Татьяна Полякова

Амплуа девственницы

До встречи с Леркой я была романтиком. Понятное дело, сейчас в это трудно поверить. Я бы точно не поверила, если бы не знала: влюбиться с первого взгляда способна лишь романтичная особа, а я влюбилась с первого взгляда. Отсюда вывод: именно такой романтичной особой я была не так давно.

В тот день я зашла в кафе, чтобы пообедать, настроение у меня было не то чтобы скверное (я уговаривала себя быть стойкой и идти по жизни смеясь. Это, я вам скажу, стоило нервов), однако и хорошим назвать его тоже никак было нельзя. Я кусала губы, хмурила лоб, забыв о том, что это способствует появлению ранних морщин, а на фига они мне? Морщин вот только мне и не хватало. Проблем у меня… «Стоп…» – сказала я самой себе и стала стараться выглядеть счастливой: походка летящая, взгляд лучезарный, улыбка располагающая.

Я прошла к свободному столику, села, огляделась в поисках официанта и тут увидела его. Он сидел за столиком возле окна и пил кофе, наблюдая за прохожими на улице. Моя бабушка, искусствовед по образованию, была помешана на античности. Ее помешательство передалось мне, приняв довольно странную форму: едва я знакомилась с мужчиной, первым делом обращала внимание на его профиль. Большинство моих знакомых с этой точки зрения выглядели довольно забавно, один был похож на утенка, второй на лошадь, а третий… об этом лучше не вспоминать.

В общем, в профиль никто из мужчин достойного впечатления на меня произвести не мог, и вдруг… У него был высокий лоб, прямой нос, четко очерченные скулы. Длинные темные волосы собраны в хвост на затылке. Может, в его облике и не было ничего античного, главное, что мне он показался похожим на римского гладиатора. Сходство только увеличилось, когда молодой человек поднялся: он был высок, строен, и хотя мышцы не выпирали буграми, но сила чувствовалась в нем немалая.

Я плеснула кофе на свой подол, обратив внимание на то, что держу чашку под опасным наклоном, лишь тогда, когда обладатель потрясающего профиля покинул кафе.

Первой моей мыслью было бежать следом: раз уж мне повезло, глупо упускать удачу. Девушка я красивая, и молодые люди охотно знакомились со мной. Обручальное кольцо на руке незнакомца отсутствовало, так что, придумав какой-то благовидный предлог… Тут я перевела взгляд на свой подол и присвистнула: кофейное пятно медленно расползалось. Знакомиться в таком виде с парнем – себя не любить. Что он обо мне подумает? Между прочим, правильно подумает.

Я вздохнула, отодвинула чашку и вдруг заревела, сообразив, что только что проворонила самую большую удачу в своей жизни. И никогда, никогда… Я торопливо расплатилась и побрела в офис, который находился в соседнем здании. Там я намеревалась пореветь всласть, но, пока добралась до своего кабинета, реветь расхотелось и я расстроилась еще больше: так приятно чувствовать себя влюбленной, пусть даже страдающей, а так сидишь дура дурой и пялишь взгляд в пустоту. Мне уже за двадцать, а я еще ни разу не влюблялась по-настоящему.

Три дня я вспоминала брюнета с античным профилем и тосковала, а на четвертый встретила его возле того же кафе. Я входила, а он выходил. Так как мы столкнулись, как говорится, нос к носу и его лицо я видела не в профиль, а анфас, то узнала не сразу. Точнее, сначала я узнала его куртку, потом прическу, потом хотела кинуться вдогонку, потому что анфас мне тоже понравился, но в этот момент парень сел в такси, а я горестно всплеснула руками. Собралась реветь, но передумала и для начала пообедала. Потом мне в голову пришла интересная мысль: если мы дважды в течение недели встречаемся в данном кафе, логично предположить, что молодой человек здесь частый гость. Скорее всего, он работает где-то по соседству, а сюда, как и я, заходит перекусить.

