Чтобы я нашла на пыльных, бесконечных дорогах свою сущность? Вряд ли она дожидается меня именно там. Проходящие караваны давно уже затоптали то, что не смогли смыть серые дожди. Ты не слушал моих бессвязных слов. Ты даже не воспринял всерьез печаль моих глаз. Ты не увидел в них ни ярких снов, ни светлых капель снега. Каждый раз, когда я с тобой прощалась, мне очень хотелось верить, что это — не в последний раз. Далеко не всё проходит со временем. С этим пора смириться. Время не лекарь, как в это принято, почему-то верить. В лучшем случае — оно обезболивающее.
      Лесс вздохнула. Она так давно не писала Моррелю писем… писем, которые никогда и никуда не будут отправлены. Писем, которые рвались откуда-то из глубины ее души, и заставляли вспомнить, что где-то, за злостью, цинизмом, хамством и жестокостью, эта душа все-таки есть. Писем, которые рождали сумбурные чувства, вновь и вновь заставлявшие задумываться о том, стоит ли неосторожная клятва того, чтобы тратить на нее заветное желание.
      Интересно, кстати, а какое желание хочет загадать Татьяна расставшись со своей призрачной сущностью? Насколько Лесс помнила, окончательно избавляться от заклятья неразумная самка не собиралась. Может быть, Татьяна хочет заполучить Сержена? Тогда Лесс могла бы ей помочь. Ведь Сержен небельс, и одурманить его магией будет намного проще. Хотя бы потому, что он просто не сможет распознать ее в нужный момент. Даже странно, почему Татьяна сама до сих пор не догадалась это сделать. Не хватило сил? Или умения? В любом случае, это был совсем не тот случай, чтобы тратить на него свое заветное желание. И (по мнению Лесс) совершенно не тот самец. Да, конечно, Сержен был внимательным, вежливым и в последнее время даже стал мягче, но… он все равно оставался рабом своей веры. И своей Владычицы. Лесс хмыкнула. Ну, что ж. Она вполне может изменить эту ситуацию совсем в другую сторону. Тем более, что Татьяна (как никто другой) вызывала у лешачихи теплые, покровительственные и почти родственные чувства.
 
      Утро началось с того, что Лесс подняла меня ни свет ни заря. Нет, ну и кто она после этого, скажите мне? Разумеется, нечисть! Немудрено, что святейшая инквизиция ведет против таких, как она, бесконечную войну. Если Лесс возьмет за привычку поднимать меня каждое утро отдельно от всех в четыре часа, я сама с удовольствием присоединюсь к какой-нибудь карательной акции.
      — Татьяна, мне надо с тобой поговорить, — прошипела она мне на ухо. — Я понимаю, что вопрос, который я тебе сейчас задам, будет слишком личным… но какое ты хочешь загадать желание?
      — И ты ради этого разбудила меня в четыре утра? — возмутилась я. — А что, до более позднего времени этот вопрос никак не мог подождать?
      — Я не уверена, что утром нам с тобой дали бы спокойно пообщаться, — возразила Лесс. — Скажи, по крайней мере, твое желание не связано с идеей заполучить Сержена?
      — А что, ты думаешь, что такое желание Асмодей исполнить не сможет? — сонно поинтересовалась я.
      — Дело не в этом. Дело в том, что подобное желание могу исполнить даже я. Твой Сержен небельс. Он не почувствует магического влияния. Хочешь, я вмешаюсь в ваши отношения?
      — Угу, я уже один раз в них вмешалась, — хмыкнула я. — Я когда-нибудь рассказывала тебе, как стала привидением? — Лесс отрицательно покачала головой. — В своем мире я приворожила к себе парня, как две капли воды похожего на Сержена. И знаешь, что со мной за это сделать хотели? Уничтожить на 247 лет. Хорошо, Асмодей вмешался. Правда, после его вмешательства, я привидением стала, но, по крайней мере, осталась жить. Так что знаешь, впутываться в такую историю по второму кругу, я никакого желания не имею.
