Логика подсказывает, что решение глобального кризиса может быть найдено только в коренном изменении системы, созданной людьми, и в изменении природы самих людей. И то, и другое не реально. Остается только назвать все своими именами и ждать.

В конце концов, все это – всего лишь вопрос времени…

Все когда-нибудь заканчивается. Скоро придется прощаться с технической цивилизацией, ее преимуществами и недостатками, уютом и неустроенностью, высокими достижениями технологий и непрерывным производством отходов, вершинами гуманизма и безднами жестокости, взлетами мысли и глупостями, а также с очень многим другим.

У людей был шанс построить уютный дом на Земле. Он был использован по-варварски. Другого шанса не будет. Тех циклов, о которых говорили Спенсер, Шпенглер, Сорокин и Тойнби применительно к развитию цивилизаций, у глобальной промышленной цивилизации не будет. Она появилась на Земле впервые и исчезнет навсегда. Экспоненциальный рост сменится экспоненциальным распадом. Человек завершит путь из пещеры на Луну и обратно.

В переходный период оставляемые города, заводы, фабрики и пр. некоторое время будут служить строительным материалом, поставщиками инструментария и разного рода инвентаря для переселенцев, заново осваивающих Землю.

В истории социальных систем и культур имеется множество примеров потери знаний, особенно при смене поколений; результат – деградации культуры. Достаточно посмотреть на богатейшую европейскую народную культуру времен Елизаветы и можно увидеть, что на протяжении 10 поколений потерян опыт, приспосабливоемость к новым условиям, народные песни, сказки и почти все то, что создает богатство и сложность в культуре. Американские индейцы в резервациях дают еще один пример такой деградации в системе информации и культуры.

Если нам действительно не безразлична судьба наших детей и внуков (именно так: речь идет буквально о ближайших временах, а не о жизни «потомков» в неопределенном будущем), надо уже сейчас начать работу по инвентаризации и сохранению культурного наследия.

Экспертные комиссии должны определить, что именно следует сберечь для будущего: не только знания из области точных и прикладных наук, но и достижения в гуманитарной области, что может оказаться во многих случаях даже более важным; следует расставить приоритеты по сохранению информации, ведь всего уже не спасти: слишком несоизмеримо оставшееся время и объемы знаний, накопленные людьми, в особенности за последние 200—300 лет.

Многие до сих пор думают, что речь идет просто о создании страховых и рабочих копий материалов и о перенесении их на оптические диски или иные машиночитаемые носители. В действительности компьютерные технологии нужны только для того, чтобы с их помощью переиздать книги, рисунки, чертежи и т. д. на физических носителях с длительным сроком сохранности: специальная пластмасса, ламинированная бумага, гравировка на металле, устойчивом к воздействию среды (титан, алюминиевые и др. сплавы). Сами информационные технологии исчезнут точно так же, как и другие составляющие технической цивилизации.

Работу по сохранению и тиражированию культурного наследия желательно координировать в международном масштабе. Это позволит обмениваться опытом и достижениями в технологической области, производить обмен копиями сохраняемых данных, а также даст возможность избежать дублирования работ.

Культурный слой человеческой цивилизации, как и плодородный слой почвы, создается медленно, а разрушить его крайне легко. Это наиболее очевидно во время войн и, особенно, революций, когда на протяжении нескольких лет разрывается и живая связь времен (гибнут люди) и уничтожаются материальные ценности, созданные многими поколениями людей.

Независимо от того, как общество придет к завершению технической эпопеи, его ожидает жизнь в совершенно новых условиях. Слово «выживание» будет уместнее, чем когда бы то ни было. Мир обывателей сузится до пределов небольших поселений, в которых люди будут проводить большую часть своей жизни. Крупными будут называться, как когда-то в средневековье, города с населением 30—50 тыс. человек. В то же время внешний мир вырастет: все, что находится за 15—20 км. от дома, т. е. будет занимать более суток на дорогу в оба конца, будет «дальним». Именно таким было в 18-м веке максимальное расстояние от города до деревень, из которых привозили продовольствие.

