Осень 2001-го. Армия постепенно втягивается в уже третье военное межсезонье и готовится обняться с третьей окопной зимой. Почему так долго? Кто противостоит армии в Чечне? Какие события происходят в стане, противостоящем федеральным военнослужащим? Как чувствуют себя так называемые полевые командиры? Чего они хотят? И если большинство из них дали деру в сопредельные государства, «спасаясь бегством ради будущей борьбы», и тем самым цинично подставили под уничтожение ту часть своего народа, которая никакого бегства себе позволить не в состоянии, кто все-таки воюет против? И в чем интерес?
 

« Старички»

 
      Среда, именуемая чеченскими полевыми командирами, сегодня лишь условно может считаться таковой. Многие с громкими недавно фамилиями и званиями бригадных генералов превратились в имяреков, окруженных собственной охраной, дело которой – заслонить собой охраняемое лицо, но не воевать.
      Отсюда первый вывод: «отряды» этих полевых командиров вряд ли способны к полноценным боевым действиям. Впрочем, недооценивать происходящее тоже не стоит. Да, некоторые бывшие крупные формирования сегодня сократились до минимума, но это не означает, что они неспособны разрастись, когда потребуется. «Бригадные генералы» сейчас без войск, но завтра они имеют шанс превратиться в лейтенантов при собственных взводах.
      О механизме такого разрастания – позже, а пока пройдемся по персоналиям – полевым командирам первого, дудаевского, призыва борьбы за независимую Ичкерию. Это прежде всего сам Масхадов, Гелаев, Арса-нов, Басаев, а также примкнувший к ним Хаттаб.
      Основная черта сегодняшнего характера Масхадова – молчанка. Не пауза, выдерживать которую бывает и полезно, и мудро, а упорное молчание, выдаваемое за военную хитрость. Что, конечно, совсем не так. Осенью 99-го по чеченским дорогам из республики шли потоки беженцев, Грозный готовился к штурму, через села проходили отряды, именующие себя Сопротивлением, после чего на головы сельчан сыпались бомбы и ракеты. Тогда Масхадов хотя бы внятно излагал свои взгляды на происходящее. Теперь – иное. Война Масхадова стала немой, он предпочитает молчать всегда и по любому поводу-и народ недоумевает… Масхадов забыл свой страдающий народ? Предал его? Или Масхадову просто нечего сказать по большему кругу вопросов?
      У этого странного, на первый взгляд, поведения есть свои веские мотивы. На четвертом году войны Масхадов уже никому не главнокомандующий, хотя и президент с подтвержденной легитимностью. И ему это отлично известно. Так о чем ему говорить? Все бывшие полевые командиры сегодня дышат в разные стороны, их взгляды и мироощущения не совпадают.
      Разногласия внутри среды были ощутимы и в начале нынешней войны – достаточно вспомнить хотя бы знаменитый отборный мат Масхадова, когда ему стало известно о походе Басаева на Дагестан, и ответную наплевательскую реакцию Басаева. Сейчас все лишь усугубилось: пропасть, разделяющая большинство из выживших командиров, столь глубока, что многие из них даже неспособны сесть за один стол. И Масхадов с Басаевым, и Гелаев с Масхадовым, и Арсанов с Басаевым. Какую пару ни возьми – это лютая ненависть друг к другу, претензии и вечные подозрения в связях с ФСБ. В «дружеской» связке находились разве что Хаттаб и Басаев, но основа их сердечного мезальянса – деньги и «легитимность»: Басаеву требовались заграничные деньги Хаттаба, а теперь – любого другого, кто встанет на его место, Хаттабу – встроенность Басаева хоть в какую-то чеченскую реальность, поскольку иных возможностей у Хаттаба не было.
      Итак, «по ту сторону» баррикад – раскол. «Утки» же, периодически вылетающие из некоторых СМИ о якобы имевших место кое-где у нас порой «слетах» полевых командиров с целью «выработки единой стратегии и тактики», – не более чем дезинформация. Во-первых, федеральных спецслужб, когда надо в очередной раз оправдать собственное существование. И во-вторых, полевых командиров, крайне заинтересованных хоть в таком поднятии рейтинга и имиджа.
