- Присаживайтесь, пожалуйста.
      Спецназовец, искавший молоко, стоял посередине поселковой улицы и тихо ругался:
      - Да что они, сдурели! Вот идиоты пугливые!
      Неказистые поселковые строения равнодушно внимали спец-назовской обиде. Тогда он сорвал с плеча автомат и, передернув демонстративно громко затвор, сказал в двери ближайшей хижины:
      - Хозяева, молочка продайте! В ответ тишина.
      - Да пошли вы все!
      Алчущий молока воин решительно нырнул в низенькую дверь намеченной им хижины, занавешенной какой-то плетеной дурацкой циновкой, явно фабричного производства.
      Адаптировавшись в течение нескольких секунд после уличного дневного света к сумраку хижины, он заметил в углу молодую женщину, прижимавшую к груди маленького ребенка. Одета хозяйка хижины была в джинсы и джинсовую рубашку. На ребенке был джинсовый детский комбинезончик. Вообще, было похоже, что джинсовка являлась фирменной одеждой странной религиозной общины, обосновавшейся на острове Хмурый. Искатель холодного молочка внимательно осмотрел нехитрый интерьер негостеприимного жилища, и, не найдя ничего угрожающего, примирительно заявил:
      - Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. У тебя молоко есть?
      Женщина молча жалась к стене и не сводила с чужака настороженного взгляда. Ее маленький ребенок удивленно таращил черные глазенки на незнакомого дядю.
      Спецназовец заметил, наконец, какой-то глиняный кувшин и потянулся к нему.
      - Там что у тебя?
      Он понюхал содержимое кувшина, а затем отпил из него глоток.
      - Молоко. Чего же ты мне голову морочишь?
      Сектантка по-прежнему молчала, уставившись испуганно на оружие позванного гостя. Любитель дармового молока истолковал это на свой лад. Держа в одной руке автомат, а в другой кувшин, он глумливо сказал:
      - Надо бы тебе заплатить, но ты же видишь, у меня руки заняты. Так что будем считать этот кувшин твоим подарком.
      В кабинете участкового шерифа майор Волков в компании с лейтенантом Минкиным вел допрос Григорьевой. Майор сидел за рабочим столом. Маша на стуле напротив Волкова, а лейтенант прислонился к стене сбоку.
      - После перестрелки все милиционеры погибли, остались в живых только мы с Тимофеем, - рассказывала женщина. - Потом он проводил меня к поселку, а сам ушел в лес.
      Допрашиваемая подумала немного и пожала плечами.
      - Вот, пожалуй, и все.
      Начальник следственной комиссии сунул руки в карманы, вытянул ноги из-под стола и с иронией заметил:
      - Да, загадочная история. Заколдованный Круг, Иту-Шаа.
      - Почему, все-таки, только вы и ваш напарник остались в живых? вмешался Минкин.
      Начальство окатило подчиненного ледяным взором и, как будто бы не слышав его реплики, продолжало допрос по одному ему известному разумению.
      - Насколько я вас правильно понял, вы познакомились с Тимофеем Тони во время совместной учебы в университете?
      - Да.
      Волков уколол женщину жестким взглядом и строго спросил:
      - Но вы должны знать, что он из университета попал на скамью подсудимых?
      - Однако, он полностью отбыл свое наказание, не правда ли? нахмурилась в ответ Маша.
      - О да, конечно, - притворно добродушно заулыбался майор, и тут же нанес новый удар. - Что вы можете сказать по поводу того, что якобы вы искали на острове в компании с Тимофеем Тони и Долининым какое-то золото?
      Ученая-этнограф презрительно фыркнула.
      - Господи, да это я сказала Долинину, чтобы он отстал со своими милицейскими расспросами. Никак не мог взять в толк, что мы с Тимофеем ищем место, которого, вероятнее всего, никогда и не было. Вот и предположила, что в святилище Черного Камня могут быть золотые самородки.
      - Вот как? - спросил со сдержанным сарказмом Волков. - Но он еще больше стал интересоваться, увязался за вами. Не правда ли?
