– Когда приехать, я имею в виду, во сколько?
– С утра… часов в одиннадцать. Можешь даже раньше, нет, лучше в одиннадцать. И не забудь пленку.
– Я не могу ее забыть или не забыть, у меня ее просто нет, и взяться ей неоткуда.
– Ага, – явно усмехнулся Андрей и, помолчав, добавил: – Заберешь свои деньги, а вечером я заеду к тебе, и ты вернешь пленку, идет?
– Надеюсь, ты не обманываешь, и свои деньги я получу.
Я повесила трубку. Неужели и вправду получу? Я запретила себе радоваться раньше времени, взяла книгу и устроилась в кресле. Дождь незаметно перешел в ливень, в небе полыхнула молния, грохнуло так, что дом, казалось, качнулся, и окно пришлось закрыть. Я покосилась на входную дверь и на всякий случай приперла ее тумбочкой, на которой обычно стоит телефон. Проверила замок и щеколду. Телефон поставила в изголовье постели.
– Вот так, – сказала я громко и опять устроилась в кресле. На кухне тикали часы, за окном бушевала гроза, а Алиса отправилась на королевский крокет.
Утром я поднялась необычно рано и заметалась по квартире.
– Что-то я делаю неправильно, – хмуро сообщила я себе. Привычка думать вслух последнее время всерьез пугала меня. Что-то со мной происходит? Как бы с катушек не съехать. Но когда с кем-то говоришь, квартира не кажется такой неприютной, даже если твой собеседник ты сама. – Что-то я делаю неправильно, – повторила я, присев на корточки перед холодильником.
«Разумеется, – ответил внутренний голос, отличавшийся некоторой вредностью и склонностью к критике. – Ты все делаешь неправильно, наоборот и наперекосяк. Например, люди ходят в магазин, покупают продукты, а потом кормят себя… Ты просто спятила на своем девятом этаже. Кончится тем, что тебя на «Скорой помощи» отвезут в психушку».
– Заткнись! – разозлилась я и хлопнула дверцей холодильника. Он был пуст, а тратить время на лицезрение пустых полок не стоило. Я заварила кофе, поглядывая в окно, и позвала: – Ну, где ты там? Скажи лучше, как мне следует поступить?
«Что толку? – проворчал голос. – Все равно ты меня не послушаешь».
– Я боюсь ехать к этому типу, – пожаловалась я.
«Неприятный молодой человек и жулик к тому же».
– Вот именно. Надо как следует подумать, стоит ли ехать.
«Не стоит. Лучше встретиться с ним где-нибудь в людном месте… Я знаю отличное место, в кафе, в Старом городе, и на всякий случай попроси кого-нибудь прокатиться с тобой».
Я принесла телефон, взглянула на часы и позвонила Косте. Он так же, как я, работал дома и, когда у него эта самая работа была, сидел безвылазно в квартире, забывая есть и спать. В свободное от работы время он пил, помногу и подолгу. В этом случае застать его дома было невозможно. Сейчас Костя оказался дома, голос его был недовольным, я принялась извиняться, чувствуя, что оторвала приятеля от важных дел.
– Сашка, ты, что ли? – пробасил он. – Привет. Говорят, тебя с квартирой прокатили?
– В общем, да.
– Я ж просил, не торопись, выйду из запоя и помогу… В чем там дело-то, объясни…
– Костик, как раз сегодня мне обещали вернуть деньги. Ты не мог бы съездить со мной?
– Конечно. Сиди дома, я сейчас подъеду.
Поблагодарив его, я стала звонить Андрею.
– А, это ты, – вместо «здравствуй» сказал он. – Приезжай, жду. И не забудь пленку.
– Ничего о ней и слышать не хочу. Ты вернешь деньги?
– Верну.
– Тогда приезжай в кафе, где мы в первый раз встретились…
– Да мне туда тащиться через весь город.
– Мне тоже. К тебе я не поеду.
– Боишься? – хохотнул он. – Во сколько встретимся?
– В двенадцать. Устроит?
– Устроит.
Я быстро оделась и стала ждать Костю.
Он приехал и сообщил с порога:
– В городе опять какая-то авария. Троллейбусы стоят. Пришлось топать пешком четыре остановки… Сашка, а у тебя деньги есть?
