Вероятно, речь шла о самом их существовании. Чандлер пришел к заключению, что для комфортного житья исполникам требовался запасной ретранслятор на случай какой-нибудь поломки, возможно, даже модифицированный, судя по иной форме венца, который взял с собой Коицка. И несомненно, именно здесь они собирались построить новую установку.

В течение десяти часов, от полудня до темной ночи, они работали в бешеном темпе. Когда зашло солнце, один из исполников подал команду, и рабочие запустили генератор. Он трясся на своих колесах с резиновыми покрышками, выпуская клубы дыма, и работа продолжалась при свете ламп.

Чандлер работал скорее как рабочий, а не как инженер; он переносил и складывал оборудование в местах будущей сборки. Исподники не принимали в этом участия, но и не оставались без дела. Все они находились в одном из помещений здания и занимались каким-то небольшим прибором – Чандлер не смог его сразу рассмотреть, а когда взглянул еще раз, прибор уже исчез. Он не видел, как они его убрали, и не знал, где они его взяли. К полуночи Чандлер внезапно понял, что это, очевидно, была важнейшая деталь, которую они никому не могли доверить… и именно поэтому явились сюда сами, а не действовали чужими руками.

Несмотря на усталость, Чандлер сознавал, что его открытие имело очень большое значение; похоже, оно открывало какие-то возможности. Но какие? Слишком многое свалилось на Чандлера за последнее время и это заметно притупило его реакцию. Он не мог соображать так быстро, как того требовала ситуация; в этой Стране Чудес, если бы к нему пришла Черная Королева и отрубила бы ему голову, оно, возможно, даже забыл бы умереть. Оглушенная, истерзанная нервная система уже не реагировала на раздражители. И все же он медленно и мучительно думал о том оружии, которое здесь находится, о рычаге…

В самом конце рабочего дня Коицка и два или три исполника задали Чандлеру несколько вопросов.

Он был слишком утомлен, чтобы думать над ответами, но исполники просто хотели выяснить, способен ли он самостоятельно собрать некоторые несложные части конструкции, и, похоже, его ответы их удовлетворили. На обратном пути Чандлер опять под чьим-то контролем вел вертолет, но все время полета находился в состоянии полусна и даже не помнил, как добрался до своей комнаты в Триплере.

…На следующее утро он явился в магазин «Детали в изобилии» с дополнительным списком деталей, оказавшихся дефектными. Си быстро проглядел список и кивнул.

– Все это у меня есть. Можешь забрать сегодня вечером.

Чандлер предложил ему сигарету из затхлой пачки.

– А в тот вечер…

Но Си встревоженно потряс головой; у него даже выступил пот на лбу. Однако он тут же довольно небрежным тоном спросил:

– Ты интересуешься бейсболом?

– Бейсболом?

– Сегодня днем будет игра юношеской лиги, – сообщил Си словно ни в чем не бывало. – У Школы в Пунахоу. Думаю, неплохо бы заглянуть туда, а потом мы можем вернуться и забрать твои детали. Игра в два часа. Надеюсь увидеть тебя там.

Чандлер вышел в задумчивости. Что-то в поведении Си предполагало нечто большее, чем игра в мяч; после быстрого и скромного ленча Чандлер решил пойти.

На грязной площадке, вероятно, бывшем стадионе колледжа, играли подростки, судя по сложению и цвету волос, коренные гавайцы. Очевидно, даже самый фанатичный поклонник бейсбола не стал бы тратить время на такое зрелище. И все же зрители были. По крайней мере пятьдесят взрослых наблюдали за игрой, и едва ли среди них находились родственники или знакомые игравших. Ребята играли серьезно и осторожно, а зрители не пытались их подбодрить или выразить свой восторг.

Си вышел из-за школьного здания и подошел к Чандлеру.

– Рад, что ты смог прийти, Чандлер. Нет, ничего не спрашивай. Просто смотри.

