Впрочем, не только выздоровление Ельцина заставило сделать его нестандартный атакующий ход. Югославский кризис и жесткая позиция президента в этом кризисе бесспорно повысили авторитет Ельцина внутри страны. Позиция России лишена колебаний, безрассудства и оголтелости - остановить агрессию и добиться от мирового сообщества осуждения действий НАТО, но при этом не дать втянуть себя в войну. Расчет здравый. Любой ажиотаж бездумного патриотизма будет уравновешен протестом российских матерей. Главное, избежать милитаристских крайностей. В остальном в отношении балканского кризиса общество достаточно едино и солидарно с президентом. Таков политический фон. Но этим все не исчерпывается.
      В своем последнем ежегодном послании Федеральному Собранию президент дал понять, что не намерен быть безучастным свидетелем коммунистического реванша.
      Антипрокурорский указ президента - чисто ельцинский ход, порождающий панику в рядах противника. Рассуждения оппонентов примерно таковы. Если президент, по общему мнению переживающий самый глубокий за время своего президентства личностный кризис, с невероятной утратой влияния своего окружения на повседневную политику страны, тем не менее решается на атаку, значит, он что-то задумал и у него есть козыри. Привычное блуждание политологов по замкнутому кругу. У президента, по существу, нет выхода, кроме как доказать свою действенность и попытаться вернуть свое влияние в верхней палате Федерального Собрания. Заявив в ежегодном послании о недопустимости идеи назначения губернаторов и торжестве народного права выбирать свою власть, президент подыграл верхней палате. Будет ли этого достаточно, чтобы сенаторы вняли здравости и поддержали идею замены Генерального прокурора, сказать трудно.
      Начнем с того, что в абсурдное положение поставил себя сам Генеральный прокурор. Не станем оспаривать утверждения Скуратова, что он подал прошение об отставке под давлением. При этом заметим, что прокурор, уступающий давлению (а в сознании нации Генеральный прокурор - это твердыня правопорядка и закона), теряет свой авторитет мгновенно хотя бы уже потому, что прокурору положено быть не таким как все. И то, что после прошения об отставке Генеральный прокурор прячется в больнице, говорит не в пользу волевого человека. Но Бог с ним - заболел.
      Затем прокурор отказывается от своего заявления, аннулирует его. Еще накануне вечером на собеседовании в Совете Федерации он подтверждал свою решимость и желание покинуть пост Генерального прокурора и вдруг... Не станем обсуждать мерзостность компромата на Генерального прокурора, добытого с нарушением закона. Мы обсуждаем вне этой малоприятной ситуации поведение самого Скуратова. Кстати, любопытная деталь. Скуратов взорвался не после показа компрометирующей его видеопленки, не желая уступать шантажу. Все было наоборот. Силы, противостоящие Скуратову, узнали, что он вторично уступил давлению и решил это свое изменившееся устремление объяснить разгулом коррупции и своим желанием бороться с ней. А потому не уступать давлению, если на то будет воля сенаторов. Спектакль был разыгран безукоризненно. Но вот в чем несоответствие. Заявляя накануне заседания Совета Федерации о своем непременном желании уйти в отставку, Скуратов обманывал и членов профильного комитета сената, и Егора Строева. К этому времени у Скуратова уже готов был план опрокидывающего маневра. И все необходимые обсуждения этого плана он провел "до того". В этом изменении позиции Скуратова, конечно же, ключевую роль сыграли Илюхин и левое думское большинство. Но надо им отдать должное. Конспирация в расчете на массовую утечку информации оказалась почти безукоризненной. Для большинства сенаторов откровения Скуратова на трибуне Совета Федерации явились приятной неожиданностью. Однако утечка информации все-таки состоялась и силы, противодействующие Генеральному прокурору, узнали о действиях Скуратова вечером 16 марта. Времени практически не оставалось, и было принято решение показать пленку в эфире и тем самым отрезать Скуратову путь к отступлению. Операция была проведена при помощи государственного телевидения, но должного результата не достигла. Во-первых, пленка показывалась поздно ночью, во-вторых, параллельно на другом канале шел футбол и большинство сенаторов видеосъемок забавы прокурора не видели. Это позволило Скуратову