— Да ничего они не значат! — снова взъерепенился Моррель.
      — Как не думаю, что ссоры внутри нашего отряда разумны, — охладила его пыл Лесс. — Так что если вы сейчас же не уберете мечи, я наложу на вас заклятье окаменения. На обоих.
      — А я помогу, — поддержала я.
      Моррель обвел разъяренным взглядом обеих ведьм, но они даже не опустили глаза. И ладно Лесс, та привыкла и к нему, и к его вспышкам (причем настолько, что порой обращалась с ним весьма бесцеремонно), но Татьяна-то почему не отступила? Обычно извергавшийся изо рта у Морреля (в минуты большого гнева) язычок пламени заставлял отшатываться даже бельсов. Неужели на Татьяну это не произвело впечатления? Или она, вследствие собственной призрачности, вообще ничего не боится? Вполне вероятно.
      Да уж… парочку им Асмодей подсунул — нарочно не придумаешь. И где он откопал этого небельса?! Как бы Моррель не ехидничал, он вполне отдавал отчет, что мечом Сержен владел просто мастерски. Намного эффектней, чем он сам. Сразу чувствуется, что приобретал послушник свои навыки не в дорожных и трактирных драках, а в очень хорошей школе. Впрочем… с другой стороны… эта самая школа отняла у Сержена все радости жизни. Насколько Моррель понял из разговоров послушника и Татьяны (а подслушивал он интересную ему парочку периодически), Сержену были запрещены практически все радости жизни…
      Бред! Моррель бы ни за что не стал соблюдать условности. И зачем Татьяне нужен этот правильный до отвращения небельс? Больной снобизмом, ненавидящий бельсов, не доверяющий никому… Она что, думает, что Сержен к ней относится лучше? Наивная! Нет, он, может, и относится, но скорее сдохнет, чем позволит собственным чувствам вырваться на свободу. Ей это надо? Нашла бы уже давно себе самца нормального! Хотя… с ее призрачной сущностью… хорошо хоть Сержен рядом есть. Кстати, если смотреть на Татьяну с этой стороны, становилось непонятным, что с ней рядом делает Сержен. Это же небельс знает, какое невезение, иметь под боком такую самку, и не иметь возможности к ней прикоснуться! К тому же, с Татьяной не все было так просто. Моррель в очередной раз вгляделся в призрачную сущность.
      — Глаза сломаешь, — ехидно усмехнулась у самого уха Лесс.
      — Странная парочка, — поделился с ней своими наблюдениями Моррель. — Ты мне можешь объяснить, что они делают рядом друг с другом? Почему небельс, ненавидящий бельсов, связался с призраком? Почему призрак ведет себя так, как будто она — самый обыкновенный небельс? И сколько лет этому призраку? Ты вообще знаешь, как считаются весны небельсов?
      — Так же, как и у нас. Только небельсы живут меньше нас весен на 50. Они вообще очень редко даже до 80 весен доживают. А Татьяна… Ну, если мне 20 весен, то ей не больше 15-ти.
      — Да? — ехидно переспросил Моррель. — А ты ее глаза видела?
      — Я ж не самец, чтоб ей в глаза заглядывать…
      — А я заглянул. И ее глазам гораздо больше весен, чем ей самой. Да, конечно, иногда Татьяна ведет себя просто как детеныш, но иногда… когда она поднимает взгляд… я начинаю сомневаться, так ли она юна, как это кажется.
      — Может, ты и прав, — согласилась Лесс. — Но ей все равно не больше 20 весен. Уж в этом ты можешь на меня положиться. И Сержену тоже, кстати… так что когда в следующий раз задумаешь с ним связаться, вспомни, что тебе, по крайней мере, весен на 5 больше, и будь умней.
      — Хорошо, — буркнул Моррель, успокаиваясь.
      В конце концов, какие бы чувства он не питал к этому небельсу, сражался Сержен очень хорошо. И в пещере вел себя вполне достойно. Так что придется терпеть его до конца пути. И это (вполне вероятно) Моррелю даже удастся. Особенно если он будет постоянно помнить о собственном заветном желании. Моррель вздохнул. Сейчас он как никогда мечтал стать чистокровным файерном. Чтобы порода угадывалась в каждом жесте, чтобы величие было в каждом слове, чтобы при одном только взгляде чернь почтительно перед ним склонялась, а небельсы трепетали и падали ниц!..
