Так что я могу подыскать себе жилье и промышлять своим ремеслом (разумеется, в рамках закона). А когда нужда во мне возникнет, меня позовут. Говорилось все это вежливо, и даже ласково, но мне от этого легче не становилось. Да на кой черт он меня тогда на службу звал? Боялся, что без моей помощи до столицы не доберется? И, главное, предъявить я ему ничего не могу — законов местных не знаю. Да и если б знала. Толку-то? Это ж князь. А над ним законы не властны. Он самолично решает — убить или помиловать. И это безо всякой причины. На все воля божья. Та на что мне рассчитывать? Спасибо, что отправили меня с княжеских глаз вежливо, а не отравили тайком. Даже заплатили за охрану князя. Правда настолько мало, что я бы такую сумму нищему подать постеснялась. Дескать, извини, на войну поиздержались, сколько можем, столько и заплатили. Честно говоря, я даже не особо удивилась. Государственная казна — это такое странное место, в котором никогда не бывает наличности. Даже если она туда и попадает по чистой случайности, то тут же исчезает с фантастической скоростью.
      Так что осталась я со смешной суммой денег и мерзким ощущением на душе. Ну и что делать? Может, к василевсу вернуться? Он, в отличие от князя, платит хорошо, и плеваться в сторону от моей ведьминской сущности не станет. Тем более, что Данжер мне нравится. Я бы даже сказала более чем. Высокий, (в отличие от росичей), независимый, без махрового мужского шовинизма, интересный собеседник. Надо было наплевать на Мирослава и остаться василевсу служить, но… но Данжер был чересчур уж темной и непонятной личностью. Сколько ему реально лет, если только летописи 300 насчитывали? Чем он занимался до того, как решил основать Фотию? Какова его истинная сущность? Слишком много вопросов, на которые василевс так мне и не ответил. Чересчур уж много недосказанного и загадочного было в этом типе. Даже для НЕ человека, прожившего несколько веков.
      Хотя… если совсем честно… меня даже не это удерживало. Что? А вы сами подумайте. Как я смогу вернуться к василевсу после того, как бросила его ради Мирослава?! Да он меня своим ехидством потом со свету сживет! И потом… я же дала Мирославу клятву! Тьфу, елки-палки! И что же мне делать?! Может, правда, как Данжер на пару с Мирославом советовали, начать магией зарабатывать? Авось не сожгут. Сразу. На Руси народ (вроде бы) к ведьмам относится гораздо лояльнее своих западных соседей. Даже само слово «ведьма» в русском языке образовано (насколько я помню) от слова «ведать», связано с неким знанием, мудростью, и не несет в себе негативного смысла. Я бы не сказала, что этот (вычитанный в книжках) довод меня очень успокаивал, но делать все равно было нечего. Так что я забрала из княжеской конюшни своего коня и направилась в ближайшую деревню.
      Упс! Полный и окончательный. Это я говорила недавно, что русские люди к ведьмам лояльно относятся? Не слушайте меня никто! Русские люди ведьм не переносят на дух. Единственным человеком, который решился подойти ко мне поближе, оказался местный поп. Бойкого типа не испугали ни мои рыже-красные волосы, ни мои разноцветные глаза, ни даже мой рост. (Священнослужитель мне буквально в пупок дышал). Этот наглый тип (лет тридцати с небольшим, не больше), накормил меня, напоил и начал внаглую соблазнять. Тьфу! Пришлось объяснить ему, что я девушка порядочная и с посторонними попами не сплю. Священнослужитель надулся, фыркнул и сообщил, что никто в здравом уме не то что пожить, на ночь на постой меня не пустит. И все, чем может помочь гнусной ведьме местное население — это снабдить ее продуктами. И то не задаром. Кто бы сомневался!