      - Да, вы правы, - смущенно согласилась Маша.
      Допрашивающий убрал ноги под стол, вытащил руки из карманов брюк и положил их на стол.
      - Хорошо, вы можете быть свободны.
      Свидетельница поднялась со стула и пошла к выходу из кабинета.
      Начальник следственной комиссии с наслаждением бросил ей в спину:
      - Пока, свободны.
      Маша вздрогнула и растерянно оглянулась.
      - Шутка! - широко улыбнулся майор.
      Женщина вихрем вылетела из кабинета.
      Волков посмотрел задумчиво в потолок, затем на лейтенанта Минкина и убежденно заявил:
      - Эту дурочку, по-видимому, используют без ее ведома. Уж поверьте моему опыту, я на них насмотрелся - убогих пацифистов-непротивленцев.
      - Где вы раньше служили? - задушевно поинтересовался Минкин.
      Начальник следственной комиссии неприязненно поджал губы.
      - Неважно. Можете быть свободным, займитесь поисками трупов милиционеров.
      Лейтенант откозырял и шагнул к выходу.
      Внезапно в голову Волкову пришла новая идея.
      - Постойте. Прежде, чем ваш взвод пойдет по следам несчастливой семерки, прикажите пилоту вертолета сделать разведывательный полет на предельно малой высоте по тому же маршруту.
      Маша быстро шла по пустырю прочь от домика участкового шерифа, не обращая внимания на вторичное изъявление восторгов спецназовского взвода. Она зло пробормотала сквозь зубы:
      - Мент поганый!
      За ее спиной послышался бойкий голос Минкина, заставивший женщину оглянуться:
      - Пилот вертолета, ко мне!
      Авиатор, сидевший возле своей машины и задумчиво смотревший вслед уходящей красавице-ученой, встрепенулся и поспешно подошел к лейтенанту.
      Тот сразу спросил у него:
      - Какое у вас вооружение?
      - Крупнокалиберный пулемет на свободной подвеске с автоматическим наведением и семьсот патронов боезапаса.
      - Взять на борт двух наблюдателей, уточнить маршрут движения группы Засеяна, - продолжал распоряжаться Минкин, - И, придерживаясь этого маршрута, произвести разведывательный полет.
      - Есть, - взял под козырек пилот. - Разрешите для уточнения привлечь госпожу Григорьеву?
      Лейтенант встретился взглядом с Машей, которая наблюдала за разговором милиционеров, и любезно осклабился.
      - Не соблаговолите помочь, госпожа Григорьева? Женщина пожала плечами, но помочь соблаговолила. Битые двадцать минут она пыталась восстановить по полетной карте вертолетчика роковой маршрут следственной группы, но без особых успехов. Хитрый пилот уже чуть не обнимал предмет своих вожделений, одной рукой держа карту, а другую, пытаясь положить то на плечо ученой-этнографа, то на ее талию.
      - Машенька, может быть, вы все-таки шли именно по этому перелеску? пытался он замаскировать свои амурные маневры.
      Маша автоматически уклонялась от авиаторских объятий, на полном серьезе пытаясь помочь лукавому сердцееду.
      - По-моему, нет... Точно, нет,
      Минкин, уже понявший цели пилота по привлечению Григорьевой и улыбавшийся, наблюдая маневры подчиненного, в конце концов, не выдержал.
      - Ладно, давай лети. А то солнце зайдет, пока ты со своим курсом определишься.
      - Господин лейтенант, разрешите, я возьму на борт вертолета Машу, то есть госпожу Григорьеву? Так она быстро все вспомнит - как они шли, где место гибели участкового шерифа и следственной группы, - выбросил солидный козырь летчик.
      - Угу, - еле сдержал смех Минкин. - Дэвушка, хатытэ пракатэтса?
      Однако, реакция Григорьевой было совсем другой, чем рассчитывал ехидный офицер милицейского спецназа.