Это неверно. Ничто не повторяется. Когда мы смотрим в зеркало, мы видим свое отражение, принципиально не похожее на нас. Оно по отношению к нам косо симметрично: наша правая рука у отражения становится левой и т. д.

Со временем происходит примерно то же: то, что у оригинала соответствовало становлению, переходу от детства к взрослости, возмужанию, в отражении выглядит как разрушение, распад, ослабление.

Нет буквального повторения во времени и многих других явлений.

После нарушения равновесия возврат природных условий произойдет не к исходному состоянию, а к намного более низкому уровню, потому что перегрузка приводит к вырождению среды обитания.

Парадокс переходного периода заключается в том, что быстрое уменьшение численности людей даст оставшимся больше шансов на выживание. Если переходный процесс затянется, то природные ресурсы будут исчерпаны настолько, что может произойти полное вымирание человечества.

Полезные ископаемые (нефть, уголь, газ, руды, металлы, минералы и пр.), относительно компактно сосредоточенные в месторождениях, после добывания и применения их для создания множества изделий, оказываются рассеянными по большим площадям, во многих случаях преобразовавшись в разнообразнейшие соединения. В концентрированном виде человечество создавало разве что огромные свалки мусора (как «обычного», так и радиоактивного). Некоторые вещества, например, золото и алмазы, исчезнут из обращения вследствие естественной убыли, а дальнейшая их добыча станет невозможной.

Возобновится натуральное хозяйство и, через некоторое время, натуральный обмен.

Не будет повторного изобретения книгопечатания (и печатания денег…). Причина та же: уничтожены предпосылки какого бы то ни было варианта возрождения технической цивилизации. Издательство книг заменится переписыванием самого существенного на пергаменте, папирусе, дощечках: «не вечным пером гусиные мысли, но вечные мысли – гусиным пером».

Исчезнут такие обыденные вещи, как спички, шариковые ручки, бумага, посуда и предметы домашнего обихода из металла, а также тысячи других, почти не замечаемых сегодня (попробуйте сделать самостоятельно в сельских условиях хоть что-нибудь из перечисленного). Хранители огня станут уважаемыми людьми. Не будет возможности для профессионального занятия наукой, литературой, музыкой, да и музыкальные инструменты вернутся из очень далекого прошлого: флейты, барабаны и простейшие смычковые со струнами из жил.

Снова появится кавалерия, орды и другие, давно известные людям «радости», но без пулеметных тачанок, а со временем – и без мечей. Только луки, стрелы, копья, дубины…

Возникнут сказки о людях, которые бывали в космосе, видели и слышали на огромных расстояниях, летали как боги.

Естественно, не будет пенсионного обеспечения в привычном виде. Старикам придется рассчитывать либо на благодарных детей, либо на гуманные правила жизни общины.

Впрочем, кое-что повторится: города-государства; временные союзы городов для нападения на врага или защиты от него; общественные игры во власть: наследственная, «народная», военная и гражданская диктатуры. Рабовладельчество, феодализм и их комбинации. Итак, назад в будущее, вперед в прошлое, – почти полная симметрия.

Предстоящие изменения в мире способны ошеломить и уничтожить нас. Грядущие опасности могут оказаться ужаснее, чем мы в состоянии вообразить, а человеческая сущность не позволяет предпринять упреждающие меры.

– Если все так безнадежно, зачем вообще об этом говорить?

– Я не могу дать убедительный ответ. Не потому что не умею, а потому что такого ответа нет. Причина простая: один и тот же аргумент имеет разную силу для разных вопрошающих. Кроме того, далеко не все люди хотят знать правду. Многие предпочтут неудобной правде любую, самую бессмысленную выдумку, только бы остаться в «счастливом» неведении.