– Сколько надо? – вздохнула я.
– Сотню. Лучше две.
– Могу дать тридцатку.
– Ладно, –поморщился он. – Сколько я тебе буду должен?
– Не помню, но у меня где-то записано.
– Получу бабки, верну.
Мы вышли из квартиры, и я направилась к лифту.
– Не работает, – обрадовал Костя.
– Утром работал.
– Так ведь хорошего понемножку.
Мы стали спускаться по лестнице, и я пожаловалась:
– Наверно, мне отсюда не выбраться.
– Да брось ты… у меня тоже лифт не работает. Нашла из-за чего расстраиваться… Тебе аванс дали? – кашлянув, спросил он. – Как вообще платят?
– Нормально, – пожала я плечами.
– Слышала, в Доме творчества выставку открывают?
– Там Самарский, он меня терпеть не может…
– Не один он решает…
– Ты же знаешь, мне не везет.
Однако я была не права, сегодня мне везло, по крайней мере в том, что касалось машины. Сутки простояв под окнами, она ничего не лишилась и не приобрела.
– Не боишься оставлять? – кивнул Костя на мое транспортное средство.
– Боюсь. Но позавчера была так расстроена, что об этом не думала.
Мы отправились в старый город, я за рулем, а Костя на заднем сиденье, за моей спиной. Кто-то когда-то сказал ему, что это наиболее безопасное место, с тех пор он только там и садился.
– Что за тип этот твой Андрей? – сообразил спросить Костя, когда мы уже подъехали к кафе.
– По-моему, негодяй.
– Учат, учат вас и кино, и газеты…
– Дураков не выучишь, – кивнула я. – Ладно, пошли.
Андрей уже ждал нас, сидя за столиком в углу, и смотрел на дверь. Косте не удивился, бросил хмуро:
– Привет! – И сказал, глядя на меня: – Принесла?
– Я пришла за деньгами.
– Вот они твои деньги, – разозлился он и швырнул на стол небольшой пакет.
Я села, разорвала бумагу и, прикрыв деньги левой рукой, быстро пересчитала: вновь оказаться в дураках охоты не было.
– Все правильно? – зло усмехнулся Андрей.
– Да, спасибо, – с огромным облегчением ответила я и тут сообразила, что благодарить его довольно глупо.
– Идем? – позвал Костя, я кивнула и поднялась.
– Эй, а пленку? – возмутился Андрей.
– Когда деньги будут в надежном месте, я привезу пленку.
– Когда? Мне она нужна сегодня.
– Хорошо, – спорить мне совсем не хотелось. – Жди дома, я заеду.
Мы вышли на улицу.
– Что за пленка? – спросил Костя.
– Так, ерунда.
– Хорошо, хоть парень приличным оказался и бабки вернул, – заметил он, на ходу прикуривая. Я была так рада деньгам, что согласно кивнула.
Мы заехали на работу к одному моему знакомому, и я отдала ему долг – пять тысяч. Пришлось объяснить, что с квартирой ничего не вышло.
– Если опять понадобятся, всегда рад помочь, – заверил он, я поблагодарила и вернулась в машину.
– Куда теперь? – спросил Костя.
– В банк. Не хочу держать деньги дома.
– Я тебе больше не нужен?
– В общем, нет. Спасибо тебе большое.
– Тогда останови у светофора. Зайду пивка выпить. Счастливо, увидимся в субботу. А Самарскому все-таки позвони.
– Бесполезно, – пожала я плечами.
– Хорошо, тогда я сам позвоню.
Костя вышел и, махнув мне на прощание рукой, исчез за углом. Избавив себя от заботы о деньгах, я поехала домой. Вовремя вспомнив, что у меня нет даже хлеба, забежала в магазин. В общей сложности на все эти мелочи ушло довольно много времени, потому к Андрею я отправилась уже после пяти, предварительно достав пленку из тайника и позвонив. Снять трубку он не пожелал, что было несколько странно: то он торопит меня с пленкой, то бродит неизвестно где в тот момент, когда я собираюсь ее привезти. Что ж, если дома его не окажется, оставлю пленку соседям, а ему напишу записку.