      - Я больше никогда не пойду в глубь острова, - твердо произнесла она. - Двух раз с меня хватит.
      - Ох, Маша, не говорите "гоп", - ответил ей командир оперативного взвода, согнавший с лица улыбку.
      Вертолет поднялся в воздух. На мгновение он завис низко над пустырем, накренив нос к земле, а затем быстро пошел в глубь острова, постепенно набирая высоту,
      Маша медленно побрела в поселок к своей палатке. В душе у нее сидели занозой слова Минина - "не говори гоп, пока не перепрыгнешь". Больше всего ей сейчас хотелось все к чертовой матери бросить и немедленно уехать назад в Москву. Это не шутка, когда на твоих глазах убили стольких людей! Но она также понимала, что до окончания следствия, ей никто не позволит покинуть Хмурый. Впрочем, Маша и не догадывалась, что ей придется увидеть события еще более страшные и загадочные.
      Едва вертолет скрылся за верхушками ближайших деревьев, оттуда донеслись гулкие очереди из крупнокалиберного пулемета. Что там с ним происходило - было непонятно. Отчаянно маневрируя и непрерывно стреляя из своего оружия, вертолет то выныривал из-за верхушек деревьев, то прятался за них обратно. Довольно четко было слышно, что кроме крупнокалиберного пулемета милицейского вертолета, работал еще один, лесное эхо удваивало и утраивало дробный клекот винтокрылой машины.
      Внезапно на месте, где должен был находиться спрятавшийся на мгновение за кроны деревьев вертолет, полыхнула яркая вспышка. Через несколько мгновений донесся звук сильного взрыва, затем еще один. Над лесом поднялся грибообразный столб черного дыма.
      Волков выскочил из домика участкового шерифа и ошеломленно уставился на дымовой столб. Он растерянно бурчал себе под нос:
      - Сбили... Сбили...
      Лейтенант Минкин рысцой подбежал к начальству и испуганно спросил:
      - Что это было, господин майор?
      - Да уж наверняка не ошибка пилотирования! - зло ответил тот.
      Начальник следственной комиссии вышел из столбняка и быстренько оценил диспозицию. Спецназовцы растерянно таращились на дым. Поселок сектантов как будто бы оцепенел. Только голубой джинсовый комбинезон Маши мелькал, удаляясь, среди убогих поселковых строений.
      Волков как можно более добрым командирским голосом обратился к Минкину:
      - Господин лейтенант, существует вероятная опасность атаки из глубины острова. Поэтому, приказываю - немедленно организуйте боевое охранение. Свободная от боевого охранения часть взвода должна приступить к возведению оборонительных позиций.
      Голос майора дрогнул.
      - До наступления темноты все должно быть готово.
      Лейтенант засуетился в привычной для него манере.
      - Первое отделение - рассчитаться на первый-второй, готовиться в боевое охранение! Второе и третье отделение - рассредоточиться по периметру пустыря с шанцевым инструментом...
      Глава четвертая
      Ученая - этнограф торопливо шагала кривыми улочками поселка сектантов, взволнованная последними событиями. Возле хижины Топи-сану, куда она направлялась, ей повстречался только что вышедший оттуда Виссарион духовный староста общины.
      - Виссарион, вы понимаете, что происходит? - обратилась к нему встревоженная женщина.
      - Судный день, - торжественно-зловеще пророкотал духовный староста, воздев очи горе. - Зло пришло и сюда. Но верую - Иту-Шаа нас защитит!
      Ученая поняла бесполезность общения с забубенным сектантом и молча пошла, куда ей было нужно.
      В углу темной хижины, освещенной крохотным единственным оконцем да отверстием в крыше для удаления дыма из очага, лежал прямо на земляном полу, укрытый под подбородок одеялом, отец Тимофей. Постелью ему служила низкая лежанка из досок, устланная сеном и поверх него еще одним одеялом. Он спал или был в бессознательном состоянии.
      Женщина подошла к лежанке и негромко сказала:
      - Уважаемый Тони - сану, вы меня слышите?
