Как тут не вспомнить, что вечность - это бесконечное существование некой субстанции, которая не имеет ни начала, ни конца, исчезая в запредельных мирах, неизвестно откуда появившись.
      Единственное, что объединяет эти две противоположности - их взаимное притяжение. Вечность и человек объединены обоюдным взаимодействием, значит, родственны. Но кто или что стоит во главе этого родства? Самая древняя книга человечества ответила давно и определенно - Всевышний! Именно его промыслом дан был Шукшину дар, и он служил ему верой и правдой. Но божественное и земное именем Христа опять же было распято во имя истины. Какой в данном случае? А такой - человека захватило пространство, и он рванулся за маячившим горизонтом, которого никто еще из живых достичь не смог. На это нужна вечность, но никому еще Бог не дал такой возможности. И нельзя охватить даже океан людским оком, что говорить об остальном? На этом рвутся сердца.
      К тому же, любая жизнь и смерть - тайна, и доказано уже, что постигнуть ее нам не дано.
      Существует более 2000 необъяснимых случаев, которые не может истолковать ни одна наука мира, спрятав их предусмотрительно под сукно, чтоб не будоражить обывателя своим нераскрытым смыслом. В том числе и загадка, лично для меня: где был и чем занимался Иисус Христос с 13 до 30 лет? Самое время становления личности, формирование характера - и вдруг в канонических Евангелиях никакой информации. И почему идеологи христианства не любят вспоминать так называемое Тибетское Евангелие? А в нем-то есть сообщение, чему учился и чем занимался Христос в Индии, Непале и Персии... И почему именно Сына человеческого, по имени Христос, Всевышний наделил такой любовью, что позволил его распять римлянам по воле царя Ирода и иудеев?
      Вот и смерть Шукшина по воле Божьего промысла до сих пор будоражит умы, то приближая, то отдаляя нас от главной сути, а она в Нагорной проповеди Христа, в десятисловии, которое верно и уверенно подвигает нас к разгадке внутренних мучений Василия Макаровича.
      Как тут не вспомнить опять же сквозную мысль, которая прошла через весь кинофильм "Калина красная", что за все придется однажды платить. В ней автор поддержал, ведая или не ведая того, общечеловеческие ценности: "Возлюби ближнего, как себя самого", "Не убий", "Не укради" и т. д. Практически взяв на себя ответственность за тысячи сердец этим творением и будущим своим - "Степаном Разиным", не подумав, что его, единственное, может и не выдержать. Но Василий Шукшин был крестьянским сыном, и он не мог иначе, ибо слово "крестьянский" уже несет в себе миссионерское слово "КРЕСТ".
      Когда-то известный академик нашей страны Дмитрий Лихачев написал:
      Древнейшие в мире культуры у всех народов - крестьянские. Здесь не только фольклор, здесь и трудовые навыки, трудовые знания и высокая культура быта.
      Всей своей неоднозначной судьбой В. М. Шукшин доказал это земному миру.
      И далее Василий Макарович вознамерился воплотить в жизнь образ Степана Разина, казненного за то, что стал ЗАСТУПНИКОМ НАРОДНЫМ. Само первое название киносценария и романа "Я пришел дать вам волю" Шукшина несет ту же самую нагрузку - ЗАСТУПНИКА. Она выше по значимости, чем достигнутая им цель в фильме "Калина красная". Только в первом фильме героя убивают, а во втором - казнят. Два подряд фильма, авторских, где смерть обрывает жизни главных героев.
      Но и сам Шукшин уже предчувствовал, что смерти Стеньки Разина он может не вынести.
      Зачем Шукшин явлен был человечеству, известно. Но где душа его ныне блуждает? Никто не знает. В чьем облике она предстанет? Кого полюбит? Известно же, дети задолго до своего воплощения на земле выбирают сами себе родителей. Дети - воплощение богочеловека на земле. Мать Мария это знала и берегла сына как зеницу ока для нас с вами, в назидание или в укоризну?
