Майор Волков в сопровождении лейтенанта Минкина вышел из домика участкового шерифа для встречи командования столь долгожданного подкрепления. С порога второго сборнощитового домика светилась бледная одутловатая физиономия пьяницы-врача, недоуменно таращившегося на весь этот военный парад.
      - Дураки и пьяницы самые счастливые люди, - сказал Волков Минкину по адресу Чивилидиса. - Потому как им все по фигу.
      Между тем, от головы колонны отделились двое дубообразных офицеров, которые двинулись навстречу коллегам-милиционерам.
      Офицеры по очереди представились.
      - Командир батальона президентской гвардии майор Анатолий Лутченко.
      - Командир первой роты батальона президентской гвардии капитан Фархад Галеев.
      - Начальник следственной комиссии Районного управления внутренних дел майор Алексей Волков.
      - Командир оперативного взвода лейтенант Александр Минкин.
      Отрекомендовались в свою очередь милицейские офицеры, Лутченко окинул насмешливым взглядом наспех отрытые полевые укрепления спецназовцев, копошившихся в них мокрых и сонных защитников, и весело поинтересовался:
      - Похоже, вы ожидали ночного штурма. Чем это было вызвано - только фактом катастрофы вашего вертолета?
      Волков сухо ответил весельчаку-гвардейцу:
      - Не только. Прошедшей ночью, неизвестно куда, удрало население вот этого населенного пункта, где жили какие-то религиозные фанатики.
      - Все население? - удивился командир элитного батальона. Начальник следственной комиссии сказал со сдержанным сарказмом:
      - Вот это мы сейчас с помощью ваших людей и выясним. Отдайте приказ прочесать поселок.
      Глава пятая
      Селение сектантов было ярко освещено уже довольно высоко поднявшимся над горизонтом солнцем, которое так и просилось в качестве сюжета на какую-нибудь современную пастораль в духе зеленого движения. Белесая дымка утреннего тумана уже практически рассеялась, но неизменной оставалась безлюдная оцепенелость пейзажа, нарушаемая все более усиливавшимся хором недоенных коров.
      Гвардейцы майора Лутченко, живым кольцом охватившие поселок, рьяно взялись за обыск жилых помещений и хозяйственных построек. Через час тщетных поисков они обнаружили единственного человека в опустевшем селении.
      К стоявшим у входа в домик участкового шерифа Волкову, Лутченко и Минкину, два дюжих гвардейца, в сопровождении мордатого ротного санинструктора, принесли покрытые одеялом носилки.
      - Что это? - спросил командир батальона у санинструктора.
      - Нашли в одной из хижин, - ответил тот, снимая одеяло с носилок. Там лежал без сознания Топи-сану.
      - Что с ним? - поинтересовался Волков. - Мертв?
      - По-моему, кома, - неуверенно предположил военный медик, - То есть, умирает, не приходя в сознание.
      Начальник следственной комиссии обратился к Минкину:
      - Лейтенант, пригласите господина участкового врача. Устроим нечто вроде консилиума.
      Затем он приказал гвардейцам, принесшим носилки:
      - Старика в кабинет участкового шерифа.
      Через двадцать минут в кабинете Долинина, над носилками с отцом Тимофея, собрались Волков, Лутченко, Минкин, участковый врач острова Хмурый и санинспектор-гвардеец.
      Чивилидис, склонившийся над умирающим стариком, распрямился и тихо сказал:
      - Глубокая кома. Умрет максимум через пять-семь часов.
      - Если попробовать спорамин в сонную артерию? - предложил военный медик и продемонстрировал шприц-пнемопистолет. - Мертвого на ноги поднимет.
      - Но через несколько минут может наступить тяжелая агония, неуверенно возразил Чивилидис. - Он будет сильно мучиться.
      - Это единственный человек, которого удалось найти в поселке, заметил командир батальона. Волков кивнул санинструктору.