      Старик открыл глаза и несколько мгновений смотрел на свою гостью, а затем вновь смежил веки,
      - Я вас слышу, Маша. Что вас привело ко мне?
      - Мне надо встретиться с Тимофеем.
      - Я не знаю, где может быть мой сын, - равнодушно ответил отец беглого подозреваемого. - Остров не такой маленький, место есть.
      - Топи-сану, миленький, я не милиционер, я не хочу причинить вашему сыну никакого вреда, - горячо заговорила ученая-этнограф. - Но нужно разобраться, кто убил полицейских. Сейчас сбили вертолет, Что происходит?
      Старик безмолвствовал.
      - Почему вы молчите? Я приехала сюда, чтобы написать книгу о вере людей вашего племени. И вдруг такая история... А вы не хотите помочь властям разобраться, в чем здесь дело.
      Голос женщины обидчиво дрогнул.
      - Это неправильно. Нужно, чтобы все люди жили по законам вашего племени.
      - Все люди сами должны искать себе мир и защиту, - произнес, наконец, отец Тимофея, - Люди моего племени покинули остров, вернее, их заставили это сделать. Где они сейчас? Я один сумел вернуться назад.
      Немного помолчав, он добавил.
      - А милиционеров наказали духи Иту-Шаа.
      Маша смотрела на старика, не зная, что сказать. Топи-сану продолжал неторопливо говорить, по-прежнему не открывая глаз:
      - Мать Тимофея была русская, она ушла от нас, когда ему было всего два года. Я воспитал сына в духе Иту-Шаа, мы мечтали вернуться когда-нибудь на Хмурый. Он стал взрослым, уехал в Москву, после этого - попал в тюрьму. Я же вернулся на остров моих предков, здесь я умру.
      Отец Тимофея сделал паузу, а потом горько добавил:
      - Сейчас милиция вновь ищет моего сына, но я не верю, что он мог намеренно сделать что-либо дурное. Но он всегда будет между моим миром и твоим, Маша. Это его беда.
      Ученой стало жалко этого больного одинокого старика, и она вдруг спросила его, стараясь этим вопросом утешить отцовское сердце:
      - Может Иту-Шаа даст ему другой мир? Он мне говорил, что надеется на это.
      Топи-сану открыл глаза и посмотрел на свою гостью ясно и осмысленно.
      - Нет, Иту-Шаа его не примет.
      Когда лейтенант Минкин вошел в кабинет участкового шерифа, Волков разговаривал по радиотелефону с начальником Районного управления МВД ДВ., Окна сборнощитового домика опять были закрыты плотными ставнями, а в комнатах горели тусклые аккумуляторные лампочки.
      Начальник следственной комиссии раздраженно говорил в телефонную трубку:
      - Я еще не слыхал о племенах-призраках, прикрывающих с того света свои святилища зенитными пулеметами!
      Затем он помолчал, слушая ответ собеседника.
      - Да, так точно. Я очень бы вас об этом попросил. До свидания.
      Майор положил трубку радиотелефона на рычаг и обратился к своему помощнику:
      - Начальник управления обещал прислать целый батальон президентской гвардии. Но подкрепления прибудут только к утру, нужно продержаться ночь. Что у вас новенького?
      Минкин бойко отрапортовал.
      - Господин майор, личный состав взвода закончил возведение оборонительных укреплений! Линию боевого охранения никто не тревожил! А что касается ночи, я думаю, продержимся!
      - Дай-то бог, - тепло посмотрел на расторопного подчиненного озабоченный начальник и задумчиво добавил, - Вся проблема нашего положения в том, как мне представляется, что мы имеем дело с разведовательнодиверсионным подразделением какой-либо недружественной державы.
      - Что им здесь надо? - вытаращил глаза от удивления Минкин.
      - Вот это интересный вопрос, - многозначительно заметил Волков.
      Лейтенант, что называется, ел глазами начальство и ждал дальнейших пояснений.
