– Только не вздумай сама искать убийцу, – вздохнула она, поднимаясь с постели, и добавила с отчаянием: – Это просто чудовищно… Не могу поверить.

– Я тоже. – Мы пожелали друг другу «спокойной ночи», прекрасно понимая, как это глупо. Ольга ушла, а я закрыла глаза и в самом деле задремала, должно быть, сказалась усталость, но вскоре проснулась в холодном поту: мне приснился Акимов. С ножом в груди он возник на пороге комнаты, бледное лицо перекошено от злобы, потом засмеялся и сказал насмешливо: «Никуда ты от меня не денешься…»

…Набережная была пустынной, накрапывал дождь, я зябко ежилась и думала о том, что только психи приезжают в Геленджик в конце ноября. Ветер дул с моря, я куталась в платок, но уходить с набережной не хотелось, море завораживало.

Сунув руки в карманы пальто, я повернулась лицом к ветру и неожиданно засмеялась, подумав, что мне нравится эта чертова погода и я рада, что приехала сюда.

Мое появление в Геленджике в конце ноября объяснялось невесть откуда навалившейся депрессией. Человек я активный, а тут вдруг начала хандрить и всерьез думать о тщете всего сущего. Выходило, что журналист я весьма посредственный, а мои рассказы ломаного гроша не стоят. Личная жизнь тоже не радовала: молодой человек, с которым я полгода встречалась, оказался женат, о чем я узнала не от него и совершенно случайно. Я писала дурацкие статейки в газеты (в деньгах я остро нуждалась, оттого, кроме родной газеты, сотрудничала еще в трех, подписываясь то Д.А., то какими-то вовсе не имеющими ко мне отношение инициалами). Диапазон статей был весьма широк: от искусства до сельского хозяйства, они нравились мне еще меньше, чем моим редакторам, но жить на что-то надо, и я продолжала свои труды, несмотря на осознание собственной бездарности. Узнав о Вовкином коварстве или о его забывчивости (это уж кому как нравится), я решила, что с меня хватит. Набросила на дверь цепочку, отключила телефон и два дня читала «Маятник Фуко», лежа на диване и истребляя сигареты и кофе в кошмарном количестве. На третьи сутки у меня прихватило желудок, голова кружилась, следовало предпринять поход до ближайшей аптеки, тем более что роман я уже дочитала, и на диване, по большому счету, делать мне было нечего. Пока шла до аптеки, с некоторым изумлением констатировала: «Маятник Фуко» помог, в моей душе не наблюдалось никакого намека на любовь к Вовке, более того, я как бы даже с трудом припоминала его. Изумляясь достигнутому эффекту и мало реагируя на окружающее, я почти нос к носу столкнулась со своей приятельницей Ириной.

– Привет, – сказала она.

– Привет, – ответила я и только после этого сообразила, кто передо мной.

– Чего на работу не ходишь?

– Болею.

– Заметно. Глаза красные. В аптеку идешь?

– Ага. У меня язва.

– Правда? – нахмурилась она. – Почему же ты тогда не в больнице?

– Ненавижу больницы, – хмыкнула я, мы еще немного поболтали и простились, а я подумала, что не худо бы в самом деле подлечиться, хотя никакой язвы у меня не было.

Вечером позвонила Ирка, про наш утренний разговор я уже успела забыть, потому не сразу поняла, что она имеет в виду.

– Хочешь в санаторий? Я тут с Марьей Сергеевной поговорила, вполне можно устроить. И недорого. О здоровье надо думать…

– Да я уже нормально себя чувствую, – отозвалась я.

– Это временно, – отрезала Ирка, а я испуганно подумала: «Вдруг у меня правда язва?» – и через несколько дней отправилась в Геленджик. И хотя ничего общего с лечением язвы поездка не имела, но ни я, ни тем более Ирка не расстроились. – Немного проветришься, – заявила она.

И теперь, подставив лицо ветру, я подумала: «Насчет проветриться, это сколько угодно».

В конце концов стоять на ветру стало невозможно, я прошла немного вперед и облокотилась на ограждение, здесь было потише. Я смотрела на волны и глупо ухмылялась, пока не услышала за своей спиной мужской голос:

– Если надумали утопиться, должен вас предупредить: здесь мелко.

