ответного огня не последовало. Когда дым рассеялся, увидел четыре или пять трупов. Я вбежал в землянку, схватил стоявшее в углу знамя и бросился к выходу. Подбежал к Давыдову. Возле него лежал фашистский солдат с кляпом во рту. Схватили мы пленного и быстро начали уходить. Немец, когда опомнился, никак не хотел идти, пришлось подталкивать его в спину. Пленного и знамя сдали в штаб.
      * * *
      Поздний вечер 13 апреля 1945 года. В Москве уже прогремел салют в честь воинов, овладевших Веной. Непроглядная тьма в Австрийских Альпах. Тишина. Не слышно даже шороха молодых листьев на деревьях. Лишь изредка едва всплеснут дунайские волны - и опять тихо. И вдруг в нашем тылу послышалась сильная стрельба. Мы с генералом М. И. Денисенко находились в это время на наблюдательном пункте. Последовал тревожный телефонный звонок. Я взял трубку. На другом конце провода - взволнованный голос начальника тыла дивизии подполковника Г. П. Работкина. Он докладывал:
      - К тылам дивизии приблизилась большая группа немцев, они пытаются захватить продовольственные склады. Все тыловые подразделения и начальники служб заняли круговую оборону и ведут бой. Есть раненые. Нужна помощь.
      Мы располагали данными, что в тыловых районах дивизии в горах и лесах блуждает более пятисот немецких солдат и офицеров, они нападают на одиночные автомашины и подводы, тыловые подразделения и медицинские учреждения. Комдив тут же в распоряжение Работкина направил батальон из своего резерва - он решил разгромить так называемый "блуждающий котел" и очистить тыловую территорию от врага. Для этой цели были также привлечены резервные подразделения полков. Ответственным за операцию был назначен мой заместитель полковник Алексей Николаевич Цысь.
      Алексей Николаевич отправился в восьмую роту 331-го гвардейского стрелкового полка, которая в числе других была выделена для прочесывания леса восточнее реки Трайзен. Рота была усилена взводом станковых пулеметов лейтенанта Г. Г. Антонова, отделением противотанковых ружей младшего сержанта Е. Г. Гордеева и минометным расчетом сержанта А. А. Крючкова.
      - Это все? - спросил Цысь. - Не густо, у нас не более ста человек, а немцев в лесах бродит более четырехсот. Что будем делать, Василий Федорович?
      Командир роты В. Ф. Белобородов подумал и ответил:
      - Товарищ полковник! Я сибиряк, охотник, много раз устраивал облаву на волков. Подобным образом буду действовать и сейчас, только вместо красных флажков на путях бегства фашистов я расположу пулеметные расчеты, которые будут подпускать гитлеровцев на близкую дистанцию и уничтожать. Роту развернем в редкую цепь, 35-40 метров автоматчик от автоматчика.
      Решение командира роты Цысю понравилось, и он утвердил его. На подготовку ушло два часа. Наступило утро, и рота приступила к действиям. Командиры взводов, а потом и командиры отделений скомандовали: "В атаку, вперед!" И тут же по всему лесу разнеслось громкое русское "ура!". Затрещали автоматы. "Бей гадов, окружай их!" - разнесло эхо по всему лесу. И вновь треск автоматов и пулеметов. По фашистам, прятавшимся за укрытиями, вел огонь минометный расчет сержанта Крючкова. Немцы сначала по одному, а затем группами, отстреливаясь на ходу, начали отходить. Вскоре их отступление превратилось в массовое бегство. А бой разгорался.
      Прошел час. Автоматчики продвинулись вперед на 3-4 километра, и в это время приступили к действиям пулеметчики, находившиеся в засаде. Гитлеровцы начали метаться из стороны в сторону, но везде наталкивались на хорошо организованный огонь наших воинов. Лишь единицам удалось избежать гибели. Более двухсот солдат и офицеров противника было уничтожено, более ста взято в плен. Наша рота понесла небольшие, но серьезные потери. Был тяжело ранен командир роты коммунист старший лейтенант Федор Васильевич Белобородов.