      Майор, с видом человека, которому внезапно открылась высшая истина, продолжал рассуждать:
      - Почему мы до сих пор не допросили представителей местного населения? Что, мол, с убогих религиозных фанатиков взять? А ведь они, в отличие от двух алкоголиков - участкового шерифа и местного врача, постоянно ходят по всей территории острова и многое видят!
      - Совершенно с вами согласен! - преданно вставил Минкин. - К тому же, среди этих божьих людей, тоже всякие могут затесаться.
      Начальник следственной комиссии удовлетворенно кивнул в ответ на последнюю реплику своего помощника. Он уже пришел к определенному решению.
      - У вас есть приборы ночного видения?
      - Ток точно!
      - Тогда, господин лейтенант, организуйте ночную разведку в поселок. Нужно незаметно изъять оттуда парочку божьих людей для допроса с пристрастием.
      На поселок секты почитателей Иту-Шаа опустилась ночь. И без того маловыразительный экстерьер этого странного населенного пункта стал совершенно смазанным от сгустившейся тьмы.
      У одной из палаток, в которых жили вновь прибывшие члены секты, из ночного мрака вынырнули двое спецназовцев - ночных разведчиков. Верхнюю часть их лиц закрывали укрепленные на головах приборы ночного видения. Из-за них разведчики походили на инопланетян или гигантских человекообразных насекомых. В руках они сжимали автоматы с насаженными на стволы колбасками глушителей.
      Разведчики бесшумно проникли под брезентовый полог палатки. Внутри ее было достаточно просторно. В противоположной входу части палатки на складной походной кровати спала Маша. Простыня с нее сползла (летняя ночь на острове оказалась на удивление душной!) и поза у спящей красавицы была весьма соблазнительной, на зависть фотостилистам из "Плейбоя". В пастельных бело-голубых тонах изображения электронно-оптического преобразователя прибора ночного видения лицо спящей ученой казалось наивно-прекрасным.
      Один из ночных рейнджеров повернулся к своему напарнику и поднял вверх большой палец, высказывая тем восхищение прелестями хозяйки палатки. Однако, в ответ напарник покачал осуждающе головой и жестом показал, что надо идти дальше.
      Разведчики, выскользнув из палатки ученой-этнографа, с кошачьей ловкостью и осторожностью продвигались по подобию поселковой улочки дальше. Вскоре они остановились около большой хижины и по очереди проникли в нее.
      Там почему-то не оказалось спящих хозяев, но, судя по количеству мест для сна, в хижине должно было находиться пять человек. А общее впечатление было такое, что хозяева вышли зачем-то минуту назад. В очаге тлели угли, постели были разобраны, а на колченогом низеньком столе находились остатки неоконченного ужина.
      В другом конце поселка еще одна пара ночных разведчиков проникла в хозяйственный хлев, расположенный рядом с одной из хижин. Они так же не обнаружили в хижине жильцов, и почему-то решили поискать их в хлеву. К их вящему разочарованию, они том увидели лишь спящую корову, замерших на насестах кур.
      Корова коротко промычала во сне. Один из спецназовцев заметно вздрогнул от неожиданности.
      Разведчики посмотрели друг на друга и разочарованно пожали плечами.
      Вскоре посреди поселка почитателей Иту-Шаа встретились две пары разведчиков из взвода лейтенанта Минкина. Они пытались объясниться при помощи жестов. Было видно, что они находились в полнейшей растерянности и не знали, что им делать дальше.
      Спустя еще один час, в кабинете участкового шерифа четверка возвратившихся из разведки спецназовцев предстала под ясны очи начальника следственной комиссии и командира взвода.
      - В скольких жилых помещениях вы побывали? - мрачно поинтересовался Волков.
      Рейнджеры переглянулись. Один из них сказал:
      - Приблизительно в шестнадцати.
      - И все пусты?
      Ответил разведчик, восхищавшийся спящей Машей.
      - Никак нет. В одной из палаток спит та женщина, которую вы сегодня вызывали но допрос.
