ГАЛИНА ПОЛЫНСКАЯ
      АГНИЙ
      Часть первая.
      Глава первая.
      - Говори!
      Эта "просьба" сопроводилась внушительной затрещиной. Я чувствовала, как из разбитой губы сочится кровь, но вытереть её не могла - мои руки были крепко связаны за спиной.
      - Говори, где он!
      Следующий удар был таким сильным, что я едва не упала на пол вместе со стулом, на котором сидела. Били меня уже часа два и все это время я пыталась уверить своих мучителей в том, что я не та, за кого они меня принимают и понятия не имею, чего от меня хотят. Разумеется, мне не верили.
      - Инга, - специалист по затрещинам присел передо мной на корточки и уставился на плоды трудов своих, - скажи, где Ворон, а? Ты же наверняка знаешь. Ну, скажи, куда он подался?
      Одним, пока ещё не до конца заплывшим глазом, я смотрела на молодого и довольно красивого парня со светлыми волосами и карими глазами. Именно он запихнул меня в машину, когда я возвращалась домой с работы. Второй, сидевший за рулем, стоял у окна и все время пил пиво. В "допросе" он не участвовал.
      - Я не Инга, - выдавила я, с трудом шевеля разбитыми губами, - я Лера. Лера Лимонова.
      Парень вздохнул, опустил голову, а потом, не меняя позы, резко ударил меня в челюсть. Перед глазами мгновенно вспыхнул небольшой взрыв, а в голове загудели колокола.
      - Может и впрямь не она? - подал голос парень у окна.
      - Как же, не она! - зло сказал светловолосый, поднимаясь и разминая ноги. - Ритка сразу же узнала эту курву! Вон, говорит, Воронова подстилка, только волосы перекрасила!
      - А что ж она с ним не сбежала? - о подоконник парень открыл очередную бутылку. - Чего по городу шаталась? Толян, что-то не клеится.
      - А я знаю?! - Толян свирепел с каждой минутой. - Мочит, сука! Ниче, по кругу пустим, разговорится!
      Он отвесил мне очередную затрещину и, не удержав порыва, заехал кулаком в солнечное сплетение. Пока я кашляла, плюясь кровью и пыталась восстановить дыхание, он успел выпить ещё бутылочку пивка. Находилась я за городом, на какой-то новорусской даче. Первоначальный страх, от которого тряслись и руки и ноги прошел, теперь мне было уже все равно, что со мной будет. Я точно знала, что живой отсюда не выйду.
      Дверь приоткрылась и в комнату вошел высокий худощавый господин в темно-зеленом костюме. Тщательно причесанные русые волосы и лицо с заурядными, но приятными чертами, на вид около сорока.
      - Здравствуйте, Владимир Михайлович, - ребята сразу же подтянулись и поставили бутылки на подоконник.
      Владимир Михайлович не ответил, он посмотрел на меня и его глаза сузились.
      - Совсем сдурели, - тихо сказал он, однако каждое слово было отчетливо слышно, - зачем сюда её притащили? Другого места не нашли?
      - Ну, мы это... подумали... - замялся Толян.
      - "Подумали"! - передразнил он. - Чем это интересно вы подумали?! Вы бы ещё домой ко мне её приволокли!
      - Так все равно же это... кончать будем.
      - Кончай со своими шлюхами! - разозлился Владимир Михайлович и его голос стал громче и резче.
      - Мы еще... это, - подал голос любитель пива, - подума... ну, в общем, может это не она?
      Тонкие ноздри Владимира Михайловича дрогнули, а в глазах появился стальной блеск, даже взгляд стал каким-то остро отточенным. Любитель пива съежился и сделался меньше ростом.
      - Что значит "не она"? - почти шепотом спросил Владимир Михайлович. Что значит "не она", сукины сыны?
      - Ритка сказала, что она! - пришел на помощь другу Толян. - Вон, говорит, Воронова подстилка!
      - Ритка сказала, да? - его шепот стал похож на шипение. - А ещё кто сказал?
      - Ну... это... никто, - Толян явно не знал, куда девать руки, да и самого себя под взглядом Владимира Михайловича.
      - Сама что говорит? - кивнул в мою сторону Владимир Михайлович.
      - Что Лера Лимонова.
      - Родственница писателя?
      Вопрос явно адресовался мне. Я отрицательно покачала головой, это все, на что меня хватило.
      - Какого писателя? - спросил любитель пива у Толяна.
      - Да есть один пидор, - решил блеснуть начитанностью Толян, но Владимир Михайлович оборвал его коротким взмахом руки.
      - Ритку позовите, - сказал он, и Толян реактивно помчался к дверям.
      Вернулся он минут через пять с невысокой крашеной блондинкой, причесанной под Мерелин Монро. Похожа она на неё была как коза на журавля, но, видимо, очень уж хотелось. На её мордочке алел ядовито-красный рот, и он был таким ярким и нелепым, что сразу же притягивал к себе внимание, и толком рассмотреть остальные черты просто не получалось. При виде меня её бесцветные глаза забегали, но она быстро вернула их в спокойное состояние.
      - У нас возникли сомнения, Рита, - сказал Владимир Михайлович, сомневаемся мы, понимаешь?
      - В чем? - у неё оказался высокий, резкий голос.
      - В том, что это Инга Леонтьева.
      - Она это! - блондинка потрогала пуговицу на своей лиловой блузке. Мне ли её не знать, хотя сейчас узнать её трудно! - Рита хихикнула. - Инга это, она у Ляльки Ворона увела, за это Лялька её кислотой облить хотела.
      - А вот девушка утверждает обратное, - мягко сказал Владимир Михайлович. - Говорит, что она Лера Лимонова.
      - Так она и Петром Сергеичем назваться может, - Рита заметно нервничала. - Вот Пашуня может подтвердить, что Инга это! Он её сам видел! Скажи, Пашуня, видел же?
      - Видел, - кивнул любитель пива. - Один раз и со спины.
      - Как раз таки Пашуня, - Владимир Михайлович сделал ударение на имени пивохлеба, - и сомневается. Что будем делать, Риточка? Вдруг у нас и впрямь недоразумение вышло? Что ж нам делать, Риточка? Извиниться перед девушкой и закопать её в лесочке, а?
      Риточка пошла красными пятнами от звуков этого мягкого голоса и, перескакивая с пятого на десятое, принялась уверять Владимира Михайловича в своей правоте. Он подошел ко мне почти вплотную, и в нос мне ударила волна какого-то дорогого и очень знакомого запаха.
      - М-да, - задумчиво сказал Владимир Михайлович, - теперь тут сам черт не разберет, перестарались вы, ребята. Когда Агния привезут?
      - Вот-вот должны, - быстро ответил Толян.
      - Ему девчонку и покажите, сразу все станет ясно.
      Он развернулся и направился к двери.
      - А щас её куда? - спросил Пашуня.
      - Ну, бросьте пока в подвал, - пожал плечами Владимир Михайлович, там видно будет. Пойдем, Ритуня, сделаешь мне массаж, что-то спина разболелась.
      Хихикая, Ритуня посеменила вслед за ним. Когда дверь закрылась, Толян смачно и длинно выругался.
      - Кажется, хреноту мы спороли, - согласился с ним Пашуня. - Сбила нас Ритка с панталыку. Надо было по фотке искать.
      - По какой?! - ядовито спросил Толян. - Думаешь, баба Ворона будет всем фотки свои раздаривать?! Одна Ритка её толком-то и знала!
      Толян отпустил длинный комплимент и Ритке и всей женской половине человечества.
      - Ладно, давай её в подвал, - сказал Пашуня, отделяясь от подоконника. - Развязал бы ты её.
      - Сам развязывай! - огрызнулся Толян, настроение у него было испорчено напрочь.
      Сопя и приседая на коротких ногах, Пашуня принялся за дело. Узлы были затянуты на совесть и ему пришлось повозиться.
      - Вставай, - буркнул он, когда я оказалась на свободе. Встать у меня не получилось, тогда Пашуня попытался меня приподнять, но ему не хватило сил.
      - Толян, помоги ...твою мать!
      Толян сгреб меня в охапку и рывком поставил на ноги. От боли в глазах потемнело и я закашлялась. Они выволокли меня из комнаты, потащили по коридору и вниз по лестнице.
      Глава вторая.
      Подвал оказался просторным помещением, заставленным большими коробками и деревянными ящиками. Толян и Пашуня бросили меня на бетонный пол и сразу же ушли. Связывать мне руки ноги они, видимо, посчитали лишним. Немного отлежавшись, я села, прислонившись спиной к одному из ящиков. Голова страшно болела и кружилась, от боли разламывалось все тело, а перед глазами плыли яркие огненные круги. Как бы обидно ни было для Толяна, Пашуни и Владимира Михайловича, я действительно была Лерой Лимоновой, и понятия не имела, кто такая Инга и друг её Ворон. Хотя я и не состояла в родственных связях с писателем Эдуардом Лимоновым, к литературе имела непосредственное отношение и работала в издательском доме "Тирей" помощницей главного редактора. Сегодня мне пришлось немного задержаться, выясняя отношения с не в меру разбушевавшимся автором. Вышла я из издательства раздерганная, голодная и злая. Чтобы сократить путь к метро, решила пройти дворами и внезапно рядом затормозила потрепанная серая иномарка, из неё выскочил Толян и не успела я опомниться, как он втолкнул меня в салон.
      Я провела рукой по разбитым, кровоточащим губам. Все лицо распухло, а глаза превратились в узкие щелочки, через них я и обозревала подвал. Кругом бетон и ни одного окна. Держась руками за ящик, я с огромным трудом поднялась на ноги. Голова немилосердно кружилась, сильно тошнило и было очень трудно и больно дышать. Я подождала, пока рассеется темнота перед глазами, потом медленно отправилась исследовать подвал. Исследовать особо было нечего. На всякий случай я подергала ручку единственной двери и, убедившись, что она заперта, села на прежнее место. Где-то в глубине души я удивлялась собственному спокойствию и безразличию, это был какой-то шок, парализовавший рассудок... За дверью послышалась возня и голоса, я приоткрыла глаза и увидела, что в подвал входят Толян, Пашуня и высокий парень с длинными до плеч черными волосами. Когда парень повернулся ко мне лицом, у меня приостановилось дыхание, а перед глазами, как искры, замелькали полотна Рафаэля и Микеланджело. Это был невероятно красивый, завораживающей неземной красотой человек с сиреневыми бархатными глазами. Непонятно почему, но, глядя в эти бездонные глаза необычного цвета, я почувствовала умиротворение, почти счастье, что было весьма нелепо в моем-то положении.
      - Агний, - икнул Толян, он был сильно пьян, а в руке держал полупустую бутылку пива, - глянь, это Инга Леонтьева? И-ик...
      Черноволосый парень и так на меня смотрел, и в его глазах мелькали смутные, потаенные синие огни. Его лицо было бесстрастным, но каким-то печальным, чуть ли не обреченным.
      - Нет, - наконец сказал он приятным голосом совершенно неповторимого тембра.
      - Что значит нет?! - завопил Толян так, будто не он с Пашуней притащили меня сюда, а этот парень. - Ты разуй гляделки! Посмотри получше! Ну?! Инга это?!
      Парень равнодушно посмотрел на Толяна, как на неодушевленный предмет.
      - Нет.
      - А кто это? - спросил Пашуня, хлопая маленькими глазками с белесыми ресницами.
      - Валерия Лимонова.
      Я удивилась так, что даже забыла про мучительную боль во всем теле.
      - Значит не Воронова подружка? - с глупым и растерянным видом уточнил Пашуня.
      - Нет.
      Толян снова выругался и собирался, было хватить бутылкой об пол, но во время вспомнил, в чьем подвале находится и ограничился тем, что ударил кулаком по деревянному ящику.
      - И что теперь делать? - судя по выражению лица Пашуни, в критической ситуации мозги ему отказывали напрочь. - Агний, делать чего будем? Виктор Михайлович натянет нас на...
      - Агний! - Толян бросил бутылку на ящик, подскочил к парню и схватил его за светло-бежевый свитер на груди. - Придумай, ё-моё, что-нибудь! Мы в дерьме по самые ноздри! Вытаскивай нас, Агний! - добавил он, чуть ли не с угрозой.
      Не меняя отстраненного выражения лица и равнодушного взгляда, Агний отцепил от себя руки Толяна, расправил свой свитер и вдруг улыбнулся такой холодной и жуткой улыбкой, что Толян невольно попятился. Не говоря ни слова, парень развернулся и не торопясь вышел из подвала.
      - Паскуда, - пробормотал Толян, когда дверь захлопнулась, - вот паскуда!
      Руки у него заметно тряслись, а на лбу выступил пот.
      - Не надо было с ним так, - вздохнул Пашуня, - теперь ни за что помогать не станет.
      - А когда это он нам помогал?! - взвился Толян. - Подумаешь, цаца! Ангел хренов!
      - Тихо! - лицо Пашуни стало землисто-серым. - Тихо!
      Толян и вправду заткнулся, но, к сожалению, ненадолго. Его неуемная энергия требовала бурной деятельности и затуманенный пивом взор обратился в мою сторону.
      - Лера Лимонова! - прошипел он, плюясь мелкими капельками слюны.
      - Что делать с ней будем? - тоже переключился Пашуня.
      - Шеф сказал, часа в четыре в лес вывезти.
      - Так поздно? Почему не сейчас? - должно быть Пашуня расстроился, что выспаться не удастся.
      - Не знаю! - рявкнул Толян. - Здесь сказал не мочить, вывезти в лес и там уж... - он взял недопитую бутылку, осушил её в два глотка и рыгнув, двинул на выход. Следом поплелся Пашуня.
      Я снова осталась в одиночестве. Перед глазами, как наваждение стояло прекрасное лицо с фиалковыми глазами... Я потерла виски непослушными пальцами и попробовала направить мысли в другое, более прозаичное русло. Судя по словам Толяна, здесь убивать меня не собирались, значит, шанс на спасение, хоть и ничтожно маленький, у меня все-таки оставался. Я посмотрела на часы, была почти полночь. Закрыв глаза, я попыталась отключиться, отдохнуть и собраться с силами. Но это не получилось из-за выматывающей тошноты и жуткой головной боли. Я чувствовала, как по щекам льются слезы, а в мозгах, как заноза, засела только одна мысль - почему именно я? Я услышала как открылась и снова закрылась дверь, но поднимать веки и смотреть на этих двух уродов, у меня не было ни сил, ни желания.
      - Лера.
      Мои глаза открылись моментально. В двух шагах от меня стоял парень со странным именем Агний, он был один.
      - Я помогу вам, - он протянул мне руку и помог подняться. - Пойдемте.
      Я даже не спросила куда и как, почему-то я чувствовала безграничное доверие к нему и душу заполняло тоже чувство умиротворения, которое я испытала, увидев Агния в первый раз. Он бесшумно подошел к двери, открыл её и выглянув наружу, кивнул мне. Мы вышли из подвала и замерли в тени лестницы. Борясь с приступами головокружения, я была вынуждена вцепиться в его руку и время от времени, упираться лбом в его плечо. Наконец Агний, видимо решил, что можно идти. Я приготовилась ползти наверх, но он покачал головой и повел меня под лестницу. Там была кромешная темнота и громоздились все те же коробки. Только каким-то чудом я ничего не зацепила и ни на что не наткнулась. В самом дальнем углу Агний остановился и я услышала, как звенят ключи в его руках. Открыв небольшую дверь, он кивнул мне и протянул руку. Взявшись за тонкие, сильные пальцы Агния, я вышла вслед за ним во двор. Ледяной ноябрьский ветер моментально пронзил меня насквозь. Вся моя верхняя одежда вместе с сумкой осталась в доме, на мне был только легкий черный свитер, джинсы и ботинки. Несколько секунд Агний стоял в тени дома и смотрел по сторонам. Все пространство до самого забора освещалось резким светом двух фонарей, больше похожих на прожекторы. Не выпуская моей ладони из своей руки, Агний медленно пошел вдоль стены дома, держась в тени, я плелась за ним, стараясь не очень громко стучать зубами от холода и боли. Остановились мы около крыльца напротив высоченных металлических ворот. Агний сделал мне знак оставаться на месте, а сам, не торопясь, направился к воротам. Каждую секунду я ожидала, что его кто-нибудь окликнет, но было тихо, только стучали от ветра черные ветки деревьев, да где-то вдалеке лаяла собака. Агний приоткрыл ворота и махнул мне рукой. Как только я сделала шаг на свет, оба фонаря внезапно погасли. Я не стала тратить время на размышления и понеслась к воротам с неизвестно откуда взявшимися силами. Как только я оказалась за забором, свет вспыхнул снова. Держа меня за руку, Агний быстро пошел по проселочной дороге, петлявшей среди деревьев. Спотыкаясь и то и дело норовя упасть, я почти бежала за ним.
      Вскоре мы вышли на шоссе.
      - Всего доброго, - тихо сказал Агний.
      Я собиралась поблагодарить его, но он быстро и бесшумно исчез в темноте.
      Глава третья.
      Я перешла через дорогу и спряталась в тени деревьев. Погони за мной пока не наблюдалось, но я каждую минуту ожидала, что на дорогу выскочат матерящиеся Толян с Пашуней. Дорога внезапно осветилась рассеянным светом фар едущей машины. Я выскочила из своего укрытия и замахала руками. Белый "Москвич" резко затормозил, я бросилась к передней двери и рывком её открыла. За рулем сидел немолодой мужчина в спортивном костюме и с испуганным изумлением смотрел на меня.
      - Подвезите к городу, - едва шевеля губами попросила я.
      - Садись, садись скорее, - он убрал с переднего сидения газеты. Господи, дочка, кто ж тебя так...
      Я упала на сидение и захлопнула дверь.
      - Давай в больницу тебя отвезу, - сказал мужчина, увеличивая скорость машины.
      - Нет, не надо.
      - Что ж стряслось, дочка? - одной рукой он вытряхнул из пачки Яву и закурил.
      - Да, вот, - неопределенно ответила я.
      - Открой бардачок, там салфетки есть, - он вытащил откуда-то из-под моих ног пластиковую бутылку с водой. - На, возьми.
      - Спасибо, - сделав несколько глотков из бутылки, я смочила салфетку и, глядя в зеркальце, принялась осторожно стирать с лица запекшуюся кровь. Выглядела я не просто ужасно, выглядела я чудовищно.
      - Креста на негодяях нет, - пробормотал водитель, стряхивая пепел прямо на пол. - За что ж тебя так?
      - Да ни за что! - в сердцах ответила я, выбрасывая в окно использованную салфетку и смачивая другую. - Перепутали с другим человеком!
      - Боже ж мой! - воскликнул мужчина и прикурил вторую сигарету.
      - Можно и мне?
      - Конечно, конечно, - он протянул мне пачку и коробок спичек. Я прикурила, резкий дым ворвался в легкие и я зашлась надсадным кашлем. Острая боль пронзила правый бок и я подумала, что у меня, должно быть, сломано ребро. Откашлявшись и выпив ещё воды, я стала курить маленькими, короткими затяжками.
      - Скажите, - выдавила я, наконец восстановив дыхание, - что это за дорога?
      - Ленинградское шоссе.
      - Трасса Е-95, - пробормотала я, вспомнив песню Кинчева.