Правда нужна людям сильным и честным. Много ли среди нас таких? Многие ли искренне хотят знать ответ на вопросы: почему? зачем? что дальше?

Сократа приговорили к смерти именно за то, что он пытался привести людей к самостоятельным поискам ответов на трудные вопросы.

Очень непросто, стыдно признаться в умственной ограниченности, дикости и невежестве просвещенного «царя Природы», уже уничтожившего многие виды растений, насекомых и животных и приведшего свой вид на грань самоуничтожения.

Что можно сделать, зная правду о будущем?

Совсем немного (и не мало):

– ценить современные возможности и комфорт, о котором не мечтали цари и короли даже недавнего прошлого;

– передать людям, которые останутся после глобального краха, сведения, необходимые для поддержания своего существования. Многие знания, доступные нам сегодня, уже не удастся получить еще раз: сведения об истории, географии, геологии, ботанике, зоологии, агрономии, астрономии, медицине, строительстве; основы математики, физики и многое другое. Еще важнее было бы передать наследие великих гуманистов разных времен и народов, переведенные на основные языки мира и зафиксированные на долгоживущих носителях. Аналогичные технологии можно использовать для сохранения карт, рисунков, картин и пр. Тем самым можно было бы хоть в малой степени искупить вину перед потомками, которых мы лишили нормальных условий жизни на Земле: мы отравили остатки плодородных почв, уничтожили почти все леса, загрязнили источники питьевой воды, нарушили состав атмосферы, разладили глобальные сезонные ритмы погоды, многие регионы сделали непригодными для обитания.

Через 5000 лет на Земле наступит очередное оледенение. Москва и Нью-Йорк окажутся подо льдом, а пролив между Англией и Францией станет сушей. Длинные ледниковые языки неторопливо уберут многие следы деятельности технически цивилизованного человека. В экваториальные области переместятся остатки растительности, насекомых, птиц и животных. Живая природа постепенно будет приходить в себя после отравлений и ран, нанесенных людьми на протяжении 17…21 веков. Очистятся океаны, моря, озера и реки. Вернутся леса. Возможно, сохранятся люди.

Можно назвать это черным юмором, а можно – трезвым взглядом на жизнь. Каждый из нас хотя бы однажды задумывался о собственной смерти: неужели я, такой умный, красивый, стройный, неповторимый, когда-нибудь стану плешивым, подслеповатым и сгорбленным маразматиком, а потом и вовсе исчезну, а все, что меня окружает, останется и не заметит такой ужасной потери? Надо же как-то устранить эту несправедливость! Если нельзя жить вечно, то, по крайней мере, надо увековечить память о том, что Я здесь был!

Люди обыкновенные, но власть имущие, приказывали строить пирамиды имени себя, высекать на камне жизнеописание, сооружать мавзолеи, …

Философы заботились о другом: надо сохранять и передавать потомкам опыт, нередко добытый очень дорогой ценой. Глиняные дощечки, папирус, берестяные грамотки, бумага, краткие надписи на камне донесли до нас пусть слабый, неполный и искаженный, но все-таки ощутимый образ наших предшественников.

Именно слово оказалось самым прочным человеческим творением. Разрушались «неприступные» крепости, погибали города, государства, империи, «нерушимые союзы» и цивилизации, а слово сохранялось и помогало прорастать в человеке новому качеству.

Последние тысячелетия существования человека не изменили его физически, однако наметилась тенденция к возникновению культурного слоя, который дает шанс на постепенное изживание в человеке его первобытной дикости. Эта тенденция была и остается крайне неустойчивой; ее прерывали войны, эпидемии, нашествия варваров, но шанс оставался.

