ГАЛИНА ПОЛЫНСКАЯ
      АГНИЙ
      Часть первая.
      Глава первая.
      - Говори!
      Эта "просьба" сопроводилась внушительной затрещиной. Я чувствовала, как из разбитой губы сочится кровь, но вытереть её не могла - мои руки были крепко связаны за спиной.
      - Говори, где он!
      Следующий удар был таким сильным, что я едва не упала на пол вместе со стулом, на котором сидела. Били меня уже часа два и все это время я пыталась уверить своих мучителей в том, что я не та, за кого они меня принимают и понятия не имею, чего от меня хотят. Разумеется, мне не верили.
      - Инга, - специалист по затрещинам присел передо мной на корточки и уставился на плоды трудов своих, - скажи, где Ворон, а? Ты же наверняка знаешь. Ну, скажи, куда он подался?
      Одним, пока ещё не до конца заплывшим глазом, я смотрела на молодого и довольно красивого парня со светлыми волосами и карими глазами. Именно он запихнул меня в машину, когда я возвращалась домой с работы. Второй, сидевший за рулем, стоял у окна и все время пил пиво. В "допросе" он не участвовал.
      - Я не Инга, - выдавила я, с трудом шевеля разбитыми губами, - я Лера. Лера Лимонова.
      Парень вздохнул, опустил голову, а потом, не меняя позы, резко ударил меня в челюсть. Перед глазами мгновенно вспыхнул небольшой взрыв, а в голове загудели колокола.
      - Может и впрямь не она? - подал голос парень у окна.
      - Как же, не она! - зло сказал светловолосый, поднимаясь и разминая ноги. - Ритка сразу же узнала эту курву! Вон, говорит, Воронова подстилка, только волосы перекрасила!
      - А что ж она с ним не сбежала? - о подоконник парень открыл очередную бутылку. - Чего по городу шаталась? Толян, что-то не клеится.
      - А я знаю?! - Толян свирепел с каждой минутой. - Мочит, сука! Ниче, по кругу пустим, разговорится!
      Он отвесил мне очередную затрещину и, не удержав порыва, заехал кулаком в солнечное сплетение. Пока я кашляла, плюясь кровью и пыталась восстановить дыхание, он успел выпить ещё бутылочку пивка. Находилась я за городом, на какой-то новорусской даче. Первоначальный страх, от которого тряслись и руки и ноги прошел, теперь мне было уже все равно, что со мной будет. Я точно знала, что живой отсюда не выйду.
      Дверь приоткрылась и в комнату вошел высокий худощавый господин в темно-зеленом костюме. Тщательно причесанные русые волосы и лицо с заурядными, но приятными чертами, на вид около сорока.
      - Здравствуйте, Владимир Михайлович, - ребята сразу же подтянулись и поставили бутылки на подоконник.
      Владимир Михайлович не ответил, он посмотрел на меня и его глаза сузились.
      - Совсем сдурели, - тихо сказал он, однако каждое слово было отчетливо слышно, - зачем сюда её притащили? Другого места не нашли?
      - Ну, мы это... подумали... - замялся Толян.
      - "Подумали"! - передразнил он. - Чем это интересно вы подумали?! Вы бы ещё домой ко мне её приволокли!
      - Так все равно же это... кончать будем.
      - Кончай со своими шлюхами! - разозлился Владимир Михайлович и его голос стал громче и резче.
      - Мы еще... это, - подал голос любитель пива, - подума... ну, в общем, может это не она?
      Тонкие ноздри Владимира Михайловича дрогнули, а в глазах появился стальной блеск, даже взгляд стал каким-то остро отточенным. Любитель пива съежился и сделался меньше ростом.
      - Что значит "не она"? - почти шепотом спросил Владимир Михайлович. Что значит "не она", сукины сыны?
      - Ритка сказала, что она! - пришел на помощь другу Толян. - Вон, говорит, Воронова подстилка!
      - Ритка сказала, да? - его шепот стал похож на шипение. - А ещё кто сказал?
      - Ну... это... никто, - Толян явно не знал, куда девать руки, да и самого себя под взглядом Владимира Михайловича.