      — Тебе и не придется, — отмела мои сомнения Лесс. — Во-первых, в этом мире нет никаких наказаний за какое бы то ни было воздействие на небельсов. И быть не может. По здешним меркам небельсы — это дикие кровожадные племена, которые нужно уничтожать всеми силами. А во-вторых, я и не предлагаю тебе обычный приворот. Это слишком обыденно и, главное, ненадежно. Лучше создать симбиоз сразу трех заклятий — любви, привязанности и забвения. Как тебе такая мысль? Сержен забудет свой мир, свою мечту и свою Владычицу. Он забудет все, кроме тебя. И вы сможете жить долго и счастливо в любом из миров, где влияние небельсов не так сильно.
      Я невольно задумалась. Соблазн был велик. Сержен мне очень нравился. И от одной только мысли о том, что он сможет любить меня просто так, не сражаясь с собственными чувствами, по спине бежал приятный холодок. Об этом стоило подумать. Всего одно заклинание, и его серые глаза станут теплыми, а его невыразимая, ни с чем не сравнимая нежность будет принадлежать только мне. Почему бы и нет? Ведь Сержена действительно можно заставить обо всем забыть. Между нами больше ничего не будет стоять. Так почему бы и не применить это заклинание? Тем более, (как нашептывал мне мой самолюбивый внутренний голос), Сержена и заставлять-то особо не придется. Он же был мной увлечен. Сильно увлечен. Настолько, что даже его верность Владычице не смогла сдержать его страстных порывов. А если Сержен все забудет? Было бы неплохо. Только Лесс придется раскошелиться еще на одно заклинания. Я тоже должна буду все забыть. Тогда мое сердце никогда не будет щемить мысль, что Сержен полюбил меня не просто так, что я опять заставила его себя полюбить. У меня будет все, о чем только можно мечтать. Новый мир, новый дом, новая жизнь… и постоянная внутренняя неудовлетворенность от того, что что-то идет не так.
      Я сквасилась Мне никогда не стать идеальной девушкой в понимании Сержена. Я никогда не сумею отказаться от собственной сущности. И в этом плане меня не спасет никакое заклятье. Даже самому великому магу не под силу изменить сущность человека. Да и надо ли ее менять? Хочу ли я быть другой? Тихой, послушной, серой клушей, не озабоченной ничем, кроме дома, детей и мужа? Ответ на этот вопрос я знала. Потому что уже делала попытку стать такой. Попытка (как и следовало ожидать) с треском провалилась. Жить серо я никогда не имела никакого желания. А другой возможности создать нашу совместную жизнь просто не было. Даже если Сержен в том, другом мире, уже будет не послушником и не рыцарем, а кем угодно другим, мне все равно придется соблюдать какие-нибудь условности. Потому что его сущность от произнесенного заклятья тоже не изменится. Ну и какой смысл? Я вздохнула, улыбнулась Лесс и отрицательно покачала головой.
      — Нет. Не надо никаких заклинаний. Нам это не поможет. Если Сержен сам меня не полюбит, значит, он в принципе не сможет этого сделать. Я больше не хочу его заставлять.
      — Вряд ли он сможет переступить через свою веру и свои убеждения, — недовольно пробормотала Лесс.
      — Вряд ли, — согласилась я. — Он считает, что ведьма — это не человек. То есть для людей его веры я представляю из себя примерно тоже, что для тебя местные небельсы. Какой там лозунг провозгласили пославшие нас на войну бельсы? «Убить заразу, пока не расплодилась»? По логике своей веры Сержен должен сделать со мной тоже самое.
      — Ты сумасшедшая… — сделала неутешительный вывод Лесс.
      — Можно подумать ты не такая… — обиделась я. — Ты-то ведь не применяешь магию, чтобы Морреля получить? Почему, интересно?
      — Потому что во-первых, Моррель сразу почувствует магическое вмешательство, во-вторых, ничего хорошего из этого не выйдет, поскольку такого кобеля, как он, никакая магия не исправит, а в-третьих… я помешаю Моррелю исполнить его заветное желание.
      — Почему это? — озадачилась я.
      — Я же говорила тебе. Моррель хочет быть принятым в род файернов.
      — Да ну и ради бога. Чем это может помешать вам?
