Была весна.
      Ранняя такая весна, когда снег еще не растаял, а из птиц чирикали только воробьи, да и то только потому, что никуда на зиму не улетали. Хотя, собственно, по календарю весны еще не было. Был февраль. 27 число. И весной только еще пахло. Ярко-синее небо, кипельно-белые облака, теплый ветер и прохожие, мечтавшие сменить дубленки и шубы на пальто.
      Ранняя оттепель весело барабанила по карнизам, машины, чавкая, разбрасывали грязь по окрестностям, женщины примеривались к шубам и драгоценностям в ожидании восьмого марта, а хмурые мужчины, в ожидании того же праздника, приглядывали для своих любимых хоть что-нибудь, чтоб те от них отвязались. Правда, надо отдать должное, определенная часть мужчин такой глупостью, как подарок, раньше времени не заморачивалась, а собиралась поступить как всегда — вспомнив восьмого числа, что у них есть дама сердца, купить первое, что попадется под руку и подарить ей с торжественным выражением лица. Уставшей женщине, которая в честь своего международного дня будет строгать салаты в тазики, останется только порадоваться, что про нее вообще не забыли.
      Была весна.
      Отогревшиеся бомжи оккупировали центральные улицы, а жирные голуби помимо своего любимого дела (обгаживания памятника Белинскому) начали ворковать друг около друга. У дверей забегаловок суетились зазывалы и вышибалы, а продавцы семечек и газет матершинно переругивались из-за каждого клиента, который, чувствуя себя Гамлетом, решал, на что потратить завалявшуюся у него в кармане мелочь. Мелкий сырой весенний снег то прекращался, то начинался снова, стараясь непременно попасть за шиворот. Прохожие прятались от него под мокрыми зонтами, желая только одного — побыстрее добраться до дома. Там было тепло. И сухо. И еще там можно было выпить кофе.
      Во всяком случае, именно об этом я и мечтала. Даже тогда, когда вошла в подъезд, стряхнула с зонта холодные капли, поднялась на четвертый этаж и выудила из сумки ключи. Озябшие пальцы совершенно не слушались, а потому тяжелая входная дверь открылась не сразу. Я переступила порог, кинула сумку, переоделась, упала в кресло и протянула к батарее ноги. Настроение было мерзопакостным. Просто до отвращения. Меня раздражало все: и стучащая по карнизу оттепель, и дрожащая на сквозняке занавеска и играющая у соседей за стенкой музыка.
      Дурацкая, заезженная всеми радиостанциями сага о том, что «ориентация Север, я хочу, чтоб ты верил, я хочу, чтоб ты плакал», ритмично совпадала с торопливой дробью капель и доставала до печенок. Я приподнялась с кресла и постучала тапочкой по батарее. Звук получился не ахти и соседи, конечно же, никак на него не среагировали. Разумеется, можно было пойти и устроить им скандал… Мне даже захотелось это сделать, чтоб хоть куда-то выплеснуть свое мерзопакостное настроение, но я сдержалась. У меня были вполне приличные соседи, которые никоим образом не были виноваты в том, что случилось. И никто не был в этом виноват. Кроме меня самой. Что ж… и отвечать за это придется мне. Причем по максимуму.
      Была весна.
      Время капели и подснежников, грачей и первых листьев, любви и шизофреников, у которых по весне начинает проявляться тараканья активность.
      Именно на последних в данный момент я больше всего и походила. Почему я так считаю? Да потому что у меня в последнее время активно начала течь крыша. Я, например, даже представиться вам забыла. А воспитанные люди начинают свое знакомство именно с этого, а не с наплевательства в бомжей, птиц, правительство и весну. Итак, она звалась Татьяна. Да, да, именно Татьяной она, тьфу, то есть я и звалась. Не Танечкой, не Таней, не Танюшкой и никаким другим сопливо-уменьшительным именем. Татьяной и все тут. Хотя на данный момент мне даже это было глубоко фиолетово.