      - Сама что говорит? - кивнул в мою сторону Владимир Михайлович.
      - Что Лера Лимонова.
      - Родственница писателя?
      Вопрос явно адресовался мне. Я отрицательно покачала головой, это все, на что меня хватило.
      - Какого писателя? - спросил любитель пива у Толяна.
      - Да есть один пидор, - решил блеснуть начитанностью Толян, но Владимир Михайлович оборвал его коротким взмахом руки.
      - Ритку позовите, - сказал он, и Толян реактивно помчался к дверям.
      Вернулся он минут через пять с невысокой крашеной блондинкой, причесанной под Мерелин Монро. Похожа она на неё была как коза на журавля, но, видимо, очень уж хотелось. На её мордочке алел ядовито-красный рот, и он был таким ярким и нелепым, что сразу же притягивал к себе внимание, и толком рассмотреть остальные черты просто не получалось. При виде меня её бесцветные глаза забегали, но она быстро вернула их в спокойное состояние.
      - У нас возникли сомнения, Рита, - сказал Владимир Михайлович, сомневаемся мы, понимаешь?
      - В чем? - у неё оказался высокий, резкий голос.
      - В том, что это Инга Леонтьева.
      - Она это! - блондинка потрогала пуговицу на своей лиловой блузке. Мне ли её не знать, хотя сейчас узнать её трудно! - Рита хихикнула. - Инга это, она у Ляльки Ворона увела, за это Лялька её кислотой облить хотела.
      - А вот девушка утверждает обратное, - мягко сказал Владимир Михайлович. - Говорит, что она Лера Лимонова.
      - Так она и Петром Сергеичем назваться может, - Рита заметно нервничала. - Вот Пашуня может подтвердить, что Инга это! Он её сам видел! Скажи, Пашуня, видел же?
      - Видел, - кивнул любитель пива. - Один раз и со спины.
      - Как раз таки Пашуня, - Владимир Михайлович сделал ударение на имени пивохлеба, - и сомневается. Что будем делать, Риточка? Вдруг у нас и впрямь недоразумение вышло? Что ж нам делать, Риточка? Извиниться перед девушкой и закопать её в лесочке, а?
      Риточка пошла красными пятнами от звуков этого мягкого голоса и, перескакивая с пятого на десятое, принялась уверять Владимира Михайловича в своей правоте. Он подошел ко мне почти вплотную, и в нос мне ударила волна какого-то дорогого и очень знакомого запаха.
      - М-да, - задумчиво сказал Владимир Михайлович, - теперь тут сам черт не разберет, перестарались вы, ребята. Когда Агния привезут?
      - Вот-вот должны, - быстро ответил Толян.
      - Ему девчонку и покажите, сразу все станет ясно.
      Он развернулся и направился к двери.
      - А щас её куда? - спросил Пашуня.
      - Ну, бросьте пока в подвал, - пожал плечами Владимир Михайлович, там видно будет. Пойдем, Ритуня, сделаешь мне массаж, что-то спина разболелась.
      Хихикая, Ритуня посеменила вслед за ним. Когда дверь закрылась, Толян смачно и длинно выругался.
      - Кажется, хреноту мы спороли, - согласился с ним Пашуня. - Сбила нас Ритка с панталыку. Надо было по фотке искать.
      - По какой?! - ядовито спросил Толян. - Думаешь, баба Ворона будет всем фотки свои раздаривать?! Одна Ритка её толком-то и знала!
      Толян отпустил длинный комплимент и Ритке и всей женской половине человечества.
      - Ладно, давай её в подвал, - сказал Пашуня, отделяясь от подоконника. - Развязал бы ты её.
      - Сам развязывай! - огрызнулся Толян, настроение у него было испорчено напрочь.
      Сопя и приседая на коротких ногах, Пашуня принялся за дело. Узлы были затянуты на совесть и ему пришлось повозиться.
      - Вставай, - буркнул он, когда я оказалась на свободе. Встать у меня не получилось, тогда Пашуня попытался меня приподнять, но ему не хватило сил.
      - Толян, помоги ...твою мать!
      Толян сгреб меня в охапку и рывком поставил на ноги. От боли в глазах потемнело и я закашлялась. Они выволокли меня из комнаты, потащили по коридору и вниз по лестнице.