На пятой подаче при счете, достигшем трех десятков, в игре наступил перерыв. Какой-то высокий рыжеволосый человек взглянул на часы, облизнул губы, сделал глубокий вдох и вышел на площадку. Он окинул взглядом зрителей; мальчишки без всякого удивления прервали игру… Затем рыжеволосый кивнул судье и покинул поле. Игроки возобновили свою игру, но все внимание зрителей теперь сосредоточилось на рыжеволосом.

У Чандлера мелькнула догадка. В следующую секунду она подтвердилась, когда рыжеволосый поднял руки на уровень пояса и схватил правой рукой свое левое запястье – правда, всего лишь на миг, но этого было достаточно.

Игра оказалась только прикрытием. Чандлер присутствовал на собрании подпольной организации, которую Си назвал Обществом Рабов и которая осмелилась противостоять Исполнительному Комитету.

Си откашлялся и объявил:

– Тут есть один человек. Я ручаюсь за него. – Чандлер опять очень удивился, потому что все собравшиеся теперь смотрели на него.

– Все в порядке, – нервозно сказал рыжеволосый. – Давайте начнем. Прежде всего, есть у кого-нибудь оружие? Вы уверены? Проверьте хорошенько – мы не должны допускать ошибок. Выверните карманы.

Произошло небольшое волнение, и женщина, сидевшая рядом с Чандлером, достала связку ключей с приклепленным к ней маленьким ножичком.

– Перочинный нож? Да, черт возьми; избавьтесь от него, бросьте на поле. После собрания подберете. – Сотня глаз наблюдала за полетом перламутрового предмета. – Похоже, теперь все в порядке, – продолжал рыжеволосый. – Ребята играли каждый день, а за всю неделю никто сюда не заглянул. Но пусть каждый следит за своим соседом. Если увидите что-нибудь подозрительное, не ждите. Не рискуйте. Кричите: «Судью на мыло!», или все, что захотите, только кричите. И погромче. – Он сделал паузу, тяжело дыша. – Хорошо. Си, представь нам новичка.

Владелец магазина радиодеталей положил руку на плечо Чандлеру.

– У этого человека есть кое-что для нас, – сказал он. – Он работает на исполника Коицку и принимает участие в сооружении установки, которая есть не что иное, как еще одна машина для управления нами.

Чандлер мгновенно утратил свое беспристрастное спокойствие:

– Эй, – закричал он, – я никогда не говорил ничего подобного.

– В этом не было необходимости, – строго сказал Си. – Ты что, черт возьми, считаешь меня идиотом? Я выполнял все ваши заказы на детали, разве не помнишь? Частоты у него выше, но основные компоненты те же, что и у первого ретранслятора.

– Но они никогда не говорили мне…

– Не говорили тебе? А они должны были тебе сказать? Что еще они тебе должны?

Чандлер молчал, оглядываясь по сторонам. Слова Си испугали его. И все же он догадывался и даже в глубине души был уверен, что проект, над которым он работал, представлял собой новую управляющую установку. А значит…

Высокий худой бородач приблизился к Чандлеру, яростно сверля его глазами.

– По-моему, ты не очень надежен, парень, – угрожающим тоном заявил он. – На чьей ты стороне?

Чандлер пожал плечами.

– Мне кажется, на вашей, на чьей же еще?

– Тебе кажется? – Бородач кивнул и, нагнувшись, злобно уставился в лицо Чандлеру. – Посмотрите на его лоб, – закричал он. – Видите?! Он же клейменый!

Чандлер отшатнулся, невольно прикоснувшись рукой к клейму.

– Проклятый симулянт! – продолжал бородатый. – Посмотрите на него! Есть ли на земле более гнусная тварь, чем тог, кто притворился одержимым, чтобы совершать свои грязные преступления? Что ты сделал, симулянт?! Убил?! Сжег детей живьем?..

Си отпустил плечо Чандлера, одной рукой повернул бородача, а другой ударил его в челюсть.

– Заткнись, Линтон. Подожди и послушай.