сыграть от противного и сказать, что если у него и были какие-либо сомнения по поводу своей позиции, то после столь явного шантажа и давления он намерен бороться до конца. Хотя, по существу, изменив свою позиции на 180° и допустив утечку этой информации, конечно, не умышленно, Скуратов сам спровоцировал показ пленки. Уровень негодяйства тех, кто заманил человека, похожего на Генерального прокурора в постель, не требует комментариев. Но ведь и Генеральный прокурор стал проявлять активность только тогда, когда под ним загорелась земля. И это меньше всего напоминает защиту законности. Прижатый к стене Скуратов защищает себя. А в этом случае о взвешенности и чистоте доводов говорить не приходится. Располагая достаточными материалами, Скуратов молчал, сводил расследование на нет. Разумеется, материалы швейцарского прокурора мадам дель Понте усилили позиции Скуратова. На всякий случай дель Понте успокоила президента, сообщив, что никаких компрометирующих материалов на окружение президента она, упаси Бог, не привозила, и у нее их попросту нет. Этому, разумеется, никто не поверил, и нервное ожидание продолжилось. Скуратов активизировал действия прокуратуры, начались выемки документов по широкому фронту. Качнулась земля под ногами самого доверенного лица в кремлевском окружении Ельцина, управделами Пал Палыча Бородина. Человека всесильного, богатого, цепкого и опутанного связями внутри и за рубежом, связями разными. По признанию самого Бородина, под его началом в сфере строительного, земельного и прочих видов бизнеса работают свыше 150 тысяч человек. Он человек, отвечающий за благоустройство власти в России - всей власти. Не станем предаваться слухам, но согласимся, что вести безупречно такое хозяйство трудно, да и невозможно. Швейцарский прокурор покидает Россию, оставляя открытым недоуменный вопрос: если ничего нет, зачем она приезжала? А раз этого быть не может, значит есть. Тем более что швейцарская жрица правосудия дает очень высокую оценку Юрию Скуратову. Частность, конечно, но частность значимая. Прокурорская проверка служб Бородина в связи с его сотрудничеством с фирмой "Мабетекс", имеющей сверхобъемные заказы в России и странным образом постоянно выигрывающей все тендеры на строительство самых разных и самых престижных объектов, немедленно порождает волну подозрений в подкупе высоких чиновников. Бородин дает объяснения на всех телевизионных каналах. Бородин нервничает, и это бросается в глаза. Попытка в своих разъяснениях отнести прокурорский наезд к числу нескончаемых проверок, которыми постоянно досаждают управлению делами те или иные контрольные службы, выглядит малоубедительной. А термин "проведена выемка документов в управлении Кремля" вообще угрожающий, как бы материализующий масштаб свободы, обретенной Генеральным прокурором после его бунта в сенате. Впрочем, нервничает не только Бородин и все, кто связан с Бородиным. Нервничает и Юрий Скуратов. Где-то в районе 30-31 марта Скуратов узнает, что в президентских службах подготовлен указ о его отстранении. Указ не подписан, но подготовлен. Скуратов решает провести разведку боем. Первого апреля он дает интервью, где сообщает о необыкновенной плодотворности своих встреч с швейцарским прокурором и объявляет, что прокуратура располагает именами владельцев внушительных счетов в швейцарских банках. На вопрос корреспондента, известные ли это люди, Скуратов интригующе добавляет: "Очень известные". Это произошло 1 апреля. Если быть откровенным, это было похоже на шантаж высшей власти, к которому он прибег, желая остановить ее антискуратовские действия. Первого числа с президентом встречается Владимир Путин, новый секретарь Совета безопасности и глава ФСБ. Разумеется, вопрос о Генеральном прокуроре обсуждался. А наутро был обнародован указ президента об отстранении Юрия Скуратова от исполнения своих обязанностей в связи с возбуждением против него уголовного дела. Скуратов пытается сделать заявление в СМИ, но обнаруживает, что все телефоны у него отключены. Спустя час он встречается с руководителями ФСБ и МВД, где ему сообщается, что специалисты признают скандальную пленку подлинной, а также о том, кто и когда возбудил против него уголовное дело. Те же Путин и Степашин сообщают, что Скуратов пообещал не мешать расследованию возбужденного против него дела. Такова малоприятная хронология конфликта.