      - Приступайте. Интересы следствия важнее. Тот нащупал на шее старика сонную артерию и шприцом-пневмопистолетом впрыснул лекарство.
      Щеки умирающего порозовели, он шевельнулся и открыл глаза. Оглядев присутствовавших, отец Тимофея хрипло с усилием сказал:
      - Топи-сану должен был уйти в страну предков, почему он здесь?
      Начальник следственной комиссии придвинулся поближе к носилкам и начал допрос.
      - Я майор милиции Алексей Волков, прислан Районным управлением МВД для расследования ряда убийств на острове Хмурый. Хочу задать вам, э-э, Топи-сану несколько вопросов.
      Допрашиваемый посмотрел на милицейского майора безучастным взглядом и закрыл глаза.
      - Куда подевались люди из поселка?
      - Ищут защиту у Иту-Шаа.
      - В лес, что ли, ушли? - недоумевал Волков.
      Топи-сану говорил все более слабеющим голосом.
      - Они верят, что Иту-Шаа даст им другой мир, где нет оружия и насилия
      - Тогда почему они вас бросили? - зашел с другой стороны допрашивающий.
      - Я должен был уйти в страну предков... Мне поздно... Мой сын...
      Речь отца Тимофея стала бессвязной, он дернулся всем телом и начал заваливаться на правый бок.
      - Кажется, отходит, - определил военный медик, вопросительно взглянув на гражданского коллегу.
      - Вкати ему двойную дозу, - приказал Лутченко подчиненному.
      Санинструктор принялся перезаряжать свой шприц-пневмопистолет новыми ампулами.
      Чивилидис, уставившийся на старика мутным взглядом, негромко пробормотал:
      - Если он решил умереть, то умрет.
      - Что они тут у вас - умирают, когда захотят? - немедленно отреагировал майор милиции.
      Садист от военной медицины сделал свое дело и объявил:
      - Готово. Сейчас опять оживет.
      Однако, вместо этого, Топи-сану начал дергаться в конвульсиях и жалобно стонать.
      - Агония, - мрачно произнес участковый врач.
      Командир батальона приказал, обращаясь к санинструктору:
      - Уберите эту падаль!
      В кабинете участкового шерифа проходил военный совет. В нем участвовали Волков, Лутченко, Галеев и Минкин.
      Командующий гвардейцами объяснил подробности предстоящей операции на крупномасштабной карте острова, лежавшей на рабочем столе покойного любителя дармового золота.
      - Первая рота сосредоточена здесь, в районе поселка. Вторая рота десантирована на противоположном берегу, а третья - вот здесь, в районе этой прибрежной отмели. По сигналу, все три роты, развернувшись в цепи, начнут прочесывание острова по сходящимся направлениям.
      - Какое у вас вооружение? - спросил Волков у докладчика.
      - Табельное сил специального назначения: автоматы, пулеметы, ручные гранаты, ранцевые огнеметы, многозарядные автоматические гранатометы.
      Начальник следственной комиссии многозначительно заметил:
      - У противника предположительно имеются крупнокалиберные пулеметы, а может быть кое-что получше.
      Лутченко с немым вопросом посмотрел на командира своей первой роты. Тот снисходительно улыбнулся и пояснил:
      - В батальоне семьсот отборных солдат. Они хорошо обучены действовать в подобных ситуациях. Не думаю, что нашему предполагаемому противнику помогут крупнокалиберные пулеметы.
      Волков был удовлетворен.
      - Тогда приступайте.
      Гвардейцы и милиционеры откозыряли друг другу, Лутченко и Галеев вышли из комнаты.
      - Лейтенант, а где наша непротивленка злу насилием? - обратился начальник следственной комиссии к своему помощнику, - Что-то мы позабыли о ней.
      - Кроме старика, в поселке, действительно, никого больше не нашли, виновато развел руками Минкин.
      Волков изменился в лице.
      - Черт бы побрал меня и мой профессиональный опыт!