Бородатый медленно поднялся, приходя в себя. Тем временем Си стал вкратце объяснять, как он понимает работу Чандлера.

– Может, это только запасной экземпляр. Может, он не будет использоваться. А может, и будет – и тогда Чандлер мог бы сорвать его работу! Как вам нравится? Исполники переключаются на вторую установку, пока первая ремонтируется – и их венцы не работают!

Наступила полная тишина, лишь с площадки доносились звуки игры. Только что было зафиксировано две пробежки. Чандлер узнал эту тишину. Она означала надежду.

Линтон первый нарушил молчание, его голубые глаза горели.

– Нет! Мы сделаем еще лучше. Зачем ждать? Мы можем использовать машину этого парня. Запустим ее, достанем венцы – и сами будем управлять исполниками!

Наступила еще более длительная пауза; потом все сразу заговорили, но Чандлер не принимал участия в дискуссии. Он думал.

Допустим, человек вроде него действительно оказался бы в состоянии сделать то, что они от него хотели. Если отвлечься от технических проблем, которые довольно сложны: нужно узнать, как работает установка, избежать ловушек, несомненно расставленных Коицкой для пресечения таких попыток; если даже не думать о наказании, которое ждет в случае провала…

Допустим, он приведет установку в действие, раздобудет пятьдесят венцов и наденет их на пятьдесят участников этого тайного собрания Общества Рабов…

Произойдет ли тогда какое-то существенное изменение в состоянии мира?

Или всегда и всюду справедливы слова лорда Актона. Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно. Власть, заключенная в венцах исполников, слишком сильный соблазн для смертного; Чандлер почти чувствовал, как эти люди рядом с ним превращаются в ненасытных чудовищ.

Но Си усмирил их пыл.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Но я знаю одну вещь: один исполник не может управлять другим. Ладно. – Он взглянул на часы. – Мы договорились, что будем здесь не более двадцати минут, – напомнил он рыжеволосому, и тот кивнул.

– Ты прав. – Он оглядел присутствующих. – Сейчас я закончу. Новости. Вы все знаете, что на прошлой неделе они поймали еще нескольких наших. Вы были у Монумента? Три наших товарища сегодня утром лежали там. Но, я думаю, исполники не знают, что мы организованы, они считают наши действия лишь индивидуальными актами саботажа. Если кто-нибудь еще не знает: исполники не умеют читать наши мысли, даже когда управляют нами.

Доказательство тому – то, что мы пока живы. Ханрахан знал практически каждого из нас; теперь он уже неделю лежит там с перебитым хребтом; они поймали его, когда он пытался устроить взрыв у Восточных Ворот. Но они ничего не узнали о нас. Они не способны читать мысли. Следующее. Больше никаких индивидуальных нападений на исполников. По крайней мере, если речь не идет о жизни и смерти, и даже тогда вы только зря потеряете время, если у вас нет огнестрельного оружия. Они схватят ваш мозг быстрее, чем вы сможете перерезать им глотку. Третье. Оставьте всякие мысли о добрых и злых исполниках. Они все одинаковы, раз надели на голову эту штуку. Четвертое. С ними нельзя договориться. Им на все наплевать. Так что если кто-нибудь собирается выдать нас, – я не говорю, что такие есть, – пусть забудет про это. – Он оглянулся по сторонам. – Что-нибудь еще?

– Как насчет заражения водопровода? – поинтересовался кто-то.

– Надо еще подумать. Пока что нет никакой информации. Ладно, достаточно на сегодня. Собрание окончено. Понаблюдайте немного за игрой, потом расходитесь. По одному.

Си пошел первым. Потом две женщины. За ними потянулись остальные. Чандлер, все еще ошеломленный открывшейся перед ним возможностью, не особенно спешил, хотя, очевидно, следовало уходить. Игра, по-видимому, тоже подошла к концу. Один мальчик с веснушками на лице стоял на игровой позиции, но он оперся на свою биту и смотрел на Чандлера большими серьезными глазами. Чандлер ощутил внезапный холод.