– Вы что, уже пробовали? – съязвила я, оборачиваясь, и увидела высокого мужчину лет сорока с небольшим в дорогом пальто на меху. Он засмеялся и остановился в нескольких шагах от меня. В чем я в настоящий момент не нуждалась, так это в мужском обществе, поэтому, отлепившись от парапета, зашагала в противоположную сторону.

– Извините, – крикнул он мне вдогонку. – Шутка вышла дурацкой.

– Извиняю, – на ходу ответила я не оборачиваясь.

Однако на следующее утро мы вновь встретились на том же месте. Я не сразу увидела его, потому что шел дождь, ветер налетал порывами и все мои силы уходили на безуспешную борьбу с зонтом. Следовало бы прекратить напрасные мучения и, сложив зонт, сунуть его в сумку, толку от него все равно никакого. Словно в отместку зонт вдруг вырвался из рук и покатился по набережной. Я припустилась за ним и вот тогда-то увидела вчерашнего типа – он не спеша шел навстречу, ловко подхватил зонтик и направился ко мне.

– Не очень подходящая погода для прогулки, – заявил он.

– Я романтик, – ответила я.

– Надо же, – присвистнул он. – Я тоже. Хотите буду нести ваш зонт?

– Не хочу, – отрезала я, а он засмеялся, причем так весело и задорно, что дальнейшие пререкания мне показались глупостью. – Держите его как следует, – проворчала я, отдавая ему зонт.

В общем, наша встреча вполне подходила для завязки курортного романа и сам роман не замедлил возникнуть.

В то утро мы долго гуляли, окончательно замерзли и забрели в какое-то кафе, где и просидели часов пять. Валера, так представился мой новый знакомый, показался мне необыкновенно интересным человеком. У меня создалось ощущение, что мы знакомы всю жизнь. Страшно банально, но что было, то было – именно это я почувствовала в тот первый вечер, а на второй с удивлением обнаружила, что влюблена, причем совершенно не так, как в Вовку (теперь мне казалось, что Вовку я и не любила вовсе, все это блажь и глупость и он недостоин того, чтобы сокрушаться из-за его коварства). Словом, Вовка теперь и вовсе оказался вычеркнутым из жизни за ненадобностью.

Весь следующий день я с нетерпением ждала свидания, наблюдая у себя все признаки любовной лихорадки: вертелась перед зеркалом, бросалась к телефону, беспричинно улыбалась и ни с того ни с сего решила похудеть.

В шесть Валера позвонил, в половине седьмого мы встретились на набережной, а в половине двенадцатого, прощаясь с ним, я была твердо убеждена, что он мужчина, которого я ждала всю свою жизнь. Между тем знала я о Валере очень немного. Если быть точной, вовсе ничего не знала, за исключением имени. Конечно, я могла сказать, какие книги ему нравятся, какой фильм он посмотрел на днях. Еще он – заядлый охотник, любит посмеяться (иногда весьма язвительно), но вот кто он, откуда и чем занимается, оставалось для меня тайной. О себе Валера говорил мало, а выспрашивать я считала неприличным. Правда, в отместку о себе тоже почти ничего не рассказывала, чем он, по-видимому, остался доволен.

На третий день мы оказались в его номере и стали любовниками. Далее роман развивался по законам жанра: мы практически не расставались, бродили по пустынной набережной, взявшись за руки, и не сводили друг с друга восторженных глаз. До конца моего отпуска была еще масса времени, поэтому глупых вопросов я особо не задавала, а Валера с ними вовсе не спешил. Иногда, глядя на возлюбленного, я пыталась отгадать: кто он? Приличный костюм, но куплен скорее всего в каком-нибудь универмаге, дорогие часы, отсутствие обручального кольца… Он ни разу не упомянул о своей работе, но по манере говорить в нем чувствовался человек, наделенный властью, однако на бизнесмена он не был похож, а на какого-нибудь политика губернского розлива тем более.