Данное предположение очень меня воодушевило. Сама я в это кафе начала ходить пару недель назад, ранее обедала в пиццерии, потом меня там обсчитали, я разозлилась и решила больше туда не заглядывать, тем более что кафе вокруг было великое множество. Офис, где я работала, находился в центре города.

Поразмышляв еще немного, я решила провести небольшую разведку. Подошла официантка, я сделала заказ, а потом спросила:

– Простите, у вас обедает молодой человек… – Далее я толково, как мне казалось, описала внешность парня. Девушка хмурила брови, морщила лоб, поджимала губы и наконец заявила:

– Постоянных клиентов знаем, некоторые по году ходят и больше. А такого… народу много, разве всех запомнишь?

Значит, он не постоянный клиент. Открытие произвело на меня тягостное впечатление. Я было совсем хотела расстроиться и поставить на своей любви крест, но решила погодить отчаиваться, вдруг повезет?

До среды везением не пахло. Я исправно обедала в кафе, причем хитрила: приходила то на полчаса раньше, то позднее, подолгу засиживалась, но молодого человека ни разу не застала. В среду я пришла где-то в половине второго и сразу же увидела его за тем самым столиком у окна, он пил кофе и разглядывал прохожих. В этот раз его профиль показался мне прямо-таки божественным. Как назло, половина столов пустовали, так что подсесть к нему под благовидным предлогом возможности не было. Я устроилась по соседству, а когда проходила мимо, легонько задела его локтем.

– Извините, – сказала, улыбаясь во весь рот, он повернулся, улыбнулся в ответ и вновь уставился в окно. Я дважды откашлялась и даже уронила салфетницу. Безрезультатно, парень продолжал пялиться в окно, точно там медом намазано. Это было обидно и даже странно, не такой реакции я ожидала. Что ж это выходит, моя красота на него впечатления не произвела?

Я тоже уставилась в окно, пытаясь понять, что там такого интересного? По мне, так ничего. Улица как улица, машины, народ бродит, напротив казино «Олимпия»… Возле входа в казино затормозил огромный джип, из него вышли трое здоровяков и направились к стеклянным дверям. Как ни крути, а я намного симпатичнее, мог бы отлепиться от джипа и взглянуть на меня. Жаль, что такая мысль его не посетила.

Парень подозвал официантку, расплатился и пошел к выходу. Я ринулась следом. Никакого плана у меня не было, просто не хотелось терять его из вида, если он работает где-то рядом, буду знать где. Правда, в прошлый раз он уехал на такси…

Своим привычкам он не изменил, сошел с тротуара и махнул рукой, одна из машин притормозила, а я готова была опять зареветь от досады. Конечно, можно подскочить к нему и сказать… что-нибудь очень глупое. Он решит, что я идиотка. А кто я? Конечно, идиотка.

– Аня, – услышала я совсем рядом, повернулась и увидела синий «Фольксваген», из которого мне махала рукой Юлька Сергеева, моя бывшая сокурсница. – Куда собралась? Тебя подвезти?

– Конечно, – обрадовалась я и юркнула в машину. – Видишь белые «Жигули»? – затараторила я, не дав Юльке опомниться. – Давай за ними.

– Куда за ними? – Не скажешь, что Юлька могла похвастать сообразительностью.

– Просто за ними.

– А зачем тебе «Жигули»? – заинтересовалась она, правда, с места сдвинулась.

– Побыстрее, – поторопила я, – я тебе потом все объясню.

Движение на центральной улице оживленное, и мы едва не проворонили «Жигули», когда они свернули возле здания цирка. Юлька, наплевав на правила, тоже лихо свернула, и мы повисли у «десятки» на хвосте. Она еще дважды свернула и остановилась возле гастронома.

– Тормози! – рявкнула я и едва не ткнулась носом в лобовое стекло. – Спятила? – спросила я с отчаянием.

– Сама сказала… – начала Юлька, но тут интересующий меня объект вышел из машины и направился в сторону парка. Я выпорхнула следом. – Куда ты? – разозлилась Юлька, но я лишь махнула рукой.