      Волков некоторое время помолчал, потом обратился к ночным разведчикам:
      - Можете быть свободны. Спецназовцы вышли из помещения.
      - Господин лейтенант, пусть ваши люди ночуют в укреплениях и с двойным боекомплектом на руках - распорядился майор. - Лично проверяйте посты. Надеюсь на вас!
      Майор Волков прошел из кабинета Долинина в одну из комнат сборнощитового домика, служившую, по-видимому, спальней покойному участковому шерифу. Комната было освещена аккумуляторной лампочкой. Здесь царили все тот же бардак и грязь.
      Не меньший бардак и раскардаш царил в голове начальника следственной комиссии. Кто сбил вертолет? Куда делись, на ночь глядя, сектанты из поселка? Может быть, стоило сразу после катастрофы вертолета прочесать лес? В душе Волкова стала закипать злость на начальника Районного управления. Сволочь, издеваться над ним удумал, дал титул начальника следственной комиссии, а в самой-то комиссии только майор Волков в наличии и имелся. Впрочем, решил Волков, тише едешь - дальше будешь. Завтра высадится на острове батальон президентской гвардии, и многое должно стать на свои места. И кто вертолет сбил, и куда делись эти блаженные придурки из поселка.
      Майор поставил около кровати, заслонной грязным одеялом, радиотелефон и брезгливо осмотрел свое будущее ночное ложе. Затем он смачно зевнул, выключил свет и, не раздеваясь, лег на кровать.
      На пустыре по периметру вокруг сборнощитовых домиков участкового шерифа и врача были вырыты полевые укрепления - окоп полного профиля в виде замкнутого прямоугольника с четырьмя дзотами на углах окопа.
      Ночная темень прочно овладела островом. Вдобавок ко всему, начала портиться погода, все сильнее накрапывал мелкий противный дождик. Где-то далеко сверкали молнии, но звук грома пока не долетал.
      В одном из дзотов давал ценные указания лейтенант Минкин. Дзот был плотно забит бойцами его взвода.
      - Значит так, в окопах дежурит третья часть отделения, следующая треть сменит их через два часа, - строго внушал подчиненным лейтенант, - Если дождь усилится - то каждый час. Я постоянно буду ходить с проверками.
      После этого командир взвода покинут дзот.
      - Сам-то ночевать будет в доме, - завистливо вздохнул вслед начальству "любитель холодного молочка". - А нас под дождь.
      - Разговорчики, - прикрикнул на него сержант, разрешивший ему поход за молоком. - Идешь в следующую смену.
      По темному и мокрому лесу шла процессия сектантов из поселка, что на острове Хмурый. Впереди следовали старики, за ними женщины с маленькими детьми, после них подростки, замыкали колонну мужчины. В темноте люди спотыкались и падали наземь, но не произносили при этом ни звука. Не было слышно даже плача маленьких детей.
      С черного неба лил невидимый мелкий дождь, и лишь молнии выхватывали голубыми адскими вспышками удивительную процессию, а звериный рык грома все более и более усиливался.
      В пещере на берегу небольшой лесной речки спал Тимофей, укрывшийся от назойливого внимания своих старых недругов из милиции. Посреди убежища беглого подозреваемого светились угли догоравшего костра. Сам он лежал в углу пещеры на травяной подстилке, накрытой суконным одеялом.
      Спал беглец от пристрастных служителей закона очень неспокойно, ворочаясь и громко постанывая во сне. Укрывавшее его одеяло сползло в сторону и сбилось в комок.
      Внезапно Тимофей проснулся и рывком сел на постели. Секунду-две он смотрел в темноту широко раскрытыми глазами, потом поднялся со своего ложа и пошел к выходу из пещеры.
      Выйдя из своего укрытия, беглый подозреваемый заметил, что вдали над лесом возникла светящаяся голубая полусфера.