      А он отрекся от самой дорогой для него женщины во имя того, что предначертано было ему Господом Богом, Создателем нашим, чтоб творить и радовать людей своими прозрениями, предостерегать и спасать, любить и защищать!
      И тогда ему подарена была женщина - его ангел-хранитель, чтоб не заблудился он в бесконечном пространстве, имея земную оболочку, в лице жены - красавицы Лидии Николаевны Федосеевой, родившей ему двух дочерей продолжение жизни отца и матери. Пройдя свои жизненные испытания, эта женщина имела и опыт, и мудрость, и терпение. Житие Лидии Николаевны рядом с этой необузданной и всепоглощающей стихией стоило ей многого - и самоотречения, и мужества, и подавления в себе многих инстинктов, которые, давая временную радость и забытье, могут разрушить и человека, и семью, и государство.
      Шукшин ушел от нас, преподнеся своей судьбой очередной урок. Имеющий глаза, пусть увидит, имеющий уши, пусть услышит, имеющий душу да встрепенется и, проследив от начала до конца путь, пройденный В. М. Шукшиным, сделает для себя соответствующие выводы.
      Нестыковки
      Специально вызванный самолет по указанию первого секретаря райкома Панфилова в четыре часа дня стоял на взлетной полосе. А Шукшина доставили к нему только в шесть вечера. Привезли на носилках, в нижнем белье, накрытого байковым одеялом. В такое время "кукурузник" обычно не отправлялся, но Волгоград дал добро вылететь с огнями.
      Вскрытие производилось в областной больнице, в судмедэкспертизе.
      Из волгоградских врачей, кто непосредственно при этом присутствовал, вскоре в живых не осталось никого!
      На вскрытие Шукшина специально из Москвы прилетел главный патологоанатом страны профессор Георгий Автандилов и все материалы экспертизы забрал с собой в столицу.
      В справке-заключении о смерти было от руки написано "сердечная недостаточность", хотя всю жизнь Василия Макаровича лечили от язвы желудка. Правда, эти два заболевания, как мне известно, между собой взаимосвязаны.
      В медицинских кругах случай с Шукшиным не афишировался. От разговоров о том, что Василия Макаровича насильственно убрали, врачи благоразумно уходили. Это были люди "старой гвардии". Они давали тогда подписки о неразглашении служебных тайн и умели держать язык за зубами, прекрасно зная, чем это кончается.
      Но и позднее я обнаруживала новые нестыковки, словно кто-то умышленно заметал свои или чьи-то следы, начиная с фотографий в каюте.
      Когда В. М. Шукшин скончался на теплоходе "Дунай", "жены в Москве не было, она находилась в командировке за границей" - такие сообщения можно было прочесть в то время в средствах массовой информации.
      Молва досужая тут же начала выражать подозрение, что Л. Н. Федосеева-Шукшина причастна к гибели собственного мужа! От такого обвинения волосы дыбом встают. А тут еще, как следствие, мол, не случайно ее забыли киношники на этом самом кладбище. Вот что творилось в те дни внутри и около кинематографа. До того ли было бедной женщине, оставшейся одной с двумя малыми детьми без кормильца горе горевать?!
      Именно для создания этих кривотолков и были пущены провокационные "утки", словно кто-то в мутной воде ловил золотую рыбку под шумок. Ведь даже то, что Лидию Николаевну Федосееву-Шукшину забыли кинематографисты на Новодевичьем кладбище, как выяснилось недавно, тоже оказалось клеветой. Но в прессе того времени это муссировалось особенно пристрастно. Словно кто-то пытался выстроить какую-то преграду между Лидией Николаевной и кинематографом.
      А возможно, разгневанное общественное мнение мстило таким изощренным образом за преждевременный уход любимого художника, чего тоже исключать нельзя.
      В ритме ошпаренной кошки
      В недавнем разговоре, когда я заикнулась о публикации в "Московском комсомольце" от 21 апреля 2000 года, Лидия Николаевна сухо, вся сжавшись, словно напряженная пружина, произнесла:
      - Не читала.