Парень не спеша шел по аллее, я почти бежала, чтоб не потерять его из вида. Парк очень подходящее место для знакомства. Может, догнать его, толкнуть легонько и извиниться? Помнится, я его уже толкала. Что же делать-то? Лучше пойти ему навстречу. Точно. Улыбнуться, сказать: «А мы сегодня уже виделись». Потом спросить: «Вы где-то по соседству живете?» Нет, не годится, вроде бы в гости напрашиваюсь. Лучше про работу спросить.

В моих фантазиях все получалось совсем неплохо, и я вознамерилась осуществить их. С этой целью продралась через кусты на соседнюю аллею, затем бегом до детской площадки, опять через кусты, а потом не спеша ему навстречу. Я достала пудреницу, взглянула на себя, осталась довольна, подумала и подкрасила губы. Расчесалась. Одернула куртку. Повесила сумку сначала на правое плечо, потом на левое, вздохнула, как перед прыжком в воду, и пошла осуществлять свои замыслы.

Аллея была пуста.

– Да что ж это такое, – в отчаянии прошептала я и тут увидела предмет моих вожделений: он шел по боковой тропинке, куртка мелькала между кустов, и я бросилась туда. Земля не успела просохнуть, каблуки вязли, я злилась, а парень удалялся. Легко перемахнул через низкую ограду парка и перебежал дорогу. Пока я проделывала то же самое, только в замедленном темпе, он скрылся во дворе ближайшего дома. Сумка била мне по коленкам, я бежала сломя голову и успела увидеть, как он вошел в подъезд.

Я подскочила к двери и смогла убедиться, что войти следом невозможно, дверь с кодовым замком. Я подергала ее на всякий случай и отступила. Через несколько минут мне стала понятна вся нелепость моего поведения. Ну, войду я в подъезд, и что? Буду прочесывать все пять этажей, найду нужную квартиру и скажу: «Здрасте, вот и я. Давайте познакомимся».

Горестно качая головой, я побрела к троллейбусной остановке. Добираться до офиса мне пришлось с пересадкой, я разозлилась и посоветовала себе выбросить парня из головы. И вроде бы выбросила, то есть до самого вечера о нем не вспоминала. Этому очень способствовал тот факт, что работы было больше обычного, хотя и обычно ее пруд пруди.

Вечером я поехала в автосервис, забрала из ремонта свою машину и каким-то чудесным образом оказалась на улице Чапаева, как раз возле дома, в который сегодня вошел неизвестный брюнет. Я пристроила машину неподалеку от подъезда, он, кстати, в настоящее время был открыт, но легче мне от этого не стало. В глубине души я надеялась на случайную встречу. Воображение услужливо рисовало картины одна другой радужнее. Вот он выходит, вот я легонько на него наезжаю, вот завязалась беседа, хотя если б кто-либо на меня наехал, даже легонечко…

Просидев почти час и в очередной раз почувствовав себя дурой, я завела машину. Тут дверь подъезда распахнулась и появился предмет моей мечты. Но не один. Рядом шел тип, одетый как хиппи, длинные волосы заплетены в косицы. Выглядело это по-дурацки, предмету моей мечты ни к чему болтаться по городу в компании таких личностей. Опять же все мои идеи насчет знакомства пошли насмарку – ни придавить его легонечко, ни заговорить я не смогу, раз этот парень рядом.

Я выехала со двора, успев заметить, что мужчины садятся в видавший виды «Опель» с номером 812. Историю отечества я знала не скажу чтобы хорошо, и все же номер «Опеля» прочно связался в моем сознании с годом нашествия Наполеона, наверное, по этой причине он и не давал мне покоя.

Вечером, устроившись за кухонным столом, я решила разобраться с собой. Этому желанию сильно способствовал тот факт, что не так давно я закончила курсы психологии и жаждала применить полученные знания на практике. Взяла лист бумаги, разделила пополам, слева поставила знак плюс, справа – минус. Так как ничегошеньки о предмете своих мечтаний я не знала, листок вскоре приобрел вот какой вид: в колонке со знаком плюс стояло «профиль», в колонке со знаком минус – никудышные друзья, никудышная машина, дом, в котором живет возлюбленный (если там живет), тоже никудышный. То есть выходило, что молодой человек – партия незавидная. К тому же он упорно не обращал на меня внимания.