– Как тебя занесло сюда в такую пору? – весело поинтересовалась я, надеясь, что он ответит примерно следующее: «Развелся с женой, решил сменить обстановку и приехал сюда, не подозревая, что встречу тебя (ну и так далее в том же духе…)».

– Мне недавно сделали операцию, – равнодушно ответил он. – Врачи сказали, нужен отдых, минимум пара недель. И вот я здесь.

Разговоров о своем семейном положении он избегал. Несколько раз я подумывала о том, чтобы как-то прояснить ситуацию, но не решилась, боясь все испортить, потому что к этому моменту окончательно спятила, влюбившись, что называется, по самые уши.

Длилось наше счастье шесть дней, на седьмой я полтора часа вышагивала по набережной, ожидая своего возлюбленного, но так и не дождалась, после чего кинулась к нему в гостиницу, на ходу придумав жуткую историю его внезапной болезни и возможной гибели, от которой, само собой, спасти его могла лишь я.

Разумеется, все оказалось гораздо проще. Валера уехал после завтрака, причем администратора он предупредил накануне, следовательно, прощаясь со мной сегодня после жаркой ночи и назначая свидание на послеобеденное время, он уже знал, что мы не встретимся. В общем, курортный роман завершился исключительно банально. И все же сбежать, не простившись, не позвонив и даже не оставив записки, это слишком. Возможно, он боялся, что я упаду в обморок или утоплюсь на его глазах в Черном море…

Теперь его скрытность стала понятна: влюбленный укатил, оставив мое сердце разбитым, а все, что я могла достоверно сообщить о нем, укладывалось в несколько слов – зовут Валера (а может, и нет), на вид лет сорок, высокий блондин с породистой физиономией, из особых примет – шрам после операции. Конечно, при желании я могла бы выспросить его паспортные данные у администратора, но на эти самые данные мне было наплевать. Я вспомнила, как бежала сюда, не разбирая дороги, боясь, что сердце разорвется в груди от страха, и все, что я думала по поводу Валеры в ту минуту, выразилось одним словом.

– Козел, – громко заявила я. Администратор подпрыгнула от неожиданности и вдруг кивнула:

– Точно. Все они одинаковые. Этот с виду вроде бы порядочный, но все равно аферист и бабник.

Я развернулась на пятках и покинула гостиницу. Пока добралась до пансионата, от моей любви практически ничего не осталось, только стыд за то, что я оказалась наивной дурой: дядя приехал отдохнуть на недельку, малость развеяться, а я и рада стараться.

Оставшиеся десять дней я продолжала на чем свет стоит костить себя за глупость, а между делом прочитала «Остров накануне». Чтение явно пошло мне на пользу – по дороге домой о своем недавнем возлюбленном я ни разу не вспомнила. На следующий день после возвращения я вышла на работу и вскоре с некоторым удивлением обнаружила, что жизнь моя налаживается, работала я с удовольствием и вроде бы даже с толком. Неожиданно поступило предложение от одной известной в нашем городе дамы помочь ей в написании книги, на которое я согласилась. Книга, по всеобщему признанию, удалась, и, кроме морального удовлетворения, я получила очень приличные деньги. Вслед за этим мамина тетка, которая, как мне казалось, терпеть меня не могла, оставила мне наследство, скончавшись в возрасте девяноста семи лет, наследства как раз хватило на приобретение квартиры и машины.

Словом, о депрессии следовало забыть, а уж о курортном романе я вовсе не вспоминала, когда в самом начале весны у меня появилась Ольга.

– У нас завтра пьянка по поводу Восьмого марта. Гуляем в «Старой мельнице». Пригласительный на двоих, а Славик заболел, температура тридцать восемь, и вряд ли он завтра сможет пойти. Давай со мной, а?

– Чего мне там делать? – удивилась я. – Вы ж с коллективом гуляете, а я с какого бока?

