Мы много говорили о технике, о космосе, о Луне. А теперь давайте поговорим о людях, которые всё это сделали. Поинтересуемся, как астронавты несли на себе почётный груз славы покорителей Луны.

Конечно, самым славным было возвращение первых покорителей Луны – экипажа «Аполлона-11». Первопроходцев Луны «ждали дороги славы: торжественные встречи, чествование на вашингтонском капитолийском холме, парады, обеды, череда нескончаемых приёмов и пресс-конференций, 38-дневная поездка по 22 странам мира. И воспоминания. На всю жизнь» [1]. Разве это не приятно? Об этом мы узнаем чуть позже. Но сначала первопроходцев посадили в карантинный изолятор.

Илл.1. После успешного приводнения экипаж А-11 отправляется на карантин в специальный фургон на борту авианосца «Хорнет».

Когда А-11 приводняется в заданном районе, астронавтов встречает специальная команда в масках, сами астронавты – тоже одели маски. Даже корабль и тот обрызгали хлоркой [2, 3]. Астронавтов поднимают на авианосец и сразу направляют в карантинный фургон на целых 18 дней (илл.2). Тут же наряд военной полиции оцепил фургон.

Видный российский космический авторитет, главный конструктор корабля «Союз» К. П. Феоктистов с недоумением говорит об этом мероприятии НАСА [4]:

Действительно, какие могут быть бактерии на Луне, обрабатываемой уже несколько миллиардов лет каждые 27 дней то космическим холодом -150°С, то солнечным жаром +150°С и облучаемой потоками радиации от вспышек на Солнце? Есть ли у медиков на Земле такие стерилизаторы? А зачем опрыскивать хлоркой корабль, если он при возвращении летел через атмосферу в облаке с температурой в несколько тысяч градусов? И, уж если лунные бактерии есть, и они такие устойчивые, то какой карантин, и какая хлорка поможет против них?

Так неужели расчётливые американцы не подумали о таких простых вещах и потратили деньги впустую? Нет, по мнению автора, бестолковой эта трата денег кажется только в том случае, если думать, что американцы действительно побывали на Луне и действительно беспокоятся насчёт лунных бактерий. А вот в сценарии мистификации карантин занимал важное место.

Чёрные маски на лицах астронавтов подчёркивали опасность и непредсказуемость космической заразы. Но они же помогли «первопроходцам» Луны избежать лишних взглядов массы встречающих людей и пресекли с их стороны ненужные вопросы. Полезен и кордон из военной полиции. Всё это для астронавтов – большая психологическая помощь на первых порах. Ведь они приступали к самой важной части своего задания – постоянной лжи о высадке на Луну. И не по телевизору, а глядя в глаза собеседника. Без переходного периода можно и сорваться. А карантин обеспечивает этот переходной период тем, что почти на три недели резко ограничивает общение первопроходцев с «недопущенными» людьми. За это время режиссёры могут оценить реакцию общественного мнения на «лунные» репортажи и, в случае чего, отыграть назад по заготовленному сценарию с минимизированными потерями для престижа. Но прошло 18 дней и стало ясно, что обман удался. «Первопроходцы» вышли на свободу. Теперь на их плечи легла сложная и ответственная задача – на многочисленных встречах, пресс-конференциях и приёмах они должны отрабатывать легенду «посадки на Луну», не допуская ни единого промаха. И в целом они с ней справились блестяще.

Благодаря их вселенскому успеху, астронавты последующих «Аполлонов» уже как бы оказались в тени их славы. Они закрепляли успех первопроходцев, но, конечно, им было гораздо легче. Ни у НАСА, ни у самих астронавтов уже не было сомнений в том, что общественность доверчиво «проглотит» очередной рассказ о путешествии на Луну. И астронавты сразу после полёта смело шли на контакт с аудиторией. Карантин, как предохранительная мера, для А-12 и последующих «лунных» «Аполлонов» был отменён.

А ведь если бы астронавты действительно возвращались с Луны, то такая быстрая отмена карантина не выдерживает критики. Действительно, предположим, опасные лунные бактерии существуют, но не выдерживают раствора хлорки. Они от неё погибли и потому не были обнаружены американскими специалистами. И при таком предположении, где основания для решения об отмене карантина уже при втором возвращении астронавтов (А-12)?

Эти рассуждения укрепляют во мнении о том, что причиной карантина была вовсе не боязнь лунных бактерий.

Стоит ли сомневаться в том, что экипаж для первого полёта на Луну был составлен специалистами НАСА из людей, которые не только хорошо выполнят задание, но и будут ассоциироваться у людей Земли с самыми лучшими чертами пропагандируемого образа типичного американца? Ведь никто не скрывал, что полёт на Луну – это грандиозное пропагандистское мероприятие.

Илл.2. Астронавты из карантинного фургона беседуют с Президентом США Никсоном

Вот они, люди только что вернувшиеся с Луны (илл.2). Даже тесная кабина изоляторного фургона не может испортить их радостное настроение. Из окна фургона глядят лица, излучающие радость и дружелюбие. Первопроходцы, судя по отзывам их сослуживцев, были людьми, приятными и очень приятными в общении.