      Глава вторая.
      Подвал оказался просторным помещением, заставленным большими коробками и деревянными ящиками. Толян и Пашуня бросили меня на бетонный пол и сразу же ушли. Связывать мне руки ноги они, видимо, посчитали лишним. Немного отлежавшись, я села, прислонившись спиной к одному из ящиков. Голова страшно болела и кружилась, от боли разламывалось все тело, а перед глазами плыли яркие огненные круги. Как бы обидно ни было для Толяна, Пашуни и Владимира Михайловича, я действительно была Лерой Лимоновой, и понятия не имела, кто такая Инга и друг её Ворон. Хотя я и не состояла в родственных связях с писателем Эдуардом Лимоновым, к литературе имела непосредственное отношение и работала в издательском доме "Тирей" помощницей главного редактора. Сегодня мне пришлось немного задержаться, выясняя отношения с не в меру разбушевавшимся автором. Вышла я из издательства раздерганная, голодная и злая. Чтобы сократить путь к метро, решила пройти дворами и внезапно рядом затормозила потрепанная серая иномарка, из неё выскочил Толян и не успела я опомниться, как он втолкнул меня в салон.
      Я провела рукой по разбитым, кровоточащим губам. Все лицо распухло, а глаза превратились в узкие щелочки, через них я и обозревала подвал. Кругом бетон и ни одного окна. Держась руками за ящик, я с огромным трудом поднялась на ноги. Голова немилосердно кружилась, сильно тошнило и было очень трудно и больно дышать. Я подождала, пока рассеется темнота перед глазами, потом медленно отправилась исследовать подвал. Исследовать особо было нечего. На всякий случай я подергала ручку единственной двери и, убедившись, что она заперта, села на прежнее место. Где-то в глубине души я удивлялась собственному спокойствию и безразличию, это был какой-то шок, парализовавший рассудок... За дверью послышалась возня и голоса, я приоткрыла глаза и увидела, что в подвал входят Толян, Пашуня и высокий парень с длинными до плеч черными волосами. Когда парень повернулся ко мне лицом, у меня приостановилось дыхание, а перед глазами, как искры, замелькали полотна Рафаэля и Микеланджело. Это был невероятно красивый, завораживающей неземной красотой человек с сиреневыми бархатными глазами. Непонятно почему, но, глядя в эти бездонные глаза необычного цвета, я почувствовала умиротворение, почти счастье, что было весьма нелепо в моем-то положении.
      - Агний, - икнул Толян, он был сильно пьян, а в руке держал полупустую бутылку пива, - глянь, это Инга Леонтьева? И-ик...
      Черноволосый парень и так на меня смотрел, и в его глазах мелькали смутные, потаенные синие огни. Его лицо было бесстрастным, но каким-то печальным, чуть ли не обреченным.
      - Нет, - наконец сказал он приятным голосом совершенно неповторимого тембра.
      - Что значит нет?! - завопил Толян так, будто не он с Пашуней притащили меня сюда, а этот парень. - Ты разуй гляделки! Посмотри получше! Ну?! Инга это?!
      Парень равнодушно посмотрел на Толяна, как на неодушевленный предмет.
      - Нет.
      - А кто это? - спросил Пашуня, хлопая маленькими глазками с белесыми ресницами.
      - Валерия Лимонова.
      Я удивилась так, что даже забыла про мучительную боль во всем теле.
      - Значит не Воронова подружка? - с глупым и растерянным видом уточнил Пашуня.
      - Нет.
      Толян снова выругался и собирался, было хватить бутылкой об пол, но во время вспомнил, в чьем подвале находится и ограничился тем, что ударил кулаком по деревянному ящику.
      - И что теперь делать? - судя по выражению лица Пашуни, в критической ситуации мозги ему отказывали напрочь. - Агний, делать чего будем? Виктор Михайлович натянет нас на...
      - Агний! - Толян бросил бутылку на ящик, подскочил к парню и схватил его за светло-бежевый свитер на груди. - Придумай, ё-моё, что-нибудь! Мы в дерьме по самые ноздри! Вытаскивай нас, Агний! - добавил он, чуть ли не с угрозой.