      — Ладно, идем отсюда, — буркнул Моррель, отгоняя от себя розовые мечты. — Тут слишком много крови и трупов. Лагерь придется переносить.
      — Да уж, ночевать в такой обстановке совершенно не хочется, — согласилась я, уперла руки в бок и самым суровым взглядом (на какой только была способна) посмотрела на Сержена. Тот вздохнул, убрал меч, и дальше продолжать скандал не стал.
      Убила бы гада… так же, как и Лесс своего. Сцепиться они надумали! Тоже мне, коты мартовские… было бы что делить! Не нравятся они друг другу, видите ли… И что? Кому тут что вообще нравится?! А кое-кто еще смеет утверждать, что мужчины умнее женщин. Ага, как же… Мы же с лешачихой не цепляемся друг к другу! И отношения не лезем выяснять. Напротив. Ведем себя мирно и вполне дружески.
      Мы с Лесс обменялись понимающими взглядами, и вместе со своими самцами, начали убирать лагерь. Собрали вещи, погасили костер, и, проверив еще раз все оставленные на поле боя тела, (а вдруг кто жив еще) отправились дальше. Разумеется, идти куда бы то ни было на ночь глядя, не доставляло никакого удовольствия, но и ночевать бок о бок с кучей покойников тоже как-то не хотелось. Каково же было наше разочарование, когда на поляне, куда привел нас Моррель, мы обнаружили еще одну кучу трупов.
      — О боже! — не выдержала я. — Они что, преследовать нас собрались?
      — Это бельсы, — спокойно ответил на мое возмущение Моррель. — Похоже, они встретились с отрядом напавших на нас небельсов чуть раньше. И не сумели от них отбиться. Хотя… трупов тоже оставили не мало…
      — И не только трупов, — заметила Лесс, крутя в руках какой-то непонятный предмет. — Знаете, что это? — мы отрицательно помотали головами. — Дорожный амулет. Пользуясь такой вещью, необязательно даже иметь в проводниках файерна. А вот и артефакт связи, — подняла Лесс с земли нечто, напоминающее морскую раковину. — Властители, посмотрите! У этих бельсов был даже артефакт жизни! Странно, почему они не успели им воспользоваться. Видимо, нападение небельсов действительно было внезапным.
      — А что это за артефакт жизни? — полюбопытствовала я.
      — Он может удержать жизнь в теле даже после смертельной раны. Правда, весьма ограниченное время. Достаточное для того, скажем, чтобы изобличить убийцу. Или огласить завещание. Или добраться до хранящегося в сейфе более сильного артефакта, который способен залечить даже смертельные раны.
      — А что, и такое есть? — впечатлилась я. — Так получается, бельсы вообще бессмертны?
      — Да нет, — хмыкнула Лесс. — Бельсы смертны так же, как и небельсы. Найти артефакт такой силы — большая удача. Купить его невозможно, поскольку кто же продаст собственную жизнь. Я вообще думаю, что таких артефактов на свете существует в лучшем случае два или три. Ведь спастись от смертельной раны с их помощью можно неограниченное количество раз.
      — Хотела бы я тоже иметь такой артефакт, — облизнулась я. — Может, давайте обыщем этих небельсов получше? Вдруг он у них есть?
      — Неужели ты думаешь, я не догадался это сделать? — фыркнул Моррель. — Нет у них больше ничего. И это не удивительно. Ведь они всего-навсего наемники, как и мы.
      — Ты хочешь сказать, что мы видим перед собой останки одного из отрядов, нанятых для того, чтобы убить Мымра? — с любопытством пригляделся к поверженным бельсам Сержен.
      — Скорее всего. Только они, в отличии от нас, лучше экипированы.
      — Мне, кстати, тоже любопытно, почему это Асмодей не снабдил нас никакими артефактами? — возмутилась я.