      Видно, от предшествующих провокаций средств массовой информации у российской кинозвезды выработался особый иммунитет, спасительный в ее ситуации.
      И тут возникает, как тень отца Гамлета, дочь от первого брака Лидии Николаевны, оставленная ею, судьба которой затерялась в катакомбах испытаний, выпавших на ее долю по воле отца и матери. Игра воображения потусторонних сил!
      Дочь Настя, по фамилии Воронина-Франсишку, от первого брака Лидии Николаевны, попала в женскую колонию № 5 за провоз трех запаянных термосов с 700 граммами героина через четыре границы - Пакистана, Узбекистана, Украины и России. Задержана была в Брянской области. Вместо обещанных трех тысяч долларов получила три с половиной года общего режима.
      В этой статье дано одностороннее мнение человека, преступившего к тому же российский закон!
      Много чего там наворочено искривленным сознанием, вплоть до того, что и квартиру Шукшины пытались расширить за счет прописки дочери Лидии Федосеевой от первого брака. Увы, по тем временам у московских властей существовало благородное правило (о котором в условиях дикого рынка новые властители предпочли просто забыть) - давать помимо общего метража еще комнату дополнительную на кабинет или библиотеку для творческого человека, ученого и т.д. Потому что рабочий имеет цех, станок, актер - театр, сцену, госслужащий - здания Госдумы, правительства РФ или администрации Президента, а у писателя, кинодраматурга рабочее место - его квартира, где, кроме него, могут жить еще жена или муж, родители, дети, внуки и т.д. А в доме Шукшина было сразу двое творческих людей и двое детей. Мало того, Василий Макарович был уже международным лауреатом! И получил он квартиру от Союза писателей, а свою, кооперативную, отдал детскому дому, над которым шефствовала данная организация, хотя многие, даже большинство, в его положении ухитрялись перепродать кооперативную площадь, переоформить на родственников и т. д.
      Здесь ситуация дана через раздражение оставленной дочери из-за мужчины, которого мать полюбила. Я ничего подобного не слышала ни разу со стороны Кати, которая была оставлена отцом из-за женщины, с которой тот решил соединить свою судьбу. Ведь и Катя из-за долларов могла пойти на преступление, подвернись удобный случай. Но она предпочла иную судьбу. И права Лидия Николаевна, некогда сказавшая:
      - Я в это не вмешиваюсь. Почему? Слишком долгая история... Мне самой это ни хорошего, ни плохого не дает, только личные переживания... Единственное, что я могу сказать: я ее не воспитывала, она сама такую жизнь построила...
      И если кому-то покажется такой ответ циничным, остановитесь на фразе: "Мне самой это ни хорошего, ни плохого не дает, только личные переживания..." Ведь обязанности по воспитанию дочери Насти взял на себя отец ребенка - Воронин. Это по линии Лидии Николаевны. Со стороны Василия Макаровича дочь Катю воспитывала мать - Виктория Анатольевна. И здесь как бы уравновесилось моральное общее поле Шукшиных.
      Но во все времена за оставленного ребенка несет ответственность мать. Она всегда считалась хранительницей семейного очага и оберегом его. Давайте отстранимся от ситуации и посмотрим на нее со стороны, из будущего времени, и тогда откроется истина, что любая женщина испытывает боль и стыд перед самой собой, если она забыла о собственном ребенке. Лидия Николаевна никогда не забывала о нем. Пыталась даже судиться за дочь Настю. Впрочем, это действительно длинная история... Воронин сам забрал дочь, да, видно, главного дать не сумел.