Техническая цивилизация за последние три столетия привела человечество к вполне возможной катастрофе. Подобно тому как отдельный человек созревает физически раньше, чем сформируется его мораль, человечество также приобрело огромную мощь преждевременно; оно не успело стать достаточно умным, чтобы не злоупотреблять своей силой. Сейчас, пожалуй, именно это несоответствие представляет для людей наибольшую угрозу: помимо экологического и энергетического кризиса нельзя исключать и возможность самоуничтожения.

Роль ИТ в сохранении культурного наследия

Информационные технологии – одна из быстро растущих ветвей дерева технического прогресса. Чем выше мы взбираемся на это дерево, удерживаясь на нем всеми конечностями, тем труднее будет впоследствии, после засыхания дерева, осваивать прямохождение.

Библиотеки, архивы и музеи мира хранят огромное количество информации, бесценной не только для отдаленных, но и для наших ближайших потомков. Именно она может оказать главную помощь тем, кто переживет тяжелый переходный период распада технической цивилизации. Лозунг «знание – сила» останется не менее актуальным, чем сегодня. Предварительные оценки показывают, что все спасти уже не удастся; надо определять приоритеты, и это – забота экспертных комиссий.

В наихудшем положении оказались редкие и ценные книги и рукописи, а также картины. Длительное хранение в условиях, мало пригодных для их сохранности, привело к различного рода повреждениям и загрязнениям. Традиционные методы реставрации весьма времяемкие. Скорость разрушения уже давно превышает возможности реставраторов восстанавливать раритеты.

Именно с помощью ИТ можно обеспечить массовый ввод данных на машиночитаемые носители, создать достаточное количество высокопроизводительных рабочих мест реставраторов, а также обеспечить тиражирование высококачественных, предварительно отреставрированных электронным способом физических копий на долгоживущих (многие века) носителях: специальные пластмассы, ламинированная бумага, коррозионностойкие металлы и сплавы.

Тиражировать предстоит огромное количество не отдельных книг, а целых библиотек. То же относится и к произведениям изобразительного искусства. Следует учитывать будущую разобщенность и автономность не только малых городов, поселков и деревень, но и отдельных семей. На смену снобизму («у меня есть то, чего нет ни у кого другого») придет необходимость иметь свой, буквально жизненно необходимый источник знаний, мудрости и вдохновения. Современные ИТ могут создавать копии шедевров живописи, практически не отличающиеся от оригиналов. Ценность такой копии для обычного владельца не меньше, чем значимость оригинала – для коллекционера раритетов. Вас ведь не смущает то, что вы читаете 278 435-ю копию сказок Андерсена, а не рукопись автора?

Существование электронных версий проектов – явление временное, но оно имеет смысл, т. к. позволит принять участие в сохранении культурного наследия человечества максимальному количеству организаций и частных лиц без излишних бюрократических препятствий. Очень важно также, что можно будет избежать дублирования работ, проводимых участниками, и обмениваться опытом, технологиями, а также информацией, подготовленной к сохранению на физических носителях.

Вполне возможно, что необычный характер проекта во многих случаях приведет к замене «copyright» на «copyleft», ведь кроме авторского права на произведение нелишне вспомнить и о читательском праве на свободный доступ к информации, тем более что авторы многих произведений, которые войдут в сохраняемое наследие, жили и творили во времена, когда не было принято много раз продавать один и тот же товар.

Как идет процесс?

Понимание значимости культурных ценностей пришло к людям очень давно, несколько тысячелетий тому назад. Занимались этим почти всегда люди не совсем от мира сего или энтузиасты: жрецы, монахи, богатые коллекционеры, а также такие неординарные государственные деятели как, например, Петр I или австрийский император Франц II, в начале 19-го века создавший библиотеку, которая и сегодня является одной из лучших в мире.

На государственном уровне о культурном наследии начали задумываться относительно недавно, а соответствующие международные проекты стали достоянием новейшего времени: в 1956 г. ЮНЕСКО создала Международный центр по изучению сохранения и реставрации культурной собственности (ICCROM) в качестве межправительственной организации. В настоящее время в нее входят 93 государства и множество ассоциированных институтов.