      — Мы вполне можем этим у него поинтересоваться, — предложила Лесс, вертя в руках раковину. — Этот артефакт, так же, как и артефакт жизни, еще не разряжен.
      Лешачиха положила раковину на землю, прочла заклинание, и артефакт начал подпрыгивать. Всего минут через несколько активных прыжков мы услышали сначала звук захлопнувшейся двери, а затем вполне отчетливую ругань беса.
      — Асмодей, это мы, — влезла я в разговор первой.
      — Татьяна? — неуверенно переспросил Асмодей. — Ты где?
      — В пути! — доходчиво объяснила я. — Мы тут нашли артефакт связи и решили с тобой пообщаться. Есть несколько насущных вопросов.
      — Я слушаю… — настороженно проговорил Асмодей.
      — Во-первых, какой идиот выпустил на нас одну из тварей Пантеона Десяти? — начал перечисление Моррель. — А во-вторых, почему ты не дал нам в дорогу никаких полезных артефактов? Остальные их получили…
      — Остальные отряды имеют в своем распоряжении артефакты? — искренне удивился Асмодей. — Откуда? У меня самого их кот наплакал.
      — У тебя наплакал, а у них нарыдал, — вмешалась я.
      — Неужели Совет на это решился? — удивился Асмодей. — Неужели желая отобрать у меня власть, они пошли на то, чтобы выпустить по вашему следу тварей? И раздать своим отрядам мощные артефакты? Неужели члены Совета ведут собственную игру? Астарот!
      — Я не знаю, что и куда они ведут, но то, что мы имеем все шансы погибнуть, это точно, — ответила я. — Так что ты делай что хочешь, но постарайся нам помочь.
      — Как?! — не удержался от вопроса Асмодей.
      — Откуда я знаю? — пожала я плечами. — Нарой пару артефактов, настучи своему Совету по башке… а главное — потрудись нас избавить от вызванных по нашу душу тварей.
      — Я… — попытался что-то возразить Асмодей, но тут (как это, обычно, и случается по закону подлости) артефакт сдох.
      — Бесполезно, — махнула рукой Лесс. — Даже если Асмодей и найдет артефакты, как он их нам передаст? Да и тварей он обратно не сможет загнать. Их можно только убить. Так что придется нам из этой ситуации самим выкручиваться.
      — Одно хорошо. Мы, хотя бы, предупреждены о том, что кто-то имеет против нас зуб, — заметил Сержен.
      — Будем надеяться, что нам это поможет, — кисло ответил ему Моррель. — Все, хватит, идем дальше. Иначе к завтрашнему дню просто не выспимся. А завтра, между прочим, нас ждет пустыня.
      Мы прибавили шагу, и вскоре Моррель вывел нас на довольно милую полянку. Лагерь был разбит в считанные секунды, ужин уничтожен еще быстрее, после чего мы все дружно улеглись спать. Точнее, не очень дружно, поскольку Моррель и Лесс, обнюхав окрестности в поисках опасности и найдя таковой, быстро слиняли из нашего поля зрения. Сержен, демонстративно не обращая внимания на такое недостойное поведение, помолившись, сделал вид, что спит, а я… я, как всегда, осталась в гордом одиночестве.
 
      На самом деле Сержен не спал. И даже не дремал. Он перебирал в памяти события последних дней. Их было много. Даже чересчур. А орден учил своих послушников давать своевременную оценку происходящему. Сержен сосредоточился. Итак, состоялся его первый бой с местными людьми. Испытывал ли он к ним жалость или сострадание? Отнюдь. Закоренелые язычники и не могли вызвать у него этих чувств. Странно, и почему Моррель думает, что если Сержен человек, то не может сражаться против представителей своей расы? Неужели среди нечисти не бывает своих отступников? И еретиков? Впрочем, в этом мире все не как у людей. Даже нечисть, с которой он здесь столкнулся, оказалась вполне разумной, ведет себя нормально и вообще ничем кроме, собственно, внешности, не отличается от людей. К подобным созданиям Тьмы вполне можно было даже привыкнуть! Во всяком случае, после некоторого с ними общения.