      Недавно я встретила в одной из школ Москвы женщину, с которой познакомилась в научно-исследовательском институте, где мою знакомую считали перспективным ученым. Но институт расформировали, специалистов выбросили за борт. Я-то думала, что она в школе поджидает ребенка, чтоб забрать его после уроков. Оказалось, поджидала окончания смены, чтоб начать мыть полы. Устроилась работать уборщицей, чтоб помогать семье, пока не найдется работы по специальности. И не постыдилась взяться за грязное дело, будучи кандидатом наук. Не стала возить через разного рода границы героин в собственную страну!
      Как пишет журналистка Анастасия Кузина в газете "Московский комсомолец" от 21 апреля 2000 года в статье "Утром деньги - вечером дети": "История семьи Шукшиных всегда была богата браками, разводами и разделами детей".
      Да, род этот плодовит и памятлив, если у дочерей Василия Макаровича, Марии и Ольги, растут дочь и сын Макар и сын Василий. Не забыли дети и деда, и отца, увековечив в именах своих детей.
      Но и во всем случившемся с Лидией и ее детьми я вижу назидательный Божий промысел.
      А возможно, и нечто другое решалось по воле Вершителя судеб: у него ведь весы свои. И что перетянуло на этом суде - добро, зло, измена, корысть, разочарование, любовь, предательство? С той или с другой стороны?
      В любом случае, случившееся - ответ на какие-то вопросы жизни, в которой случаются свои чудеса, катастрофы, взлеты и падения. Не суди да не судим будешь! Но прозрение не есть суд, а всего лишь участие в чьей-то судьбе и участливость.
      Увы, кому-то до сих пор нужно, чтоб семья Василия Макаровича жила в ритме ошпаренной кошки.
      Экспертизы не было
      Общественность, к которой и я принадлежу, требовала провести экспертизу на предмет отравления. Но Шукшина уже закопали в могилу. В одной газете появилось сообщение, что создана независимая комиссия по расследованию смерти Василия Макаровича, но в экспертизе этой комиссии "компетентными органами" было отказано. Вот и все, что мне лично известно об этих горестных днях для России, которая потеряла художника первостепенной величины, своего Степана Разина, могучего в народной правоте и справедливом гневе!
      Потому-то и не успокоилась народная совесть до сих пор в жажде прояснить до конца, что же стряслось на этом теплоходе "Дунай", о чем благоразумно умалчивает кинематографическая среда? Почему жизни всех врачей, анатомировавших Шукшина, вскоре оборвались? Да и с актерами, что-то знавшими, происходило то же самое, начиная с Буркова и кончая "генералом от кино" С. Ф. Бондарчуком? Загадочно, но факт. Как будто бежал огонь вслед за шагающим по терниям земным Шукшиным и заметал его следы, оставив нам лишь духовное наследие, в котором проявилась вся суть человеческая, вся его любовь к жизни и печаль за несовершенство ее в родных пределах, да напоминание о том, что мы - временные на нашей планете, прошедшей испытания наводнением, оледенением, а сейчас наступает фаза огня. Берегитесь, политики и все управители земли, это опасный симптом! Ведь недра нашей планеты перенасыщены ядерным оружием, достаточно искры, чтобы вспыхнул пожар! Человечеству идут постоянно предостережения свыше через людей, НЛО, землетрясения, наводнения, пожары - ощущение такое, что нами управляют биороботы, захватившие власть, но лишенные духовного начала, они могут погубить и жизнь, и планету, как погубили в свое время Сына человеческого!
      Именно духовность и доброту искал в живом мире В. М. Шукшин, воспевал просветление в жестокосердных, плакал от счастья при малейшей участливости к себе, в надежде, что однажды она придет ко всем, кто в ней нуждается, для того, чтоб наступило преображение окружающей действительности, смолкло бряцание оружия и ушли с Земли навсегда ненависть и злоба.
      Пришел из народа и ушел в него
      За все, что создано Василием Макаровичем Шукшиным, он заплатил жестокой ценой. И, засыпая, продолжал защищать отвоеванные за день рубежи. Просыпался, а кулаки намертво сжатые. Чего это ему стоило, знал только он один.