      Вывод очевиден. Конфликт между ветвями власти обостряется, а вся власть, и президентская, и законодательная, и губернаторская, и правоохранительная в глубокой грязи, и уже трудно понять, кто кого топит и кто кого пытается отмыть. Все с опаской оглядываются на президента, он, кажется, выздоровел, от него следует ожидать непременной активности, слишком много проиграно. Не только Скуратов, но и Власов, кандидатура, предложенная президентом на руководство избирательной комиссией, потерпел фиаско. И как последняя капля, доказывающая, что Совет Федерации уже не оплот президента, - очередной провал Митюкова, предложенного президентом в состав Конституционнного суда. Больного льва в прериях уже никто не боится.
      Может или не может президент отстранить прокурора от своей должности? Не освободить, а отстранить на период расследования его личного уголовного дела? Этот вопрос не прописан в Конституции. Отсюда возможен вывод: что не запрещено законом, то разрешено. Хорошо понимая Ельцина, я могу представить ситуацию, сложившуюся после скуратовского демарша. Так было уже не раз в прошлые годы, когда Ельцин требовал юридического обоснования для своих внешне противоречивых действий. Юристы встают на уши и добывают обоснование. В прошлые времена ударной фигурой в поисках нестандартных решений был Сергей Шахрай. Отдадим ему должное. Он не раз и не два находил выход. Сейчас Шахрая нет. И юридический мост, по которому президент собирается перебраться на ту сторону реки, чтобы атаковать оппонентов, может не выдержать. Ситуация вокруг Скуратова имеет три составляющих.
      Линия самого Скуратова. С невольным вопросом: на что рассчитывает Генеральный прокурор?
      Линия президента и его окружения. Чем опасен Скуратов и кому?
      И наконец, политический базар, на котором продают и покупают все политические партии. Какой капитал обретут те или иные политические силы, торгуя Скуратовым?
      Шаг, предпринятый Генпрокурором, конечно же, продуман. Цена Генерального прокурора, даже с приставкой "экс", в год парламентских и президентских выборов возрастает пятикратно. Почему президент посчитал возможным заменить Генерального прокурора? Здесь предпочтительны две версии, и обе совершенно обоснованны. Президент недоволен деятельностью Генерального прокурора. Практически не раскрыто ни одно громкое преступление. Коррупция парализовала все правоохранительные структуры. Президенту нужно подтверждение, что он, президент, не просто декларирует идеи борьбы с преступным миром, но и достиг конкретных результатов. Медленно, безынициативно работает прокуратура. Вспомним раздраженную реплику Ельцина: "И вообще непонятно, кто руководит Генеральной прокуратурой!"
      Версия вторая. Скуратов подобрался достаточно близко к священным коровам. В его руках убийственные доказательства алчности высоких чиновников, он располагает материалами подобного рода и на семью президента. Последние шаги Скуратова по отношению к ведомству Павла Бородина подтверждают эту версию.
      Версия третья. Президент получил информацию о том, что Скуратов собирает антипрезидентское досье, находится под неотступным влиянием левых радикальных сил. Именно ведомство Скуратова будет сбрасывать информацию в средства массовой информации и подпитывать силы, находящиеся в непримиримой оппозиции к президенту. Антипрезидентские силы в Генпрокуратуре работают на импичмент президента. Они создают отрицательный фон вокруг президента, его семьи и его окружения. Ельцин оценил опасность. Он не забыл, что такое иметь нелояльного президенту председателя Конституционного суда. Повторять еще раз подобную ошибку, но теперь уже с Генпрокурором, президент не намерен. Тот факт, что сенат, а проще говоря, губернаторский корпус вопреки желанию президента оставил Генпрокурора в его должности, явился для Ельцина тревожным сигналом, что Совет Федерации при голосовании по импичменту уже не является его опорой, сдерживающей истерию Государственной Думы. Ельцин сыграл на опережение, хотя оно было достаточно относительным. Генеральный прокурор уже успел дать пространное интервью программе "Итоги". Оно прозвучало в эфире 5 апреля и, скорее всего, еще больше обострит конфликт. Линия прокурора в этом конфликте обрела индивидуальную окраску после его заявления, поданного на имя президента с просьбой об отставке.