      Оказалось, что я приехала в деревеньку весьма своевременно. Поскольку местные жители собирались в ближайшее время провести обряд опахивания и как раз искали для этой цели подходящую ведьму. Честно говоря, я представления не имела, ни что это такое, ни как это делается. Однако нелюбезный поп выпроводил меня на улицу, сказав, что мне все объяснят на месте. Меня уже ждали. Целая толпа баб, одетых в разноцветные сарафаны. Я, вспомнив правила вежливости, поклонилась и поинтересовалась, чем я, собственно, могу им помочь. Бабы, перебивая друг друга, взахлеб принялись меня просвещать, и, в конце концов, вырисовалась довольно любопытная история.
      Оказывается, было у росского народа такое поверье, что существует на свете 12 видов лихорадок. Причем каждая из них была вполне самостоятельной личностью и носила свое имя: 1) трясся, 2) огнея, 3) ледея или озноба, 4) гнетея (гнетет, лишает аппетита, ослабляет), 5) грынуша (причиняет хрипоту, кашель), 6) глухея или глохня, 7) ломея, костоломка, 8) пухнея (причиняет отеки), 9) желтея, желтуха, 10) коркуша или корчея (причиняет судороги), 11) глядея (не дает спать), 12) огнеястра или невея — самая старшая, злая и губительная.
      Так вот. Оказывается, вернейшим средством против всех этих лихорадок, которые наносили вред как людям, так и скотине, и считался тот самый обряд опахивания, на который меня нанимали. Как выяснилось, задача этого обряда состояла в том, чтобы вокруг всего жилого места, (в данном случае деревни), провести плугом борозду с сомкнутыми концами. Таким манером все место как бы окружалось волшебным кругом, через который (по поверью) невозможно переступить вражьей силе. А возглавлять эту церемонию должна была непременно ведьма, которая попутно сможет наложить несколько охранных заклятий. Забавно, но в данном обряде традиционно участвовали только одни женщины, мужчины исключались совершенно. Более того, во время обряда они вообще должны были сидеть по домам, причем наглухо закрывшись. Точно так же должны были быть заперты и все домашние животные.
      Проделав нелегкую работу по запиранию домочадцев, бабы дождались полночи и велели мне обойти всю деревню и с дикими воплями стучать в сковородку. По этому сигналу все взрослые женщины деревни, девушки и замужние, начали выбегать из дворов, вооруженные всевозможными хозяйственными снастями — ухватами, кочергами, косами, серпами, метлами или просто дубинками. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных. Наконец, все женское население деревни собралось на околице. Откуда-то приволокли соху, и велели мне, раздевшись, произнести грозное проклятие смерти. Пришлось заняться нудизмом. Затем бабы подтащили соху ближе, и впряглись в нее, поставив меня в центре. На вас землю никогда не пахали? На мне тоже. До сих пор. И фиг с два кто заставит меня повторить это экстремальное развлечение. Бедные животные! Пахать землю оказалось делом тяжким, и на третьем круге я выдохлась. На мое счастье, четвертого захода уже не потребовалось.
      Тем временем, пока я совместно с парочкой добровольцев изображала из себя сивку, остальная толпа женщин, сопровождавших соху, во все горло кричала, плясала, кривлялась, размахивала по воздуху теми снастями, какие кто захватил и хлопала кнутами. Попутно веселившиеся таким образом девки и бабы еще и пели хором какую- то заклинательную песнь. По понятным причинам, я к русскому фольклору не прислушивалась, но отрывки народного творчества до меня доносились. В песне говорилось о каких-то котлах, в которых "горит огнем негасимым всяк живот поднебесный", о старцах, которые стоят около тех котлов и сулят всему миру "животы долгие", и "на злую смерть кладут проклятьице великое". Причем после каждого куплета делалась пауза, и шедшие сзади сохи вдовы, которые сыпали, (как бы сеяли), во вспаханную борозду песок, начинали тянуть припев: "когда песок возойдет, тогда и смерть к нам зайдет". Весело, в общем.