      Была весна. Нет, вы представляете? Весна же за окошком была! И обещала все самое наилучшее! Вот только, к сожалению не мне. Даже обидно — впереди был весь март, весь апрель, весь май, и было целое лето после длинной, морозной и порядком уже надоевшей зимы, а ко мне это не имело ни малейшего отношения!
      Я еще раз глянула на моросящую за окном мерзость и скривилась. Ничего себе, подходящая погодка для субботнего дня. Особенно если учесть, что этот день был в моей жизни последним. Причем вовсе не потому, что мне этого очень хотелось! Кощунственная идея покончить с собственной молодой, ярко цветущей жизнью мне вообще никогда в голову не приходила. Я совершенно не собиралась ни шагать с карниза, ни кидаться под поезд, ни даже вешаться на гитарной струне. Поэтому меня, мягко говоря, совершенно не грела мысль о том, что завтра я должна буду бесследно исчезнуть. И главное — за что?! Только за то, что однажды в жизни мне в голову пришла очень глупая мысль.
      Впрочем, поначалу мысль вовсе не показалась мне такой уж глупой. Я вообще не понимаю, что в моих действиях было настолько предрассудительного, чтобы так меня наказывать. Подумаешь, парня я приворожила. И что же? Можно подумать, одна я такая умная. Да все вокруг только тем и занимаются, что мужиков привораживают! Причем некоторым это даже удается! Да и что тут сложного? Подумаешь… зеркальце, свечка, небольшое заклинание и мало-мальский ведьминский дар.
      Впрочем, как раз именно в последнем-то и была загвоздка. Одно дело — случайное стечение обстоятельств и даже небольшой талант, причем зачастую даже не осознанный, и совсем другое дело — когда ты действительно ведьма. Стопроцентная. Потомственная. Учтенная во всех «специальных» списках и автоматически попадающая под действие Вселенской Конвенции 1932 года об ограничении магического воздействия на людей. И именно эту конвенцию я умудрилась нарушить.
      Нет, ну кто бы мог подумать, что мои действия настолько жестко расценят?! Что помимо выволочки от предков я получу вызов в суд, статью и даже наказание — полное стирание личности на целых 247 лет?! Зато начиналось-то все как хорошо… вернее, сначала не очень хорошо, поскольку мужчина моей мечты никак не хотел обращать на меня внимания.
      И чего я нашла в этом Сережке? Подумаешь, мальчик симпатичный… Худощавый, подтянутый, грациозный… Надменный изгиб четко очерченных тонких губ, откровенный, почти дерзкий взгляд холодных серых глаз, светлая челка, разделенная на прямой рядок и изящные, аристократические пальцы… они умели быть такими безумно нежными!
      Ну, что ж, издадим тяжкий вздох. Следовало ожидать, что ничем хорошим моя авантюра не закончится. Слишком уж классно все складывалось. Сергей тут же начал со мной флиртовать, провожать до дома и даже (всего через две недели после приворота!) сделал мне предложение. В общей сложности мое абсолютное счастье продолжалось целых тридцать семь дней. А потом пришла повестка в суд. До сих пор нервная дрожь пробирает, как вспоминаю холодное серое здание на углу улицы Кирова, каменные ступени и полупустой зал… С моим делом грозный судья разбирался не больше 10 минут. Он пробежал глазами лежавшие перед ним бумаги, скучно поинтересовался, что я могу сказать в свое оправдание и, выслушав речь о великой силе любви, вынес приговор.
      — Человек, на которого ты оказала магическое воздействие, будет освобожден от заклятия. Он забудет о том, что ты когда-то была в его жизни. Мы стерли твой образ из его памяти. Теперь он свободен. Однако устранение последствий твоего поступка вовсе не значит, что ты не понесешь за него наказание. По закону, за нарушение Вселенской Конвенции 1932 года об ограничении магического воздействия на людей, полагается полное стирание личности на установленный законом срок в 247 лет.