      Не меняя отстраненного выражения лица и равнодушного взгляда, Агний отцепил от себя руки Толяна, расправил свой свитер и вдруг улыбнулся такой холодной и жуткой улыбкой, что Толян невольно попятился. Не говоря ни слова, парень развернулся и не торопясь вышел из подвала.
      - Паскуда, - пробормотал Толян, когда дверь захлопнулась, - вот паскуда!
      Руки у него заметно тряслись, а на лбу выступил пот.
      - Не надо было с ним так, - вздохнул Пашуня, - теперь ни за что помогать не станет.
      - А когда это он нам помогал?! - взвился Толян. - Подумаешь, цаца! Ангел хренов!
      - Тихо! - лицо Пашуни стало землисто-серым. - Тихо!
      Толян и вправду заткнулся, но, к сожалению, ненадолго. Его неуемная энергия требовала бурной деятельности и затуманенный пивом взор обратился в мою сторону.
      - Лера Лимонова! - прошипел он, плюясь мелкими капельками слюны.
      - Что делать с ней будем? - тоже переключился Пашуня.
      - Шеф сказал, часа в четыре в лес вывезти.
      - Так поздно? Почему не сейчас? - должно быть Пашуня расстроился, что выспаться не удастся.
      - Не знаю! - рявкнул Толян. - Здесь сказал не мочить, вывезти в лес и там уж... - он взял недопитую бутылку, осушил её в два глотка и рыгнув, двинул на выход. Следом поплелся Пашуня.
      Я снова осталась в одиночестве. Перед глазами, как наваждение стояло прекрасное лицо с фиалковыми глазами... Я потерла виски непослушными пальцами и попробовала направить мысли в другое, более прозаичное русло. Судя по словам Толяна, здесь убивать меня не собирались, значит, шанс на спасение, хоть и ничтожно маленький, у меня все-таки оставался. Я посмотрела на часы, была почти полночь. Закрыв глаза, я попыталась отключиться, отдохнуть и собраться с силами. Но это не получилось из-за выматывающей тошноты и жуткой головной боли. Я чувствовала, как по щекам льются слезы, а в мозгах, как заноза, засела только одна мысль - почему именно я? Я услышала как открылась и снова закрылась дверь, но поднимать веки и смотреть на этих двух уродов, у меня не было ни сил, ни желания.
      - Лера.
      Мои глаза открылись моментально. В двух шагах от меня стоял парень со странным именем Агний, он был один.
      - Я помогу вам, - он протянул мне руку и помог подняться. - Пойдемте.
      Я даже не спросила куда и как, почему-то я чувствовала безграничное доверие к нему и душу заполняло тоже чувство умиротворения, которое я испытала, увидев Агния в первый раз. Он бесшумно подошел к двери, открыл её и выглянув наружу, кивнул мне. Мы вышли из подвала и замерли в тени лестницы. Борясь с приступами головокружения, я была вынуждена вцепиться в его руку и время от времени, упираться лбом в его плечо. Наконец Агний, видимо решил, что можно идти. Я приготовилась ползти наверх, но он покачал головой и повел меня под лестницу. Там была кромешная темнота и громоздились все те же коробки. Только каким-то чудом я ничего не зацепила и ни на что не наткнулась. В самом дальнем углу Агний остановился и я услышала, как звенят ключи в его руках. Открыв небольшую дверь, он кивнул мне и протянул руку. Взявшись за тонкие, сильные пальцы Агния, я вышла вслед за ним во двор. Ледяной ноябрьский ветер моментально пронзил меня насквозь. Вся моя верхняя одежда вместе с сумкой осталась в доме, на мне был только легкий черный свитер, джинсы и ботинки. Несколько секунд Агний стоял в тени дома и смотрел по сторонам. Все пространство до самого забора освещалось резким светом двух фонарей, больше похожих на прожекторы. Не выпуская моей ладони из своей руки, Агний медленно пошел вдоль стены дома, держась в тени, я плелась за ним, стараясь не очень громко стучать зубами от холода и боли. Остановились мы около крыльца напротив высоченных металлических ворот. Агний сделал мне знак оставаться на месте, а сам, не торопясь, направился к воротам. Каждую секунду я ожидала, что его кто-нибудь окликнет, но было тихо, только стучали от ветра черные ветки деревьев, да где-то вдалеке лаяла собака. Агний приоткрыл ворота и махнул мне рукой. Как только я сделала шаг на свет, оба фонаря внезапно погасли. Я не стала тратить время на размышления и понеслась к воротам с неизвестно откуда взявшимися силами. Как только я оказалась за забором, свет вспыхнул снова. Держа меня за руку, Агний быстро пошел по проселочной дороге, петлявшей среди деревьев. Спотыкаясь и то и дело норовя упасть, я почти бежала за ним.