      - Она самая. Давай все же в больницу отвезу, а?
      - Нет, не надо.
      - А куда?
      - Знаете метро "Водный стадион"?
      - Конечно, туда отвезти?
      - Да.
      - Живешь там?
      - Да, - соврала я.
      Согретая включенной на всю катушку печкой, я погрузилась в подобие вязкой дремы и очнулась только тогда, когда мы подъезжали к Водному стадиону.
      - Куда здесь?
      Я объяснила дорогу, назвала улицу, но не стала говорить номер дома, наоборот, попросила остановить гораздо раньше, чем требовалось.
      - Ну, счастливо тебе, дочка, - сказал мой безымянный водитель.
      - И вам того же, - я выбралась из машины и зашла в первый попавшийся подъезд. На счастье там никого не было. Когда машина уехала, я вышла на улицу и обняв саму себя за плечи, чтобы хоть немного согреться, быстро, как могла побежала к нужному мне дому. Время было поздним, горело от силы три окна, включая и Вовкино. Володя Колосков был моим старинным другом, можно сказать братом, знакомы мы были больше десяти лет, именно к нему я и приехала. Отдыхая на каждой ступеньке, я вскарабкалась на третий этаж и переведя дух, позвонила в дверь. Долго не открывали, я позвонила ещё и ещё раз. Вовка наверняка был не один, но мне в тот момент не было мучительно стыдно за свое вторжение в личную жизнь Колоскова. Наконец за дверью послышались шаги и недовольный Вовкин голос спросил:
      - Кто там?
      - Вова, это я, Лера.
      Загремели замки, дверь приоткрылась и показалась всклокоченная голова.
      - Ле... - начал он и увидел мое лицо. На симпатичной Вовкиной физиономии отразилась небывалая гамма чувств.
      - Можно войти?! - я держалась за дверной косяк, едва не падая на пол. Володька вышел из состояния ступора, подставил мне свое плечо, обнял за талию и втащил в коридор, потом поднял на руки, отнес в зал и усадил на диван.
      - Лерик, я сейчас, - сказал он, продолжая смотреть на меня с такой растерянностью, будто не верил в то, что это я. Потом он вышел и закрыл за собой дверь. Вскоре из спальни раздался его голос:
      - Наташ, ты извини, так получилось, ко мне сейчас мама... с папой приехали, так что это...
      Что ему ответила Наташа я расслышала, но минут через пять разъяренно хлопнула входная дверь. Вернулся Вовка, он на ходу застегивал мастерку, надетую на голое тело.
      - Бог мой, Лера, что случилось? - он присел передо мной на корточки и взял меня за руки.
      - Какие-то уроды перепутали меня с какой-то Ингой и вот - результат, как говориться на лице.
      В тепле, в квартире Вовки я почувствовала себя, наконец-то в безопасности и если бы не дергающая боль, можно было бы подумать, что все это мне приснилось. Вовка с ужасом и сочувствием смотрел на меня, потом опомнился и бросился к телефону.
      - Куда это ты?
      - В скорую.
      - Стой, не надо.
      - Почему?
      - Потому что меня не отпустили, я сбежала и теперь меня будут искать. Боюсь, что в больнице меня найдут быстро. Я поэтому и домой не поехала.
      Володя бросил трубку на рычаг. На скулах у него ходили желваки, а синие глаза стали почти серыми - он был в бешенстве.
      - Найду скотов, голыми руками передушу! - сквозь зубы процедил он.
      - У тебя есть водка?
      - Есть коньяк.
      - Водка тоже нужна.
      - Сейчас сбегаю. Коньяк тебе налить?
      Я кивнула. Володя принес из спальни сервировочный столик на колесиках, на нем стояли полбутылки коньяка и тарелки с почти нетронутой закуской. Пока он ходил за водкой, я выпила три рюмки и съела пару ломтиков красной рыбы. От выпитого боль притупилась, а тошнота и головокружение усилились. Я закурила и услышала, как открывается входная дверь. Вошел Вова с бутылкой водки.
      - Как ты, Лер?
      - Обалденно. Мне бы теплой воды и полотенце, до ванны боюсь не доползу.
      - Сиди не двигайся, я сейчас все сделаю, - он сбросил с ног ботинки, швырнул на кресло куртку. Потом принес свой теплый спортивный костюм, снял с моих ног обувь и помог переодеться. Растревоженная боль усилилась и мне пришлось выпить еще. Сдвинув в сторону тарелки, Володя поставил на столик кастрюлю с теплой водой и протянул мне чистое полотенце.
      - И зеркало, - вздохнула я. Не было никакого желания снова смотреть на себя, но пришлось. Смывая теплой водой свежезапекшуюся кровь и протирая водкой ссадины, я подумала, что, скорее всего никогда уже не буду выглядеть так как раньше. Накопившиеся страх, отчаяние и боль прорвались наружу и я разревелась в родных и добрых объятиях Вовки.
      Глава четвертая .
      Проснувшись утром, я поняла, что без врача все-таки не обойтись, вдобавок ко всему подскочила температура, и чувствовала я себя так, что умереть было бы самым лучшим и простецким выходом. Вовка позвонил на работу, просимулировал страшный внезапный грипп и остался ухаживать за мной.
      - Вов, - проскрипела я пребывая в полубессознательном состоянии, может у тебя есть знакомый врач, который не стал бы про меня никому рассказывать?
      Вовка глубоко задумался.
      - Отец Кости Калугина! - осенило его. - И что ж я дурак вчера об этом не подумал?!
      - Кто такой Костя Калугин?
      - Институтский приятель, ты его не знаешь, он проучился у нас первый курс, потом перешел в медицинский, - Вова бросился к телефону. До Кости он дозвонился и, ничего толком не объясняя, попросил его приехать. Часа через полтора Костя прибыл. Он оказался высоким молодым человеком с холодным породистым лицом и ледяными глазами. Его русые вьющиеся волосы были аккуратно подстрижены и зачесаны назад, а под длинным темно-синим пальто оказался белый свитер с эмблемой Ив Сен Лорана и черные джинсы, на ногах немыслимо сверкающие туфли. Обаяния и очарования у Кости Калугина было не больше чем у скальпеля, и я очень усомнилась в его способности быть чьим-то приятелем. Он посмотрел на тело, возлежавшее на диване под пледом и повернулся к Вове.
      - Когда её так?
      - Вчера, - в руке Вова держал нож и морковку, он варил мне суп, какие-то ублюдки-отморозки. Она сбежала от них, теперь опасается что будут искать, вот я к тебе и обратился.
      - Угу, - Костя присел на край дивана, отбросил плед и без всяких вопросов расстегнул молнию мастерки. Я собралась было возмутиться, но у меня не было сил. Прохладные пальцы прошлись по моим ребрам и по всему покрытому лилово-черными синяками и кровоподтеками телу. От Кости пахло тонким и свежим запахом со вкусом подобранной туалетной воды. Осмотрев также и мою многострадальную голову, Костя накрыл меня пледом и повернулся к Вове, все ещё стоявшему в дверном проеме с ножом и морковкой.
      - Все кости целы, но есть сильные ушибы, нос сломан, челюсть выбита, сотрясение мозга. Однозначно. Температуру мерили?
      - Тридцать восемь и четыре.
      - Угу, - Костя вышел в коридор, извлек из кармана пальто мобильник и, вернувшись в комнату, сел в кресло. Набрав номер, он сказал: - Папа? Ты сегодня у себя принимаешь или в клинике? У себя? Пап, тут такое дело, подругу Володи Колоскова, помнишь Колоскова? Ну, да, он самый, так вот его подругу вчера сильно избили, посмотришь? Да, я на машине. Ну... - он посмотрел на часы, - со скидкой на пробки, минут через сорок. Ага, едем.
      Он отключил телефон и поднялся из кресла.
      - Володь, собирайтесь, я вас в машине жду.
      - Пять минут! - Вовка бросил нож с морковкой на столик и вытащив из шкафа толстый свитер, осторожно надел его на меня, зашнуровал на моих ногах ботинки, оделся сам и, закутав меня в свой необъятный пуховик, на руках вынес на улицу. У подъезда стояла роскошная темно-синяя "Вольво". Володя устроил меня на заднем сидении, а сам сел впереди. Включив обогрев, Костя приоткрыл окно и они оба закурили. Не в силах держать себя в вертикальном положении, я сделала из пуховика подушку и прилегла. Мы выехали со двора, и Костя включил тихую классическую музыку. Вовка вполголоса делился с ним своим мнением насчет "козлодоев, избивших Леру" и планами на ближайшее будущее вышеупомянутых козлодоев.
      - Ничего ты не сделаешь, Володя, - спокойно сказал Костя, - найти их будет очень трудно, может даже и невозможно. По закону посадить вряд ли получится, откупятся или же с Лерой что-нибудь сделают, а самому бригаду нанимать, сам знаешь, что это такое.
      - Так что же, пусть все так и остается? Они же изуродовали Лерку ни за что ни про что!
      Костя промолчал. Я тоже ничего не говорила, понимая, что он прав. От осознания этой правоты, от полного бессилия перед ублюдками, уверенными в своей безнаказанности, меня затрясло и залихорадило ещё больше, но не от температуры, а от злости, граничащей с ненавистью - с абсолютно незнакомым и несвойственным мне чувством.
      Проживал Костя Калугин в большом сталинском доме. В вестибюле дежурил охранник. Володя на руках внес меня в лифт, и мы поднялись на четвертый этаж. На металлической двери с домофоном была привинчена табличка: "Калугин Николай Николаевич" и больше ничего, никакого номера квартиры. Костя открыл дверь своим ключом и мы вошли в огромный холл с кожаным диваном и креслами.
      - Папа! - негромко крикнул Костя.
      - Да! - раздался откуда-то голос, - проходите в зал, я сейчас!
      Володя разулся и пошел вслед за Костей, держа меня на руках. В зале мне сразу же бросился в глаза камин в полстены, потом уже я увидела висящий на стене плоский черный экран домашнего кинотеатра и резные напольные часы под потолок. Зал был освещен неизвестно откуда берущимся лиловым сиянием. На темно-красном диване лежало штук пять пультов дистанционного управления, Костя взял один из них, пощелкал кнопками и потолок вспыхнул нормальным верхним светом.
      - Располагайтесь, - кивнул Костя, - я сейчас.
      Он был без обуви, но все ещё в пальто. Пока он куда-то ходил, Володя присел на диван, а меня устроил у себя на коленях.
      - Лер, ты как? - он обеспокоено посмотрел на мое, с позволения сказать лицо, покрытое испариной. Мне оставалось только пожать плечами.
      Вернулся Костя, он был без пальто, а в руках держал поднос с бутылкой "Реми Мартен", бокалами, пепельницей, пачкой сигарет и тарелочкой с нарезанным лимоном. Поставив все это на прозрачный стол около дивана, он спросил, хотим ли мы есть. Мы оба отказались, я - по причине мешающей жить тошноты, а Володя, вероятно, из солидарности. Костя снова пощелкал кнопками на пульте, и я услышала, как едва слышно зашелестела вентиляция, после этого он закурил, а я попросила Вовку снять ботинки с моих ног и посадить мой полутруп на диван, ибо на его коленях мне было жестко и неудобно. Вовка оперативно выполнил эту просьбу, отнес мои видавшие виды говнодавы в коридор, а Костя тем временем налил коньяк в две рюмки.
      - Вам нельзя при сотрясении, - предупредил он мой вопрос. - Какой сок хотите?
      Я отказалась, мне действительно ничего больше в этой жизни не хотелось, кроме того, чтобы сидеть неподвижно, и пусть меня не трогают. И с места не сдвигают. Костя с Вовкой выпили не чокаясь, и тут в стене между камином и телевизором открылась совершенно незаметная дверь и к нам вышел представительный седовласый мужчина в махровом темно-синем халате. Его зачесанные назад волосы были мокрыми, видно от только вышел из ванной. Ростом он был чуть пониже Кости, грузного телосложения, но из-за бесспорного внешнего сходства не оставалось никаких сомнений - это Костин папа. Правда, черты его породистого лица портил хищный ястребиный нос.
      - Прошу прощения, что заставил ждать. Здравствуй, Володя. - Вова поднялся и пожал протянутую руку. - Как ты вырос, возмужал! Красавец! Давно я тебя не видел.
      - Почти три года, Николай Николаевич, - улыбнулся Вовка.
      - Да-а, время летит. Где сейчас работаешь?
      - В рекламном агентстве, компьютерное обеспечение.
      - Хорошо, молодец, - он потер ладони и посмотрел на меня. - Это, если не ошибаюсь, пострадавшая леди?
      - Да, - еле выговорила леди.
      - Как вас зовут? - он обошел стол и приблизился ко мне.
      - Лера. Валерия, - ответил за меня Вовка.
      - Превосходное, редкое имя. Давайте-ка мы с вами пройдем в смотровую, Валерия.
      Вовка собрался было с нами, но Николай Николаевич его остановил.
      - Вы ребята сидите, общайтесь, мы с Лерочкой сами управимся.
      Я сползла с дивана и шатаясь, как вдребезги пьяная, пошла вслед за Николай Николаевичем.
      Шли мы по коридорам так долго, что мне стало казаться, будто в этой квартире не менее семидесяти комнат. Наконец, хозяин апартаментов остановился у темной дубовой двери с золотистой ручкой. Открыв её, он пропустил меня вперед, и я оказалась в самом настоящем медицинском кабинете.
      - Проходите, Лерочка, раздевайтесь и на кушетку, - он вышел в сообщавшуюся с кабинетом комнату.
      Когда я разделась, Николай Николаевич вернулся, одет он был в белый халат.
      - Ложитесь, Лерочка.
      Кряхтя и постанывая я улеглась на кушетку. Было полное ощущение, что я нахожусь в больнице, но никак не в квартире. Николай Николаевич осматривал меня долго и тщательно, особенно много времени он потратил на мое лицо. Закончив осмотр, он встал, подошел к раковине и начал мыть руки.
      - Можете одеваться. Скажу вам сразу, Лерочка, дела обстоят не очень хорошо. У вас сломан нос в двух местах, выбита челюсть, но это легко поправимо. Хуже то, что у вас повреждены лицевые косточки, нужна операция. Кроме того, у вас серьезные ушибы и сотрясение мозга. Поразительно, что вы при всем этом ещё и сносно двигаетесь. - Он вытер руки висевшим на стене полотенцем. - Я могу порекомендовать вам хорошего специалиста.
      - А вы сами можете привести меня в человеческий вид? - я застегнула мастерку и без сил прислонилась к выкрашенной белой краской стене.
      - К сожалению, мои услуги дорого стоят.
      - Сколько?
      - По самым минимальным расценкам - шесть тысяч долларов.
      - А сколько за пластическую операцию? Что бы до неузнаваемости? Новое лицо?
      - Восемь.
      - Здесь, у вас или в клинике?
      - По желанию. Здесь у меня есть все необходимое.
      - Я согласна.
      - Вы располагаете такой суммой?
      - Вам деньги вперед?
      - Ну, что вы, Лерочка, достаточно аванса, остальное после операции.
      - Каков аванс?
      - Три тысячи.
      - Я согласна.
      - Договорились.
      Мы вернулись в зал. Из невидимых динамиков лилась приятная чистейшая музыка, Костя с Вовкой приканчивали бутылку "Реми" и вспоминали о чем-то своем. Увидев меня с Николай Николаичем, Вовка вскочил с дивана.
      - Ну что? - спросил он. Его глаза блестели, на щеках горел румянец, на лице же Кости не было заметно ни малейших признаков опьянения.
      - Николай Николаевич любезно согласился привести меня в божеский вид, - ответила я, падая на диван. - Простите, Костя, можно телефон?
      Глава пятая
      Я позвонила своему бывшему супругу, в прошлом блестящему юристу Дене, ныне вице-президенту филиала Внешторгбанка Денису Васильевичу Виноградову. Звонила я на мобильный, минуя всех секретарш.
      - Я слушаю, - раздался Денин голос.
      - Денис, привет, это Лера.
      - Лерочка! - обрадовался он. - Куда ты пропала?
      - Потом расскажу, - у нас сохранились превосходные отношения, быть может потому, что я никогда не донимала его по пустякам и старалась звонить только в самых крайних случаях.
      - У тебя какой-тот странный голос, я едва тебя узнал, что случилось?
      - Денис, мне срочно нужны деньги.
      - Сколько?
      - Десять тысяч.
      - Чего?
      - Долларов.
      Возникла пауза.
      - Лера, это большие деньги.
      - Одолжи под продажу моей квартиры, выручи.
      - Лера, что случилось?
      - Я попала в катастрофу, нужна пластическая операция.
      - Господи! Когда?!
      - Вчера. Денис, ты одолжишь мне денег? Под божеские проценты?
      - Какие проценты, о чем ты?! Тебе наличными?
      Я закрыла трубку рукой и спросила у Николая Николаевича.
      - На счет, - ответил он и записав на листке номер, название банка, протянул мне.
      - Переведи на счет сначала три тысячи, - я продиктовала Денису номер, - а в конце месяца пять. Две мне нужно наличными.
      - Когда?
      - А когда сможешь? Мне бы желательно быстрее.
      - Завтра утром, с открытием банка сделаю, а наличные тебе куда подвезти?
      - Ты помнишь Володю Колоскова?
      - Твоего верного Санчо Пансо? Конечно помню.
      - К обеду он подъедет к тебе в банк, ему и отдай, ладно?
      - Конечно, Лерочка, а где ты? В какой больнице?
      - Не важно. Денис, у меня к тебе огромная просьба, если тебя кто-нибудь, хоть кто-то обо мне спросит, поинтересуется, давно ли ты меня видел, слышал, говори, что после развода мы не общаемся и ты понятия не имеешь, где я, договорились?
      - Договорились, - его голос прозвучал немного растерянно. - Лер...
      - Я тебе потом все объясню. Лады?
      - Лады.
      Я нажала кнопку отбоя и положила телефон на диван. Этот разговор стоил мне последних физических и моральных сил. Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Темнота немедленно закрутилась бешеным волчком и мне пришлось опять выпрямиться и раскрыть горящие веки.
      - Володя, Лера остается у нас, - сказал Николай Николаевич, - если хочешь, останься переночевать.
      - Нет, спасибо, я домой поеду. Лер, тебе привезти твои вещи?
      - Да... - начала было я, но во время опомнилась. - Нет! Не вздумай ходить ко мне домой!
      - Я понял...
      - Не беспокойся, Володя, у Леры будет все необходимое, - сказал Николай Николаевич, - а сейчас ей надо отдыхать.
      Я продиктовала Вовке адрес банка Дениса, попрощалась с ним и почувствовала, что сейчас меня начнет рвать.
      - У-у-у, - выдавила я сквозь сжатые зубы.
      Костя подхватил меня под белы рученьки и через дверь в стене доставил в отделанную черным кафелем уборную. Меня долго и безудержно рвало в сверкающий "золотой" унитаз, а Костя деликатно стоял за дверью. Когда желудочная экзекуция закончилась, я, трясущейся рукой оторвала кусок бумажного полотенца, висевшего рядом и осторожно вытерла распухшие губы. Доползти до раковины мне удалось ценою невероятных усилий. Стараясь не смотреть на себя в зеркало, я прополоскала рот и осторожно сполоснула лицо. Держась за черные стены с едва заметными зеленоватыми прожилками, я добрела до двери и выпала из ванной прямо в Костины объятия. Он молча взял меня на руки и понес через зал по коридору. Что было дальше я уже не помнила.