      …Я вскипятила себе кофе, о котором так мечтала, плетясь по сырым, промозглым улицам и, обняв ладонями горячую чашку с божественным напитком, устроилась в кресле поудобнее, и вздохнула. Сегодняшняя судебная церемония никак не шла из головы. И то, что завтра к 10 часам утра мне опять нужно было отправляться в суд, оптимизма не прибавляло. Да и какой тут может быть оптимизм, если буквально еще 16 часов, и я исчезну на целых 247 лет?! Спокойно, спокойно… нужно сделать глубокий вдох, как-то собраться с духом и принять ситуацию такой, как есть. Что бестолку в отчаяние впадать? Все равно ничего изменить уже нельзя. Или можно? Похоже, мне в голову пришла еще одна светлая, но противозаконная мысль. Ну и что? Хуже-то все равно не будет! Хуже просто некуда! Значит надо хотя бы попробовать изменить ситуацию и спасти саму себя от несправедливого приговора суда, не посочувствовавшего девичьим романтическим чувствам. Так что я решительно поднялась с кресла и обратилась к самому верному и авторитетному советчику — книге.
      Прежде, чем продолжить, я хотела бы уточнить, что я точно не оговорилась. Книги для меня — это все. Моя страсть, моя болезнь, мое безумное увлечение. Это самый легкий уход от реальности и самый простой способ получить интеллектуальное наслаждение. И если я не ошибаюсь, (что вряд ли) с неделю назад я как раз нашла в библиотеке именно то, что мне в данный момент требуется. Честно говоря, когда я первый раз взяла в руки эту древность, у меня даже пальцы дрожали… Четырнадцатый век! Музейная вещь! А что касается латыни, на которой данное (как и любое другое уважающее себя средневековое) произведение было написано, так это вообще не проблема. Латынь я еще на втором курсе университета выучила.
      «Демонология». Ничего себе, трактат! Интересно, и как же это его прохлопала святейшая инквизиция? Подумать только, я взяла эту книженцию всего только для того, чтобы написать курсовую… Но теперь (весьма вероятно) она пригодится мне совершенно с другой, абсолютно практической целью. Если уж у меня в руках оказалось средство для вызывания демонов, глупо им не воспользоваться. Правда, написано оно обычными людьми, не имеющими к магии никакого отношения, а потому, наверняка, содержит массу ошибок… вон, даже в предисловии сказано, что вся эта средневековая белиберда для практического применения совершенно не пригодна… но ведь кто не рискует, тот не пьет шампанского. Мало ли! А вдруг? Все равно никакого другого шанса избежать правосудия у меня нет.
      Итак, возьмемся за дело. Бог ты мой, как тут все интересно с первых строчек! Рецепт вечной молодости, формула добычи философского камня, зелье для полетов на шабаш… ну-ка, ну-ка… «Ведьмы кипятят младенца в медной посудине и вытопившийся жир счерпывают и хранят, тщательно спрятавши, пока в нем будет надобность. К мази из сваренных частей детского тела, особенно тех детей, коих надобно убивать до крещения, надо прибавить еще много разных снадобий: водяной петрушки (цикуты), аконита, тополевого листа, сажи, поручейника, касатика, дикого винограда, крови летучей мыши, волчьих ягод и деревянного масла. Прежде чем натереться мазью, надобно сначала крепко растереть все тело насухо, чтобы оно разогрелось и покраснело, дабы привлечь в тело жир и раскрыть то, что было сжато холодом, а потом уже наводить мазь. Этой же мазью надобно натереть тот предмет, на коем собираетесь отбыть в путь. Далее следует сесть на этот предмет и, призвав имя Хозяина, отправляться на шабаш.»
      Бред! Неужели вся книга такая? Тогда мне точно придется тащиться завтра в суд и принимать наказание. Ладно, перейдем непосредственно к делу. Где у нас там глава по вызыванию демонов? Опа! Посмотрим, посмотрим… Уриэль… ну, это нам не надо. Чем мне может помочь покровитель торгашей? Левиафан, Бельфегор и Флажель — тоже не ко мне. Белиал, Вельзевул, Люцифер, Баал-Зебуб… это уж чересчур круто. Такого только вызови — век потом не отвяжешься. А! Вот! Вот этот тип мне нравится. Вам имя Асмодей о чем-нибудь говорит? Нет? Эх, ребята, скажу прямо, вы многое потеряли. Открывайте Лесажа, и я ручаюсь, вы получите ни с чем не сравнимое наслаждение. Что, неохота читать, но хотелось бы выяснить, кто этот Асмодей такой? Да все очень просто — бес. Страшненький, хромой и с не очень хорошим характером. Достоинств у него всего два: он умеет летать, даже с пассажирами «на борту» и умеет «растворять» крыши и стены домов, так, чтоб было видно, что происходит внутри.