Тут бы и поставить точку в этой истории, но профиль все-таки перевешивал. В разгар моих душевных переживаний позвонила Юлька. Само собой, ей не давало покоя мое сегодняшнее странное поведение.

– Рассказывай, – потребовала она сурово. Я было собралась юлить, но быстро осознала, как это бесперспективно, и ответила правду:

– Мне понравился один парень.

– Да? – насторожилась подружка. – И чего?

– Ничего. Он не обращает на меня внимания.

– Да иди ты. Может, у него зрение плохое? Или того хуже: он «голубой»? Прикинь, зачем тебе это счастье? Вон Алка Никоненко вышла замуж за такого, хотя ей многие намекали. Ты ведь помнишь эту историю? Ну и что? Развелись. Спрашивается, зачем женился, если извращенец? Но Алка дура, это всем известно, а ты-то куда лезешь?

– Куда я лезу? – потеряв нить разговора, спросила я.

– Но ведь твой парень «голубой»?

– Спятила. С чего это ты взяла?

– Я взяла? Ты сама сказала, – обиделась Юлька. – Или не сказала? С ума с тобой сойдешь… Какого черта я сегодня неслась за чужой тачкой?

Чтобы окончательно не запутаться, я быстро рассказала Юльке свою историю. Времени на это ушло полторы минуты. Юлька задумалась, после чего заявила:

– Даже не знаю, что тебе сказать. Он действительно так красив, что ты прямо с первого взгляда влюбилась? Ты меня разыгрываешь, – еще немного подумав, сказала она. – Я за тобой такого не замечала. Хотя не зря говорят: в тихом омуте черти водятся.

– Это ты к чему? – насторожилась я.

– Просто к примеру. Расскажи, какой он.

Рассказывать особо было нечего, но я поднапряглась и удовлетворила Юлькино любопытство.

– Вот что, – неожиданно озарило ее, – я могу узнать, как зовут твоего парня. Хочешь?

– Допустим, хочу, – не очень уверенно ответила я.

– Тогда давай номер машины, позвоню Эдику, и он быстренько раздобудет необходимые сведения.

У Эдика, давнего приятеля Юльки, то ли отец, то ли дядя работал в ГАИ, этим беспардонно пользовались все его знакомые.

Идея с Эдиком показалась мне неплохой, брюнет садился на водительское место, так что в самом деле узнать о нем можно было немало, хотя я бы предпочла услышать имя и прочее из первых уст, но об этом пока приходилось только мечтать.

На следующий день Юлька позвонила мне в офис, я только что вернулась из кафе, где в очередной раз пыталась встретить брюнета, опять безуспешно. Из-за этого я была грустна, смотрела на жизнь с печалью и ничего особо хорошего от нее не ожидала.

– Я все узнала, – затараторила Юлька, лишь только я сняла трубку. – Зовут его Ярослав. По-моему, красивое имя. А фамилия Козлов. Но ты не расстраивайся, тебе необязательно брать его фамилию и он, вполне возможно, захочет взять твою. Лиховицкий Ярослав Павлович звучит очень даже неплохо.

– Значит, он Козлов Ярослав Павлович? – со вздохом спросила я. К никудышным друзьям, машине и дому прибавилась незвучная фамилия. Ясно было: судьба намекает, что пора остановиться и послать этого Козлова куда подальше. Но профиль вновь пересилил, и я сказала: – Фамилия как фамилия, ничем не хуже других.

– Ага, – поддакнула Юлька. – Записывай адрес: Первый Речной спуск, дом пять, квартира восемь. Записала?

– Записала. – Выходит, Ярослав на Чапаева не живет, просто заезжал к другу.