      Более сорока гитлеровцев уничтожили пулеметчики младшего лейтенанта Г. Г. Антонова. Пулеметный расчет сержанта К. А. Юшкова оказался на главном направлении бегства фашистов. Здесь немцы шли напролом - более тридцати трупов оставили на подступах к пулемету. Когда у пулеметчиков кончились патроны, Юшков во главе своего расчета бросился врукопашную. Уже будучи раненым, сержант штыком заколол двух гитлеровцев.
      Отделение старшего сержанта В. С. Тиморшина действовало вдоль опушки леса. Бойцы вышли к дому лесника, у которого стояло более двадцати автомашин и три бронетранспортера. Во дворе гитлеровцы - человек 30 - суетились вокруг убитой лошади, разделывали, делили мясо. Они были так увлечены, что не заметили, как их окружили советские воины. Девять убитых и два десятка пленных - таков был результат пятиминутного боя. Двоих из отделения ранило, в их числе и Владимира Семеновича Тиморшина.
      Другая группа, в состав которой входили наводчик ручного пулемета ефрейтор Г. Т. Домрачев, автоматчики ефрейтор Н. И. Париков и рядовой В. Ф. Никитенко, под командованием сержанта Ф. С. Черникова преследовала немцев, пытавшихся уйти от облавы через небольшую заболоченную речку. Пройдя километра три лесом, фашисты спрятались в зарослях, откуда открыли огонь из орудий, - судя по выстрелам, били танки. Советские воины смело вступили в бой. Они захватили два танка и бронетранспортер. Враг был разбит.
      Рота старшего лейтенанта В. П. Троеглазова, усиленная истребительно-противотанковой батареей старшего лейтенанта П. А. Чайковского, прочесывала лес в другом районе. Это было дачное место. Сосновый бор, подступавший к озеру со всех сторон, скрывал красивые каменные постройки. Здесь, в лесу, и обосновался противник. Берег озера был хорошо освоен. На трех дорогах, которые подходили к озеру, немцы расположили свои заслоны, которые вели бой с нашим подразделением.
      Троеглазов разделил роту на две группы. Одну группу возглавил сам, другую - находившийся в роте секретарь партбюро полка майор Н. А. Николаев. Группы развернулись в цепь и двинулись навстречу друг другу, прижимая немцев к озеру. Здесь, на берегу, и были разгромлены почти две сотни фашистов.
      Темп нашего наступления нарастал. Но бой на разных направлениях развивался по-разному. На одном - фашисты отступали, на другом - контратаковали.
      Четвертый час рота старшего лейтенанта Хаджи-мета Асмаевича Бзыкова отражала бешеные контратаки фашистов. Четвертый час безжалостный металл вырывал из жизни то одного, то другого ее воина. Вот и сейчас кто-то сдавленно охнул и медленно опустился в полуразрушенную траншею. Ротный оторвал воспаленные глаза от бинокля: "Не может быть..."
      - Владимир, Володя, - бросился Бзыков к распростертому на земле любимцу роты Владимиру Яковлевичу Прудникову - разведчику-наблюдателю, на счету которого был не один захваченный пленный, десятки уничтоженных фашистских солдат и офицеров.
      Прудников приоткрыл глаза, что-то прошептал окровавленными губами.
      - Сейчас, Володя, сейчас. Потерпи...
      Ротный выхватил индивидуальный пакет. Но раненый не слышал голоса командира, он-потерял сознание.
      Еще сегодня утром Владимир Яковлевич вместе с Иваном Артемьевичем Бобылевым - бесстрашным телефонистом роты, на боевом счету которого было 11 убитых фашистов и подорванный вражеский танк, - строили планы на будущее, мечтали, как вернутся после войны в родную Белоруссию. И вот Прудников без сознания, ранен и Иван Артемьевич. Но он попросил командира оставить его в роте - он еще может быть полезен.