      Да, кстати, чтоб вам было совсем понятно, зачем мне сдался именно этот нечистый: когда я говорю летать, я подразумеваю — везде летать. Через время, пространство и (естественно!) другие измерения. Мысль улавливаете? Вот именно. Какой суд меня в другом измерении найдет?
      Словом, скатала я ковёр в зале, вымыла пол и перечитала страницу с описью нужных ингредиентов. Ничего себе! Ну, жабьи ножки и хвосты ящериц меня не сильно пугали. Крысиные мозги и змеиные глаза тоже. А вот кровь некрещеного ребенка, рог единорога и крылья луговых фей были делом более проблематичным. Хотя нет. С кровью вопрос решить было хоть как-то возможно. Неужели я не уговорю Галию выцедить мне из ее Рефата пару чайных ложек? Наверняка ведь трёхлетний мальчик мусульманского вероисповедания сойдёт за некрещеного ребенка? Так что с кровью понятно все. Другое дело, я по-прежнему не имела представления, где можно взять вымерших еще во времена крестовых походов единорога с феями. Пришлось напрячь фантазию.
      Думаю, что священные единороги, могущественные, прекрасные и величественные, перед которыми трепетали колдуны и священники прошлых тысячелетий, насмерть оскорбились бы, если бы выяснили, что заменила я их прозаическими баранами. Точнее бараном. Одним. Причём (что, собственно и натолкнуло меня на мысль о столь неравноценной замене), однорогим. Сей баран, носивший гордое имя Клавдий, проживал в частном секторе у моей подруги. Находился он в самом расцвете сил и в той весовой категории, которая превращала поимку данного экземпляра в весьма опасное занятие. Во всяком случае, к тому времени, как у меня в руках оказался спиленный кончик Клавдиевого рога, мы с подругой обе были по уши в грязи, синяках и нехорошем настроении.
      С поимкой фей мне тоже пришлось приложить собственную фантазию. Правда, уже не в таких количествах, поскольку библиотечный опус был снабжён очень хорошей гравюрой, изображавшей луговую фею. И при взгляде на крылья этого чуда напрашивалась только одна ассоциация. Словом, вооружилась я отнятым всё у того же Рефата сачком и направилась на ближайшее болото. И не ошиблась. Стрекозы водились здесь просто в диком количестве.
      Надо сказать, что я прекрасно понимала, что столь наглая подмена двух ингредиентов может сказаться на результатах обряда самым негативным образом, а потому последовала примеру святого (а кто он ещё после столь достославного деяния?) Горанфло и окрестила рог барана и крылья стрекоз рогом единорога и крыльями луговых фей соответственно. Не думаю, конечно, что это хоть что-нибудь изменило, но моя совесть (да, да, у меня ещё и совесть есть) сразу успокоилась.
      Вообще-то данный обряд должен был проводиться ровно в полночь. Но поскольку опыта в вызывании демонов я не имела, то решила подготовить всё заранее. Пентаграмму начертила ножкой от циркуля прямо на линолеуме, по краям поставила купленные в местном храме восковые свечки, а с трудом собранные ингредиенты вскипятила в кастрюле. (Причём перед этим жабьи ножки и хвосты ящериц мелко порезала, крысиные мозги и змеиные глаза просолила и основательно перемешала, а рог «единорога» и крылья «фей» тщательно истолкла). Разумеется, кастрюлю после такого эксперимента можно было только выкинуть. Тарелку, куда я всё это вылила, тоже. Правда… сначала посудине ещё предстояло отстоять посреди пентаграммы до окончания обряда.