      Сержен невольно хмыкнул. Он слишком хорошо помнил свою первую реакцию на Лесс и Морреля. Сержен просто застыл, не в силах поверить собственным глазам! На какой-то момент ему даже показалось, что на свободу вырвались все его страшные кошмары! И если бы не Татьяна, сделавшая по направлению к этим монстрам первый шаг, неизвестно, решился бы он вообще к ним подойти. И привыкнуть.
      Сержен закутался в плащ поплотнее и продолжил мыслительную деятельность. Подумать было о чем. Ему приходилось делить дорогу, еду и опасности с парочкой совершенно ненормальных демонов. Взять хотя бы того же Морреля, который обладает священным знанием по владению меча и не придает этому значения. Файерн ведь великолепно сражался с людьми. Настолько, что Сержену не хотелось бы иметь в его лице смертельного врага. Тем более, что файерн умел видеть дороги и извергать огонь. Правда, попутно Моррель еще и клеил всех женщин, ел все подряд и никого кроме себя не замечал… но подобные недостатки могли быть и у любого другого человека. Тем более, что у файерна был хотя бы один сдерживающий фактор — Лесс. Ее-то Моррель явно опасался лишний раз провоцировать. И не рисковал игнорировать. Особенно когда ему требовалась магическая защита. Или все равно больше некого было соблазнить на ночь глядя.
      Впрочем, Лесс тоже была той еще тайной за семью печатями. Начать хотя бы с того, что сдерживать она умела не только Морреля, но и Сержена. Причем до такой степени, что за все время их путешествия послушник так и не рискнул назвать ведьмой. Даже про себя. И что самое интересное — лешачихе не нужно было прилагать для этого особых усилий. Достаточно было взгляда. Холодного, надменного, пробирающего до костей… и как Моррель терпит рядом с собой такое чудовище? Ведь даже такому постороннему человеку, как Сержен, ясно, что не только файерн использует Лесс, но и она его. Причем по полной. Лешачиха с файерном на первый взгляд вообще были больше напарниками, чем любовниками. И, казалось, не придавали своим отношениям никакого значения. Если бы… если бы Моррель периодически не огрызался, когда Сержен (чисто машинально, между прочим), подавал Лесс руку, и если бы лешачиха так откровенно не зубоскалила над попытками файерна прикоснуться к Татьяне.
      Сержен вздохнул. В отношениях Лесс и Морреля разобраться было проблематично. Они оба умели сражаться, не чувствуя ран, злобно огрызаться и держать удары. Они только не умели показать друг другу своих истинных чувств. Или не хотели? Может они (так же, как и он сам), просто не могли позволить себе этой роскоши? Интересно, почему? Впрочем, наверняка и Лесс, и Моррелю не менее интересно, какого дьявола в этом приключении делает человек. Сержен же не может объяснить нечисти, что его заветная мечта стать рыцарем ордена Владычицы, и с этой самой нечистью успешно сражаться?
      Оставалось только надеяться, что он доживет до исполнения своего заветного желания. И не увидит, как желание исполняется у Татьяны. Ведь сто против одного, что она загадает перестать быть призрачной! И такого удара судьбы Сержен точно не переживет. Потому что если эта ведьма ко всему прочему станет еще и осязаемой, устоять он точно не сумеет. И потом ни перед орденом, ни перед Владычицей оправдаться уже не сможет. Ни военными победами, ни головами врагов, ни даже изъятыми у Мымра святынями. (Если Сержен, конечно, вообще сумеет их взять). Орден не простит ему ни малейшего снисхождения к нечисти. Тем более, что Сержен и так зарекомендовал себя не с лучшей стороны, связавшись с ведьмой. Нагоняй он за Татьяну от падре Ваоле получил по полной программе. А что следовало ждать, если он не удержится и разделит с нечистью постель? Сержен чертыхнулся и помотал головой. Хватит! Ночные размышления завели его куда-то очень уж далеко. Так что лучше было придвинуться к огню поближе и постараться уснуть. Тем более, что на этот раз, очередь дежурить с утра досталась именно ему.