– Денег жалко, – ныла подружка, – по двести рублей скидывались. Пойдем, чего ты, наших девчонок ты знаешь, и мне веселее, домой вместе отправимся, я тебя провожу…

Если честно, идти мне не хотелось. Не буду утверждать, что у меня было предчувствие, но что-то сродни этому точно имело место, потому что я до последней минуты не могла решиться, но Ольгина настойчивость победила мое нежелание. Вечером следующего дня мы с ней входили в фойе ресторана «Старая мельница». Так как сотрудники отмечали праздник семейно, то есть каждый был с дражайшей половиной, народу набралось много. Ольга с кем-то здоровалась, целовалась, весело хихикая, а я замерла рядом с дежурной улыбкой на устах.

Кто-то толкнул меня под локоть и пробормотал «извините». Я увидела рядом невысокую женщину в костюме бутылочного цвета с очень короткой стрижкой и раскосыми изумрудными глазами.

– Извините, – еще раз повторила женщина и прошла мимо.

– У нее линзы, – наклонившись ко мне, прошептала Ольга, видя, что я продолжаю смотреть вслед женщине. – Впечатляет, но такого цвета глаз в природе не существует, поневоле заподозришь подделку. По-моему, генеральша уже набралась.

– Генеральша? – проявила я интерес.

– Ага. Муж у нее заместитель нашего Поспелова. Такой мужик, красавец, одним словом, все девки у нас по нему с ума сходят, а жена явно с приветом, к тому же любит водочку. Вот скажи, почему в жизни всегда все по-дурацки: у хорошей бабы муж ни рыба ни мясо, а если парень стоящий, так непременно женится на какой-нибудь чертовке…

«Бутылочная» женщина, лавируя в толпе граждан, ожидающих сигнала занять места за столом, подошла к высокому мужчине и взяла его за локоть. Мужчина стоял ко мне спиной, но я сразу же его узнала и, честно говоря, едва удержалась на ногах, не от нахлынувших чувств, естественно, а от неожиданности. Герой моего курортного романа оказался моим земляком и все это время обретался по соседству! Вот уж действительно невероятное совпадение.

Валера повернулся к женщине, и меня оставили всякие сомнения.

– Кто это? – кивнула я. Ольга улыбнулась.

– Это и есть наш генерал, Акимов Валерий Федорович. Скажи – красавец?

– Точно, – хмыкнула я. Народ направился к столам, а я, шепнув Ольге: – Мне нужно в туалет, – торопливо ее покинула.

Встречаться с Валерой мне не хотелось. Он так старательно соблюдал свое инкогнито, что я всерьез опасалась, как бы дяде не сделалось худо при виде залетной подружки. Конечно, должность он занимал немалую, и желание держать свои амурные дела в секрете было понятным.

Имелась еще одна причина, по которой я решила избежать встречи: я считала, что в Геленджике он поступил со мной по-свински и я вовсе не обязана улыбаться и делать вид, что мы незнакомы, а нарушать его инкогнито не собиралась. Короче, мне следовало покинуть ресторан и забыть про эту встречу. Именно так я бы и поступила, но имелась одна загвоздка: номерок на мою шубу лежал в сумке у Ольги, и, чтобы взять его, мне необходимо было вернуться в зал. Делать этого мне очень не хотелось, оттого я устроилась в туалете на подоконнике в надежде, что подружка заметит мое отсутствие и решит поинтересоваться, в чем дело. На это у Ольги ушло никак не меньше сорока минут. Она влетела в туалет и, увидев меня, испуганно спросила:

– Ты чего здесь?

– Живот болит. Видишь, страдаю.

– О господи. У меня и таблеток с собой никаких. Сейчас у девчонок спрошу. Очень худо? Съела чего-нибудь?

– Ага. Пельменей в столовке. Слушай, принеси мне номерок, я домой поеду.

– Ну надо же, – сокрушалась Ольга. – Так плохо, да? Может…

– Ольга, я еле сижу, давай номерок и вызови такси.

– Хорошо, хорошо, я тебя домой отвезу.

– Еще чего! Я что, при смерти? Отдыхай.

Ольга вызвала такси и принесла номерок. Одеваясь перед зеркалом, я почувствовала чей-то взгляд и увидела, как по лестнице спускается Акимов. Подхватив сумку, я торопливо направилась к выходу, но опоздала, пути наши не могли не пересечься. Я равнодушно мазнула взглядом по его лицу и ускорила шаги. Встреча произвела впечатление – он самым нелепым образом замер посреди фойе, а потом позвал:

– Алла.