      За три дня до этого боя коммунисты роты приняли Прудникова и Бобылева кандидатами в члены ВКП(б). Перед лицом своих товарищей они обещали не щадить своей жизни для победы над фашистами, и свое обещание выполнили. За мужество в борьбе с врагом Прудников и Бобылев были награждены орденами Красной Звезды и Славы III степени.
      Наконец все контратаки были отбиты. Теперь можно было идти вперед, надо было овладеть господствующей высотой, ворваться в населенный пункт. Задача трудная. Впереди река и открытая местность. Фашисты всю округу держат под обстрелом. На помощь роте пришли артиллеристы. В стремительном броске рота преодолела местность и речку, уже овладела отдельными окопами на скатах высоты и быстро продвигалась к вершине - и вдруг: та-та-та... Что это? Вражеский пулемет, установленный на чердаке дома, расположенного в тылу роты, бьет по боевым порядкам. Бзыков рванулся вперед, закричал:
      - Ложись! - и сам упал за валун, тихо сказал: - Вот бы живьем захватить этого фашистского пулеметчика!
      . Ему стало не по себе: недосмотрели, допустили оплошность. Вслед за пулеметом застрочили автоматы, а где-то на фланге засвистели и начали тявкать мины. Гвардейцы залегли, отвечали отдельными выстрелами - это ротные снайперы пытались снять вражеских пулеметчиков.
      Прошло минут пятнадцать. В шуме перестрелки послышался шум моторов, и из деревни выползли черные тупорылые самоходки. Лежавший рядом с командиром роты связист Иван Бобылев насчитал их шесть штук. Одна остановилась, повертела хоботом во все стороны, словно принюхиваясь, и плюнула огнем по скатам высоты. Но там никого не было. Атаковать в лоб в данной ситуации было бессмысленно, и Бзыков выпустил в пасмурное небо желтую ракету - сигнал обходить населенный пункт с юга лесом. Фашисты не осмелились сунуться в лес, и гвардейцы быстро укрылись от огня противника. Вдруг командир роты обнаружил, что Иван Бобылев исчез. Автоматчики, с которыми он был вместе, также не заметили, куда он делся. Неужели вторично ранен и сейчас лежит где-нибудь, истекая кровью?
      Прошло минут пятнадцать - двадцать. Рота изготовилась атаковать противника во фланг и в тыл. И в это время гвардейцы услышали доносившийся из кустов голос Бобылева: "Ежели ты не перестанешь упираться, сволочь ты этакая, я тебя, как таракана, задушу. Понял?" Увидев Бобылева, направившего в спину здоровенному рыжему фашисту ствол автомата, гвардейцы рассмеялись.
      - Стоит всыпать тебе, ефрейтор Бобылев, что без разрешения исчезаешь, незлобно погрозил Бзыков.
      - Как это без разрешения, товарищ командир роты? Это тот самый фашистский пулеметчик, который оставался в нашем тылу. Вы же сказали, что его надо взять живым. Я подобрался к нему, когда он менял в пулемете диск с патронами. Прижал его голову к стенке. Вот только немножко плечо повредил. Пришлось применить лопату... Но, когда немец опомнился, никак не хотел идти. Поэтому и задержался.
      Возиться с пленным не было времени. Его отконвоировали в штаб.
      - За мной! Вперед! - раздался голос Бзыкова. Рота перешла в атаку.
      В это же время рота автоматчиков старшего лейтенанта Е. Л. Клыкова, усиленная батареей старшего лейтенанта В. Т. Потоцкого, находилась в боковом охранении. Шли проселочной дорогой. Впереди - дозорное отделение, справа и слева - дозоры. Видимость хорошая. Шли спокойно. В воздухе баражировали наши самолеты. Впереди - рота в пешем строю, за ней перекатами двигалась батарея. Прошли небольшую речку, потом пересекли одну траншею, вторую, здесь, по-видимому, немцы когда-то готовили оборону. Поднялись на холм. На горизонте показались две рощи, одна - правее дороги, другая - левее. А впереди, метрах в двухстах, виднелась еще одна траншея. В это время с опушки правой рощи в воздух взвились две ракеты, послышался шум моторов, характерный для танков. Рота на мгновение остановилась.