      Проснулась я от неприятного ощущения, что на меня кто-то пристально смотрит. Открыв глаза, я увидела, что поблизости никого нет, а я лежу на кровати в небольшой, но очень уютной комнате в светло-бежевых и белых тонах. Сквозь светлые портьеры лился утренний свет, чувствовала я себя значительно лучше, но очень уж хотелось пить и в туалет. Отогнув край невесомого шелкового одеяла, я обнаружила, что на мне надета бледно-желтая пижама, такого же цвета халат висел рядом на спинке стула. Поднималась и садилась я как в замедленной киносъемке, но все же я это сделала. Вот только на халат сил уже не осталось и я, как была в пижаме и босиком, поползла к дверям. Где я находилась и где располагалась уборная я не имела ни малейшего понятия, поэтому шла наугад. Конечно, "шла" было сильно сказано, я перемещалась, держась обеими руками за стену и переводя дух через каждые полтора шага. Наконец я услышала голоса. В проеме кухонной двери стоял Костя, одетый в серый аддидасовский костюм и какая-то пожилая женщина. Увидев бледно-желтый призрак, Костя сказал:
      - Привет, Лера, я как раз говорил Варваре Сергеевне, что у нас появился новый жилец.
      Варвара Сергеевна обернулась и увидев меня всплеснула руками и сказала:
      - Господи! Кто ж тебя так, девонька?!
      Люди будто сговорились задавать мне один и тот же бестактный вопрос.
      - Лера, Варвара Сергеевна наша домработница и папина ассистентка.
      Я что-то невнятно пробормотала и спросила насчет туалета. Причитая и охая, Варвара Сергеевна проводила меня в нужном направлении и доставила обратно в комнату. Там, у окна стоял Костя.
      - Лера, - сказал он, подходя к противоположной кровати стене, - вам не обязательно ходить так далеко, здесь все есть, - он открыл незаметную дверь и моему взору предстала большая ванная комната с зеркалом во всю стену. Я подумала, что у хозяев этой квартиры прямо таки страсть к незаметным дверям. Пока Варвара Сергеевна укладывала меня в кровать, Костя сходил за отцом.
      - Ну-с, как наши дела? - на Николае Николаевиче был почти такой же костюм, как и на сыне.
      - Так себе, - честно призналась я, - но говорить стало не так больно.
      - Это хорошо, - он ощупал мою челюсть, - очень хорошо... Я тебе её вчера вправил.
      - Когда? - удивилась я.
      - Когда вы, леди, в обморок упали, - улыбнулся он. Все это время Варвара Сергеевна смотрела на меня и качала головой с аккуратной почти седой прической.
      - Что ж за христопродавцы-то а?! - наконец не выдержала она.
      - Христопродавцев у нас хватает, - Николай Николаевич поднял рукав пижамы на моей правой руке и на сгибе локтя я увидела три следа от укола. Варвара Сергеевна, в кабинете на столе лоток, принесите его, пожалуйста.
      - Пойду кофе сварю, - сказал молча стоявший у дверей Костя.
      - Мне без сахара, - как-то машинально сказал Николай Николаевич, оттягивая нижние веки моих глаз и что-то там рассматривая. Варвара Сергеевна принесла лоток на котором лежали одноразовые шприцы и ампулы. Я закрыла глаза и отвернулась - не выношу этого зрелища. К счастью я почти ничего не почувствовала.
      - Папа, - в приоткрывшуюся дверь заглянул Костя, - там Володя приехал.
      - Зови его сюда, - Николай Николаевич опустил рукав пижамы и накрыл меня одеялом до самого подбородка. Вошел Вовка с большим целлофановым пакетом в руках.
      - Здравствуйте, Николай Николаевич, - сказал он, глядя на меня.
      - Здравствуй, Володя, - он поднялся со стула на котором сидел, - вы поговорите пока, только недолго, Лерочке нельзя переутомляться. Пять минут.
      - Да, конечно.
      Из комнаты все вышли, Вовка поставил пакет на стол, а сам присел на стул рядом.
      - Как ты, Лер?
      - Лучше чем вчера. Ты в банке был?
      - Да, - он вытащил из пакета большой пухлый коричневый конверт, - это деньги, две тысячи, три Денис перевел на счет сегодня утром.
      - Замечательно.
      - А там ещё фрукты всякие, это он купил ещё до моего приезда... Хороший у тебя муж. Да, на работу тебе позвонил, сказал, что ты заболела, тебе привет передавали и пожелали поскорее выздоравливать
      - Спасибо. Володь, мне надо чтобы ты ещё кое-что для меня сделал.
      - Все что угодно.
      - Мне нужен пистолет и еще, найди мне высококлассного специалиста, который смог бы меня в кратчайшие сроки научить драться и владеть оружием.
      Володя пристально смотрел на меня, слегка прищурив глаза.
      - Лерка, ты что задумала? Ты что, решила сама с ними поквитаться? Одна?!
      Я кивнула, но не стала говорить Володе, что решила не только поквитаться. Я собиралась совершить похищение. Грубо говоря, я собиралась выкрасть Агния у Владимира Михайловича и его цепных барбосов.
      Глава шестая.
      До операции оставалось меньше недели. Мои сотрясенные мозги пришли в норму, вот только лицо по-прежнему было далеко от божьего замысла. Вовка приезжал почти каждый день и каждый раз пытался отговорить меня от безумных, по его мнению, планов. Я отмалчивалась, не посвящая его в то, что с утра до ночи только тем и занимаюсь, что эти планы вынашиваю и разрабатываю.
      Я сидела в "своей" комнате за столом и рассматривала принесенные мне Николаем Николаевичем каталоги, на глянцевых страницах которых, вместо одежды были губы, носы, подбородки... У меня никак не получалось что-нибудь выбрать, как-то не складывались отдельные части в целое лицо и я уже начала постепенно злиться, когда в дверь постучали, и вошел Костя.
      - Привет, - сказал он, - не помешал?
      - Нет, что ты, заходи, - я захлопнула каталог и отложила от себя подальше. Костя присел на низкую банкетку у стены. На нем были светлые брюки и пестрая рубашка. Я посмотрела на него и в который раз отметила про себя, что не получается представить Костю в постели с женщиной. "Наверное, это все равно, что спать со статуей или со Снежным королем", - подумала я.
      - Скоро операция, - сказал он. - Волнуешься?
      - Так, - неопределенно пожала я плечами. - Никак лицо себе выбрать не могу.
      - Давай вместе попробуем.
      Я покосилась на каталоги.
      - Нет, сделаем по-другому, - сказал он, проследив мой взгляд. - Я сейчас.
      Он вышел и вскоре вернулся с ноутбуком. Поставив его на стол, Костя открыл экран и защелкал кнопками. Я присела на стул рядом.
      - Я заранее ввел сюда твои данные.
      - Какие именно?
      - Особенности и строение черепа.
      На экране показалась моя голова, вернее её контуры... без лица. Стало как-то не по себе.
      - С чего начнем?
      - С носа, - немедленно ответила я.
      - Хорошо.
      Часа через три наших совместных усилий, с экрана смотрело мое будущее лицо. И оно мне нравилось. Очень. Войдя во вкус, Костя подобрал ещё и возможный вариант прически. Мои темно-русые волосы он осветлил до цвета шампанского и я с удивлением уставилась на прекрасную незнакомку на экране. Внезапно мне стало страшно.
      - Это не я, - покачала я головой, отодвигаясь от стола. - Это не я!
      - Ты, - он увеличил изображение и зеленоглазое чудо уставилось на меня в упор. - Это ты и твоя новая жизнь.
      - Боюсь, - честно призналась я. - А вдруг не получится, и я навсегда останусь уродом?
      - Ты можешь быть совершенно спокойна, в пластической хирургии отец специалист высочайшего класса.
      "Еще бы, - подумала я, - восемь тысяч!"
      - Все будет хорошо, - сказал Костя, взял меня за руки и тут я, пожалуй, впервые, увидела, как он улыбается. У него оказалась красивая улыбка и мраморное лицо наконец-то стало похоже на живое.
      В день операции приехал Вовка с цветами. Он так волновался, что Костя был вынужден налить ему водки. Я же напротив была совершенно спокойна. Утром, днем и вечером я смотрела на лицо на экране, постепенно привыкая к нему. И привыкла.
      Вовка остался волноваться в одиночестве - Костя и Варвара Сергеевна ассистировали Николаю Николаевичу. Меня переодели в короткую белую рубашку и разовые тапочки. Из кабинета мы вошли в самую настоящую операционную. Забираясь на стол, я все же ощутила неприятную холодную дрожь. Пока Николай Николаевич готовился к операции, Костя сделал мне в вену укол и глядя поверх маски, наполовину закрывавшей лицо, тихо сказал:
      - Не волнуйся, все будет хорошо. Считай вслух до десяти.
      - Раз, два, три... - сказала я и куда-то провалилась.
      Сознание возвращалось медленно, я будто поднималась откуда-то из глубины.
      - Лера, - послышался голос Кости.
      - М-м-м... - подала я признак жизни.
      - Просыпайся, - сказал голос Николая Николаевича, - все позади.
      Я приоткрыла глаза, комната завертелась и меня стошнило. Своего тела я не ощущала совсем, а голова казалась раза в три больше. С чувством безграничного облегчения я мысленно повторила слова Николая Николаевича все позади. Как же я ошибалась! Саму операцию я не чувствовала, будучи под наркозом, а вот все прелести послеоперационного кошмара мне пришлось испытать в полной мере. Николай Николаевич поработал не только с моим лицом, но и с телом. Под тугими бинтами все страшно болело, чесалось, зудело и я доходила до исступления от невозможности что-либо с этим поделать. Невозможно было стоять, сидеть, лежать, ходить и я миллион раз задала себе вопрос - как же женщины добровольно идут на такое без особой необходимости?!
      Наконец настал день, когда с меня должны были снять бинты. С замиранием сердца ждала я этого события. Мне казалось, что осточертевшие тряпки падают так мучительно медленно... Наконец я оказалась на свободе.
      - Ну что ж, - сказал Николай Николаевич, внимательно осматривая меня со всех сторон, - превосходно... превосходно...
      - Можно мне в зеркало посмотреть? - голос у меня дрогнул, и я кашлянула, чтобы скрыть волнение.
      - Конечно, - он подвел меня к большому зеркалу, висящему на стене в кабинете, и я едва не разрыдалась в голос, увидев себя. Я вся была в ужасных багровых рубцах.
      - И это вы называете превосходно?! - слезы все-таки брызнули из глаз.
      - Успокойтесь, Лерочка, - улыбнулся Николай Николаевич, - все это быстро заживет и исчезнет. Конечно, останутся шрамы, но я их зашлифую и вы сами не поверите, что вам когда-то делали операцию.
      - Хотелось бы верить, - пробормотала я, надевая тонкую рубашку. Если бы избившие меня сволочи знали, через что мне пришлось пройти, и как я их возненавидела, они, наверное, улетели бы жить на другую планету, ведь женщина, которой двигает ненависть, гораздо страшнее и изобретательнее мужчины.
      Глава седьмая.
      Николай Николаевич оказался прав. После довольно неприятной процедуры шлифовки, я наконец-то получила возможность созерцать себя в зеркале с любопытством и без ужаса. При росте сто семьдесят пять, я всегда имела хорошую спортивную фигуру - результат долгого занятия плаванием, но при сидячей редакторской работе и отвращении к диетам, конечно появилось кое-что лишнее. Это лишнее осталось в прошлом. Я разглядывала длинноногую красотку с тонкой талией, идеальными бедрами и грудью, тонкий правильный нос, классически надломленные брови, огромные зеленые глаза, прекрасно вылепленные скулы, подбородок и мягкие волны волос цвета шампанского, струящиеся ниже лопаток.
      - Ну, что скажешь? - с гордостью за свое творение спросил Николай Николаевич.
      - Поразительно! - только и могла выдохнуть я. - Поразительно!
      - Пойдем, Венера, покажу тебя восторженной публике.
      Я надела телесного цвета бикини и пошла вслед за ним в зал, где на диване сидели Вовка, Костя и Варвара Сергеевна. Увидев меня, Вовка вытаращил глаза и немного приоткрыл рот, Варвара Сергеевна снова всплеснула руками с возгласом: "Господи!", а у Кости был взгляд скульптора на только что законченную статую.
      - Лерка, я бы тебя ни за что не узнал! - сказал Володя, обретя дар речи. - Фантастика!
      - Это-то мне и надо, - улыбнулась я. - Что с моей квартирой?
      - Денис продал по доверенности, как ты и просила, со всей обстановкой. Твои вещи у меня. На свое имя я снял тебе однокомнатную на Таганке.
      - Замечательно. А что насчет тренера?
      Вовка замялся.
      - С этим ничего не вышло, - вздохнул он. - Я не нашел такого человека.
      - Или не хотел искать?
      - Лера, ну подумай сама, во что ты собираешься ввязаться! - он посмотрел на Костю и Николая Николаевича, словно искал у них поддержки.
      - А что плохого в том, что я хочу научиться владеть своим телом, чтобы при случае уметь за себя постоять? Что в этом такого ужасного?
      - Действительно, - кивнул Николай Николаевич, не подозревавший о моих истинных планах и намерениях, - Вот, например, Костя может потренировать Лерочку, все-таки он десять лет занимался боевыми искусствами.
      - Да, вот о Косте я как-то не подумал, - проворчал Вовка.
      - Теперь у меня достаточно денег, чтобы оплатить курсы восточных или не восточных единоборств, - я ослепительно улыбнулась хмурому Вовке и неподвижному, как изваяние, Косте. Вслух я не стала произносить, что у меня теперь также достаточно средств и на приобретение боевого пистолета.
      Я заплатила Николаю Николаевичу ещё полторы тысячи и осталась у них в доме, заниматься с Костей. На какую-то определенную работу он не ездил, в основном помогал отцу в домашней операционной, так что времени у него было навалом. А тут ещё Николай Николаевич засобирался на международный симпозиум в Лондон и Константин совсем остался без дела. Начинать тренировки он не очень-то спешил, нагрузил меня физическими упражнениями отжиманиями, приседаниями и пр, а сам безвылазно сидел в своих апартаментах. Меня это и раздражало и задевало. Пару раз хотелось плюнуть, собрать вещи и гордо удалиться, но желание рано или поздно начать тренировку, оставляло меня в квартире Калугиных.
      Ни с того ни с сего Костя прекратил свое затворничество и активно занялся мною. Он поднимал меня ни свет, ни заря, вытаскивал на улицу и заставлял бегать вокруг дома по полчаса без перерыва, потом шли гимнастические упражнения до седьмого пота, душ, невесомый завтрак и комната пыток - помещение, оборудованное под тренажерный зал. По началу я думала, что мои протестующие вопли досаждают соседям, но Константин меня успокоил, сказав, что их квартирка занимает все левое крыло здания. Когда я доходила до слез и отчаяния, он холодно заявлял, что это моя идея и я в любой момент могу все это прекратить. И, стиснув зубы, я продолжала.
      Однажды он решил, что я готова приступить непосредственно к тренировкам.
      - Начнем с самого простого, - сказал он, прикрепляя к стене тренажерного зала анатомический атлас человека, - вот болевые точки. Тебе их надо запомнить и научиться сразу безошибочно определять, в критической ситуации у тебя не будет времени их выискивать.
      Зеленым маркером он начал рисовать кружочки. Я, одетая в велосипедные штанишки и облегающий топ, сидела на толстом мате и отдыхала. Закончив, он положил маркер на подоконник и подошел ко мне.
      - Ты только не убирай атлас, - сказала я, глядя на него снизу вверх, пусть здесь и висит, быстрее запомню.
      Он молча кивнул и присел рядом со мной на корточки. Его серо-голубые глаза, холодные, как небо Петербурга, оказались вровень с моими. Так же молча Костя притянул к себе мою голову, поцеловал в губы и, отстранившись, долго смотрел мне в глаза холодным немигающим взором. Это было похоже на гипноз, я не могла пошевелиться, сидела не двигаясь, чувствуя, как прохладные пальцы скользнули по шее, плечам... Он поднял меня на руки и, прижав к себе, медленно и молча отнес в свою спальню.
      Проснулась я оттого, что у меня замерзли ноги. В полумраке спальни тускло светилось небольшое овальное зеркало, на противоположной стене, сквозь темные портьеры с трудом пробивался утренний свет. На кровати, рядом со мной, лежа на спине, спал Костя, казалось, что его четкий профиль, как и зеркало, светится на фоне портьер. Лиловое одеяло, сгорбившись, лежало на ковре. Осторожно и бесшумно я подняла его и укрылась. Костя не проснулся. Если бы не едва заметно поднимающаяся и опускающаяся грудь, можно было бы подумать, что он вовсе не дышит. Расправив скомканную подушку под головой, я улеглась поудобнее. Во всем теле все ещё царила доведенная до сладкой боли теплая истома. Я снова посмотрела на его лицо. "В постели со Снежным королем", - вспомнила я собственные мысли. Под непробиваемым мрамором статуи скрывался нежный и умелый любовник. Стараясь не потревожить даже складок одеяла, я поднялась и, открыв невидимую дверь в стене, прокралась в душ.
      Приглаживая пальцами мокрые волосы, я вышла из ванной и лицом к лицу столкнулась с Костей. Было полное ощущение, что все это время он стоял за дверью. Его бедра были обернуты простыней, выглядел он превосходно, волосы аккуратно причесаны, словно он только что вышел из офиса, а не вылез из кровати, где провел бурную бессонную ночь. Придерживая махровое полотенце на груди, я стояла на пороге и не знала что сказать, чувствуя, что слабею и попадаю под безудержный молчаливый гипноз холодных властных глаз серо-голубого цвета. Не известно, сколько бы мы вот так стояли друг напротив друга, если бы в двери спальни не постучали и голос Варвары Сергеевны не сказал бы:
      - Костя, я приготовила завтрак, ты сейчас придешь?
      - Немного позже, спасибо, - ответил он, снимая с меня полотенце и бросая его на пол.
      Глава восьмая.
      Варвара Сергеевна усердно делала вид, что ничего не знает, но относиться ко мне стала с явной прохладцей, и не раз я замечала, с какой укоризной она на меня смотрит. Постепенно меня это стало угнетать, и чувствовала я себя, мягко говоря, скверно. А вот с Костей все было в порядке! Как ни в чем не бывало он тренировал меня, обучая всяким тонкостям и премудростям по уничтожению человека. На манекене у меня получалось довольно сносно, но когда Костя попросил ударить его, руки у меня опустились. На тряпичной кукле все было просто, но ударить живого человека я не могла. Я стояла напротив него, чувствуя, как беспомощные слезы злости на саму себя готовы предательски потечь по лицу. Кем же я себя возомнила?! Крутым терминатором?! Я не могла ударить человека, даже дать ему пощечину не могла!
      - Ну? - Костя смотрел на меня в упор и ждал.