      Гвардейцы густыми цепями продвигались вглубь леса. С тыла их прикрывали пулеметные и гранатометные расчеты. Пройдя некоторое расстояние, пехотинцы залегали, а пулеметные и гранатометные расчеты подтягивались со своим тяжелым вооружением ближе к прикрывающим их в свою очередь цепям гвардейцев.
      Волков и Минкин стояли у входа в домик участкового шерифа и наблюдали за действиями присланного подкрепления.
      Майор передал бинокль своему помощнику и одобрительно сказал:
      - Профессионалы!
      Маша сидела на старом пне посреди леса и внимательно изучала карту острова, время от времени сверяясь с компасом. Окружавшие ее деревья тихо шумели, громко щебетали лесные птицы.
      Туристическую идиллию вспорола длинная пулеметная очередь. Стреляли где-то поблизости. Как эхо с разных сторон донеслась беспорядочная стрельба из автоматов и пулеметов.
      Женщина вздрогнула и тревожно оглянулось по сторонам. Затем она свернула карту, привела в порядок свое туристское снаряжение и поспешно пошла в глубь леса.
      На небольшой глинистой площадке перед входом в пещеру, на берегу лесной речки, горел костер. Над огнем, при помощи незамысловатого устройства, висел котелок с каким-то варевом. Вдобавок ко всему, со всех сторон гремели автоматные и пулеметные очереди.
      Из пещеры вышел Тимофей и невозмутимо принялся помешивать ложкой в котелке.
      К стрельбе из стрелкового оружия стали примешиваться гулкие взрывы. Беглец от закона поднял глаза от котелка и недобро улыбнулся.
      - Тупые скоты!
      Цепи гвардейцев роты капитана Галеева несли ощутимые потери от неприятельского огня на большой лесной поляне, переходившей в густые кусты. Именно из этих кустов велся шквальный огонь из автоматов и пулеметов.
      Часть солдат занялась убитыми и раненными на поляне, остатки роты откатились со смертоносной поляны и укрылись за стволами деревьев.
      Единицы смельчаков предпринимали попытки ползком подобраться к злополучным кустам, держа наготове ручные гранаты. Но пули обороняющихся останавливали их одного за другим.
      Капитан Галеев наблюдал в бинокль бой своей роты. Его командный пункт находился в естественном углублении в почве между двумя земляными кочками на краю поляны. Рядом располагался расчет автоматического гранатомета со своей громоздкой техникой.
      Старший расчета гранатометчиков крикнул ротному:
      - Господин капитан, давайте мы долбанем по этим кустам!
      - Нельзя, своих зацепим! Сейчас они метнут гранаты! - откликнулся тот, не отрываясь от бинокля.
      Галеев видел в окуляре своего оптического прибора, как молоденький солдат приподнялся на локте и бросил в сторону противника ручную гранату, Но тут же, перед его носом шлепнулся какой-то темный предмет и, подскочив, застыл на месте. Гвардеец поднял голову и увидел, что перед ним лежало ручная вражеская граната.
      Взрывом доблестный гвардеец был разорван на части. Ротный оторвался от бинокля и злобно закричал:
      - Огнеметчики, зажечь к чертовой матери эти кусты!
      Расчет ранцевого огнемета появился из-за спины капитана и, усиленно петляя и пригибаясь, выдвинулся на поляну.
      - Пулеметчики, прикройте огнемет! - перекрывая шум перестрелки, рявкнул Галеев.
      Капитан наблюдал в свой бинокль проклятые кусты, огрызающиеся яростным огнем. Внезапно, от них, в сторону его наблюдательного пункта, ударил длинный язык пламени.
      Ротный опустил бинокль, и с изумлением увидел, как его огнеметчики катались по траве, охваченные языками пламени и крича от боли.
      - Пулеметчики! Мать вашу! - страшно закричал Галеев.
      Но пулеметные расчеты лежали мертвыми возле своих пулеметов.
      С несчастным командиром практически уничтоженной роты сделалась истерика.