 
      Я услышала невнятное бормотание и обернулась в сторону Сержена. Послушник все еще ворочался с боку на бок, надеясь заснуть. Лучше бы он подсел ко мне и поболтал. Потому что лично мне спать не хотелось. Абсолютно. Гораздо больше я мечтала последовать примеру Лесс и Морреля и тоже утащить Сержена куда-нибудь насладиться звездной ночью.
      Я подавила тяжкий вздох. Вследствие собственной призрачности этого мне было не дано. Что ж… придется найти себе другое развлечение. И тут я вспомнила, что Асмодей дал мне почитать в дорогу какую-то книгу! На которую, кстати, я даже не удосужилась взглянуть, обидевшись на беса. Ну-ка, ну-ка, посмотрим… Я устроилась поудобнее, вытянула ноги, достала талмуд из сумки, открыла его и… решила, что убить Асмодея — это будет милосердно. Потому что после первых же двух строк мне захотелось сделать с бесом что-нибудь неизмеримо худшее. Этот гад, вместо интересного и полезного чтива на ночь, подсунул мне любовный роман! Мне! Боже, как же я в это момент хотела вылить бесу за шиворот кувшин святой воды! Его счастье, что он в этот момент находился на достаточном расстоянии! Я вздохнула и с отвращением посмотрела на книгу. И как только Асмодею могло прийти в голову, что я это люблю читать? Боже, и ведь пишет же кто-то такую гадость!
      Кто-кто… какие-нибудь домохозяйки озабоченные личным счастьем… Я так и представляю себе эту картинку: очередная клуша, возомнив себя писательницей, берет белый лист бумаги, окидывает нежным взглядом стоящее на полках полное собрание бульварных любовных сочинений и задумывается. О чем обычно мечтают такие клуши? Разумеется! О принце на белом коне, который непременно к ним приедет. Видимо, именно в тот исторический момент, когда они, навертев на крашеные волосы бигуди и утопив толстое, рыхлое тело в сальном халате, жрут попкорн и увлеченно смотрят очередной мыльный сериал. Представляю себе реакцию бедного принца… когда он увидит такое чучело…
      Ладно, делать нечего, придется все-таки читать. Все равно заняться больше нечем. Вдруг мне повезет, и на сей раз окажется, что любовные романы — это все-таки литература?
      Итак, история начиналась с того, что главный герой (естественно, шестифутовый брюнет умопомрачительной внешности) уже третьи сутки бессменно стоял на своем посту возле королевских покоев. Его подчиненные разбежались в отгулы по семейным обстоятельствам. Один хоронил свою любимую бабушку (уже седьмую по счету), второй уехал в Австралию повидать любимого племянника (наверное, утконоса) и обещал вернуться только через два-три года, третий уже которую неделю подряд справлял именины жестоко убиенной тещи, четвертый нянчился со своим дядей, который не в шутку занемог безо всякой надежды на выздоровление. И так далее, и тому подобное. У последнего, сотого по счету, три дня назад околел любимый кот, съев махонькую радиоактивную мышку. Однако главный герой, невзирая на разбежавшихся подчиненных и не выплачивающуюся месяцами зарплату, нес свой долг по охране помещения исправно. Он мужественно сопровождал обнищавшего короля во все путешествия, и как-то раз отправился с ним в вояж на личном королевском фрегате.
      Тем временем на этот корабль незаметно (видимо, под видом экипажа и по поддельным документам) проникла банда пиратов в количестве 500 человек. (Боже ты мой, да это не любовный роман, это уже боевик какой-то!) Едва только фрегат отчалил от земли, они тут же начали вести себя вызывающе, дерзко и непристойно. Пираты матерились, курили, расстреливали из арбалета стариков, детей и старушек (и откуда они взялись на личном королевском фрегате?), гадили прямо на палубе и портили мебель. Разумеется, главный герой тут же вышел из своей каюты и сделал пиратам первое грозное предупреждение по поводу их поведения. Но озверевших пиратов это только раззадорило. Они пуще прежнего начали расстреливать из арбалетов ничего не подозревающий обслуживающий персонал. Наконец, главный герой вышел из себя, скомандовал бандитам убираться вон и даже поиграл мускулами, после чего пираты тут же упали ниц, побросав оружие, наркотики, драгоценности, меха, арбалеты и пушки. Впечатленные мощной мускулатурой героя, они даже не стали с ним связываться. Пираты плакали, подавали в отставку и просили прощения. Герой тут же их простил, но отставку не принял. Работать некому.