      Я отрицательно покачала головой, признавая свое полное поражение. Он вздохнул и вдруг вывалил на меня целый поток нецензурной брани. Я слушала раскрыв рот, а потом он вдруг закатил мне весьма ощутимую оплеуху. В глазах у меня потемнело от злости и не вполне отдавая себе отчет в собственных действиях, я врезала ему кулаком в челюсть. Удар получился на славу и Костя, не удержавшись на ногах, рухнул на пол.
      - Ой, - опомнилась я, - тебе не больно?!
      - Нет, приятно, - сидя, он растирал пальцами челюсть, - видишь, как это просто? И нечего было раскисать.
      Еще немного потренировавшись, мы отправились перекусить. Не глядя на меня, Варвара Сергеевна накрыла на стол и собиралась было выйти, но Костя, помешивая кофе в своей чашке, неожиданно сказал:
      - Варвара Сергеевна, можете нас поздравить. Я сделал Лере предложение и она согласилась выйти за меня замуж.
      Оторопела не только Варвара Сергеевна, но и я, потому что никакого предложения в мой адрес не поступало. Костя оторвался от созерцания кофе и посмотрел на Варвару Сергеевну равнодушным взглядом. Взгляд этот она не выдержала и, перекладывая с места на место салфетки, невнятно пробормотала поздравления. Есть мне перехотелось. Замуж я не собиралась, тем более за Костю. Такой человек, как он способен был легко поработить и растоптать любую личность. А, становиться предметом мебели в роскошных апартаментах, причем предметом, сделанным руками его папы, мне совсем не хотелось.
      - Завтра подадим заявление, - сообщил Костя, попивая кофе.
      - Мне нужно время, - твердо сказала я.
      - Сколько?
      - Не знаю!
      - Хорошо, - пожал он плечами, - я не буду тебя торопить. Когда надумаешь, скажи.
      Ужас какой-то. Отодвинув нетронутую тарелку, я ушла к себе в комнату и закрыла дверь на замок. На душе у меня было невероятно скверно. Я позвонила Вовке, но к телефону никто не подходил и мне показалось, что я одна в целом свете...
      На следующий день Николай Николаевич вернулся со своего симпозиума в приподнятом настроении и в дурацкой клетчатой шляпе, которую ему подарило какое-то лондонское светило медицины. Скорее всего, Варвара Сергеевна моментально посвятила его в брачные намерения сыночка и настроение у Николая Николаевича резко прокисло. Он собственной персоной заявился ко мне в комнату, где я безуспешно пыталась дозвониться до Колоскова.
      - Мне нужно поговорить с вами, Лера, - сказал он тоном, сухим, как двухнедельная корка хлеба.
      - Конечно, - вежливо кивнула я.
      - Я узнал, что Костя, м-м-м... в некотором роде... сделал вам предложение?
      Я опять кивнула, внутренне закипая.
      - Вы беременны?
      - Нет, - я в упор смотрела ему в глаза, удивляясь тому, насколько же я терпеть не могу эту семью. - Вы можете не беспокоиться, Николай Николаевич, я за Костю не собираюсь выходить замуж, - и добавила, не дожидаясь, пока он начнет предлагать мне деньги, чтобы я оставила в покое его чадо: - Мы закончим тренировки и я немедленно уеду от вас.
      Он молча кивнул и так же молча убрался из комнаты. Чудные, чудные люди!
      Ближе к вечеру Костя сообщил мне, что к ним приезжают гости и не взирая ни на какие мои возражения, положил на кровать превосходное черное платье и коробку с туфлями. Скрипя зубами от злости, я решила в последний раз порадовать семейство Калугиных своим светлым обществом и покинуть их дом на следующий же день. Длинное шелковое платье превосходно сидело на мне, облегая талию, бедра и свободными складками ниспадая почти до пят. Я надела черные шпильки, распустила волосы и тщательно накрасившись пошла в бело-голубую гостиную, в которой великие Калугины принимали своих, должно быть, не менее великих гостей.
      Дверь в ярко освещенную гостиную была распахнута настежь, я вошла и застыла пороге. За уставленным хрусталем столом, восседал Владимир Михайлович собственной персоной, только на этот раз одет он был в темно-серый, а не в зеленый костюм.
      Глава девятая.
      Увидев меня, Костя соизволил подняться, подойти и протянуть мне руку.
      - Познакомьтесь, - сказал он - это моя невеста Ва...
      - Валентина, - перебила я, приходя в сознание. Я посмотрела Косте в глаза, надеясь, что он поймет немую просьбу и не назовет моего настоящего имени. Костя едва заметно кивнул, хотя явно не понял, в чем дело. Он подвел меня к столу где рядом с Владимиром Михайловичем восседала солидная дама в немыслимом фиолетовом туалете.
      - Владимир Михайлович Куралов, - сказал Костя, - его супруга Елена Станиславовна Куралова.
      - Очень приятно, - улыбнулась я, стараясь взять себя в руки. Присев за стол, напротив г-на Куралова, я снова почувствовала знакомый дорогой запах, исходивший от него. Взгляд Владимира Михайловича цепко скользнул по мне, на мгновение задержавшись на вырезе платья, и он растянул губы в улыбку.
      - Мои искренние поздравления, Костя, - сказал мерзавец, - божественной красоты девушка, ты счастливчик.
      - Спасибо, - с равнодушной вежливостью сказал "счастливчик".
      - Привез я из Лондона уникальный коньяк, - сказал Николай Николаевич, - предлагаю отведать.
      - Предложение принято! - Владимир Михайлович повернулся к неподвижно сидевшей супруге. - Дорогая, ты коньяк будешь или вино?
      - Вино, - ответила дорогая, бесцветными глазами рассматривая вазу на столе. Она рассматривала именно вазу, а не цветы в ней.
      - Еленочка не пьет крепких напитков, - Владимир Михайлович ловко открыл бутылку французского вина, Николай Николаевич отвинтил коньячную крышку, а Костя догадался поинтересоваться, что же буду пить я. Я выбрала коньяк, он мне был просто необходим. Дружно выпили, быстро слопали все что было на столе и повели ничего не значащие беседы. Еленочка в разговорах не участвовала, она скользила рыбьим взглядом по интерьеру гостиной и курила одну за другой длинные черные сигареты. Я пару раз пыталась с нею заговорить, но она отделывалась какими-то общими тусклыми фразами, и я прекратила свои попытки. Улучив момент, я прошептала Косте на ухо:
      - Давай выйдем на минуту, а?
      Он кивнул, поднялся и, извинившись, повел меня на выход. Мы прошли на кухню, я вытащила из холодильника початую бутылку мартини и налила себе полный бокал.
      - Что случилось? - он сложил руки на облаченной в пиджак от Кардена груди и прислонился к дверному косяку.
      - Костя, - я сделала большой глоток, - этот Владимир Михайлович, чем он занимается? Где работает?
      - Он подполковник КГБ, а что?
      - Да так, ничего, просто интересно стало, - я допила мартини. Пойдем?
      Мы вернулись в гостиную. Коньяк уже прикончили и Николай Николаевич распечатывал следующую бутылку.
      - Ребята, - сказал Николай Николаевич, - на выходных Владимир Михайлович всех нас приглашает к себе на дачу, у них с Еленой Станиславовной юбилей - тридцать лет семейной жизни!
      - Поздравляем! - ослепительно улыбнувшись сказала я, - Мы обязательно, непременно приедем!
      Николай Николаевич посмотрел на меня слегка недоуменно. В моей душе все ликовало, о таком сумасшедшем везении я даже и не мечтала. До выходных оставалось три дня и за это время мне надо было приобрести фотоаппарат, диктофон и пистолет. Я была так счастлива, что даже Елена Станиславовна показалась мне милой и красивой. Мне очень захотелось сделать ей какой-нибудь комплимент, но за весь вечер я так и не придумала, какой именно.
      Ближе к одиннадцати вечера они засобирались, распрощались и уехали. Прихватив с собой остатки коньяка, я закрылась в своей комнате и снова позвонила Вовке. На этот раз он оказался дома. Сославшись на нетелефонный разговор, я попросила его встретиться со мной у метро. Вовка согласился. Я не знала, слушает ли кто-нибудь наш разговор по параллельному, поэтому быстренько попрощалась и повесила трубку. Настроение было хоть куда! Переодевшись в пижаму, я завалилась в кровать и, попивая коньяк, принялась обдумывать план действий. Пару раз в дверь стучал Костя, но я не открыла.
      Не взирая на уникальность лондонского коньяка, похмелье после него было такое, словно я весь вечер пила дешевую водку. Немилосердно тошнило, голова разламывалась, и при каждом движении в глазах темнело. Приняв душ, я оделась и пошла поискать аспирин или любое средство от похмелья. На кухне за столом сидел Николай Николаевич и трясущимися руками бросал в стакан с водой большие плоские таблетки.
      - Доброе утро, - сказала я.
      - Доброе, - дождавшись, пока таблетки с шипением растворятся, он залпом выпил воду. Видать и ему заграничный коньячок не пошел. Я сделала себе такую же шипучую смесь и сообщила, что мне надо ненадолго уйти. Озабоченный своим состоянием, Николай Николаевич кивнул, сказав, что дома кто-нибудь да будет, так что дверь мне откроют.
      Я быстро собралась и радуясь, что мне не встретился Костя, вышла на улицу. Я так давно не была на свежем воздухе, что голова закружилась и даже перехватило дыхание от морозного воздуха и пронзительного запаха свежего снега.
      До метро я прошлась пешком, за это время немного успокоились головная боль и тошнота. Вовка уже топтался у телефонов автоматов и смотрел по сторонам. Заметил он меня, только когда я подошла вплотную.
      - Лер, никак не могу привыкнуть к твоему виду! - Володя поцеловал меня в щеку. - Привет!
      - Привет, пойдем куда-нибудь в кафе.
      Мы перебежали через дорогу, вошли в небольшое бистро и взяв по чашке кофе, присели за столик.
      - Володь, - сразу приступила я к делу, - помоги мне купить качественный фотоаппарат и самый чувствительный и маленький диктофон, который только существует. И пистолет.
      - Опять ты за свое?
      - Да, друг мой, да. Вчера к Калугиным приходили гости, респектабельная супружеская пара, он - подполковник КГБ.
      - Ну и что?
      - А то, меня избили на даче этого подполковника и он отдал приказ своим барбосам прикончить меня в лесу!
      Вовка чуть не подавился кофе.
      - Ты уверена?!
      - Конечно.
      - А ты не могла перепутать?!
      - Нет уж, ни за что!
      - Вот это да! Он тебя, разумеется, не узнал?
      - Разумеется. На выходные мы приглашены на дачу, на юбилей счастливой семейной жизни господ Кураловых. Я так обрадовалась, прямо не знала куда себя деть от восторга.
      - А это не опасно? Вдруг он тебя все-таки узнает?
      - Исключено, он даже голоса моего не слышал, я тогда уже толком говорить не могла, тем более, связать меня ту со мною нынешней, да плюс ещё Калугины, нет, я совершенно спокойна. Так ты поможешь мне купить все необходимое?
      - Ты решила с пистолетом, диктофоном и фотоаппаратом заявиться на дачу кегебешника?
      - Ты думаешь, нас станут обыскивать?
      - А почему нет?
      - Я что-нибудь придумаю, очень уж хочется быть наготове в случае чего.
      - Ну ладно, - вздохнул Вовка, - я сам тебе все куплю, правда, боюсь, с пистолетом сложности возникнут.
      Я протянула ему конверт с деньгами. В бистро становилось людно и неуютно. Мы договорились встретиться вечером в небольшом кафе "Зодиак", неподалеку от дома Калугиных. На том и распрощались.
      Глава десятая.
      Ближе к семи вечера, когда я выпила, должно быть, пятьдесят чашек кофе, в кафе пришел Вовка. В руках у него была спортивная сумка, на лице выражение человека только что ограбившего банк.
      - Уф, - выдохнул он, присаживаясь напротив, - ходить по городу с пистолетом...
      - Ты все-таки его раздобыл?!
      - Тише! Да, раздобыл, и не спрашивай где и чего мне это стоило!
      - Покажи!
      - Прямо на стол вывалить?
      - Пойдем отсюда, - я схватила сумку, - пойдем скорее.
      Не давая Вовке времени перевести дыхание, я потащила его на выход. Мы зашли в первый попавшийся двор и спрятались в беседке от мелкого и очень мерзкого снега.
      - Сначала это, - Вовка расстегнул сумку и достал маленький плоский фотоаппарат, - автоматический объектив, автоперемотка пленки, снимает даже при очень плохом освещении без вспышки.
      Я взяла фотоаппарат и повертела в руках, он был легким, почти невесомым.
      - Это диктофон, - Вовка извлек аппаратик примерно такого же размера, может крепиться на пояс или на шею, вот веревочка. Записывает с дальнего расстояния и через стену, если, конечно, имеется хоть какая-то слышимость. А вот это твой долгожданный пистолет.
      - Ого, - разочарованно сказала я, - такой огромный! Куда мне такая базука? - я взвесила оружие на ладони. - И весит килограмм пять, не меньше!
      - "Макаров", все что смог достать. Еще обоймы к нему есть, - Вовка заглянул в сумку, - три штуки. Я и инструкцию записал, - он достал из кармана куртки листок и начал читать: - Пистолет "Макарова", ближний бой 30 метров, прицельная стрельба 50 м, эффективный бой 20 м. Состоит из...
      - Вов! Ты посмотри на него! Я сомневаюсь что вообще смогу из него выстрелить, я его еле в руке удерживаю! Да он и не влезет ни в одну дамскую сумочку!
      - Мне к нему дали нательную кобуру. Бесплатно.
      Я со стоном опустилась на лавочку.
      - Ладно, - махнула я рукой, чтобы не расстраивать друга, - что есть, то есть, благо, что я хоть стрелять умею.
      - Из пневматического оружия, - напомнил друг.
      - Один хрен! - в сердцах сказала я. - Пару раз доводилось палить по бутылкам из боевого, навык имеется!
      Замерзнув как следует, мы распрощались и я вернулась к Калугиным. Закрывшись у себя в комнате, я разобрала и тщательно проверила пистолет, он был в отличном состоянии, хорошо смазан и вообще производил впечатление. Я зарядила его и поставила на предохранитель. И от всей души понадеялась, что воспользоваться им не придется.
      И вот, настал долгожданный день и час! Загрузив "Мерс" Николая Николаевича подарками, бутылками и ещё бог знает чем, мы поехали поздравлять чету Кураловых. Поверх просторного черного свитера, под которым на веревочке висел диктофон, я надела ещё и необъятную Вовкину куртку тоже черного цвета. Во внутреннем кармане куртки лежал фотоаппарат, пистолет я брать не стала.
      Когда мы выехали на трассу Е-95, внутри у меня неприятно похолодело. Когда же я увидела дачу, ту самую, у меня предательски задрожали поджилки. Ярко, будто весь кошмар случился только вчера, перед глазами промелькнули четкие картины... будто только вчера странный человек со странным именем Агний вывел меня за ворота этой дачи...
      Николай Николаевич лихо и музыкально просигналил. Ворота открылись и мы въехали на территорию имения Кураловых. Я постаралась напустить на себя беспечный и жизнерадостный вид, не забывая зорко посматривать по сторонам. На стоянке возле дома уже стояло штук пять надутых и важных иномарок, так и кричавших о достатке и благополучии своих владельцев. На открытой веранде возвышался, излучавший радушие и гостеприимство, сам хозяин дома в белом вязаном свитере и темно-серых брюках. Выглядел он благополучнейшим бизнесменом, прекрасным семьянином из какого-нибудь западного фильма, предназначенного для семейного просмотра. Меня захлестнула спокойная, холодная ярость. Была бы я уже давно в земле "по щучьему веленью" этого замечательного во всех отношениях мужчины! Мы вылезли из машины, выволокли свои дары и началось:"Ой, поздравляем! Желаем! Всех благ! Еще сто лет!" Я тоже несла какую-то поздравительную чепуху и таращилась по сторонам с видом провинциалки, попавшей в мегаполис. Под навесом дымил мангал, серьезный гость с Кавказа сосредоточенно жарил немыслимое количество шашлыков, неподалеку вовсю растапливали резную, будто игрушечную сауну, туда-сюда носились молодые люди в форменной одежде официантов... красота, что и говорить!
      Мы вошли в дом, нас проводили в гардеробную и я повесила свою куртку на свободный крючок возле двери. В черных джинсах и простецком мешковатом свитере, я выглядела, мягко говоря, неуместно среди расфуфыренных гостей, но я была "невестой" Кости Калугина и значит имела право прийти хоть в фуфайке. В конце концов, я приехала на дачу, а не в "Метрополь"! Пока гости слонялись без дела, потягивая "разгоночные", я старалась незаметно и ненавязчиво осмотреть первый этаж. Поймав себя на мысли, что машинально ищу Толяна, Пашуню и Ритку, я улыбнулась. Уж на этот праздник жизни "шеф" не допустит своих барбосов, их место в конуре. Слоняясь по коридорам, я тихонько толкала двери различных комнат, большинство из них были заперты. Тогда я останавливалась, делая вид, что у меня "развязалась молния на сапоге", прислушивалась и ничего не услышав, двигалась дальше. Я была уверена, что Агния сегодня здесь нет, но для собственного успокоения продолжала поиски. Завернув за угол, я едва не врезалась в официанта с подносом в руках.
      - Ой! - сказала я, действительно вздрогнув от неожиданности. - А вы не подскажете, где здесь туалет?
      - Конечно, - улыбнулся он, - пойдемте.
      Идти с ним мне не хотелось, оставался ещё один коридорный "аппендикс", но я решила не рисковать лишний раз. Зайдя в туалет, я несколько минут рассматривала себя в ярком, дневном освещении ламп, окружавших большое овальное зеркало, потом расчесала слегка подкрученные на концах волосы цвета шампанского, ещё раз проверила, не заметно ли диктофона под свитером и потопала к гостям.
      В деревянном зале с искусственными чучелами зверей на стенах был накрыт большой стол. Чего на нем только не было! Радушный хозяин расстарался. Госпожа Куралова, в зеленом шифоновом наряде, с фиолетовыми тенями на крошечных веках, выглядела странным ярким динозавром из Диснейленда на фоне вертлявых, не к месту хихикающих любовниц высокопоставленных гостей. Напились все так быстро, что я и не успела присмотреться к гостям как следует. Обожравшись шашлыками, народ потянулся на свежий воздух, кто-то полез в сауну, кто-то просто громоподобно общался на крыльце, я же старалась быть поближе к хозяину дома, украдкой наблюдая за ним. Ничего важного лично для меня не происходило.