      Вскоре мы вышли на шоссе.
      - Всего доброго, - тихо сказал Агний.
      Я собиралась поблагодарить его, но он быстро и бесшумно исчез в темноте.
      Глава третья.
      Я перешла через дорогу и спряталась в тени деревьев. Погони за мной пока не наблюдалось, но я каждую минуту ожидала, что на дорогу выскочат матерящиеся Толян с Пашуней. Дорога внезапно осветилась рассеянным светом фар едущей машины. Я выскочила из своего укрытия и замахала руками. Белый "Москвич" резко затормозил, я бросилась к передней двери и рывком её открыла. За рулем сидел немолодой мужчина в спортивном костюме и с испуганным изумлением смотрел на меня.
      - Подвезите к городу, - едва шевеля губами попросила я.
      - Садись, садись скорее, - он убрал с переднего сидения газеты. Господи, дочка, кто ж тебя так...
      Я упала на сидение и захлопнула дверь.
      - Давай в больницу тебя отвезу, - сказал мужчина, увеличивая скорость машины.
      - Нет, не надо.
      - Что ж стряслось, дочка? - одной рукой он вытряхнул из пачки Яву и закурил.
      - Да, вот, - неопределенно ответила я.
      - Открой бардачок, там салфетки есть, - он вытащил откуда-то из-под моих ног пластиковую бутылку с водой. - На, возьми.
      - Спасибо, - сделав несколько глотков из бутылки, я смочила салфетку и, глядя в зеркальце, принялась осторожно стирать с лица запекшуюся кровь. Выглядела я не просто ужасно, выглядела я чудовищно.
      - Креста на негодяях нет, - пробормотал водитель, стряхивая пепел прямо на пол. - За что ж тебя так?
      - Да ни за что! - в сердцах ответила я, выбрасывая в окно использованную салфетку и смачивая другую. - Перепутали с другим человеком!
      - Боже ж мой! - воскликнул мужчина и прикурил вторую сигарету.
      - Можно и мне?
      - Конечно, конечно, - он протянул мне пачку и коробок спичек. Я прикурила, резкий дым ворвался в легкие и я зашлась надсадным кашлем. Острая боль пронзила правый бок и я подумала, что у меня, должно быть, сломано ребро. Откашлявшись и выпив ещё воды, я стала курить маленькими, короткими затяжками.
      - Скажите, - выдавила я, наконец восстановив дыхание, - что это за дорога?
      - Ленинградское шоссе.
      - Трасса Е-95, - пробормотала я, вспомнив песню Кинчева.
      - Она самая. Давай все же в больницу отвезу, а?
      - Нет, не надо.
      - А куда?
      - Знаете метро "Водный стадион"?
      - Конечно, туда отвезти?
      - Да.
      - Живешь там?
      - Да, - соврала я.
      Согретая включенной на всю катушку печкой, я погрузилась в подобие вязкой дремы и очнулась только тогда, когда мы подъезжали к Водному стадиону.
      - Куда здесь?
      Я объяснила дорогу, назвала улицу, но не стала говорить номер дома, наоборот, попросила остановить гораздо раньше, чем требовалось.
      - Ну, счастливо тебе, дочка, - сказал мой безымянный водитель.