      - Святилище Черного Камня открыло свои ворота! - закричал Тимофей и бросился бежать, не разбирая дороги, к ночной Фате Моргане. Однако, когда он преодолел русло лесной речки и пробежал метров сто по ночному лесу, влажному от недавно закончившегося дождя, голубая полусфера исчезло так же внезапно, как и появилась.
      Изгой упал наземь и забился в истерике.
      - Иту-Шаа, возьми меня, дай мне другой мир! Почему ты не хочешь меня, почему?!
      Лейтенант Минкин спал, сидя за рабочим столом в кабинете участкового шерифа.
      Скрипнула дверь, и в кабинет, освещенный тусклой аккумуляторной лампочкой, вошел сержант - покровитель "любителя холодного молочка". Он приблизился к начальству, безмятежно почивавшему в объятиях Морфея, и тихо сказал:
      - Господин лейтенант, проснитесь.
      Надо было отдать должное Минкину, проснулся он мигом, и, как ни в чем не бывало, принял горизонтальное положение, строго осведомившись:
      - Что у вас, сержант?
      - Да там, в лесу, какой-то голубой свет появился, - доложил младший командир. - Может, господина майора разбудить надо?
      - Сейчас посмотрим.
      Лейтенант молодцевато вскочил на ноги и потянулся. Вместе с сержантом он вышел из сборнощитового домика через выбитую входную дверь, занавешенную армейской плащ-палаткой.
      - Ну и где этот таинственный голубой свет? - спросил командир взвода, с любопытством осматриваясь по сторонам.
      - Исчез, - удивленно пожал плечами сержант, усердно крутя головой, Только вот сейчас был, и исчез.
      - Может, это молния была?
      - Да не похоже, вроде.
      - Ты еще хотел майора будить, - укорил подчиненного лейтенант. Хороши мы были бы сейчас, Ну да ладно, давай проверим посты.
      Майору Волкову, спавшему на неряшливой постели покойного Долинина, снился странный сон.
      Будто бы находился он в той же спальне участкового шерифа острова Хмурый, и была она освещена каким-то нереальным голубым светом. Сидел Волков на кровати Долинина, а прямо перед ним в роскошном антикварном кресле, которого не могло быть в этой заплеванной спальне, расположилась женщина лет тридцати с хвостиком в дорогом вечернем платье. Лицо у нее было красивым и одновременно с каким-то налетом порока и тлена.
      Майор испуганно спросил:
      - Это ты, Наташа?
      - Как видишь, - отозвалось женщина.
      - Но ты же...
      - Да, я мертва. Погибла в автомобильной катастрофе, которую ты же и подстроил.
      - У меня не было другого выхода, - смутился блюститель законности.
      - Знаю! - зло засмеялась покойница. - Ты подозревался в получении взятки, за то, что оставил в живых "заказанного" мафиози, плюс твоя пятнадцатилетняя любовница умерла после неудачного аборта. К тому же, в подпольном абортарии, где случилась "неприятность" с твоей малолетней возлюбленной, возникли свои проблемы. Они погорели на контрабандных операциях с абортивным материалом. Дело выплеснулось в средство массовой информации. После всего этого, ты мог попросту костей не собрать!
      - И тут ты решила подать на развод. Дочка крупного правительственного чиновника бросает морально разложившегося супруга, - усмехнулся Волков. Крысы бегут с тонущего корабля.
      Наташа заговорила в тон своему мужу
      - Однако, главу особой группы ликвидации, полковника МВД, так просто не возьмешь. Жена, не успев оформить развод, погибает. Безутешный вдовец устраивает пышные похороны горячо любимой супруги, продает квартиру и дачу, картины и антиквариат, а так же мои драгоценности. А самое главное вовремя оказывается в Хабаровске, как раз перед провозглашением независимости Дальневосточной республики. Полковника ему в тамошнем МВД не дали, но майора он получил, плюс должность одного из заместителей Районного управления в каком-то медвежьем углу. Ты куда наши деньги дел? Пошли на взятки?
      Последние слова невинно убиенная жертва чуть ли не кричала.