      Словом, к тому времени, как стрелки часов показали без пяти двенадцать, процесс приготовления был полностью завершён. Я потренировалась, выговаривая нужные слова заклинаний, а потом зажгла свечи, встала в полосу лунного света и прочитала написанное в книге заклятье (целая страница!) вслух. И зажмурилась. Прошло долгих несколько секунд. Я открыла один глаз. Потом второй. И мрачно сквасилась. Никакого результата в центре пентаграммы не наблюдалось. Даже лёгкого свечения. Оставалось только плюнуть на пришедшую мне в голову дурацкую идею, переодеться и идти спать. И если кто-нибудь думает, что выпитые на ночь глядя «чтоб не заснуть» четыре чашки крепчайшего кофе возымели хоть какой-то эффект — то вы ошибаетесь. Отрубилась я моментально. А утром… Нда. То, что началось утром, требует отдельного пересказа.
      Всё началось с того, что меня разбудили. Наплевав на то, что сегодня наступил последний день моей жизни, в честь чего я имела полное право выспаться, и даже не отреагировав на пожелание провалиться куда подальше, меня буквально подняли за уши в несусветную рань. В пять утра!!! Я глазам не поверила, когда на часы посмотрела! Впрочем… вру. Глазам я не поверила гораздо раньше. Ну представьте себя на моём месте! Как бы вы поступили, если бы выяснили, что разбудил вас в субботние пять утра совершенно незнакомый молодой человек, причём ещё и по пояс голый?! Вот-вот. Я тоже сперва решила, что меня глючит.
      Я протёрла глаза и приподнялась на кровати, пытаясь сообразить, откуда этот тип взялся в моей мелкой общажной комнате. Дверь открыл? Сомневаюсь. Я перед тем, как спать ложиться, раз пять её на закрытость проверяю. И ключи в замке всегда оставляю (мало ли). Так что в дверь он явно войти не мог. Остаётся окно. Я перевела взгляд на покосившуюся раму и дёрнула бровью. Даже если незнакомец, обладая альпинистскими способностями, и забрался бы на уровень моего четвёртого этажа, вряд ли он смог бы бесшумно открыть, а потом и закрыть окно. Да если б он только попытался это сделать, влетел бы внутрь комнаты вместе с рамой.
      Сделав логический вывод, что ни одним из известных способов незаметно проникнуть ко мне в комнату нельзя, я опять обратила внимание на странного типа, мерявшего шагами мою жилплощадь. Тип оказался вполне симпатичным. Высокий (под 1.90, не меньше), жилистый (если б на нём была рубашка, сказала бы, что тощий), длинные иссиня-черные волосы, абсолютно чёрные (без малейшего признака зрачков) глаза, матовое узкое лицо с классически правильными, тонкими чертами, украшенное тонкими, щегольскими усиками и… жуткие шрамы, тянущиеся через всю спину.
      — Ты кто? — запоздало догадалась поинтересоваться я.
      — Кто, кто… кого вызывала.
      — Что?!
      — О, все силы преисподней! Мало того, что ты бездарная ведьма, так ты ещё и глухая что ли?
      — Во-первых, я прекрасно слышу. А во-вторых, может ты повежливее будешь разговаривать? Между прочим, ты у меня дома находишься. А насколько я помню, тебя сюда никто не приглашал.
      — Да?! А это что тогда?! — взвился неизвестный тип, тыча в пол пальцем. Я с любопытством проследила за направлением возмущённого жеста и… всё вспомнила.
      — Погоди, погоди, ты что хочешь сказать, ты — Асмодей?
      — Нет, я чайник заварочный с надписью «Работа не волк, в лес не убежит»! И кто только позволяет таким бездарям магией заниматься?!
      — Между прочим, первый блин всегда комом… И потом, чего это ты меня бездарем называешь? Мне же удалось тебя вызвать?
      — Ты из чего зелье варила, ведьма доморощенная?! Я назад не могу вернуться!!!