      — Ты что, совсем ничего не понимаешь? Морреля до сих пор не приняли в род, именно потому, что он полукровка. Его отца вообще убили за связь с самкой другой расы. Файерны в этом отношении непримиримы.
      — Ты хочешь сказать, что как только его желание исполнится, Моррель с тобой расстанется? — не поверила своим ушам я.
      — Ну, если не захочет, чтоб его опять изгнали из рода и прокляли — наверняка. А я думаю, вряд ли Моррель этого захочет, учитывая, что он всю жизнь добивался быть признанным своей расой. Ведь даже те файерны, которые зарабатывают себе на жизнь, водя по дорогам караваны, никогда без особой необходимости не приближаются к другим расам ближе взмаха крыла. И уж тем более не спят с посторонними самками. Когда Морреля примут в род, он не сможет со мной даже общаться.
      — Мраки! — передернула плечами я.
      — Да уж… — согласилась Лесс. — Как видишь, никакими магическими заклятьями здесь не поможешь…
      — Это точно… Даже не знаю, что тебе сказать в утешение.
      — Что ты простила меня за несвоевременное утреннее пробуждение, — улыбнулась Лесс.
      — Да ладно, — отмахнулась я. — ты же из лучших побуждений… Слушай, кстати, раз уж ты все равно меня разбудила, давай ты поучишь меня метать ножи? — перевела я нашу беседу в другое русло. — Все равно ложиться досыпать уже бессмысленно, а будить остальных рано.
      — Ну, если ты так хочешь… — нерешительно пожала плечами Лесс.
      — Конечно хочу! Меч я в руке худо-бедно держать умею, но нож ведь удобнее!
      — Для кого как… Попробуешь? — предложила Лесс, устанавливая в паре метров от меня деревянную чурку, которую вечером приволок Моррель в тщетной надежде разжечь огонь.
      — Как скажешь, — согласилась я и метнула нож. Нда… До лешачихи мне было примерно так же далеко, как из Архангельска до Африки летом на санках.
      — Не расстраивайся, — утешила меня Лесс. — У меня тоже не все сразу получалось.
      — Зато теперь у тебя целая коллекция, — вздохнула я, кивая на ее пояс с ножами.
      — А-а-а… — любовно оглядела свое оружие Лесс. — Это мои самые верные помощники. И защитники. Пояс делается под каждого владельца индивидуально. Знаешь, сколько я за него заплатила? Породистого коня купить можно. Кстати, ножи для этого пояса тоже подбираются в индивидуальном порядке — вес ширина, толщина, соотношение лезвия к рукоятке — все должно соответствовать тебе лично. А если учесть, что такой пояс обычно прикрывается курткой или накидкой, то еще нужно освоить мгновенное выхватывание ножа и его быстрое убирание в ячейку.
      — В общем, в обозримом будущем, мастером по метанию кинжалов мне быть не светит, — сделала я неутешительный вывод.
      Разумеется, наши споры, свист ножа и мои торжествующие вскрики, когда нож все-таки достигал цели, разбудили спавших Морреля и Сержена. А после более чем скудного завтрака и долгих препираний между послушником и файерном о том, кто из них самый крутой спец по убиванию, мы приступили к подробному обсуждению плана охоты на Мымра. Оказалось, что Моррель уже разработал операцию, и очень на нее рассчитывал. Проблема была только в том, что главная роль в ней (нечто среднее между троянским конем и засланным казачком) была отведена мне. А Сержен упорно с этим не соглашался.
      — Да что тебе не нравится? — не понимал Моррель. — Ей всего-то надо будет соблазнить этого Мымра, снять с него все защитные магические амулеты и подать сигнал. Что сложного? Тебя-то она быстро соблазнила… и его сможет…
      — Если у тебя есть другие наблюдения подобного рода, — отчеканил Сержен, подавшись вперед и скрестив на груди руки, — то лучше держи их при себе, если не хочешь потом искать по полу пещеры недостающие клыки.