      Впрочем, это побочная, хоть и любопытная тема: как интересы спецслужб затейливо сливаются с интересами противоположного «берега». Главное сегодня в другом: по какой линии пролегает раскол и что это несет обществу и миру?
 

Басаев против Масхадова

 
      Не стоит думать, что полевые командиры переругались между собой из-за дурного характера и трудных условий горного обитания. Их раскол куда более серьезен, потому что принципиален. Он связан с представлениями о будущем Чечни. И конечно, о деньгах: откуда их брать?
      Итак, часть полевых командиров может быть условно причислена к так называемым «западникам». Другая – к «востоковедам», или «арабам». «Западники» с надеждой смотрят прежде всего на Европу и весь иной западный мир. Они стремятся добиться применения к Чечне европейских правил общежития, ориентированных на права человека в их традиционном западном понимании, апеллируют к Совету Европы и международным правозащитным организациям. Отсюда и стратегическая цель – Международный трибунал для тех, кто совершил в ходе войны преступления, сбор материалов для будущих судебных разбирательств, аналогичных тем, под каток которых попал бывший югославский лидер Милошевич.
      Первый человек на этой стороне – Масхадов. По взглядам к нему отчасти примыкают Гелаев (что не мешает им продолжать испытывать ненависть друг к другу) и Арсанов. Последний, впрочем, «западник» «от противного» – совсем не в связи с европейской ориентацией, а от неприятия ваххабизма и арабской линии Хаттаба. Как известно, Арсанов – сторонник дальнейшего развития именно чеченских традиций жизни, и, значит, пришлые исламские экстремисты, покусившиеся на них, ему близки быть не могут.
      Другая сторона чеченской военно-политической верхушки, объявленной в федеральный розыск и так ему и не подвергнутой, – это, условно, «арабы». Те люди, которые связывают свои планы прежде всего с Арабским Востоком. Они уверены, что дальнейшая исламизация Чечни по арабскому образцу с неизбежным отходом от старых чеченских обычаев – несомненное благо, которое заодно с воспитанием душ населения в определенном стиле принесет в разрушенную республику немалые ближневосточные и арабо-африканские деньги. И эти средства – что важно – первым делом потекут в карманы лидеров «восточного» альянса, а не Масхадова.
      Самые известные и рьяные представители этого клана – Басаев и Хаттаб. И если со вторым все предельно понятно – он просто дикарь, то первый из той породы, кто из-за денег готов на все, и эта черта басаевского нутра ни для кого давно не секрет – и в ближайшем окружении, и за пределами его.
      Довершает картину «арабского» крыла Мовлади Удугов – именно он обслуживает эту идеологию. Тот самый циничный Удугов, выигравший первую чеченскую информационную войну, но теперь давным-давно сбежавший из Чечни, получивший ПМЖ в Катаре и руководящий оттуда известным интернет-сайтом кауках.огё. Сюда можно забредать разве лишь с целью посмеяться над подзабытым советским стилем пропаганды. Кстати, одна любопытная деталь, позволяющая понять, насколько велики разногласия между «западниками» и «арабами»: на этом самом сайте из биографии Басаева убраны все упоминания о роли Масхадова в чеченской истории послед-
      него десятилетия, в этой истории имеется только Басаев, предстающий в образе безусловного лидера чеченского народа.
      Смешно, конечно, однако это проявление чрезвычайно несмешных обстоятельств. Пока командирскую верхушку захлестывает конфронтация, «боевую» погоду делает «середина», «прослойка» – она реально воюет, минирует, взрывает и обеспечивает бесперебойный поток похоронок.
 

Кровники

 
      «Середина», или «третья сила», нынешнего чеченского военно-политического пасьянса – это большое число небольших отрядов и мелких групп, вставших под знамена уже в ходе войны ради исполнения своего личного и, как правило, конкретного плана мщения за убитых и исчезнувших родственников. Принцип рождения таких формирований один: их тем больше, чем больше обиженных и униженных.
      Суть их действий лучше всего характеризуется современными ханкалинскими терминами: «точечные удары» или «адресные зачистки». Они созданы ради уничтожения тех, кто уничтожил их родных.
