Евгений Попов
      НОВАЯ АТМОСФЕРА
      - Видите ли, атмосфера - это воздушная газообразная оболочка, окружающая нашу Землю. Это, по удачному выражению одного ученого, шуба Земли. Только благодаря атмосфере существует жизнь на Земле. Голубой цвет неба и тот объясняется рассеиванием солнечных лучей в атмосфере. Раньше атмосфера состояла из кислорода. Немного азота, немного водяных паров. Как вас в школе учили. Вы ведь в школе-то учились?
      - Учился. Я окончил десять классов.
      - Вот. А сейчас она стала состоять из чрезвычайного, а чего - этого пока никто не знает. Наука и техника могут объяснить все, в том числе и это. Но у науки и техники до интересующей вас проблемы пока еще не дошли руки,так сказал мне один доцент и ушел, забыв по рассеянности дать мне двадцать копеек на чай.
      А все дело в том, что однажды летом наш город на долгое время одолела жара.
      Жители ходили и обливались поhтом, стонали.
      А больше всех стонал и обливался поhтом я, потому что я очень люблю пить жидкости. Я люблю все жидкости: воду, квас, молоко, пиво, газировку, вино, водку.
      Стояла жара, и у жителей прямо разум помутился. Жители стали выделывать разнообразные номера и чего-то все изобретать.
      В городе неожиданно появилось много певцов и игроков на гитарах. Они собирались тесными кучками около пивного ларька и, глядя на мир из-под темных очков, пением выражали свою скорбь по поводу жары, небывалой для сибирских условий.
      Распространились гадания насчет ожидаемой погоды, а также вообще насчет жизни. На картах, на лепестках, на морских свинках, на спичках, на гуще.
      Результаты гадания сводились в основном к тому, что скоро будут дождь и похолодание, но это оказывалось неправдой: ни дождя, ни похолодания не наступало.
      На танцплощадках горожане стали танцевать довольно странные танцы. Танцуя, они почти не шевелились, чтобы не потеть и беречь сердце. Музыка играла заунывные, почти турецкие мелодии. Процесс танца напоминал шевеление зеленых водорослей в тихой воде.
      Около городских мест коммунального пользования - рынков, универмагов и бань - какие-то люди продавали разноцветные таблетки. Таблетки, по уверениям продавцов, принятые внутрь, создавали у человека внутри настроение любого климата. "Климатом можно управлять!" - кричали продавцы.
      Их не били лишь потому, что всякому от жары лень было поднять руку.
      И еще я должен, к сожалению, отметить следующее: в городе сильно упали нравы. Участились разводы, случайные сношения и одновременные сожительства отдельных граждан. Мужья и жены требовали друг у друга развода. Процветали девушки.
      Общественность, конечно, взялась искоренять эти нездоровые явления, но искоренение проходило с большим трудом, так как все нагрешившие отговаривались тем, что, дескать, жара, и у них пошли красные круги в глазах, они были как в тумане, ничего не помнят, и были как бы невменяемы, не знают, почти не помнят ничего. Но их вскоре искоренили-таки, гадания запретили, продавцов таблеток заставили работать по очистке города от мусора.
      Вроде бы все стало хорошо. Спокойно. Хотя и жарко.
      А потом. Ой, потом! Потом начались новые чудеса. Везде по городу стали расти маленькие дыньки. Очень много маленьких вкусных дынек. Их собирали в пригородном лесу, они, как грибы, прорывали городской асфальт. Везде, где был хоть малейший клочочек земли, выросли дыньки. Они, кстати, привели к финансовому краху приезжих ташкентских узбеков, которые издавна на самолетах прилетали к нам, чтобы торговать фруктами по безобразным базарным ценам.
      Ну, дыньки так дыньки. Постепенно мы и к дынькам настолько привыкли, что когда в добавление у нас вдруг стали зреть такие тропические продукты, как арбуз, виноград, табак, персики, лимоны, абрикосы, сливы, финики и чай, то никто этому не удивился. Спор только о том шел, как называть вновь произрастающий чай. Не "Грузинским" же? Не "Индийским" же? Не "Китайским" же?
      Решили сначала назвать чай "Азиатским", а потом передумали, назвали "Сибирским". "Сибирский чай". Не пробовали еще?
      А дальше случилось такое, что взволновало даже меня. На берегу нашей полноводной сибирской реки Е., впадающей в Ледовитый океан, вдруг произросли пальмы, кипарисы и какие-то гигантские хвощи.