      — Моррель, твой план действительно не так прост, как это тебе представляется, — вступила в разговор Лесс. — Во-первых, Татьяне как-то надо проникнуть к Мымру. Во-вторых, поскольку он буквально увешан защитными амулетами, с любовной магией надо быть очень осторожным. А в-третьих, интересно, кому она подаст сигнал? Тебе? И что дальше? Ты пролетишь через весь город? Единственная голова, которая после этого отделится от тела, боюсь, тоже будет принадлежать тебе. Или, в крайнем случае, Татьяне.
      — У тебя есть предложение лучше? — ехидно поинтересовался Моррель.
      — Почему бы и нет? Татьяна и Сержен — небельсы. Глупо этим не воспользоваться. Но работать им придется в паре. А уж если им удастся убить Мымра, в дело вступим мы. Я устрою какой-нибудь магический фейерверк, а ты вытащишь Сержена. Татьяна, став призраком, сможет выбраться оттуда сама.
      — Остается вопрос, как она туда попадет? — задумался Мымр.
      — Интересно, а мое мнение тут хоть кого-нибудь интересует? — возмутилась я. — Может, вы меня спросите, хочу ли я соблазнять Мымра? И уж тем более убивать его? Как вы себе это представляете? Я подойду к Мымру (миновав кордон стражи), приглашу выйти погулять, уведу в поле под каким-нибудь предлогом, вроде того чтобы наловить бабочек, и стукну сачком по голове?
      — Я могу изобразить закаленного в боях вояку и прийти наниматься к Мымру, — предложил Сержен. — Вряд ли, конечно, меня сразу подпустят к нему близко, но если постараться…
      — Мы застрянем тут еще небельс знает на сколько, — буркнул Моррель. — Мы уже два дня нормально не жрали. Еще неделю сидеть в этой пещере — это уж чересчур. Если Татьяне так не нравится мой план, пусть она придумает другой.
      — А мне кажется, что в предложении Сержена что-то есть… — задумалась Лесс. — Но применить его нужно несколько по-другому. Наверняка, когда небельсы захватывали этот город, они потеряли немалую часть своего войска. Мы с Татьяной вполне можем часть этих солдат дня на два вытащить из могил.
      — Оживить?! — впечатлился Сержен.
      — Нет, заклятье оживления слишком сложное… и не безопасное, — успокоила его Лесс. — Мы просто вытащим из могил тела, и подвергнем их заклятью повиновения.
      — И придадим им нужный товарный вид, — начала понимать я замысел Лесс.
      — И поставим Сержена во главе этого войска, — довершил нашу мысль Моррель. — Пусть все вместе идут наниматься. Тогда у Сержена будет достаточно высокий статус, чтобы Мымр принял его лично. Боюсь только, убить его Сержен при встрече все равно не сможет. Так что предлагаю вернуться к моей идее по поводу Татьяны. Пусть Сержен преподнесет ее Мымру в дар. А как только Татьяна этого гнусного небельса обезвредит, Сержен сможет свернуть ему шею. Татьяна подаст нам с тобой знак, мы устроим небольшой переполох, я вытащу Сержена, а привидение на то и привидение, чтобы в трудные моменты суметь вовремя исчезнуть.
      Ну? И что вы по этому поводу скажете? Нет, я, конечно, пыталась от этой миссии отвертеться. И даже вопила, что я не какая-нибудь там девочка по вызову, чтобы колобков ублажать, однако никто на мои возражения внимания не обратил. Даже Сержен, которому, казалось бы, сама Властительница велела в этот момент за меня заступиться, как только узнал, что будет меня подстраховывать, сразу же кинулся обсуждать детали плана. Так что пришлось мне смириться со своей нелегкой долей и начать думать, как бы мне поудачнее соблазнить Мымра так, чтобы мне за это потом ничего не было. Хотя… если учесть, как готовился к походу Сержен… вряд ли Мымр даже дыхнуть на меня успеет, а не то, что к чему-то принудить.