      Члены мелких отрядов не хотят серьезной координации между собой, им не требуется никакого высшего руководства. Поэтому они не басаевцы, не масхадовцы, не гелаевцы. Они сами по себе. И это принципиально: у них собственная война против собственных обидчиков по собственным правилам, которые плохо поддаются учету и контролю в противовес, например, относительной предсказуемости Басаева, Хаттаба и даже Масхадова, Арсанова и Гелаева.
      У «третьей силы», конечно же, есть свои командиры. Но, во-первых, их имена никому ничего не скажут, поскольку отряды – «дети войны». Они родились из числа тех, кто ранее никогда не собирался воевать и даже ждал прихода армии в качестве освободительницы от ваххабитского плена, и лишь методы, выбранные федералами
      для ведения так называемой «антитеррористической операции», заставили их идти другим путем. Ну и во-вторых, большинство отрядов перестанет существовать в тот момент, когда их личный план мщения будет исчерпан. И уже, собственно, перестали существовать. Другое дело, что их место занял кто-то другой, узнавший, от чьих рук погибли их сын, брат, отец…
      Как вооружается «третья сила»? Откуда деньги? Очевидно, что не из-за рубежа, как у хаттабовских или басаевских формирований.
      Мелкие отряды кормятся прежде всего от военнослужащих внутри самой Чечни, оказывая им различные услуги и участвуя в их коммерческих проектах. Например, помогают федералам сопровождать ночные рейсы нефте-наливников и грузовиков с цветными металлами. Подчас выполняют весьма конфиденциальные поручения – это когда интересы совпадают. Один из отрядов, например, был создан членами одной из самых влиятельных в Чечне семей для ответного удара по Гелаеву и его людям за их коварный обман и последующий расстрел нескольких членов этой семьи в Курчалое (эта история есть в книге). Так вот, этот отряд сейчас находится под крылом подразделения ГРУ, дислоцированного в Старопромыс-ловском районе Грозного. Бойцы живут в его казармах, стоят на довольствии, имеют оружие – все, как положено. Причиной слияния воедино стала одна из задач данного подразделения ГРУ – ликвидация Гелаева и его сподвижников. Лучших помощников, чем кровники, тут не найти.
      Впрочем, ни в коем случае нельзя утверждать, что отряд состоит на службе у ГРУ, это будет неправдой. Зато вполне можно говорить, что сегодня в Чечне образовался «клуб по интересам» (аналогичный нынешнему афганскому): это крепкий и вязкий конгломерат вооруженных до зубов людей, состоящий и из боевиков (разряда «народных мстителей»), и из федералов, заинтересованных друг в друге и поддерживающих друг друга материально, несмотря на то, что вроде бы числятся они по разные стороны невидимой линии фронта.
      Можно все это назвать, конечно, и по-другому: тайным спонсированием внутричеченской гражданской войны в связи с антитеррористической необходимостью. А очень бы хотелось противоположного, чтобы имела место поддержка исключительно внутричеченского диалога… Но мы не на облаке сидим. В любой спецслужбе мира вам выдадут как аксиому, что куда лучше уничтожить врага чужими руками, чем своими…
      Вышеописанная «идиллия» (гэрэушники + кровники Гелаева) для Чечни, конечно, не рядовое событие. Так бывает редко. Большинство отрядов «третьей силы» ищут своих личных врагов среди федералов. Ищут – и находят. И тогда случаются покушения на вечерней дороге, фугасы, подрывы, камикадзе. Официально их приписывают басаевцам, гелаевцам и т.д. А на самом деле это демонстрирует свою серьезность «третья сила», с которой теперь уже нельзя не считаться. Ее много, и она тоже смотрит в какую-либо из сторон. И стоит подумать: к кому же она примкнет.
      Исходя из опыта личных встреч представляется, что большинство мелких отрядов и групп сегодня скорее «западнического» толка, чем «арабского». Басаева, как и Хаттаба, они не приемлют, живя, что называется, «по-чеченски». Это означает вполне простые вещи: если Масхадов наконец проснется и продемонстрирует свою решимость, то поддержка многих из «середины» ему будет обеспечена и это закончится уже не вылазкой в Гудермес, а куда более серьезными боевыми действиями.