      Во время этого разнообразного обряда я, кстати, выяснила, почему бабы запирали дома всех своих домочадцев вкупе со скотиной. Оказалось, что все живое, попадающееся на пути процессии, подлежало немедленному умерщвлению. И неважно что это было — зверь, птица или человек. Логика была железной: если попалось животное, то это, очевидно, оборотень; болезнь превратилась в зверя, птицу, чтобы спастись от преследователей, или с такой же целью приняла вид своего деревенского мужика. А я-то все удивлялась, почему это мужики так послушно по домам закрылись в такой момент, когда вокруг деревни полураздетые (и раздетые) бабы толпой ходят!
      Надо сказать, что по завершении обряда народ начал относиться ко мне не в пример любезнее. Нет, поселиться в своем доме мне никто, конечно, не предложил, но хоть не плевались, не крестились, и даже (в отличие от своего князя) работу нормально оплатили. Более того, рассказали, что в расположившимся по соседству лесу есть избушка, специально предназначенная для проживания ведьм. Якобы, жила там когда-то Баба-Яга, но последние лет 50 слышно о ней ничего не было. Предложенная мне избушка по народному поверью (естественно!) имела курьи ножки, а вокруг нее стоял "частокол высокий, на целые десять верст, и на каждой спице по голове воткнуто; только одна порожняя, не угоди на нее попасть!" Сама же бывшая хозяйка сего великолепия описывалась как дама весьма необычной внешности. По свидетельству очевидцев (да, да, были еще и такие) выглядела баба Яга так, что любой персонаж фильма ужасов обзавидуется — ноги из угла в угол, губы на перекладине, а нос к потолку прирос. Нечего и говорить, что мне тут же захотелось поглядеть на подобное чудо. А кому было бы не интересно познакомиться со знаменитой старушкой и узнать, как она в действительности выглядела? Если так, как описывали многочисленные рассказчики — то зрелище меня ожидало в вышей степени примечательное. Ну, во-первых, поза ноги из угла в угол — это уже интересно. Губы, закинутые на перекладину — еще замечательнее, а уж намертво приросший к потолку нос — это такое чудо, пройти мимо которого было просто невозможно. Так что навьючила я на своего конягу все, чем облагодетельствовали меня местные жители (а скупостью русские люди никогда не страдали), взяла руки в ноги, и направилась прямиком в темный бор, в гиблую чащу, не обращая внимания на несущиеся мне вслед благие предупреждения по поводу ужасающей кровожадности лесной пенсионерки.
      Отдать должное жителям деревни — дорогу они объяснили мне достаточно верно. Я проплутала всего полчаса прежде, чем выйти на земляничную полянку, в центре которой и стояла вожделенная избушка. Правда, (к моему глубокому сожалению) куриных ног у нее не оказалось. Ничьи черепа место жительства фольклорного элемента тоже не украшали. Даже паршивой черной вороны не было, чтоб зловеще каркнуть в самый неподходящий момент. Однако самое большое разочарование ожидало меня внутри избушки. Прямо за открывшейся (без всяких волшебных слов!) дверью. Не знаю, конечно, как Бабе-Яге по сказкам полагалось содержать свою избушку (в русском народном фольклоре я не сильна), но то, что даже самые сказочные персонажи должны навещать собственное жилище хоть изредка — в этом я была уверена. А порог представшего передо мной дома никто не переступал уже лет так… много, в общем. Я не хочу сказать, что Бабы-Яги тут отродясь не бывало — не может же врать целая деревня! Но в данный момент старушка явно отчалила в другие края. Видимо, нашла деревеньку с жителями посговорчивей.
      В принципе, мне это было уже по барабану. Жаль, конечно, что не удалось увидеть столь примечательный сказочный персонаж, но зато радовало одно — жилье себе я все-таки нашла. Паутины, конечно, море, мусора — горы, мыши ходят пешком, но зато — никаких настырных посетителей. И поп не будет лезть под юбку со своими проповедями о спасении души. Существовала, конечно, вероятность, что бывшая квартирантка вспомнит про свое жилище и вернется, но это уже будут ее проблемы. Дом построен на совесть, еще лет несколько простоит… А генеральную уборку я прямо сейчас проведу. Благо, все равно делать нечего. Заодно и в бытовой магии потренируюсь, чтобы экзамен пересдать и трояк в аттестате исправить. Я разгрузила своего сивку, стреножила его и оставила пастись возле дома. А сама засучила рукава, окружила дом плотной магической защитой и принялась за уборку.