      Говорят, врач, анатомировавший Шукшина, увидев сердце Василия Макаровича, сказал:
      - Это сердце столетнего старика. Сколько этот человек прожил?
      - Сорок пять.
      - С таким сердцем он должен был умереть в сорок. На чем держался остальные пять лет - неизвестно.
      Известно - на сжатых кулаках. Не расслабляясь до смертного часа!
      Не всегда Василия Макаровича выслушивали до конца, да и не щадили тоже. Научился сам выслушивать, понимая, как это важно, чтоб тебя однажды выслушали. Но сам замкнулся, и не так-то легко было его разговорить, вызвать на откровенность. Даже к замку и то нужен ключик, а тут личность. Да притом еще незаурядная.
      На взлете оборвалась жизнь, не выдержав напряжения - постоянных трудностей в работе, в творчестве, в личной жизни, да еще тревога за детей и будущее их.
      Непредвиденное случилось и в аэропорту. Самолет с гробом решено было отправить рано утром. Но волгоградцы запрудили аэропорт и до полдня самолет не мог взлететь: толпы шли и шли мимо самолета, прощаясь с Василием Макаровичем, как с национальным героем. А он и был таковым!
      Москва была не готова к этому трауру. Не верилось, что действительно Шукшин умер, нет человека, который стал душой народа, его обнаженным нервом.
      И после смерти этому человеку завидовали тайной завистью. А из боязни, что народное признание и проявление любви к умершему примет большие масштабы, похороны назначили в будний день.
      На панихиду выделили всего два часа. Но уже в первые минуты у Дома кино стояло примерно два квартала приезжих и москвичей. Несли гроздья багряной калины, цветы и слезы свои, будто прощаясь с родным человеком.
      Московские шоферы, сговорившись, проезжая или провозя грузы и пассажиров мимо Дома кино, нажимали на клаксон, и площадь возле здания, запруженная народом, невольно оглядывалась, слыша долгий, истошный вой сирен, которым поклонники В. М. Шукшина и его киногероя шофера Пашки Колокольникова отдавали должное памяти ушедшего от нас кинорежиссера, воспевшего их нелегкий и благородный труд.
      Увы, и тут кинематограф не остался в стороне. Ведь по замыслу шоферов их машины демонстративно должны были следовать за траурной процессией до кладбища, воем сирен оповещая москвичей, что и водители не остались в стороне от общего горя народного, но об этом плане проговорился один из таксистов своему пассажиру, не предполагая, что тот из аппарата Союза кинематографистов. Конечно, тут же отдан был приказ соответствующими людьми ГАИ, дирекции таксопарков, и московским таксистам запретили всякие демонстрации по поводу смерти Шукшина, но они в частном порядке выражали, проезжая мимо Дома кино, свою солидарность с теми, кто пришел проститься с их любимым кинорежиссером! Мало того, отдано было негласное указание ничего не снимать во время похорон Василия Макаровича, поэтому ни Мосфильм, ни Детская киностудия им. Горького, ни ЦСДФ, ни телевидение не увековечили потрясающие кадры народной скорби и любви. Кроме одного человека, который рискнул нарушить железный запрет и одним этим поступком встал в ряды настоящих друзей Шукшина, понимая всю значимость этой фигуры для российского искусства!..
      А стоял гроб Василия Макаровича Шукшина в двух метрах от того места, где он, принимая восторг и восхищение тысячи людей при просмотре своего фильма "Калина красная", произнес многозначительные и памятные многим слова:
      - Вот теперь только и начинается.
      И велик он был для всех.
      И смертен.
      Увы, не видно было рядом многих из тех, кто позже стучал себя в грудь и назывался ближайшим другом Шукшина. Только под лестницей, ведущей на второй этаж Дома кино, стоял растерянный Жаров и что-то расстроенно бормотал под нос. Здесь я имею в виду тех, кто хорошо знал Василия Макаровича, был в последнее время в его окружении..