Андрей жил в трехэтажном доме, старом и очень симпатичном. Правда, дому вредило соседство винно-водочного магазина: штабеля ящиков за сетчатой оградой, грязь и скамейки, занятые выпивохами. Но все равно это лучше, чем мой двор-колодец. Здесь росли деревья, было прохладно, в песочнице играли дети, а рядом с ними пристроились две бабульки с вязанием на коленях. Я завистливо вздохнула и вышла из машины. У Андрея я была лишь однажды: как раз в тот день, когда мы осматривали «мою» будущую квартиру, которую, правда, уже кто-то купил. Он жил на первом этаже, квартира двухкомнатная, большая и удобная. Квартирный вопрос становился для меня наваждением, я досадливо покачала головой и проверила, заперла ли дверь машины.
– Тетя, дай денег, – гнусаво попросил кто-то рядом. – Очень кушать хочется.
Я повернулась и увидела мальчишку лет одиннадцати. Физиономия у него была смышленой, а в глазах плясали веселые чертенята. Выбритые виски и затылок, темная шапка волос на макушке, вздернутый нос, драные джинсы, грязная футболка, разбитые кроссовки на босу ногу. Эдакий малолетний хозяин улицы. Как парень ни пыжился, а выглядел он довольно жалко: супермодная стрижка не могла компенсировать брошенности и неприютности, которая угадывалась за внешней наглостью. Я вздохнула и спросила:
– Сколько?
– Десять баксов.
– Ты чокнутый, что ли? – удивилась я.
– А вы зеркало сняли? – спросил парнишка, подходя поближе.
– Нет, – ответила я, косясь на свою машину.
– Вот-вот, – хмыкнул оборванец и заглянул в кабину. – Магнитола… не «Пионер», конечно, но и не совсем туфта, денег стоит. – Он пнул колесо, сплюнул и поинтересовался: – Запаска есть?
– Ты чего пристал? – удивилась я.
– Ничего. Запаска наверняка есть. Ну и чего жать какие-то паршивые десять баксов?
– Слушай, отойди от машины.
– Ну и отойду, – презрительно хмыкнул он и сел метрах в пяти от меня на ящик, вытянув ноги. Насвистывая, стал разглядывать облака и лениво заявил: – Скупой платит дважды.
– Ах ты, маленький гаденыш, – покачала я головой. – Я приехала на десять минут. Ничего свистнуть не успеешь.
– Серьезно? Хочешь поспорим? – хмыкнул он, а потом опять заныл: – Дай десять баксов.
– Возьми пятерку, – полезла я в сумку, – и присмотри за машиной.
– Рубли? – скривился он.
– А ты что думал? Совершенно ненормальный какой-то.
– Сама ненормальная.
– Ты что это грубишь? – удивилась я. – Вот сейчас возьму за ухо да отведу к матери, чтоб она тебе всыпала как следует за вымогательство.
– Давай отведи, – хохотнул парнишка. – Можешь к матери, можешь к отцу, хотя к папаше пешком идти замучаешься.
– Возьмешь пятерку? – строго спросила я.
– Возьму, – вздохнул он, протягивая руку.
– Я быстро, – заверила я и направилась к подъезду.
– Ты к Андрею из шестой квартиры? – поинтересовался он.
– Да. Откуда ты знаешь?
– Знаю. Видел тебя с ним. Только ты зря приперлась, ему не до тебя, менты у него в гостях.
– А мне все равно, – ответила я, входя в подъезд.
Подошла к четвертой квартире и нажала кнопку звонка. Дверь открыть не пожелали, я позвонила еще раз, потом еще. Прислушалась: тишина. Отошла к перилам и достала из сумки записную книжку и карандаш с намерением написать записку. Свет в подъезде не горел, я переместилась чуть левее, ближе к окну, и тут почувствовала, что на меня кто-то смотрит.
«Чего он дурака валяет? – удивилась я, косясь на глазок Андреевой двери. Я готова была поклясться, что за мной наблюдают. Бог знает отчего стало страшно. – В конце концов, эта пленка ему нужна, – успела я подумать, – вот пусть сам…»
Дверь открылась, на пороге стоял молодой мужчина, одетый в джинсы и футболку, коротко стриженный, с хмурым лицом и настороженным взглядом.