      Процесс протекал быстро (хоть и не без эксцессов) и весело. Часа через два избушка начала походить на более менее пригодное для жизни жилье, а еще через часок я уже устроилась пообедать за отскобленный деревянный стол. Но нормально поесть у меня так и не получилось. Сначала я услышала какую-то возню на крыше, потом шум в трубе, а затем из печи на мой только что вымытый пол вылетел встрепанный комок сажи. Комок отряхнулся и приобрел очертания вороненка.
      — Блин! П, р, с, т! Ну почему именно в трубу-то влетать нужно было?! — не выдержала я, оглядывая загаженный пол.
      — Да потому что у тебя на всем остальном доме магическая защита стоит! — огрызнулся посетитель.
      — А вежливо в дверь стучать не пробовал?! — ехидно поинтересовалась я и… осеклась. Боже ты мой, у меня что, белая горячка? Так не с чего вроде бы… но ведь это нахально сидящее посреди моей комнаты создание разговаривало со мной! И более того, я его понимала!
      — Вот только не надо хвататься за метлу и гонять меня по всей комнате, — буркнул вороненок, неправильно истолковав мое ошеломленное молчание. — Что за люди? Как слухи распускать — так запросто. И страшная она, и великая, и детей живьем ест. А как с разумным существом поговорить — так ведут себя как последние деревенские дуры необразованные.
      — А вот за дуру точно поперек клюва получишь, — тут же вышла из столбняка я. — И потом… кто тебе про меня такой чуши понарассказывал? Вовсе я не ужасная и не великая. И уж тем более детьми не питаюсь. И вообще — тебе чего от меня надо?
      — Да надоело мне в лесу жить. И людей собой пугать надоело. Между прочим, все вороны в моем роду чем-нибудь, да прославлялись. Спасали от смерти царевичей, помогали Кощеям над златом чахнуть, знаменовали грозные события… Один я не вовремя уродился! Князья с воронами теперь не дружат, события всякие им маги предсказывают. Единственная Баба Яга была, и та померла уже лет сто назад. Никаких перспектив!
      — А от меня-то ты чего хочешь? — ядовито поинтересовалась я. — Чтобы я тебя к князю на работу пристроила? Или царевича на твою голову нашла? Так извини, и с тем, и с другим у меня самой проблемы.
      — Но ты ведь ведьма? — подозрительно уточнил вороненок.
      — Ведьма, — согласилась я.
      — Ну вот, — довольно кивнул вороненок. — А у каждой уважающей себя ведьмы обязательно должен быть имп.
      — Чего у нее должно быть? — не поняла я.
      — Волшебный дух, помогающий ей в колдовстве, — нетерпеливо объяснил вороненок, искренне удивленный, что я не знаю таких элементарных вещей. — Имп обязательно должен быть разумным, как человек, и иметь собственное имя.
      — И как же тебя зовут? — поинтересовалась позабавленная я.
      — Имя импу должен дать его хозяин, — объяснил вороненок. Я посмотрела, посмотрела на это создание и… решила его завести. А что? Раз уж меня тут упорно обзывают ведьмой, почему бы не начать соответствовать местным стандартам? Тем более, что крылатое разговаривающее создание наверняка сможет мне помочь в поиске потенциальных клиентов и набивании себе цены.
      — Ладно, уговорил, — милостиво согласилась я. — Будем думать, как тебя звать. Ворон, вран…. а! Врангель! Как тебе?
      — А это имя что-нибудь значит? — привередливо поинтересовался вороненок.
      — А то!