Майкл Коллинз – «весёлый, смешливый, … если бы в Хьюстоне был объявлен конкурс на всеобщего любимца, Коллинз обязательно победил бы» [1].

Нейл Армстронг – «стройный, спокойный, улыбчивый, типичный американец, а если чем и отличается от других, то только скромностью и молчаливостью… чем ближе вы узнаёте Нейла, тем лучше понимаете, какой это тёплый человек» [1].

Эдвин (Баз) Олдрин – «немного похож на голливудского супермена, любил аудиторию, говорил точно и ярко» [1].

«Всеобщий любимец, … типичный американец, … почти голливудский супермен, умеющий говорить точно и ярко», – похоже, неплохо поработали специалисты НАСА, подбирая экипаж в такой исторический полёт. Да, иначе и быть не могло. Психологическая совместимость, взаимоподдержка и дружеские отношения – не являются ли они одним из обязательных условий формирования космического экипажа, тем более в такой ответственный полёт?

Об огромной роли этого фактора очень хорошо написал известный норвежский путешественник Тур Хейердал, совершивший с пятью спутниками знаменитое путешествие на плоту через весь Тихий океан [5]: «Грозовые тучи, низкое давление и ненастная погода будут представлять для нас меньшую опасность, чем угроза столкновения характеров …В этом случае хорошая шутка часто бывает столь же полезна, как и спасательный пояс». Замечание Хейердала о важности “хороших шуток”, вместе с отзывами о весёлом нраве и общительности астронавтов А-11 весьма контрастирует с тем, как в реальности повели себя астронавты в полёте.

«Здешние репортёры окрестили экипаж «Аполлона-11» самым неразговорчивым экипажем из всех экипажей американских космических кораблей … сообщения с борта «Аполлона-11» предельно лаконичны…» – сообщает 17 июля 1969 года из Вашингтона собкор «Правды» Б. Стрельников [6].

О неразговорчивости астронавтов упоминает и спецвыпуск “A Look” (см. July 16) [7].

Всё человечество ждёт, прежде всего, простого человеческого рассказа о событии, о котором из века в век мечтали лучшие умы человечества, а «сообщения с борта «Аполлона-11» предельно лаконичны». Но ведь астронавты А-11, судя по приведённым выше отзывам сослуживцев и знакомых, – совершенно нормальные в плане общения люди. Правда, Армстронг, судя по этим отзывам, – молчун, зато Коллинз – «весёлый и шутливый», да и Олдрин «любил аудиторию и умел говорить точно и ярко».

За полгода до этого на Луну, точнее вокруг неё, уже летал один молчаливый экипаж. Это был экипаж «Аполлона-8». Как уже рассказывалось в разделе 6, когда от астронавтов А-8 ждали рассказа, о том, что они видят с окололунной орбиты, они молчали.

Тогда (А-8, первый полёт вокруг Луны) – молчание, теперь (А-11, первая высадка на Луну) – предельная лаконичность. Не проглядывает ли здесь некая закономерность: как американцы объявляли об очередном историческом шаге, так на астронавтов нападала странная скупость в общении с остальной частью человечества? И что за странная политика у НАСА – направлять в первый полёт на Луну самый неразговорчивый экипаж? Почему в полёте на Луну вполне обычные люди (судя по приведённым отзывам) вдруг стали такими неразговорчивыми? Или им было рекомендовано было поменьше говорить, чтобы не сболтнуть по неосторожности лишнее? Тогда о чём они могли проболтаться?

Через некоторое время после возвращения на Землю в поведении и образе жизни некоторых членов экипажа А-11 стали проявляться странности.

Опять странно. Как правило, люди, прошедшие вместе трудные испытания стремятся к встречам, чтобы вспомнить славное былое. И, случается, ради этого откладывая свои повседневные дела, люди едут издалека.

У Армстронга проявилась острая тенденция к самоизоляции. «Он упорно желал занимать лишь такое место, которым не был бы обязан «Аполлону-11».С упорством избегает встреч с прессой и живёт довольно замкнуто в кругу своей семьи…Нейл живёт в замке, окружённом рвом с драконами. По желанию он опускает подъёмный мост и делает вылазки, что, впрочем, случается редко» [1].

У супермена Олдрина дело дошло до проблем с психическим здоровьем. А ведь он – опытный лётчик–испытатель, прошёл жёсткий отбор при приёме в группу астронавтов, летал на «Джемини-12». И никаких проблем с «нервами» до полёта А-11 у него не было.

К этому букету странностей стоит добавить информацию корреспондента «Правды» в Вашингтоне В. Гана о том, что Олдрин «долгие годы «дрейфовал» от алкоголизма и депрессии» [8]. От каких стрессов и переживаний спасался алкоголем Олдрин?

Итак, сначала астронавты А-11 показывают себя в полёте как один из самых неразговорчивых экипажей. Затем, по возвращении на Землю все трое астронавтов разбегаются из НАСА и не хотят встречаться друг с другом. Один из них прячется в «замке с драконами», другой доходит до психического расстройства и запивает горькую. Какой-то странный выбор астронавтов был в НАСА при формировании лунных экипажей. Сначала в НАСА говорили о том, что астронавтом может быть только человек с абсолютным здоровьем (раздел 3), а затем направили в первый полёт на Луну человека с неустойчивой психикой и склонностью к алкоголизму?!