Тут я перевела взгляд на бумажку с адресом и невольно поморщилась. Дело в том, что по роду своей деятельности достоинства и недостатки районов родного города я изучила даже слишком хорошо. У меня свое агентство недвижимости, доставшееся от тети. Тетя организовала его на заре перестройки, успешно работала и даже смогла кое-что отложить на старость. Старость ее очень пугала и непременно сопровождалась эпитетом «нищая». Так вот, отложив кое-что на старость, тетка взяла да и вышла замуж за какого-то француза (мне так и не удалось его увидеть), укатила с ним сначала в Москву, а потом во Францию, где счастливо живет по сей день. Ее фирма вместе с головной болью перешла к моей маме, которая всю жизнь преподавала в музыкальной школе и, кроме сольфеджио, ни о чем на свете понятия не имела. Под маминым чутким руководством дела в фирме шли ни шатко ни валко. Тут я, кстати, окончила институт, и мама решила все передоверить мне и даже намеревалась вернуться в школу, чему я, естественно, воспротивилась. Мама осталась, и мы некоторое время руководили вместе, то есть мама руководила, а я присматривалась. Но, видимо, было в нашей фирме нечто мистическое, бог знает как к нам забрел некий голландец, он открывал какое-то представительство в нашем городе и хотел снять помещение под офис. И надо же такому случиться: он оказался неженатым, симпатичным и влюбился в маму с первого взгляда. Представительство он так и не открыл и увез маму в Голландию, а я осталась руководить фирмой с тайной надеждой, что мне тоже повезет, не в том смысле, чтобы за границу уехать, это я и так могу, раз у меня родственники по всему свету, а в том смысле, что… ну, вы понимаете. И тетка, и мама вышли замуж очень удачно, но теперь я сильно сомневалась, что и мне повезет, магическая сила, должно быть, себя исчерпала, потому что я знала доподлинно: нет в городе дыры мрачнее, чем Первый Речной спуск, впрочем, как Второй и Третий. Сплошь «хрущобы», да такие, что даром никому не нужны. В общем, мой избранник по фамилии Козлов на сказочного принца совсем не тянул, а Юлька, точно вознамерившись доконать меня, продолжила:

– А работает твой Ярослав в казино «Олимпия». Он музыкант.

Я тяжко вздохнула. Моя мама долгие годы предостерегала меня: «Дочка, ни в коем случае не выходи замуж за музыканта», – и приводила в пример папу, который, как в известной песне, играл на похоронах и свадьбах, в связи с этим тяготел к горячительным напиткам и умер, по утверждению мамы, от белой горячки. К тому моменту папа уже долгое время жил отдельно, и проверить справедливость этого утверждения я не могла.

– А на чем он играет? – зачем-то спросила я.

– Не знаю, – огорчилась Юлька, – там не написано.

– Ну ладно, музыкант так музыкант, – вздохнула я, и мы простились.

Теперь появление Ярослава в кафе становилось понятно: «Олимпия» расположена как раз напротив. Вот только почему он смотрит на нее с таким вниманием, словно наглядеться не может? Хотя творческие личности, как правило, вообще очень задумчивы, моя мама, к примеру, однажды случайно уронила на папу утюг, а он так и не вышел из задумчивости, только ушами стал шевелить активнее и еще пару дней после этого дергал щекой.

Вспомнив о папе, я нахмурилась и даже прошипела:

– Не нужен мне этот Козлов, какой-нибудь непризнанный гений, с ума с ним сойдешь…

Но профиль замаячил впереди как огонь в тумане, и вечером, закончив трудовой день, я сама не знаю как очутилась на Первом Речном спуске. Очутилась там я на своей машине и досадливо фыркнула, когда моим очам предстал дом за номером пять. Страшнее развалюхи и вообразить трудно: двери покорежены, рамы сгнили, балконы держатся на честном слове. Все, кто мог, давно сбежали отсюда. Конечно, мой Козлов музыкант, ему до бытовых проблем как мне до прошлогоднего снега, но и музыканты, бывает, деньги зарабатывают, а не ждут, что их оценят посмертно.