      - Гра-на-то-мет!!!
      Автоматический гранатомет ответил гулкой очередью, плюя противопехотные гранаты в сторону неуязвимого противника. Но тут же позиции гранатометчиков и наблюдательный пункт капитана покрылись черными столбами многочисленных взрывов.
      Навешенные наконец-то на свое место двери в домик участкового шерифа распахнулись и в них показался майор Волков. Он что-то жевал и на ходу утирал рот. Канонада боя продолжала громыхать в полную силу.
      Невдалеке от домика участкового шерифа приткнулся открытый "УАЗ" с передвижной армейской радиостанцией. Около него стоял долговязый белобрысый командир радиостанции с сержантскими лычками на погонах, и покорно склонив голову со сползшими на шею наушниками, слушал ругающегося майора Лутченко.
      - Ублюдок, что значит - нет связи?! - размахивал пистолетом у носа подчиненного разгневанный командир батальона. - Расстреляю без всякого трибунала!
      Начальник следственной комиссии немедленно подошел к армейской радиостанции и, на правах старшего, бодро осведомился:
      - Проблемы?
      Лутченко перевел на милиционера бешенные от злости глаза и раздраженно ответил:
      - Этот олух потерял связь с ротами. Кок теперь прикажете руководить операцией?
      - В чем дело, сержант? - спросил Волков у командира радиостанции.
      - Господин майор, разрешите доложить, - бойко зарапортовал связист, противник применил мощные средства радиоподавления. Наладить связь не представляется возможным.
      Начальник следственной комиссии обратился к командиру батальона:
      - Что у вас взамен?
      - Условные серии сигнальными ракетами.
      Над островом одна за другой взлетели три красные ракеты. Это был сигнал к отходу на прежние позиции.
      Волков и Лутченко вернулись в кабинет участкового шерифа. Настроение у них было подавленное. Командир гвардейцев тупо уставился на карту, расстеленную на рабочем столе, не двигаясь с места. Начальник следственной комиссии, засунув руки в карманы брюк, смотрел в окно и что-то тихо насвистывал. Он ждал. Должны же, в конце концов, быть и какие-нибудь обнадеживающие новости!
      Внезапно стрельба стихла. В кабинет вбежал командир передвижной радиостанции и, позабыв на радостях субординацию, громко крикнул:
      - Связь восстановлена!
      Волков удовлетворенно кивнул и распорядился:
      - Продолжайте поддерживать устойчивую связь. Головой отвечаете.
      Потом он обратился к потерявшему первоначальный лоск офицеру президентской гвардии:
      - Господин майор, я думаю, надо собрать остатки рот в один кулак и ждать подкреплений.
      Лутченко молча кивнул и вместе со связистом вышел из помещения.
      Начальник следственной комиссии снял трубку радиотелефона и сказал в нее:
      - Три девятки, здесь три семерки. Дайте, пожалуйста, первого.
      И после небольшой паузы.
      - Здравствуйте, господин начальник управления.
      На берегу лесного ручья с топкими берегами, на мшистом стволе поваленного дерева сидела ученая-этнограф и доедала сэндвич. Стрельба на острове затихла. Покончив с едой, она сняла с пояса фляжку с водой и попробовала отпить из нее, фляжка оказалась пустой.
      Маша перевернула ее горлышком вниз. Ничего Томимая жаждой путешественница, держа в одной руне фляжку, а другой, поддерживая равновесие, попыталась наполнить ее из ручья, осторожно ступая по топкому берегу. И тут она провалилась по колени в хитро замаскированную трясину.
      Женщина сделала попытку высвободить из жидкой грязи по очереди вначале одну ногу, а затем вторую, но в результате провалилась по пояс.
      Она потянулась к вроде бы так близко растущим кустам, и очутилась в трясине по грудь. На лице неосторожной путешественницы появилась испуганная гримаса, и она громко закричала:
      - На помощь!