      Николай Бордюжа, судя по словам прокурора и по факту заявления, провел беседу с Юрием Скуратовым продуктивно. Просьба Скуратова об отставке появилась. Не исключено, что именно Бордюжа посоветовал Скуратову лечь в больницу, полагая, что заявление об отставке может быть рассмотрено в сенате в отсутствие прокурора. Сенат неожиданно заупрямился и в отсутствие Генерального прокурора его заявление рассматривать отказался. Сейчас уже можно сказать с уверенностью, что упрямство сената не было случайностью. Силы, оппозиционные президенту, при разительной разновзглядности, объединились. На одной чаше весов и "красные губернаторы", и "Отечество". Возражение сената объективное и здравое. Он назначал прокурора на должность в его присутствии, поэтому, строго соблюдая процедуру, хотел бы заслушать прокурора, прежде чем проголосовать за его отставку. Не вызывает сомнения, что упрямство сената являлось частью общего плана. Сопротивление губернаторов должно было обнадежить Скуратова, что его дело нельзя считать проигранным. С этого момента началось обратное движение вдохновленного Скуратова. Николай Бордюжа, неожиданно оказавшийся в больнице с подозрением на инфаркт, как бы блокировал ситуацию. Беседа со Скуратовым состоялась. Заявление Генерального прокурора на столе президента, о сути беседы прокурор проинформирован. В вопросе поставлена логическая точка. Каприз сенаторов случился, когда Николай Бордюжа был уже в ЦКБ.
      Болезнь Бордюжи оказалась для Скуратова неожиданным подарком. Дело в том, что одной из главных задач, поставленных перед Н.Бордюжей в момент его назначения на пост главы президентской администрации, была задача создания климата продуманных отношений с губернаторами, чтобы хорошо понять, насколько реальна идея Примакова об укреплении управленческой вертикали с возможностью отказа на будущее либо от выборности губернаторов с переводом их на режим президентского назначения, либо конституционное право по их отзыву. Так или иначе, Конституцию придется подправлять. Не следует заблуждаться. Николая Бордюжу на его совмещенную должность секретаря Совета безопасности и главы администрации президента предложил Евгений Примаков. Президент переживал очередной кризис физического самочувствия и вряд ли особенно возражал, тем более что хотел иметь рядом с собой человека исполнительного и энергичного. Кадровый военный такого уровня президенту пришелся по душе.
      Болезнь президента, а затем и болезнь главы президентской администрации парализовала кремлевский аппарат. Работу с сенаторами могло проводить только первое должностное лицо и ни в коем случае никто из его заместителей. Тем более что эта работа для Бордюжи имела одну активную сопутствующую - он обладал значительной неофициальной информацией о деятельности региональных лидеров. И они это понимали. Ситуация оказалась пущенной на самотек. Откатному противодействию Скуратова никто не мешал. Это была вторая оплошность Николая Бордюжи. В свое время он точно так же не довел до конца работу, связанную с отставкой Бориса Березовского и позволил президентским оппонентам чрезвычайно осложнить ситуацию. Скуратов получил запас времени, чтобы подготовить несколько рубежей обороны.
      И никаких мгновенных совестливых прозрений у Скуратова накануне выступления в Совете Федерации не произошло. Он готовился тщательно и заблаговременно. И беседы накануне 6 марта были попросту дымовой завесой. Надо помнить, что сенаторы в Москве бывают наездами и многих деталей столичной политической кухни не знают. Положение Скуратова, по сути, положение ложное. И в этой ситуации он оказался не по своей воле.
      В среду, 8 апреля, Скуратову предложили выступить в Государственной Думе. На сегодняшний день поддержка Скуратова базируется на поддержке КПРФ. Уже нет никаких сомнений, что к обострению конфликта именно эти силы вели Скуратова. Скорее всего, Скуратов, выступая в Думе, повторит свой сенатский маневр. Теперь у него в руках материалы швейцарского прокурора. Он не огласит их. Он еще раз повторит - они есть!
      Илюхин предлагает поведение Скуратова отделить от его должности. Бой идет за должность Генерального прокурора, а не моралиста, взывает Илюхин. Илюхин - натура, извращенная ненавистью и злобой. В нем уже давно погиб здравый юрист. Человек, разделяющий мораль с нормами борьбы за справедливость, которая и есть основополагающий камень в фундаменте морали, с точки зрения юриспруденции, выглядит дикарем. Но забудем о дикарстве Илюхина. Речь идет о Скуратове.