Притормозив возле чахлых кустов, я вздохнула и уставилась на подъезд. Примерно через двадцать минут, на протяжении которых поблизости не возникло ни одной живой души, дверь подъезда распахнулась и появился Козлов в сопровождении все того же хиппи. Они поспешно свернули за угол, а мне ничего не оставалось, как завести машину и следовать за ними. Парни шли по тротуару, тонувшему в темноте, а я малой скоростью двигала сзади, стараясь не потерять их из вида. Они свернули во двор, я тоже свернула за ними, правда, для этого пришлось проехать чуть дальше, в результате парней я потеряла. Зато могла созерцать освещенную вывеску бара: «Донжон» – значилось на ней. Бар размещался в полуподвале и на первый взгляд ничего общего с донжоном не имел, впрочем, как на второй и на третий. Удивляясь, кому взбрело в голову назвать заведение подобным образом, я осматривала двор, но хиппи с Козловым не обнаружила и вскоре сделала вывод, что они, скорее всего, зашли в бар. После недолгих сомнений я отважно направилась к обшарпанной двери, подозревая, что сие заведение по вкусу мне не придется. Конечно, я оказалась права. Бар больше походил на забегаловку, каковой, по сути, и являлся. Прямо напротив двери расположилась компания студентов, среди которых были три девушки, и я вздохнула с облегчением – по крайней мере не буду выглядеть здесь белой вороной. Глаза привыкли к полумраку, и сквозь дым (курили, по-моему, все и беспрестанно, а о кондиционере здесь, похоже, и не слышали) я смогла разглядеть Козлова, он сидел в самом углу, подальше от стойки, в компании хиппи и еще парочки личностей. Эти оба выглядели так, точно полчаса назад гуляли на большой дороге с топориками в руках. Проще говоря, в тюрьме им самое место. Совершенно неподходящая компания для моего Козлова. Он, кстати, перегнувшись к дружкам, что-то им растолковывал, они слушали очень внимательно и время от времени кивали.

Я подошла к стойке, купила пачку сигарет и почувствовала всю неуместность своего присутствия здесь, а также неуместность присутствия Козлова в моей жизни. Не глядя больше в его сторону, я поспешно вышла из бара и отправилась домой, решив забыть о Козлове раз и навсегда, и на следующий день даже не пошла обедать в заветное кафе, предпочтя ему заведение под названием «Фламинго».

Прошла неделя, потом и вторая, на деревьях появились первые листочки, дни стояли солнечные, а душа тосковала по возвышенным чувствам.

В среду я заскочила в кафе, чтобы перекусить между двумя встречами, стол возле окна пустовал, тот самый стол, за которым дважды восседал мой несостоявшийся возлюбленный. С легкой грустью в душе я устроилась возле окна, сделала заказ и принялась разглядывать казино напротив, в очередной раз констатируя, что в нем нет ничего интересного.

– Простите, – услышала я над ухом, – у вас не занято? – Повернулась и увидела Козлова. Он ласково улыбался, держась за спинку соседнего стула.

– Нет. Пожалуйста, – поспешно ответила я и вновь уставилась в окно, злясь на судьбу. Когда этот Козлов был очень нужен, его днем с огнем не сыщешь, стоило о нем забыть – и нате вам… Никакой справедливости…

Мне принесли заказ, а Козлов сделал свой.

– Приятного аппетита, – сказал он опять-таки с улыбкой, исподтишка разглядывая меня. Кусок от злости не шел в горло, но я продолжала жевать с равнодушной миной. – Мне кажется, мы уже встречались, – незамысловато начал он. Я кивнула:

– Возможно. Я часто здесь обедаю.

– Работаете где-то рядом?

– В соседнем здании.

– Магазин компьютеров?

– Нет, агентство недвижимости.

– Да что вы говорите, вот удача. Я как раз ищу квартиру. Извините, – очень натурально смутился он, – кажется, я веду себя по-дурацки.

«Еще бы», – подумала я, но вслух сказала совсем другое:

– С удовольствием вам помогу, это ведь моя работа.

И мы продолжили разговор о квартире. Обедать я закончила, и ничто не мешало мне уйти. Я достала визитку, положила перед Козловым и подозвала официантку.

– Уже уходите? – с грустью спросил он.

«Разул глаза наконец, олух царя небесного».

– Да, много дел, – кивнула я.