      В ответ лесное молчание, только какая-то птичка испуганно свистнула и вспорхнула с ветки куста, к которой тянулась несчастная женщина.
      Маша была уже по горло в грязи. Она отчаянно кричала:
      - Тим, на помощь! Спаси меня!
      И вдруг. О, чудо!
      Она увидела перед собой Тимофея, который протягивал ей руки и говорил ласково и ободряюще:
      - Я здесь, маленький. Давай обе руки.
      Погибающая путешественница не обратила внимания, что с лица ее спасителя почему-то сошли все следы побоев, и оно как бы светилось каким-то особенным внутренним светом.
      Беглый подозреваемый ухватился за протянутые руки женщины и потащил их на себя. Трясина жирно чавкнула и нехотя отпустила свою жертву.
      Перепачканная с ног до головы черной жижей ученая-этнограф стояла на четвереньках возле злополучного ручья и тихо плакала.
      - Тим, миленький, Тим...
      Она подняла голову и увидела, что рядом никого не было. Женщина неловко вскочила на ноги и вновь закричала:
      - Тимофей, где ты?! Тим, отзовись!
      Лес возвратил ей негромкое эхо - и-ись!
      Маша опустилась на колени и жалобно протянула:
      - Ти-им...
      Волков разговаривал по радиотелефону в кабинете участкового шерифа. Он был там один.
      В трубке гневно гремел голос начальника Районного управления.
      - Да что у вас том происходит?!
      - Вполне возможно, мы имеем дело с актом прямой агрессии, подчеркнуто рассудительно ответил начальник следственной комиссии.
      - Что вы говорите! - возмущенно фыркнул его начальник.
      - Может быть, это начало пограничного конфликта? - предположил майор.
      - И в качестве объекта для первого удара противник выбрал остров Хмурый? - донеслось с другого конца линии. - Слово богу - нет!
      - Вы хотите сказать, что это сектанты, вооружившись палками, разбили батальон президентской гвардии?! - начал терять терпение Волков.
      Начальник управления хихикнул.
      - Я хочу сказать...
      В этот момент в трубке разразилась дикая какофония шумов.
      Майор инстинктивно убрал трубку от уха. Из глубины острова доносились звуки вновь возобновившейся перестрелки. Он вновь поднес трубку к уху. Какофония бушевало с прежней силой.
      Волков оставил в покое радиотелефон и озадаченно пробормотал:
      - Странно, очень странно...
      Волков, Лутченко и Минкин вновь держали совет в кабинете незабвенного Долинина.
      Командир батальона президентской гвардии докладывал:
      - Роты понесли тяжелые потери, от сорока до семидесяти процентов личного состава по предварительным данным. Погибли двое из трех командиров рот.
      - Капитан Галеев? - полуутвердительно спросил Волков.
      - В том числе командир первой роты капитан Фархад Галеев.
      - Хороший был офицер, - робко вставил Минкин.
      Лутченко продолжил доклад.
      - При попытке пробиться к месту сбора в районе жилого поселка, вторая и третья роты понесли новые потери. Фактически на данный момент у нас нет и трети первоначального состава батальона. Ротам отдан приказ окапываться на месте и держать круговую оборону.
      - Что Районное управление господин майор? - с надеждой спросил у Волкова лейтенант. - Скоро придет помощь?
      - Этот кабинетный умник сомневается в серьезности нашего положения, ответил тот со злой презрительностью и передразнил непосредственное начальство. - Лучше надо управлять наличными силами, майор Волков. Присланные вам в помощь гвардейцы, по-видимому, сражались друг с другом, Идиот!
      - Если противник вздумает контратаковать, мы не продержимся и получаса, - прокомментировал оргвыводы начальника Районного управления командир гвардейцев с холодной обреченностью в голосе.
      Наступило тягостное молчание.
      Наконец, начальник следственной комиссии обратился к скисшим офицерам:
      - Вы обратили внимание, что радиопомехи появляются только при непосредственном соприкосновении с противником?