      - Мы прислушались, - рассказывал позже Клыков, - дозор условным сигналом сообщил: вижу танки, слева - 5, справа - 4, идут к дороге, до них километра полтора. Не знаю, заметил ли нас противник или, возможно, он преследовал другую цель, но девять танков пошли в сторону роты. Впереди - открытая долина. Батарея отстала. У автоматчиков по одной-две противотанковые гранаты, других противотанковых средств нет. Ближайшие укрытия - траншея сзади, метров 400, и впереди - метров 200. По телу пробежала дрожь. Подчиненные, затаив дыхание, смотрели на меня, ожидая команды, а танки быстро приближались. Решение созрело быстро, хотя секунды показались вечностью. Я подал команду: "Впереди танки, подготовить гранаты! За мной, вперед, в траншею, бегом!"
      Гвардейцы в одно мгновение преодолели расстояние, мы заняли траншею. Укрытие оказалось непрочным. Во многих местах земля осыпалась, стрелять можно было только с колена. Если танки подойдут и начнут нас утюжить, то эта траншея - небольшое утешение, но все же укрытие. Танки прошли рубеж, на котором находилось дозорное отделение, но оно почему-то молчало. Напряжение нарастало, кто-то даже выругался. И вдруг самый дальний танк -задымил, остановился, из него вырвалось пламя. Загорелся еще один танк, и тоже задний. Как выяснилось, старший дозора Чередниченко решил пропустить танки и бить их сзади. Один танк подорвал он сам, другой - младший сержант В. П. Антонеев.
      Но головные танки шли на роту, стреляя из пушек и пулеметов. Но вот из второго взвода, а потом и из третьего отделились по три автоматчика и поползли им навстречу. Когда до танков оставалось двадцать - двадцать пять метров, в их сторону полетели гранаты. Был подбит еще один танк, загорелся другой, подорванный рядовыми С. Д. Сарычевым и В. М. Бакулиным. Пытаясь подорвать еще один танк, Бакулин погиб.
      Оставалось еще пять танков. Они были близко, лязг их гусениц заглушал все, даже команды. Вся надежда была на инициативу и смелость бойцов и младшего командира. В это время на полном скаку на бугор сначала с одним, а потом с двумя орудиями выскочили конные упряжки - это взвод истребителей танков, которым командовал старший лейтенант Гависов. В мгновение ока орудия оказались на прямой наводке, расчеты открыли огонь. Загорелся один танк, второй, третий... Два последних дали задний ход. Между тем наступление продолжалось. Бойцы и командиры показывали новые образцы мужества и отваги.
      В тот вечер взвод лейтенанта Пекшина первым вышел к Дунаю, на прибрежное шоссе Тульн - Мукендорф. Начался ожесточенный бой, в ходе которого полторы сотни гитлеровцев пытались отбросить взвод от Дуная, освободить дорогу. Более часа длился этот неравный бой. Пулеметчик В. П. Антонеев умело выбрал огневую позицию для пулемета, бил атакующих фашистов, пока не кончились патроны. К окопу приблизился бронетранспортер. Антонеев хладнокровно метнул гранату. Бронетранспортер остановился, задымил. У Антонеева оставалось еще две гранаты. Он вставил запал и бросился в гущу гитлеровских пехотинцев.
      В этом бою Василий Павлович был ранен. Тут же, на месте, ему была оказана медицинская помощь, но от эвакуации он отказался, остался в строю. Вскоре Василий Павлович был принят кандидатом в члены ВКП(б). Ему было присвоено воинское звание сержанта, за боевые заслуги он был награжден орденом Славы III степени и орденом Красной звезды (за форсирование реки Раба).
      19 апреля Василий Павлович первым со своим отделением ворвался в населенный пункт Амбах. Здесь он был тяжело ранен, но и на этот раз отказался от эвакуации: "Я не имею права уходить с поля боя, пока не отомщу фашистам за все их злодеяния, за мой родной Смоленск". Но раны оказались тяжелыми, и Антонеев был отправлен в госпиталь. В свою часть он больше не вернулся.