* * *

      Никогда бы не подумала, что я столь злобный человек. Никогда! Однако по прошествии первого же дня жития в лесной избушке я сыпала в адрес Мирослава такими ругательствами, что периодически краснел даже Врангель. Боже, как же мне повезло, что он появился в моей избушке! Даже не представляю, чего бы я без него делала, поскольку только благодаря Врангелю я не спалила в первый же день дом и не осталась без ужина. Ну откуда мне, человеку, прожившему большую часть своей жизни в общагах, знать, как топится печь и зажигается лучина? Да и какой городской житель, (особенно девушка), в состоянии наколоть дров? (Натаскать воды из колодца ладно уж… хотя тоже не сахар). А откуда я должна была знать, чем кормить коня и как за ним ухаживать? До этого он (как и я) находился на полном обеспечении Данжера. Хорошо хоть Врангель дал несколько дельных советов. Но дрова колоть мне от этого легче не стало. Да как я себе ноги не отрубила, до сих пор не пойму! А особенности владения ухватом и вилами как можно было быстро освоить? И ведь чем я дольше в этой избушке жила, тем больше обнаруживалось всяких гадостей! Начиная от стирки в ручье (не то, что без порошка, без мыла!) и заканчивая ломанием гусиных перьев в тщетной попытке нацарапать Данжеру письмо о том, что у меня все хорошо. И что самое поганое — тут даже бытовая магия была бессильна! Поскольку не обучали нас с помощью нее ни печь топить, ни дрова колоть. Видимо, боевой маг такими вещами не должен был заниматься в принципе! Угу. А еще он не должен в другой мир без направления попадать!
      Разумеется, из этого положения был выход. Нет, не напроситься на постой (я уже выяснила, что никто в здравом уме и доброй памяти ведьму в дом не пустит). Ну и потом… бывала я тут по делам в паре избушек. На общей площади в 30 квадратных метров там умудрялись помещаться печь, стол, лавки и семейство в общей сложности из 15-ти человек. Да часа через два жития в такой обстановке я захочу взять вилы и сжечь пару усадеб! Так что подобный вариант мне никак не подходил. Гораздо больше меня устроило бы остановиться на каком-нибудь постоялом дворе. Ни печь топить не надо, ни готовить, ни за конем присматривать. Однако тут возникала другая, не менее важная проблема — за все эти удобства полагалось платить. А денег у меня… м-м-м… мягко говоря, было не очень много. И заработать их не представлялось никакой возможности. Врангель периодически облетал близлежащие деревни, однако магические услуги их жителям требовались в исключительных случаях. Да и платили они, в основном, продуктами. В общем, жизнь у меня наступила тяжкая и фактически беспросветная.
      Похоже, к такому же выводу пришел и Врангель, понаблюдав несколько дней за моими бездарными попытками вести хозяйство. Во всяком случае, именно от него я услышала совет прекращать маяться дурью и завести себе домового. Идея показалась мне интересной. А вот способ его заведения — как минимум экстравагантным. Во-первых, мне нужно было где-то отыскать курицу, во-вторых, дождаться, пока она снесет некое особое яичко, отличающееся от своих собратьев крошечными размерами. А в-третьих, я должна была сунуть это яйцо себе под мышку и носить его девять(!) дней. Как вы себе это представляете? Нет, мне такой вариант совершенно не подходил. Поэтому я и поинтересовалась у Врангеля — нельзя ли заманить в дом уже готового домового, а не ждать, пока тот вылупится? Вороненок повздыхал, повздыхал, и сознался, что можно. Для этого всего-навсего нужно было найти недавно брошенный дом, и хлебом-солью пригласить домового перебраться в новое жилище. Ну, это совсем другое дело! Тем более, в соседней деревне, как раз, на днях одинокая старушка померла. Так что захватила я с собой хлеб, соль, и на ночь глядя отправилась добывать себе домового. Почему на ночь глядя? Потому что тайком! Ибо кто ж мне его днем добровольно отдаст? Русский народ, он же вредный до крайности! Самому не надо, но и другому не отдам. Пусть лучше сгниет. Так что пробралась я к заветной хибаре (благо, она на отшибе стояла), влезла в окно, положила хлеб с солью на стол и принялась за активные поиски домового.