      — Погоди, погоди, а куда это ты возвращаться собрался? Мне, как вызвавшей тебя ведьме, вроде как исполнение желания полагается…
      — Пентаграммы надо рисовать лучше! И спать меньше! Нет, ну это же надо, а? Что за ведьма? Нарисовала пентаграмму и даже не подумала, чем для нее это может закончиться!
      — Да я, честно говоря, и не верила, что она сработает, — созналась я. — Бесов у нас в измерении уже давненько не появлялось. В их существование уже никто всерьез и не верит. Ну и потом, среди людей бытует мнение, что вызывать нечистую силу нужно, как минимум, для исполнения самого заветного желания. И что нечисть, в свою очередь, в уплату за такую услугу, берет взамен душу. А ты знаешь, я сильно сомневалась, что за ради моей души оторвется от дел хотя бы какой-нибудь бес. Судя по тому, какой активный неправедный образ жизни я вела, местечко на раскаленной сковородке мне и так обеспечено, даже без заключения двухстороннего договора по поводу продажи души. Да кому она нужна на фиг? За сколько ее возьмут? На пиво не хватит! Ну и потом… честно говоря, мне даже в голову не приходило, что нарисованная при помощи линейки и ножки от циркуля пентаграмма будет действовать.
      — Действует, как видишь! Неужели ты до этого никогда обрядов не проводила?
      — Нет.
      — Может, ты просто свои магические силы из-под контроля выпустила?
      — Вот еще! Со мной такого в жизни никогда не случалось! Соперницы в жаб не превращались, прекрасные принцы на смерть не привораживались, даже красота со страшной силой никогда на меня не обрушивалась. Так что ты — это единственный казус в моей жизни. Слушай, а ты правда Асмодей?
      — О, Вельзевул, Астарот, Баал-Зебуб и Люцифер Светоносный! Естественно я Асмодей! Кому ещё может не везти до такой степени…
      — В смысле?
      — В прямом! Ты зачем меня вызвала, если сама не верила в то, что у тебя все получится?!
      — Да потому что это — хоть какой-то шанс. Мелкий, дохлый, невразумительный, но шанс! Хотя если совсем честно, это был просто способ отвлечься от своих проблем.
      — Так значит, у нас все-таки есть проблемы? — оживился бес.
      — А у кого их нет? — логично поинтересовалась я. — Из-за какого-то мелкого правонарушения местный суд хочет полностью стереть мою личность аж на целых 247 лет. Поэтому я и решилась тебя вызвать. Кто как не ты можешь отправить меня в другое измерение? Только подальше, чтобы меня там точно никто не нашел? Ты ведь можешь это сделать?
      — В принципе да. Только не сейчас, — спустил меня Асмодей с небес на землю. — Ты неправильно меня вызвала, а потому мои магические возможности ограничены. Их срочно нужно восстановить. Ты должна пожертвовать мне свое любимое домашнее животное.
      — Что?! Ты что, издеваешься надо мной?
      — Почему это?
      — Да потому, что во-первых, никто в здравом уме любимое домашнее животное в жертву приносить не станет (ты бы еще родственника попросил), а во-вторых, живности в моем доме не было никогда.
      — Совсем? — расстроился Асмодей.
      — Совсем, — разочаровала его я. — Правда, однажды я завела рыбок, но дня через два они все скончались от обширного инфаркта из-за того, что один мой друг с пьяных глаз им шторм в аквариуме устроил. Миксером. После этого никого живого я в своей квартире не держу. Мало ли что еще взбредет в голову моим друзьям? Да и мелковата моя общажная комната для содержания каких-нибудь других животных, кроме рыбок. Так что… с жертвой я ничем не могу тебе помочь. Поэтому напрягись, и подумай. Наверняка тебя еще что-нибудь может спасти? Кроме домашних животных? — язвительно поинтересовалась я. — Может, стаканчик водочки под хорошую закуску?
      — Нет. Водка мне не поможет, — отрицательно помотал головой Асмодей. — Хотя, разумеется, есть еще один вариант своеобразной жертвы. Если ты действительно хочешь помочь, найди мне 23-хлетнюю девственницу.
      — Зачем???