– Привет, – проронил он. – Чего надо?
Я слегка растерялась, взяла сумку под мышку, быстро скомкав в ладони записку. Почему-то мне не хотелось, чтобы этот тип ее прочитал.
– Извините, Андрей дома? – спросила я, пугаясь еще больше, решив броситься по лестнице и побыстрее оказаться на улице.
– Нет, – покачал головой парень. – Ушел ненадолго. Скоро вернется.
– Да? – Все это было как-то странно. – Передайте ему, пожалуйста, что приходила Саша, пусть он мне позвонит, вечером я буду дома.
Я отступила на пару шагов, тип в дверях облизнул губы, в этот момент в глубине прихожей я заметила второго парня, он возник совершенно бесшумно, но тот, что в дверях, обернулся, посмотрел на него, кивнул и сделал шаг ко мне.
– Да вы зайдите, он сейчас придет.
– Спасибо, – пролепетала я, чувствуя, как сердце куда-то проваливается. – У меня нет времени. До свидания. – Я попятилась к лестнице, могу поклясться, парень шагнул за мной, но тут в подъезд вошла компания подростков: четыре девчонки и два паренька лет тринадцати, на поводке они вели огромную собаку, я взвизгнула от неожиданности, увидев ее совсем рядом, а она тявкнула.
– Вы не бойтесь, – сказал парнишка и взял собаку за ошейник. Ребята потеснились, и я торопливо сошла вниз, мельком взглянув назад. Парня не было. С сильно бьющимся сердцем я выскочила на улицу.
Моя машина стояла в целости и сохранности, но мальчишка отсутствовал, ждать меня более десяти минут за пятерку он, как видно, счел ниже своего достоинства. Я завела мотор, шаря глазами по окнам первого этажа.
Через несколько минут все происшедшее показалось мне невероятно глупым. Чего я испугалась? Люди ждали приятеля, что в этом особенного? Предложили мне пройти… А что, если это дружки Андрея, хотели заманить меня в квартиру и отобрать пленку? Глупость какая… Разумнее было бы открыть дверь самому хозяину, спросить, привезла ли я пленку, а потом начинать военные действия.
– Чепуха, – вслух сказала я. – А с нервами надо что-то делать, совершенно никуда не годные нервы. Испугалась Бог знает чего, вела себя как идиотка. – Внутренний голос молчал и только пакостно ухмылялся.
Дома я вышла из лифта, который жил своей затейливой жизнью, то работал, то нет и вообще вел себя непредсказуемо. На ходу достала ключи из сумки и едва не столкнулась с новым соседом, он возвращался от мусоропровода.
– Здравствуйте, – улыбнулся он. Улыбка у него была чудесная.
– Здравствуйте, – ответила я, торопливо шагнув к своей двери.
– А я и не знал, что у меня такая красивая соседка. – Он засмеялся, и я тоже улыбнулась, не зная, что следует на это ответить. Он толкнул свою дверь, но входить не стал, смотрел на меня и улыбался. Наконец я распахнула дверь, посмотрела на него, торопливо отвела глаза и брякнула:
– До свидания.
«Симпатичный», – сообщил мне внутренний голос, хотя его и не спрашивали.
– Ну и что, – нахмурилась я.
«Ничего. Просто говорю, что новый сосед – симпатичный парень и по возрасту тебе вполне подходит».
– Лучше бы ты заткнулся…
«Что уж мне, слово сказать нельзя? Вот разозлюсь и замолчу навеки, с кем тогда будешь разговаривать? Совсем свихнешься…»
– Давай подумаем, что делать с пленкой, – вздохнула я и покосилась на телефон. Потом подошла к нему и решительно сняла трубку. Длинные гудки. Выходит, Андрей еще не вернулся, а дружки его не дождались. Или дождались и вместе отправились куда-то. Почему он не позвонил? Мог позвонить, когда я еще не вернулась домой, и все-таки это странно: то пленка ему очень нужна, то он не торопится ее получить. В конце концов, это не мое дело. Надумает, позвонит и заберет ее… Я вынула футляр из кармана, извлекла пленку и еще раз внимательно ее рассмотрела.