      - Как будто бы противник придерживается чисто оборонительной тактики? - уточнил Лутченко.
      - Вот именно, - подтвердил Волков. - И у нас появляется шанс, который мы можем использовать.
      Видно было, что он о чем-то напряженно раздумывал, затем решительно махнул рукой.
      - Эх, да наплевать я хотел на эту свинью в апельсинах!
      Начальник следственной комиссии решительно взялся за трубку радиотелефона.
      - Три девятки, здесь три семерки. Дайте мне ноль-ноль-два. Да, Президентскую службу безопасности.
      В лесу острова Хмурый лежали трупы погибших гвардейцев майора Лутченко. Мертвые молодые мужчины в пятнистой униформе пронзительно диссонировали с окружающей мирной картиной. Вместе с брошенным оружием и снаряжением, они походили на большую кучу мусора, оставленного после гигантской туристской вылазки в пригородный лес.
      Немного ближе к морскому побережью, еще живые парни в униформе лихорадочно вкапывались саперными лопатками в мягкую лесную почву.
      Рядом, прикрывая землекопов поневоле, другие молодые люди в защитном камуфляже судорожно сжимали свое оружие, пугливо вслушиваясь в обычные лесные звуки.
      Маша, вся в корке засохшей грязи, бесцельно брела по лесной тропинке. Милое личико сковывала маска угрюмого безразличия.
      Зацепившись за узловатый корень, коварно выползший из земли на тропинку, женщина упала. Она с трудом поднялась с земли, из ее глаз текли медленные крупные слезы.
      - Тим, ну где же ты! - с отчаянием позвала ученая-этнограф.
      И вдруг, совсем рядом в ответ послышалось.
      - Ау, Маша! Я иду!
      Слезы на глазах страдалицы мгновенно высохли.
      - Тим, я здесь!
      Из-за деревьев показался так неожиданно исчезнувший спаситель.
      Мужчина и женщина порывисто бросились друг к другу навстречу с явным желанием обняться. Но в двух шагах от Маши Тимофей остановился, опустил руки и смущенно осведомился:
      - Как вы сюда забрались?
      Женщина в свою очередь опустила руки и растерянно понесла какую-то околесицу:
      - Я вся в грязи... Все верно...
      - Да, вид у вас на зависть всем поселковым свиньям, - сказал беглец от закона с натужной веселостью. Маша вспыхнула и сухо спросила:
      - Почему вы бросили меня?
      Тимофей с изумлением взглянул на покрасневшую обозленную женщину:
      - Я же провел вас к поселку...
      Но та продолжало язвительно выговаривать, совершенно не слушая оправданий своего собеседника.
      - Благородный герой спасает легкомысленную путешественницу и стремительно исчезает в безбрежной прерии на горячем мустанге?
      - Это был не я, Маша, - тихо сказал помрачневший спаситель, рассмотревший, наконец, более внимательно свою бывшую однокашницу по университету.
      Чудом спасшаяся жертва трясины, в свою очередь, обратила внимание на следы побоев на лице Тимофея, которых не было у ее настоящего спасителя.
      Она подошла к нему и осторожно дотронулась до обезображенного лица,
      - Да, это был не ты.
      Глава шестая
      В пещере, служившей убежищем для беглого подозреваемого, горел костер. Под сводами пещеры, над костром, на свежесрубленных жердях сушилась выстиранная одежда ученой-этнографа.
      Огонь костра красными колеблющимися бликами освещал внутренности пещеры. В углу, на травяной подстилке, покрытой одеялом, полулежал, опершись на руку, Тимофей. Он смотрел на костер и печально о чем-то размышлял.
      Снаружи доносился плеск воды и жизнерадостный смех Маши.
      - Боже, как хорошо! Тим, иди купаться!
      Опечаленный мужчина поднялся со своего места и выглянул из пещеры. В вечерних сумерках серебристая фигурка купальщицы, плескавшейся в речке, напоминала сказочную русалку.