      — Ее невинность тоже может вернуть мне силы.
      — Нет, ты точно надо мной издеваешься. Бесспорно. Вы только послушайте его! Как вам нравится такое заявление? Девственницу ему подавай! Да еще 23-хлетнюю! Я где тебе ее возьму, интересно?! — возмутилась я.
      — Что, неужели девственницы теперь — это такая проблема? — искренне удивился бес.
      — Хуже!
      Я сделала над собой усилие и (вполне спокойно, между прочим) попыталась объяснить бесу, что девственность у 23-хлетних дам в наше время встречается не чаще, чем зубы у новорожденного (т. е. прецеденты бывают, конечно, но очень редко), но Асмодей мне не верил.
      — Я думаю, мне повезет, и я найду девственницу, — самонадеянно заявил бес.
      — Да найти-то, может, и найдешь, — ехидно хихикнула я. — Если поискать, найти что угодно можно. Более того, я даже могу не вредничать и помочь тебе в этом славном деле, поскольку целую одну девственницу знаю лично… но тебе же смотреть на нее придется! А там с первого взгляда ясно, почему дама не проводила свою девственность в последний путь. Столько водки никто не выпьет.
      Однако Асмодей настроился на покорение женского сердца всерьёз, а потому решил воспользоваться всей доступной ему магией. Лёгкий хлопок, немного дыма, и вот уже передо мной…
      — Боже ж ты мой, что это??? — я закрыла глаза и с размаху хлопнулась в кресло. — Асмодей, если ты собирался произвести на даму неизгладимое впечатление — ты можешь собой гордиться. Тебе это удалось. Вот только выпустить тебя на улицу в том одеянии, которое ты на себя напялил, я никак не могу. Просто из врождённого человеколюбия. И ещё — из нежелания отдавать единственного имеющегося у меня беса в местный «дурильник».
      А куда еще могли забрать Асмодея в его наряде? Он же оделся по последней моде 18-го столетия! И больше всего был похож на блистательного молодого шевалье, буквально сошедшего со страниц романов Дюма. Его костюм переливался всеми оттенками серого цвета: от светло-жемчужного до темно-грозового, за плечами у него клубился бархатный пепельный плащ с алым шелковым подбоем, иссиня-черные волосы прямыми атласными прядями ниспадали на дымное кружево воротника, темные глаза на матовом узком лице так и сверкали, а над свежими алыми губами иронически топорщились тонкие усики. В одной руке он держал шляпу, на которой пышно пенились перья цвета огня и пепла, а другая рука опиралась на щегольскую, увенчанную серо-алыми лентами трость. Если бы не настороженность во взгляде и не глубокая саркастическая складка у рта, Асмодей казался бы абсолютно беспечным и легкомысленным молодым франтом.
      — Ты куда собрался в таком виде, несчастье моё? — поинтересовалась я. — Ты когда последний раз на улицу выходил? Лет триста назад? По манере речи вроде бы незаметно…
      — Пошутить нельзя, — злокозненно улыбнулся бес, обнажив ряд безупречных, хоть и чуточку хищных зубов.
      — Ты меня так до инфаркта доведёшь со своими шуточками… Кстати, а почему это ты появился передо мной в образе человека, интересно? Ты же несколько иначе выглядишь? Во всяком случае, насколько я помню, Лесаж тебя совсем не так описывал.
      — И ты веришь сочинителю? — фыркнул бес. — Между прочим, отцы церкви проповедовали, что всякий сочинитель романов и театральный поэт есть публичный отравитель верующих душ, а потому его следует рассматривать как преступника, повинного в многочисленных моральных убийствах. Они искренне считали, что искусство растлевает и убивает души человеческие.
      — Не уходи от вопроса.
      — Да я могу принять любой вид, который только захочу. Просто каждый мало-мальски образованный бес знает, что пороку надо придавать приятную оболочку, иначе он не будет нравиться. Я принял образ, наиболее соответствующий данному времени, пространству и сложившимся обстоятельствам. Неужели ты недовольна, и мне следовало бы появиться перед тобой в другом, менее привлекательном образе? — ухмыльнулся Асмодей в свои щегольские усики.