      Стемнело. Гремела музыка. Репертуар с Хулио Иглесиаса плавно перетек в Меладзе и Распутину. Я подошла к раскрытому окну подышать свежим воздухом и увидела, как к воротам подъезжает раздолбанная серая иномарка. Не узнать её я не могла, на ней меня и привезли в прошлый раз в сей дом гостеприимный. Водитель пару раз негромко просигналил. Я нашла взглядом Владимира Михайловича, он тоже это услышал и слегка помрачнел. Пока он пробирался к выходу, я схватила со стола первый попавшийся бокал вина, залпом выпила его и пошатываясь, спустилась в гардероб. Накинув куртку и отчаянно дыша "перегаром", я нетвердой походкой вышла на веранду. Владимир Михайлович, ярко освещенный фонарями-прожекторами, стоял возле чуть-чуть приоткрытых ворот ко мне спиной. Радуясь, что никто не додумался зажечь свет на веранде, я бесшумно спустилась и спряталась в самую тень за крыльцом. Накинув капюшон Вовкиной куртки, я спрятала светлые волосы и стала совсем невидимой. Вне всякого сомнения, Куралов разговаривал с Толяном, но о чем именно, я услышать не могла из-за громкой музыки. Для того, чтобы подойти к ним поближе, надо было пересечь освещенное место, добраться до сауны и спрятаться в тени здоровенной голубой ели. Делать было нечего. Надвинув капюшон на самое лицо, согнувшись пополам и держась за желудок я, на заплетающихся ногах, поспешила к сауне, делая вид, что вот-вот верну хозяевам все их угощение. Владимир Михайлович мельком глянул в мою сторону и продолжил беседу. Спрятавшись в тени сауны, я произвела несколько характерных звуков и бесшумно, по стеночке добралась и спряталась за елкой. Теперь замечательно освещенные господа были от меня в трех шагах. В гости действительно явились Толян и Пашуня. Я сделала пару снимков и включила диктофон. Слышимость была превосходной.
      - ... не могла же она сквозь землю провалиться! - шипел Куралов. - С такой рожей она должна была обратиться в больницу!
      - Мы проверяли, - печально гнусавил Пашуня, - нигде нет.
      - А на квартире были?
      - Были, там какой-то мужик живет, говорит - купил недавно.
      - А в союз писак этих ездили?!
      - Ездили и на работе были - ничего.
      - Ее надо найти! - постепенно зверел Куралов. - Надо найти во что бы то ни стало и шею свернуть!
      - А все-таки, как она вышла, а? - подал голос Толян. - Уж не Агний ли помог? Может его прищучить?
      - Не сметь даже пальцем касаться! Он для нас - все! Столько на карту поставлено, идиоты! "Прищучить"!
      - А все Ритка, лесбиянка хренова, - вздохнул Пашуня и я насторожилась.
      "Интересно, - подумала я, - в самом деле или Пашуне к слову пришлось?"
      Они ещё немного пообщались в том же духе, Владимир Михайлович не совсем цензурно посоветовал им не показываться на даче, покуда сам не позовет и стал закрывать ворота. Я быстренько вернулась на исходную позицию у стены сауны и прислонившись к ней, сложилась пополам, делая вид, что худо мне безумно.
      - Что, плохо? - Куралов не поленился проведать накирявшегося гостя.
      - У-у-у-у, - выдавила я и приготовилась испачкать его брюки.
      - Ай-я-яй, - покачал он головой, - ну, ничего страшного, сейчас вам воды принесут.
      Легкой походкой он направился к дому, а мне пришлось стоять в такой позе и ждать воду. Наконец показался официант. Он рысью подбежал ко мне и протянул открытую бутылку минералки. Я благодарно кивнула, пить и вправду хотелось.
      Ближе к полуночи все перепились так, что я перестала гостей различать, они все казались на одно лицо, не остался в стороне и Куралов. Пока они что-то бредили о ситуации в стране, я поднялась наверх и неспешно обследовала второй этаж. Как я и предполагала, Агния в доме не оказалось.
      К двум ночи Николаю Николаевичу удалось дозвониться до своего шофера, которого он "совершенно забыл с собой захватить", разбуженный среди ночи шофер приехал на такси, пьяные в ноль Калугины распрощались с Кураловыми, залезли в свой "Мерс", и чуть не забыли меня. Благо, хоть вспомнили в последний момент, что, вроде бы, с ними был ещё кто-то третий.
      Глава одиннадцатая.
      Утром я собрала вещи, горячо и сердечно распрощалась с серыми, похмельными Калугиными и с ощущением камня, свалившегося с плеч, покинула их хоромы. Костя так страдал бодуном, что, кажется, даже и не понял, что навеки теряет будущую спутницу жизни.
      Поймав такси, я назвала адрес снятой Вовкой квартиры. На душе было светло и чисто.
      Вообще-то я всегда терпеть не могла Таганку из-за её постоянного шума и вони, но Володя умудрился найти жилье в небольшом тихом дворике в самом конце Нижегородской улицы. Расплатившись, я вышла на свежий, морозный воздух. "Надо же, - подумала я, - уже ведь середина декабря, а я и не заметила..." В ближайшем киоске союзпечати, я купила яркий глянцевый путеводитель по московским ночным клубам, в продуктовом закупила продукты и бутылку водки. Я чувствовала неимоверную, почти физическую потребность расслабиться.
      Квартира оказалась небольшой, однокомнатной, с "мебелью по минимуму" и телефоном. Как только я открыла входную дверь, в лицо мне дохнул спертый воздух чужой жизни и сердце почему-то сжалось от внезапного приступа одиночества. Я бросила сумки в коридоре, взяла только пакет с едой. На кухне было все необходимое. Распечатав бутылку и наспех приготовив еды, я села за стол и первым делом прослушала диктофонную запись. Получилась она превосходно, слышно было каждое слово и лишь где-то в отдалении звучала музыка. Затем я принялась листать путеводитель. Клубов нестандартной сексуальной ориентации оказалось не так мало, как я предполагала - мода брала свое. Напротив "женских" заведений я ставила жирные птички, напротив "мужских" крестики. Я понимала, что бреду наугад, но мне пока не от чего было отталкиваться. Закончив, я смешала водку с томатным соком и залпом выпила. Все произошедшие со мной события навалились липкой усталостью и я почувствовала себя слабой и неуверенной помощницей главного редактора, а не героиней сериала "Ее звали Никита". "Куда я лезу? - чуть ли не с отчаянием подумала я, - Решила поражаться с матерыми чудовищами, которым прихлопнуть постороннего, ни в чем не виновного человека все равно что мусор выбросить!" Но перед глазами возникло удивительное лицо Агния с печатью внутренней обреченности и идиотская уверенность в том, что я во что бы то ни стало должна его вытащить из общества Куралова и ему подобных, странным образом успокоила.
      Не теряя времени даром, я съездила на рынок и купила несколько совершенно разных париков. Вернувшись в квартиру и покопавшись в сумках, привезенных Вовкой из моего бывшего дома, я набрала достаточно вещей, смотревшихся вполне тусовочно. Накрасившись и спрятав волосы под черный парик-каре, я надела облегающие черные джинсы, черную водолазку и короткую кожаную курточку. Выглядело превосходно. На этот раз я впихнула в сумку и фотоаппарат, и диктофон, и пистолет. Сумка немного потеряла свою форму, но мне, стильной клубной девочке, не было и дела до таких мелочей. Прихватив путеводитель, я решила сделать рейд по исключительно "женским" заведениям.
      К ночи я почти выбилась из сил. Отбоя не было от поклонниц и желавших потанцевать со мной высоких девушек в мужских костюмах, кроме того, эти веселые посиделки крепко хлопнули по бюджету - везде приходилось платить за вход и что-нибудь выпивать. А цены были зверскими. Да и перемещаться из клуба в клуб приходилось исключительно на такси. В каждом заведении я расспрашивала подсевших ко мне поклонниц о "блондинке, как две капли похожей на Мерелин Монро" и усиленно симулировала тайную любовь. Удивительно, но девушки действительно хотели мне помочь, спрашивали друг у друга, переживали! В одном из маленьких клубиков мне повезло. Долговязая печальная брюнетка, ни на минуту не выпускавшая из рук сигареты и стакана виски, сообщила место развлечения предмета моей страсти и даже имя Риткино назвала! Я вылетела на улицу, свистнула такси и, не торгуясь, полетела по адресу.
      Клуб в который я приехала разительно отличался от всех предыдущих. Он явно был рассчитан на дам, имеющих солидный достаток, солидное положение и, скорее всего солидного мужа. Я украдкой заглянула в кошелек. Моего нынешнего достатка впритык хватало на вход и чашку кофе. В зале царил приятный полумрак, на сцене певица пела известный шлягер "Позови меня с собой", я присела за свободный столик в уголке и окинула взглядом публику. Моей Монро пока видно не было. Подошла официантка и я с усталым достоинством заказала "пока чашку кофе, пожалуй". Невзирая на позднее время, народ ещё только-только подтягивался. Я разглядывала пары, маниакально прицеливаясь на каждую блондинку, их, как назло, было больше всего и... вот, вот оно, чудное мгновенье! В дверях показалась Монроша в коротком платьице на бретельках, туфельках и шляпке с вуалью, рядом с нею шла высокая стройная девушка в брюках... очень похожая на меня в прошлом! Сердце у меня замерло.
      - Ужель та самая Инга? - прошептала я одними губами. Дело принимало неожиданный оборот и внутри меня все сжалось, будто приготовилось к прыжку. Я извлекла из сумочки фотоаппарат и положила на стол, прикрыв салфеткой. Девушки расположились напротив, заказали бутылку шампанского, фрукты и принялись о чем-то болтать. Монроша вела себя как юная гимназистка на первом свидании, все время смеялась, заглядывая Инге в лицо, слушала её, приоткрыв истекающий помадой рот и становилась мне все более отвратительной. Инга же вела себя спокойно, с каким-то уверенным достоинством, часто курила и временами поглаживала Ритку по руке. Наблюдать за их лямуром просто так, из любви к искусству, мне не хотелось, поэтому я их временами фотографировала.
      Пробыли в клубе они немного, около часа и засобирались. Я засобиралась вместе с ними. На улице дамы распрощались и сели в разные машины. Не долго думая, я прыгнула в такси, извлекла заначку оставленную на обратную дорогу и попросила следовать за Риткой. По дороге водитель кривенько улыбался и все время хотел что-то спросить, но вид у меня был слишком свирепый. Так и не решился.
      Ритуля жила в центре, в трехэтажном старом доме. Я расплатилась и пошла за ней, держась в тени. Ее немного заносило после шампанского - пару раз споткнулась в темном подъезде, долго искала в сумочке ключи. Я вытащила пистолет и поднялась на площадку. Рита как раз открыла дверь. Я подошла сзади и, прежде чем она успела что-либо сообразить, обняла её за плечи и приставила пистолет к виску.
      - Ни звука, - ласково прошептала я, - пойдем в квартиру, дорогая.
      Глава двенадцатая.
      Она сдавленный пискнула и попыталась обернуться.
      - Не стоит, - я ткнула сильнее дулом в висок и втащила её в квартиру. Захлопнув ногой дверь я тихо спросила: - Есть в доме кто-нибудь?
      Она едва заметно качнула головой. Не выпуская красотку из объятий, я прошла в комнату и бросила её в кресло. Ритка с ужасом уставилась на меня, ничего не понимая.
      - Если ты, Рита, сейчас мне все-все расскажешь, я тебе ничего не сделаю, - пообещала я, не сводя с неё пистолета.
      - Кто вы? - выдавила она. - Что вам надо?
      - Я подруга Леры Лимоновой, помнишь такую?
      Ядовито-красные губы задрожали, вдруг она сорвалась со своего места и бросилась к балкону. Я догнала её в два прыжка и слегка ударила "Макаровым" по голове. Но все же не рассчитала. Ритка рухнула на ковер и застыла без движения. Я потрогала её пульс и, пока она приходила в сознание, успела выкурить две сигареты. Постепенно она начала подавать признаки жизни, застонала и приподнявшись села, обхватив голову руками.
      - Ну, что, будем говорить по-хорошему?
      Она кивнула, не вставая с пола. Я вытащила из сумки диктофон и положила его на стол.
      - Рассказывай все сначала и с подробностями, - я села на диван, будешь рассказывать?
      Она снова кивнула.
      - Правду?
      - Да, - хрипло ответила она. - А что вас интересует?
      - Все, - пожала я плечами, - ты, Инга, Ворон, Куралов, а особенно, какое отношение к этому всему имела Лера Лимонова.
      - Никакого, - она медленно поднялась и уселась в кресло. - Эта Лера просто оказалась похожа на Ингу, Инга её уже давно запреметила. Мы вместе уже три года и все было хорошо, пока на Ингу не положил глаз Ворон.
      - Кто он вообще такой?
      - Из чеченской группировки, самой сильной в Москве. Он контролировал нефть.
      - Молодчага какой, а что же Куралов?
      - Куралов стоял над ним, негласно, конечно, - она поморщилась, трогая затылок.
      - Вроде ладная компания, чего же они не поделили?
      - Агния.
      При этом имени сердце остановилось, пожалуй, на целую минуту.
      - Кто такой Агний? - с деланным равнодушием спросила я.
      - Не знаю.
      - Бить буду.
      - Правда не знаю! Я могу рассказать как мы его нашли!
      Я устроилась поудобнее.
      - Мы ехали на дачу Владимира Михайловича...
      - В каком составе?
      - Я, Куралов и Паша.
      - Толяшку-то чего не взяли?
      - У него какие-то дела были... не помню. Мы ехали, было поздно и вдруг на дороге увидели лежащего человека, еле успели затормозить...
      - Даже затормозили?! Ну надо же, я была уверена, что прямо по человеку проедете!
      - Он... светился.
      - В каком смысле?
      - Будто его фосфором вымазали, только синим. Мы вышли, он лежал на животе...
      - Во что он был одет?
      - Ни во что.
      - Голый?
      - Да. Мы сразу решили, что инопланетянин, Паша снял плащ, завернул его и отнес в машину. Мы привезли его на дачу и как следует рассмотрели при свете, он светился так же сильно, как и в темноте и был жив, только без сознания. На спине его мы обнаружили жуткие раны под лопатками, казалось... казалось, - она перевела дыхание, - что раньше у него были крылья, а потом их выдрали.
      Пленка беззвучно крутилась в диктофоне... я закурила.
      - Можно и мне? - умоляюще попросила Ритка и я бросила ей на колени пачку и зажигалку. Она прикурила, жадно затягиваясь и продолжила.
      - Владимир Михайлович заставил нас промыть все раны, продезинфицировать и перевязать. И оставил Агния на даче. Мы ухаживали за ним, раны быстро затягивались, а он постепенно переставал светиться. Когда он пришел в сознание, его кожа была такой же, как у всех. Он поблагодарил нас и сказал, что он наш должник.
      - А потом он понял, к кому залез в долги.
      - Да, - кивнула Ритка, - Куралов часами разговаривал с Агнием, пытаясь выяснить, кто же тот такой, но Агний упорно отмалчивался. У Агния есть такие способности... - Рита замолчала, подбирая слова.
      - Которых нет у других людей? - помогла я.
      - Да, мы даже сами толком не знаем всех его возможностей. Однажды, Владимир Михайлович закрылся с ним в кабинете почти на целый день. Вечером Куралов вышел с таким странным выражением лица... он долго стоял в коридоре и будто не замечал нас. Потом посмотрел на меня, на Пашу и сказал: "Весь мир у ног моих!" Странно так сказал...
      - Уже осточертевшая всем идея обладания миром, - вздохнула я. - Что дальше? В тот день он окончательно затравил Агния и выпытал, кто он и откуда?
      - Наверное. Потом он приказал Толе и Паше глаз не спускать с Агния, охранять как собственную мать, дочь, отца и брата в одном лице и каждый день перевозить его на новое место, чтобы никто не мог вычислить, где Агний находится.
      - И ты, конечно, не знаешь, где он сейчас находится?
      Ритка отрицательно покачала головой.
      Адреса Толяна и Пашуни знаешь?
      - Знаю, - она продиктовала.
      - Что дальше?
      - До этого я не знала ни о Куралове, ни о Вороне и всех их делах. Я просто любила Ингу, - она сделала паузу и посмотрела, какое впечатление произведет на меня эта прекрасная романтическая история. Никакого не произвела и Ритка продолжила. - Инга спуталась с Вороном... я уверена, что только из-за денег! И подсунула меня к Куралову, Ворон уже тогда что-то задумал против него. Ворон рассказал про все слабости, пристрастия, привязанности Владимира Михайловича и мне не составило трудов познакомиться с ним и охмурить. Вы знаете, - голос Ритки внезапно изменился и стал каким-то мягким и задумчивым, - когда видишь Агния, внутри что-то меняется, что-то непонятное происходит... сразу понимаешь не головой, а сердцем, что он... он...
      Ритка долго подбирала слово и даже я не могла ей помочь. У меня тоже не было этого слова.
      - Его случайно увидел Ворон, - выдохнула она вместе с сигаретным дымом, - Ворон тоже это почувствовал, тряхнул Толю с Пашей и они все выложили. Ворон предложил Куралову поделиться, Куралов пообещал, что мгновенно покончит его жизнь самоубийством, если Ворон будет вмешиваться куда не следует. Ворон собрал все что мог собрать на Куралова, все его махинации, связи с теневиками и, отправив через посыльного сообщение, скрылся в неизвестном направлении. Если Куралов не отдаст Агния, к новому году, Ворон все обнародует.
      - Теперь немного проясняется. Куралов обыскался Ворона, пытался выйти на его Ингу и вы, красивые, подставили ме... Леру Лимонову? Вместо Инги?
      Ритка кивнула.
      - М-да, - сказала я, прикуривая, - выходит, бедненький Владимр Михайлович просто окружен предателями. Как же он так облажался?
      - Да, действительно? - раздался чей-то голос.
      Мы с Риткой вздрогнули одновременно. Из ванной выходил Куралов, он улыбался, а маленький пистолет в его руке был нацелен мне в лоб.
      - Бросьте свой пугач, Лера Лимонова, - он подошел ко мне вплотную, вы очень, очень изменились и похорошели. Николай Калугин действительно мастер.
      Глава тринадцатая.
      Я впала в тихий светлый транс, аккуратно положила пистолет на столик и посмотрела на Ритку. Зря я подозревала её в гнусных инсинуациях - выражение лица у Ритули было таким, словно из её ванной, совершенно неожиданно, вышла Годзилла в обнимку с Гитлером. Не обращая внимания на потерявшую дар речи Ритку, Владимир Михайлович пододвинул стул и присел напротив моей онемевшей личности.
      - Ну что, Валерия Николаевна, - медленно и с удовольствием произнес Куралов, - рад с вами ещё раз встретиться. Вы бы паричок-то сняли?
      Я стащила с головы черное каре и волосы цвета шампанского рассыпались по моим плечам.
      - Ну, теперь другое дело! - заулыбался Куралов. - Вот именно такой я вас, Лерочка и запомнил!
      Должно быть я выдавила нечто похожее на вопрос и Владимир Михайлович с готовностью принялся отвечать. Ему это доставляло такое наслаждение, что я и сама им залюбовалась.
      - Признаться, озаботили вы нас, Лера, кто бы мог подумать! - он покачал головой, глядя на "Макаров" лежащий на столе. - Столько хлопот, столько забот... Мальчики сразу сказали, что Агний помог тебе выбраться... ничего что я на "ты"?
      Я кивнула - ничего мол, все ж не чужие.
      - Так вот, - Куралов устроился поудобнее, - Агнию я слова поперек не скажу, пусть делает что хочет, а вот мальчиков отругал, ох и отругал! Искали они тебя, Лерочка, старались! До сих пор бы искали, если бы однажды не встретился я в своем любимом ресторане с Николай Николаичем Калугиным. Так за чашкой кофе и разговорились, рассказал он мне про не совсем обычного пациента, который живет в его квартире, мол, изувечили девчонку ни за что ни про что... Дальше?