      — Эй! Ты где? Выходи давай! — шепотом позвала я. — Все равно ведь пылью здесь в одиночестве покрываешься, а мне хозяин в дом нужен!
      — Ну вот он я, чего тебе? — раздался из-за спины хриплый голос, и я буквально подскочила на месте от неожиданности.
      Надо же, как интересно… это что, и есть домовой? Забавно. По-моему, он больше на какого-нибудь сказочного гнома похож был. Такой плотный мужичок ростом чуть больше метра. Особенно меня впечатлил его наряд — синий кафтан с алым поясом. Причем из-под кафтана были видны босые лохматые ноги. У представшего перед моим донельзя удивленным взором домового была довольно длинная седая борода, растрепанные волосы и угольно-черные глаза.
      — Привет, дедушка, — наконец, пришла в себя я.
      — Здравствуйте много лет! — присоединился ко мне Врангель, до сих пор ехидно наблюдавший за происходящим со стороны.
      — И ты будь здорова, коли не шутишь, — поклонился домовой. — Почто звала?
      — Да вот, понимаешь, хозяина у меня в доме нет. Вот я и подумала — может, тебе здесь одному уже скучно? Не хочешь ко мне перебраться? Я, правда, в лесу живу, в полном одиночестве, но зато дам тебе в своем доме полную свободу. Как захочешь хозяйство вести, так и будет, слова тебе поперек не скажу.
      — А ты не врешь ли мне? — заподозрил неладное домовой.
      — Неумеха она, хоть и ведьма, — ехидно каркнул Врангель. — Вот и соглашается, чтоб ты хозяином полным был.
      — Неумеха — то не беда, лишь бы не лентяйка, — веско заметил домовой. — Как хоть величать-то тебя?
      — Меня — Фьяна, а его, — кивнула я на вороненка, — Врангель. А тебя как звать?
      — Нафаня, — солидно представился домовой.
      — Ну так что, пойдешь ко мне жить? — нетерпеливо поинтересовалась я.
      — А что ж? Пойду. Токмо узелок соберу. Не дело домовому одному оставаться.
 
      Если б я знала, сколько от домового пользы, я завела бы его еще в универе. (Хотя живут ли домовые в общагах?) Нафаня закатал рукава, и так резво взялся за работу, что любо-дорого посмотреть было. А уж как он обучать умел — вообще песня. Толково, доходчиво, терпеливо. Одно плохо — не любил лишний раз на глаза показываться. Ни за стол его зазвать, чтоб вместе чайку попить, ни пообщаться… Мало того, в первые дни Нафаня вообще в углу за веником спать укладывался, и там же питаться хотел. Дескать, так принято. Бред! Да что я, рабовладелица какая-нибудь? В доме, конечно, места мало, ну так чердак есть! Навести на нем порядок, особенно с помощью магии — раз плюнуть! И постель со столом поставить не проблема. Бедный Нафаня аж прослезился, когда увидел. И что за изверги его в черном теле держали? Что, если он не человек, к нему и относиться не надо по-человечески?
      Словом, с появлением домового, моя жизнь потихоньку наладилась. А тут еще и вездесущий Врангель меня порадовал. Оповестил о том, что в городе ярмарка затевается. Я сначала никак не среагировала (чего туда ехать, все равно денег нет), но хитрый вороненок тут же меня уговорил, сказав, что из такого скопления народа я непременно найду хоть одного, кто возжелает воспользоваться моими услугами. Вдохновленная такой перспективой, я тут же оседлала коня, посадила Врангеля на плечо (предварительно приказав ему молчать в тряпочку) и двинулась в столицу.