 

Игры в русскую рулетку

 
      Чем же отвечают на весь этот раскол и расклад наши спецслужбы, работающие в Чечне? Эти многочисленные секретные подразделения, высокообразованные офицеры, ФСБ, ГРУ и т.д. и т.п. Естественно было бы предположить следующее: во-первых, если мы действительно хотим расправиться с Басаевым и Хаттабом (или с кем-то, кто заступил на его место) как с международными террористами, то внутричеченский раскол должен быть использован для этого на полную катушку. Тем более что есть все необходимые естественные условия. И во-вторых, нужно сыграть на стороне «западников». Наверное, так бы действовали все спецслужбы мира для достижения безопасности своего народа.
      Все, да не все… Наши спецслужбы в Чечне демонстрируют «любовь» с «арабами». Категорически отвергая возможность переговоров с Масхадовым, они оказывают поддержку тандему Басаев-Хаттаб. Зная, что Басаеву, например, такая помощь крайне необходима. Дело в том, что его внутричеченские позиции – хуже не бывает. Чеченцы-«западники», придя к пониманию необходимости хоть какой-то консолидации против «арабов» ради сохранения нации, пытаются образовать некую пусть эфемерную, но все же коалицию типа «дружба против». Они даже сумели выставить перед Басаевым несколько категорических требований. Главное из которых – Басаев должен собственноручно покончить с Хаттабом (покончил не он), это перережет финансовую пуповину с арабским миром (не перерезало), а смерть Хаттаба станет единственно возможным «коридором» для возврата самого Басаева в лоно и чеченской традиции, и военно-политической жизни на относительно равных с другими условиях (не стала). Альтернатива в случае отказа «западникам» – неминуемая смерть. Естественно, вместе с Хаттабом.
      Когда ультиматум Басаеву стал очевиден, спецслужбы ринулись не к Масхадову, чтобы помочь ему в уничтожении Басаева, а самому Басаеву – дабы он не рухнул. Например, он получил информацию о времени доставки больших сумм «федеральных» денег в Гудермес (с чего и начались события 16 сентября – штурм Гудермеса). Его люди получили соответствующие коридоры для «путешествия» в Гудермес и обратно. По некоторым сведениям, не обошлось и без помощи оружием. Что все это значит? Только одно: мир в Чечне не нужен тем, кто дергает за ниточки этой войны.
      В Кремле продолжает сохраняться ориентация на управляемо тлеющий конфликт на Северном Кавказе как главный политический резерв верховной власти. А уж лучшего соратника в этом деле, чем Басаев, право, не найти. Он, как и Хаттаб, – главный гарант возникно-
      вения боевых очагов в Чечне. Нужно подкрепить американскую трагедию Гудермесскими событиями? Пожалуйста… Десятки погибли? Ну и что… Так ведь рулетка!
      …Наступил март 2002 года. По Чечне пополз слух, что Хаттаб выведен из игры теми, кто его туда впустил, – спецслужбами. И что? Действительно, вскоре ФСБ объявила, что «Хаттаб скорее мертв, чем жив». Потом то же самое сообщили и о Басаеве.
      И что?
      Ничего. Мир в Чечне, наступление которого так долго обещали военные, как только им удастся справиться с этими «культовыми фигурами», – так и не наступил. Партизанская война мстителей продолжается. «Зачистки» тоже. Каждый день – трупы, трупы, трупы.

      Май 2001 года подарил новое доказательство того, до какой степени глубоко во времена Путина мы увлеклись реставрацией времен Брежнева. Как только влиятельная международная правозащитная организация Human Rights Watch (HRW) обнародовала доклад лишь об одном из сотен массовых захоронений гражданского населения в Чечне, приурочив его выход в свет к прилету в Москву генсекретаря ООН Кофи Аннана, и потребовала усилий международного сообщества, в первую очередь, конечно, ООН, для проведения полноценного расследования – тут-то и поднялась волна кремлевских опровержений, гневных откликов и отповедей, а высокопоставленные чиновники, обычно бегающие от телекамер, скоренько нашли время, дабы поделиться информацией, что «ничего похожего нет».