Призыв ЮНЕСКО к созданию проекта «Память мира» прозвучал вовремя; ИТ в 1992 г. уже позволяли перейти от микрофильмирования и изготовления микрофиш к радикально новому способу хранения информации на оптических дисках и несравнимо более удобному доступу пользователей к компьютерным мультимедийным базам данных. Вполне естественно, «эхо» пришло с задержкой. Когда в том же 1992-м я предлагал систему автоматического ввода в компьютер многоязычных печатных текстов, в отделе информационного обеспечения библиотеки конгресса США мне сказали:

– А зачем? Нас устраивает ручной ввод рефератов, а оптических дисков мы имеем достаточно, чтобы хранить изображения страниц и фотоснимков.

Действительно, и у них, и в Колумбийском университете в Нью-Йорке я видел множество рабочих мест для ручного ввода каталожных карточек и рефератов. И все-таки понимание того, что «так дальше жить нельзя», наступило. В 1995 г. под эгидой библиотеки конгресса начались работы над проектом «Память Америки»; в 1997 г. возникли проекты «Память Канады», «Память Великобритании», а затем и другие национальные, а также интернациональные проекты.

Не вполне скоординированные работы ведутся в России.

Не ищите в Интернет данных по «Памяти Украины»; такого проекта нет даже в виде эскиза. Имеются только интересные и информативные сайты, созданные ведущими библиотеками, музеями и государственным комитетом архивов Украины.

Кто есть где?

На запрос «digital library» Google ответила, что найдено 519 000 ссылок, а по словам «цифровая библиотека» нашла 169 ссылок, т. е. в 3000 раз меньше. Подробно комментировать ситуацию нет необходимости.

На Западе очень быстро поняли, что библиотеки, архивы и музеи – это еще одно место, где очень большие деньги лежат. Даже приблизительную картину интересов пользователей в этой нише в статье обрисовать невозможно. Ограничусь примерами.

В США выполняется ввод текстов, рисунков и фотографий практически всех периодических изданий 19-го и 20-го веков. Создаются цифровые коллекции фотографий, выполненных с момента ее возникновения и до сегодняшнего времени. Мне удалось в Интернет найти, например, фотографии русских и украинских поселенцев на Дальнем Востоке начала 20-го века. В некоторых американских «загсах» выдают распечатки генеалогических деревьев заказчика. В музее при статуе Свободы создана база данных (тексты, фотографии, списки пассажиров и пр.) по иммигрантам 1890—1924 гг., т. е. о людях, которые создали основы современных США. Интерес к документам проявило около 110 миллионов потомков этих переселенцев.

Стараниями Билла Гейтса создана цифровая копия коллекции Третьяковки. Его же корпорация готовит значительное количество электронных книг. Многие из них озвучены (программный синтез речи по тексту) для обеспечения доступа слепых к библиотечным фондам.

В США создан цифровой архив рассекреченных материалов НКВД.

Библиотека Ватикана начала оцифровку своих уникальных коллекций древних книг, рукописей, старинных географических карт и пр.

В арабских эмиратах начата оцифровка средневековых и более поздних материалов.

Создается электронная библиотека крупнейшего в мире собрания армянских рукописей и книг в Матенадаране.

Действуют национальные программы Франции (Government digitising programme), Италии («Innovation Citadel»), Великобритании (24-Hour Museum) и Японии (Gifu Prefecture and DAJA initiatives). Множество других интереснейших разработок вы сможете найти в Сети самостоятельно.

Что, где, почем?

Помимо «Памяти мира» существует проект Европейского Совета OPENHERITAGE (открытое наследие). В рамках общего бюджета более 3 млн. экю он объединяет партнеров из Франции, Италии, Великобритании, России, Японии, США и ставит своей целью создание новой модели территориальных культурных систем и обеспечения доступа к культурному наследию с единым порталом.