      - И вам того же, - я выбралась из машины и зашла в первый попавшийся подъезд. На счастье там никого не было. Когда машина уехала, я вышла на улицу и обняв саму себя за плечи, чтобы хоть немного согреться, быстро, как могла побежала к нужному мне дому. Время было поздним, горело от силы три окна, включая и Вовкино. Володя Колосков был моим старинным другом, можно сказать братом, знакомы мы были больше десяти лет, именно к нему я и приехала. Отдыхая на каждой ступеньке, я вскарабкалась на третий этаж и переведя дух, позвонила в дверь. Долго не открывали, я позвонила ещё и ещё раз. Вовка наверняка был не один, но мне в тот момент не было мучительно стыдно за свое вторжение в личную жизнь Колоскова. Наконец за дверью послышались шаги и недовольный Вовкин голос спросил:
      - Кто там?
      - Вова, это я, Лера.
      Загремели замки, дверь приоткрылась и показалась всклокоченная голова.
      - Ле... - начал он и увидел мое лицо. На симпатичной Вовкиной физиономии отразилась небывалая гамма чувств.
      - Можно войти?! - я держалась за дверной косяк, едва не падая на пол. Володька вышел из состояния ступора, подставил мне свое плечо, обнял за талию и втащил в коридор, потом поднял на руки, отнес в зал и усадил на диван.
      - Лерик, я сейчас, - сказал он, продолжая смотреть на меня с такой растерянностью, будто не верил в то, что это я. Потом он вышел и закрыл за собой дверь. Вскоре из спальни раздался его голос:
      - Наташ, ты извини, так получилось, ко мне сейчас мама... с папой приехали, так что это...
      Что ему ответила Наташа я расслышала, но минут через пять разъяренно хлопнула входная дверь. Вернулся Вовка, он на ходу застегивал мастерку, надетую на голое тело.
      - Бог мой, Лера, что случилось? - он присел передо мной на корточки и взял меня за руки.
      - Какие-то уроды перепутали меня с какой-то Ингой и вот - результат, как говориться на лице.
      В тепле, в квартире Вовки я почувствовала себя, наконец-то в безопасности и если бы не дергающая боль, можно было бы подумать, что все это мне приснилось. Вовка с ужасом и сочувствием смотрел на меня, потом опомнился и бросился к телефону.
      - Куда это ты?
      - В скорую.
      - Стой, не надо.
      - Почему?
      - Потому что меня не отпустили, я сбежала и теперь меня будут искать. Боюсь, что в больнице меня найдут быстро. Я поэтому и домой не поехала.
      Володя бросил трубку на рычаг. На скулах у него ходили желваки, а синие глаза стали почти серыми - он был в бешенстве.
      - Найду скотов, голыми руками передушу! - сквозь зубы процедил он.
      - У тебя есть водка?
      - Есть коньяк.
      - Водка тоже нужна.
      - Сейчас сбегаю. Коньяк тебе налить?
      Я кивнула. Володя принес из спальни сервировочный столик на колесиках, на нем стояли полбутылки коньяка и тарелки с почти нетронутой закуской. Пока он ходил за водкой, я выпила три рюмки и съела пару ломтиков красной рыбы. От выпитого боль притупилась, а тошнота и головокружение усилились. Я закурила и услышала, как открывается входная дверь. Вошел Вова с бутылкой водки.
      - Как ты, Лер?
      - Обалденно. Мне бы теплой воды и полотенце, до ванны боюсь не доползу.
      - Сиди не двигайся, я сейчас все сделаю, - он сбросил с ног ботинки, швырнул на кресло куртку. Потом принес свой теплый спортивный костюм, снял с моих ног обувь и помог переодеться. Растревоженная боль усилилась и мне пришлось выпить еще. Сдвинув в сторону тарелки, Володя поставил на столик кастрюлю с теплой водой и протянул мне чистое полотенце.
      - И зеркало, - вздохнула я. Не было никакого желания снова смотреть на себя, но пришлось. Смывая теплой водой свежезапекшуюся кровь и протирая водкой ссадины, я подумала, что, скорее всего никогда уже не буду выглядеть так как раньше. Накопившиеся страх, отчаяние и боль прорвались наружу и я разревелась в родных и добрых объятиях Вовки.
      Глава четвертая .