      С чего это вдруг власть так нервно заерзала на стуле, будто ей кнопку подложили? И можно ли вообще считать такой «кнопкой» визит генсекретаря Аннана? И почему, в конце концов, высший ооновский дипломат промолчал там, где это было неприличным, исходя из занимаемого им поста, и требовались хотя бы человеческое сочувствие да пара пусть протокольных, но все же слов о необходимости обуздать военную преступность в Чечне?
      Нет сомнений, мы присутствовали при заключении бизнес-сделки на человеческих костях. Это был выгодный, с профитом для каждого, контракт двух «высоких сторон»: Кремля и первого лица ООН.
      Но при чем здесь тогда нервозность? Это мельтешение с комментариями придворных лгунов? Все вполне логично. Первая нервическая реакция была связана с тем, что российская сторона, не будучи до конца уверенной в «его превосходительстве», крайне опасалась, что сделка в последний момент, после доклада HRW, сорвется.
      Однако обо всем по порядку. Сначала – главные положения доклада правозащитников, который представляет собой очень детализированный, почти прокурорский текст о массовом захоронении, обнаруженном в январе-феврале 2001 года недалеко от Грозного и через дорогу от Ханкалы, главной российской военной базы в Чечне. Общее число обнаруженных там трупов – 51. Как удалось обнаружить это массовое захоронение? Информация о первом из трупов – Адама Чимаева (исчез 3 декабря 2000 г.) – попала в руки семьи Чимаевых в результате коммерческой сделки: родственники выкупили координаты захоронения у офицера, имевшего отношение к охране Адама, когда он находился на территории военной базы, за сумму в 3000 долларов (в рублевом эквиваленте). После произведенной оплаты семье было позволено забрать труп.
      Дальше по Чечне пошел слух об этом, и в Дачное хлынули родственники других бесследно исчезнувших чеченцев. В результате 19 тел были идентифицированы. Но 32 – нет, и 10 марта 2001 года, без предварительной огласки, неопознанные трупы были захоронены военнослужащими без сохранения положенных в таких случаях биопроб. В своем докладе HRW приводит многочисленные свидетельства о поведении прокуратуры, российского правительства и президентских структур в этот момент, называя его неадекватным.
      Российская власть не желала никаких выяснений дела о массовом захоронении, полностью отрицая, что это дело рук военнослужащих. Но правозащитники «выписали рецепт» и международному сообществу – оно также оказалось глухо к трагедии Дачного. США, Евросоюз, Европарламент и ОБСЕ фактически сделали все, чтобы затушевать эту историю, а Алваро Хиль-Роблес – главный европейский комиссар по правам человека – слетав на инспекцию в Чечню сразу после обнаружения захоронения (27-29 февраля), даже не посетил Дачное и не встретился с родственниками опознанных. Кроме того, HRW дает разъяснения, какие основополагающие документы ООН Россия нарушила и как ООН, фактически получив плевок, это дипломатично не заметила.
      Резюме доклада – возобновление расследования по массовому захоронению в Дачном обязательно. Для чего должна быть срочно создана специальная международная комиссия, первое дело которой – эксгумация тридцати двух спешно захороненных неопознанных трупов силами Международного Красного Креста, группы содействия ОБСЕ, экспертов Совета Европы, представителей Комиссии по правам человека ООН. Фактически позиция НК\У – установление в некотором роде международного протектората над дальнейшим расследованием трагедии Дачного.
      Чтобы понять реакцию Кремля и генсекретаря Анна-на на такие эскапады, приглядимся повнимательнее к тому, что происходит в ООН образца весны 2001 года. И прежде всего к самому Кофи Аннану. Возможен ли в принципе подобный международный протекторат в Чечне под эгидой ООН? Что может генсекретарь?
      Надо сказать, когда доклада HRW еще не было и в помине, равно как и общественного скандала, с ним связанного, «Новая газета» уже пыталась найти ответ на те же самые вопросы в Нью-Йорке, причем непосредственно в штаб-квартире ООН. Более того, в самых что ни на есть дипломатических кулисах-кулуарах – комнате отдыха между заседаниями Совета безопасности, где варится международная «гуманитарная» политика. Естественно, в эти скрытые от посторонних глаз места корреспондента «Новой газеты» провели и представили «кому надо» нелегально. И тому, кто это сделал по нашей просьбе, огромная благодарность, поскольку пошел он на это именно потому, что знал вопросы, меня интересующие, истинную цель и причину нелегального проникновения в кулуары Совбеза. А именно: что может сделать ООН для разрешения тяжелейшего чеченского кризиса? Как остановить непрекращающиеся страдания гражданского населения в Чечне? Каковы реальные, не паркетные, настроения в Совбезе? Возможен ли международный протекторат?