 
      Такого странного, темного утра в жизни Мымра не было еще ни разу. Казалось, время почему-то остановилось, и все вокруг замерло. Мымр потянулся. Может быть, ему приснился тяжелый сон, который он не запомнил? Или его ждала какая-то неприятность? Мымр гордился тем, что мог заранее предчувствовать неприятности. И опасность. Может, только благодаря этому, он и был все еще жив. Сколько раз его пытались отравить? Не сосчитаешь. Глупые военачальники, возомнив себя великими полководцами, хотели занять его место. Однако Мымр сам еще не до конца насладился им. И умирать в ближайшее время не собирался.
      Мымр помнил, как когда-то, на заре своей карьеры, он купил место правой руки настоятеля в ордене Владычицы. Тогда он еще надеялся, что деньги и связи помогут ему занять более высокий пост. Однако ни падре Ваоле, ни (тем более) Отец Вседержитель, расставаться со своими местами не собирались. Мымр сально улыбнулся. Ему слишком долго пришлось быть смиренным и послушным. Преклоняться, унижаться и лизать чужие пятки. До тех самых пор, пока Отец Вседержитель не доверился ему настолько, что дал во временное пользование древнейшие артефакты, с помощью которых орден веками держал в повиновении чернь и баронов. Мымр не стал испытывать судьбу дважды. Прихватив с собой артефакты и книгу о том, как ими пользоваться, он просто исчез. Мымр путешествовал по измерениям, осматривался, и, попав в этот мир, решил в нем остановиться. Несколько недель подготовки, три исчерпанных артефакта — и Мымру удалось привести в это измерение войско людей. Необразованных, воинственных и питавших к нечисти неукротимую ненависть. Мымру удалось стать для них практически богом, он успешно вел свое войско вперед, и все было хорошо, пока… не вмешалась магия. Тьфу! Его люди панически боялись волшебства. И наступление застопорилось. Впрочем — в этом тоже были свои положительные стороны. Мымр смог обустроить свою резиденцию в захваченном Врочирске и наслаждаться жизнью.
      — Великий Мымр, некий Сержен Тэн просит у тебя аудиенции, дабы вступить под твои знамена. Он привел с собой двадцать воинов, и сказал, что у него есть для тебя дар, — донесли ему подданные, прервав его размышления.
      — Хорошо, я приму его, — вздохнул Мымр.
 
      Надо сказать, что подготовились мы к этой аудиенции на славу. Ну, во-первых, Моррель без малейшего зазрения совести обчистил дома нескольких неосторожных, но очень богатых жителей города, во-вторых, на эти деньги были куплены наряды мне и Сержену, а так же приобретены два паланкина (для произведения впечатления). А в-третьих, нашими с Лесс усилиями, из могил было вытащено 20 воинов. Для того, чтобы снабдить их оружием и снаряжением, Моррелю пришлось ограбить дом аж самого казначея Великого Мымра. Словом, к вечеру все было готово для операции «троянский конь».
      Сержен помог мне взобраться в паланкин, сам сел в другой, носильщики подхватили нас обоих и бодро побежали по направлению к городу. Армия живых мертвецов так же бодро шествовала за нами следом. Вечер стоял теплый, и все вокруг было освещено огнями костров и факелами. Наконец, мы остановились перед большими воротами.
 
      Мымр с любопытством смотрел на представшую перед ним процессию. Основная часть прибывшего в его распоряжение отряда остались ждать за порогом, и поэтому его глазам предстали только крытые носилки, сопровождаемые лично человеком, которого представили, как военачальника Сержена Тэна. Мымр оглядел его с ног до головы и удовлетворенно улыбнулся. Следовало признать, помимо всякого сброда, в этот мир за ним последовали и весьма интересные экземпляры. Сержен Тэн производил впечатление опытного воина и довольно сурового командира. Стоило только поглядеть, как было вымуштровано его войско! Личной гвардии Мымра такая дисциплина не снилась. Безукоризненное подчинение, почтительность и абсолютно точное выполнение всех приказаний! Воины поднесли загадочные носилки к самому подножию его трона и поставили на ковер. Сержен выступил вперед и низко перед ним склонился.
      — Великий Мымр! — заговорил Сержен. — Я хотел бы вместе со своими воинами служить тебе и сражаться за тебя. Позволь же в знак моего уважения и преклонения перед твоим военным могуществом, подарить тебе рабыню по имени Татьяна.