Я не обернулась, решив оставить его в убеждении, что он ошибся, но тут открылась входная дверь и влетела Ольга.

– Такси внизу. Может, все-таки тебя проводить?

– Отдыхай, – прошипела я, но Ольга плелась со мной к машине.

На следующий день она заскочила ко мне после работы с большим тортом.

– У нас сегодня короткая смена, – сообщила она радостно. – Хотя и с утра мало кто работал… Классно вчера погуляли. Я домой приехала в половине первого. Славка уже начал беспокоиться.

– Как его здоровье?

– Температура держится… А ты как?

– Нормально. Таблетки пью, так что торт неси домой.

– Ага. Слушай, к нам сегодня заходил Акимов и спрашивал про тебя.

– С чего бы вдруг? – насторожилась я.

– Твоей фамилией интересовался, сказал, что ты очень похожа на дочь его приятеля, не твой ли отец в налоговой служит. Ну, я сказала, что предки и сестра у тебя живут в Самаре, а ты у нас журналист.

Я в крайней досаде швырнула на стол ложку, которой мешала кофе.

– Ты чего? – удивилась Ольга.

– Помнишь, прошлой осенью я ездила в Геленджик?

– Ну…

– Я тебе не рассказывала. В общем, у меня был роман. Дней семь, потом любимый смылся, забыв попрощаться. Так вот, этот тип – твой Акимов.

– Валерий Федорович? – выкатила глаза Ольга. – Не может быть, о, господи… Так ты поэтому вчера?.. Не могу поверить. Так ты что, не знала, кто он такой?

– Он по забывчивости не сообщил.

– Но ведь он у нас человек известный… Впрочем, тебе-то откуда знать, его к нам перевели как раз прошлой осенью… Ты все больше пишешь о культурных мероприятиях и у нас в прокуратуре вроде ни разу и не была… Подумать только, а он-то… в жизни бы не подумала… и вот тебе пожалуйста. Что ж это делается на свете, никому верить нельзя, даже прокурорам.

– Пей кофе, – напомнила я, – и забудь про своего Акимова.

– А он тебе нравился? – насторожилась Ольга.

– Еще как. Я два часа под дождем мокла, поджидая его, а потом в гостиницу неслась сломя голову. Одно слово: кайф… Если и были у меня к нему добрые чувства, то под дождем размокли.

– Ясно дело, кому, как не мне, знать: таких пакостей ты не прощаешь.

Я надеялась, что на этом разговоре дело и кончится. Но в ближайшее воскресенье мы вновь встретились с Акимовым. Была презентация заново отреставрированного здания краеведческого музея, и он находился в числе приглашенных, ну а я в числе журналистов. И началось. Судьба как будто нарочно сводила нас, за март и апрель мы столкнулись нос к носу по меньшей мере раз пять.

После одной такой встречи Акимов неожиданно позвонил.

– Прекрати все это, – сказал он резко, а я едва не матюгнулась от бешенства.

– У меня нет ни малейшего желания видеть твою физиономию, – сказала я зло. – Не обольщайся.

– Я тебе не верю.

– А мне наплевать. Еще раз тебе повторяю: я не ищу с тобой встреч. – Трубку я бросила и пригорюнилась: такой человек, как Акимов, мог доставить мне массу неприятностей. И неприятности не замедлили явиться. Поначалу произошел совершенно незначительный случай, на который я и не обратила внимания, затем неприятности хлынули мощным потоком, в результате чего мне пришлось отправиться в длительный отпуск без содержания. На счастье, подвернулась работа: еще одна известная в городе дама решила написать мемуары.

Как-то вечером Акимов позвонил вновь.

– Надеюсь, в мозгах у тебя прояснилось? – спросил он язвительно.

– Валерий Федорович, – заявила я, – год назад я считала вас нормальным бабником, теперь вижу, что вы обыкновенный подонок. Успехов вам на этом поприще.