      Эти вопросы родились не случайно, а из огромного объема информации о реальной обстановке в Чечне – не той, что старательно вырисовывают помощники в бумагах, подаваемых президенту, и не той, что полита розовым сиропом теленовостей. За этими вопросами – одна-единственная движущая идея: как остановить войну и прекратить массовые нарушения прав человека в Чечне? А также разложение армии, стремительно теряющей человеческий облик.
      Моя позиция, основанная на обсуждении десятков вариантов мирного урегулирования с сотнями жителей Чечни – и простых, и занимающих какие-либо посты, живущих и в Грозном, и в селах, и равнинных, и горных, – сегодня такова: в ситуации, как она сложилась к весне 2001 года, без международного протектората обойтись уже невозможно. И хотя сегодня официальная Москва не желает даже думать в подобном направлении, считая его унизительным для себя, такой исход неизбежен. Третья сторона необходима как воздух – ей предстоит развести на время противоборствующие стороны (а сегодня это отнюдь не боевики и федералы, как уверяет официальная кремлевская пропаганда, а федералы и гражданское население), утихомирить страсти, насколько это возможно, и повести дело к смягчению позиций.
      Но вернемся в Нью-Йорк, в Манхэттен. Большинство опрошенных дипломатов, работающих в Совете безопасности ООН, от которого зависит введение миротворческих сил ООН в любой из регионов, сошлись во мнении, что «провести вопрос» практически невозможно. Для направления миротворческих сил с мандатом от Совбеза требуется согласие двух противоборствующих сторон. В данном случае гражданское население, принимающее на себя ежедневный удар нарушений прав человека, не может быть признано в соответствии с документами ООН одной из таких «противоборствующих сторон». Ну а о «согласии» российского правительства говорить, конечно, не приходится.
      Однако есть и другой вариант получения мандата ООН на подобный протекторат: так называемая «силовая операция по установлению мира», предусмотренная седьмой статьей. (Именно по этому официальному протоколу протекали памятные события в Ираке и Югославии, завершившиеся спустя какое-то время большими неприятностями для США, лишившихся места в Комиссии по правам человека ООН.) Если суметь подвести чеченский кризис под седьмую статью, уверяли совбезовские дипломаты, то согласие «противоборствующих сторон» не потребуется.
      Но Ирак и Югославия – это не Россия. Ирак и Югославия – просто члены ООН, в то время как Россия – постоянный член в Совете Безопасности с правом вето. Решение по седьмой статье принимает Совбез. И это значит, вносить в Совбез подобные предложения можно кому угодно и сколько душе угодно, но обсуждение их будет длиться вечность, а результат предопределен точкой зрения российского правительства. Не хочет Россия – не может Совбез.
      Большинство дипломатов, работающих в Совбезе, пришли к одному-единственному выводу: вариант с миротворческой деятельностью ООН в Чечне исключен, и не надо тешить себя иллюзиями. Единственный, кто может повлиять на ситуацию и помочь выйти из тупика, – это лично генеральный секретарь ООН.
      Далее – речь о Кофи Аннане. Можно ли на него надеяться? Именно этот вопрос был задан дипломатам Сов-беза. И уже тогда, в конце апреля, они говорили о сценарии, воплощенном позднее в Москве: Кофи Аннан абсолютно глух к положению с правами человека в Чечне (а значит, и к докладу НК\У). Кстати, то были не просто дипломаты третьего звена, а работающие под непосредственным руководством Кофи Аннана, и они уверяли, что ему сегодня все равно, кто и как страдает на крошечном пятачке планеты, раз этот пятачок располагается на территории Российской Федерации. Ему важно другое: остаться на второй срок генсекретарства. Любой ценой. В нашем случае цена – Чечня. И генсекретарь будет молчаливо «благословлять» войну на Северном Кавказе до тех пор, пока Россия поможет ему сохранять кресло.