      По свидетельству супругов искусствоведа и литературоведа Антонины Петровны и заслуженного артиста республики Георгия Ивановича Бальяновых, которые в беседе с известным поэтом Робертом Рождественским услышали сразившую их фразу, врезавшуюся навсегда в память,- "Шукшина хоронили те, кто при жизни его убивал". Возможно, что друзья и не хотели себя видеть в этом ряду. Роберт Рождественский лежал с Василием Макаровичем в той самой злополучной больнице, откуда Шукшин сбежал, и знаком был хорошо с ним при жизни. Поэтому эти горестные слова, если не горькие, пропустить мимо я не могла.
      Мало того, жене Василия Макаровича предложили похоронить супруга, где бы вы думали? На Немецком кладбище! Это после фильма "Они сражались за Родину" воспринималось как оскорбление. И, конечно, Федосеева-Шукшина категорически отказалась подобное совершить, объявив, что в этом случае она увезет гроб мужа на Алтай. Возможно, перепутав жен покойного, ведь у Виктории Софроновой бабушка по отцовской линии была немкой, госчиновники решили таким образом подсуетиться.
      Самое коробящее в этих баталиях, развернувшихся вокруг мертвого Василия Макаровича Шукшина, было то, что русскому человеку отказывали похороны на русском кладбище в столице, заложенной русскими людьми!
      - За два месяца до этих событий изгнали из России, вывезя в Вену, Солженицына. А этого - на Алтай? - говорит Валерий Головченко, оператор Киностудии им. Горького.- Ситуация, как вы понимаете, была неоднозначная...
      Чиновники, уяснив, что дважды повторенная ошибка - глупость, разрешили, наконец-то, похоронный вопрос в пользу Шукшина, выделив ему место на Новодевичьем кладбище, чтобы снять назревающий уже в международном плане скандал.
      А Валерий Головченко, замечательный оператор, всегда проявлявший интерес только к незнакомому материалу, узнав, что похороны Василия Макаровича не будут снимать, а вернее "не велено", взвалил кинокамеру на плечи и отправился один к зданию Дома кино. Ведь нынешнюю аппаратуру, удобную, малогабаритную, даже сравнивать грешно с тем, что тащил на себе оператор Киностудии им. Горького, не имея ни помощника, ни машины, ни вышки, с которой снимали тогда в подобных случаях.
      Затерявшись в толпе, Валерий Головченко снял поразительные кадры всенародного горя и любви.
      В конце документального фильма "Памяти Василия Шукшина", созданного оператором киностудии им. Горького, после титра "Через год" показана вновь могила Василия Макаровича, утопающая в цветах, и бесконечная вереница людей, текущая длинной траурной рекой. Среди них много незнакомых, но явно искренних друзей Шукшина.
      В первый день, когда до Москвы дошла весть о смерти Василия Макаровича, люди надеялись еще на неверный слух. Говорят, стихов много было, их оставляли вместе с цветами у гроба в Доме кино и на Новодевичьем кладбище, у могилы. Так что я была не единственная.
      Валерий Головченко посетил Новодевичье кладбище через полгода, потом через год. И всякий раз находил там много цветов и посетителей. Потом за десять дней Валерий смонтировал свой двенадцатиминутный фильм, который стоит многого! Музыку к нему подобрала звукооператор Матвиенко, Валентина Кибальникова отредактировала фильм, Валерий Кузин дал пять фотографий, которые усилили зрительный ряд. Через год после смерти Шукшина, наконец-то, Василию Макаровичу была присуждена Ленинская премия "за актерскую и режиссерскую работу в кино", а фильм Валерия Головченко был продемонстрирован в Доме кино во время вечера, посвященного памяти Василия Макаровича. Очень тепло об этой короткометражке отзывался Алексей Каплер в одной из своих книг!
      Валерий Головченко выполнил свой гражданский и человеческий долг. И многих потом удивило, что в картине толпы людей, сопровождавших похороны Шукшина,- невидимый фронт его друзей и нет именитых лиц. Когда Головченко выразили по этому поводу недоумение, он ответил кратко:
      - Шукшин пришел из народа и ушел в него.