– Ерунда какая-то, – сказала я громко и даже головой покачала. Однако ерунда или нет, а держать ее в квартире почему-то не хотелось. Я решила снова убрать ее в тайник. Вышла из квартиры и поднялась на техэтаж, стараясь не скрипеть дверью. Все это заняло минут пять, а когда я собралась возвращаться, то увидела, что возле моей двери стоит сосед и давит на кнопку звонка. «Вот черт, что ему понадобилось? – подумала я. – Показываться ему нельзя, как я объясню, что делала на техэтаже?»
Вдоволь назвонившись, сосед покрутил головой и тут заметил, что дверь не заперта, толкнул ее и крикнул:
– Эй, есть кто живой?
На носочках я выскользнула с техэтажа и приблизилась к родной квартире. Оставив входную дверь открытой, сосед заглядывал в кухню и продолжал интересоваться:
– Эй, где вы?
– Здесь, – ответила я. Он удивленно обернулся, а я пояснила: – Проверила почту. – Затем я нерешительно кашлянула и посмотрела на него.
Внутренний голос был прав: сосед подходил мне по возрасту и был симпатичным. Сероглазый блондин, довольно высокий, спортивный и, судя по выражению лица, неглупый. Глаза смотрели с веселым интересом. Одет он был в темные шорты, широкую футболку и сандалии. Мы стояли, рассматривали друг друга, а время шло, надо было что-то сказать, потому что просто стоять и пялиться друг на друга довольно глупо.
– Что-нибудь случилось? – спросила я, кашлянув.
– Что? А… Да. У вас нет соли? С переездом все куда-то подевалось, не могу найти.
– Конечно, пожалуйста.
Я шагнула к полке, достала соль и протянула ему.
– Мне совсем немного, – торопливо заверил он.
– Берите, берите, у меня есть еще, – засуетилась я, и тут мы засмеялись, сначала он, потом я.
– Как вас зовут? – спросил сосед.
– Саша…
– Правда? Вот здорово, меня тоже Саша.
– Очень приятно, – сказала я, зачем-то схватив полотенце.
– Саша, а вы меня чаем не напоите? Я с этим переездом живу как кочевник и почему-то ничего не могу найти.
– Конечно. – Я поставила чайник на плиту и стала собирать на стол. – Садитесь, пожалуйста, – предложила я запоздало, сосед уже сел, смотрел на меня и улыбался. Потом вдруг вскочил и бросился из квартиры, обронив только:
– Я на секунду, не запирайте дверь.
Вернулся он с коробкой конфет, как видно, что-то отыскать в кочевом стане ему время от времени удавалось. В общем, мы сели пить чай. Как ни странно, а разговаривать с новым знакомым мне было легко. Чайник дважды подогревали, конфеты были съедены, но расходиться мы не спешили.
– Вы живете одна? – спросил мой симпатичный сосед.
– Да. Я не замужем.
– А чем занимаетесь? Если не секрет, конечно.
– Не секрет. Хотите покажу?
Я поднялась, он вслед за мной, и мы прошли в комнату.
– Я иллюстрирую детские книги, – пояснила я.
– Алиса, – улыбнулся Саша. – Это ведь Алиса? А это Чеширский кот.
– Да, конечно, – сказала я, поправляя волосы.
– Здорово. Просто здорово. Классная у вас работа. – Он стал увлеченно рассматривать рисунки, а я что-то торопливо объяснять, радуясь возможности поговорить. Дело в том, что Алису я делала для себя, друзья считали это блажью, бесполезной тратой времени. Так оно, наверное, и было. Теперь я выплескивала на своего гостя годовой запас красноречия.
«Ты совсем спятила, – сказал мне внутренний голос. – Очень интересно человеку слушать твои глупости. Никогда и ни с кем ты не можешь вести себя правильно. Конечно, я рад, что ты от меня отвязалась и мучаешь теперь парня, но это, по-моему, не очень-то прилично».
– А кто тебя спрашивает?
«Потом не вздумай сокрушаться и изводить меня всякими глупостями».
– Извините, – опомнившись, пробормотала я и начала собирать рисунки. – Когда я начинаю говорить об этом, трудно бывает остановиться.
– Нет-нет, мне очень интересно.
– А где работаете вы? – решила я сменить тему.