      Я кивнула.
      - Потом совсем просто, - охотно продолжил Куралов, - чтобы не ошибиться, я пригласил всех вас ко мне на дачу, вот тут-то цирк и начался! Знаешь что, девочка, шпион и конспиратор из тебя конечно никудышний, а вот на роль невесты ты вполне подходишь, честно говорю. Видел я, как ты подслушивала и подсматривала за нами из-за елки, услышала ты и про то, что Ритка лесбиянка, а дальнейший ход твоих мыслей даже идиот смог бы предугадать. Я приехал к Ритуле на квартиру, знал, что обе тут появитесь. Показываться не стал, было интересно послушать - сразу Риточка рассказывать начнет или поупирается хоть для приличия?
      Я пришла в относительное сознание и у меня моментально возник вопрос. Я прямо с ходу его и задала, а чего мне терять?
      - Кто такой Агний?
      - А, - мечтательно улыбнулся Владимир Михайлович, - произвел неизгладимое впечатление, правда?
      Я не могла не согласиться - уж произвел так произвел. Владимир Михайлович так долго и вдохновенно смотрел в стену поверх моей головы, что я не выдержала и переспросила:
      - Так кто же такой Агний?
      - Ангел, - очнувшись ответил Куралов, - он ангел.
      - Ага, - понимающе кивнула я, - теперь мне все ясно. Агнел, просто ангел...
      Взгляд Куралова сфокусировался на мне и его глаза стали острыми, как лезвия.
      - Он действительно ангел, деточка, - процедил Куралов сквозь зубы, как бы это ни было странно.
      - В каком смысле "ангел"?
      - В прямом.
      Мне все-таки хотелось подробнее. Столько вопросов светилось в моем медленно гаснущем взоре, что Куралов решил порадовать меня на последок.
      - Когда мы нашли Агния, первое что пришло в голову - инопланетянин. И это была самая реальная версия по сравнению с тем, что мы узнали позже. Он рассказал, что он ангел...
      - Да он и не собирался рассказывать, - с ума сходила я, - вы сами выбили это признание!
      - Может и так, - кивнул Куралов, - но он мне поведал о себе. Ангел, покинувший рай и ушедший в ад... Его не потерпели в раю и вышвырнули из ада. Он был не угоден нигде и ни кому. В аду его изувечили, вырвали крылья и сбросили на землю. А мы его подобрали.
      - Лежавшего на асфальте? С выдранными крыльями? И решили использовать?
      - Он очнулся и сказал, что отблагодарит нас.
      - И сколько он вас благодарит?
      - Почти полгода.
      Мне вспомнилось лицо Агния с неуловимой внутренней обреченностью. В моем сердце перевернулось все, что только могло перевернуться, мне стало и больно и страшно одновременно. И злость меня обуяла неимоверная.
      - Если допустить, что он на самом деле ангел, - процедила я сквозь зубы, - а вы используете его в своих... м-м-м... целях, то можно себе представить, чем это вам будет грозить.
      - Ничем, - расхохотался Куралов, - я совершил благое дело, я его спас! Агний, он чудесен... - взгляд Владимира Михайловича подернула мечтательная поволока, - он это все мы, изгнанные из рая и никому не нужные в аду. Он это мы, все человечество, неудачное и никчемное...
      "За все человечество я бы не поручилась, - подумала я, - но большая его часть удачная и кчемная и к этой части вы, Владимир Михайлович не относитесь".
      - И вы собираетесь все время использовать Агния в своих... делах? прервала я полет философии Куралова. Взгляд его немного прояснился, он даже взглянул на неподвижно сидевшую Ритку, которая вообще не подавала признаков жизни.
      - Разумеется, применять способности Агния только в коммерческих интересах глупо. - Улыбнулся Куралов, - Ад и рай уже устарели, пришла пора создать нечто третье. Как насчет третьего мира на Земле? А? Мира созданного мною и Агнием?
      - Да вы с ума сошли! - невольно вырвалось у меня.
      - Большинство гениальных идей были как просты, так и безумны и ничего, все получилось. Вот только вы, девочки, моего изобретения не увидите, - он взвел курок и вздохнул с притворным сожалением. - Свари-ка, Ритуня кофе напоследок. Мне без сахара.
      Ритка встала с кресла и двигаясь как ожившая кукла пошла на кухню. Я покосилась на свой "Макаров", лежавший на столе рядом. Владимир Михайлович это заметил и предостерегающе покачал головой. Я лихорадочно соображала что делать, но вариантов крайне мало, когда прямо тебе в лоб смотрит дуло пистолета. Из кухни приползла Ритка с огромным железным подносом в руках. На подносе дымились три чашки кофе. Ритка остановилась за спиной Куралова и глядя стеклянными глазами куда-то в стену, размахнулась и ударила подносом Владимира Михайловича по умной голове. Чашки полетели в разные стороны, Куралов хотел обернуться, но получил второй удар, третий... Я в это время схватила со стола свой пистолет и сняла его с предохранителя, но это было уже лишним. Куралов, заваливаясь на бок, тяжело рухнул на ковер. Ритка все продолжала размахивать подносом, не сводя безумных глаз со стены. Я подскочила к ней, отобрала поднос и пару раз ударила по щекам, приводя в чувство.
      - Он убить нас хотел, убить, - пролепетала Ритка, - убить...
      Еще как хотел, - согласилась я, - прекрати истерику и давай подумаем что делать дальше.
      Ритка начала рыдать. Меня саму немного знобило и в голове не было никаких идей. Я не знала что делать с бессознательным Кураловым и какую выгоду можно извлечь из создавшейся ситуации.
      - Мне надо выпить, - всхлипнула Ритка и пошатываясь пошла на кухню. Я продолжала размышлять. Я так увлеклась этим занятием, что не заметила, как неожиданно воскрес Владимир Михайлович. Воскрес он так нежданно-негаданно, так резко вскочил на ноги, что я взяла и выстрелила. Совершенно машинально. Он рухнул на пол как подкошенный. В комнату вбежала Ритка и увидев недвижимого Куралова, завопила на всю страну.
      - Тихо, идиотка! - я сорвалась с места и зажала ей рот рукой. - Тихо! Прекрати орать, сейчас сюда весь дом сбежится!
      Ее била мелкая дрожь и, кажется Ритка собиралась грохнуться в обморок. Я бы тоже с удовольствием лишилась чувств, но ситуация принимала совсем уж скверный оборот и надо было что-то делать, а не собирать с ковра пыль.
      - Не будешь орать? - уточнила я и Ритка согласно кивнула. Тогда я убрала руку. - Надо посмотреть, может он жив.
      Мы склонились над неподвижным Владимиром Михайловичем. Лежал он на спине, на пиджаке было совсем немного крови... пуля вошла прямо в сердце. Несостоявшийся хозяин нового мира был мертв.
      Глава четырнадцатая.
      - Он у-у-у? - пролепетала Ритка.
      - Умер, - кивнула я, чувствуя очень неприятную слабость в ногах. Теперь ситуация пятиминутной давности казалась мне просто чудесной по сравнению с нынешней. Ритка рухнула на диван и обхватив голову руками, начала раскачиваться из стороны в сторону. А я, видимо от охватившего меня ужаса, вела себя гораздо спокойнее. И я понимала, что от трупа придется избавляться. Я подошла к Ритке и внятно, чтобы до неё дошло сказала:
      - Рита, только что мы убили человека, - я сознательно говорила "мы", чтобы она привыкла к мысли, что теперь мы вместе, - убили случайно, но все равно убили. Труп находится в твоей квартире, ты понимаешь, что это означает?
      - Ритка перестала раскачиваться и уставилась на меня круглыми, блестящими глазами.
      - Что ты хочешь сказать? - её голос был хриплым, каким-то надтреснутым.
      - Я хочу сказать, что нам придется избавиться от Куралова... каким-то образом.
      - Я совершенно не представляла, каким именно.
      - Нет! Нет! Нет! - её опять начало трясти. - Нет!
      - Да тише ты! Если мы этого не сделаем, утро встретим в тюрьме! И Агния ни ты, ни я больше никогда не увидим! Удивительно, но именно упоминание об Агнии привело её в чувство.
      - А... к-как мы это сделаем? - она посмотрела на пол, из-под стола виднелись ноги Владимира Михайловича. Ритку всю передернуло.
      - Не знаю. Его надо куда-нибудь увезти, у тебя есть машина?
      - Есть.
      - Хорошо, теперь надо придумать, как незаметно вынести его из квартиры. И ещё надо посмотреть, что у него в карманах, там может быть что-нибудь важное для нас.
      - Я не стану этого делать! - взвизгнула Ритка.
      - Я сама сделаю. Пистолет Куралова и свой собственный я сунула в сумку и предельно осторожно, будто Куралов мог ожить, осмотрела его карманы. Кроме бумажника и пачки сигарет с зажигалкой ничего не было. В бумажнике оказались водительские права, полторы тысячи рублями и крошечная записная книжка. Все это тоже отправилось в сумку. Теперь оставалось вытащить Куралова из квартиры. Я задумалась
      - Может в ковер закатать? - робко пискнула Ритка.
      - А потом? Как ты его в багажник засунешь?
      - Не обязательно в багажник, можно и на заднее сидение. Я посмотрела на часы, было три утра, если будем долго возиться, до рассвета не успеем.
      - Давай, - махнула я рукой. Положение было отчаянным и рассчитывать мы могли только на чудо. И на себя. Закрутив тело в ковер, мы попытались его приподнять. Куралов оказался чудовищно тяжелым.
      - Ничего не выйдет! - чуть не плача сказала Ритка.
      - Будем киснуть, тогда точно не выйдет! Стой, надо отпечатки постирать! Мы принялись за дело, стараясь ничего не пропустить, потом я взяла ковер за один конец, она за другой и с трудом поволокли его на выход. Приоткрыв дверь, я выглянула на лестничную площадку. Там царил полумрак и тишина. Стараясь двигаться бесшумно, мы стали спускаться вниз. Нам неслыханно повезло, что по пути никто не встретился, ведь девушки, волокущие ковер в три утра не могли не вызвать интереса. Прислонив ковер к стене в подъезде, я свистящим шепотом спросила:
      - Где машина?
      - Сейчас подгоню, - так же ответила Ритка. Последующие несколько минут были самыми длинными в моей жизни. То и дело мерещились чьи-то шаги, а сердце, казалось, бухало на весь дом... Наконец послышался звук подъезжающей машины и напротив подъезда остановилась красная девятка. Ритка открыла заднюю дверь и мы, как могли быстро, затолкали ковер на сидение. Он был здоровенным, торчал отовсюду и нам пришлось здорово помучиться, прежде чем дверь закрылась. Ритка забралась на водительское место, а я посмотрела по сторонам. Нигде не горело ни единого окна и мы могли надеяться, что уедем незамеченными.
      - Куда ехать? - спросила Ритка, когда я оказалась на переднем сидении.
      - За город, в ближайшую лесополосу, - я закурила, поражаясь собственному спокойствию, ведь я убила человека... убила... Я закрыла глаза, потом открыла. Ничего. Только тихое внутреннее отупение и полная уверенность, что все это мне снится. Снится, только и всего. Нас найдут, Ритка тоже закурила. - Нас найдут!
      - Ты думаешь, кто-нибудь догадается связать подполковника КГБ с тобой и со мной? Будут думать все что угодно - политические игры, криминальные разборки, все что угодно, кроме того, что его случайно застрелили девчонки, в принципе не имеющие к нему отношения!
      - Я имела, - Ритка всхлипнула и подавилась дымом.
      - Вряд ли кто-то заподозрит тебя, - правда, с особой уверенностью это не прозвучало. - Надо было взять какую-нибудь лопату... хотя, все равно б не закопали, земля мерзлая.
      - И что мы сделаем?
      - Оставим его где-нибудь в лесополосе, что ещё мы можем?!
      - Его же сразу найдут!
      - Может и не сразу, - мрачно буркнула я, проклиная себя за то, что полезла во все это. Не успела начать свое "расследование", как уже стала убийцей! Как у меня все быстро и складно получается!
      - Это место подойдет? - Ритка кивнула на дремучий сосновый лес, мимо которого мы проезжали.
      - Посмотри, можно ли свернуть с дороги и заехать внутрь? Лучше не рисковать, мало ли, вдруг какая-нибудь машина проедет.
      - Хорошо. Ритка поехала помедленнее, пытаясь рассмотреть что-нибудь в потемках.
      - Вон, кажется дорога, - почему-то шепотом сказала она и свернула в лес. Машину затрясло по ухабам и я, почему-то опять подумала, что Куралов может очнуться, или проснуться... Ритка заехала в самую глухомань и выключила зажигание. Несколько минут мы неподвижно сидели и курили, потом одновременно, не сговариваясь, выбрались из машины. Вытаскивали мы ковер ещё дольше, чем заталкивали - тряслись руки, подкашивались ноги, меня ещё и тошнило ужасно. Раскрутив ковер, мы вытащили труп и поволокли его в чащу. Отойдя от дороги на приличное расстояние, мы положили Куралова на землю.
      - Вы уж нас извините, - сказала я, - мы не хотели, чтобы все так получилось. Правда, не хотели.
      - Пойдем скорее, - Ритка зябко переминалась с ноги на ногу и озиралась по сторонам. Почти бегом мы вернулись к машине, сложили ковер в багажник и выехали на дорогу.
      - Куда теперь? - избавившись от Куралова, Ритка немного воспряла духом.
      - Поехали ко мне на квартиру. На Таганку.
      - У тебя там есть что-нибудь выпить?
      - Не помню, - мгновенная усталость навалилась на меня, вдавливая в сидение и я подумала, что эту ношу я не унесу... не вынесу. Но, я сама пошла на это и разве была дорога назад?
      - Дальше куда?
      - До конца Нижегородской. Вскоре мы остановились у дома и, около своего подъезда я увидела машину Кости Калугина.
      - Черт побери! - в сердцах выругалась я. - Только его сейчас не хватало!
      Глава пятнадцатая.
      - Кто это? - мгновенно перепугалась Ритка.
      - Да так, знакомый один.
      Я вышла из машины и направилась к Костиной иномарке. Калугин курил в приоткрытое окно.
      - Привет, - сказала я, - что ты тут делаешь?
      - Жду тебя, - он выбрался на воздух и потянулся, разминая затекшие конечности. - Где ты так долго была?
      - А как ты узнал где я живу?
      - Володя сказал.
      - Понятно. Слушай, Костя, я безумно устала, просто с ног валюсь, тем более я не одна, с подружкой. Давай ты приедешь в другой раз, а? Лучше всего я сама тебе позвоню...
      - Не позвонишь, - мрачно перебил он, - мне надо с тобой поговорить, полчаса, не больше. Я сразу же уеду.
      - Ну, хорошо.
      Я сходила за Риткой и, все вместе мы поднялись на мой этаж. Ритка заметно нервничала и все время поглядывала на мраморного Калугина. Казалось, он пугал её гораздо сильнее, чем труп Куралова. Мы вошли в квартиру и Ритка сразу же бросилась на кухню в поисках выпивки.
      - Посмотри в холодильнике! - крикнула я ей вслед. Разувшись, мы с Костей прошли в комнату.
      - Я хотел спросить, почему ты уехала, ничего не сказала? - он прислонился к дверному косяку, глядя на меня ледяными глазами и, я почувствовала, как снова начинаю слабеть и терять над собой контроль под этим гипнотизирующим взглядом. Я повесила сумку на спинку стула и огляделась в поисках сигарет.
      - У тебя что-то случилось? - вдруг спросил Костя.
      - С чего ты взял? - испугалась я. - Ничего у меня не случилось, все прекрасно...
      - А кто эта девушка?
      - Моя приятельница.
      - Она выглядит как самая настоящая лесбиянка. Что у тебя может быть с нею общего?
      - Это не твое дело! - огрызнулась я. - Чего ради я должна перед тобой отчитываться?!
      - Я хочу знать с кем общается моя будущая жена, только и всего, пожал плечами Костя.
      Я тяжело присела на стул и вытянула гудевшие ноги. На кухне Ритка гремела бутылками и я подумала, что и мне не помешает немного выпить, отметить, так сказать, первый труп на своей совести.
      - Рит, - крикнула я, - принеси и мне немного!
      - Ладно! - ответила она. Судя по голосу, Ритуля уже успела принять на грудь.
      - Костя, - сказала я, - наверное, для тебя это будет неожиданно, но я вовсе не собиралась выходить за тебя замуж. Понимаешь? Не собиралась!
      - Почему?
      Я задумалась. Действительно, почему?
      - Ты меня пугаешь, - махнула я рукой.
      - Пугаю? - у Кости, должно быть, получилось удивиться впервые в жизни.
      - Да, - кивнула я, мечтая только об одном - напиться и уснуть. Уснуть и не видеть сны! - Я не хочу выходить за тебя и все, разве этого не достаточно?
      Ритка принесла водки и стакан томатного сока. Я сделала жалкое подобие "Кровавой Мэри" и залпом выпила половину. Костя молчал, застыв как памятник самому себе великолепному. Ритка потягивала чистую водку как винцо и сверлила Калугина недоброжелательными, довольно пьяными глазами.
      - Я могу поговорить с тобой наедине? - Костя в упор не замечал Риткиного присутствия. - Пожалуйста.
      - Ну, не о чем нам разговаривать, не о чем, - глаза у меня немилосердно слипались. Мне показалось, что в окно кто-то стучит. Я обернулась и увидела за стеклом покрытое инеем лицо Куралова...
      Очнулась я на диване, накрытая пледом. В кресле рядом сидя спал Костя, Ритки видно не было. Как только я зашевелилась, Костя сразу же проснулся.
      - Доброе утро, - сказал он, - как ты себя чувствуешь?
      - Нормально, только я не помню, как уснула.
      - Ты упала в обморок.
      - Понятно, а Рита где?
      - В магазин пошла.
      - Зачем?
      - За пивом, у неё похмелье.
      - И давно она ушла?
      - Часа полтора назад.
      Я спрыгнула с дивана и принялась лихорадочно одеваться.
      - Ты чего?
      - Магазин в соседнем доме, а ты говоришь - полтора часа! Что-то случилось...
      - Да что могло случиться? - зевнул Костя.
      - Что-то произошло, - мне было страшно до дурноты. Я чувствовала, что что-то стряслось.
      - Пойти с тобой?
      - Не надо, - я накинула куртку и выскочила из квартиры.
      Риткина машина стояла на месте. Я пробежалась к магазину, завернула за дом и на дороге увидела толпу народа. Я подошла ближе, машина скорой помощи отъезжала, милиция беседовала с двумя одновременно говорящими бабульками.
      - Что случилось? - спросила я у стоявшей рядом со мной женщины.
      - Да вот, - охотно начала она, - девчонка под машину попала, кто говорит, сама бросилась, кто - случайно сбили...
      - Насмерть? - прошептала я, теряя голос.
      - Вроде да.
      - А вы её видели?
      - Да, симпатичная девушка, молоденькая совсем, блондинка...
      - Ага, - перебила я и, едва переставляя ватными ногами, побрела к своему дому.