Он повернулся и пошел прочь – но тут же почувствовал себя захваченным.

Он пошел к зданию школы, не имея возможности оглянуться. Сзади послышался плач, и детский голос сквозь слезы произнес:

– Что со мной случилось?

Будь это взрослый, его поведение послужило бы предостережением. Но ребенок никогда прежде не был одержимым и сам не знал, что с ним произошло. Чандлер уже зашел в школу, когда члены Общества Рабов осознали опасность… Он услышал, как кто-то крикнул: «Они поймали его!» Потом тело Чандлера остановилось и яростно закричало. В нескольких ярдах от него толстая китаянка мыла кафельный пол, она ошеломленно взглянула на Чандлера, но он и сам был не менее ошеломлен.

– Идиот! – заорал Чандлер. – Какого черта ты сюда влез?! Разве ты не знаешь, что это нехорошо, любовь моя? Стой здесь! – скомандовал он сам себе. – Не смей выходить из здания!

И он вновь почувствовал себя свободным. Но со стороны стадиона внезапно послышались крики.

Некоторое время Чандлер стоял в замешательстве, не в силах пошевелиться, словно его еще держали под контролем. Потом бросился к окну классной комнаты. Снаружи на стадионе творилось нечто странное. Половина зрителей лежали на земле, пытаясь встать. Чандлер увидел, как десятилетний мальчик обрушился на пожилую даму, и оба упали. Другой человек сам бросился на землю. Какая-то женщина запустила своей сумочкой в лицо мужчине рядом с ней. Один из упавших поднялся и тут же упал снова. Но Чандлер понимал, что означает это дикое зрелище: один исполник старался удержать на месте группу из двадцати обычных безоружных человеческих существ. Исполник быстро сновал от одного мозга к другому, тем не менее толпа потихоньку разбредалась.

Недолго думая, Чандлер бросился на помощь, однако захватчик предвидел это. Чандлер успел добежать лишь до двери. Он круто развернулся и моментально оказался возле женщины со шваброй; тут он снова почувствовал свободу, но женщина неожиданно бросилась на него и сбила с ног.

К тому времени, когда он смог встать, было уже слишком поздно помогать… если такая возможность вообще существовала.

Он услышал выстрелы. Двое полисменов с пистолетами бежали к стадиону.

Исполник, который смотрел на Чандлера глазами мальчика, а потом изолировал, действовал достаточно умело. Подмога появилась необыкновенно быстро. За несколько секунд все лица поблизости, имевшие оружие, были найдены и отправлены сюда.

Через две минуты уже никто не сопротивлялся.

Очевидно, и другие исполники пришли на помощь: или привлеченные шумом, или их позвали сразу после того, как собрание было обнаружено. На площадке осталось только пятеро. Все явно под контролем. Они поднялись и терпеливо стояли, пока полицейские стреляли в них, перезаряжали оружие и снова стреляли. Последним умер бородатый Линтон, и, падая, он на миг встретился глазами с Чандлером.

Чандлер прислонился к стене.

Зрелище потрясло его. Даже близость собственной смерти казалась ему не столь ужасной. Гораздо хуже, гораздо страшнее, гораздо мучительнее – ив который уже раз? – была смерть надежды.

Гибель мечты о том, как он неким волшебным образом завладеет установкой исполников на острове Хило, которая давала им власть, и как здесь, в Гонолулу, Общество Рабов, столь же волшебным образом воспользовавшись полученной свободой, уничтожит Исполнительный Комитет…

Но теперь все безвозвратно пропало.

Он сам спасся чудом и, возможно, лишь ненадолго. Чандлер знал, кто из исполников спас его… и уничтожил остальных. Хотя он слышал этот голос из своих собственных уст, он не мог ошибиться. Это была Розали Пэн.

Он взглянул на рыжеволосого, лежавшего ничком на бейсбольной площадке, и вспомнил его слова. Не бывает ни хороших исполников, ни плохих. Есть только исполники.