– В милиции, – он пожал плечами. – Самая прозаическая профессия на свете.
– Правда? – чему-то обрадовалась я.
«Давай расскажи ему про пленку», – сразу же засуетился внутренний голос.
– Он решит, что я спятила. Человек пришел выпить чаю, а я лезу со всякой ерундой.
Однако наличие соседа-милиционера странно успокаивало.
После его ухода я убрала в кухне и решила позвонить Андрею. Дома его опять не оказалось. В течение вечера я еще трижды звонила, с тем же результатом.
Дел накопилось достаточно. Я рано поднялась, намереваясь решить в один день массу вопросов. Мне это почти удалось. Оголодавшая, но довольная, часов в шесть я возвращалась домой и подумала об Андрее, потому что проезжала неподалеку от его улицы. Конечно, лучше позвонить… но уж если я в трех шагах от его жилья… Не раздумывая, я свернула в переулок и вскоре уже тормозила во дворе его дома. Но Андрея не застала. Я потопталась на площадке и стала искать карандаш, с намерением написать записку: «Не застала тебя дома, позвони. Саша». Однако обнаружить карандаш в сумке не удалось, обычно я их таскаю десятками, а тут шарила в сумке обеими руками, придерживая ее коленом, и извлекала на свет Божий что угодно, только не карандаш.
– Безобразие, – пожаловалась я, а внутренний голос тут же вклинился с нравоучением:
«Нечего в сумке разводить свинарник, тогда и карандаш искать не придется».
Как раз в этот момент из моих рук выскользнула пудреница, ударилась о ступеньку, зеркальце разбилось, а аккуратный кружочек пудры пошел трещинами и раскрошился. Я вздохнула, присела и попыталась не расстраиваться. Выяснилось, что сама пудреница тоже пострадала и теперь не желала закрываться. Я все-таки расстроилась, швырнула ее в сумку и стала спускаться по лестнице. Если Андрею нужна эта пленка, пусть сидит дома.
Я шла к машине и тут услышала тихий свист. В палисаднике, в кустах сирени, сидел парнишка, в прошлый мой приезд выпросивший пятерку, и внимательно наблюдал за мной.
– Привет, – сказала я, останавливаясь.
– Чего ты орешь? – зашипел он. – И не стой как истукан. Подойди к машине и займись чем-нибудь, зеркало регулируй… и в мою сторону не смотри.
От неожиданности я растерялась, отошла к машине и в самом деле вцепилась в зеркало. Только после этого я сообразила, что чертенок просто смеется надо мной, и разозлилась.
– Я тебя поймаю и надеру уши, – пообещала я.
– Ты зачем приехала? – зашипел он из кустов.
– По делу, – пожала я плечами.
– Не таскайся сюда больше. Про тебя и так спрашивали.
– Кто? – Бог знает почему испугалась я.
– Кто, кто… а то сама не знаешь. Взрослая, а дура.
– Будешь грубить, я с тобой не стану разговаривать.
– Больно надо. Я бы мог тебя вообще не предупреждать, и выкручивайся как хочешь. По номеру машины они тебя в два счета найдут.
– Кто они?
Мальчишка зло хмыкнул.
– Слушай, а ты Андрея давно не видел? – сообразила спросить я.
– А ты? – разозлился мальчишка.
– Со вчерашнего дня.
– Вот и хорошо: больше не увидишь.
– Почему это?
– Кончай дурочкой прикидываться, – он вроде бы рассвирепел и заворочался в кустах. – Его убили.
Я замерла с открытым ртом и смогла прийти в себя только через пару минут.
– Как тебе не стыдно, – сказала я укоризненно. – Разве можно так шутить?
– Хороши шутки, – сплюнул мальчишка. – Может, кому смешно, но не мне… – Он вздохнул и добавил: – Свидетели долго не живут, это и дураки знают. Так что мотай побыстрее и вообще… забудь о своем Андрее.
– Эй, подожди… – всполошилась я, но мой собеседник исчез в палисаднике.
Я села в машину и торопливо выехала со двора. Минут через десять мне стало смешно: вот ведь чертенок, какого страха нагнал. Поймать бы его да уши надрать как следует…
«Как же, поймаешь такого», – съязвил внутренний голос.