      А разве это не так? Не многим выпадет из ныне живущих великая честь уйти в сердце народное навсегда.
      И еще мне вспоминается до сих пор кадр, поразивший меня, когда алый гроб буквально плыл над толпой, передаваемый с рук на руки, да вдруг остановился и поднялась крышка его, и качнулась толпа.
      Гроб приоткрыли для женщины, которая буквально прорвалась к нему. Взмолилась, чтоб ей показали хоть на миг Шукшина, потому что в жизни женщина ни разу не встречалась с Василием Макаровичем. И, видно, много было убедительности в словах и слезах женщины, потому что крышку гроба приподняли.
      - Для нее,- внес ясность в мое недоумение Валерий Головченко.
      Этой просительницей оказалась Софья Ивановна Фенько, потерявшая в гражданскую войну родителей, в Отечественную - мужа и детей. Обыкновенная работница, ныне пенсионерка, которая собрала в своей коммунальной квартире почти все публикации о Шукшине, фотографии и другие документы, еще раз подтвердив мысль, что народ преданно и искренне любил Шукшина.
      Кто видел Шукшина последним...
      Неведомыми путями приходит к народу весть, что он понят, уважаем, чтим, любим, и что художник, воспевающий историю, культуру, судьбу родных людей, именно тот, кого они ждали.
      Ответом на все вопросы были всенародные проводы Шукшина, память о нем незамутненная именно в среде простой, в низах, куда чиновник просто не спускается с высоты поднявшей его власти. И он, этот чиновник, которого так боялся всю жизнь Василий Макарович, даже и подозревать не мог, какие молнии и громы ходят в народной гуще, какая печаль там царит, какой душевный траур охватывает сердца, преданные Василию Макаровичу.
      Подтверждением моих мыслей и служит документальная запись рассказа одного представителя этого невидимого, многоликого, взыскующего фронта Шукшина.
      ...Случай свел меня с Пименом и Василисой Премудрой - так называли Софью Ивановну соседи и служащие комбината бытового обслуживания, где она работала. Иногда добавляли и другое - Сократ, на что Софья Ивановна обижалась:
      - К пережиткам прошлого никакого отношения не имею.
      Собрав почти все из публикуемого в периодике о Василии Макаровиче, Софья Ивановна, когда заходила речь о нем, такие подробности из биографии Шукшина любопытным выкладывала, что все диву давались: и откуда что берется?
      Ей все время хотелось написать Шукшину письмо, подробное, исповедальное, как на духу, все рассказать о себе, о том, как Василий Макарович скрасил ее одиночество, какое потепление произошло в ее женской, нелегкой судьбе.
      Через день работала на комбинате бытового обслуживания, выдавала чистые простыни, полотенца и другие необходимые принадлежности в номера, где были в одной комнате парилка, в другой - шестиметровый бассейн. И кого только не встречала здесь Софья Ивановна, всех перечислить времени не хватит. Из мира кино клиентов особо выделяла. От них-то и узнавала неизвестное из жизни и творческой судьбы Василия Макаровича.
      А тут - бах! - умер. Умер Шукшин. Гром грянул среди ясного неба.
      Товарки по дому и работе спрашивали о последних днях жизни Василия Макаровича. Из газет вычитала - был под Волгоградом, умер на пароходе в каюте. А она не верила: что-то не так, не то.
      На панихиду в Дом кино отпросилась с работы безболезненно, потому что сослуживцы благодаря Софье Ивановне были самыми ярыми поклонниками Шукшина. Они поручили ей даже возложить к гробу Василия Макаровича прощальный венок от их организации.
      Отстояла часовую очередь. Но перед самым носом вход в Дом кино перекрыли, а венок велели положить на грузовую машину, где лежала гора таких же. На такси помчалась на Новодевичье кладбище.