      Прошло много времени. Зная, что 18-летний паренек Вася Антонеев родом из Смоленска, я написал о его боевых делах в местную газету. Ответ пришел от сестры Василия. Она писала от имени матери: "Письмо Ваше редакция нам передала. Читали и перечитывали его много раз. Спасибо Вам за Ваш благородный и очень нужный труд, за то, что Вы пишете книгу о наших славных воинах, о нашем сыне и брате. Низкий Вам поклон...
      Каким был Василий в детстве? В школе учился отлично. Его любимым предметом была математика. Увлекался спортом, среди учащихся был первым конькобежцем. Много читал, занимался в радиокружке, сам смастерил радиоприемник. С первых дней войны работал в колхозе, в Тамбовской области, куда мы были эвакуированы из Смоленска. В 1943 году был призван в Армию...
      В боях с немецко-фашистскими захватчиками Василий был тяжело ранен, больше года лечился. Надеялся на выздоровление, мечтал... Умер в госпитале 3 мая 1946 года".
      * * *
      После выхода в свет книги "Батальоны идут на запад" (1-е изд.) я стал получать от однополчан, знакомых и незнакомых мне людей большое количество писем. В них высказывались пожелания, рассказывалось о малоизвестных подвигах. Писали родные и близкие невернувшихся с войны, хотели подробнее узнать о подвигах погибших героев.
      У меня сохранились письма военных лет. Они разные - короткие и длинные, благодарственные и напутственные, часто со следами слез... Есть письма, написанные неровным детским почерком: "Дядя-командир, скажи, где мой папа". "Простите, - писала жена одного погибшего воина, - что я отняла у Вас время. Я знаю, что у Вас много дел... Ах, если бы он вернулся ко мне, к своим маленьким детям! Пусть без рук, без ног, слепой - лишь бы он жил..."
      Читать такие письма больно. Нет, не должно у нас быть неизвестных героев!
      Моя работа над мемуарами не окончена. Я продолжаю собирать новый материал, чтобы полнее рассказать о подвигах однополчан. И, конечно же, я жду новых писем и любое замечание приму от читателей с благодарностью
      Примечания
      {1}Формуляр Новопетергофского военно-политического пограничного училища. Архив училища.
      {2}Архив МО СССР, ф. 480834, оп. 1, д. 1, л. 7.
      {3}Архив МО СССР, ф. 480834, оп. 1, д. 1, л. 13.
      {4}Архив МО СССР, ф. 480834, оп. 1, д. 1, л. 19-21.
      {5}Архив МО СССР, ф. 1310, оп. 1, д. 1, л. 2.
      {6}Архив МО СССР, ф. 1310, оп. 1, д. 1, л. 23-24.
      {7}Архив МО СССР, ф. 1310, оп. 1, д. 1, л. 4-8.
      {8}Архив МО СССР, ф. 367719, оп. 1, д. 2, л. 37.
      {9}Архив МО СССР, ф. 51794, оп. 1, д. 1, л. 27-28.
      {10}Архив МО СССР, ф. 367719, оп. 1, д. 2, л. 31-32.
      {11}Архив МО СССР, ф. 1310, оп. 1, д. 7, л. 16.
      {12}Архив МО СССР, ф. 51794, оп. 1, д. 1, журнал боевых действий.
      {13}Архив МО СССР, ф. 1310, оп. -1, д. 1, л. 85; ф. 367719, оп. 1, д. 2, л. 91-92.
      {14}Архив МО СССР, ф. 356442, оп. 1, д. 1, л. 4; ф. 1292, оп. 1, д. 1, л. 4-13.
      {15}Архив МО СССР, ф. 356442, оп. 1, д. 13, журнал боевых действий за 29 марта 1945 г.
      {16}Архив МО СССР, ф. 1292, on. 1, д. 2, л. 21.
      {17}Архив МО СССР, ф. 356442, оп. 1, д. 13, л. 28.
      {18}Архив МО СССР, ф. 356442, оп. 1, д. 13, л. 41-42.