      Отныне и навсегда Скуратов повязан одной политической силой, она его спасает, она его ангажирует. Такой человек не может быть Генеральным прокурором страны. Cтав разменной фигурой в схватке политиков, прокурор превращается в высокодолжностную пешку, это его профессиональная трагедия. Любое дело, которое заведет прокурор, будет рассматриваться и истолковываться как политическое преследование. Осторожный Скуратов и в прошлые времена не отличался заметной самостоятельностью. Теперь этот недуг превращается в профессиональное кредо Генерального прокурора.
      И последнее. Что такое Генеральный прокурор в предстоящих политических баталиях? Коммунисты уже заявили свои права на Скуратова с нахрапистой наглостью. Это сразу же сделало Генерального прокурора фигурой едва ли не враждебной и малопривлекательной практически для всех остальных политических сил России. Скуратов нужен коммунистам как таран, пробивающий Кремлевскую стену. Приди они к власти, Генпрокурор с подмоченной моральной репутацией им не нужен. Следовательно, все усилия Скуратова продолжить свою профессионально значимую жизнь окажутся малоуспешными. Он будет использоваться как те две дамы в постели человека, похожего на Генерального прокурора. И точно так же как они сейчас, спустя некоторое время он будет опасаться за свою безопасность. Губернаторы скоро поймут, что оказались в ловушке, которую им устроили "красные" сподвижники по верхней палате. Губернаторы сами прошли выборы и знают цену компромату. И им не нужен Генеральный прокурор, который начнет борьбу с коррупцией, руководствуясь кратким курсом ВКП(б). Для многих из них это новая головная боль. И что еще натворит это Генеральный прокурор, старательно прислуживая коммунистам? Борьба Скуратова с президентом и его "семьей" как месть раба хозяину? Возможно. Но надолго его не хватит. Почему? Потому, что он очень осторожен и мягок натурой. Да и что толку?
      Самое разумное было бы уехать послом в страну, похожую на Данию, Голландию или Швейцарию, но непременно очень похожую. Только вот кто пошлет? Не скажите, послать могут и дальше. И там, в кругу отстраненной благополучности, он напишет захватывающие мемуары в назидание следующим, очень похожим на Генерального прокурора и президента людям.
      Интрига
      Предвыборный год нарушает динамику политической жизни. Отпускное лето превращается в лето батальное. Осенью накал достигнет кульминации. А к декабрю общество искупается в грязи до такой степени, что к избирательным урнам его приведет не гражданский долг, а чувство отвращения к власти, как таковой.
      В течение трех месяцев: май, июнь и июль - диспозиция политических противостояний осталась неизменной. Более отчетливо стали просматриваться лишь детали: тактический рисунок и стиль поведения конкурентов, однако общая картина, по существу, сохранилась.
      На левом фланге коммунисты, народовластие и примкнувшие к ним. Лидер пока прежний - Геннадий Зюганов.
      На правом - некая суммация младореформаторских сил, более похожая на клуб экс-премьеров и экс-вице-премьеров. Такого нет ни у левых, ни у центристов - два экс-премьера и шесть экс-вице-премьеров, причем трое из них первые. С лидером пока путаница. Правда, есть руководитель предвыборного штаба Анатолий Чубайс. Так что все вопросы к нему.
      Появление в качестве союзника правых движения "Голоса России", возглавляемого самарским губернатором Титовым, еще больше осложнило амбициозный рельеф на фланге. Правым Титов нужен позарез. Какая ни есть, но губернаторская бригада. Это делает блок жизнеспособным.
      Проблема правых, находись они во власти или окажись вне ее, оторванность от региональной политической элиты, которая в подавляющем большинстве не приняла экономическую модель, предложенную младореформаторами, и на протяжении семи лет находилась пусть в скрытой, пусть умеренной, но оппозиции к реформам. Появление группы губернаторов, разделяющих взгляды Гайдара, есть тоже следствие демократических преобразований в России. У младореформаторов появились свои губернаторы.
      Уступая общей тенденции критического восприятия проводимых реформ, они тем не менее придерживались стиля негласных сторонников, внешне поддерживающих возмущение федеральной властью, которое бытовало в сенате.
      Титов не пошел в "Отечество", там он тридцатый, а может, сороковой. И в силу приверженности демократической риторике был бы на явном подозрении как у просто государственников, так и государственников оголтелых, которых достаточно в "Отечестве". Титов, говоря языком бизнеса, выбрал средний банк, где он желанный клиент.