      Ни разу не видела Софья Ивановна этого человека, как говорится, "живьем" и дала себе слово любой ценой увидеть Шукшина, хотя бы в гробу, положить на грудь кисти калины, за которыми специально съездила в осенний подмосковный лес.
      Море людей теснилось у Дома кино, не меньше и на кладбище протолкнуться нельзя было.
      Какой ценой прорвалась Софья Ивановна к красному гробу, одному Богу известно.
      - Кто его последним видел? - тихонько спросила у соседа с надеждой узнать побольше.
      - Не знаю. Спросите на киностудии,- одними губами ответил человек, смахнув скупую слезу с небритой щеки, и отвернулся от женщины, отрешенно и угрюмо глядя поверх человеческих голов.
      "Сердешный ты наш!" - вздохнула судорожно Софья Ивановна, провожая взглядом плывущий над толпой гроб.
      Сосед небритого, наоборот, был нервно возбужден, не переставая, болтал, и, прислушавшись, Софья Ивановна уловила - говорит не о чем-то постороннем, про Шукшина.
      - В холерный год это было. Помнишь, арбузы, помидоры и другую овощ горами на юге жгли! А Василь Макарович под Астраханью натуру выбирал для Стеньки. Разин-то с монахами местными был в дружбе. Жил Шукшин в гостинице, забыл уж ее название. Сам знаешь, ездить мне приходится много, всего не упомнишь. А тут в Астрахани какое-то областное совещание. В здании напротив. Машины туда одна за другой подъезжают. Люди всякие важные собираются. А Шукшин в домашних тапочках на босу ногу неподалеку сидит на краю канавы и наблюдает все это.
      - Чего он в этой канаве делал?! - спросил грозно небритый.
      - Отдыхал,- засуетился маленький его товарищ.- Отдыхал. А что, нельзя? Там ведь асфальта нет, земля в канаве-то. А Василь Макарович без нее не мог, понимать надо. Ноги болели от асфальтов-то, оттого и носил тапки в свободное от работы время, а в другое - сапоги. Кирзовые. Не хромовые, заметь. Кирзовые-то - они покрепче. И вот сидит он так на краю канавы, а мимо люди, машины! И никто на него никакого внимания! А все кого-то ждут. Толпятся и в здание не заходят.
      - "Внимания"! - рассердился не на шутку небритый, просто закипел весь, и тут же остыл, флегма сработала.- Много ему было внимания-то! У нас ведь оно - чаще после смерти.
      - Да погоди ты! Сидит это он так, а тут бежит какой-то заполошный человек,- продолжал суетливый,- прыг через канаву, запнулся за ноги Шукшина, побежал дальше, а Василь Макарович: "Погодь! Вернись". А тот в ответ: "Да иди ты! Мы тут Шукшина ждем, должен быть на вечере профсоюзных деятелей и как сквозь землю провалился. Не видал случаем?" - "Вот и вернись,- говорит Василь Макарович.- Ты за ноги Шукшина запнулся!" - И захихикал, довольный произведенным эффектом, заозирался по сторонам очевидец астраханских событий.
      - Балаболка! - коротко отреагировал небритый, похожий на кактус.- У вас все такие на киностудии?
      - Не все. Есть и такие, как Шукшин,- обиделся дружок, даже отвернулся для пущей убедительности своего недовольства.
      И решила Софья Ивановна устроиться на эту самую киностудию, чтобы разузнать побольше о Василии Макаровиче. Быстро рассчиталась с работы, не объясняя никому причины, и явилась в отдел кадров киностудии.
      Встретила Фенько длинная и худая, как жердь, женщина с явной сумасшедшинкой в глазах. Спросила:
      - Знакомый кто есть?
      - Где? - не поняла Софья Ивановна, подумав: "Видно, пытают насчет забугорных дел".
      - Да на студии-то?
      - Нет. А что?
      "Жердь" смерила Софью Ивановну с ног до головы таким взглядом, что просительнице все стало ясно.