      Сержен протянул руку к носилкам, и тонкая белая ручка незамедлительно легла на его ладонь. Мымр подался вперед, движимый любопытством. Сержен осторожно отдернул шелковую занавеску, и из носилок выступила хрупкая девушка в откровенном наряде. Рабыня стояла не шевелясь, склонив голову, как это и было положено. На ней было некое подобие юбки, состоящей из ниток отборного жемчуга, свешивающихся с золотого, украшенного самоцветами пояса, обхватывающего бедра ниже талии и оставляющего открытым нежный живот. Облегающая парчовая безрукавка почти не скрывала шикарную грудь. Девушка была боса, но прозрачная нежно-розовая вуаль, наброшенная на голову, скрывала лицо и волосы.
      Сержен Тэн снял с головы рабыни вуаль и одним движением распустил ее волосы. Они рассыпались по плечам. Волосы оказались почти черными, какого-то странного зеленоватого оттенка. Однако лицо девушки, как оказалось, скрыто было еще одной вуалеткой, которая оставляла открытыми лишь подведенные сурьмой глаза. У Мымра зашумело в ушах от необъяснимого волнения. Он сам поднялся с трона и спустился по ступеням. Словно завороженный, он двумя пальцами приподнял с округлого плеча нежный локон — и ощутил шелковистую мягкость… Протянув руку, он отстегнул вуалетку и приподнял подбородок девушки, чтобы рассмотреть ее черты. Густые черные ресницы лежали на щеках — веки были целомудренно опущены.
      — Подними глаза, Татьяна, — тихо произнес Мымр. Повинуясь, она взглянула ему в лицо.
      Мымр был потрясен увиденным. Да это же красивейшая женщина из всех, кого ему когда-либо приходилось видеть! Совершенные черты лица, миндалевидные зеленоватые глаза, прямой носик, высокий и чистый лоб, прекрасно очерченные скулы… Твердый рисунок подбородка изобличает упрямство. Хорошо! Мымр не любил безвольных женщин. Удовлетворенный, владыка вновь закрепил вуалетку — девушка тотчас же опустила глаза. Медленными шагами Мымр вновь взошел на трон.
      — Ты порадовал меня своим даром, Сержен Тэн, — сказал он. — Я беру тебя и твоих воинов под свое начало. Более того, я позволяю тебе быть до утра моим гостем. Распорядитель прекрасно тебя устроит. А поутру я призову тебя и скажу, остался ли я доволен рабыней по имени Татьяна.
      Сержен Тэн низко склонился перед Мымром и, пятясь по обычаю, покинул зал. Лишь на краткое мгновение он встретился взглядом с Татьяной, и его сердце пронзила острая боль…
 
      Я покинула зал так ни разу и не открыв рта. А что тут сказать можно? Только пообещать про себя, что Моррель с Серженом, гады, у меня за все это еще поплатятся. Как только Мымр благосклонно принял меня в дар, какой-то тип тут же повел меня вглубь дворца. Судя по тому, что Мымр так бестрепетно меня ему доверил, тип был почетным представителем древнейшей профессии евнухов. Он проводил меня на женскую половину дворца, которая представляла собою отдельную роскошную постройку, и передал с рук на руки какой-то старушенции.
      — Эта рабыня сегодня была подарена Великому Мымру, — кратко объяснил он, и удалился с сознанием исполненного долга.
      Старушка тут же закивала, и повела меня дальше. Оказалось, что мне, как новой игрушке повелителя, были даже отведены специальные покои, которые находились в самом отдаленном конце гарема. Оставалось только надеяться, что Мымр про меня не забудет. И не заблудится в собственном дворце, пытаясь найти дверь в мою спальню. Я представила, как он мечется по бесконечным коридорам с воплем «люди!» и рассмеялась.
      Однако, как выяснилось чуть позже, веселиться было рано. Мымр, вопреки всем моим опасениям (или ожиданиям?) про меня не забыл. Впечатленный моей неземной красотой (два часа, между прочим, на пару с Лесс старались), бойкий герой любовник возник на пороге моей спальни, как только за узким, зарешеченным окошком окончательно стемнело. Разумеется, я тут же приняла смиренный вид. Вскочила с кресла, замерла и почтительно склонилась, ожидая высочайших повелений. Великий Мымр закрыл за собою двери и устремил на меня страстный взгляд.