А вот у третьего члена экипажа, у М. Коллинза особых проблем с психикой не возникло. «Коллинз говорил, что, может быть, это даже хорошо, что он кружил возле Луны, а не сел на неё, потому что груз славы – очень тяжёлый груз» [1]. Вот оказывается, какая тяжёлая эта лунная слава. И чем дальше от Луны сумел удержаться астронавт, тем лучше для его психического здоровья. Напомним, что по легенде НАСА, Коллинз, хотя и летал вокруг Луны, но на Луну не высаживался. Так что он мог не утомлять себя рассказами о том, как это здорово – ходить по Луне. Почему же так тяжело было Армстронгу и Олдрину нести бремя славы первопроходцев Луны?

Илл.3. Вижу Землю, рассказываю про Луну?

Почему астронавты были часто так сухи и необщительны в полном противоречии с описанием их характеров? Почему НАСА направила в первый полёт «самый неразговорчивый экипаж»? Автор полагает, что на самом деле всё было несколько иначе. Экипаж состоял из нормальных людей – не болтунов, но и не педантов, а именно таких, какими их описывали друзья и знакомые. Но задачу эти люди решали из ряда вон выходящую – находясь на орбите около Земли, они посылали на Землю доклады про путешествие к Луне. Как говорится: «вижу одно, говорю другое» (илл.1)? И они не могли себе позволить проговориться ни одним словом. А поэтому – ни одного лишнего слова: всё строго по сценарию, разработанному в НАСА.

После возвращения астронавтам было нежелательно оставаться в НАСА. По двум причинам. Во-первых, подавляющая часть сотрудников НАСА была, конечно, не осведомлена об истинном содержании полёта А-11. Во-вторых, сотрудники НАСА – это квалифицированная аудитория. Они могли бы задать много компетентных и поэтому трудных вопросов. Кроме того, очень многие из них хорошо знали астронавтов лично. А врать товарищам не так просто. Поэтому всем трём следовало уйти из НАСА.

Не нужны были и лишние контакты ни с журналистами, ни с новыми сослуживцами, ни просто со знакомыми. Поэтому Нейл сидит в замке с «драконами», требует не связывать его дальнейшую судьбу с «Аполлоном». Он и Олдрин, оба не любят журналистов.

Судя по некоторым признакам, бремя славы давило на первопроходцев неравномерно, а исходя из принципа – «чем меньше рассказываешь о высадке, тем целее нервы».

Легче всех Коллинзу – ведь его роль в экспедиции не нуждается в легенде «посадки на Луну». А, как выглядит Луна с высоты 100 км, он хорошо изучил по фотоатласам. Поэтому он и говорит, что это даже хорошо, что он кружил возле Луны, а не сел на неё.

Армстронг «был на Луне». Но поскольку он по характеристике молчун, то ему достаточно воздерживаться от контактов с журналистами, а в кругу друзей и сослуживцев и максимально дистанцироваться от всего, что связано с Луной. Так он себя и ведёт.

Тяжелее всех Олдрину. Ему отведена активная роль в рекламной кампании (стандартный герой, умел говорить ярко и точно, любил аудиторию). Чем объяснить его подавленное состояние перед выступлением в Конгрессе? Только ли робостью перед высоким собранием? Но ведь это была одна из самых благожелательных аудиторий. Без её согласия не было бы денег и не было бы и самой программы «Аполлон». Автор полагает, что в Конгрессе лишь очень немногие знали об истинной сущности полётов «на Луну» (в частности – члены сенатской комиссии по аэронавтике и исследованиям космоса, утвердившие решение «23 апреля»). Получается, что Олдрин и его коллеги, рассказывая о полётах на Луну, обманывали высший законодательный орган страны, по крайней мере его неинформированную часть.

Конечно, Олдрин действовал по поручению самых высоких властей. Но спасало ли это в случае провала? Наверняка, он и его коллеги были бы в числе первых «козлов отпущения». Провал недопустим и в любом другом месте, но врать законодателям в их собственном доме – упражнение не для слабонервных. Вот почему в день выступления в конгрессе Олдрин находился в состоянии оцепенения. Он, способный говорить ярко и точно, вынужден бормотать штампованные фразы. Он не имел права отойти от сценария: на все вероятные вопросы были подготовлены ответы. Любой отход от заготовленных «штампованных» фраз был чреват опасностью провала. Иногда встречаются неожиданные непредусмотренные вопросы и ситуации. И Олдрин стал нуждаться, чтобы ему указывали, как поступить. Кто ему давал эти указания? Да, видимо, те же лица, что составляли «штампованные фразы». В целом, Олдрин успешно справляется с поставленной задачей, но ценой огромного перенапряжения. Отсюда – жалобы на болезнь, меланхолия, успокоительные пилюли, потребность в психиатрической помощи. И не этими ли обстоятельствами объясняется то, что впоследствии Олдрин долго «дрейфовал от алкоголизма и депрессии»?