      Столица пела, плясала, торговалась и радовалась жизни. Даже блаженные юродивые как-то оживились и предрекали прохожим только хорошее. За что и подавали им, кстати, по-царски. Народ развлекали плясавшие с медведем цыгане, скоморошьи балаганы и кукольные театры. Мелкие пацаны шныряли у взрослых в ногах и, я так подозреваю, обогащались за счет чужих кошельков. Особенно мне понравился один чумазый пацаненок с несомненным артистическим талантом. Где он нашел такие лохмотья, чтобы на себя напялить — для меня загадка. Но на него смотрели с жалостью даже видавшие виды нищие. А он размазывал по чумазым щекам слезы и жаловался на жизнь. Если его слушать, так выходило, что приплелся он в Киев аж с другого конца земли, и только затем, чтобы поклониться местным святым.
      — Шел я близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли, сапоги поизносил, кафтан истер, шапчонку дождик иссек…
      Во пацан заливает, а? Сейчас еще физиономию понесчастней скуксит и точно вышибет из купчихи фонтан слез на три метра против ветра не считая мелких брызг. У нее и так уж глазки блестят подозрительно. Носом шмыгает, денежку достает… опа! А пацан-то не один работает! С напарничком! И напарничек этот очень хорошо увидел, из какого купчихиного места можно денежки выудить. Ну, все. Хана тетке. Не дойдет до дому с деньгами. Хотя… судя по ее габаритам и наряду — беднее она от этого не станет. А вот пацанов уже ветром шатает. Это, конечно не повод, чтоб карманничать… но понять их можно. С голоду помирать тоже никому не охота.
      Врангель деликатно постучал меня клювом по плечу, отвлекая от занимательного зрелища, и тихонько каркнул, что сейчас на площади, дескать, будет бой стенка на стенку, и не хочу ли я его посмотреть. Ха! Конечно хочу! Кто ж откажется от такого зрелища? И я, вместе с толпой, направилась к площади. Там, друг напротив друга, уже стояли парни и мужики, готовясь к бою. Как оказалось, подъехали к месту событий мы с Врангелем удивительно вовремя. Раздался свист, бойцы ломанулись друг другу навстречу, и начался рукопашный бой.
      Как мне объяснил Врангель, правила боя по всей Роси были почти одинаковы. Мужики сходилась стенка на стенку, каждая из которых могла иметь два, три, а то и больше рядов. Выигрывала та стенка, которая прорывала другую. Перед боем мужики клялись а) биться "по любви", не иметь «сердца» (злобы) на противника, б) не бить лежачего, в) не бить сзади, г) «закладок» (тяжелых предметов увеличивающих силу удара) в руки не брать, д) не бить ногами, е) «мазку» (на ком кровь) не бьют, ж) не бить с подножкой, не захватывать тело, одежду противника.
      Вообще-то, до сих пор я считала, что русские в бою ногами в принципе не дерутся. Однако, как мне объяснил Врангель, я была категорически не права. На самом деле поединки с использованием ударов ногами на Роси проводились, просто не носили такого массового характера, как кулачные бои. Это были так называемые "договорные бои" или "бои по уговору". Участвовавшие в них стороны оговаривали правила поединка, и если они решали, что ногами бить можно, то били по полной программе. Обычно такие поединки не были состязаниями с целью выяснить, кто сильнее или кто лучше, чаще всего их причиной был какой то конфликт, который таким образом разрешался. В общем, становилось понятно, почему в обычных боях ногами было драться запрещено. Увлекающиеся мужики ногами не били, они ногами убивали. Кому такое нужно на празднике?
      Тем временем, пока я размышляла об особенностях национальной драки, бой активировался, народ смешался и, на мой непредвзятый взгляд, все лупили всех, не сообразуясь с делением на своих и чужих.
      — Слушай, Врангель, а как они определят, кто победил? — заинтересовалась я, глядя, как с поля боя выносят очередного побитого бойца.
      — А кто побьет больше народу, дольше других остается на месте сражения и храбрее выносит удары, тот и получает особую похвалу и считается славным победителем.
      — Да любая более менее организованная ватажка этих бойцов на счет «раз», разгонит. У них же нет никакой тактики ведения боя, никакого боевого искусства. Недаром, победителем считается самый выносливый, а не самый ловкий.