– Все-таки странная манера шутить… И ребенок действительно был испуган… насмотрелся дурацких фильмов… А куда делся Андрей?
Следующие два дня я была так занята работой, что мысль об Андрее просто не приходила в голову. В четверг утром, когда я завтракала, зазвонил телефон. Незнакомый мужской голос, поздоровавшись, спросил:
– Вы Максимова Александра Сергеевна?
– Да. А в чем дело?
– Вас беспокоят из милиции. Не могли бы вы подъехать к нам…
скажем, часам к одиннадцати?
– Могла бы, – ответила я и почему-то испугалась.
– Вот и отлично. Фамилия моя Степаненко, Николай Петрович.
Он объяснил, куда мне следует подъехать, и, вежливо поблагодарив, повесил трубку. А я разволновалась. Что от меня понадобилось милиции? Прошлась по квартире, пытаясь успокоиться. Кончай дергаться, ты даже не знаешь, почему тебя вызывают. А что, если Андрей заявил в милицию, что я украла у него пленку? Зачем ему было заявлять в милицию? Не проще ли сначала позвонить мне? В общем, я бродила по квартире и терялась в догадках. Опомнившись, взглянула на часы и стала торопливо собираться.
Ровно в одиннадцать я входила в серое здание. Дежурный строго посмотрел на меня, и я, слегка заикаясь, объяснила, к кому пожаловала.
– По коридору, третья дверь налево, – махнул рукой он, и я пошла на негнущихся ногах, продолжая гадать, кому и зачем я здесь понадобилась.
Стены коридора были выкрашены темно-зеленой краской, поэтому выглядели особенно уныло, на двери нужного мне кабинета висела табличка. Из нее я узнала, что хозяин кабинета Степаненко Николай Петрович. Следовательно, я ничего не напутала и пришла туда, куда надо. Я нерешительно постучала и, услышав «да», вошла, почему-то ступая на носках. Разозлилась на себя, распрямила плечи и попробовала выглядеть независимой. За столом сидел мужчина лет сорока пяти, лысоватый и крупный. Скучный темный костюм, темная рубашка, манжеты заметно обтрепаны. Лицо утомленное, но глаза смотрели с любопытством.
– Здравствуйте, – проронила я, кашлянув. – Я Максимова Александра Сергеевна. Вы мне звонили.
– Да-да, садитесь, пожалуйста. – Он приподнялся и даже улыбнулся мне, в общем, старался быть вежливым.
Я устроилась на видавшем виды стуле и стала тревожно смотреть на Николая Петровича, потом решилась спросить:
– Что случилось?
– Видите ли, – со вздохом сказал он, – в лесополосе на двадцатом километре объездной дороги обнаружен труп мужчины 25–30 лет. Никаких документов при нем не было, но в кармане пиджака лежал кусочек бумаги, скатанный в шарик, на нем ваш телефон. Не могли бы вы взглянуть…
– На покойника? – растерялась я.
– В общем, да, – невесело улыбнулся Николай Петрович.
– А… а это обязательно?
Он вздохнул:
– Я вас понимаю. Но, возможно, это ваш близкий друг или родственник. Вы ведь не хотите, чтобы…
Я не могла сказать, чего я хочу, но смотреть на труп у меня точно желания не было. «Могут они меня заставить? – с тоской подумала я. – А вдруг по закону я обязана это сделать… О Господи!»
– Хорошо, – промямлила я и с надеждой добавила: – А у вас нет его фотографии?
– Нам надо установить личность убитого, – словно извиняясь, сказал Николай Петрович, а я испугалась:
– Убитого?
– Да, – слегка удивился он, – здоровый, молодой мужчина вот так просто ни с того ни с сего не умирает.
Николай Петрович поднялся, и мы вместе покинули кабинет.
– Здесь недалеко, – заверил он, направляясь к машине, а я стала лихорадочно перебирать в уме всех молодых мужчин, у которых мог быть мой телефон. Все близкие мне люди вчера вечером точно были живы, я виделась с ними у Кости, на импровизированном творческом вечере, как любил он называть наши посиделки. Номер моего телефона мог быть у антенщика, которого я просила прийти на днях, у слесаря нашего кооператива, который уже неделю обещал заменить кран в ванной, у мастера, обивавшего мне входную дверь, и еще у огромного количества совершенно незнакомых мне людей. И все-таки я очень боялась.