      - Извините, но у меня нет плавок, - смущенно сказал Тимофей.
      - Разве вы ничего не слышали о нудизме?
      Беглец от пристрастных служителей закона сдержанно улыбнулся.
      - Боюсь, я еще недостаточно цивилизован для совместного купания нагишом.
      В ответ цивилизованная особа заразительно засмеялось, а смущенный зритель спрятался назад в пещеру.
      Спустя еще две минуты, в пещеру вбежала Маша, завернутая в большое полотенце. Она подсела к костру и принялась сушить свои мокрые волосы. Полотенце так и норовило соскользнуть с обнаженной купальщицы, но в последний момент она возвращала его на место.
      Закомплексованный хозяин пещеры нервно ерзал на травяной подстилке, не зная, куда девать глаза.
      Ученая-этнограф весело приговаривала:
      - Господи, как много мы теряем, живя с своих комфортабельных и скучных городах!
      - Маша, вы помните, как мы с вами познакомились? - внезапно спросил нетвердым голосом бывший однокашник.
      - О, да. На вечеринке у моего однокурсника, Миндадзе. Студенческое общежитие, свобода, молодость. Золотое было время!
      - Вы помните, о чем мы тогда говорили?
      - Я никогда этого не забуду, - перестала улыбаться женщина. - Ты рассказал мне об Иту-Шаа.
      Тимофей с усилием выдавил из себя.
      - Я не должен был этого делать.
      - Почему? - удивилась Маша.
      - Вы видите, к чему это все привело.
      - Но Тим, это чуть ли не единственный в мировой практике случай, когда сообщество людей, пусть даже небольшое, по своей воле отказалось от войн и оружия. Религия твоих соплеменников должна стать религией всего человечества.
      Ученая-этнограф вспомнила свою последнюю беседу с Тони-сану и добавила:
      - Твое племя жило в безопасности, но этом острове долгое время, пока его не переселили отсюда... Я должна рассказать об Иту-Шаа всему миру!
      Несостоявшийся островитянин опустил глаза и напряженно думал о чем-то своем, не слушая свою собеседницу. Наконец, он ее перебил.
      - Почему вы тогда ушли с вечеринки, пообещав мне обязательно вернуться, но так и не придя назад?
      Она смущенно улыбнулась.
      - Потому, что была тогда еще просто сопливой девчонкой. Вы тогда мне очень понравились, Тим. Фу, вот я тоже перешла на твое "вы".
      Маша смело взглянула в глаза собеседника.
      - Не смей мне больше говорить - "вы". Хорошо?
      Мужчина молча кивнул, не смея по-прежнему поднять глаз.
      - Твой рассказ об Иту-Шаа навсегда изменил мою жизнь, и я очень тебе за это благодарна.
      - Почему вы... ты тогда не вернулась? - гнул свое недоучившийся студент.
      - Застряла в своей комнате, - махнула рукой женщина, - Выбирала платье получше, потом мне почему-то перестал нравиться мой макияж. В общем, бабские глупости.
      Тимофей, бесцельно потирая ладонями свои колени, заговорил колеблющимся голосом:
      - Маша, я тоже запомнил тебя на всю жизнь. Красивая, умная, добрая. Я думал о тебе каждую ночь в тюрьме, я орал от радости, когда после отсидки ты отыскала меня на стройке и предложила поехать на Хмурый, я...
      Он задохнулся от волнения и поднял на нее глаза.
      - Я люблю тебя, Маша.
      Она смотрела в его глаза, В них стояли слезы,
      Маша легко поднялась на ноги, полотенце соскользнуло с ее плеч. Она подошла к нему, обняла за шею и тихонько поцеловала в губы.
      Тимофей страстно обнял женщину.
      Их поцелуй длился, как им казалось, вечность. Сладкую вечность, когда их души слились в одно целое, а тела жадно наслаждались друг другом. Страсть их разгоралась с каждым прошедшим мгновением кажущейся вечности, беря реванш за годы так долго сдерживаемых любви и ласки.