      Проснувшись утром, я поняла, что без врача все-таки не обойтись, вдобавок ко всему подскочила температура, и чувствовала я себя так, что умереть было бы самым лучшим и простецким выходом. Вовка позвонил на работу, просимулировал страшный внезапный грипп и остался ухаживать за мной.
      - Вов, - проскрипела я пребывая в полубессознательном состоянии, может у тебя есть знакомый врач, который не стал бы про меня никому рассказывать?
      Вовка глубоко задумался.
      - Отец Кости Калугина! - осенило его. - И что ж я дурак вчера об этом не подумал?!
      - Кто такой Костя Калугин?
      - Институтский приятель, ты его не знаешь, он проучился у нас первый курс, потом перешел в медицинский, - Вова бросился к телефону. До Кости он дозвонился и, ничего толком не объясняя, попросил его приехать. Часа через полтора Костя прибыл. Он оказался высоким молодым человеком с холодным породистым лицом и ледяными глазами. Его русые вьющиеся волосы были аккуратно подстрижены и зачесаны назад, а под длинным темно-синим пальто оказался белый свитер с эмблемой Ив Сен Лорана и черные джинсы, на ногах немыслимо сверкающие туфли. Обаяния и очарования у Кости Калугина было не больше чем у скальпеля, и я очень усомнилась в его способности быть чьим-то приятелем. Он посмотрел на тело, возлежавшее на диване под пледом и повернулся к Вове.
      - Когда её так?
      - Вчера, - в руке Вова держал нож и морковку, он варил мне суп, какие-то ублюдки-отморозки. Она сбежала от них, теперь опасается что будут искать, вот я к тебе и обратился.
      - Угу, - Костя присел на край дивана, отбросил плед и без всяких вопросов расстегнул молнию мастерки. Я собралась было возмутиться, но у меня не было сил. Прохладные пальцы прошлись по моим ребрам и по всему покрытому лилово-черными синяками и кровоподтеками телу. От Кости пахло тонким и свежим запахом со вкусом подобранной туалетной воды. Осмотрев также и мою многострадальную голову, Костя накрыл меня пледом и повернулся к Вове, все ещё стоявшему в дверном проеме с ножом и морковкой.
      - Все кости целы, но есть сильные ушибы, нос сломан, челюсть выбита, сотрясение мозга. Однозначно. Температуру мерили?
      - Тридцать восемь и четыре.
      - Угу, - Костя вышел в коридор, извлек из кармана пальто мобильник и, вернувшись в комнату, сел в кресло. Набрав номер, он сказал: - Папа? Ты сегодня у себя принимаешь или в клинике? У себя? Пап, тут такое дело, подругу Володи Колоскова, помнишь Колоскова? Ну, да, он самый, так вот его подругу вчера сильно избили, посмотришь? Да, я на машине. Ну... - он посмотрел на часы, - со скидкой на пробки, минут через сорок. Ага, едем.
      Он отключил телефон и поднялся из кресла.
      - Володь, собирайтесь, я вас в машине жду.
      - Пять минут! - Вовка бросил нож с морковкой на столик и вытащив из шкафа толстый свитер, осторожно надел его на меня, зашнуровал на моих ногах ботинки, оделся сам и, закутав меня в свой необъятный пуховик, на руках вынес на улицу. У подъезда стояла роскошная темно-синяя "Вольво". Володя устроил меня на заднем сидении, а сам сел впереди. Включив обогрев, Костя приоткрыл окно и они оба закурили. Не в силах держать себя в вертикальном положении, я сделала из пуховика подушку и прилегла. Мы выехали со двора, и Костя включил тихую классическую музыку. Вовка вполголоса делился с ним своим мнением насчет "козлодоев, избивших Леру" и планами на ближайшее будущее вышеупомянутых козлодоев.
      - Ничего ты не сделаешь, Володя, - спокойно сказал Костя, - найти их будет очень трудно, может даже и невозможно. По закону посадить вряд ли получится, откупятся или же с Лерой что-нибудь сделают, а самому бригаду нанимать, сам знаешь, что это такое.
      - Так что же, пусть все так и остается? Они же изуродовали Лерку ни за что ни про что!