      — Хотелось бы посмотреть… — заинтересовалась я.
      Асмодей отвесил шутовской поклон, растворился еще в одном облаке дыма (похоже, у беса была просто злосчастная страсть к театральным эффектам), и передо мной предстал… боже мой, а это еще что за чучело огородное?!
      Я, конечно, понимаю, что когда связываешься с нечистой силой, надо всего ожидать… но это… Прямо на моем полу (недавно вымытом, между прочим!) стояло низкорослое человеческое существо в плаще, опирающееся на костыли. У хромого уродца были козлиные ноги, длинное лицо и острый подбородок. Цвет его лица был изжелта — черный, нос сильно приплюснут, глаза, казавшиеся крошечными, походили на два тлеющих уголька; непомерно большой рот со страшно отвислыми губами украшали длинные рыжие усы, закрученные кверху. Голова этого типа была повязана красным крепом в виде тюрбана с пучком нелепо торчащих петушиных и павлиньих перьев. Шею его охватывал широкий воротник из желтого полотна, на котором были нарисованы всевозможные бусы и сережки. Бес был в короткой, атласной одежде, опоясанной широкой лентой из нового пергамента, испещренного волшебными письменами.
      — И за что мне это наказание? — возмутилась я. — Сейчас же превращайся обратно в нормального человека! И кончай мне пудрить мозги по поводу жертв и девственниц! Некогда мне этой ерундой заниматься! У меня через три часа уже суд с исполнением приговора! Так что изыщи средство попроще!
      — Ну что за люди, развлечься не дают… — пробормотал бес, принимая более привычный моему взгляду облик. — Ладно, так и быть… попытаюсь для тебя что-нибудь сделать. Только не путайся под ногами… — я кивнула и тут же исчезла на кухне.
 
      …Асмодей подозрительно оглядел начерченную пентаграмму, с опаской встал в центр и попытался сосредоточиться. Если ему повезет, его услышат. А если очень повезет — то он сумеет сложившейся ситуацией воспользоваться. Ждать Асмодею пришлось недолго. Сам Светоносный откликнулся на его зов и тут же предложил удачный выход из ситуации. Еще бы! В эту эпоху повального безверия нечистую силу практически никто не вызывал. А тут не просто вызвали, но еще и в другое измерение захотели попасть! Такого в практике Асмодея не было уже давно. Другое измерение! Помыслить было страшно! Новые территории, новые земли, новые просторы для деятельности! И, как назло, попасть туда можно было только за компанию с согласившимся на это путешествие человеком. А люди, обычно, на такие авантюры соглашаться никак не хотели. Так что предоставленный Татьяной шанс был просто уникальным.
      Люцифер показывал Асмодею одну за другой картинки иных миров с краткими характеристиками, но бес только отрицательно качал головой. Ошибиться было нельзя. Вряд ли ему в его многовековой жизни представится еще один подобный шанс. Заинтересовался Асмодей только тогда, когда увидел нечто совершенно необычное. Бес пробежал глазами характеристику измерения еще раз и хищно улыбнулся. Похоже, это было именно то, что он искал. Представшее перед ним содружество миров открывало просто грандиозное поле для деятельности. Асмодей даже в самых своих смелых мечтах не надеялся встретить измерения, в которых вообще не было бы деления на добро и зло. Все, на что хватило фантазии жителей — так это создать пантеон неких Властителей, не имевших даже собственных имен и отвечавших буквально за все подряд. Причем, по местным верованиям, все несчастья случались только тогда, когда эти боги отворачивались!
      Это был шанс. Определенно. Никогда не занимавшиеся профессиональной магией существа наверняка будут впечатлены умениями Асмодея. Он захватит власть, начнет насаждать новую веру и создаст пантеон Темных богов. А что? Не так уж это нереально. Ведь все те, кого люди сейчас считают демонами, раньше были языческими богами. Так почему бы не вернуть прошлое? Тем более, что если бес постарается, он сможет не просто создать пантеон Темных богов. Он сможет его возглавить.