      Не придумали еще такой прибор, чтобы его стрелка точно указывала место, где надо стелить соломку. А жаль. Больно. Какой-то из особо обнаглевших пиратов не упал, не раскаялся, а сделал контрольный выстрел. Прямо в коронованную особу.
      Я истерично хмыкнула и книгу закрыла. Оказывается, читать любовные романы — это даже весело. Я спрятала книгу обратно в сумку, закуталась поплотнее в плащ и легла с твердым намерением уснуть. В конце концов, Моррель был прав, перед дальней дорогой просто необходимо было выспаться. Тем более, что впереди, судя по карте, нас действительно ждала пустыня.

* * *

      Честно говоря, никакого желания идти через эту самую пустыню я не испытывала. Ни тогда, когда мы затаривались продовольствием в ближайшем городе, ни тогда, когда покупали верблюдов. Хорошо хоть проводника нанимать нам было не нужно, поскольку все равно никто не мог чувствовать дороги лучше, чем файерн.
      — Порядок путешествия у нас будет следующий, — скомандовал Моррель. — Встаем часа в три-четыре утра и двигаемся в путь, пока часов в девять-десять не наступит невыносимая жара, способная свалить с ног верблюдов. Отдыхаем, пока жара не спадет, и опять идем до самого ночлега. Спать будем на песке. А чтобы обезопасить себя от ядовитых змей и насекомых, предлагаю на ночь сооружать себе походные гамаки из того, что под рукой. Можно, например, прикрепить на кольях плащи. Ни у кого нет никаких возражений? Вот и замечательно.
      Возражений действительно ни у кого не было. Сержен, правда, пробурчал что-то нелицеприятное в адрес нечисти, которая слишком много на себя берет, но затевать очередную разборку не стал. Наверняка потому, что никто, кроме Морреля, в проводники по пустыне не рвался. В том числе, и сам Сержен. Хватало проблем с верблюдами, скарбом и постоянной удушающей жарой.
      — Слушай, Моррель, а на фига нам с тобой верблюды? — удивилась я. — Ты же летать можешь! А я парить…
      — Во-первых, летать намного тяжелее, чем ходить, — ответил Моррель. — У меня не настолько мощные крылья. Небольшой перелет совершить — еще куда ни шло, а постоянно ими махать — я долго не выдюжу. Да и лишний раз тратить свои силы в пустыне не собираюсь.
      — А мне зачем верблюд?
      — Затем, что парить в пустыне довольно проблематично. А кое-где и вообще не возможно, — пояснил Моррель.
      — Ну и что? Подсяду к Сержену, — предложила я. — Все равно животное меня не почувствует.
      — Зато все остальные почувствуют, — отрезал Моррель. — На твоего верблюда мы кинем пару лишних мешков провизии. И воды. Надеюсь, ты справишься с поводьями?
      — Я тоже на это надеюсь, — хмуро вздохнула я, устраиваясь на спине животного. Моррель окинул взглядом весь наш караван, еще раз проверил, все ли в порядке, и мы тронулись в путь.
      — Слушай, Татьяна, неужели ты тоже, как и Сержен, не доверяешь Моррелю? — поинтересовалась подъехавшая ко мне ближе Лесс.
      — Почему? Доверяю… через пещеру же он нас провел. Просто… не нравится мне идея через пустыню тащиться. Моррель-то что, ему ничего не сделается, он везде как у себя дома. Я тоже что угодно переживу, ты, поскольку связана с природой, вряд ли вообще какое-нибудь неудобство почувствуешь. А Сержен? Он-то небельс. Причем самый обыкновенный. Сержен даже магией себе помочь не сможет, если что.
