- За Вас, мой друг, - сказал он, протягивая Сергею один.
      - Благодарю.
      В салоне произошло какое-то оживление, Сергей, оторвавшись от созерцания снега, посмотрел в зал. В салон входил Хрустальницкий под руку с невероятной особой. Высокая, стройная, она была затянута в облегающее платье из золотой чешуи, а её пепельные волосы, в отличие от пышных причесок дам, свободно сыпались по плечам и спине. Тонкие смуглые черты лица красавицы были довольно надменны, а черные глаза смотрели холодно и равнодушно.
      - Вот так да! - прошептал фон Штофф. - В жизни не видел, чтобы женщина так одевалась!
      - Да уж...
      Вокруг Хрустальницкого и его спутницы тут же собралась толпа. Виолант Хрустальницкий всегда был отвратителен Голодеву, да и фон Штофф не питал к нему особой симпатии, считая его отъявленным выскочкой и графоманом. Соломенные кудри Виоланта, в "творческом беспорядке" разбросанные по плечам, создавали впечатление общей неряшливости, да и характер поэт имел гадкий, каких поискать.
      - Стихи, мы ждем стихи! - воскликнула графиня Чернышева, и все принялись рассаживаться в кресла, образовывая круг.
      Подчеркнуто заботливо Виолант усадил свою даму и, вернувшись в центр, встал в свою излюбленную позу. Фон Штофф с Голодевым остались у окна, не имея особого желания слушать произведения Хрустальницкого. Сергей вообще не имел особого желания находиться здесь, ему почему-то хотелось выйти под ночной снегопад, одному ходить по саду среди крепко спящих деревьев и смотреть, как слетаются на тусклый свет фонарей белые снежные мотыльки ...
      - ... моя душа разбита беспощадно,
      О, право, ладно, мне - прощай, не говорите!
      Останьтесь здесь, иль прочь идите,
      Но только не молчите, не молчите...
      Доносилсяся до Сергея высокий резкий голос Хрустальницкого. Голодев пытался вслушаться в стихи, но мысли упорно расползались в разные стороны. В ярком свете ламп Хрустальницкий казался почти прозрачным, его голубые водянистые навыкате глаза хищно смотрели на затаившее дыхание общество, и Голодеву вдруг стало неимоверно душно. Салон расплывался и, пошатнувшись, Сергей схватился за подоконник, едва не задев цветы.
      - Что с Вами? - всполошился фон Штофф. - Никак дурно?
      - Да, что-то плоховато...
      Карл пододвинул Сергею кресло.
      - Что-то Вы побледнели, милейший друг, - продолжал волноваться Карл, может, подать Вам чего-нибудь?
      - Нет, не надо.
      Сергей потер пальцами виски. Общество аплодировало Хрустальницкому, а он кланялся.
      - Как прекрасно, как нежно и романтично! - раздавались возгласы дам.
      - Хорошо, что нет Милетова, - усмехнулся фон Штофф, - иначе была бы ещё та романтика!
      Через полчаса Милетов пришел. Он был без девицы, но все с тем же другом. На этот раз друг был трезв и хмур, а Милетов пьян и зол, явно пребывая не в духе, а это означало, что неприятности будут у всех.
      - Вечер добрый, господа! - крикнул Милетов, и Хрустальницкого всего передернуло от его голоса. Не оборачиваясь, поэт прошествовал к своей даме и присел рядом. Воцарилась тишина.
      - Анастасия Николаевна, а не сыграете ли Вы нам? - поспешно сказала графина Чернышева, почувствовав грядущую грозу. - Алексей, присаживайтесь с другом, что же вы стоите?
      Милетов слегка склонил голову и уселся неподалеку от Хрустальницкого, не сводя глаз с его дамы. В красивых, ярких карих глазах Алексея зажегся многозначительный огонь. Анастасия Николаевна начала музицировать.
      - Мне очень хочется на воздух... - произнес Сергей, ни к кому не обращаясь.
      Милетов продержался молча пару музыкальных пьес, а потом все-таки полез к Хрустальницкому, он никогда не упускал удобного случая вывести из себя придворного поэта.
      - Что, дружок, стишки-то Вы уже почитывали? - спросил он, разглядывая свои сверкающие сапоги.
      - Попросил бы к моим стихотворениям слово "стишки" не применять! среди множества недостатков Виоланта был ещё и тот, что "заводился" он с половины оборота.
      - Отчего ж не применять? - притворно удивился Алексей. - Стишки они и есть стишки. Может, ещё чего-нибудь зачтете? Что-нибудь эдакое, а? - Он обольстительно улыбнулся и, приподняв одну бровь, подмигнул даме поэта, а ледяная красавица вдруг растаяла и улыбнулась в ответ.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.