Место, куда мы явились, само по себе к веселью не располагало, а на меня и вовсе подействовало угнетающе. Мне захотелось побыстрее выполнить свой гражданский долг и сбежать отсюда. Наша прогулка и Николаю Петровичу удовольствия не доставила, он хмурился и молчал. Навстречу нам вышла женщина, поздоровалась, и они пару минут о чем-то тихо поговорили, женщина скрылась за дверью, потом появилась и пригласила войти меня. С сильно бьющимся сердцем я толкнула дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен», стараясь смотреть куда-то вверх и при этом ни на что не натолкнуться.
– Взгляните, – сказала женщина.
Я взглянула и едва не вскрикнула: передо мной был Андрей. Сделала шаг в сторону, слабо простонала и подумала, что не мешало бы мне присесть.
– Вот сюда, пожалуйста, – торопливо предложила мне женщина и вывела меня в коридор.
– Вы его знаете? – спросил Николай Петрович. Особого интереса в его голосе вроде бы не слышалось. Я кивнула.
– Да. Это Андрей Суворин.
– Хотите, выйдем на улицу? – чуть помедлив, предложил Степаненко.
– Да… пожалуйста, если можно.
На улице мне стало легче. Я немного посидела на скамейке и вроде бы смогла прийти в себя.
В тот день мне пришлось ответить на множество вопросов, Николай Петрович оказался человеком дотошным и, как видно, никуда не спешащим.
– Когда вы видели Суворина в последний раз? – задал он обычный для всех детективных фильмов вопрос. Я стала высчитывать, в какой день Андрей вернул мне деньги.
– Три дня назад. В кафе на Литейной в старом городе. Мы по телефону договорились встретиться, я приехала, он уже ждал меня. Вечером я заезжала к нему домой, но не застала. Больше мы не виделись.
– Вы часто бывали у него дома?
– Один раз. Видите ли, мы познакомились недавно, я хотела сменить квартиру, и он вызвался помочь.
Вдаваться в детали и объяснять вещи малоприятные мне не хотелось: о покойниках, как известно, плохо не говорят.
– Кого-нибудь из его знакомых вы знаете? Общие друзья и так далее…
– Нас познакомила моя подруга, он подвозил ее с вечеринки, заговорили о квартирах, и он сказал, что как раз этим занимается. Лариса дала ему мой телефон, он позвонил, и мы встретились.
– Ясно. Фамилия вашей подруги и домашний адрес…
Я назвала и торопливо добавила:
– Вряд ли она сможет рассказать об Андрее больше, чем я.
– Никогда не знаешь заранее, – усмехнулся Николай Петрович, потер переносицу и спросил: – В котором часу вы заезжали к нему домой?
– Около пяти, – подумав, ответила я.
– И не застали?
– Нет.
– И больше не заезжали?
– Заезжала. Я попросила передать ему, чтобы он позвонил, и несколько раз звонила сама, два дня назад проезжала мимо и решила зайти, но дома его опять не оказалось.
«Мальчишка, – неожиданно выплыло из глубин моего сознания. – Мальчишка…»
– Вы сказали, что просили передать Суворину, чтобы он вам позвонил. Так?
– Да, – кивнула я.
– Кого просили?
– Его друзей.
– Где вы с ними встретились?
– Они были в квартире, когда я зашла в первый раз.
Николай Петрович нахмурился.
– Вы сказали, что, приехав к Суворину около пяти, дома его не застали…
– Да. Я хотела написать записку, но тут дверь открылась, в квартире было двое молодых людей. Они предложили мне подождать Андрея, но… у меня не было времени, я попросила их передать ему, чтобы он мне позвонил, и ушла.
– Вы входили в квартиру?
– Нет. Разговаривали на лестничной клетке.
– А почему вы не вошли в квартиру?
– Зачем? Мы сказали друг другу несколько слов, для этого не надо входить в квартиру. – «Почему я на самом деле не вошла в квартиру? Почему? Потому что испугалась. Да так, что до сих пор при воспоминании об этой минуте в животе у меня что-то сворачивается…»