– Меня зовут Арсений, а вас?

– На визитке есть мои данные, – ответила я, смягчив слова улыбкой.

– Спасибо, я обязательно позвоню.

Я простилась и направилась к выходу, пребывая в недоумении. Если зовут его Арсений, то он не Козлов, хотя, конечно, может быть и Козловым, но совсем другим. Выходит, машина не его, адрес тоже не его… но друзья все равно неподходящие.

На следующий день часов в одиннадцать он позвонил.

– Могу ли я поговорить с Анной Михайловной? – Голос звучал исключительно интеллигентно, и я охотно откликнулась:

– Слушаю вас.

– Это Арсений. Мы с вами познакомились вчера в кафе, за обедом.

– Да-да, я помню.

Он вторично сообщил, что подыскивает квартиру, я переключила его на Софью Сергеевну, заверив, что она учтет все его пожелания. Но через двадцать минут он опять позвонил:

– А где вы сегодня будете обедать?

Несмотря на все мои старания относиться к Арсению критически, сердце сладко екнуло.

– Наверное, там же, где всегда, – ответила я.

– Отлично. Во сколько?

– Ну… около двух.

– Буду вас ждать, – заверил он.

Я покосилась на свое отражение в зеркале и осталась собой довольна, но все-таки подкрасила губы. Он Арсений, никакой не Ярослав и не музыкант, слава богу. Квартиру собирается покупать, значит, зарабатывает. Былое чувство охватило меня с новой силой. С трудом выждав время, я в 14.10 входила в кафе. Арсений уже сидел за столиком у окна и приветливо помахал мне рукой. Я подошла, улыбаясь, и сразу же сообщила:

– Софья Сергеевна уже подобрала вам несколько вариантов. Думаю, сегодня-завтра сможете посмотреть.

К такой перспективе он отнесся со сдержанной радостью. Когда обед закончился, Арсений проводил меня до офиса, мялся, отводил взгляд, даже покраснел и в конце концов предложил встретиться после работы, чтобы «куда-нибудь сходить», это его слова, а не мои.

Я хотела согласиться, но вдруг подумала, что это, пожалуй, неприлично. Хотя, если честно, просто хотелось слегка напакостить ему за то, что он столь долгое время не обращал на меня внимания. Любой девушке это обидно.

С вежливой улыбкой я ответила, что сегодня занята, выделив слово «сегодня», а то перепугается и больше не пригласит. Он извинился, и мы простились.

На следующий день он позвонил как раз в тот момент, когда я ломала голову, с кем пойти в театр. Вообще-то собирались идти мы с Юлькой, но утром она позвонила и заявила, что у нее свидание, которое она не намерена пропустить. Я разозлилась, она тоже, и мы немного поскандалили, после чего я в гневе бросила трубку. На вопрос Арсения, чем я занимаюсь (довольно странный вопрос, если учесть, что звонил он мне на работу), я честно ответила – прикидываю, с кем пойти в театр. Он тут же вызвался составить мне компанию, и вечером мы встретились.

Не скажу, что вечер получился незабываемым. Игра актеров оставляла желать лучшего, да и спектакль особо не порадовал. После спектакля мы полтора часа шли пешком до моего дома (можно было быстрее, но не хотелось) и мило болтали обо всем на свете. Странное дело, теперь, когда Арсений шел рядом, это обстоятельство не вызывало у меня сердцебиения и даже его профиль не казался мне столь сокрушительным. Профиль как профиль. Да и сам Арсений… то есть он симпатичный молодой человек, но симпатичных молодых людей много, а я одна. Нет, высокими чувствами даже не пахло, и теперь было странно вспоминать мое сидение возле его подъезда, выслеживание в кафе и прочие безумства в том же духе. Я попробовала настроить себя на лирический лад, стало только хуже.

Мы остановились возле моего подъезда, Арсений взял меня за руку, а потом поцеловал, вызвав в душе легкую брезгливость.