На следующий день, возвращаясь из магазина, я обнаружила возле своего подъезда белую «Волгу». За рулем сидел Акимов.

– Садись, – кивнул он при моем приближении. Я направилась к подъезду, он догнал меня уже на ступеньках. – Ты что, не слышала? – спросил он сердито.

– Я и сейчас не слышу, – ответила я.

– Прекрати. Нам надо поговорить.

– Валерий Федорович, – я тяжко вздохнула, – я вас знать не знаю. Надеюсь на ответное чувство: будем считать, что моя физиономия вам тоже не знакома.

– Чушь. Ты искала со мной встречи.

– Это ваши фантазии, не мои. До свидания.

– Можешь выходить на работу, я все устрою, – совершенно неожиданно заявил он.

– Без надобности, я нахожусь в творческом отпуске, пишу книгу. – В этот момент из подъезда вышла соседка. Воспользовавшись этим, я буркнула: – До свидания. – И поспешно удалилась.

Как видно, Акимов был из тех мужчин, что не выносят слова «нет». Дня через три он позвонил вновь.

– Почему бы нам не встретиться? – Голос его звучал в высшей степени любезно.

– С какой стати? – удивилась я. – Наш роман приказал долго жить больше года назад.

– Старая любовь долго не забывается, – теперь он смеялся.

– Не знаю, что вы называете любовью. Я прибыла на курорт с совершенно определенной целью: немного развеяться после очередного неудачного романа. Когда вы уехали, я перебралась в гостиничный номер этажом выше. С парнем, обитавшим там, я познакомилась чуть раньше и держала его про запас. Он оказался как нельзя кстати.

– Ты врешь, – спокойно сказал Акимов. – Теперь мне понятно: мой отъезд явился для тебя настоящим ударом. Тогда мне пришлось действительно срочно уехать, и я не успел предупредить тебя.

Я повесила трубку, и с этого момента Валерий Федорович превратил мою жизнь в настоящий ад.

Последний раз мы виделись в пятницу. Он приехал часов в десять, когда я собиралась лечь спать. Вел себя безобразно. Я пригрозила, что все расскажу его жене, это не подействовало; я схватила телефонную трубку и набрала номер милиции. Только после этого Акимов убрался из моей квартиры. А сегодня его нашли мертвым.

Расскажи я правду о наших отношениях, головной боли у меня только прибавится. То, что Акимов оказался в моей новой квартире, неудивительно (о ее существовании он знал). Вопрос: как он в ней оказался? А главное, кто его убил?

Я терзала себя этими мыслями до самого утра. Наконец в соседней комнате зазвонил будильник. Ольга прошлепала в кухню, включила чайник, а я вздохнула: предстоящий день не обещал ничего хорошего.

На этот раз следователь выглядел каким-то несчастным. Вскоре причина стала ясна. Если верить судебно-медицинской экспертизе (а кто ж ей не поверит?), Акимова убили около семи часов, как раз в то время, когда я находилась недалеко от Главпочтамта и канючила бензин у добрых людей. Мужчину, который мне помог, отыскали и устроили нам очную ставку. На счастье, он хоть и был напуган, но меня узнал и все сказанное мною охотно подтвердил.

Но на этом следователь не успокоился, и вскоре я имела счастье встретиться с шофером «КамАЗа». Он тоже меня узнал, а заодно и помогавшего мне мужчину (звали его Александр Васильевич): из своего кухонного окна он видел, как тот цеплял трос к моей машине.

После показаний свидетелей лицо следователя приобрело страдальческое выражение, из чего я сделала вывод, что, кроме меня, подозреваемых у него нет, а я теперь вроде бы вовсе не подозреваемая, раз на момент убийства имею железное алиби. Но радоваться я не спешила: то, что на роль убийцы никого не нашлось, здорово меня пугало – ведь кто-то дважды ударил Акимова ножом, да еще в моей квартире. Валерий Федорович не из тех людей, чье убийство быстренько забудут, а дело сдадут в архив. На моем веку прокуроров в городе не убивали, следовательно, менты будут рыть землю носом, и еще вопрос, что нароют. О любовной истории они пока не знают, а когда узнают (не дай бог), возьмутся за меня всерьез, сляпают классический любовный треугольник и отправят года на три за соучастие…

Я почти убедила себя, что так оно и будет, и почувствовала необходимость выпить валерьянки.