      И, наконец, центристы - "Отечество", "Вся Россия" и масса общественных образований, неприемлющих радикальных экономических и политических экспериментов.
      Пока эти два главенствующих движения идут порознь. Но они приговорены к союзу, так как и левый, и правый фланг обрели необходимую концентрацию политических сил. Распыленность, раздробленность центра в этих условиях очевидный политический просчет.
      Лидером центра, его идейным мотором является Юрий Лужков. Минтимер Шаймиев достаточно самостоятелен и авторитетен как политик и столь же хитер как региональный лидер. Шаймиев будет подчеркивать свою неослабевающую лояльность к Кремлю до последнего момента. И тем самым, окажись он в союзе с неудобным для президентского окружения Лужковым, окажется некой гарантией умеренности московского мэра и его большей расположенности к экс-президенту. И хотя Кремль настойчиво подталкивает Шаймиева в сторону "Правого дела", он, вяло сопротивляясь, подчеркивает свою верность идее единой России, которая наиболее здраво и уважительно трактуется в повседневной практике московского мэра.
      Скорее всего, единение "Отечества" и "Всей России" будет напоминать двуглавого орла. Ну что ж, это не самый плохой политический логотип.
      Неожиданный дрейф "аграриев" в сторону "Отечества" вполне объясним, хотя до конца не ясно, есть ли согласие насчет смены лагеря в самом руководстве "аграриев"? Насколько едина позиция Лапшина - лидера объединения и Харитонова - руководителя депутатской группы в Думе, который до сих пор послушно бежал в качестве пристяжной в упряжке коммунистов.
      Присоединение "аграриев", возможно, и усилит "Отечество", но прежде всего добавит консервативного груза. Ибо всякое новаторство, а Лужков к идеям новаторства предрасположен, будет восприниматься "аграриями" в штыки. Исторически российский консерватизм держался на идеях так называемых "почвенников", исповедующих верность крестьянской России.
      "Аграрии", протаптывая тропу в "Отечество", в целом поступают правильно. Лапшин и Харитонов вряд ли в лужковском лагере будут более заметными политическими персоналиями, чем в лагере Зюганова, но понимание значимости отечественного сельскохозяйственного производства, понимание не теоретического, а истинно практического в лице Лужкова они получат. Занимаясь и в прошлом, и в настоящем продовольственным обеспечением Москвы, Лужков достаточно прикипел к крестьянству. И крестьянский фланг "Отечеству" необходим.
      Разумеется, три обозначенных политических массива не исчерпывают общей картины. В достаточной степени ее осложняют и делают менее предсказуемой либеральные построения "Яблока", которые в конечном итоге могут приговорить "Правое дело" и обескровить его демократический электорат. В этом смысле Титов для "Правого дела" неким образом лекарство, подавляющее вирус Явлинского.
      Явлинский, вполне симпатизируя мэру Москвы, крайне настороженно относится к движению "Отечество", считая, что оно достаточно расплывчато по политическому рисунку и в лице части персоналий далеко от либеральной идеи.
      Поэтому говорить об объединении этих партий, движений бесперспективно.
      Явлинский слишком самодостаточен, чтобы уступить лидерство на либеральном поле или в силу объединения с кем-либо размыть его.
      Определенной прибавочной стоимостью продолжает обладать НДР. После появления Черномырдина во главе Совета директоров во главе "Газпрома" симпатий движению не прибавилось, но его финансовый ресурс обрел более значимые контуры.
      НДР во главе с Владимиров Рыжковым - молодым человеком с внешностью аспиранта педагогического института - или Виктором Черномырдиным, портрет которого украсил бы офис любого концерна, будь то ликеро-водочное производство, добыча газа, производство оленины и красной рыбы или добыча золота, - это две разные субстанции. Получив пост главы Совета директоров "Газпрома", Черномырдин оказался в тылу у Лужкова. Учитывая связку Черномырдина с Березовским, эта ситуация для "Отечества" и мэра Москвы становится крайне опасной.
      Одна из задач Черномырдина - отвязать Рэма Вяхирева, возглавляющего "Газпром", от Лужкова. Их взаимная симпатия и взаимная заинтересованность вполне правомерны и естественны. И того, и другого сближает реальность сотворенного дела. И тот, и другой матерые хозяйственники. Оба, в силу обстоятельств, вынуждены заниматься политикой. Бесспорно, Вяхиреву будет поставлен ультиматум - либо Лужков и скрытая игра с ним в одной команде, либо сохранение за Вяхиревым поста главы "Газпрома". Что выберет Вяхирев, если эту игру будут вести с ним, сказать трудно. А сеть уже заведена.