Раздосадованная, я торопливо простилась и поднялась к себе, злясь на свою черствую душу, на ни в чем не повинного Арсения и даже на соседского кота, который устроился на коврике возле моей двери. Укладываясь спать, я решила, что так никогда и не влюблюсь, заревела, а потом попробовала думать об Арсении с нежностью. Теперь, когда его не было рядом, это оказалось проще, профиль представлялся потрясающим, а сам Арсений – милым и добрым.

А между тем, несмотря на длительную беседу, ничегошеньки я о нем не узнала. Говорил он много, но все как-то вскользь. С уверенностью я могла сказать лишь одно: парня зовут Арсений, по крайней мере, он так представился. Можно было бы заподозрить его в нежелании откровенничать, но обвинения эти казались несостоятельными, потому что никакой таинственности он на себя не напускал, напротив. Но как-то так выходило…

Весь следующий день я об Арсении не вспоминала до тех самых пор, пока в 17.30 не взглянула на часы. «Он не позвонил, – подумала я с удивлением, и где-то внутри зашевелилась обида. – Еще не вечер», – решила я дать ему шанс, но он не позвонил и вечером. В двенадцать, ложась спать, я хмурилась, а с утра чутко реагировала на звонки.

Звонков было великое множество, но Арсений не объявился. В обеденный перерыв я припустилась в кафе, он не появился, чему я даже удивляться не стала. К вечеру любовь во мне разгорелась со страшной силой, так что казалось, если он сейчас же не позвонит, я умру от разрыва сердца. И это притом, что сутки назад я рыдала, не обнаружив в себе высоких чувств. Приходилось констатировать, во мне чрезвычайно силен дух противоречия. Знать бы, что с ним делать.

Арсений не позвонил, сердце мое так и не разорвалось, зато я начала нервничать. На следующий день я как бы невзначай спросила у Софьи Сергеевны, как продвигаются дела с покупкой им квартиры. Выяснилось, что он и ей не звонил, и сама Софья Сергеевна до него дозвониться не может: Арсений оставил только номер своего мобильного, а тот временно отключен. Заодно выяснилось вот еще что: свой адрес Арсений тоже не оставил, договор заключить не успели, хотя он и намеревался это сделать, но самое невероятное – Софья Сергеевна и фамилии его не знала. Как-то так вышло, что обошлись без нее. Мне на это возразить было нечего, потому что фамилией я тоже не поинтересовалась. После долгих раздумий я позвонила ему на мобильный. Ответ был все тот же: аппарат отключен. Нечто похожее на подозрение шевельнулось в моей душе, я бы, наверное, решила, что меня одурачили, если бы могла догадаться как, то есть какая у Арсения была цель. Как ни крути, а она не просматривается.

Прошло три дня, я думала о нем не переставая, звонила, обедала в кафе и даже расспросила об Арсении официанток. Забавно, но запомнили они почему-то меня, а не его, то есть сразу вспомнили, как я сидела за столиком у окна с молодым человеком, но был ли он здесь после этого, сказать не смогли.

Вечером четвертого дня я направилась в казино «Олимпия». Зачем, объяснить не берусь. Мои умозаключения выглядели примерно так: если Юлька ничего не напутала, хозяин машины, на которой ездил Арсений, некто Козлов. Чужому человеку машину, хоть и старенькую, не доверишь. Значит, они друзья. Возможно, я смогу узнать, что случилось с Арсением (к тому моменту я была твердо уверена: случилось). Согласна, логика слегка хромала: во-первых, машину могли продать по доверенности и музыкант из «Олимпии» Арсения не знает, во-вторых, как я заговорю с Козловым, не уронив девичьего достоинства, в ум не шло, и, в-третьих, чем тащиться в казино, проще съездить в пятиэтажку, куда я проводила Арсения, когда еще не была с ним знакома. Если на Первом Речном спуске живет Козлов, то Арсений, вполне возможно, живет на улице Чапаева. Но я уже стояла перед стеклянными дверями казино, и отступать было глупо.

В «Олимпию» я попала впервые, к тому же в одиночестве, и оттого чувствовала себя как-то неуверенно. В игорный зал даже заглядывать не стала, а сразу прошла в ресторан.