– А вот этот Олег Исаев – он в какие часы работал? – вроде бы между прочим спросил следователь, а я поежилась. Олег молодой мужчина, симпатичный, идеально подходит на роль третьего угла в любовном треугольнике. Кстати, а что, если он действительно имеет какое-то отношение к происшедшему, ведь как-то Акимов попал в мою квартиру? И ключи… Олег знал, где лежит еще один комплект ключей. Тут я сообразила, что от меня ждут ответа, и пожала плечами:

– Понимаете, он не все работы делает сам, иногда кого-то приглашает. Электрика, например. В квартире проводку меняли, там ведь пожар был… Кроме меня, у Олега еще есть клиенты, я ремонт на полгода растянула, деньги – то есть, то нет… Никакого графика работы у Олега, насколько мне известно, не заведено, работает, когда удобно.

– То есть он вполне мог быть в вашей квартире в тот вечер?

– Мог, – вздохнула я. – Он должен был повесить гардины.

– Так. А он вам ничего не говорил, когда конкретно собирался это сделать?

– Он просто сказал – заеду, повешу. Олег здесь совершенно ни при чем, – заторопилась я. – Сами подумайте, зачем ему убивать прокурора?

– А с его женой вы знакомы?

– С Татьяной? Да.

– Дружите?

– Виделись раза два, может, три. А что?

– Алла Сергеевна, вопросы в этом кабинете задаю я. Какие у них отношения с мужем?

– Откуда мне знать? – вздохнула я. – Говорю, мы виделись всего несколько раз… По-моему, нормальные отношения.

– Та-ак. Давайте вернемся к ключам. Один комплект был у вашей подруги, мы смогли в этом убедиться. Кстати, а зачем ей ключи?

– Как зачем? На всякий случай. У меня здесь нет родных, а Ольга близкий человек и…

– Понятно. Вы утверждаете, что никому не давали запасной комплект ключей. Может быть, есть еще подруга, например, та же Исаева?

– Слушайте, если вы имеете в виду, что жена Олега кому-то назначила свидание в моей квартире, а Олег неожиданно явился и на почве ревности убил Акимова, то это несусветная глупость. Только дура будет встречаться с любовником там, где работает ее муж. К тому же это совершенно не объясняет, как Акимов попал в мою квартиру. Или вы считаете, что с моей подругой встречался именно он?

Следователь крякнул и взглянул на меня с неодобрением.

– Так была подруга или нет?

– Нет.

– Хорошо, – кивнул он. – Вот, взгляните. Это нашли в мусорной корзине у него на работе.

Передо мной оказался обычный лист бумаги. На нем крупным почерком написано: «Надо поговорить. Сегодня около семи. Жду на Мещанской». Я таращилась на записку минуты две, не меньше, пытаясь прийти в себя. Господи, да что же это такое, настоящий заговор.

– Это не мой почерк, – с трудом сглотнув, сказала я.

– Правильно. Кто же ее написал?

– Понятия не имею. На ней ни подписи, ни числа. Она могла проваляться у него в кабинете бездну времени.

– В кабинете каждое утро убирают, – сказал следователь.

– Предположим, он носил ее в кармане. Или кто-то еще. Слушайте, я не знаю, кто это писал. Почерк мне не знаком. И я никому не давала ключей от квартиры.

– Успокойтесь. Хотите воды? – предложил он.

– Не хочу. А конверт был? – спросила я.

– Смятый пустой конверт. Без подписи.

– Как, по-вашему, он мог его получить?

– Это я и пытаюсь выяснить.

– Мне действительно ничего не известно, – вздохнула я.

– Ваша подруга работает в прокуратуре, в отделе кадров. Так ведь? Отдел кадров недалеко от кабинета Акимова.

– О господи. Ее муж тоже в прокуратуре работает, выходит, это он Акимова убил? Так у него железное алиби, он сидел на работе, там и узнал о несчастье. И почерк на Ольгин совершенно не похож.