      Березовский коварен, он опасается хитрости и Вяхирева, и Черномырдина, поэтому проталкивает в Совет директоров "Газпрома" еще одного своего человека, внедренного им же в правительство, министра ТЭКа Калюжного.
      Пока Черномырдин давит на Вяхирева (они дружны более 25 лет), Березовский начал фронтальную атаку на "Медиа-Мост", возглавляемый своим недавним союзником Владимиром Гусинским. "Медиа-мост" финансово накрепко завязан с "Газпромом" и в настоящее время является его внушительным должником. В то же самое время Гусинский и "Мост-банк" заключили корпоративный союз с Лужковым. Гусинскому нужны деньги Москвы, чтобы стабилизировать свое финансовое положение, Лужкову - лояльная позиция НТВ, чтобы противостоять медиа-империи Березовского, в лице ОРТ, ТВ-6 и играющей на их стороне ВГТРК.
      Атака на "Медиа-Мост" - это атака на связку Гусинский-Лужков.
      Выдержит ли Гусинский эту атаку? За Гусинским устойчиво сохранился образ временного союзника, сосредоточенного на строго коммерческих интересах.
      Определение, возможно, и правильное, но не точное. И неважно, что сам Гусинский любит повторять: "В любом проекте меня интересует бизнес, и только бизнес". На самом деле, он пристально отслеживает перемещение на игровом поле не столько своих чисто финансовых конкурентов, сколько конкурентов из делового мира, играющих в политику.
      Теперь поле политической битвы выглядит достаточно полно. На нем пока отсутствует один потенциальный участник схватки - это Евгений Примаков, до сих пор, по шкале общественных опросов, имеющий самый высокий рейтинг.
      О чем это говорит? Лишь обо дном - никто не верит, что после своей отставки Примаков навсегда ушел из политики.
      Играть в одиночку Евгений Максимовияч не может, своего родного объединения или партии у него нет, следовательно, его вступление в союз с кем-либо случится обязательно. Вопрос - когда и с кем?
      Выбор, по существу, невелик. Либо с коммунистами, они готовы принять Примакова в свои объятия, но, как ни странно, это значительно не усилит коммунистов. Окажись Примаков во главе списка КПРФ, это приведет в смятение симпатизирующую ему интеллигенцию, а ведь в опросах общественного мнения участвует прежде всего она. Это в большинстве своем люди, которых разорили реформы, лишили устойчивого, уважительного положения в обществе. Они как наиболее образованная часть нации осознавали тупиковость застойного периода и тем более периода диктатурного. Они не хотят назад, но в то же самое время их не устраивают те, кто пренебрег ими, ввел их на порог нищенства, они хотят устойчивости. Они желают того завтра, в котором их интеллектуальная значимость будет приоритетной и не зависящей от идеологических предрасположенностей. Примаков чисто зрительно был олицетворением этого фундаментального, либерального консерватизма.
      Коммунистам с приходом Примакова в их стан добавится, но очень немного. Да и вряд ли большевистские ортодоксы поверят Примакову, даже если он будет утверждать, что каждый день, отходя ко сну, вынимает партийный билет и вглядывается в строгий силуэт Ильича.
      Примаков, как ни крути, горбачевец, а воспоминания об этом политическом деятеле вызывают у ортодоксов невероятные боли в лобных пазухах и увеличивают потливость ладоней.
      А вот потеряет Примаков, решись он на этот шаг, сверх меры, если не все....
      Куда и с кем идти? Явлинский, как известно, не делим. Чисто теоретически не исключен союз с движением "Правое дело" по формуле Сергея Кириенко: "Кто не наш враг, тот наш потенциальный союзник". Правда, в этом случае Евгений Максимович окажется заявленным на роль статуи Будды, правда, среди прихожан, не исповедующих буддизм.
      Остается "Отечество", где центризм наиболее выражен. И где в окружении много знакомых лиц, которых Примаков знает многолетно.
      Есть, конечно, еще одна сила - Кремль. Сила коварно-скрытная.