      Надо сказать, этот взгляд подействовал на меня совершенно не так, как планировал его обладатель. В смысле, Мымр-то хотел, по всей видимости, произвести на меня неизгладимое впечатление и соблазнить прямо с порога, однако эффект оказался прямо противоположным. Нет, впечатление-то он на меня произвел, кто бы спорил, просто вместо того, чтобы воспылать к своему новому господину неземной любовью, я застыла. Насмерть. Оглядев его габариты и сальную ухмылку, я настолько впечатлилась увиденным, что меня просто сковало. Знаете, как кролика перед удавом. На какой-то момент мне даже показалось, что я вообще больше не смогу сделать ни одного движения. Е-мое, и зачем я согласилась на эту авантюру?! То же мне, Мата Хари выискалась… Вот сейчас свернут мне шею, и буду я знать! Представив себе подобную перспективу, я тут же отмерла и даже изобразила нечто вроде реверанса. Интересно, и как же мне из этого положения выкрутиться? Меня, между прочим, еще ни разу не подряжали Наполеонов соблазнять.
      — Посмотри на меня… — с вожделением прошептал Мымр.
      Я собралась с духом и взглянула в лицо своего врага. Ну, что можно сказать о колобке? Рот у него есть. Это точно. Нос, вроде бы, тоже имеется. По поводу глаз и шеи однозначный вердикт я бы давать поостереглась. Еще есть нечто похожее на ручки. Во всяком случае, наверное, именно так называются те две жирных сардельки, которыми он начал меня лапать. Ощущение, надо сказать, отвратительное. В глаз заехать нельзя, нахамить тоже, и чувствуешь себя как ширпотреб на китайском базарчике. Однако я мужественно подавила собственное отвращение и даже, поднатужившись, смогла улыбнуться.
      Сраженный наповал Мымр от восторга замычал нечто невразумительное и прикрыл глаза. А я, пользуясь случаем, прощупала его на предмет наличия магических амулетов. Как и следовало ожидать, их было более, чем достаточно. Оставалось надеяться, что он хотя бы на ночь их снимает. Иначе вряд ли Сержен сможет его спокойно убить. Наверняка большая часть этих амулетов помимо своей основной функции завязана еще и на охрану. Так что если неудачливого киллера и не спалит сразу какой-нибудь разряд молнии, то наверняка по его (порядком уже вышибленную заклинанием) душу прибегут стражники. И мало ему не покажется.
      — Ты самая прекрасная женщина, которую я только видел… — раздался шипящий свист около моего уха.
      А? Что? Ах, да, мне же Мымра соблазнять надо. Однако, судя по капавшей от вожделения слюне, Великий и Ужасный и без моих потуг дошел до нужной кондиции. Тяжело дыша, как будто его заставили сделать утреннюю пробежку, Мымр уже стянул с меня безрукавку и потянулся к поясу, удерживающему блестящее подобие юбки из жемчуга. Собственно, именно на этом я и решила, что хватит. Не знаю, может эту сцену соблазнения Моррель и планировал как-то по другому, но лично я спать с этим колобком не собиралась. Даже для блага всего Вселенского человечества, не говоря уж о местных бельсах.
      Я ловко вывернулась из коротких лапок Мымра, пала ниц и почтительно попросила разрешения раздеть господина. Господин растаял. Камзол снялся сразу, рубашка тоже. С тапочками и шароварами дело пошло еще легче. Однако висящий на шее тяжелый золотой медальон в виде головы льва расставаться с телом хозяина никак не хотел. И не то, чтобы Мымр его зажилил для красивой девушки, нет. Возбужденный до потери рассудка колобок, оказавшийся в непосредственной близости от предмета своего вожделения, вообще ничего не соображал. Все дело было в том, что медальон сам не хотел сниматься. Совершенно. Однако тут (наконец-то) слабой и беззащитной мне пришли на помощь. Цепочка медальона неожиданно оттянулась назад и лопнула, рассыпавшись золотыми звеньями. Однако Мымр на этот факт не обратил никакого внимания. Он подхватил меня в охапку, кинул на постель, и уже приготовился было ринуться следом, однако на полшаге как-то неожиданно споткнулся, зашатался и упал мордой вниз. Точнее, просто вниз. Потому что его морда упала совершенно отдельно. Я тупо посмотрела на подкатившуюся ко мне голову, и меня наконец-то вырвало. Неизвестно откуда взявшийся Сержен невозмутимо вытер о занавеску меч и подал мне мертолит.