      В моей квартире Костя варил кофе.
      - Ну, нашла свою приятельницу? - равнодушно поинтересовался он.
      - Да. Нашла, - я села на табуретку и закурила.
      - И что?
      - Ничего, её сбила машина.
      - Серьезно?
      - Да.
      - Печально.
      - Слушай, Костя, - меня охватила ярость, - не мог бы ты поехать домой или ко всем чертям, а?! Мне не до тебя, честное слово!!
      - Не кричи, лучше расскажи все по порядку, может я смогу тебе чем-нибудь помочь? - он поставил на стол чашки с кофе и пепельницу.
      - Теперь мне сможет помочь только Господь Бог! Умоляю тебя, уезжай!!!
      - Я позвоню тебе вечером, - не тронув свой кофе, Калугин наконец-то убрался из моей квартиры. Я курила одну сигарету за другой, пытаясь собраться с мыслями. В то, что Ритка сама бросилась под машину, я не верила, её либо толкнули, либо сбили случайно. Либо нарочно... Выпив остывший кофе, я пошла в комнату, вытащила из сумки диктофон и, перемотав пленку, нашла место, где Ритка диктует адреса Толяна и Пашуни. Переписав их на листок, я тщательно изучила записную книжку Куралова, но телефоны и инициалы мне ничего не сказали. Пистолет Куралова, его бумажник, диктофонную кассету и книжку я сложила в пакет и засунула за шкаф. На душе было пакостно так, будто я и Ритку убила собственными руками.
      Глава шестнадцатая.
      До самого вечера я сидела на кухне, смотрела в окно и пыталась что-нибудь придумать, решить, что делать дальше, не наделав при этом непоправимых ошибок. Телефонный звонок, прогремевший в тишине едва не стоил мне разрыва сердца. Схватив трубку и еле выдавила:
      - Алло?
      - Лера? - Вовкин голос был взволнованным. - Лер, ты телевизор смотришь?
      - Нет, а что?
      - А то, что твоего подполковника убили!
      Я едва не выронила трубку.
      - Как у-убили?
      - Да только что передавали в "Дорожном патруле", его труп обнаружили в лесу, за городом! Представляешь, мужик пошел себе елку сбраконьерить к Новому году и наткнулся на труп! Ты чего молчишь? Я не могла говорить, разве можно было ожидать, что Куралова найдут так быстро?
      - Лер, Лер! Алло! Ты меня слышишь?
      - Слышу, - прошептала я, - ты можешь сейчас приехать ко мне?
      - Могу.
      - Приезжай, - я повесила трубку и медленно закрыла глаза. Вовка приехал минут через сорок, весь растрепанный, с бутылкой коньяка.
      - Вот и все, Лерка, - он сбросил с ног ботинки, - получил твой Куралов по заслугам, теперь тебе не надо становиться на тернистый криминальный путь! Сейчас мы по этому поводу коньячку дернем! А ты чего такая зеленая? Такая грустная? - Вовка поставил коньяк на стол и присел напротив меня. Куралова больше нет, его кто-то хлопнул...
      - Помолчи немного, а? - я открыла коньяк и налила себе в кофейную чашку.
      - Да что случилось, не пойму!
      - Это я его убила! Я! Теперь понятно, что случилось?!
      - Как? - вытаращил глаза Вовка.
      - Как, как! Из пистолета!
      - Врешь...
      - Хотелось бы! Вот теперь можешь дергать коньячку!
      - Не может быть, - Вовка растерянно смотрел на меня, - я не верю.
      Я и сама не верю. Это случайно получилось, понимаешь. В двух словах я рассказала о произошедшем. Вовка слушал и смотрел на меня, не моргая. Когда я закончила, он покачал головой и закурил.
      - Что ж теперь делать? - тихо сказал он. - У тебя есть все, чтобы пойти в милицию, фотографии, диктофонная запись...
      - Пока не могу.
      - Это почему еще?
      - Еще надо съездить к Толяну с Пашуней.
      - Зачем?
      - Надо узнать, где А... В общем, нужны они мне, нужны.
      - Где что? Что ты хочешь узнать?
      И я рассказала ему про Агния, про невероятную магию, исходящую от него, про то, что он стал моей навязчивой, маниакальной идеей.
      - Ты понимаешь, во что вляпалась? - сказал Вовка когда я закончила. С ангелом, конечно, ловко придумано, но, скорее всего ты купилась на какого-то экстрасенса. Необычного, но экстрасенса. И не забивай себе голову всеми этими ангельскими штучками.
      - Он ангел!
      - А почему он тогда переходит как мешок с овощами от одного бандита к другому?
      - Не знаю.
      - Вот именно.
      - Мне оставалось только махнуть рукой и мысленно разозлиться.
      - Но, ты очень сильно вляпалась, Лера. Убийство... по-моему, это слишком. Я бы даже сказал...
      - Сама знаю, - огрызнулась я, - у меня под окном стоит машина Ритки, в багажнике лежит ковер, в котором...
      - Я понял. Ковер надо либо вычистить, либо уничтожить. Второе предпочтительнее. Он большой?
      - Да.
      - Значит - на свалку, там сожгу.
      - А машину?
      - С машиной что-нибудь придумаю, - Вовка поднялся из-за стола. - Какая машина?
      - Красная девятка.
      - Ключи есть?
      - Да.
      - Давай.
      - Вовка, я... хотела сказать, что ты, ты настоящий друг.
      - Это все потом, давай ключи скорее.
      Он ушел, а я выпила ещё коньяка и разревелась, мысленно я уже видела себя в тюрьме. Приговоренной к пожизненному заключению.
      Я не спала всю ночь, ждала Вовкиного звонка, но так и не дождалась. Утром сидела на кухне раздерганная, пила кофе, курила и думала о том... Обо всем. Но, пока в мою дверь ещё не стучали представители власти и я решила использовать, может быть, уже последнюю возможность найти Агния. Начать я решила с Толяна, Пашуня казался мне слегка недалеким, его могли не посвящать в дела "компании". А вот Толян наверняка знал где находится Агний. Прихватила с собой весь "джентельменски набор" - фотоаппарат, диктофон, пистолет и отправилась по адресу. Толян жил на станции метро "Динамо", его хрущевку я нашла без труда. В страшно воняющем подъезде было тихо и темно. Я поднялась на первый этаж и замерла напротив третьей квартиры. За дверью было тихо. Я натянула перчатки и надавила на кнопку звонка. Все та же тишина. Тогда, на всякий случай, я толкнула дверь и она открылась. Я вытащила из сумки пистолет и вошла в узкий захламленный коридор. Стараясь двигаться бесшумно, я заглянула в комнату. Толян с Пашуней сидели привязанные к стульям. От их лиц мало что осталось, на шеях были затянуты тонкие черные шнурки, а босые ноги окровавлены. Я прислонилась к дверному косяку и закрыла глаза, борясь с удушливой тошнотой и слабостью. Потом все же пересилила себя, вытащила фотоаппарат и сделала несколько снимков. И услышала шаги на лестничной площадке. Выскочить из квартиры я уже не успевала, окинув взглядом коридор, я бросилась к куче мужской одежды, висевшей на примитивной вешалке. Я спряталась за пуховик и длинный плащ, и замерла, притворяясь демисезонным пальто. Шаги на лестнице стихли у двери Толяна.
      - Это здесь, - сказал женский голос.
      - А чё дверь открыта? - пробасил мужской.
      - А я знаю? Иди вперед. Я вжалась в стенку и перестала дышать. Тяжелые шаги и женские каблуки вошли в квартиру.
      - Тю ё! - судя по возгласу, мужчина обнаружил Толяна и Пашуню. - Инга, иди, глянь!
      - Черт! - в голосе Инги прозвучала досада, будто ей на ногу наступили. - Мы опоздали!
      - Чья работа, как думаешь? - голос у мужика охрип.
      - Ворона, чья же еще! Сукин сын! Убрал Куралова, теперь всех остальных! Дальше кто?! Мы?!
      - Тише, ещё услышит кто! А правду говорят, что Ворон инопланетянина у себя прячет?
      - Правда, - в голосе Инги прозвучало нечто такое, из-за чего я поняла, что и ей посчастливилось увидеть Агния. - Все из-за него и происходит.
      - Как это?
      - Потом объясню, пойдем отсюда. Ты ни до чего не дотрагивался?
      - Нет. Они вышли из квартиры. Дождавшись, пока стихнут шаги, я выбралась из-под одежды и, прикрыв дверь, спустилась вслед за Ингой и её спутником. Они пересекали двор и входили в арку. На Инге было короткое черное пальто, тонкие колготки и ботинки на высоких каблуках. Как можно ходить зимой в тонких колготках, я никогда не понимала. Ее спутник оказался стандартным шкафом с антресолями, коротко стриженой головой без шеи. Близко я к ним не подходила, но старалась не отставать. Инга и Шкаф шли быстро и, каждую минуту я ожидала, что они сядут в какую-нибудь машину, но они внезапно свернули за угол и вошли в небольшое кафе. Я немного потопталась на ступеньках и зашла следом. Инга со Шкафом отходили от стойки с кружками пива в руках. Свободных столиков не было, я села за стойку и взяла стакан томатного сока. Инга и Шкаф присели друг напротив друга и не притрагиваясь к пиву о чем-то тихо заговорили. Инга сидела ко мне лицом и я наконец-то получила возможность как следует рассмотреть её при ярком свете. Да, она, безусловно, была очень похожа на меня прежнюю, вот только я никогда так сильно не красилась и мое лицо никогда не имело такого холодного и жесткого выражения. Засмотревшись на Ингу, я не заметила вошедших в кафе, зато я увидела как расширились её глаза, а руки сжались в кулаки. Я сделала глоток томатного сока и обернулась. В кафе входил высокий, симпатичный, можно сказать молодой человек в длинном черном пальто. Его иссиня-черные волосы были гладко зачесаны назад и блестели явно не природным блеском. "Если это не Ворон, то какой-нибудь Грач, это точно", - подумала я, усаживаясь поудобнее на высоком табурете. И чуть не свалилась на пол - следом входил ещё один молодой человек. Его волосы тоже были гладко зачесаны и собраны в хвост, на глазах у него были черные очки, но я узнала бы его даже в маске. Это без сомнения был Агний.
      Глава семнадцатая.
      Агний присел за стол рядом с Ингой, предполагаемый Ворон рядом со Шкафом, который даже спиной и коротко стриженым затылком выражал огромное напряжение и печаль, постигшие его. О чем все они говорили, я, к величайшему сожалению, слышать не могла. И не могла отвести глаз от Агния. С его появлением что-то изменилось в атмосфере, нечто стало совсем иным и даже противная, трещавшая музыка показалась почти что классикой. Посетители притихли и замерли, будто к чему-то прислушивались, у бармена исчезло с лица выражение брезгливой скуки и появилось совсем иное - удивленной задумчивости. Агний сидел не двигаясь, я не знала куда он смотрит сквозь черные очки, но почему-то казалось, что на меня. "И что делать? - подумала я. - Выхватывать пистолет и с криком: все на пол! хватать Агния и бежать? Если я сейчас же что-то не придумаю, я могу искать его всю оставшуюся жизнь. А он тем временем будет переходить от одного бандита к другому... странно, почему с ним это происходит? Почему он позволяет так обращаться с собой?" И тут произошло нечто совсем невероятное - в кафе вошел Костя Калугин.
      - Привет, - сказал Калугин, присаживаясь на соседнюю табуретку.
      - Ты... откуда?
      - Увидел тебя из машины, сигналил, ты не обратила внимания, я поехал за тобой. Давай пойдем в какое-нибудь приличное место, а?
      - Не хочу, - проворчала я, соображая, что же делать дальше.
      За столиком атмосфера несколько изменилась. Тип в пальто обнял Шкафа за плечи и что-то говорил Инге, время от времени сбрасывая сигаретный пепел в её кружку с пивом. Делал он это нарочно. Инга сидела с каменным лицом и смотрела куда-то в пространство.
      - Ну, пойдем отсюда? - снова предложил Калугин.
      - Ты на машине?
      - Да, у входа стоит.
      - Превосходно. Значит так, Костя, сейчас я буду похищать человека. Мы засунем его в твою машину и очень быстро увезем, понял?
      - Что? - Костя даже улыбнулся, настолько ему понравилась моя шутка.
      - То, что слышал. Вон тот столик видишь? Только в упор не смотри. Так вот, это одни из тех, кто избил меня. Молодого парня в очках видишь? Он заложник, такая же жертва обстоятельств, как и я. Если сейчас они все отсюда уйдут, я не смогу его спасти. В сумке у меня пистолет и сейчас...
      - Стоп. - Калугин взял меня за руку. - Ты соображаешь что говоришь?
      - Конечно.
      - Я сомневаюсь. Ты собираешься на глазах у двух десятков посетителей размахивать пистолетом перед бандитами? У них наверняка есть оружие. Перестрелка в центре Москвы...
      - А что делать? - я почти с мольбой смотрела в ледяные голубые глаза, надеясь, что Костя не считает меня чокнутой. - Я не могу их упустить!
      - Надо подумать, - пожал он плечами и повернулся к бармену. - Два кофе, пожалуйста.
      Он мне не верил. - Ну, ладно, - вздохнула я и открыла сумку, демонстрируя Косте пистолет, - все сделаю без тебя. В лице Калугина ничего не дрогнуло, он быстро закрыл молнию сумки и выдернул её из моих рук.
      - Отдай сейчас же! - прошипела я.
      - Нет, - покачал он головой. - Если все что ты сказала правда, мы просто поедем за ними и все.
      Компания за столом сидела ещё около получаса. Затем все резко поднялись и двинули на выход. Тип в пальто выпустил из объятий Шкафа и дружески приобнял Ингу. Шкаф шел, с трудом передвигая ноги и его лицо было бледным и рыхлым, как творог. Агний замыкал шествие. Как только вся компания оказалась на улице, мы заторопились следом. Они садились в белый "Опель", припаркованный неподалеку, на нас никто не обращал внимания. Не успели мы с Костей загрузиться в его машину, как "Опель" с визгом рванул с места так, что грязный снег полетел во все стороны из-под колес.
      - Держись от них на расстоянии, - сказала я, усаживаясь на переднее сидение.
      Разумеется, - Костя равнодушно смотрел вперед и разговаривать не хотел. Моя сумка лежала у него наколенях.
      - Сумку отдай.
      - Потом.
      - Почему?
      - Не хочу, чтобы ты наделала глупостей со своим пистолетом. Откуда ты его взяла?
      - Нашла, - вздохнула я, - у Белого Дома валялся.
      От "Опеля" мы держались на таком приличном расстоянии, что пару раз чуть было не потеряли его из вида. Вскоре мы выехали за пределы МКАД.
      - Куда они направляются? - поинтересовалась я.
      - Не знаю, похоже, что в сторону Малаховки.
      - Так и оказалось. В Малаховке машина остановилась у небольшого старого частного дома. Водитель пару раз просигналил и из дома вышла пара дюжих молодцов. Они заняли места Агния и Пальто и машина снова сорвалась с места с полуистеричным визгом.
      - Как ты думаешь, куда они повезли Ингу и того, с мордой как творог? я проводила взглядом Агния и Пальто, скрывшихся в доме.
      - В ресторан. Что-то твой заложник на заложника не похож, больше на одного из них смахивает.
      - Нет! Я знаю что говорю! Он не из них! Лучше придумай что делать дальше! Думал Калугин так долго, что я не выдержала, схватила сумку с его колен и попыталась открыть дверь.
      - Ну-ну, - сказала Калугин, - давай-давай.
      - Выпусти меня отсюда!
      - Тише. Посмотри туда.
      Я подняла голову. Из дома вышел Пальто и не торопясь направился в противоположную от нас сторону.
      - Идем! - выдохнула я. - Это наш шанс! Он там один...
      - Ты уверена?
      Костя все же выпустил меня из машины и вышел сам. Прогулочным шагом мы подошли к двери дома и постучали. Дверь моментально распахнулась, будто нас специально ждали. На пороге высился какой-то мужик со шрамом через всю щеку. Он молча уставился на нас крошечными глазками.
      - Здравствуйте, - залепетала я, чувствуя себя дура дурой, - а, Никодим Петрович здесь живет?
      - Здесь, - мужик посторонился, - заходите.
      - А он дома?
      - Дома.
      - Вы не могли бы его позвать?
      - Не мог бы. Заходите. Делать было нечего, я шагнула через порог и тут же получила такой удар по голове, от которого сознание выключилось моментально, как электрическая лампочка.
      Глава восемнадцатая.
      Очнулась я привязанной к стулу, напротив сидел привязанный Костя, его голова свешивалась на грудь, а из рассеченного виска стекала тонкая струйка крови. У окна, за столом сидел тип уже без пальто, мужик со шрамом и какой-то маленький, толстенький юноша с розовым гладким личиком.
      - Вон, - мужик со шрамом кивнул в мою сторону, - коза очнулась. Ты, Ворон, потолкуешь или сразу Пузырь?
      - Ну, зачем так сразу? - Ворон встал из-за стола и мягкой, скользящей походкой подошел ко мне. На нем был шикарный черный костюм и вообще, он явно очень трепетно относился к своему внешнему виду. Элегантно склонившись, Ворон уставился мне в лицо темно-серыми глазами со зрачками наркомана.
      - Как вас зовут, прекрасная незнакомка? - спросил он с улыбкой.
      - Валерия, - чуть не плача ответила я. Ну, неужели все с начала?!!
      - Какая прелесть. А вашего друга?
      - Костя.
      - Чудесно. Зачем же Валерия и Костя следили за нами? Чем наши скромные персоны привлекли столь пристальное внимание? Мужик со шрамом загоготал.
      - Тихо! - неожиданно громко рявкнул Ворон, не меняя позы. Я вздрогнула, а смех смолк, как обрубленный.
      - Ну? - опять ласково и нежно сказал Ворон, - зачем же?
      В этот момент пришел в себя Костя.
      - Молодой человек решил присоединиться к нашей беседе, - не выпрямляясь, Ворон обернулся к Калугину. - Как вы себя чувствуете, мой юный друг?
      - Превосходно, - холодно ответил Калугин.
      - Я очень рад. Может Константин скажет зачем вы ехали за нами?
      - С чего вы взяли, что мы ехали за вами? У нас с женой дача в Малаховке, улица Лесная дом два, можете проверить, дача куплена на мое имя - Константин Николаевич Калугин.
      - Как? - Ворон наконец-то выпрямился. - Калугин? Сын профессора Калугина?
      - Да.
      Ворон не ожидал такого поворота, он задумался и даже закурил. Воцарилась неприятная тишина.
      - А Куралова Владимира Михайловича ты знал? - Ворон сбросил пепел на пол.
      - Знал, - равнодушно ответил Костя.
      - В курсе, что его убили?
      - Слышал в новостях.
      - А кто, знаешь?
      - Откуда?
      - Вот и я не знаю, а все думают - моя работа. Несправедливо, верно?
      Костя никак не отреагировал. Я сидела ни жива, ни мертва.
      Значит, говоришь, на дачу ехали?
      - Да.
      - В декабре?
      - Мы же не собирались огород сажать.
      - А сюда зачем полезли?