      — Вообще-то, мы подвергаемся не меньшему риску, — возразила Лесс. — Если пустыня разбушуется, она не пощадит никого. Так что выбраться из нее живой и здоровой стопроцентно можешь рассчитывать только ты. Под тоннами песка не сможет выжить ни Моррель, ни я. Ну и потом. Я ведь лешая. И пустыня для меня — такая же враждебная стихия, как и для твоего Сержена.
      — Ты думаешь меня это утешает? — возмутилась я. — Я хочу, чтобы до конечного пункта мы добрались все вместе! Потеря любого члена нашего отряда грозит нам очень большими неприятностями. Нас и так слишком мало! И о чем только Асмодей думал, отправляя нас в дорогу вчетвером? Нам просто повезло, что до сих пор мы не столкнулись с чем-нибудь таким, на что наших сил могло бы и не хватить.
      — Соглашаясь убить Мымра, мы все знали, что идем не на увеселительную прогулку, — возразила Лесс. — И потом… мы вчетвером-то не всегда общий язык между собой находим. А если бы нас было больше? И причин для взаимной ненависти больше бы было? Мы бы не дошли даже до пещеры.
      — Ты права, — со вздохом согласилась я. — Но так хотелось бы выбрать маршрут поприятней. Какой-нибудь тихий лесочек, полянки, травка, теплый ветерок, нормальный ночлег…
      — Мне бы тоже этого хотелось, — хмыкнула Лесс, кинула быстрый взгляд в сторону Морреля и плотоядно улыбнулась.
      Боже ты мой, неужели он ей не насточертел еще за такое время? Хотя с другой стороны… мощный, красивый самец в лице Морреля невольно привлекал к себе внимание. Просто невероятно, насколько этот похожий на дракона тип казался интересным и привлекательным! И ни его крылья, ни его чешуйчатая кожа цвета потухшего костра, ни его пепельно-алые глаза с вертикальными зрачками этого впечатления отнюдь не портили. Напротив. Моррель был похож на идеальное творение природы. Он был просто совершенством — от пяток и до кончика гребня. И уж конечно ничего удивительного, что Лесс так на него запала. Было бы удивительно, если бы она этого не сделала.
      — Слушай, а как ты вообще этого самца около себя держишь? — не удержалась я.
      — Держу? — фыркнула Лесс. — Ты что, издеваешься? Да как его вообще держать можно? Моррель свободен как ветер. Я давно уже с этим смирилась.
      — А с этим можно смириться? — искренне удивилась я. — Ну, не знаю… А ты ему не пробовала перья повыщипывать?
      — У Морреля нет перьев, — просветила меня буквально понявшая мой вопрос Лесс.
      — Да я вижу, что у него перьев нет! Я в том смысле — ты ему сцены не пробовала устраивать?
      — А смысл? — удивилась Лесс. — Сцены можно устраивать тому, кто тобой дорожит. Тогда у тебя есть шанс, что это подействует. Иначе самец просто уйдет и все. Моррель, во всяком случае, именно так и поступит.
      — Ну и пусть идет, скатертью дорога!
      — Зачем? — еще больше удивилась Лесс. — Когда я познакомилась с Моррелем, он уже был взрослой особью со своими взглядами и привычками. Я знала, с кем я связываюсь. И понимала, что Моррель никогда измениться не сможет. Чего же ради я сейчас начну предъявлять к нему какие-то несуразные требования? Чтобы он ушел? И что я от этого получу? Ничего. Абсолютно. Наоборот, я только потеряю — профессионального напарника и классного любовника.
      — Блин, и ведь не возразишь ведь! — сдалась я. — Хотя я делить своего мужика с посторонними бабами вряд ли смогла бы. Даже под угрозой навсегда его потерять. Я слишком большая собственница.
      — А Владычица, с которой ты постоянно Сержена делишь? — ехидно возразила Лесс.
      — Так она же не женщина, — попыталась объяснить я. — И потом. Это она делит со мной Сержена, а не я с ней. Потому что принадлежит он ей, а не мне. Вот когда мы с ней поменяемся ролями, тогда посмотрим.
      — Ты веришь в то, что ради тебя Сержен откажется от своей веры? — недоуменно переспросила Лесс.
      — А почему нет? — самолюбиво надулась я.