      Представляете? Их никто не посадил, а они произросли!
      Я тогда мигом побежал к доценту узнать, в чем дело, взволновался я почему-то очень.
      И доцент объяснил мне событие так:
      - Видите ли, в нашем районе, а следовательно, и в нашем городе широко развиты морские отложения триасовой системы. Вообще-то в СССР триас занимает относительно незначительные площади, относительно по окраинам его. Мы входим в триас. Мы относимся к области древнего триасового океана Тетис. Понимаете, в триасе здесь был древний океан. Он назывался Тетис. Потом океан высох. Остались морские триасовые отложения. Произрастали хвойные и гигантские хвощи. Расцвели рептилии, представленные динозаврами, ихтиозаврами, плезиозаврами и птерозаврами.
      - А что? Динозавры тоже будут?
      - Не знаю. По-моему, нет. Это живые организмы. Но следует заметить, что появление на берегу хвощей нельзя смешивать с появлением на берегу пальм. Пальмы сами по себе, а хвощи из триаса. Видимо, вышел какой-либо биологический катаклизм. Семена хвощей освободились от власти времени и дали пышные всходы. А пальмы тоже как-нибудь образовались. Довольно странно. Никогда раньше не бывало такого биологического взрыва. Вы понимаете меня, мой юный друг?
      Понимаю, как же мне его не понимать, когда даже вода в реке стала соленой. И видимого глазу течения в ней не наблюдалось. Так что из реки получилось вроде как бы море.
      Слух о чудесных изменениях в атмосфере нашего города ушел очень далеко от наших мест. Земляки, кто поехал отдыхать в Крым, на Кавказ и в Прибалтику, мигом вернулись в родные края да еще и привезли с собой курортников, отдыхающих и любопытных со всех концов нашей необъятной Родины.
      Молодцы.
      Я тут сразу, конечно, сдал свою жилплощадь коечникам, и они у меня проживали, платя по рублю за ночевку, веселя и радуя меня.
      Но недолго это мое веселье продолжалось, потому что как-то раз меня вызывают куда надо и говорят:
      - Мы прослышали, что вы, Евгений Анатольевич, занимаетесь неблаговидным делом, то есть пускаете за плату рубль в сутки отдыхающих коечников. Это, конечно, соответствует действительности?
      И недружелюбно на меня смотрят.
      А я отвечаю:
      - Так им же очень хочется спать. А потом, что же мне еще делать с целью увеличения заработной платы? Глотки, что ли, резать? Вы же знаете, что я последнее время работаю на низкооплачиваемой должности парикмахера бани номер два.
      Смеются и говорят так:
      - Да вы, оказывается, и газет не читаете?
      - А зачем я их буду читать? Мне и так жарко. Видите, жарища какая.
      Опять смеются и ласково так:
      - А вы почитайте. Авось что-нибудь да и получите. Мы вас просто обязываем.
      И приносят мне подшивку всех наших городских газет за истекший месяц.
      Я читаю и вижу, батюшки светы, в каждом номере по одному моему рассказу, а в некоторых сразу по два. Я ведь рассказы пишу в свободное от бритья и стрижки время.
      Подсчитал - сто восемь рассказов.
      - Господи! Товарищи! Да я и не написал столько! Товарищи!
      - Написали! Написали! Евгений Анатольевич, ступайте получать кучу денег - четыре тысячи двадцать один рубль.
      - Господи! Товарищи! Да что же я делать-то буду с такой уму непостижимой суммой?
      - Думаем, что вы найдете ей достойное применение, Евгений Анатольевич. Мы верим вам. Но первое и самое главное - это мы вам советуем и, если хотите, даже приказываем - гоните взашей коечников. Не позорьте честное имя парикмахера и писателя. Живите спокойно на своей жилплощади сами.
      И теперь я живу хорошо. Трачу понемногу деньги. Работаю. Повсеместно уважаем.
      Но, однако, я не совсем счастлив. Так уж устроен человек. Все время я с нетерпением жду, когда у науки или у техники дойдут наконец руки и до нашей проблемы. Все-то я не могу дождаться, когда она объяснит в конце концов причины нашего загадочного и прекрасного случая, а также выявит с достаточной точностью химический состав новой атмосферы.
      1969
      г. Красноярск