      - Отец просил зайти к одному его приятелю, которого уже давно не видел и кажется, перепутал адрес. Спокойные, полумеханические ответы Кости казались такими правдивыми, что сама ему поверила. "Интересно, - подумала я, - а мою сумку они уже заглядывали?"
      - Ну что ж, - Ворон подошел к столу и задавил окурок в пепельнице, давай, Бурый, веди Агния, пусть скажет, врут они или нет.
      Сердце у меня остановилось. Казалось, что круг времени и событий замкнулся и сейчас вся пьеса повторится заново, только с другими действующими лицами. Мужик со шрамом вышел из комнаты и вернулся с Агнием, на нем были все те же джинсы и свитер. Удивительные фиолетовые глаза безучастно скользнули по мне и Косте. Калугин уставился на Агния и замер, будто уснул с открытыми глазами.
      - Мой волшебный Агний, - пропел Ворон, подходя к нему, - скажи, любимый, врут ли эти люди?
      Он обнял Агния за плечи, но тот немедленно стряхнул с себя руку Ворона и отступил на шаг в сторону.
      - Прости за фамильярность, дорогой.
      подумала, если Ворон скажет ещё пару фраз в такой духе, то меня непременно вырвет.
      - Ну, так лгут они или нет? Агний молча смотрел на меня и мне казалось, что я с головой проваливаюсь в бездонный фиолетовый омут...
      - Здравствуй, Лера Лимонова, - раздался в моей голове голос неповторимого тембра, - рад снова тебя видеть. Тебе очень идет этот цвет волос. Я ничего не могла сказать даже мысленно, казалось, что я впала в какой-то транс, будто наяву попала в неизвестный мир, туда, куда мы улетаем только во сне...
      Я жду, дорогой, - голос Ворона так некстати вернул меня в печальную реальность. - Говори, гний и помни, я в любой момент могу обнародовать кто ты и какое отношение имел к Куралову! На тебя убийство повесят!
      Агний медленно повернул голову, посмотрел на Ворона и вдруг расхохотался. Более издевательского смеха я в жизни своей не слышала. Лицо Ворона даже не одеревенело, нет, оно остекленело. Казалось, постучи сейчас по этим симпатичным чертам и они зазвенят, как богемский хрусталь. Агний же, продолжая смеяться, развернулся и вышел из комнаты.
      Куда это он? - растерянно пробормотал Пузырь с младенческим личиком.
      Ворон вдруг выхватил пистолет из-под пиджака и тоже направился к выходу.
      - Стой! - Бурый как на крыльях вылетел из-за стола и преградил ему путь.
      - Пошел вон! - процедил Ворон. - Я пристрелю этого говнюка!
      - Ты видел, что он сделал с Митричем, когда тот на него ножом замахнулся? - Невзирая на пистолет, нацеленный ему в грудь, Бурый схватил Ворона за плечи. - Ты помнишь, что стало с Митричем?!
      Видимо, воспоминания о неизвестном мне Митриче, немного отрезвили Ворона. Он оттолкнул Бурого, убрал пистолет обратно под пиджак и вернулся к столу. Несколько секунд все молчали, мне даже показалось, что про нас с Калугиным забыли, но потом Ворон все же принял решение.
      - Верни его, - тихо сказал он Бурому.
      - Если смогу.
      С этими словами Бурый покинул наше общество. Тишину нарушил голос Калугина.
      - А кто такой этот Агний?
      - Было непонятно, к кому он обращался, поэтому к Косте повернулись все. В эту минуту я восхищалась Калугиным - не всякий привязанный к стулу человек, с все ещё льющейся по виску кровью, станет задавать вопросы бандитам таким спокойным, безапелляционным тоном.
      - Кто он такой? - повторил Калугин, глядя на Ворона.
      - Геморрой! Самый большой в моей жизни! - процедил Ворон и посмотрел на дверной проем. - Что-то они долго, иди глянь, Пузырь.
      Пузырь выкатился из комнаты, а Ворон закурил. Я заметила, что у него подрагивают руки и временами как-то странно дергается голова, как от нервного тика. Вскоре вернулся Пузырь. Выглядел он скверно - лицо белое, губы трясутся.
      - В чем дело? - резко спросил Ворон.
      - Бурый... - прошептал Пузырь.
      - Что Бурый?!
      - На полу с... вилкой в виске... не дышит, кажется...
      - А Агний?!
      - Его нет.
      - А где он?! - завопил Ворон.
      - У-ушел, - развел руками Пузырь и идиотски улыбнулся.
      Глава девятнадцатая.
      Ворон выругался и вместе с Пузырем выбежал вон. Мы с Костей остались вдвоем.
      - И что будем делать? - спросила я, пытаясь пошевелиться и проверяя крепость веревок.
      - Боюсь, я в первый раз в жизни не знаю что делать. Странная история, более чем странная. Ты знаешь, кто такой Агний?
      - Ангел.
      - В каком смысле?
      - В прямом, потом расскажу, давай лучше соображать. Вернутся хозяева дома и уж точно пристрелят нас с горя. Надо освободиться каким-то образом, вот только каким? Костя попробовал разорвать или ослабить веревки, но со связанными за спинкой стула руками это оказалось непросто. Тогда он попытался встать на ноги, благо что они связаны не были. И это ему удалось. Согнувшись, мелкими шагами он добрался до окна и посмотрел на улицу.
      - Хочешь позвать кого-нибудь на помощь?
      - Да, если кто-нибудь решится нам помочь.
      - Слушай, - осенило меня, - если ты встал на ноги, то я и смогу, так давай просто уйдем отсюда!
      - И далеко мы уйдем, со стульями?
      - Как можно дальше, там кого-нибудь попросим нас освободить! Или у тебя есть другие варианты?
      - Нет.
      - Тогда исхитрись взять мою сумку со стола, её нельзя здесь оставлять.
      И Костя исхитрился. Пока я поднималась на ноги, он умудрился взять её зубами за ручку. Быстро, как только возможно передвигаться на полусогнутых ногах, мы добрались до входной двери, Костя толкнул её ногой и воздух свободы дохнул нам в лица. Хорошо, что впопыхах все, даже бандиты забывают запирать за собой двери! Должно быть, Малаховка всякое повидала на своем веку, поэтому несколько встретившихся нам прохожих вообще никак не отреагировали на двоих людей бегущих со стульями за спиной, причем у одного ещё и сумка в зубах болталась. Просить, чтобы нас освободили в двух шагах от дома Ворона мы не рискнули, забежали в глубь дворов и там, переведя дух, огляделись в поисках спасителей. Вокруг не было ни души.
      - Жамечательно, - сказал Костя, не разжимая зубов.
      - Где люди, когда они так нужны?! Не стоять же на месте, пойдем вперед, может кого-нибудь встретим.
      От неудобной позы и довольно тяжелого стула у меня затекла спина и шея и постепенно разболевалась голова. Я повертела ею из стороны в сторону и замерла на месте. Через дорогу, на лавочке, сидел Агний, мирно ел хот-дог и что-то пил из баночки.
      - Костя! Ты только посмотри!
      - Куда? Что?
      - Это Агний!
      - Действительно.
      Перебегать со стульями через дорогу мы не рискнули.
      - Агний! - крикнул Костя. - Ты нам не поможешь?
      Продолжая трапезничать, он поднялся со скамейки и не торопясь направился к нам. Сначала он развязал меня, потом Калугина, мы с наслаждением отбросили осточертевшие стулья и разогнулись.
      - Большое спасибо, - Костя вынул из кармана платок и начал стирать кровь с лица.
      - Не за что, - Агний допил колу и швырнул банку, целясь в стулья.
      - Наконец-то я тебя нашла, - сказала я, глядя на лицо с полотен древних мастеров и мне было совершенно очевидно - я хочу смотреть на него всегда. Всю жизнь. Вечность.
      - Лера, романтическая сцена будет не сейчас, - Костя сунул платок в карман куртки, - надо решать, что делать дальше. Мы в очень не хорошем положении. Что посоветуешь, Агний?
      Мы с Костей смотрели в фиолетовые глаза и я опять начала в них проваливаться. Тряхнув головой я привела себя в сознание. Агний молчал, глядя поверх наших голов.
      - Ну? - сказал Калугин. - Ты где-нибудь живешь, Агний? Есть у тебя квартира или дом?
      - Весь мир мой дом, - он улыбнулся едва заметной улыбкой и я подумала, что ему, наверное, холодно в одном свитере.
      - Нам меньше повезло, - сухо сказал Калугин, - так и будем стоять тут и ждать Ворона?
      - Поехали ко мне на Таганку, про эту квартиру никто не знает, я её недавно сняла. Хотя... если Ритка погибла не случайно, значит уже знают. Костя, а у тебя на самом деле здесь дача?
      - Нет, я соврал, - он потрогал висок и скривился, - ко мне домой тоже не стоит, предлагаю какую-нибудь гостиницу.
      - У меня паспорта нет, у Агния, наверняка тоже. Может к Вовке?
      - Поехали к Вовке. Агний, ты идешь с нами или возвращаешься к своим друзьям?
      - У меня нет друзей.
      Все вместе мы пошли дворами к шоссе, поминутно ожидая столкновения с Вороном или ещё с каким-нибудь гадом.
      - Надеюсь, с моей машиной все будет в порядке, - сказал Калугин, поднимая воротник куртки.
      Мы вышли на шоссейную дорогу и принялись голосовать. Никто и не думал останавливаться. Никто, кроме белого "Опеля", который появился так внезапно, что мы ничего не успели сообразить. С визгом затормозив, машина обдала нас грязным снегом, окно приоткрылось и на нас уставилась физиономия одного из мордоворотов Ворона. Самого Ворона вместе с Пузырем видно не было.
      - Далеко собрались? - поинтересовалась физиономия.
      - Вы уже даже мне надоели, - признался Калугин, расстегивая молнию моей сумки. Он все ещё держал её при себе. Вытащив "Макаров", он передернул затвор и прицелился в лоб мордоворота. - Выходите из машины без резких движений.
      Вид у Калугина был таким многообещающим, что я не сомневалась, - он выстрелит без колебания. И мордовороты это тоже прочувствовали. Они оба вылезли на свет божий и застыли с поднятыми руками.
      - Лера, забери у них оружие, - Костя переводил дуло пистолета с одного верзилы на другого. Пистолеты оказались во внутренних карманах почти одинаковых кожаных курток. - Агний, Лера, садитесь в машину, а вы отойдите во-он к тому забору. Они повиновались. Я и Агний сели на заднее сидение, Калугин за руль и машина рванулась с места.
      - Уф! - сказала я. - Ну и денек! Костя, дай сумку, я пистолеты спрячу.
      - Я приторможу у ближайшей лесополосы, и ты их выбросишь.
      - Ни за что! У нас теперь целый арсенал!
      - Делай, что говорю, и не спорь.
      - Хорошо. А куда мы едем? К Колоскову?
      - - В Петербург.
      - На угнанной машине?
      - А есть другие варианты? Агний, а ты просто ангел или ангел-хранитель? Этот момент сейчас крайне важен.
      Глава двадцатая.
      Агний улыбнулся, но не ответил.
      - Интересные дела, - сказал Костя, - даже забавно.
      - А мне не забавно, - вздохнула я, от всего пережитого руки тряслись как у алкоголика. - Не хочу даже думать, что нас ждет впереди!
      - Ничего хорошего, - утешил Калугин. - Агний, можно задать тебе несколько вопросов?
      - Конечно.
      - Ты свое имя позаимствовал из легенды об Агнии?
      - Что за легенда? - заинтересовалась я.
      - При сотворении мира один из ангелов ушел из рая вместе с дьяволом, но и в аду не прижился. Разгневанный дьявол вырвал его крылья, сердце и сбросил на Землю. Кажется, ещё и память отобрал, надеясь сравнять его с ничтожнейшими из людей.
      - Так это он и есть! - обрадовалась я образованности Калугина. Костя посмотрел на меня в зеркальце и выразительно покрутил пальцем у виска. Я не обиделась, у меня самой была тысяча вопросов к Агнию:
      - Послушай, почему ты так долго позволял себя использовать всякому сброду? С Кураловым я ещё могу понять, он все-таки тебя спас, ты чувствовал себя обязанным...
      - Ничего я не чувствовал, - пожал плечами Агний, - мне просто было интересно наблюдать за людьми, изучать их жизнь и направлять её.
      - Направлять? Что-то я не поняла.
      - Я немного изменял русла событий и смотрел, что из этого получится.
      - Значит, ты всегда мог уйти? - растерялась и обиделась я.
      - Конечно.
      - А почему тогда, в подвале, у тебя было такое печальное лицо?
      - Голова болела, со мной это иногда случается.
      Калугин резко свернул на обочину, выключил зажигание и повернулся к нам.
      - Обладая такими невероятными способностями смотрел, что из этого получится?! - я ещё ни разу не видела Калугина таким злым. Экспериментатор! Из-за твоих опытов над людьми столько народа оказалось по уши в дерьме! И погибло, между прочим! Может это будет последним, что я успею сделать в своей жизни, но по морде я тебе сейчас врежу!
      - Подожди, Костя, - сказала я, чувствуя себя слегка оглушенной, - я что-то ничего не поняла...
      - А что непонятного? Кажется, товарищ все доходчиво объяснил!
      - Ничего плохого я делать не собирался, - спокойно сказал Агний, люди сами хотели играть со мной, по моим правилам. Их вообще чрезмерно притягивают вещи, в которых они ничего не понимают. Я никого не заставлял.
      - Это верно, - кивнула я, - меня никто не заставлял покупать пистолет, корячиться в тренажерном зале и лезть в душу Куралову. Никто меня не заставлял, но я не могла поступить по-другому, потому что я думала, что могу выручить тебя из беды! Отблагодарить за то, что вывел меня из подвала!
      - Вспомни, Лера, благодаря кому ты в этом подвале оказалась, - Калугин закурил, - все из-за того же Агния, если не ошибаюсь. Все что я делала, все мои старания выглядели такими напрасными и нелепыми, что мне оставалось только разреветься и биться головой о дверь машины.
      - Все не так, как вы себе представляете, - голос Агния стал более человечным, живым и мягким, - я никому не хотел причинять вред. Что с того, что я лишь слегка изменял течение событий? Я на самом деле не хотел...
      - Не хотел?! - расхохотался Костя. - Он не хотел! Ты появляешься в людских жизнях как вирус и разрушаешь их! Когда я увидел тебя впервые, мне стало физически плохо, а что стало твориться с моей душой, описанию не поддается! Агний! Дважды падший ангел, облажавшийся повсюду!
      - Не говори так! - крикнула я. - Он существо высшего порядка, он мог бы создать Третий Мир!
      - Какой Третий Мир?! Лера, ты бредишь? И нет существ выше установленного порядка, всё остальное отбросы, не пригодные нигде! Вокруг твоего, так называемого "ангела", люди мрут как мухи, причем по его вине! Это чудовище, Лера и самое ужасное, что он, по-моему, никакой вины за собой не знает! Он даже не понимает, что делает! Мы для него подопытные тараканы, Лера! О, Господи, моя машина!
      Я обернулась. Действительно, к нам приближалась темно-синяя "Вольво" Калугина. Костя быстро завел мотор и мы помчались, выжимая из "Опеля" все, на что он был способен.
      - Не надо было нам останавливаться, - проблеяла я, - не надо было...
      - Да я уже совсем с вами свихнулся, - Костя поминутно смотрел в зеркальце заднего вида. - Нет, не оторваться, бесполезно. Моя машина в два счета этот драндулет догонит.
      - А что делать?! - опять запаниковала я. - Агний, ты можешь что-нибудь сделать? Хотя бы колеса им спусти!
      - Я не могу этого сделать.
      - Не можешь или не хочешь?! - рявкнул Костя.
      Агний не ответил.
      - Помоги нам, Агний, - уже тише сказал Костя, - помоги, пожалуйста, нам не выкрутиться, пожалуйста, помоги! Ты же можешь!
      Я обернулась и увидела, как в открытом окне "Вольво" показался Ворон с пистолетом в руке. Первым выстрелом он промазал, вторым все-таки попал нам по заднему колесу. Машину закрутило и понесло на обочину к деревьям. Я закрыла лицо руками и заорала, ожидая неминуемой смерти, но "Опель" завалился на бок, не долетев до берез. Я грохнулась на противоположную дверь, только чудом не свернув шею. Мгновением позже рядом затормозила "Вольво" и из него выскочили наши преследователи. Ворон первым подбежал к нам и в упор выстрелил в Калугина. Дальше я все видела, как во сне - меня вытащили из машины и бросили на землю.
      - Вот ведь сучара! - ботинок Ворона врезался мне под ребра.
      - Ворон! - раздался голос Пузыря, - в машине Агния нет!
      - Как это нет?! Я же видел его! Где он, сучка?! - ботинок снова врезался в меня.
      - В машине! - завопила я. - В машине!
      - Нет его там!!!
      В сантиметре от собственного лица я увидела дуло пистолета. Где-то что-то прогремело, меня подбросило тяжелой волной и небо быстро, быстро стало падать прямо на глаза.
      Глава двадцать первая .
      Агний медленно шел по обочине шоссейной дороги. Никогда не заживающие до конца раны под лопатками ныли и болью тянули вниз, к земле. "Наверное, я что-то делаю не так, - подумал Агний, - в чем-то я определенно не прав". Агний рассердился и пнул пустую пивную банку, валявшуюся в снегу.
      - Надоел мне и город этот и жители его, - сказал он вслух сам себе, что-то я задержался в нем. А на свете столько других городов, в которых я ещё не был и столько других жителей, с которыми я ещё не знаком. Он не стал дожидаться темноты и разыгрывать автомобилистов, лежа на дороге, он никогда не повторял дважды один и тот же трюк. Агний просто поднял руку, останавливая машину. Рядом сразу же затормозили синие "Жигули".
      - Вам куда? - за рулем сидела молодая красивая девушка.
      Агний подошел ближе и наклонился, заглядывая в окно. Лицо девушки застыло, а глаза расширились.
      - А куда вы едете? - улыбнулся Агний.
      - В Питер, - почти прошептала девушка.
      - И я туда же, подвезете?
      - Конечно, садитесь.
      - Большое спасибо.
      Агний сел на переднее сидение, закрыл дверь и, накинув ремень безопасности, с улыбкой посмотрел на девушку.
      - Я никогда не был в Питере, - сказал он. - Что это за город?
      - Я там живу, - ответила она слегка охрипшим голосом, - если хотите, можете остановиться у меня... я одна живу.
      - Большое вам спасибо. Люди так добры и гостеприимны, что достойны лучшей участи. Несомненно. Что же мы стоим? Поехали.
      ЭПИЛОГ
      Володя Колосков не успел довезти ковер до свалки, его остановил патруль. Было возбуждено уголовное дело, Вовка взял на себя убийство Куралова, получил пятнадцать лет, но через шесть умер в камере от туберкулеза.
      Узнав о смерти сына, Николай Николаевич Калугин, пустил себе пулю в висок, сидя за письменным столом в своем кабинете. Никакой записки он не оставил.
      Обстоятельства гибели Ритки, а так же убийств Толяна, Пашуни и Бурого остались невыясненными.
      Дальнейшая судьба Ворона и остальных неизвестна.