      — Подавай сигнал Лесс. Нам пора убираться отсюда.
      — Как ты сюда попал? — изумилась я, пытаясь для начала хоть как-то прикрыться.
      — Ты же слышала, Мымр оставил меня в гостях. Я выпил с его военачальниками, и пара из них предложила мне изысканное развлечение — посмотреть, как забавляется их повелитель. У них тут есть небольшая ниша. Кстати, я думаю, что Мымр об этом невинном увлечении своих подданных наверняка знал. Он только не мог предвидеть, что к моменту его появления в комнате оба его военачальника уже будут мертвы. А он вскоре последует за ними.
      — Значит, ты все это время стоял буквально за занавеской?! — возмутилась я. — Ты стоял и смотрел, как какой-то дегенерат лапает твою женщину?! А если бы он сумел среагировать на твое появление и кинулся бежать?
      — Татьяна, не говори ерунды. Как он побежит? Он же на живот наступит! — хмыкнул Сержен.
      — Не увиливай от ответа! — рассердилась я.
      — Слушай, Татьяна, давай выясним отношения после того, как отсюда выберемся? — отмахнулся Сержен. — Ты подала сигнал Лесс?
      — Да! — буркнула я, и мы тут же услышали доносящиеся из-за стен дикие крики.
      — Похоже, Моррель вылетел на охоту за душами небельсов, — криво ухмыльнулся Сержен. — Уходи. Я сейчас тоже уйду. Моррель подберет меня за городом.
      — Будь осторожен, — шепнула я, поцеловала его в щеку, взяла в руки камень, прочла заклятье призрачной невидимости и просочилась сквозь стену.
      Судя по царившему за ней переполоху, Моррель действительно развлекался на всю катушку. Я осторожно выбралась из города и посмотрела в небо. Да. Посмотреть было на что. Видимо, Сержен, при обсуждении плана, подробно рассказал файерну о том, чего бояться люди, потому что Моррель выглядел так, что любой создатель фильмов ужасов удавился бы ради счастья снять в своем триллере такого персонажа. Он летал, вопил, скалил клыки и даже изрыгал огонь. Разумеется, впечатленные таким кошмарным видением люди бестолково носились, истошно кричали и совершенно ничего не соображали. Развлекаловка продолжалась до утра, а утром… утром мы должны были отправляться в обратный путь.

* * *

      Небо было далеким и прозрачно-голубым. Невесомые белые облака медленно плыли на запад, ветер шелестел в кронах старых дубов, корабельных сосен и тонкого осинника, а золотистые солнечные лучики нахально пробивались сквозь листву и ложились на траву пятнами. Трава была разной. Изумрудно-зеленой, рыжеватой, салатовой и даже иногда синей. Она тоже шелестела о чем-то своем. Наверное, досадовала, что в самом центре лужайки ее нагло помяли.
      Сержен перебирал пальцами лепестки ромашки и, прищурившись, рассматривал облака. Было так умиротворяюще спокойно и тихо, что двигаться не хотелось. И даже думать не хотелось. Обстановка располагала к абсолютному ничегонеделанию и ленивому наблюдению за окружающей красотой. Сержен сорвал еще один цветок, повертел его в пальцах и привлек внимание маленькой бабочки, которая покружившись над неподвижно лежавшей парочкой, решила приземлиться ему на руку. Сержен замер. Тонкие лапки щекотали кожу, прозрачные крылышки отражали солнце, а маленький исследователь осторожно подбирался к цветку.