      — Ты действительно думаешь, что этих бойцов так легко победить? — обиделся Врангель.
      — А то нет? Главное, не пытаться их «пересиливать». Лучше сначала уйти в оборону, дать схлынуть первому яростному натиску, а там уже воспользоваться превосходством техники и недостаточностью защитных приемов.
      Врангель нахохлился, но спорить со мной не стал. Да и что спорить? Никто и не требует от мужиков воинского умения. А вот постоять за себя должен каждый. Ведь даже в реальной войне исход битвы решали подчас не только дружинники (профессиональные ратники), но и ополченцы — простой люд, крестьяне, ремесленники. Но если для дружинников умение владеть оружием служило основным способом зарабатывать на хлеб, и они могли ежедневно развивать свое мастерство, то те, кто выращивал этот самый хлеб, занимался ремеслами, торговал, вынуждены были готовить себя к битвам между делом. Так что с этой точки зрения бои стенка на стенку были просто необходимы.
      Я еще минут несколько посмотрела на мордобой и развернула коня. Нечего было тратить время на всякую ерунду! Лучше уж найти способ заработать! Однако никому из толкавшихся на ярмарке людей мои навыки явно нужны не были. Плеваться в мою сторону откровенно не плевались, но и не спешили меня нанять. Ко всем прочим неприятностям в тот самый момент, когда я спешилась у лавки, чтобы купить себе немного еды, у меня умыкнули коня. Прямо на глазах! Какой-то цыган примечательной внешности в лучших ковбойских традициях прыгнул в седло прямо с крыши, и… только я его и видела. Слава Богу, все самое ценное у меня было при себе, но коня было до слез жалко. И обидно! Ну что это такое, в самом деле! А когда я вспомнила, что теперь все покупки, которые я сделаю, мне придется не одну версту тащить до дома на себе (на еще одного коня денег у меня уже не было), я совсем пала духом.
      Однако, грусти, не грусти, а делать нечего. Правда, процесс покупки нужных вещей я отложила на вечер, а сама решила пройтись по базару и хоть немного развеяться. Базар бурлил, шумел и радовал глаз яркими красками. Выторговав себе скидку на пару пирожков с вареньем, я с удовольствием их сжевала и почувствовала, что настроение опять поднимается. Выкинув из головы гадкого цыгана и неблагодарного коня, позволившего себя украсть, я погрузилась в праздничную суету и только успевала вертеть головой, да периодически обновлять заклятье против воров. (Жаль только, что вспомнила я о нем уже после того, как у меня коня умыкнули!)
      Первое, что я про себя отметила, так это то, что народ был одет намного пестрее, чем в обычные дни. Рубахи и сарафаны просто жгли глаза яркими расцветками. А второе — что росские девушки так же, как и мужики, были весьма и весьма склонны к полноте. Странно. Вообще-то я всегда думала, что все русские красавицы поголовно были стройными, как березки. Ну знаете — очи орлиные, брови соболиные, трубчата коса до пояса… В общем, мечта богатыря. Однако, за все время своего пребывания в данной реальности, девицы, подходящей под былинное описание, я так и не встретила. Ни одной. Толи сказители врали, как сивые мерины, толи одно из трех, но все росские девушки больше походили на пышную сдобу, чем на тривиальные березки. Я еще могу понять, что при упоминании о девичьих персях летописцы не уточняли размер последних (зачем мужиков в грех вводить?), но вот почему так нагло были преуменьшены остальные габариты? Вроде, местные мужики, в отличие от моих современников, на девушек с фигурами шнурков не западали. Более того, считали их безнадежно больными. Так как же, интересно, до березок дело дошло? И, кстати, еще одна забавная деталь — все, даже самые бедно одетые женщины носили сережки и были раскрашены не хуже индейцев. Толстый слой белил, густые румяна и начерненные брови. Просто сплошная сказка «Морозко» какая-то! Парад Марфушенек!