      Майор Волков шел по пустырю между домиком участкового шерифа и медицинским пунктом. По периметру пустыря кипели земляные работы. Гвардейцы и спецназовцы Минкина спешно возводили вторую линию обороны в дополнение к уже имевшейся.
      Прожектора, установленные на джипах гвардейцев, обшаривали длинными лучами окрестности возле пустого поселка.
      В воздухе висела ругань сержантов и тяжелое чувство неопределенности и страха.
      Волков постучал в двери домика участкового врача. Из-за них донесся голос местного эскулапа.
      - Входи, если не страшно!
      Майор толкнул дверь, она была не заперта, и вошел в здание медицинского пункта. Кабинет участкового врача помещался, как раз напротив и его дверь была распахнута настежь.
      Чивилидис располагался за своим рабочим столом. Перед ним стояли: наполовину пустая бутылка водки, захватанный стакан и надкушенное яблочко. Он был пьян.
      Начальник следственной комиссии вступил в святилище местной медицины и спросил, настороженно осматривая его интерьер:
      - А почему, собственно, должно быть страшно?
      Врач-пропойца при виде милиционера шумно обрадовался.
      - Майор Волков! Очень рад, проходите, чувствуйте себя как дома.
      Он пьяно икнул.
      - Прошу извинения. Насчет страшно - шутка, медицинская шутка, Есть милицейские шутки, а это медицинская.
      Майор брезгливо поморщился, но все-таки решил продолжить разговор.
      - Послушайте, господин участковый врач. Вы знаете, что сейчас происходит на острове. Я хочу вас спросить - неужели никто из местных жителей не замечал ничего подозрительного до начала последних событий?
      Чивилидис посмотрел на незваного визитера с тяжелой пьяной ухмылкой.
      - Хотите, я вам расскажу легенду о Заколдованном Круге?
      - В этом нет необходимости, - надменно ответил Волков. После этого он круто развернулся и проследовал к выходу из здания медпункта. А на прощание громко хлопнул дверью.
      Маша и Тимофей лежали в лесной пещере на травяной подстилке, покрытой одеялом. Еще одно одеяло было на любовниках. Они тихо разговаривали.
      Догорающий костер бросал на пещерные своды слабые отблески.
      - Я все-таки вернулось обратно тем вечером в комнату Миндадзе, сказала женщин. - Но тебя...
      Она замолчала и осторожно посмотрела на своего любовника. На его лице лежала тяжелая тень. Он начал тихо рассказывать:
      - Случилась драка. Два молодых петуха стали выяснять отношения. Они вышли из комнаты и пошли драться в сушилке. Меня попросили их разнять.
      Недоучившийся студент смолк на время и через силу продолжил рассказ.
      - Когда я вошел в сушилку, один из них бил своего лежащего на полу соперника ногами по голове. Я оттолкнул садиста и склонился над лежавшим. Озверевший юнец ударил меня в этот момент сзади по голове чем-то тяжелым.
      Последовала продолжительная пауза, прежде чем Тимофей продолжил нелегкие для него воспоминания.
      - В больнице мы оказались на пару с драчуном-неудачником. Этой же ночью он умер, не приходя в сознание. Коварный ублюдок на первом же допросе в прокуратуре обвинил меня в смерти моего товарища по несчастью. Его родители дали следователю большую взятку. И...
      Рассказчик судорожно вздохнул.
      - ...придурковатый "чукча" обрел свое законное место. Десять лет колонии строгого режима.
      - Бедненький, - потерлась носом о плечо Тимофея Маша. Снаружи в пещеру донесся ноющий звук. Он нарастал, и вскоре стало ясно - над островом пролетал самолет.
      На физиономии преследуемого властями беглеца появилось странное выражение, а сам он неожиданно заузил:
      - Если этот самолет имеет на борту оружие и будет пролетать достаточно близко, то я не завидую его экипажу.