      — Да потому что есть вещи, которых не может быть, потому что не может быть никогда! — фыркнула Лесс, и придала своему верблюду ускорения.
 
      Надо сказать, что чем дальше мы продвигался в глубь пустыни, тем однообразнее становился пейзаж. Пучки высохших трав появлялись лишь вблизи колодцев, а застывшее песчаное море все расширялось и расширялось. Раскаленный белый свет солнца ослеплял и сжигал заживо. Голова раскалывалась от боли. Руки не могли держать поводья, а парить по такой погоде представлялось вообще чистым самоубийством.
      — Дьявол, Моррель, куда ты нас тащишь?! — не выдержал Сержен. — Ты хочешь, чтоб мы все погибли в этой пустыне?
      — В этой пустыне можешь погибнуть только ты. А избавиться от небельса — это не такая уж плохая идея, — огрызнулся Моррель.
      Господи! Опять! И не надоело им цапаться? Уж казалось бы — пустыня, пески, жара… самое неподходящее место и время для выяснения отношений… так нет! Обязательно надо выяснить, кто круче! Нет, я понимаю, конечно, что Сержен с Моррелем на дух друг друга не выносят, но не обязательно ведь лаяться постоянно! Умеют же они нормально себя вести! И с небельсами дрались дружно, и с мантикорой, и трудности преодолевали вполне слаженно… но стоило только нам с Лесс успокоиться и перестать обращать на них внимания, как эти два типа снова сцепились!
      — Смотрите! — закричала Лесс, прерывая начавшуюся ссору.
      Все повернулись. Над долиной во всю ширь горизонта раскинулся мираж: высились многоцветные дворцы. Пестрел красками разноцветный базар с коврами, шелками и горами сочных фруктов. Горячие пески чуть слышно звенели, и мираж менял картины. Теперь вдали колыхалось море. Казалось, ветер доносит запах водорослей; возник парус, за ним второй — побольше, затем третий. Паруса слились в белое огромное пятно. Море пропало. Одинокая пальма засеребрилась в мареве… а потом мы увидели сами себя… Зеленоволосая ведьма с арбалетом в руке (бог ты мой, неужели у меня действительно настолько шикарные формы, или все-таки мираж слегка привирает?), изящное лицо лешачихи, словно выточенного из драгоценного дерева (надо же, оказывается, улыбка Лесс умеет быть еще и теплой), холодные серые глаза послушника, вглядывающиеся вдаль с напряженным вниманием (е-мое, Сержен даже в мираже собранный и напряженный до невозможности) и крылатая фигура человека с драконьей внешностью…
      Потрясенные видениями, мы молчали.
      Поэтому и услышали шелест песка, потрескивание и чье-то шипение.
      — Что это? — нервно оглянулась я.
      — Небельсы, неужели эти твари нас всю дорогу будут преследовать? — возмутился Моррель, невольно ответив на мой вопрос.
      — Опять мантикора? — нахмурился Сержен, заряжая арбалет.
      — Нет, — принюхалась Лесс. — Арахнид.
      — А что это такое? — подозрительно уточнила я, и тут же получила ответ на свой вопрос. Тварь вылезла из песка и медленно поползла в нашем направлении.
      Сказать, что это создание нечисти было страшным и противным — это ничего не сказать. Начну хотя бы с того, что на сей раз тварь оказалась похожей на паука (ненавижу!). Причем паук этот был очень больших размеров. Густая желтая шерсть плотно покрывала его тело, огромные клешни издавали неприятный клацающий звук, а с клыков капала слюна. Наверняка ядовитая. Мы спешились, Лесс тут же принялась плести заклинание, и я к ней присоединилась.
      — Нам нужно создать не просто магическую стену, а отражающий купол. Иначе арахнид просто оплетет нас паутиной, — предупредила она. — Тогда нам конец. Арахнид — хищник и предпочитает крупную добычу.
      — Ну, мы, безусловно, таковой являемся, — согласилась я. — А что этот гад с нами сделает? Если поймает?
      — Укусит, — спокойно сообщил Моррель. — А когда от его ядовитой слюны наши внутренности превратятся в жидкую кашицу, просто выпьет, как стакан бульона.