– Разберемся, – кивнул он.

Мы беседовали еще минут двадцать, потом мне разрешили уйти. В коридоре я заметила Олега, он стоял возле окна с каким-то мужчиной.

– Привет, – сказала я, подходя ближе.

– Привет, – кивнул он и попробовал улыбнуться. Получилось у него неважно, у меня, надо полагать, тоже.

Мужчина торопливо простился и ушел, а мы продолжали стоять друг против друга, испытывая неловкость.

– Вызвали? – спросила я.

– Конечно.

– Ты в тот вечер был у меня?

– Собирался, но машина сломалась. Пришлось ремонтировать.

– Слава богу, – кивнула я. – Боюсь, им все равно, кому припаять это убийство.

– Ты этого мужика знала? – нахмурился Олег. – Ну, убитого?

– Видела несколько раз.

– А зачем он пришел?

– Понятия не имею. Он смог как-то войти в квартиру, а мои ключи оказались в кармане его плаща.

– Дела… значит, у тебя никаких догадок? – недоверчиво поинтересовался он. – Угораздило же вляпаться… – Он зло чертыхнулся и взглянул на часы. – Пора к этому следователю. Как он вообще?

– Да кто его знает. Вежливый, а взгляд такой, что впору веревкой запасаться.

– Ну что ж. Пойду.

– Давай, удачи тебе.

Я покинула здание и прошла пешком троллейбусную остановку, прежде чем вспомнила, что приехала на машине. Дурацкая записка не шла у меня из головы. Кстати, на любовную она не похожа. Один человек предлагает встретиться другому, а Мещанских улиц две – Старая и Нижняя.

Собственные доводы показались мне весьма шаткими. Я вернулась к машине, устроилась за рулем и минут пять наблюдала за работой «дворников»; накрапывал дождь, было холодно, ветрено, а на душе неспокойно.

Неожиданно для себя самой я отправилась на свою новую квартиру, вспомнив с тяжким вздохом, что хочу я того или нет, а на днях придется переезжать. К хозяйке квартиры, где я жила, приезжает племянник с семьей, об этом она предупредила меня за два месяца. Еще и новоселье справлю… с трупом. Я зло чертыхнулась и свернула к дому.

Под козырьком подъезда стояли две старушки. Мое появление они восприняли с интересом, поздоровались в ответ и проводили взглядами. Ну и соседка вам досталась, дорогие, не успела заселиться, а уже покойник.

Я поднялась на третий этаж и не без опасения открыла дверь. Никаких сюрпризов. Прошлась по квартире, что-то насвистывая себе под нос, и замерла возле телефона. Пожалуй, стоит позвонить Юлии Васильевне: работать в таком состоянии я все равно не смогу, надо предупредить человека, что у меня намечается отпуск, надеюсь, краткосрочный.

Я набрала номер и нарвалась на автоответчик, но это вовсе не значило, что Юлии Васильевны нет дома, она дама с причудами, оттого я позвала:

– Юлия Васильевна, это Алла. Мне необходимо срочно связаться с вами. Возьмите трубку, пожалуйста… – В ту же секунду я услышала тоненький голосок, который так не вязался с обликом Виноградовой, дамы дородной и властной, которая в коммунистические времена очень многих заставляла трепетать и опасаться за свое кресло.

– Здравствуйте, Аллочка, а я вам звонила. Куда это вы пропали, голубушка?

– Извините, у меня неприятности. Очень серьезные. Можно к вам приехать? Говорить по телефону не хотелось бы.

– Что ж, приезжайте, думаю, вам сейчас не до работы, ну хоть поболтаем. Развлечете старуху.

«Чертова баба», – подумала я, вешая трубку. Стоило бы послать ее вместе с ее воспоминаниями, с чего это старушка вообще взяла, что ее комсомольская юность кому-то интересна? Найти мне замену труда не составит, денег у старушки куры не клюют, у партийца со стажем оказался братец в Америке, чуть ли не миллионер, два года назад отдал богу душу. Как видно, это событие настроило Юлию Васильевну на эпический лад, и она увлеклась воспоминаниями.