      Костя промолчал. Я тоже ничего не говорила, понимая, что он прав. От осознания этой правоты, от полного бессилия перед ублюдками, уверенными в своей безнаказанности, меня затрясло и залихорадило ещё больше, но не от температуры, а от злости, граничащей с ненавистью - с абсолютно незнакомым и несвойственным мне чувством.
      Проживал Костя Калугин в большом сталинском доме. В вестибюле дежурил охранник. Володя на руках внес меня в лифт, и мы поднялись на четвертый этаж. На металлической двери с домофоном была привинчена табличка: "Калугин Николай Николаевич" и больше ничего, никакого номера квартиры. Костя открыл дверь своим ключом и мы вошли в огромный холл с кожаным диваном и креслами.
      - Папа! - негромко крикнул Костя.
      - Да! - раздался откуда-то голос, - проходите в зал, я сейчас!
      Володя разулся и пошел вслед за Костей, держа меня на руках. В зале мне сразу же бросился в глаза камин в полстены, потом уже я увидела висящий на стене плоский черный экран домашнего кинотеатра и резные напольные часы под потолок. Зал был освещен неизвестно откуда берущимся лиловым сиянием. На темно-красном диване лежало штук пять пультов дистанционного управления, Костя взял один из них, пощелкал кнопками и потолок вспыхнул нормальным верхним светом.
      - Располагайтесь, - кивнул Костя, - я сейчас.
      Он был без обуви, но все ещё в пальто. Пока он куда-то ходил, Володя присел на диван, а меня устроил у себя на коленях.
      - Лер, ты как? - он обеспокоено посмотрел на мое, с позволения сказать лицо, покрытое испариной. Мне оставалось только пожать плечами.
      Вернулся Костя, он был без пальто, а в руках держал поднос с бутылкой "Реми Мартен", бокалами, пепельницей, пачкой сигарет и тарелочкой с нарезанным лимоном. Поставив все это на прозрачный стол около дивана, он спросил, хотим ли мы есть. Мы оба отказались, я - по причине мешающей жить тошноты, а Володя, вероятно, из солидарности. Костя снова пощелкал кнопками на пульте, и я услышала, как едва слышно зашелестела вентиляция, после этого он закурил, а я попросила Вовку снять ботинки с моих ног и посадить мой полутруп на диван, ибо на его коленях мне было жестко и неудобно. Вовка оперативно выполнил эту просьбу, отнес мои видавшие виды говнодавы в коридор, а Костя тем временем налил коньяк в две рюмки.
      - Вам нельзя при сотрясении, - предупредил он мой вопрос. - Какой сок хотите?
      Я отказалась, мне действительно ничего больше в этой жизни не хотелось, кроме того, чтобы сидеть неподвижно, и пусть меня не трогают. И с места не сдвигают. Костя с Вовкой выпили не чокаясь, и тут в стене между камином и телевизором открылась совершенно незаметная дверь и к нам вышел представительный седовласый мужчина в махровом темно-синем халате. Его зачесанные назад волосы были мокрыми, видно от только вышел из ванной. Ростом он был чуть пониже Кости, грузного телосложения, но из-за бесспорного внешнего сходства не оставалось никаких сомнений - это Костин папа. Правда, черты его породистого лица портил хищный ястребиный нос.
      - Прошу прощения, что заставил ждать. Здравствуй, Володя. - Вова поднялся и пожал протянутую руку. - Как ты вырос, возмужал! Красавец! Давно я тебя не видел.
      - Почти три года, Николай Николаевич, - улыбнулся Вовка.
      - Да-а, время летит. Где сейчас работаешь?
      - В рекламном агентстве, компьютерное обеспечение.
      - Хорошо, молодец, - он потер ладони и посмотрел на меня. - Это, если не ошибаюсь, пострадавшая леди?
      - Да, - еле выговорила леди.
      - Как вас зовут? - он обошел стол и приблизился ко мне.
      - Лера. Валерия, - ответил за меня Вовка.
      - Превосходное, редкое имя. Давайте-ка мы с вами пройдем в смотровую, Валерия.
      Вовка собрался было с нами, но Николай Николаевич его остановил.
      - Вы ребята сидите, общайтесь, мы с Лерочкой сами управимся.