      - Спасение утопающих - дело самих утопающих, - цинично заметил начальник следственной комиссии, он уже справился с первоначальным страхом, и продолжал с еле сдерживаемой злобой. - Да ты что, святой себя возомнила? А твое увлечение кокаином? Или твоя нежная дружба с моей младшей сестренкой - в лесбийских вариациях?
      - Мразь ментовская! - закричала Наташа. - Ты не вернешься с этого острова! Не выкрутишься в этот раз, сдохнешь! Тебе не понять, в чем здесь дело, мозгов не хватит!
      Волков поднял неизвестно откуда взявшийся в руке пистолет на уровень глаз и прицелился прямо в лоб усопшей жене.
      - Или ты, паскудная лесбиянка, заткнешься, или я тебя убью еще раз!
      Покойница расхохоталась.
      - Вот это по-нашенски! Убей меня еще раз, убей!
      Лицо смеющейся женщины стало дергаться, и взбешенный блюститель законности с ужасом увидел, что у нее стала проявляться физиономия его самого.
      У майора вывалилось из рук оружие, он вскочил с кровати и бросился к дверям. Сзади визгливо хохотала покойница с головой Волкова. Он распахнул спасительную дверь и увидел, что за ней находилась лесная поляна, на которой кипел ожесточенный бой. Из клубов дыма и пыли на обезумевшего от кошмара милиционера выдвинулся одновременно очень реальный и, вместе с тем, нереальный танк. Бронированная машина ревела мотором, угрожающе лязгала гусеницами и неотвратимо двигалась прямо на Волкова.
      Смех Наташи стал переходить в пронзительно-дьявольский визг.
      Майора разбудил тянучий и визгливый зуммер радиотелефона.
      Красная лампочка на корпусе аппарата связи, дублировавшая сигналы зуммера, бросала кровавые блики на стены неряшливой спальни, в ней было темно, только сквозь щели в закрытых ставнях, пробивался свет утренней зари.
      Начальник следственной комиссии с недовольным видом внезапно разбуженного человека зажег аккумуляторную лампочку и снял трубку радиотелефона.
      - Три семерки слушает.
      - Три семерки, здесь три девятки, - рокотал в трубке бодрый баритон дежурного офицера Районного управления. - Минуту назад на остров начал высадку батальон президентской гвардии. Не перепутайте с противником!
      - Вас понял, отбой!
      Волков положил трубку и тряхнул головой.
      Снится же человеку всякая чушь!
      Маша проснулась в своей палатке от настойчивого и жалобного мычания поселковых коров.
      - Что это за концерт? - удивилась ученая-этнограф, быстро оделась и вышла наружу.
      По поселку сектантов плавал легкий утренний туман, и он казался абсолютно пустынным и неподвижным. Только обиженное мычание надоенных буренок, перемежаемое звонким кукареканием петухов.
      Заинтригованная женщина принялась заглядывать во все близлежащие палатки, хижины и избенки подряд, пока не убедилась, что их обитатели покинули свои жилище и скрылись в неизвестном направлении.
      Маша на минуту остановилась посреди поселка и погрузилась в тяжкие раздумья. Наконец, она пришла к какому-то решению, с иронией сказав самой себе:
      - Минкин был прав - не говори "гоп", а проще - никогда не говори никогда.
      После этих слов женщина вернулась в свою палатку, и через некоторое время вышла оттуда в полном походном снаряжении. Она торопливо прошла через поселок к его северной окраине самым коротким путем. В этом месте почти сразу начинался лес.
      Позади путницы, издалека, донесся шум многочисленных автомобильных двигателей. Она обернулась.
      По дорого к г поселку, со стороны моря, двигалась колонна армейских джипов.
      - Зла на Хмуром становится все больше и больше, - пробормотала Маша, повернулась и уверенно зашагала в лес.
      На пустырь со сборнощитовыми домиками участкового шерифа и местного врача въехала длинная вереница джипов, раскрашенных в пятнистый армейский камуфляж и набитых людьми в униформе такого же цвета.